Агент Виксен. Досье АРМ

Agent Vixen. The ARM Files

© 2019 by Jay Aury and Amanda Clover

Введение

Серия "Агент Виксен" была для меня первой. Хотя до этого я написал несколько произведений, в частности, серии Beyond the Borderlands и SS9, "Агент Виксен" была первым последовательным приключением с одними и теми же главными героями в нескольких книгах. Я сотрудничал с Амандой и раньше, сначала с книгой "Остров эльдрической похоти", а затем с серией "Хроники принцессы — рабыни наслаждения", но это для меня было нечто иное, поскольку большую часть книг я написал в одиночку, за исключением некоторых порнографических сцен. Однако зародыш идеи и, в частности, характер Одры принадлежал Аманде, которой принадлежит большая заслуга в создании Одры и ее причуд. Я придумала большинство побочных персонажей, таких как Рафаэль, Максин и Сильвестр Стерлинг, но Одра — это действительно связывающее звено для всего этого, и это видно.

На протяжении всей серии Одра в основном сталкивается с АРМ, хотя и не до конца лично. АРМ сам по себе и Сильвестр Стерлинг — любопытные части произведения, поскольку оба они фактически появились в конце написания первой книги, что является частью удовольствия быть автором. Но с их включением серия действительно обрела форму, и в результате получилась дуга, которая привела к кульминации в конце этого сборника. Джеймс Бонд, естественно, оказал большое влияние на серию, но это нечто большее, чем просто гендерно перевернутый взгляд на 007, и я надеюсь, что вам понравилось то, что я попыталась здесь сделать.

Оглядываясь назад, можно сказать, что кое-что я сделала бы по-другому, а кое-чем я очень горжусь, в частности, третьей книгой. Однако в целом "Агент Виксен" был отличным проектом, и не думайте, что приключения Одры и Алистера заканчиваются эпилогом. В конце концов, их ждет целый мир…

— Jay Aury

От переводчика:

Это первая из 6 миссий, выполненных Агентом Виксен. Завершатся ее похождения Эпилогом.

Vixen переводится как Ведьма, Лиса, Мегера, Стерва, но мы оставим это имя без перевода, просто Виксен.

Миссия первая: Задание Александрия

Миссии

Одра Антуанетт, под кодовым именем Виксен, хорошо помнила Париж.

Она часто приезжала сюда со своим дедушкой, старик питал особую привязанность к городу, который он помог освободить во время войны. — Прекрасное место. Жаль, что там полно французов, — часто ворчал он.

У нее было много приятных воспоминаний о нем. Именно он научил ее премудростям ее ремесла. Способ читать людей и устанавливать связи между ними. Как стрелять и как разговаривать. Как почувствовать город за минуту прогулки по его улицам. Эти и сотни других вещей сделали ее одним из лучших агентов в мире.

Конечно, другим навыкам она должна была научиться самостоятельно. Она слегка улыбнулась, ее красные губы изогнулись, а глаза вспыхнули. В конце концов, у нее были достоинства, которых не было ни у одного мужчины. Она не была величайшей шпионкой. Она легко признала это. Ее длинные светлые волосы, налитая фигурка с ярко выраженной грудью и поразительное лицо никогда не вызывали сомнений. Она ненавидела прятаться. Она не могла исчезнуть в толпе или убить человека ботинком (зачем заморачиваться, когда пистолет всегда был под рукой?). Но у нее были контакты. Сеть мужчин и женщин. Любовников и преданных людей. Имена, номера и связи по всему миру, от мелких контрабандистов и преступных синдикатов до военачальников и президентов — все они были собраны за время ее карьеры и в сотне стран. Ее палец никогда не был далеко от пульса преступного мира.

И именно это сделало ее лучшим агентом G7, тайного подразделения НАТО. Организации без официального присутствия, агенты которой не существовали.

Одра открыла маленькое зеркальце и осмотрела себя. Высокая, с медово-светлыми и упругими волосами. Ее груди были твердыми и выпуклыми на фоне элегантной серой блузки, которая только сильнее притягивала взгляд к ее изгибам. Смуглая и чувственная, ее походка была плавной, когда она вышла из такси, демонстрируя свои ноги, одетые в обтягивающие брюки. Она полезла в сумочку, нащупала свой служебный пистолет, прежде чем нашла телефон. Она проверила адрес, улыбнулась и отправилась в путь.

Одра вошла в "Белль Донэйр", маленькое кафе, расположенное в запутанном переулке, под раскинувшимся многоквартирным домом в готическом стиле. Окинув взглядом тесный ресторан, она прислушалась к глухому гулу французских голосов. Заметив пожилого мужчину в угловой кабинке, она села напротив него.

Директор был скромным человеком. Его глаза всегда были полуприкрыты, а руки большие и тяжелые. Седые волосы переходили в бакенбарды и обрамляли лицо густыми усами. Он напомнил Одре ее дедушку, что, конечно, вызвало у нее некоторые смешанные чувства. Но Директор возглавлял G7 и заслужил ее уважение. Никто не знал его истинной личности, так же как никто не знал его настоящего имени. Он был просто Директором, и это было все, что кому-либо было нужно знать.

— Директор, — мило поздоровалась Одра.

Он кивнул один раз. — Виксен. Кофе? — сказал он и подозвал официанта.

— Один, пожалуйста, — сказала она, улыбаясь молодому человеку, пришедшему их обслужить, наслаждаясь тем, как он покраснел от внимания восхитительной блондинки.

