На следующее утро я проснулся довольно рано и выскользнул из постели, не потревожив Рэйчел. Я быстро принял душ и натянул шорты и футболку, сел за письменный стол и позвонил семейным адвокатам. Мне пришлось дважды объяснять, что Рэйчел все еще жива, прежде чем они все поняли. Сначала они подумали, что было опознано ее тело. Я нашел в ее сумочке американский паспорт, сообщил им все подробности ее новой личности, и они начали первые шаги по воскрешению Рэйчел из пепла ее жизни как Джулии. Как и я, они думали, что, поскольку окончательное свидетельство о смерти выдано не было, нет никаких сомнений в том, что мы все еще женаты. Сегодня же они отзовут заявление на выдачу свидетельства о смерти.

– При таких обстоятельствах, Питер, мы можем связаться с юридической фирмой, с которой работаем в Америке, и поручить им начать процедуру расторжения брака Рэйчел с мистером Голдторпом. Это то, чего ты хочешь?

Так оно и было, и это я им и сказал.

По их настоянию я позвонил в британское консульство и еще раз объяснил ситуацию. Высокопоставленный чиновник пообещал, что будет в отеле в это же утро позже, чтобы поговорить с Рэйчел. Он собирался принести с собой временный паспорт. У меня на ноутбуке были отсканированные копии ее старого паспорта, свидетельства о рождении и нашем браке, и я отправил их ему по электронной почте. Он дал мне знать, что свяжется со своим американским коллегой для подтверждения, и указал, что ее американское гражданство и паспорт, скорее всего, аннулируют, как только все узнают.

Я закрывал ноутбук, и почувствовал на своем плече ее руку. Она была обернута полотенцем, а ее волосы были влажными после душа. Я развернулся в кресле, она села мне на колени и обняла, подставив свой рот.

– Хочу свой утренний поцелуй, – потребовала она.

Наши губы сомкнулись, и я выполнил ее желания. У меня были воспоминания о том, как она требовала одного и того же каждое утро. Это был не тот поцелуй, как когда мы просыпались в постели, скорее, это был первый официальный поцелуй за день, и она имела право требовать его где бы и когда бы то ни было. Это был ритуал, по которому я скучал и к которому стремился.

Она прислонилась ко мне, и я почувствовал запах ее только что вымытых волос.

Она спросила.

– С кем ты разговаривал?

Я объяснил насчет адвокатов и визита позже утром сотрудника консульства. И, что еще более важно, я сказал ей, что адвокаты подтвердили, что, по их мнению, мы все еще женаты.

– Хорошо, – сказала она, – потому что мне нравится быть миссис Роджерс.

Затем она серьезно посмотрела на меня.

– Нам нужно одеться, собрать остальных и сообщить им, что происходит.

– Ты скажешь Джиму, что провела со мной ночь?

Она покачала головой.

– Не сейчас; скажу ему это сегодня вечером.

Она посмотрела на свои часы, а я взглянул на свои – восемь утра.

– Обычно мы все должны в ближайшее бремя встретиться за завтраком. Мы запланировали на сегодня прогулку на яхте для семейных пар в десять.

Я поцеловал ее еще раз.

– Одевайся, а я попрошу руководство перехватить их и проследить, чтобы завтрак подали в одном из приватных обеденных двориков. Мы сможем присоединиться к ним, и вы все сможете поговорить наедине.

Она выглядела испуганной, но кивнула, слезла с меня и вернулась в спальню.

Я позвонил генеральному директору.

– Это Питер Роджерс. Насчет компании Голдторпа...

– Да, того самого. Не могли бы вы позаботиться о том, чтобы им подали завтрак на одной из приватных обеденных террас...

– Мне все равно, все ли они зарезервированы, сделайте так, чтобы это случилось, потому что я присоединюсь к ним...

– Какая из них самая приватная?.. Тогда ее, пожалуйста.

Я выслушал ее заверения, а потом вспомнил о круизе, на который они все были забронированы.

– Еще одно, эта компания забронирована этим утром на круиз для семейных пар. Не знаю, будут ли они делать отмену, но если да, то, пожалуйста, сделайте так, чтобы все они получили полный возврат средств...

– Нет, полный – это то, что я сказал, и полный – то, что имел в виду. На самом деле, я хочу, чтобы вы списали оплату за все эти три номера со счета компании и вернули им все, что они уже заплатили. Позже я подпишу бланки авторизации.

