Находки бывают разными. Бывают приятные, бывают не очень. Идёшь ты, предположим, по улице. И тут вдруг видишь кошелёк валяется. Подобрал, открыл, посмотрел, а там денежки. Приятно? Тому, кто нашёл, да. Или вт пример: Идёшь себе спокойно, никого не трогаешь и вдруг - Бац! - нашёл люлей на ровном месте. Приятно? Тому, кто тебе их дал - да. А тебе не очень. Если подытожить, то получается, что приятные находки вроде как дело хорошее. А неприятные лучше и не находить.

Гулеванили как-то весёлой компанией в загородном доме у друзей. Ну, шашлык-машлык, водка рекой, танцы-манцы-обжиманцы. И природа - мать наша. Воздух такой - пьянеешь. И кто сможет утверждать, что опьянел Вован от водки, когда здесь такой воздух. Отвали в стороночку, прихватив с собой бутылочку веселящего пойла, расстелил на травке одеялко и прилёг. Устал парень. А ты попробуй столько съесть, потом танцевать, да в промежутках ещё и водкой накачиваться. Вот и прилёг отдохнуть. Прилёг и не заметил, как заснул. А что, сон на свежем отдыхе очень полезен. Бодрит, здоровье поправляет.

Спит, Вова, и не чует беду неминучую. Вот на ту беду одна из гостей по имени Марина и по фамилии Дмитриева решила отойти в сторонку от шумной компании по каким-то своим делам. Мало ли чего в женскую голову взбредёт. Может шум надоел, может воздуха не хватило, может отлить потребовалось. Сами знаете, что пописать на зелёную травку то ещё удовольствие. Это вам не в бездушный унитаз. Это на живую травушку-муравушку, которая по идее после полива должна заколоситься с новой силой. Вот идёт она, по сторонам смотрит, на всякие кустики-цветочки любуется. И тут вдруг едва не спотыкается о тело, развалившееся в виде морской звезды. Мало того, что это тело развалилось, оно ещё и разные звуки издаёт в виде богатырского храпа, отчего в округе вянут ромашки-лютики и разлетаются певчие птички.

Подошла Маринка ближе. Женщина сердобольная, вот и решила проверить: Вдруг человеку плохо и ему помощь требуется. И пусть познания медицины у неё где-то около нуля, отличить живого от мёртвого сумеет. Хотя тут и отличать нечего, вон какие рулады выводит добрый молодец. Посмотрела Марина. Ба! Да у него здесь запас на опохмелье лежит в виде початой бутылки веселящего пойла. Качественного, кстати. Марина оценила, отхлебнув из горлышка. Не подумайте чего плохого. Это так, для оценки испробовала.

Подумала Маринка и решила разбудить Вовку. А чего он от коллектива отрывается? Все, значит, пьт, танцуют, веселятся, а он один тут спать вздумал. Дома спать надо, а в гостях веселись, раз позвали. Вот и присела она рядышком, принялась Вовку тормошить. А он, зараза, мычит что-то, вяло рукой отмахивается, а тормошиться не желает никак. Да ещё, пусть и невнятно, но посылает честную девушку по известным адресам. Задело это Маринку. Сильнее принялась тормошить это бесчувственное бревно, заготовку для сыночка папы Карло. Тормошила, тормошила да ненароком положила руку на бугорок, что у всякого мужика присутствует. Положила и мысленно ахнула. Так её впечатлила величина этого бугорка. Нет, немаленькая девочка, много чего повидала. И у мужа, и не только у него. Жизнь ведь такая, что и не захочешь, а сорвёшься. Любопытно же проверить как оно с другим мужчиной.

Никаких пошлых мыслей в голове Марины не роилось, когда она стягивала с Вовки шорты. Любопытство, которое и кошку сгубило. Интересно было посмотреть на то, что Вова спрятал в штанах, сравнить с тем, что имеется у мужа. И вообще, нельзя, что ли, женщине полюбопытствовать. Просто полюбопытствовать безо всякой пошлости. Вот и полюбопытствовала. А потом подумала: А какой он, интересно, будет, если встанет? А что надо сделать, чтобы у мужика встал? С трезвым ясно. Титьку ему покажи, подол приподними и чуть сдвинь трусики в сторонку, демонстрируя пирожок. А пьяный глаза закрыл и хрен что увидит, хоть запоказывайся. Так что тут нужен иной вариант. Можно пососать. Но сосать Маринка не любила. Она любила, когда лизали у неё. А для минета сосульки есть. Она честная замужняя дама и не ей сосать у всяких алкашей.

