Ночной дежурный на стойке регистрации поймал меня, когда я входил в свой отель, и вручил посылку с пометкой «срочно». Я взял ее с собой в бар, где, честно говоря, планировал как следует надраться. Кто бы этого не сделал при таких-то обстоятельствах?

Сорвав в баре упаковочную бумагу с посылки, я обнаружил, что в ней находится упаковочная коробка от маленькой видеокамеры, которая теперь лежала у меня в кармане, и распечатанная записка. По сути, в записке содержалось указание мне не напиваться. Я должен был пойти в свой номер и сделать по крайней мере одну копию файла с карты памяти камеры на своем ноутбуке, а затем еще несколько на всех носителях, что у меня есть под рукой. Мне также предлагали не хранить все сделанные копии и оригинал в одном и том же месте.

Выпив заказанный мной скотч и еще одну рюмку сверху, я поступил так, как было указано в записке, записав одну копию файла на DVD, который потом вынул и положил в сейф отеля одновременно с отправкой второго моей сестре. Я смог сделать только две копии, потому что у меня в чехле для ноутбука была лишь пара пустых DVD и CD.

Полагаю, что именно болезненное любопытство заставило меня снова посмотреть представление, прежде чем я опустил голову и попытался немного поспать. Однако не был полностью успешен на этот счет.

Одному Богу известно, как я выглядел на следующий день, но все в офисе старались держаться от меня подальше, если могли.

Около полудня в офис пришли двое полицейских в штатском, желая спокойно побеедовать со мной. Я отвел их в пустой кабинет, где мы немного побыли наедине.

Они объяснили, что возникли небольшие разногласия по поводу того, как Констанс, утверждавшая, что ничего не помнит о прошлом вечере, получила перелом черепа, даже несмотря на то, что это – всего лишь микротрещина.

Из того, как они говорили, я сделал вывод, что кто-то предположил, будто я вел себя довольно жестоко, когда он в последний раз видел нас с Констанс вместе. Конечно, они не сказали, кто такое утверждал, но мне было нетрудно догадаться. Они отказались подтвердить или опровергнуть, что это – Копленд.

Мне потребовалось немного времени, чтобы найти правильный момент в записи, и я спросил, не хотят ли они получить копию. На самом деле они попросили дать им оригинальную запись, но я сказал, что не собираюсь выпускать эту вещь из своего владения. В конце концов, они приняли копию, которую я сделал, пока они ждали, на DVD, который стащил у одного из компьютерных парней.

Пока мой ноутбук делал свое дело с DVD, я договорился, чтобы одна из девушек принесла нам чаю, и мы с офицерами как бы завязали дружескую беседу о предыдущих нескольких днях. Это если вы когда-нибудь сможете по-дружески побеседовать с дежурным полицейским. Они проявили большой интерес к моему таинственному другу. Но думаю, что с их стороны это было простым любопытством. Видеозапись доказывала, что он также не причинил вреда Констанс. На самом деле офицеры задавались вопросом, нет ли возможности выдвинуть обвинение против Копленда, потому что это он довольно сильно оттолкнул Констанс от себя. Они сказали, что попросят людей из Королевской прокурорской службы хорошенько в этом разобраться.

Думаю, их просто слегка интересовало, кто имеет зуб на Копленда и почему. Они сказали, что я должен быть осторожен, и предположили, что Копленд – довольно влиятельный адвокат. В то же время, как бы подводя черту, у них были основания подозревать, что Копленд не совсем соответствовал элементарным нормам этики во всех своих действиях.

– Имеете в виду, например, в трахе чужих жен? – подметил я.

– О, и во многом другом, Стив, мы просто не можем разобраться с этим ублюдком. Давайте скажем так, что неофициально он числится во многих списках интересующих полицейских лиц. Но если вы не против, я скажу, что вы, похоже, относитесь ко всему слегка легкомысленно, Стив.

– Что еще я должен сделать, офицер, потерять самообладание и начать бить себя в грудь? Если бы я повел себя так, как, по вашему мнению, вы от меня ожидали, разве сейчас вы не вели бы меня к своей машине в наручниках? – спросил я

– Да, Стив, думаю, что так бы и было, – улыбнулся в ответ офицер.

– По моему опыту, офицер, как только гуляш уронили и все дерьмо посыпалось на вас, лучшее, что можно предпринять, – это посмеяться или, по крайней мере, попытаться так сделать. Это на самом деле сбивает с толку умы тех, кто желал бы вам несчастья!

Оба офицера рассмеялись, а затем пожали мне руку, уходя.

Позже в тот же день я вышел, чтобы найти работающую телефонную будку, и позвонил адвокату, предложенному моим другом. Тот ждал моего звонка и просто спросил, собираюсь ли я сразу же разводиться? Когда я сказал, что у меня мало альтернатив, если хочу в будущем иметь возможность высоко держать голову на публике, он просто сказал, что все уладит, а затем спросил, не может ли он прислать одного из своих сотрудников навестить меня позже в тот же день. Ей нужно было взять все данные о Констанс и обо мне.

Я спросил, не должен ли я выписать женщине чек, чтобы зарезервировать его услуги, но он сообщил, что об этом уже позаботились.

– Не спрашивайте почему, Стив, но вы никогда не получите счет за мои услуги. Кое-кто, с кем мы оба встречались, намеревается возложить расходы за это все на Копленда, знаете, он из очень богатой семьи, да и сам заработал много денег, просто не все из них строго законно.

***

В тот вечер вся группа ждала меня в баре, очевидно, надеясь, что я достаточно успокоился и готов рассказать о предыдущем вечере. О, к тому времени все они уже просмотрели дневные газеты. Мне показалось забавным, что с самого утра я не видел ни одной из газет того дня, разбросанными по офисам.

Я дал им короткую версию, что зашел в дом и застал Констанс, чпокающейся с Тони Коплендом!