— Я уже заказал, — сказал Директор. — Заказал сэндвич ранее. Все еще жду его, — добавил он, бросив острый взгляд на официанта. Когда молодой человек ушел, директор подвинул по столу в ее сторону папку. Одра взяла ее и открыла на фотографии мужчины.

— Ричард Мэйвью, — мрачно сказал Директор.

— Говорят, что он управляет беспилотниками Пентагона. Похоже на то, — сказала она.

— Да. Два дня назад так и было.

Глаза Одры удивленно распахнулись. — Он уволился?

— Да, — сказал директор, помешивая свой кофе. — И забрал с собой жесткий диск с действующими миссиями. Если они выйдут наружу, десятки действующих операций могут быть скомпрометированы.

Одра тихонько присвистнула. — Это плохо.

— Так и есть, — сказал Директор. — И вот… ты должна найти его. В последний раз его видели садящимся в самолет до Александрии. Без сомнения, он хочет его продать.

Одра кивнула. Это имело смысл. И естественно, у него должна быть единственная копия. Такие файлы защищены от дублирования, вспомнила она объяснения деда. Получить их можно было только из главного компьютера в самом Пентагоне, но прочитать их на любом другом устройстве — совсем другое дело. Она снова посмотрела на фотографию, когда перед ней аккуратно поставили кофе. У Ричарда Мэйвью был сердитый взгляд. Не уродливый, но горький. Даже жестокий. Взгляд человека, который обижен на мир за то, что он воспитывает других, а не его. Одра умела читать людей. Она гордилась этим почти так же, как своим телом, и доверяла своим инстинктам.

Официант вернулся с ее кофе. Поймав его красное лицо, Одра игриво заерзала на своем месте, верхние пуговицы блузки расстегнулись, открывая сливочные навершия ее пышных полных грудей.

— Мерси, — промурлыкала она.

Официант что-то нервно пробормотал и исчез.

— Не дразни прислугу, — проворчал Директор.

Одра пожала плечами, хлопая ресницами. — Мое прикрытие?

— Нет времени. У нас сжатые сроки. Нам нужно разобраться с этими файлами до того, как они выйдут в эфир. Вот почему мы выбрали тебя для этой миссии. У тебя есть связи, Виксен. — Он поднял руку. — Я не хочу знать. Мне не нужно знать. Мне нужно только, чтобы жесткий диск был найден и возвращен или уничтожен. Пентагон создает себе неприятности из-за этого. Без сомнения, некоторые из их агентов находятся как на их стороне, так и на стороне врагов. А у меня и без всего этого хватает проблем.

Одра отхлебнула кофе, чтобы скрыть улыбку. Боже, но она была рада, что ей больше не придется иметь дело с межведомственной ерундой. — Я позабочусь об этом, — сказала она, уже перебирая файлы в своей голове в поисках возможной помощи.

— Хорошо. Но, чтобы ты знала — ты не будешь одинока.

Одра нахмурилась, поставив чашку со звоном фарфора. — Я работаю одна, Директор. Это было моим условием при вступлении в G7. Многие из моих контактов не могут рисковать быть раскрытыми кому-то сгоряча. Они доверяют мне, а не какому-то правительственному костюму. И они долго не будут мне доверять, если за мной будет следовать какой-то идиот в тонированных очках.

Не говоря уже о том, добавила она про себя, что у ряда ее знакомых были с ней более… интимные отношения, чем следовало бы признать.

— Что ж, тебе лучше смириться с этим, — сказал Директор. — Это не марионетка Пентагона, не волнуйся. Канадец. Раньше он работал в отделе информации и проникновения. Пришел из криминалистической службы несколько лет назад, примерно тогда же, когда и ты.

— Кто? — спросила она.

— Алистер Смит.

Она медленно повернулась к говорившему. Официант незаметно подошел к ним и лучезарно, почти по-мальчишески улыбнулся. Он слегка поклонился и протянул руку. — Приятно с вами познакомиться.

Одра проигнорировала руку, повернулась к Директору, но он выглядел таким же удивленным, как и она. Он поморщился, его усы встали дыбом от раздражения. — Я говорил тебе не делать этого, — сказал он.

— Извините, — сказал Алистер. — Но я подумал, что это уместно. Мне бы не хотелось, чтобы Одра подумала, что она работает с каким-то непрофессионалом.

Одра слегка покраснела, вспомнив свое откровенное поддразнивание. Она подняла голову, оглядываясь на Директора. — Моя работа не подлежит обсуждению, — яростно заявила она. — Я работаю одна, директор. Это ничего не меняет.

— Я не собираюсь вмешиваться в твою работу, — сказал Алистер, сцепив руки за спиной, но все еще с той же дразнящей улыбкой. — Думай обо мне как о… страховке. Просто на случай, если у тебя возникнут какие-то проблемы с выполнением твоей миссии.

Лицо Одры нахмурилось еще больше. Она захлопнула папку. — У меня есть работа, которую нужно сделать.

Алистер смотрел ей вслед, ее задок резко выделялся в штанах. Колокольчик над дверью зазвенел, когда она вышла, и он повернулся к Директору, который хмуро посмотрел на него.

— Я действительно заказал сэндвич, — сказал Директор.

— О… ну, я имею в виду. Я же не настоящий официант… — Алистер заметил взгляд Директора. — Позвольте мне просто пойти и проверить повара….

Директор смотрел, как Алистер исчезает в подсобке. Он со вздохом опустился на свое место и помассировал свои брови.

Как пасти этих ебаных кошек.