Тогда можно подрочить. Этот вариант более приемлем. Поплевала в ладошку для смазки и - Раз! Два! - пошло-поехало. Интересно девки пляшут. Спит, алкаш, ничего не чует, а член отзывается на ласку. Вон как увеличился и в толщину, и в длину. Головка багрово-красная, блестит и капелька выступила на конце, покинув устьице. Маринка ту капельку на пальчик взяла, понюхала, даже лизнула. А ничего так и вкус и запах. И подрочила ещё.

Поначалу девушка хотела просто подрочить, чтобы посмотреть. Думала: Надрочу и так оставлю. Пусть тот, кто найдёт, посмеётся. А потом ей вдруг до соплей стало обидно: Я дрочила, старалась, натирала мозоли, а кто-то просто придёт на готовенькое и воспользуется. - Она имела в виду женщин. - Ну уж нет. Я и сама могу это сделать.

Быстро сняв и отбросив в сторонку трусики, Марина уселась на торчащий член, лишь слегка подправив его, чтобы опал куда нужно. Бывало, что поленишься, пустишь на самотёк, а потом попадёт не туда и рвёт попку на британский флаг. Ну уж нет, лучше самой позаботиться.

Вовкин член вошёл будто клинок в ножны. Ни на волосок недостачи, ни на ноготок излишка. Словно для Маринкиной ракушки создан. Не член, наслаждение.И Маришка заскакала. Лучше бы, если бы мужик её трахал, а не она сидела на нём. Хотя и это неплохо. Но вот полежать под мужчиной, раком постоять - было бы в самый раз. Чтобы взял за волосы, на себя натянул и всаживал раз за разом. До конца, до упора.

Пока мечтала, пока глазки закатывала, её и настиг оргазм. Маришка даже вскрикнула от наслаждения. А кто внимание обратит, когда музыка гремит на всю округу. Откинулась назад, опёршись на руки, оргазм переживает. И тут этот подлец, эта скотина пьяная, этот козёл винторогий, этот конь педальный взял и спустил в неё. Да так быстро, что Марина и соскочить не успела. Эх, как она взвилась! И какими только словами не награждала пьяного Вовку. А ему всё фиолетово. Спустил в чужую жену и лежит, тварь, лыбится. Хорошо ему, видите ли. А ей что делать? Идти искать место, где можно подмыться? А вдруг мужу приспичит? И как отговариваться? А? Не знает он. Что мужу говорить?

— Милый, подожди, у меня полный пирожок чужой начинки.

Высказав всё, что она думает про этого идиота, даже пнув его пару раз со злости, огляделась. Нет вокруг никого. И хорошо, что нет. Ну, сейчас этот гад у меня попляшет. Всё, что спустил, вылижет.

Маринка села Вовке на лицо.

— Лижи, гад! Вылизывай, тварина! До суха высасывай, сволочь!

Мечты, мечты, где ваша сладость? На яву оказалось, что Вовка и не думал ни лизать, ни высасывать. В отрубе мужик. Ему и без твоей пизды хорошо. Маришка присела на Вовкино лицо. Нет, на наглую морду. Лишь бы не придушить мужика. И закрутила задом, размазывая вытекающую сперму по этой наглой роже. По лбу, по щекам. Да везде. Встала, посмотрела, осталась довольна результатом. Вон как блестит, будто маслом смазана. Проснётся, а по всей морде сперма засохшая. Пусть отмывается. Какую бы ещё ему гадость сотворить.

Маринкин взгляд наткнулся на спущенные до щиколот Вовкины шорты. Хихикая, присела над ними и обоссала, стараясь попасть так, чтобы мокрое пятно было строго спереди. Всё так же хихикая, натянула на мужика обоссанные штаны. Вот теперь полный порядок. Напился, бедолага, до уссачки.

Нет, права всё же старуха Шапокляк: Сделал гадость - на сердце радость. Удаляясь с места преступления, не оглядывалась по сторонам. Если кто и застал финал, примет за неудачную пьяную шутку. А нет, так ещё лучше.

Иду как-то по улице в сторону дома. Скверик возле "Механки" листвой засыпан. Осень. Лавочки, на которых летом задницу притулить некуда от мамочек с детишками и бабушек-старушек, пустые. А, нет, вон на одной кто-то сидит. Ближе подошёл - Ба! Знакомые всё лица! - Юлька-соседка.

И чего сидит? Тут до дома буквально пара-тройка шагов. Ближе подошёл. Мне всё ясно, мне всё ясно. Судя по обилию пустой посуды, сидела Юленька здесь не одна, только вот остальные своими ножками утопали, а у этой сил не хватило попу от лавки оторвать. Магнетизм, он очень коварен. Раз - и примагнитилась не заметив. У меня по утрам стабильно наблюдается его коварство.

Словно два магнита - попа и кровать,

Тяжело с кровати попу поднимать.

Вроде и вставать надо, а сил оторвать задницу от матраса нет, прилипла.