Они спрашивали обо всем, что освещалось в прессе, но я отрицал, что мне что-либо известно о том, как все случилось. Эй, это была правда, я действительно понятия ни о чем не имел.

***

Было, наверное, около девяти вечера, когда моя новая адвокат, чрезвычайно симпатичная, но в то же время очень эффективная, не знаю, компаньон она или помощница, прибыла в отель, чтобы повидаться со мной. Мы отправились в библиотеку отеля, чтобы поговорить наедине.

Первое, что сказала мне мисс Кларксон (да, такая вот фамилия), это то, что она уже поговорила с Констанс и посоветовала ей самой найти адвоката, едва ее выпишут из больницы.

– Собственному адвокату гораздо проще объяснить клиенту, что у того нет ничего, на что можно опереться. Вы знаете, что ваша жена не хочет развода?

– Знаю. Вот, взгляните на все эти СМС и голосовые сообщения, что она отправила мне сегодня? – ответил я, показав ей свой мобильный телефон.

– Она пыталась вам дозвониться?

– Да, но я здесь довольно занят. Подозреваю, что именно на это они с Коплендом и рассчитывали.

– Примерно так и есть. Копленд, очевидно, уже какое-то время охотился за ней. Она утверждает, что он преуспел только на этой неделе, но... Что ж, по моему опыту, люди склонны экономно относиться к правде, когда им выгодно.

– Ну, он вряд ли пошел бы на то, чтобы кто-то следил за моими передвижениями, если бы у него не было оснований полагать, что у него есть возможность... переспать с Констанс.

– Трахнуться, полагаю, это – то слово, что вы искали, мистер Маршалл.

– Стив, мисс Кларксон, все знают меня как Стива.

– Очень хорошо, Стив. Но боюсь, что я – мисс Кларксон для всех, кроме моего жениха.

– Представляю, что он должен быть очень красив.

– И мужествен, Стив, уж поверьте.

– О, верю, мисс Кларксон, верю!

Она впервые улыбнулась мне, сломав деловое выражение на лице, но затем вернулась к причине своего визита. Удивительно, но она уже знала почти все, что ей было нужно. Мисс Кларксон достала из своего портфеля лист бумаги и набросала список вопросов.

Констанс и мои полные имена, даты рождения, дата нашей свадьбы и так далее. Я видел, как мисс Кларксон просто ставила галочку рядом с правильными ответами, которые уже напечатала. Была пара незначительных ошибок, но и все. Все уже было там, включая стоимость нашего дома, но не содержимое наших банковских счетов или данные о наших сбережениях. Да я бы и сам вряд ли мог вспомнить их, в деталях во всяком случае.

Затем мисс Кларксон положила передо мной бланк, чтобы я подписал. Фактически это был контракт, в котором ее босс поручал ей действовать от моего имени в отношении Констанс, моего развода и любых других юридических вопросов, независимо от того, возникли ли они в результате нашего развода или нет, пока я не расторгну этот контракт в письменной форме.

Прежде чем уйти, мисс Кларксон предложила мне позвонить Констанс и поговорить с ней. На самом деле, устно я дал понять, что у меня нет намерений прощать Констанс за ее действия. Она также сказала, что я смогу найти Констанс в доме ее сестры.

– За вашим домом следит пресса. Возможно, вы обнаружите, что обретете немного больше покоя, если найдете для ночлега на эти выходные другое место... Стив.

Мисс Кларксон всегда было немного неловко обращаться ко мне по имени.

– О, кстати, ваши работодатели действуют хорошо, довольно туманно говоря о вашем местонахождении.

Я должен был задаться вопросом, кто попросил их сделать это, и, что более важно, когда?

После того как мисс Кларксон ушла, и меня завуалировано расспросили о том, кем была моя восхитительная посетительница, я поднялся в свой номер, чтобы позвонить Констанс.

О, ребята были несколько шокированы, когда я сказал, что мисс Кларксон является представителем моего адвоката. Никто из них не мог прийти в себя от того, что она нанесла мне визит в такое позднее время, и вроде как поинтересовался, во сколько мне обойдется ее юридическое представительство.

На звонок ответила Джун, сестра Констанс, наш разговор был коротким и лаконичным. Все, что Джун смогла придумать, чтобы сказать, это то, что она лично сожалеет о случившемся и надеется, что мы сможем остаться друзьями. Потом сказала, что пойдет и приведет «тупую слабоумную корову!» По-моему, эти три слова выражали отношение Джун к поведению ее сестры.

Примерно через год, во время моего медового месяца на Мальте, по стечению обстоятельств я снова столкнулся с Джун. Но к этому я тоже вернусь позже.

***

Пресса, по-видимому, не узнала, где я был, к моменту, когда я провел выходные со своей сестрой и ее семьей. Моя сестра и ее муж проявили большое понимание и не настаивали на каких-либо деталях. Черт, они, наверное, все равно бы прочитали о большинстве из них в газетах.

В воскресенье вечером, когда я вернулся в отель, мне вручили судебный запрет. Я ни хрена не мог понять, но мисс Кларксон по телефону мне объяснила, что Копленд получил экстренный судебный приказ, запрещающий мне публиковать в прессе какие-либо материалы, снятые в «рассматриваемый вечер», или размещать их в Интернете.

Эй, да ладно, я ни хрена не мог разобраться во всей этой юридической белиберде и в лучшие-то времена, но, по крайней мере, мисс Кларксон сумела уложить суть в мою тупую башку.

– Но я этого и не делал, и даже не собирался! – ответил я.

– Мы знаем, но это сделал кто-то еще и все еще намерен делать все возможное, чтобы скомпрометировать Копленда.

– Упс!

– Да, и вы можете ожидать, что завтра утром вас вызовут предстать перед судьей Высокого суда. Но не паникуйте, мы все предусмотрели.

– Рад слышать, что вы не паникуете.

– Вы нам за это платите.