Цена помощи

Несколько дней спустя, когда морские брызги сверкали у нее за спиной, а маленькая моторная лодка подрагивала под ногами, Одра все еще кипела в душе. Какая наглость, подумала она, глядя, как вырисовываются очертания александрийского горизонта. Она работала под прикрытием в большем количестве стран, чем он мог бы назвать.

Она поджала губы, решительно переключая свои мысли с бесящего ее мужчины на предстоящее дело.

Несложная задача. Прошло много времени с тех пор, как она была в Александрии. Тогда она все еще работала на ЦРУ. Казалось, это было целую вечность назад. На самом деле прошло три года, но в этом бизнесе это часто означало одно и то же.

В каком-то смысле она скучала по городу. Запахи специй и пыли рынков. Гудки воинственных водителей и крики мужчин. Певучий крик вечерней молитвы, эхом отдающийся от башен и городских крыш.

В других отношениях это не так. У американцев было мало друзей на Ближнем Востоке. Но у нее их было много.

Прекрасная белая женщина всегда была востребована теми, кто желал вкусить такой запретный плод. Но сколько у нее было союзников, столько же она нажила и врагов. Во время ее пребывания в этом регионе было несколько трудных моментов. Временами она рисковала гораздо большим, чем просто своей жизнью.

Когда лодка ударилась о причал, она сошла с нее и вышла на пристань. Она окинула город беглым взглядом, воспоминания нахлынули на нее.

И над всеми ними громадиной возвышался Рафаэль.

Он был причиной, по которой она была здесь. Рафаэль. Она слегка скривила губы. Он сам был азартной игрой.

Так было всегда, особенно для нее. Он желал ее. И не делал из этого секрета. Она делала все, что могла сделать, чтобы отклонить его предложение руки и сердца всякий раз, когда они встречались. До сих пор ей удавалось держать его на расстоянии вытянутой руки.

Но это было раньше. Она вспомнила свою последнюю миссию на Востоке. Все пошло не так. Потребовался вертолет, и Рафаэль справился. Но пожилому арабу не сразу заплатили. В конце концов, да, заплатили. Но она всегда чувствовала, что он держит ее под контролем. За то, что он спас ей жизнь в тот отчаянный момент, когда летели пули, пропеллеры резали воздух и пустота открытого неба под ногами, когда они взлетали с территории комплекса.

Она предпочла бы не иметь с ним дело, но, кроме Деви, Рафаэль был единственным, кто знал все, что происходило в трясине преступного мира Ближнего Востока. Она быстро посмотрела на часы. Еще есть время. Этот пухлый ублюдок никогда не покидал Палм д'Ор раньше семи. Отчасти потому, что он сказал, что ему нравится эта атмосфера. Но она подозревала, что настоящая причина заключалась в том, что все знали, что его там можно найти.

И все же она знала, что это такое. Она приехала сюда без особого плана. На большее не было времени. Она летела в одиночку. Только натянутая ниточка, никакой сети. Но именно так она работала лучше всего. Она сверкнула улыбкой, предвкушение приключений бурлило в ее крови.

До места назначения было рукой подать. Расположенный недалеко от залива отель Палм д'Ор представлял собой массивное здание из песчаника, возвышающееся рядом с улицей и недалеко от моря. Два аккуратных ряда пальм, растущих до того, как он дал этому месту свое название, резкий запах моря в воздухе и египетское солнце оранжевым диском, горящем весь день. Она наслаждалась этим так долго, как только могла. Затем она толкнула двери и вошла в бар отеля.

Удар по ее органам чувств был немедленным, как и ожидалось. Прокуренный бар был немноголюден, но в помещении все еще стоял густой запах мужчин и выпивки. Несколько туристов, но в основном египтяне, едят, курят или бродят. Бар резко напомнил ей Касабланку, один из ее любимых фильмов, с изогнутой стойкой, уставленной бутылками, и пальмами в горшках, затеняющими углы. Она не смогла сдержать легкой улыбки, заигравшей на ее губах.

Ей не потребовалось много времени, чтобы заметить Рафаэля. Его фирменный белый пиджак, брюки и шляпа с полями выделялись на фоне песчаника и дыма, как маяк в ночи. Его кожа была цвета мокко, и ее грубая текстура выдавала те долгие дни на солнце, когда он был более скромным торговцем оружием. Но время было к нему благосклонно. Его состояние выросло, как и его обхват, и в данный момент дородный самодовольный мужчина полулежал на открытом балконе, потягивая игристое вино с недоеденным омаром перед собой.

Но Одра увидела нечто большее, чем просто тучного старика. Она видела его толстые конечности, в которых все еще таилась сила, и быстрый ум, замаскированный в его ленивых жестах. И она увидела охранников, бездельничающих за соседними столами, выпуклость оружия в куртках и поясах.

Одра почувствовала, как они зашевелились, когда она проходила мимо, но проигнорировала их, не сводя глаз с пухлого мужчины за столом. — Рафаэль, — сказала она, останавливаясь рядом с ним. — Надеюсь, я не помешала?

Старый араб поднял голову, его темные глаза загорелись при виде нее. — Ах! Моя прекрасная роза пустыни! — воскликнул он, лениво подзывая ее ближе. — Подойди, подойди. Ты никогда не смогла бы помешать, моя прелесть, потому что день мог бы стать лучше только благодаря твоему присутствию. Иди, посиди со мной, моя сладкая. Позволь мне насладиться видом твоей красоты и позволить твоему голосу успокоить горе этого старика.