Позади меня раздалось: «Ооо», и я обернулся, чтобы увидеть Рэйчел, слушающую мой разговор.

– Ты сделаешь это для Джима и моих друзей?

– Да, после всего, что произошло, это кажется справедливым.

На ней был бледно-желтый сарафан, доходивший до середины бедер. Он облегал ее верх и расширялся на бедрах, и когда она двинулась ко мне, он закружился вокруг ее длинных загорелых ног. Ее черные волосы рассыпались по плечам.

Она обняла меня и сказала:

– Ты – хороший человек, Питер Роджерс, и я тебя не заслуживаю.

Я вдохнул ее аромат и понял, что она пользуется теми же духами, что покупал для нее я.

– Тебе нравится, как я пахну? – Я кивнул, и она рассмеялась. – Ты хочешь сказать, что это то, чем я пользовалась раньше, не так ли? – На этот раз я рассмеялся и кивнул.

Она сказала:

– Кто-то, с кем я работала, однажды нанес этот аромат, и я почувствовала себя хорошо, поэтому пошла и купила пузырек.

Зазвонил телефон в номере, и я снял трубку. Я немного послушал, поблагодарил и положил трубку.

– Нам пора идти. Твоих друзей ведут к их столу на завтрак.

Она взяла меня за руку, и мы пошли обратно в главное здание. Джессика, генеральный менеджер, островитянка лет сорока, ждала нас и проводила на отдельную террасу. В руке у нее была папка с бланками, и я догадался, что она хочет, чтобы я их подписал.

Наступила полная тишина, когда люди, сидевшие за столом, увидели, что мы приближаемся. Рэйчел опередила меня, Джессика отдала мне папку, и я сказал ей, что заброшу бумаги позже в ее офис или оставлю на столе.

Джим выглядел так, словно прошлой ночью совсем не спал, его глаза были красными и запавшими. Увидев Рэйчел, он тихо вскрикнул от счастья. Он отодвинул свой стул, бросился к ней и обнял. Она ответила на его объятие, а затем отступила. Я почувствовал некоторую формальность, которой раньше не было.

Стол был накрыт на семерых, и мы с Рэйчел заняли два оставшихся места, которые оказались между Джимом и Мэри. Рэйчел села, оставив Джима слева от себя, а я сел с другой стороны от нее. Я чувствовал себя слегка неловко, когда ее друзья продолжали на меня поглядывать, и Рэйчел тоже это почувствовала. Ее рука под столом сжала мою.

Джессика постаралась, чтобы я увидел гостиничный комплекс в лучшем виде, поэтому у нас были собственные официантка и шеф-повар, что, в сочетании с отдельным помещением, казалось, вызывало некоторое замешательство у других. Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы вспомнить, что единственный раз, когда я упомянул о том, что отель принадлежит моей семье, я говорил Рэйчел, когда мы шли к вилле. Конечно, теперь Рэйчел это вспомнила, но из них, если только кто-либо не подслушал меня, никто ничего не знал.

Эми спросила Рэйчел, в каком номере она живет.

– Питер устроил для меня одну из VIP-вилл, ту, что в дальнем конце.

Джим сказал:

– Не понимаю, зачем тебе понадобилось менять номер, и как ты можешь позволить себе одну из этих вил.

– Она бесплатна, – сказала она, бросив на меня быстрый взгляд. – Я так понимаю, отель не возьмет с меня плату. И пока не узнаю, каков мой юридический статус, я думаю, что будет лучше, если я не стану делить комнату ни с одним из моих мужей.

Она склонила голову ко мне и прошептала:

– Могу я сказать им, что ты – владелец отеля?

– Я бы предпочел, чтобы ты этого не делала, – прошептал я в ответ. – Если тебе нужно что-нибудь сказать, говори, что я работаю в группе управления отелем.

Она понимающе кивнула, а затем сказала:

– Сегодня ночью я увижу свою дочь, она прилетает под утро.

Мэри спросила.

– Как прошел звонок?

И в течение следующих нескольких минут, пока я потягивал кофе, Рэйчел рассказывала о звонке и обо всем том новом, что она вспомнила из своей прошлой жизни.