– Что может сделать со мной судья Высокого суда – отправить в тюрьму?

– Ну да, но я же вам сказала, что у нас все под контролем.

***

В понедельник днем я обнаружил, что стою на месте ответчика лицом к лицу с очень раздраженным судьей.

Я не сказал ни слова, все говорили мои адвокаты (несколько), одетые в парики и мантии, проинформировав судью о том, что была еще и анонимная третья сторона, сделавшая запись, аналогичную той, что была у меня, и в одно и то же время. К моему некоторому удивлению, полицейский фотоаналитик подтвердил, что снимки, о которых идет речь, не являлись кадрами с записи, которую сделал я.

Да, кстати, две фотографии, о которых идет речь, каким-то образом попали в руки национальной прессы. Я вообще думаю, что если бы Копленд не делал ничего, то лишь менее авторитетные и сенсационные издания напечатали бы их. И в конце концов они так и сделали, но вместе со всеми другими газетами и средствами массовой информации, которые могли наложить лапу на мерзавцев.

На обеих фотографиях был изображен Тони Копленд. На одной из них он выглядывал из-за обнаженного тела Констанс с удивленным выражением на лице. На другой надевал брюки, в то время как позади него на полу лежала голая Констанс. Ни на одной из фотографий Констанс нельзя было опознать.

Судье, по-видимому, было трудно поверить в то, что я понятия не имел, кем был в тот вечер мой таинственный спутник, и он практически так и сказал. Однако, в конце концов, похоже, согласился с моими доводами. И напомнил мне (фактически меня проинформировав, ибо я не понял судебного приказа, врученного мне в отеле), что существует временный мораторий на публикацию всех записей, сделанных в доме в тот роковой вечер.

Потом мне сказали, что я свободен и могу идти. Пробиваться сквозь толпу репортеров у здания суда было адской борьбой.

Копленду удалось добиться экстренного судебного запрета на том основании, что он находился в частном доме, и утверждал, что у него были разумные основания ожидать уединения. Или, во всяком случае, слова на этот счет.

Газеты энергично боролись с судебным запретом на публикацию, и я очень подозреваю, что им помогали мои юристы. Когда несколько дней спустя дело дошло до полного судебного слушания, судья быстро отменил судебный запрет. Суть решения судьи заключалась в том, что частной собственностью являлся мой дом, а не Копленда, и что он не мог разумно ожидать какого-либо уединения в его стенах, особенно в одной из общих комнат. А поскольку люди, сделавшие записи, являлись мной и моим гостем (даже если я не знал этого человека по имени), Копленд не имел права возражать против того, чтобы они, полностью или частично, стали общественным достоянием. Ну, я думаю, судья говорил именно это!

Скорее всего, все эти махинации мало что сделали, кроме как усилили общественный интерес к этой истории. Потому что все газеты и телевизионные новостные программы имели в виде заголовка именно это, и не только я ожидал на видном месте печати двух фотографий и еще нескольких, которые появились в последующие дни.

Эй, когда они, наконец, были оправданы судом, чертовы заголовки и истории, прикрепленные к этим фотографиям, были блестящими, с моей точки зрения. Под одной оном из них было написано: «пойман на месте преступления!», на другом: «бегство труса!». В прилагаемой истории объяснялось, что Копленд спокойно одевался, в то время как рядом с ним на полу лежала без сознания его возлюбленная.

Однако было очевидно, что тот, кто делал кадры с видео и передавал их прессе, был очень осторожен в том, что делает. Лицо Констанс либо вообще было вырезано из кадра, либо было фактически размыто.

***

Полагаю, можно было бы сказать, что после моей выходки с судьей Верховного суда все вернулось на круги своя. Я закончил вторую неделю в новом офисе, а затем вернулся домой. Однако обнаружил, что не могу остановиться в доме, и временно поселился в небольшом отеле недалеко от работы.

Тем временем мне позвонила мисс Кларксон и сообщила, что с ней связался адвокат, работающий на Констанс. Из того, что рассказала мне мисс Кларксон, я понял, что Констанс пришлось нелегко из-за парней из прессы – полагаю, они, должно быть, обнаружили, что она остановилась в доме Джун. Как бы то ни было, мисс Кларксон сообщила, что адвокат Констанс сказал, что его клиент не хочет развода, но если я буду настаивать, Констанс согласится на предложенные мной условия.

– Мы сказали ему, что тебя зовут не Гамильтон! – хихикая, сказала мисс Кларксон.

– Гамильтон?! – повторил я, понятия не имея, что это должно означать.

– Черт возьми, Стив, займись этим. Какой сейчас год? Трафальгар, Нельсон, леди Гамильтон.

– О да, очень смешно! – солгал я.

Я действительно никак не мог собраться с мыслями, говоря с мисс Кларксон.

Во всяком случае, мисс Кларксон сказала, что Констанс торопится покончить со всем этим. Возможно, она думала, что это каким-то образом приведет к тому, что пресса оставит ее в покое. Но на самом деле, полагаю, пресса перешла к другим вопросам, задолго до того, как началось наше разбирательство о разводе. Хотя в любом случае оно получило небольшой заголовок на внутренних страницах нашей местной прессы.

Я согласился, что все должно быть разделено строго пополам, при условии, что Констанс будет готова признать, что единственной причиной распада нашего брака был ее роман. И что она согласится выступить в качестве свидетеля в любом дальнейшем судебном процессе, который я мог бы предпринять против Копленда.

Несколько удивительно, что юристы Констанс попросили меня согласиться явиться в суд в качестве свидетеля по делу, которое она сама вела против Копленда. Это сбивало меня с толку, пока мисс Кларксон не сообщила, что, вероятно, это – заявление о нанесении телесных повреждений, и что видеозапись этого события, копия которой уже была отправлена адвокату Констанс, вероятно, будет достаточной для Копленда, чтобы урегулировать дело во внесудебном порядке. Я предполагаю, что он это сделал, потому что больше я никогда об этом не слышал.