Одра попыталась подавить улыбку в ответ на многословную похвалу араба. Его сладкий язык произвел на нее такой эффект. Это забавляло ее в той же степени, в какой располагало к человеку в белом. Он утверждал, что был потомком обедневшей французской знати, бежавшей из революционной Франции, и своими широкими жестами и ласковыми словах он полностью оправдывал такое сомнительное происхождение.

— Ужинать наедине с очаровательной западной женщиной? — сказала Одра с кривой усмешкой. — Что бы подумала твоя жена?

— Ах, — вздохнул Рафаэль. — Моя жена. Ты ранишь меня почти так же сильно, как моя дорогая жена каждый день делает это своим языком за то, что я лишил ее молодости и прекрасной фигуры вместе с нашими многочисленными детьми. Но разве я виноват в том, что она оказалась такой плодовитой, спрашиваю я тебя? Или что мое семя так сильно? Ах, моя прелесть, но, хотя я забочусь о своей жене, я не могу отказать во внимании такой молодой и прекрасной женщине, которая пересекла моря с неверного Запада, чтобы почтить мое присутствие. Да! Даже презрение моей жены я бы вытерпел хоть за мгновение с тобой.

Она рассмеялась. Она ничего не могла с этим поделать. — В другой раз, — сказала Одра, широко улыбаясь. — Нам нужно кое-что обсудить.

— Ах, — вздохнул Рафаэль, стул заскрипел, когда он откинулся назад. Он покачал головой, маленькие усики и щетинистый небритый подбородок дернулись. — Поговорить. Обсудить. Такие утомительные усилия. Так утомительно. Но, конечно, мы можем наслаждаться с тобой и другими способами, моя дорогая. Ибо твоя прелестная фигура пробуждает такие греховные побуждения в этом старике. Ах! Что ж, но в компании такой прекрасной женщины, этого видения, благословленного небесами, чьи нежные слова могут пробудить даже у преданных мужей мысли о неверности, мы так и сделаем. Давай поговорим, моя милая. Мы поговорим, чтобы я мог послушать мою певчую птичку, прилетевшую из-за морей. Но давайте сделаем это еще большим удовольствием. Давайте поедим, — сказал он, подзывая официанта.

— Не сейчас, — сказала она, бросив подозрительный взгляд на скользящего к ним официанта. Она сомневалась, что он был Алистером.

Но все же… От этой мысли она снова вспылила в душе. Безрассудный. Она наклонилась вперед на столе, чуть обнажив долину меж своих сливочных грудей, на которые больше намекали ярко выраженные изгибы блузки.

Ее голос упал до низкой хрипоты. — У тебя есть место, где мы могли бы поговорить… наедине?

Она уловила это в его взгляде. Вспышка голодной похоти в этих темных глазах. Исчезла, как только она появилась, но от этого взгляда по ее спине пробежал греховный трепет.

— Ах, — вздохнул Рафаэль. — И такое преступление — тратить впустую такую еду. Но! Будут и другие блюда, и небольшая плата за компанию, столь приятную, что поэт заплакал бы. — Он взмахнул салфеткой, как флагом капитуляции, позволив ей развеваться над блюдом. Он оттолкнулся от стула, с некоторым усилием поднялся на ноги, и его сиденье тревожно заскрипело. — Аааа… Иди, моя сладкая. У меня есть комната в задней части для таких вещей.

Его рука скользнула по ее бедру, слегка сжимая его. Она втянула воздух, вдыхая его резкий запах сигаретного дыма, гашиша и рома. Густой мужской аромат, от которого у нее слегка закружилась голова.

Она хихикнула, прижимаясь к нему, играя на его вожделении. — Я бы сказала, что ты мог бы пропустить несколько приемов пищи. Хотя рада видеть тебя таким… — Она погладила его ярко выраженный живот. — Изобильным.

Старый араб рассмеялся, слегка похлопав себя по животу. — Ах, это право стариков, моя милая, расти в дни досуга. Я больше не могу расти в высоту, поэтому я должен расти в ширину. Наслаждаться плодами жизни, прожитой долго и с пользой. Но я с радостью скушал бы тебя!

Одра ахнула, когда он прикусил ее шею. Она оттолкнула его, но не смогла сдержать усмешку. — Досуг? Я искренне в этом сомневаюсь, — сказала она.

— Ах, — застонал Рафаэль, махнув рукой, когда они миновали бар и вошли в небольшой коридор, который находился позади него. — Это правда, моя прекрасная нимфа. Я работаю, работаю. Совсем не остается времени на дом, где мои дети требуют денег, а жена, которую я люблю всей душой, порицает все мои усилия по содержанию дома и очага. Деньги! — Он снова вздохнул, запрокинув голову, притянув ее еще немного к своему телу, словно опираясь на нее. — Ах, деньги. Это источник всех грехов в этом мире. Но на них можно купить такие прекрасные вещи.

Тяжелая, массивная деревянная дверь вела в свободную комнату. Обои облупились, обнажая каменную кладку тут и там. Простой стол и прилагаемые к нему стулья были единственной мебелью.

Календарь с булавками и вентилятор, лениво перемешивающий горячий воздух, служили украшениями.

Рафаэль что-то сказал своим охранникам, а затем плотно закрыл за ними дверь. Тяжело вздохнув, он сел в кресло для ожидания.

— Ну что ж! Вот мы и пришли, моя голубка. Может быть, мы поговорим сейчас? Что может этот старик сделать для такой юной красавицы? Ах! — воскликнул он, словно в порыве внезапного вдохновения. — Может быть, наконец-то ты пришла присоединиться к моей организации? Я слышал, что ты уволилась из ЦРУ, и от такой новости мое сердце облилось кровью за тебя. Но не бойся! — добавил он, широко раскрывая объятия, его улыбка была такой же широкой, как его живот. — Я найду для тебя место, без сомнения.