Появилась Джессика и обратилась к сидящим за столом:

– Я так понимаю, что вы все забронировали билеты на круиз семейных пар в Черепашью бухту. В сложившихся обстоятельствах, если вы захотите отменить заказ, мы можем организовать полный возврат средств.

Джим повернулся к Рэйчел.

– Джули, ты плывешь с нами?

– Не могу, Джим, и, пожалуйста, помни, что меня зовут Рэйчел. Сегодня утром ко мне приедут из британского консульства. Мне нужно во многом разобраться, и требуется обновить свой британский паспорт.

Джим пробормотал:

– В таком случае, один я не поеду.

Эми посовещалась с остальными, и они отменили круиз.

Я прошептал Рэйчел:

– Не хочешь поговорить с Джимом о сегодняшнем вечере? Если хочешь, то я попрошу остальных присоединиться ко мне за ужином.

Она кивнула и заговорила с Джимом, после чего они оба встали и спустились на пляж.

Мэри спросила.

– Ты знаешь, о чем они говорят?

– Рэйчел спрашивает Джима, не могут ли они встретиться сегодня вечером, чтобы обсудить случившееся.

– Она собирается бросить моего брата, не так ли? – спросила Эми.

– Думаю, это именно то, что она рассматривает, – ответил я. – Я знаю, что она отчаянно хочет быть со своей дочерью, и все больше и больше вспоминает о нашей совместной жизни.

Я почувствовал, как Эми сдулась.

– Черт, это его уничтожит, – печально сказала она. – Он и правда любит ее.

– И я знаю, что она все еще любит его, – сказал я. – Вчера вечером, после того как поговорили с дочерью, мы обсуждали это, и я понимаю ее дилемму. По независящим от нее обстоятельствам она любит двух мужчин и вышла замуж за обоих.

– Но законен ли ее брак с Джимом?

– Мои адвокаты считают, что нет, они полагают, что, учитывая доказательства, любой американский суд аннулировал бы их брак.

Пол сказал:

– Я так понимаю, ты не хочешь ее отпускать?

Я изумленно посмотрел на него.

– Конечно, нет, да и почему я должен. Позволь мне объяснить тебе так. Если бы это была Мэри, и ты был бы на моем месте, ты бы от нее отказался?

Он печально покачал головой.

– Но я должен был спросить, Джим – мой лучший друг со средней школы, и мне неприятно видеть, как ему больно.

– Понятно, а поскольку я – незнакомец, то не имеет значения, испытываю ли боль я, вот и все, – с горечью сказал я. – Я никогда не переставал любить свою жену, и у меня есть дочь, которая больше всего на свете хочет вернуть свою мать.

Мэри взяла меня за руку и пристально посмотрела на своего мужа.

– Нет, он не это имел в виду. Но вот вопрос, которым все мы задавались. Что если бы через три года ты продвинулся достаточно далеко, чтобы позволить им жить вместе?

– Моя жизнь остановилась в тот день, когда она исчезла. Я ни с кем не встречался, со мной были только моя дочь и моя семья, так что, нет, я не двигался дальше. Я молился, чтобы Рэйчел нашли живой, и это – ответ на мои молитвы.

За столом воцарилось долгое неловкое молчание, и мы все продолжали поглядывать вниз, на пляж, туда, где лицом друг к другу на паре шезлонгов сидели Рэйчел и Джим. Похоже, они вели несколько оживленную дискуссию.

– Надеюсь, – сказал я, – они согласятся встретиться сегодня вечером. Если сделают это, я хотел бы пригласить остальных на ужин, чтобы мы могли дать им немного пространства. Я бы с удовольствием узнал о жизни Рэйчел за последние годы. Сам же могу предложить вам некоторую информацию о ее жизни до того, как вы познакомились с ней, если вам интересно?

Через мгновение они согласились, но сказали, что на этот вечер уже забронировали столик в ресторане.

– Французский ресторан на побережье, – сказала Эми.

– Я его знаю, – ответил я. Я и должен был знать, поскольку в этом месте у курортного отеля есть половина доли. – Я могу сменить заказ на свое имя, это не проблема.

– Похоже, ты здесь многое можешь сделать, – сказала Эми. – Та, с кем ты пришел, это же менеджер отеля, не так ли?