***

Дом был продан очень быстро; что ж, рынок тогда был очень хорош. Констанс зашла забрать те немногие вещи, что ей были нужны, а остальное я положил на хранение, до тех пор как найду другой дом, который мне понравится. Но на самом деле я не трудился его искать.

Жизнь в отеле может показаться не очень веселой, но к этому привыкаешь; там меньше работы, нет готовки пищи или чего-то еще, и обходится дешевле, чем платить по ипотеке. Эй, у меня даже была бесплатная парковка прямо в центре города.

Иногда меня выслеживали странные репортеры, и я даже был готов поговорить с ними. В любом случае, на самом деле они, похоже, не интересовались Констанс и мной. Все спрашивали меня, что я на самом деле знаю о моем таинственном друге. Боюсь, я ничего не мог им сказать. Но пара из них, с которыми я хорошо поладил и которые сказали мне по секрету, что, по их мнению, в Копленде есть нечто такое, что еще не раскрыто, и что они думают, что оно наверняка должно касаться моего таинственного друга – ну, я передал их визитные карточки мисс Кларксон. Хотя к тому времени она утверждала, что тоже ничего не знает об этом человеке лично. Это не совсем соответствовало некоторым комментариям, которые она делала мне ранее во время нашего знакомства, но она использовала слова «знать лично».

***

Не знаю... с того рокового вечера прошло, может быть, два или даже три месяца, на самом деле это неважно. Как бы то ни было, однажды я сидел за своим столом, уставившись, как обычно, в экран компьютера, когда стол покачнулся – на него кто-то сел.

Я посмотрел влево и увидел пару коленей, обтянутых серой фланелью. Посмотрев еще левее, заметил, что фланелевая ткань тянется почти до самой пары кроссовок Nike. Снова подняв глаза, я пришел в себя и увидел синий джемпер большого размера, увенчанный копной пепельно-белокурых волос и парой гигантских очков в черной роговой оправе.

– Привет, красавчик! Что такой милый джентльмен, как ты, делает в подобном заведении? – спросила Шерри.

– Привет, Шерри, давно не виделись. Что ты делаешь в этой глуши? – ответил я.

Шерри объяснила, что наша компания стала одним из крупнейших клиентов ее работодателя, и ей поручено наносить нам визиты в течение одного дня в месяц. Буквально для того, чтобы покрутиться и пообщаться с настоящими работниками в различных отделах. Просто чтобы посмотреть, нет ли необходимости в каких-либо изменениях в программе, которые могли бы облегчить им жизнь.

– Итак, что я могу для тебя сделать? Меня устраивает все что есть.

– Да, ты был бы первым, кто сообщил бы им наверху, если бы тебя что-то не устраивало. Нет, Стив, я здесь, чтобы стребовать с тебя долг.

Понятия не имею, какое выражение появилось на моем лице, но это привело к тому, что Шерри захихикала.

– Эй, красавчик, ты должен мне ужин.

– Должен?

– Да, точно должен. Ты говорил, что не можешь пригласить меня на ужин потому, что ты – женатый мужчина. А судя по тому, что я читала в газетах, ты все равно что больше не женат.

– Я такое говорил?

– Ну, не так много слов, но такова была суть того, что ты сказал в баре отеля тем вечером.

– Такое было?

К этому времени я пытался сохранить растерянное выражение на своем лице

– Давай же, Стив, хватит валять дурака?

– Эээ, я не могу вспомнить, что ты сказала мне в тот вечер.

– Стив!

– Хорошо, красавица. Я уже несколько недель никуда не выходил; это могло бы пойти мне на пользу. Куда ты хочешь пойти?

– О, ничего особенного, мне нужно успеть на поезд домой сразу после девяти.

– Вот это разочаровывает!

– Ужин, я сказала, Стив, веди себя прилично!

– Черт возьми, и почему вы, красавицы, всегда говорите так?

– Когда закончишь, я буду в приемной, – ухмыльнулась она. Затем соскользнула с моего стола и покинула отдел.

***

Как и прежде, преображение Шерри было поразительным. Когда я вышел из лифта, не было никого, кто бы на нее не смотрел. Господи, не думаю, что какой-нибудь мужчина, проходивший через приемную, пока она ждала меня, мог ее не заметить и, скорее всего, хотел бы, чтобы она ждала его.

Два охранника, с которыми она разговаривала (оба под шестьдесят или старше), были явно очарованы Шерри.

Когда я подошел ближе, она отодвинулась от них и взяла меня под руку.

– Куда направляемся? – спросила она.

– Сначала – в мой отель, я должен переодеться.

– Нет времени, красавчик, у нас меньше четырех часов. Мой поезд отправляется в девять.

– Но...

– Никаких «но», Стив. Нам есть, о чем поговорить.

Я согласился, и в сопровождении одного из охранников, настоявшего на том, чтобы нести портплед Шерри, мы направились к моей машине.

Портплед и дипломат Шерри были уложены в багажнике вместе с моими, я отвез нас в трактир, недалеко от города, где, как я знал, весь день подавали еду.

Мы немного поговорили и неторопливо поужинали. Шерри не столько требовала, сколько приглашала меня облегчить душу и высказаться. Я не знаю, как там с Шерри, но я чувствовал, что могу поговорить с ней, и инстинктивно знал, что то, что я скажу, не станет на следующий день общеизвестным.

Когда я высказался, Шерри застала меня врасплох, перейдя в атаку, и рассказала, почему она выманила у меня ужин.

– Стив, ты должен что-то с собой сделать, мой друг. Весь женский персонал в офисе говорит, что ты уже не тот веселый парень, каким был раньше. Имей в виду, все они признают, что в данных обстоятельствах не могут тебя винить. Но, честно говоря, они хотели бы увидеть какой-нибудь признак того, что в тебе все еще есть прежний Стив.