Одра слегка улыбнулась. Она почти не сомневалась в том, где, по его предположению, должно было находиться это место. Она чувствовала, как его глаза жадно пожирают ее белое тело, задерживаясь на пухлых грудях и попке. Любуясь ее длинными ногами и мягкими губами. Её определенно возбуждало то, что на нее смотрят так бесцеремонно и с таким явным желанием.

Одра усмехнулась, садясь. — Боюсь, что нет, Рафаэль. Мне слишком нравится быть независимой.

То, что даже Рафаэль принял ее увольнение из ЦРУ за чистую монету, означало для нее большие перспективы. Если мужчины считали ее независимой, это открывало множество дверей.

Она скрестила руки на столе, наклонившись вперед, груди угрожали выскочить из-под топа.

— Я ищу кое-какую информацию, Рафаэль.

— Ах. Так сразу… к делу, — вздохнул Рафаэль, прижимая руку к сердцу. — И после стольких лет без твоего милого присутствия? Ах, моя дорогая. Ты так жестока ко мне.

— Да, Рафаэль, я жестокая женщина. Но я тороплюсь. — Она сунула руку в сумочку и нашла фотографию из папки. Она бросила его через стол. — Выглядит знакомо?

Толстые пальцы Рафаэля подняли фотографию. Он осмотрел его. Его белая шляпа затеняла загорелое лицо, когда он задумчиво поглаживал свои маленькие усики. — Хм… Уродливое лицо. Жестокий тип, моя дорогая. Я не видел этого человека. Но, возможно, я что-то слышал. Слышал об одном человеке, обладающем очень ценной информацией. Информация, которую он намерен продать на рынке, который состоится в ближайшее время.

Одра втянула в себя воздух. Рынок. Идеально! Регулярную встречу контрабандистов и незаконных покупателей часто посещали самые разные люди, и это был счастливый день, когда рынок проходил без того, чтобы кого-нибудь не ограбили, унизили, убили или всё вместе. За эти годы она побывала на нескольких рынках, принадлежащих различным контрабандным группировкам. Это был бы идеальный шанс.

— Но потом, — добавил Рафаэль, положив руки на живот, его глаза блестели в тени, отбрасываемой шляпой. — Я должен спросить, сколько мне заплатят за такую ценную информацию?

— Ты же знаешь, что у меня не так много денег, — сказала Одра, и ее сердце слегка затрепетало. Флирт Рафаэля всегда был в его стиле, как и его попытки втянуть ее в сделку. Но она никогда не торговала своим телом до такой степени. По крайней мере, не для него. — Но я могу получить двадцать тысяч за двадцать четыре часа.

Рафаэль драматически вздохнул, снова откинувшись в кресле. Но что-то в нем изменилось. Она почувствовала это. Увидела это в медленном, ленивом покачивании его головы. В его мимике появилась абсолютная уверенность и веселое отчаяние. Ее сердце сжалось, когда она поняла, что этого будет недостаточно.

— Ах, моя роза пустыни, — вздохнул Рафаэль. — Это было бы слишком поздно. Действительно, рынок будет завтра. Но завтра, рано утром, прежде чем дневной свет осмелится засиять. И хотя я не сомневаюсь, что ты хороша для этого, правда остается правдой: были… вопросы, касающиеся твоего последнего платежа.

Одра вспыхнула. Да. Она живо вспомнила это.

Она не боялась его. Он не причинил бы ей вреда, по крайней мере, без веской причины. Он был джентльменом по-своему. Но для других он был свирепым. Он одурачил многих своими грандиозными жестами и веселым поведением, но он был пожилым человеком. А в бизнесе контрабанды не так уж много мужчин доживают до старости.

Нет, она не боялась его. Но было в нем что-то такое, чего она боялась. Что-то, что она никогда не могла точно определить.

Теперь она увидела это снова. Легкая уверенность, которой он обладал. В этом была странная привлекательность.

Она почувствовала, как что-то откликнулось в ней. Тосковать по грузному пожилому арабу? Она встала. Она могла уйти.

Он не стал бы ее останавливать. Он будет торговаться, уговаривать и торговаться, но никогда не заставит ее. Ей не нужно было этого делать. У Алистера, вероятно, все было под контролем.

Алистер.

Воспоминание о другом агенте, веселом, невероятно умном и быстром, заставило ее кровь закипеть. Нет. Она не позволит ему победить! Внезапное безрассудство охватило ее.

— Я никак не смогу получить деньги за это время, — сказала она, медленно двигаясь вокруг стола, покачивая бедрами в такт шагам. Она чувствовала на себе его взгляд. Любопытный, удивленный, но пристально следящий за ней. Ее сердце забилось немного быстрее. Ее кровь согрела ее. Подойдя к нему сзади, она коснулась его широких плеч, нежно массируя их. — Ты мог бы помочь мне в этом, Рафаэль, и мы могли бы быть командой. Ты мог бы пойти на рынок и придумать прикрытие. И я была бы тебе очень благодарна. — Она погладила одной рукой его по затылку, позволяя ему почувствовать ее ухоженные ногти.

Рафаэль замурлыкал, трепеща под ее умелым прикосновением. Довольный рокот вырвался из его груди. — Ах, моя дорогая. Ты многого просишь. Не только моя помощь, но и моя репутация, чтобы вывести тебя на рынок? И все на доверии, ты точно знаешь, что деньги придут?