– Имеешь в виду Джессику. Это – простая профессиональная вежливость, я работаю в управляющей компании, заведующей этим и парой других гостиничных комплексов на Карибах. Прежде я несколько раз с ней встречался. Я здесь с инспекционной поездкой. На следующей неделе планировал быть в отеле в Антигуа. На прошлой – был на Багамах.

Я знаю, что это не совсем точно, но мне показалось, что это – самый простой способ объяснить, почему я здесь, а это был невысказанный вопрос из-за стола.

– Похоже, они пришли к какому-то решению, – сказал Дэвид, указывая вниз на пляж.

Джим и Рэйчел стояли, и она обняла его и поцеловала, прежде чем они вернулись к нам. Я обнаружил, что мне приятно, что, возвращаясь, они не держатся за руки. Джим сел, но Рэйчел осталась стоять у двери. Я присоединился к ней и увидел на ее щеках следы слез.

– Мы можем найти место, чтобы поговорить? – тихо спросила она.

– А что насчет твоего завтрака?

– Я не голодна.

Я сказал ее друзьям, что увижусь с ними в ресторане в половине восьмого, и мы ушли. Мы молча возвратились на мою виллу, сели на диван на солнышке на веранде, я позвонил и заказал фрукты и соки.

– Я только что солгала Джиму, – сказала она. – Я сказала ему, что прошлой ночью между нами ничего не было.

– О.

– Да, о. Я солгала потому, что даже сказать ему, что не лечу с ним обратно, поскольку хочу побыть с дочерью, уже было достаточно плохо. Он не понимает, почему она не может приехать и остаться у нас с ним. Мне пришлось объяснить, что ты настоял на том, чтобы они не встречались. Я не сказала, что собираюсь уйти от него, но думаю, он это понимает.

Она немного помолчала, глядя на море, прежде чем сказать:

– Я – его вторая жена, Пит, первая десять лет назад ушла от него к своему любовнику. Она забрала своего сына и смылась, после того как он обнаружил, что его отцом был любовник. И теперь я тоже бросаю его.

Черт, я чувствовал себя дерьмово, хотя это была и не моя вина.

– Что ты хочешь сказать, хочешь остаться с ним?

– Я не это пытаюсь сказать. Я люблю тебя, и мое будущее – с тобой и Джулией, но я не могу не испытывать сожаления из-за боли, которую причиняю ему.

Появилась официантка с едой и напитками, которые я заказал. Мы потягивали из стаканов свежий фруктовый сок. Рэйчел подобрала под себя ноги и прижалась ко мне, положив голову мне на плечо. Я обнял ее одной рукой.

– Пит, с нами все будет хорошо, не так ли? – спросила она.

– Если ты этого хочешь, то я не понимаю, почему нет. Я хочу, чтобы ты вернулась, и обещаю, что буду любить тебя больше чем когда-либо.

– Ты же понимаешь, что я не могу просто перестать любить его.

– Нет, не думаю, что сможешь. Я знаю, ты не можешь просто забыть последние три года. Не больше, чем я могу забыть предыдущие годы.

– Я действительно забыла их, но с каждой минутой они всплывают в моей памяти. Есть еще несколько дыр, но я помню достаточно, чтобы знать, что принимаю правильное решение.

Несколько мгновений мы целовались, и я ласкал ее бедро.

Затем она сказала, очень осторожно:

– Если... Если бы я захотела время от времени проводить несколько дней с... ним, я имею в виду, с Джимом, ты бы мне позволил?

Я застыл, откуда это? Все, что я понял раньше, заключалось в том, что, приняв свое решение, она хотела полностью с ним порвать. Именно для этого был предназначен весь сегодняшний вечер – шанс сказать последнее «прощай».

Я прошептал:

– Знать, что ты была с ним последние два года, уже достаточно тяжело. Я понимаю, почему это будет сегодня вечером, хотя, не буду отрицать, это причинит мне глубокую боль. Но навещать его, как только мы снова будем вместе, – это совсем другое дело.

Я сделал паузу, чтобы собраться с мыслями и попытаться ослабить узел, скручивавший мой желудок. Сострадание к ситуации, в которой оказался Джим, зашло настолько далеко?!

Наконец, я сказал с грустным оттенком в словах:

– Если ты это сделаешь, то не уверен, что смогу потом принять тебя обратно.