– Я тебя не понимаю, Шерри?

– Да, не думаю, что ты сам это видишь. Стив, с тобой всегда было весело работать, даже я знала об этом, когда мы работали над одними и теми же проектами... четыре или пять раз. А ведь даже тогда мы никогда не работали тесно вместе.

– Понимаешь, в вашей компании для всех женщин долгое время была почти стандартная процедура – сообщать о своих «проблемах с мужчинами» старому доброму Стиву из отдела логистики и планирования? И из того, что я слышала, также и некоторые парни обращались к тебе за советом по поводу своих жен и подруг.

– Они так делали? Для меня это новость. В любом случае, даже если бы они это делали, у меня больше нет того, что ты могла бы назвать хорошим послужным списком в супружеских отношениях, не так ли?

– Глупости, Стив, причина, по которой все приходили к тебе, заключалась в том, что ты показывал им, как надо смеяться... ну, по крайней мере, смотреть на вещи с забавной стороны и смеяться над ними. Очевидно, ты был асом, когда дело доходило до советов девушкам о подарках на день рождения и Рождество для их мужчин. И ты советовал им немедленно избавляться от безнадежных, или плохих и подсказывал способы, как можно избавиться.

– Знаешь ли ты, например, что совершенно неофициально девушки из отдела кадров говорят девушкам новичкам, что если у тех возникнут какие-либо проблемы с кем-либо из офиса, кто окажется альфонсом, а они не захотят подавать официальную жалобу, тогда они должны найти тебя и поговорить?

– Для меня это новость, но я могу вспомнить...

– Да, подозреваю, что можешь. Но, Стив, сейчас все боятся сказать тебе и два слова! Говорят, ты ходишь по офису словно медведь с больной головой. Они скучают по старому Стиву, с которым могли вместе посмеяться и пошутить. Послушай, мы все понимаем, что ты расстроен, но живешь в этом проклятом отеле и никогда никуда не выходишь... Ну, это просто неправильно, во всяком случае, для тебя. Тебе нужно выбраться и... что ж, начать снова ходить на свидания. В офисе полно подходящих женщин.

– Шерри, мне кажется, я понял, о чем ты говоришь. Но разве не ты говорила мне, что встречаться с коллегами по работе – плохая идея? Кроме того, сегодня мы же вышли, не так ли?

– Да, мы вышли на ужин, и я пригласила тебя на него, помнишь?

– Да, но кто в конце концов платит? – улыбнулся я ей в ответ.

– Видишь? Вот тот Стив, которого не хватает девушкам в офисе. Парень, который во всем видит смешную сторону. Даже если я собираюсь заказать самый дорогой десерт, из тех, что есть у них здесь в меню, – улыбнулась мне в ответ Шерри.

– Я понимаю твою точку зрения, и в будущем постараюсь оставлять личные проблемы дома.

– Сделай кое-что получше, Стив, найди себе хорошую квартиру или что-нибудь в этом роде и выбирайся по вечерам. Даже рискни пригласить на свидание некоторых подходящих женщин из офиса. Послушай, я держусь подальше от своих коллег по работе потому, что... ну, иногда я могу выглядеть немного дешево, когда наряжаюсь, чтобы выйти и повеселиться. Кто-то из Ромео поймет это неправильно и подумает, что я... легкодоступна. Уверена, ты понимаешь, что я имею в виду? И, как я уже говорила тебе раньше, попытки научить среднестатистического мужчину пользоваться компьютерной программой, когда он пялится на мое декольте, обычно оказываются не очень успешными. Я убедилась в этом на собственном опыте.

Я, конечно, возразил Шерри, сказав, что она никогда не сможет выглядеть дешево, и мы оба улыбнулись друг другу; затем Шерри заказала свой десерт. Кстати, не самый дорогой в меню.

Как ни странно, после этого мы поговорили о жизни и устремлениях Шерри. Я узнал, что ей двадцать два года. Честно говоря, всегда думал, что ей около девятнадцати, что было немного глупо с моей стороны. Я впервые встретил Шерри, когда мы открыли офис в Уэльсе, примерно восемнадцать месяцев назад, и она тогда знала свое дело. По какой-то причине, может быть из-за того, как она одевалась, я почему-то подумал о ней как о вечном подростке. В первый раз я увидел Шерри одетой для выхода, в тот вечер, о котором рассказывал, когда она встречалась с тем молодым парнем-электриком в баре отеля.

Я отвез Шерри на вокзал, чтобы она успела на свой поезд, и она поблагодарила меня за хорошую еду и приятный вечер. Затем, садясь в поезд, сказала, что когда-нибудь нам надо будет сделать это еще раз. Полагаю, я должен был с ней согласиться.

***

На следующий день в офисе я изо всех сил старался изображать на лице улыбку, когда вспоминал об этом. И знаете, это, должно быть, сработало, я заметил, что примерно через день люди больше не покидали чайную комнату, едва я переступал порог, а люди, которые с тех пор избегали моего стола... что ж, они больше этого не делали и часто останавливались, чтобы скоротать время.

В тот же обеденный перерыв я посетил нескольких агентов по недвижимости и получил список меблированных квартир, сдаваемых в аренду на местном уровне. Думаю, что я все еще немного стеснялся покупки, а если жизнь в квартире в одиночку не сложится, я всегда могу опять вернуться в отель. Ну, я предполагаю, что такова была мысль в глубине моего сознания.

***

В тот четверг я получил интересный звонок от мисс Кларксон.

– Как тебе двести пятьдесят тысяч, Стив? – Это были первые слова, которые она мне сказала.

– Извини, я не врубился, мисс Кларксон.