Она наклонилась вперед, прижалась губами к его уху и прошептала: — Некоторые платежи можно произвести прямо сейчас. — Ее руки скользнули от его плеч вниз, ощущая жесткие волоски на груди сквозь светлую ткань куртки. — Я понимаю, что прошу о многом. Я думаю, что я того стою, Рафаэль. Не так ли?

Его дыхание стало глубже, когда она прикусила мочку его уха. — Ах, — вздохнул он. — Моя дорогая. Ты жестока к этому старику. Если бы моя жена знала, как ты меня соблазняешь, она бы никогда не позволила мне выйти из дома, опасаясь, что я снова найду тебя. И я действительно пересек бы моря ради прикосновения твоей бледной плоти ко мне.

— О? — пробормотала Одра, ее пальцы расстегнули его рубашку, обнажая первые дюймы его волосатой груди.

— Но разве это не стоило бы того, мой могущественный шейх? — Она прижалась грудью к его спине, ее мягкие холмики прижались к нему. Ее пальцы пробегали по спутанной гриве на его груди. — Что тебе нужно для заключения этой сделки, Рафаэль?

— Хм, — промурлыкал старый араб, его рука поглаживала ее ногу. — Ах, моя дорогая, но что такое деньги для старика? — размышлял он, расслабляясь под умелыми прикосновениями ее рук. — Когда он должен проводить свое время в холодной постели долгими ночами, лежа рядом с женщиной, которая презирает его прикосновения и привязанности. Мог ли он не желать воспоминаний? Ах, — он снова вздохнул. — Да, воспоминания. Воспоминания свежи, как цветущие цветы. Садись. — Он повелительно похлопал себя по коленям. — Давайте обсудим условия как друзья.

Одра знала, что ей следует остановиться, но она уже зашла так далеко. Она перекинула свои ноги через него, оседлав его колени. Она ахнула, почувствовав, как член Рафаэля натянул ткань ее брюк и прижался к ластовице, прикрывающей её "бугорок". Положив руки ему на плечи, она наклонилась вперед, ее груди прижались к его покатой груди, ее лицо было в нескольких дюймах от его лица.

Его пьянящий запах окутал ее. Табак, спиртное и гашиш. И снова грубый мужской запах заставил ее сердце затрепетать от желания. — Я надеюсь, что эти условия адекватны, — сказала она, извиваясь у него на коленях. — Девушке было бы больно знать, что она недостаточно… — Она наклонилась вперед, ее губы были в дюйме от его губ.

— Ценится….

Рафаэль усмехнулся. Она ахнула, когда его руки начали блуждать по ее телу. — Ценится? Ах, моя сладкая. Могу ли я оценивать солнечное тепло? Аромат роз, когда они цвели? Чистоту твоей обнаженной кожи? Ах, нет, моя роза пустыни. Я никогда не был бы настолько глуп, чтобы тебя "ценить".

— Тогда, конечно, я не прошу многого, — поддразнила она, сильнее прижимаясь к нему грудью, выгибаясь дугой. — Просто немного помощи, Рафаэль.

Рафаэль со звуком отчаяния покачал головой. — Ах! Моя звезда! Да будет так. Чтобы приблизить тебя к себе, я бы спустил небеса на землю. Что это по сравнению с таким подвигом? Да! Я помогу тебе. Но я намерен проследить, чтобы сегодня ты заплатила мне сполна.

Ее триумф был подавлен внезапным шоком удовольствия, когда его руки нашли ее грудь.

— Ах! — Одра ахнула, выгибаясь дугой, когда он обхватил ладонью ее сиськи, ее соски затвердели, превратившись в точки. Ее груди всегда были чувствительными, и боль вожделения от его грубых рук пронзила ее. — М-мм… Р-Рафаэль. Я думала, что я ….

— Ты? Ах, моя дорогая, — выдохнул Рафаэль, откидываясь на спинку стула, одна рука скользнула к ее бедру, притягивая ее к себе. — Не будь такой нетерпеливой, моя сладкая. Ты еще молода, а я уже старик. И это цель мужчины — познать тело женщины. Чтобы оценить ее красоту и показать ей свое знание этого. Да, — сказал он, расстегивая ее блузку, обнажая ее сливочные груди, зажатые в черной кружевной полоске. — Мужчине надлежит наслаждаться таинственной красотой женщины. Чтобы обнаружить ее сокровища. Что заставляет ее возбуждаться, стонать и извиваться так, как умеет только она. И ты, моя прекрасная роза, самая милая из всех, кого можно обнять.

Одра вздрогнула, когда он расстегнул ее лифчик. Его руки были невероятно умелыми, а его слова приправляли ее удовольствие. Она застонала, когда его руки скользнули по ее телу, вызывая мурашки удовольствия везде, где бы они ни касались. Она вскрикнула, когда его губы захватили твердую точку ее соска, покусывая окаменевшую кнопочку.

— О Боже! — выдохнула она, хватая его за голову и притягивая к своей груди. Она прижалась к нему своим холмиком, чувствуя, как его член напрягает мышцы, болит в ее нежных складках. — Р…Рафаэль! Ты… ты очень… Ах!

Рафаэль усмехнулся, зажав ее сосок зубами, прежде чем отпустить его. — Ах, моя сладкая. Человек, который прожил долго, многое повидал. Он знал многих женщин. Да! — воскликнул он, схватив ее сзади, грубые, твердые руки впились в ее бледную плоть. — Женщина прекраснее всего в юности, в расцвете сил. Но человек стареет, как хорошее вино. Только пожилой мужчина может познать гибкость женщины. Только с возрастом он может научиться ценить истинную красоту женщины и показывать ей чудеса ее собственного тела.