Соседи как раз и нужны для того, чтобы в трудную минуту подать руку помощи. Не бросить в беде. Попробовал растормошить Юльку. Не тормошится. И вообще никаких эмоций. Если бы не дышала перегаром, да не мычала в ответ на то, что теребил за уши, щипал за сиськи, даже в трусы залез с проверкой. Не, бывает же. Человек вроде на соседку похож, а в трусы залезешь, а там мужик. Вон Высоцкий пел про заграничных шпиёнок: Шасть в купе и притворится мужуком...Не, точно Юлька. И что делать? Пришлось взвалить её на плечо,, как куль с картошкой, да тащить домой.

А куда ещё? У неё другой подъезд, пятый этаж, лифта в пятиэтажках отродясь не водилось. А как Таньки, матери её дома нет? Назад тащить? Так лучше уж сразу ко мне.

Семейка Абрашкиных очень своеобразная. Ещё при живом муже Танька отличалась некоторой блядовитостью. Она не была той, кого принято называть женщиной с низким социальным статусом. Обычная блядь по призванию. Возможно в этом был виновен её муж Василий. У нас его звали Васисуалий Лоханкин. Мелкий, тощий, алкаш по призванию. Старше Татьяны лет на пятнадцать, как не больше, спился и сам ничего не мог, вот Танюха и отрывалась. Причём давала не всем, хотя лично я так и не смог прояснить критерии её выбора. А уж когда Васька склеил ласты, вовсе пошла в разнос. И её дочь Юлька недолго отставала от матери. Родила сына, назвав Васильком, а на следующий день ей исполнилось семнадцать. Кто ответит во сколько лет свела с ума Ромео юная Джульетта? Родила от такого же пацана. Его призвали в армию, там он по сию пору и служит. Осталось что-то меньше года и счастливая семья объединится. А пока имеем то, что имеем.

Свалив с плеча ношу на кровать, принялся её раздевать. Надо же освободить тело от стесняющей его одежды. Да вы что? Никаких иных мыслей, кроме помощи ближнему своему, у меня и не появлялось. Какие грязные инсинуации приходят людям в голову. Я же по доброте душевной. Вот раздену девушку, телу станет легче дышать. Кстати, о своём теле тоже надо подумать, раздеться самому. Тем более, что дома могу ходить так, как мне нравится. Мой дом - моя крепость. Дома что хочу, то и ворочу. И так далее.

Пока раздевался, Юлька в себя пришла, шарёнки открыла, повела ими из стороны в сторону, спрашивает

— Я где?

Интересный вопрос. Не спрашивает кто я такой, а сразу: Я где? И как ответить? В рифму или по существу? Скорее всего в рифму и не поймёт. И ещё вызывает антирес вот такой ещё процесс: Почему не интересуется что рядом с ней делает голый мужик? И почему теребит её одежду, раздевая? И что ещё поразило, так это её полностью трезвый взгляд. То ли и не была такой уж пьяной и просто захотела прокатиться на мужике, то ли быстро протрезвела. Бывает и такое. У самого было пару-тройку раз. Просто будто штору отдёрнули. Раз! - и ты уже аки стёклышко. Раз вопрос прозвучал, на него надо отвечать.

— У меня?

— А как?

И догадывайся, что за этим "акаком" стоит. Решил не скрывать от неё правду, как бы та ни была горька. Пусть мучает совесть за то, что так напилась. А ещё за то, что бессовестно воспользовалась моей душевной доротой и проехалась на мужчине верхом.

— Иду. Ты на лавочке спишь. Поднял, принёс.

— На чём принёс?

Идиотизм. На чём я ещё мог её принести, кроме своих плеч? Тачку вызвать надо было? Так всё равно в подъезд не проедет.

— Не на ком, а на чём. На себе притащил. Извини, другого транспорта под укой не было.

Болтаем, а я Юлю раздеваю, пока совсем не чухалась. А то потом начнётся: Дам, не дам, дам, но не вам. Когда до трусиков дело дошло, поняла, что что-то здесь не так.

— Ты зачем меня раздеваешь?

— Жарко.

— А сам зачем разделся?

— По той же причине.

— Не ври.Ты меня трахнуть хочешь?

— Хочу. А ты?

— Не знаю. А у меня сумка была.

Извивы женской логики. Что её сейчас будут трахать, так то мелочь. А вот сумка куда-то делась - трагедь.

— В прихожей бросил. А что?

— Да нет, ничего.А со мной кто был?

— Никого. А ты с кем так?

Поняла о чём спрашиваю.

— Да с девчонками пвасика попили. Суки, оставили, бросили.

— Ну так я же подобрал.

— А ты...Мгум, мгум, мгум...