Я услышал всхлип и почувствовал, как она слегка дрожит, и попытался выразить словами свои очень эмоциональные мысли:

– Сегодня вечером это – одноразово, потому что я понимаю, что он все еще чувствует себя женатым на тебе, и вам обоим нужно это закончить. Но наш адвокат сказал, что суды собираются аннулировать этот брак. Так что, это стало бы немного похожим на вопрос, соглашусь ли я с тем, чтобы ты навещала своего любовника. Я бы не согласился в прошлом, так зачем мне думать об этом сейчас? Так что, нет, я бы не согласился.

Это прозвучало слегка иррационально и мелочно, даже когда я говорил, но я ничего не мог с собой поделать, это то, что я чувствовал.

– Это то, что вы с ним ранее обсуждали? – спросил я.

– Нет, это то, о чем я только что подумала. Он изо всех сил пытается понять, что случилось. Все, чего он хочет, – это чтобы его жена улетела с ним домой и продолжила счастливую совместную жизнь. Он видит в тебе нарушителя, бывшего мужа. Он не хочет смириться с тем, что мы все еще можем быть женаты. Он хочет, чтобы я обратилась в суд и попыталась получить опеку над Джулией.

Она увидела и почувствовала, как я ощетинился.

– Я сказала, что этого никогда не случится, – поспешила сказать она мне.

Я вздохнул, и она одарила меня слабой улыбкой.

– Господи, Пит, я не знаю, что делать. Он ранен и чувствует себя брошенным. Его первая жена ушла от него к другому мужчине, а теперь я собираюсь сделать то же самое. Что, если он будет бороться против аннулирования брака? Я подумала, что если бы предложила навещать его каждые пару месяцев, все было бы не так уж плохо.

– Если ты сделаешь так, он никогда не сможет двигаться дальше. Он будет жить в надежде, что в какой-то момент ты останешься с ним навсегда. Ты хочешь для него этого?

Она покачала головой.

– О чем вы договорились на сегодняшний вечер? – спросил я.

– Никто из нас не хочет идти куда-нибудь на ужин, это как-то неправильно. Думаю, мы закажем доставку еды и напитков в номер, чтобы поговорить наедине.

– Хорошая идея, если хочешь, можешь воспользоваться своей виллой, там будет намного уединеннее.

Она подумала об этом и кивнула.

– Это лучше, чем пользоваться нашей старой комнатой. Мне нужно перенести туда свои вещи; я не хочу, чтобы он знал, что я живу здесь. Не все, – успокоила она меня. – Ровно столько, чтобы все выглядело так, будто я была там прошлой ночью.

– Я попрошу Джессику сделать это для тебя.

К счастью, Джессика появилась через несколько минут вместе с чиновником из британского консульства.

Рэйчел успокоилась и объяснила свои обстоятельства Роберту, сотруднику консульства. Я коротко поговорил с Джессикой и попросил ее организовать все для вечера Рэйчел. Затем сел рядом с Рэйчел.

Роберт сказал, что адвокат моей семьи связался с консульством и сообщил все подробности о Рэйчел. С учетом этого и тех деталей, что я предоставил ранее, они смогли предоставить нам все документы, которые ей понадобятся для поездки, включая временный паспорт.

Что, как оказалось, было довольно важным. Роберт объяснил, что он поговорил со своим собеседником в американском посольстве, чтобы подтвердить историю Рэйчел. Те, в свою очередь, сказали, что, похоже, в сложившихся обстоятельствах они аннулируют ее американский паспорт.

– Почему? Они могут это сделать? – ахнула она.

– Потому что они говорят, что, основываясь на новых доказательствах, совершенно очевидно, что вы никогда не были американской гражданкой. Они проверили записи, и действительно, кроме впечатления, что вы говорили с американским акцентом и находились в американской больнице, не было никаких доказательств того, что вы были гражданкой Америки. номер социального страхования и свидетельство о рождении вам выдали под давлением со стороны больницы и ваших друзей.

Она кивнула.

– Это правда, а также мне пришлось пройти несколько собеседований и предоставить свои медицинские записи, прежде чем мне выдали паспорт.

– Я удивлен, что они хотят все сделать так быстро, обычно есть небольшой льготный период, – сказал он. – Вы не сможете выехать в США до тех пор, пока вам не выдадут дубликат британского паспорта, или американцы не переоформят ваш американский паспорт.

Он дал Рэйчел карточку.