— Ннн! — Одра застонала на нем, дрожа, когда он расстегнул ее ремень, расстегивая брюки. — И … и ты такой мужчина? — выдохнула она.

Рафаэль усмехнулся, слушая ее стон, когда он провел большим пальцем вверх по складке ее вульвы через трусики. — Ах, моя дорогая, я тебе покажу.

Он стянул с нее трусики, влажные от ее соков. Его большой палец гладил ее, заставляя ее стонать и дрожать, сидя на нем. У Одры было много любовников. Она брала мужчин со всех уголков света. Но это было что-то новенькое. Это был опыт, вооруженный знанием. Казалось, он чувствовал, как заставить ее ахнуть и задрожать. Казалось, он знал каждую чувствительную точку на ее теле. Она почувствовала, что теряет контроль, когда он снова поцеловал ее мягкие груди, его небритый подбородок грубо потирал ее чувствительную плоть. Когда его палец погрузился в ее разгоряченную вагину и погладил её изнутри.

Она была потрясена, когда почувствовала, что ее оргазм приближается. Все должно было пойти совсем не так.

— А-а, Р-Рафаэль! Я … ааааа!

Она напряглась, вскрикнув, когда кончила. Ее оргазм прокатился по ней, ударные волны удовольствия прокатились по ее телу. Она упала на него, его мягкий живот обхватил ее, ее груди и нежные соски царапали грубые, жесткие волосы на его груди.

Она лежала, тяжело дыша. Ее ноги пропитались ее соками. А его член даже не попробовал ее влажные складки. Она покраснела, как девственница, узнав об этом, чувствуя себя странно беспомощной в грубых руках этого пожилого мужчины.

— Еще нет, — пробормотал Рафаэль. — Девушка должна почувствовать зачатки удовольствия. Познать вкус мужских рук. Ах, моя сладкая. Женщина создана для наслаждения. И мужчины, который поможет ей испытать это.

Одра хихикнула, опьяненная похотью, чувствуя, как ее тело шевелится, когда его руки гладят ее. — Оооо, Рафаэль, — простонала она.

— Избавься от этой одежды, моя дорогая. Я бы посмотрел на твою плоть, чтобы запечатлеть каждый дюйм в своих глазах. Видение, которое согреет меня в холоде моего супружеского ложа, где моя жена, какая бы она ни была корова, презирает мои прикосновения, как луна презирает солнце.

— Она так жестока к тебе, Рафаэль, — засмеялась Одра, откидываясь назад. Она сделала из этого шоу.

Сбрасывая блузку, она позволила ей соскользнуть с рук и упасть на пол. Она скользнула обратно вниз по его ногам, наклонившись над его коленями, выпятив попку. Потерлась щекой о выпуклость его члена, вдыхая удушливый аромат. Покачала широкими бедрами, раскачивая их из стороны в сторону, дюйм за дюймом снимая брючки, прежде чем они упали кучей вокруг ее лодыжек.

Рафаэль наблюдал за всем этим, нависая над ней со своего места, сидя, как какой-нибудь современный султан на своем троне. — А я его страстная гаремная шлюха, — подумала Одра, тихо хихикая.

— Ты находишь что-то забавным, мой дар? — спросил Рафаэль.

— Только то, что потребовалось так много времени, чтобы подвести меня к твоему хую, — сказала Одра, ее пальцы двигались по его поясу.

— Ах, — вздохнул Рафаэль, с удовлетворением сплетая пальцы на животе. — Да, это правда. Жаль, но твои своенравные манеры, без сомнения, обусловленные твоим декадентским воспитанием, так долго отдаляли тебя от меня. Но скоро ты испытаешь меня по-настоящему, моя искусительница. И моя мужественность позволит тебе расцвести в настоящую женщину.

Одра взглянула на него из-под темных ресниц. — У меня уже были хуи, Рафаэль.

— Ты получала хуи у мальчиков, моя дикая роза, — вздохнул Рафаэль. — Потому что мальчик смотрит на женщину как на нечто, чем можно обладать. Как приятно что-то быстро сделать. Ах! — сказал он, жестом велев ей замолчать. Не отрицай этого моего желания. Когда-то и я был мальчиком. Они называли меня Быком, потому что я брал женщин в таком количестве и с такой ненасытностью. Пока моя жена не пришла ко мне. Ах, когда-то она была милой. Настоящая роза пустыни! Но она превратилась в корову в моей спальне, ее красота исчезла, когда она родила мне многих сыновей, и источник любви ко мне иссяк в пылу гнева за то, что я лишил ее фигуры.

— Мой бедный султан, — игриво сказала Одра. Наконец она освободила его член: он вырвался из брюк и предстал перед ней в виде столбика темной плоти. Она видела и брала и побольше. Но его обхват вызывал у нее любопытное восхищение. — Как ты страдал, — вздохнула она, вдыхая мускусный аромат, и провела пальцами по его венам.

Рафаэль застонал, когда она работала с его членом. — Ах, мое сокровище, жизнь в страданиях — небольшая цена за видение, которое есть ты. Годы нашей связи, когда я видел тебя, но не ощущал твоих прикосновений и великолепия твоего тела. Это была пытка.

— Такая пустая трата времени, — пробормотала Одра, затем провела языком по его члену, пробуя на вкус его мужественность.