– Копленд, очевидно он не в восторге от всего того освещения в прессе, что получает. Этому человеку есть что скрывать! В любом случае, в прессе все стихает, и мы подумали, что самое время намекнуть, что в ближайшее время может быть рассмотрено дело об отчуждении привязанности. Я подозреваю, что юридические консультанты Констанс тоже чем-то угрожали, но не могу знать наверняка. Как бы то ни было, люди Копленда вернулись с предложением пятидесяти тысяч за то, чтобы мы отстали. Мы обсудили это, и сейчас их предложение возросло до двухсот пятидесяти. Мы могли бы даже выжать из этих ублюдков еще двадцать пять или около того, если прижмем их к стенке.

– Дерзай, мисс Кларксон, забери у этого ублюдка все что сможешь, до последнего пенни. Но предпочтительно урегулировать это во внесудебном порядке. Констанс на данный момент – не самый любимый мною человек в мире, но то, что я поставил ее в неловкое положение в суде, не то чтобы совсем не затрагивает меня.

– Очень хорошо, Стив. Пресса, вероятно, все равно до этого доберется. Но ты знаешь, как это работает, сумма должна оставаться в секрете. Что почти так же хорошо, как признание Копленда в том, что он... да, ладно, на мгновение я собиралась воспользоваться твоим определением его.

***

Менее чем через неделю мисс Кларксон сообщила, что я стану на триста тысяч фунтов богаче, как только подпишусь где указано. Я направился прямо к ним и оставил свою подпись. Пока я это делал, мисс Кларксон намекнула, что Констанс, возможно, скоро купит себе собственный новый дом и, вероятно, заплатит за него наличными. Мисс Кларксон все еще не была уверена в том, какие основания использовала Констанс, чтобы подставить Копленда, но подозревала, что это, вероятно, – ее телесные повреждения.

***

Неделю или около спустя я действительно переехал в довольно приличную квартиру. Она была подальше от моего офиса, но с бесплатной парковкой, которая в этом районе стоила дорого.

Квартира была с одной спальней, с красивой большой гостиной-столовой и удивительно просторной, хорошо оборудованной мини-кухней. В ванной комнате были стиральная машина и сушилка, но она была достаточно большой, чтобы их почти не замечать.

Не знаю, то ли из-за денег, положенных Коплендом на мой банковский счет, то ли из-за попыток следовать совету Шерри, но к концу месяца я почувствовал себя намного лучше и время от времени заходил выпить после работы с некоторыми парнями.

***

Мы сидели за столом втроем: я, мой коллега по работе, не очень долго проработавший в компании, может быть, месяц или около того, и Боб, мой босс. Я как раз показывал им электронную таблицу, над которой работал, когда погас экран компьютера.

Секунду или около того спустя появился ужасный синий экран, но он был пуст. Затем в верхнем левом углу начали появляться слова, по одному символу за раз.

Привет, Стив! Угадай, кто похоронен здесь, в глубинах ада, играя с серверами.

Почти запаниковав, я быстро начал печатать:

Шерри, я нахожусь в середине кое-чего важного. Со мной люди!

Почти мгновенно пришло еще одно сообщение:

Ой, извините, ребята, честно говоря, тут дело неофициальное. Мы ведь договаривались на сегодня, Стив?

Я был удивлен, когда мимо меня потянулся мой босс и начал печатать:

Привет, Шерри, это Боб. Конечно, этим вечером Стив приглашает тебя на свидание, в наши дни этот ублюдок редко выходит на улицу!

Пришло ответное сообщение:

Твое здоровье, Боб! В том же месте, в тот же час, Стив. И помни, мой поезд отправляется в девять!

Затем экран опять погас, прежде чем снова появилась моя электронная таблица.

– Прости за это, – сказал я своему боссу.

– За что? – был его ответ. Затем он добавил:

– Милая девушка, эта Шерри!

Наш новый коллега сидел с растерянным выражением лица, но в конце концов, спросил:

– Кто такая Шерри?

– Некто слегка ближе к твоему возрасту, чем к моему, – ответил я ему.

– Да перестань, Стив, – сказал Боб. – Она тебе очень подходит! Господи, тебе нужен кто-то, кто слегка оживит твою жизнь!

– Боб, я на двенадцать лет старше нее!

– Ну, и что такое двенадцать лет между друзьями? Господи, приятель, твой разум слишком зациклен на цифрах.

После этого мы опять вернулись к расчетам в моей электронной таблице. Внося небольшие изменения здесь и там и выясняя, какой эффект они окажут на «конечный результат»!

Полагаю, прошло, должно быть, с полчаса, когда электронная таблица вновь исчезла. И появилось еще одно сообщение:

Прости, Стив, мне нужен компаньон сегодня на обед?

Он встретится с тобой в приемной в двенадцать, – напечатал Боб.

Спасибо, Боб, – последовало в ответ, а затем снова появилась моя электронная таблица.

– Я встречусь? – спросил я Боба, вероятно, раздраженный тем, что он дважды назначал личную встречу от моего имени.

– Конечно, встретишься. Это ведь – просьба о помощи, а ты когда когда-нибудь отказывал даме? Неважно, кто бы ни попросил, прежний Стив сказал бы «да»!

– Неужели я настолько сильно изменился?

– Не больше чем следовало ожидать в данных обстоятельствах, мой друг. Но в последнее время мы видим, как медленно возвращается прежний Стив. А теперь давай, займемся этими цифрами.

***

Я быстро понял, почему Шерри пригласила меня пообедать. У нее был коллега, как я полагаю, воздыхатель. Он, конечно, был взбешен тем, что я поломал его планы во время их обеденного перерыва. Я бы сказал, что он также был разочарован, узнав, что в этот вечер мы с Шерри вместе ужинаем и, следовательно, она не поедет с ним обратно на одном поезде.

Шерри хорошо справилась с тем, чтобы держаться подальше от своего коллеги. Честно говоря, я был удивлен, что он этого не понял. Но, возможно, он слишком много думал о себе и своих чарах, как это обычно бывает с некоторыми молодыми людьми.