– Здесь номер их главного сотрудника иммиграционной службы; он ожидает от вас звонка и объяснит все имеющиеся у вас варианты, если захотите вернуться в Штаты.

– Да, и я поговорил с нашим юридическим атташе, и она подтверждает мнение вашего адвоката о том, что, поскольку вы были объявлены пропавшей без вести, но лишь предположительно умершей, вы оба все еще состоите в законном браке.

– Имеет ли значение, что я обращался в суд за выдачей свидетельства о смерти? – спросил я.

– Ваши адвокаты сказали, что они не представили окончательной документации, и в любом случае уже отменили заявку.

– Итак, миссис Роджерс, как ты себя чувствуешь? Зная, что мы определенно все еще женаты, – спросил я ее.

Она улыбнулась в ответ.

– Очень рада, мистер Роджерс.

Затем улыбка исчезла.

– Я должна сказать Джеймсу, что мы никогда не были официально женаты. Господи, какой кавардак.

Роберт попрощался с нами. Рэйчел переоделась в купальный костюм с низом с высокими перемычками и повязала вокруг талии легкую хлопчатобумажную накидку.

Пока я переодевался, она позвонила в американское посольство, и подтвердила то, что сказал ей Роберт. Единственная дополнительная информация заставила ее заплакать.

– Я – двоемужница, – сказала она, – и меня могут привлечь к ответственности. Хотя и не собираются этого делать, потому что я потеряла память. Ему это показалось скорее забавным. Я спросила его, смогу ли когда-нибудь снова посетить Штаты. Очевидно, все будет в порядке, как только я получу новый британский паспорт.

После всех новостей мы отправились на прогулку по пляжу, чтобы попытаться прочистить мозги. Мы пошли прочь от гостиничного комплекса и города, в направлении мыса. Отелю принадлежала большая часть земли, но мы решили не расширяться. Мы медленно брели босиком вдоль кромки воды, шлепая по теплой воде. Время от времени она подбирала ракушку, выброшенную на берег, и радостно рассмеялась, найдя нетронутого морского ежа.

Через несколько мгновений Рэйчел взяла меня за руку, и мы поговорили. Она хотела, чтобы я описал нашу совместную жизнь. Пока я рассказывал, она прерывала меня, вспоминая какие-то детали и желая проверить, так ли это. В большинстве все было правильным, в остальных случаях обычно было правильным, но произошло в другое время.

Когда становилось жарко, и мы потели, мы входили в воду и несколько минут плавали. Я чувствовал себя подростком на первом свидании. Мы добрались до мыса, вскарабкались по горячим камням и нашли удобное место для отдыха.

Мы могли смотреть назад вдоль пляжа в сторону отеля. Рэйчел прислонилась ко мне и уставилась на узоры на песке и в воде.

– Это должен был быть наш первый отпуск после медового месяца, – нерешительно заявила Рэйчел. – Джим весь год был так занят в офисе, завершая работу над новыми контрактами. Мы оба с нетерпением ждали его несколько месяцев. Предполагалось, что это будет отпуск нашей мечты, и я хотела, чтобы мы были только вдвоем. Это была его и Эми идея, что мы будем на отдыхе все вместе. Ирония в том, что именно я выбрала этот отель. Если бы я подсознательно не вспомнила его название из своего прошлого, то сомневаюсь, что мы были бы здесь.

Она посмотрела на меня, и по ее лицу текли слезы.

– Каковы были шансы, что ты окажешься здесь в то же время, что и мы?

– Эта поездка была запланирована за несколько недель, – сказал я. – И от Мэри я узнал, что в последнее время у тебя были небольшие проблески воспоминаний. Так что, есть все шансы, что ты скоро бы вспомнила о своем прошлом. Ты что, скажешь, что если бы вспомнила Джулию и меня, то не попыталась бы с нами связаться?

– Конечно бы, попыталась, но я была бы в состоянии контролировать ситуацию. Господи, мой психиатр предупреждала меня, что выходить замуж до того, как установлено, что моя потеря памяти постоянна, было ошибкой. Она говорила, что может случиться нечто подобное. Я же утверждала, что нет никаких доказательств, никаких колец, указывающих на то, что у меня есть или были отношения.

– Но как они пропустили, что у тебя был ребенок? Разве они не увидели этого после медицинского осмотра?