Рафаэль застонал, когда она лизнула его член. — Ммм. Трагедия, моя милая. Но одно стоит мук, потому что они привели меня к тебе. И никогда еще столь прекрасное создание не удостаивало меня своим присутствием. Должно быть, сам Аллах приложил руку к созданию твоей красоты, ибо только это может объяснить тебя.

Одра покраснела еще сильнее от его сладких слов. Она наклонилась к его руке, когда он гладил ее светлые волосы, темные глаза сверкали с вершины его тела. — Оседлай меня, моя роза. Садись на этого старого Быка.

— Да, — пробормотала Одра. Она взобралась на него, оседлав его колени. Ее трепещущая пизда нависла над его телом, когда она прислонилась к его груди. Затем он поцеловал ее, и когда его горячий язык вторгся в ее рот, она застонала.

И спустилась вниз.

— Ммммм! — простонала она, когда горячая длина его члена заполнила ее киску. Она прервала поцелуй, откинув голову назад, все ее тело изогнулось от удовольствия, когда он заполнил ее ноющую пизду. — Оооо Рафаэль!

Она ахнула, когда он наклонился вперед и снова поцеловал ее чувствительную грудь. Она приняла его глубоко в себя, так глубоко, как только он мог войти. Наконец его член вошел в нее по основание. Она кончила в этот момент, столкнутая с края своим предательским телом. Она вскрикнула, беспомощная от желания, дрожа на нем, её пизда пульсировала вокруг его хуя.

— Оооо, — простонала она.

Рафаэль усмехнулся. — Мы только начинаем.

Его рука приподняла ее за задницу, а затем опустила на свой член. Она ахнула, подстегнутая этим ощущением. Она хотела почувствовать это снова. Ее бедра приподнялись, затем она снова опустилась на его ствол, когда он начал поднимать бедра, трахая ее нежную пизду.

— Ах! Р-Рафаэль! Да!

Старый Бык засмеялся и начал трахать ее. — Получи мой хуй, моя сладкая! Да, да. Позволь мальчикам сохранить твою девственность. Я укрощу тебя так, как может только мужчина!

— Аааа! — воскликнула Одра, с обожанием оседлав его верхом. — Да! Да, Рафаэль! Выеби меня! Возьми меня! Заяви на меня свои права!

— Да, — простонал Рафаэль, услышав влажный шлепок своего хуя, входящего в её пизду. — Да, моя звезда. Я потребую тебя. Твое тело будет моим. Да!

— Ах. Ах! Ах! — ахнула она, когда его ствол заполнил ее ноющею пизду. — Д-да! О, черт возьми! Р-Рафаэль! Рафа-эль!

Его дыхание стало затрудненным. Она чувствовала, как его член пульсирует от ее собственного пульсирующего удовольствия. Она застонала, оседлав его сильнее. Отчаянно нуждаясь в нем.

— Да! Кончай в меня! Кончай в меня, Рафаэль! Трахни меня!

С ревом Рафаэль сделал это. Его горячее семя взорвалось в ее жаждущих глубинах. Одра вскрикнула, пронзительно крича, когда он вошел в нее. Она застонала, падая на него, шок от оргазма захлестнул ее, утопив в море удовольствия.

Она дернулась на старом мужчине, чувствуя, как его член смягчается внутри нее. Послышался тихий стук вращающегося вентилятора, как будто с большого расстояния. Она застонала, когда его рука коснулась выпуклости ее бедра.

— Ах, моя Звезда, — сказал Рафаэль. — Прости меня.

Она неуверенно подняла глаза. — П-простить тебя?

— Да, — вздохнул Рафаэль. — Потому что отныне ты будешь тосковать по хую старого Быка. Каждый мальчик, которого ты возьмешь после этого, будет напоминать тебе о том, как этот мужчина наполнил тебя. Да, — драматически вздохнул он, прижимая руку к волосатой груди. — Прости меня, ибо ты никогда не будешь по-настоящему удовлетворена, как этой ночью, пока снова не попробуешь меня на вкус.

— Но еще не слишком поздно, — сказал Рафаэль, его руки пробежали по ее бокам, грубые, кожистые ладони сжали ее зад. — Стань моей, моя прекраснейшая драгоценность. Поклянись быть моей женой, и я избавлю тебя от пытки лишиться моего хуя. Будь моей, и я буду удовлетворять тебя каждую ночь.

Одра, задыхаясь, рассмеялась, обвивая руками толстую шею Рафаэля. — О, Рафаэль, ты молодец. Но я думаю, что пока буду страдать без вуали.

— Ах, — вздохнул Рафаэль. — Бедная ты душа. Очень хорошо, моя роза пустыни. Я позволю тебе уйти.

— На рынок? — она сказала.

— Да, да, — сказал сонный араб, устраиваясь на своем сиденье и лениво поглаживая ее все еще нежное тело. — Я отведу тебя на рынок, моя нимфа. Сегодня вечером. Как бы то ни было, у меня есть кое-какие акции для продажи, и я с большим нетерпением ожидал его открытия.

— Сегодня вечером, — согласилась Одра.

— Но сначала мы должны помыться, моя дорогая. Как бы ни было заманчиво привести тебя к другим с твоими чреслами, запятнанными моим семенем, я думаю, ты будешь возражать.

Одра захихикала, пьяная от удовольствия, соскользнув с его груди и оказавшись между его раздвинутых бедер.

— Верно, — сказала она, беря его член в руки и проводя по нему языком. — Но мы можем решить хотя бы часть этой проблемы.

Смех Рафаэля перекрыл звук чавканья, когда она нетерпеливо чистила своим языком его толстый хуй.