Трудно что-то говорить, когда у тебя занят рот. Так базарить можно бесконечно, потому выбрал момент, когда Юлька в очередной раз вдохнуть собралась да и сунул в рот ей кляп. В тему въехала сразу. Зачмокала. А я дотянулся до её попочки, мять начал. Юля подвинулась, чтобы мне было не так далеко тянуться, я и достал всё, что мне было нужно. И занялись каждый своим делом. Она сосёт, я её пальчиками трахаю и в пирожок и в попу. Юля не забывает задом крутить. То ли показывает, как ей приятно, то ли по привычке партнёру мозги засирает. Соска умелая, жаль, что глубоко не берёт. Не у всех это получается. Кто-то вообще кроме головки ничего поместить в рот не может, сразу проявляется рвотный рефлекс. Спасибо хоть так берёт.

Посчитав, что насосала достаточно, Завалилась на спину, потом приподнялась, опираясь на локти и приглашающе раздвинула ноги.

— Слушай, а почему я тебе даю?

Интересный вопрос, на который у меня нет ответа. Вместо ответа направил головку меж негустых зарослей на Юлькином лобке и на губёнках, поднажал и тезко вошёл. Юлька заорала

— Ой, блядь! Больно!

Я оторопел малость. Вроде всё нормально: пизда мокрая, на головку поплевал, сунул недалеко, так отчего этот рёв?

— Юль, ты что?

— Внимания не обращай. У меня всегда так. Сразу больно, а потом нормально всё. Всё, всё, уже можно. А ты так и не ответил. Почему я тебе дала?

— Наверное потому, что я тебе нравлюсь. Так?

— Не знаю.Просто ты такой.. .Внимательный, что ли. Вот и захотела дать. А ты долго можешь?

— А сколько надо?

— Подольше. Моего мужа на пару минут всего хватает. А мне мало. Прошу его:держись! А он фиг вам. А я потом дрочу. Ты же быстро не кончишь?

— Не кончу. Успокойся.

— Вот интересно. Трахаюсь с тобой в первый раз, а легко, будто сто лет знакомы. И не стесняюсь. Знаешь, мне вообще стыдно перед парнями раздеваться.

— Почему?

— Сиськи маленькие, сама тощая. Никто не верит, что рожала.

— Да нормальная ты. Не бери в голову. Юль, верхом садись.

— Ты хочешь?

— Хочу.

— Ты говори как, я сделаю.

Юлька успела всё. Во всяких позах попробовала. И раком постояла, и на спине полежала, и сверху посидела. И уже не ойкала, принимая член. Скорее наслаждалась процессом. Оргазм получила, потом второй, а после трахалась просто так.

— Юль, ты же кончила.

— И что? Мне нравится, когда ты внутри меня толкаешься. Входишь и аж распирает. Вытаскиваешь и будто шарик сдувается. Можно медленно. Ага. Ещё медленней. И замирай, когда до конца дойдёшь. Так прикольно, когда в матку упирается. У тебя большой. Вот бы Славке моему такой же. Слушай, а можно я к тебе буду приходить? Тебе же со мной понравилось?

— Даааа! Юль, я сейчас кончу. В тебя можно?

— В рот давай.

Для меня нет никакой разницы. Мне хоть в рот, хоть в жопу.

— Юль, помоги.

Юлька пососала, подрочила и сперма просто выстрелила ей на лицо.Что-то и в рот попало.

Полежали. Юлька спрашивает

— У тебя туалет где?

Блин, на улице, где же ещё. Однотипные квартиры в которых трудно заблудиться. Сама поняла, что глупость сморозила. Ну раз уж спросила, проводил даму. Я всё же культурный человек. Я даже на скрипке Юрки Кофмана струны дермыгал в юном возрасте. Его родители заставляли в музыкалку ходить, а я в это время на лыжах бегал, завоёвывая призовые места для школы, для технаря, для города и района.

Дама справила все свои дела, спрашивает

— У тебя поесть что-нибудь найдётся?

И её желудок словно ждал этого вопроса, тут же ответил громким бурчанием. Подал Юльке полотенце, она обернула его вокруг бёдер, на кухню пошли. Нашёл в холодильнике кое-что из того, что можно быстро закинуть в рот. А когда поели, спросил

— Ты домой торопишься?

— Нет. мамка с Васькой приедут только завтра. Так что до пятницы я совершенно свободна.

Отпущенную нам ночь и следующий день до обеда мы использовали с толком, успев много чего. И расставаясь, были довольны проведённым вместе временем и друг другом. Поцеловал Юлю, проводил и смотрел в окно, как она вышла из подъезда, помахала мне рукой, послала мне воздушный поцелуй и пошла к своему пятому подъезду. А у меня в ушах всё звучат её слова

— Приходи к нам в гости. Мы с мамой будем ждать.