– Были некоторые свидетельства того, что у меня мог быть ребенок, но ничего убедительного. Кстати, это твоя вина.

– Моя? И каким образом?

– Помнишь, как ты каждый день натирал меня этим вонючим кремом против растяжек, и это хорошо сработало. А поскольку я подумала, что ты решишь, будто я толстая, то после рождения Джулии пошла в спортзал, чтобы снова хорошо выглядеть ради тебя.

Я осторожно погладил купальник на ее животе.

– Тогда, это моя вина.

Она улыбнулась и обняла меня.

– Да, но все остальное – моя.

Я понял, что она шутит.

Она посмотрела на горизонт и глубоко вздохнула.

– Пит, у меня теперь две жизни, и я знаю, что мне нужно выбрать одну. Вы оба непреклонны в том, что не можете делиться, поэтому одного из вас я сделаю счастливым, а другого уничтожу. Я почти жалею, что не умерла там, тогда бы ничего этого не случилось. Прошлой ночью я была охвачена эмоциями оттого, что снова обнаружила тебя и Джулию. Мне не следовало спать с тобой, пока все не уладится.

Я напрягся от ее слов, я-то думал, что она вернется ко мне и Джулии. Но сейчас звучало так, будто она не была уверена.

Она продолжила.

– Ты и Джулия – моя прежняя уютная и счастливая жизнь, а Джим – моя новая яркая жизнь.

«Черт», – подумал я.

Я сказал.

– Это несправедливо, как мне конкурировать с твоей новой «яркой» жизнью. У Джима была возможность создать для вас новые захватывающие воспоминания, во всех из которых он занимает центральное место. Эти воспоминания в твоей голове новы и ярки. Я – удобный старый набор воспоминаний, которые закончились три года назад. Ты пытаешься сказать, что тебе нужны новые яркие, а не старые уютные?

Я встал и отошел от нее. Я не хотел видеть на ее лице ни малейшего намека на неприятие, поэтому смотрел на море и ждал ответа.

– Я хочу и того, и другого, но не могу получить все вместе, не так ли?

– Я не стану тебя делить, и Джулии тоже этого не позволю. Она воспримет это как мой окончательный отказ от тебя. Она не простит никого из нас, если ты решишь, что хочешь чего-то нового и яркого, а я буду бороться, чтобы удерживать ее подальше от тебя. Выходит, я в любом случае облажался, не так ли? Так что, если выберешь его, то я просто останусь благодарен тебе за эти последние воспоминания о прошлой ночи.

Горечь и чувство надвигающегося отказа скрутили мне горло, когда я, спотыкаясь, спустился с черных скал мыса. Я не хотел ждать подтверждения отказа от меня. Я посмотрел на волны, разбивавшиеся о риф, и направился к ним, начав неудержимо рыдать.

Я был по колено в воде, когда чья-то рука схватила меня за плечо, остановила и развернула.

Рэйчел кричала:

– Я никогда не говорила, что выбираю его или ту, другую жизнь! Как я могу во второй раз бросить мужчину, все эти годы бывшего центром моей жизни? Я хочу старого и уютного. Я хочу тебя и Джулию. Просто я буду ужасно скучать по Джиму, и это то, с чем нам всем придется жить.

Она вытащила меня из воды, и мы рухнули на спину на теплый белый песок.

– Прости, – выдохнул я, пытаясь контролировать свои эмоции. – Последние три года были такими тяжелыми, и мысль...

Я не смог закончить, потому что задохнулся.

– Не могу представить, через что прошли вы с Джулией, – сказала она. – Мне не о чем было горевать, никаких воспоминаний, один большой чистый холст, который я отчаянно хотела заполнить новыми воспоминаниями. Джим дал их мне, и я вцепилась в них, как утопающая.

Она потянула меня, заставляя повернуться к ней лицом.

– Мне так жаль, что я не дождалась, когда ко мне вернутся воспоминания. Если бы я это сделала, ничего бы этого не случилось.

– Те, новые воспоминания, причиняют боль, как мне с ними конкурировать?

– Мы создадим наши собственные новые, ты, я и Джулия, вот как, – сказала она. – Обещаю, что никогда не буду рассказывать тебе о Джиме и что у нас с ним было, так же как и не буду обсуждать с ним тебя.