Позже в тот же день я отправился в глубины, где живут серверы компании, и тихо поговорил с ним, когда Шерри не было рядом. Возвращаясь на свой этаж, мне пришло в голову, что прошло уже много времени, с тех пор как я был вынужден вести подобный разговор с кем-либо из альфонсов в здании.

***

Шерри, когда я встретил ее в приемной, выглядела все так же восхитительно как обычно в нерабочее время. В тот вечер другой охранник посчитал честью отнести ее портплед в мою машину.

Шерри сказала, что этот ее коллега – новичок в ее компании, но был знаком с ней по колледжу. Или, скорее, был полностью осведомлен о том, как выглядит Шерри «в штатском», как она любила это называть. Она также поблагодарила меня за все, что я сказал ему днем.

В тот вечер мы, вернее, Шерри, сделали «небольшой» шопинг, прежде чем перекусить на скорую руку в закусочной фаст-фуд. После прогулки по всем этим чертовым магазинам одежды я чувствовал себя изрядно измотанным, сажая Шерри на ее поезд.

На самом ли деле женщинам необходимо примерять каждый предмет одежды, что бросился им в глаза? Имейте в виду, мне нравилось наблюдать, как Шерри выходит из раздевалки, чтобы спросить, как она выглядит в том, что казалось, каждый раз было все более короткими юбками. Вы же знаете парней, наступает момент, когда просто необходимо брать быка за рога и говорить, что юбка граничит с непристойностью. И что тогда делают женщины? Они покупают этот мрак!

Знаете, если бы я разобрался с этим немного раньше, то был бы не так голоден, когда мы, наконец, зашли в это заведение быстрого питания.

***

В течение следующих шести месяцев мой развод стал окончательным, и я вроде как привык жить сам по себе. Время от времени я встречался с парнями из офиса, но большинство из них были молоды и находились в поиске. Эй, не подумайте, что я не смотрел по сторонам, потому что смотрел. Я просто не мог найти никого, кто... ну, пробудил бы мой интерес!

Мои свидания – ну, я полагаю, я мог бы назвать их свиданиями – с Шерри стали обыденным делом. Не думайте, что в них было что-то романтическое, потому что этого не было. Шерри рассказывала мне, как складывается ее жизнь, и расспрашивала о том, чем занимаюсь я в свободное время. Часто отчитывала меня за то, что я не пригласил на свидание ту или иную даму, когда я упоминал о них.

Шерри, похоже, пришла в голову мысль, что если я упомянул женщину, то она наверняка должна меня привлекать. Что, в каком-то смысле, вероятно, было правдой, но я не мог найти в себе желания снова начать встречаться, чувствуя себя для этого слишком старым.

Когда я сказал об этом Шерри, она начала дразнить меня, называя «стариком».

На следующее утро, после того как Шерри спустилась вниз, мне бросился в глаза газетный заголовок, когда я шел в офис. Оказалось, что Копленд накануне был арестован

Я купил экземпляр и попытался внимательно его прочитать на ходу. Как обычно, в соответствии с законами о подсудности в Великобритании, в сопроводительной истории говорилось не так уж много. Только то, что Копленд был арестован и обвинен в заговоре и искажении хода правосудия. Далее в статье перечислялась целая группа других людей со всей страны, которые также были арестованы.

Одну молодую леди обвинили в лжесвидетельстве по многочисленным пунктам обвинения.

Я думаю, что пять женщин, названных «бывшими супругами», были арестованы и обвинены в заговоре с целью дискредитации правосудия. В газетной статье упоминалось, что несколько других «бывших супругов», как полагают, бежали из страны, и по мере того как газета печаталась, готовились документы об экстрадиции.

Еще семь человек были обвинены в различных преступлениях, включая заговор и пособничество и подстрекательство.

Соблазнительно, но далее в этой истории говорилось, что для двенадцати бывших мужей бракоразводные соглашения отменялись. Я понял, что по завершении вышеперечисленных дел они будут подвергнуты переоценке.

Не могу утверждать, что следил за этой историей, но суть ее заключалась в том, что в многочисленных бракоразводных процессах по всей стране фигурировала одна и та же молодая леди, утверждавшая, что у нее был роман с мужьями, а в одном случае – с женой. В каждом случае корреспондент придумывал историю, очень похожую на ту, что рассказывал мне мой таинственный друг все эти месяцы назад, и в каждом случае в урегулировании участвовало довольно большое количество наличных денег.

В конце концов, я снова увидел своего таинственного друга. Он был на заднем плане новостного ролика по телевизору. Репортер стоял на ступеньках перед зданием Высокого суда в Лондоне и объявлял, что Копленд и его сообщники признаны виновными по всем пунктам обвинения.

***

На следующий день Шерри была внизу. Слегка необычно, как мне показалось, потому что, как правило, она приходила по четвергам, а сегодня был вторник. И более того, она ворвалась в мой отдел и помахала у меня перед носом парой билетов в театр.

– Какие у тебя планы на этот вечер, Стив?

– Ну, на самом деле ничего особенного.

– Хорошо, ты можешь пригласить меня на ужин, а потом я отведу тебя на представление!

– Должен предупредить, ты опоздаешь на свой поезд домой.

– Нет, не опоздаю, есть один, что отправляется сразу после полуночи; я сяду на него вместо того, что был ранее.

Затем, через несколько секунд, она добавила:

– Последний автобус уйдет, но мой папа заберет меня со станции.

Ужин был хорошим, и представление понравилось. В целом, вечер был отличным, пока мы не добрались до станции. Мы оба посмотрели на экран отправления, и там поездов, следующих на север, не было до пяти утра.

Шерри подошла к расписанию и выругалась. Она ошиблась, все более ранние поезда отправлялись через несколько минут после каждого часа, а последний по какой-то причине ушел без десяти двенадцать.

– Еб твою, – сказала она. – Мне придется остаться здесь на ночь!

– Я позвоню в свой старый отель и узнаю, нет ли у них номера, – предложил я.

– О, не будь дураком, Стив, я лягу спать на твоем диване, а утром сяду на ранний поезд.

Да, мы поспорили на эту тему. Нет, я не видел ничего плохого в том, чтобы она осталась в моей квартире, если уж хочет, так что, по этому поводу у нас споров не возникло. Мы поспорили о том, кто из нас займет диван, я пытался играть джентльмена. В конце концов, Шерри превзошла все мои доводы, настаивая на том, что она предпочтет спать на скамейке на платформе станции, нежели заставлять меня уйти с кровати.

Вернувшись в квартиру, я нашел запасную простыню и подумал, что дам Шерри в качестве одеяла свой старый спальный мешок, который на всякий случай держал в машине. Имейте в виду, мне пришлось продержать его двадцать минут в сушилке – он очень долго лежал в багажнике.

Пока сушилка творила свое волшебство, мы с Шерри выпили чаю, и она как следует осмотрела мою квартиру. Пару раз до этого Шерри ненадолго засовывала свой нос в нее, когда мы приносили замороженные продукты и тому подобное, что я покупал для дома, чтобы положить в морозильник.

Затем, пока она принимала душ, я же приготовил на диване то, что на мой взгляд должно было выглядеть чертовски неудобным. На короткое время снова подняла голову жаркая дискуссия о том, кто из нас будет спать здесь, пока Шерри не повторила свою угрозу вернуться на железнодорожную станцию.

Как только сам я принял душ, мы пожелали друг другу спокойной ночи, и я пошел в свою спальню.

Не знаю, который был час, когда меня что-то разбудило. Да, в этом не было никаких сомнений, кто-то нежно дул мне в левое ухо.

– Шерри? – спросил я.

– Да, Стив?

– Похоже, ты не в той постели, юная леди!

– Ты возражаешь, старик, или просто констатируешь факт?

– Констатирую факт, полагаю?

– Хорошо.

– Но, Шерри?..

– Стив! Если ты скажешь хоть слово о двенадцатилетней разнице в возрасте между нами, я... ну, мы же не собираемся начинать нашу супружескую жизнь без ссор, не так ли?

– Супружескую жизнь?

– Да, а теперь давай, покажи, на что способен старик!

***

Я не удивился, когда утром Шерри не помчалась первым делом на поезд, наконец, поняв, что она довольно эффективно меня подставила. По дороге в офис Шерри объяснила, что она ездила четыре дня на поезде, для обучения новых сотрудников в бухгалтерии.

На самом деле она не ездила домой вплоть до вечера воскресенья на той неделе. И также сообщила, что в ее компании имеется вакансия, чтобы кто-то практически постоянно работал в моей компании.

– Конечно, не полный рабочий день, всего три дня в неделю, и это будет очень гибко; никаких проблем с тем, чтобы водить детей в школу и тому подобное, – добавила Шерри.

– Детей?! – ахнул я.

– Конечно, я хочу по крайней мере двоих, а из тебя получится отличный отец, Стив.

– Боже, тогда все в порядке! На одну ужасную минуту я подумал, что ты собиралась сказать «двенадцать»!

– Видишь, вот что мне в тебе нравится, ты всегда во всем видишь светлую сторону.

***

У нас был медовый месяц. Это то время между сеансами, когда лежишь в объятиях друг друга, слишком взволнованный, чтобы спать, но слишком измотанный, чтобы начать снова... пока что.

– Шерри, – спросил я, – как давно ты решила стать моей женой?

– Хороший вопрос, старина. Полагаю, ты мог бы сказать, когда я увидела заголовки в газетах о твоей первой жене и об этом парне Копленде.

– О, настолько давно?

– Да. Но если бы ты обвинил меня в том, что у меня коварная натура, то даже мог бы усомниться в моих мотивах заставить этого парня Джона забрать меня на ужин в тот вечер в том конкретном отеле, который я выбрала. Я уже некоторое время не спускала с тебя глаз.

– Мне придется присматривать за тобой, не так ли?

– Да, старина, но не принимай меня за Констанс. Я знаю, чего хочу, когда вижу это, и никогда не сделаю ничего, что могло бы означать, что я рискую это потерять.

Эпилог

Ну, я упомянул, что мы с Шерри столкнулись с очень удивленной Джун на Мальте, так что, полагаю, должен рассказать, что она мне сказала. Джун сказала, что, по ее мнению, у Констанс была скрытая склонность к подчинению, которую каким-то образом распознал и зацепил Копленд. Джун отметила, что, прочитав газеты, она сделала вывод, что многие женщины, участвовавшие в его заговорах о разводе, по-видимому, каким-то образом находились под влиянием этого мужчины.

Я не следил за мелкими деталями дела, так что, для меня это было новостью.

Джун сказала, что все они, похоже, хотели взять на себя полную ответственность за все, хотя единственным, кто фигурировал в каждом отдельном случае, был Копленд.

– Не знаю, что есть такого у этого мужчины, но он может обвести некоторых женщин вокруг своего мизинца! – говорила мне Джун.

– Но Констанс отвернулась от Копленда и подала на него в суд, не так ли? – сделал я наблюдение.

– Констанс – моя младшая сестра, Стив. Я всегда заботилась о ней, и, возможно, я сама виновата. Возможно, Констанс всегда подчинялась моим желаниям. К этому судебному разбирательству подтолкнула ее я, полагаю, у нее бы не хватило смелости довести дело до конца, если бы этого не сделала я. К счастью, Копленд уступил и уладил дело вне суда, не знаю, как бы повела себя Констанс, если бы они противостояли друг другу в зале суда.

– Кстати, это твоя новая невеста, Стив?

– Конечно. Шерри погналась за мной и поймала,

– Она сделала очень хороший выбор, – улыбнулась мне в ответ Джун.

Жизнь продолжается.