***

Рэйчел:

Я была потрясена открытием, что посольство хочет аннулировать мой паспорт. Тогда этот идиот, шутя, сказал, что меня могут привлечь к ответственности за двоемужничество. Я ничего не могла с собой поделать и разрыдалась, и Пит заключил меня в объятия.

– Я – преступница, – всхлипнула я.

И Пит сделал то, что у него получается лучше всего. Он заставил меня почувствовать себя любимой. Крепко обнял меня, куснул за ухо и сказал, как сильно по мне скучает. Он смыл мои страхи и успокоил.

Я не хотела оставаться в отеле, поэтому мы пошли прогуляться по пляжу. В дальнем конце находится мыс из черной вулканической породы. Мы направились вдоль береговой линии в том направлении, то частично входя в воду, то выходя из нее. Пока шли, сканировали пляж. Его усеивали обесцвеченные кораллы и разбитые раковины, а также наполовину скрытый песком, лежал нетронутый морской еж. «Новинка для моей коллекции», – подумала я, а потом вспомнила, что остальная коллекция собрана на полке в нашем доме в Англии.

Пока шли, шлепая по воде, мы разговаривали. Питер рассказал о том, как мы познакомились. Это было странно, он упоминал о каком-нибудь происшествии, и оно всплывало в моей памяти. Лишь изредка ему приходилось исправлять воспоминание или заполнять пробелы в том, о чем он говорил. Идти с ним рука об руку казалось правильным и таким знакомым. Чистая голубая вода была такой манящей. Я была рада, что Пит предложил переодеться в купальники, когда мы плескались как дети, плавая в теплых водах.

Наконец, мы достигли мыса, я ожидала, что мы начнем наш обратный путь, но у Пита были другие планы, он вскарабкался на горячие черные камни и позвал меня последовать за ним.

Он расстелил полотенце на плоском камне на вершине, а я села перед ним и прислонилась к нему спиной. Он обнял меня своими сильными руками, и все казалось таким знакомым. Вернувшись взглядом на пляж, я увидела отдыхающих, загорающих и играющих в море.

Одинокий мужчина, смотрящий на море, вернул мне реальность. Где-то там, в одиночестве был Джим, мужчина, который в течение двух лет был центром моей жизни.

Мне нужно было, чтобы Пит попытался понять, насколько глубоки мои чувства к Джиму. Раньше я уже совершила ошибку, спросив его об этом.

– Если бы я захотела время от времени проводить несколько дней с... ним, я имею в виду, с Джимом, ты бы мне позволил?

Эта мысль только что пришла мне в голову, и я выпалила ее. Его это не обрадовало, он замер, а затем ответил:

– Знать, что ты была с ним последние два года, уже достаточно тяжело. Я понимаю, почему это будет сегодня вечером, хотя, не буду отрицать, это причинит мне глубокую боль. Но навещать его, как только мы снова будем вместе, – это совсем другое дело.

«Черт, – подумала я, – спрашивать было еще слишком рано, мне следовало подождать». И, конечно, я понятия не имела, принял бы Джим меня как навещающую жену, уже не считая того, что я не была его женой.

Затем Пит произнес слова, которые заставили мое сердце замереть.

– Если ты это сделаешь, то не уверен, что смогу потом принять тебя обратно... Я бы не согласился в прошлом, так зачем мне думать об этом сейчас? Так что, нет, я бы не согласился.

Я чертовски уверена, что не хотела повторять эту ошибку еще раз. Эти слова и то, с какой силой он их произнес, напугали меня, и я поняла, насколько ему было больно. Я также понимала, что он не собирается делиться мной ни в какой форме. Мне предстояло принять решение и выбрать либо свою старую, либо новую жизнь.

– Это должен был быть наш первый отпуск после нашего медового месяца, – сказала я. – Джим был так занят в офисе весь год, завершая работу над новыми контрактами. Предполагалось, что это будет отпуск нашей мечты; я хотела, чтобы мы были только вдвоем. Это была его и Эми идея, что мы будем на отдыхе все вместе.

Я улыбнулась и сказала:

– Ирония в том, что именно я выбрала этот отель. Если бы я подсознательно не вспомнила его название из своего прошлого, сомневаюсь, что мы были бы здесь.

И я подумала, что ничего бы из этого не случилось, и руки, обнимающие меня, принадлежали бы Джиму, а я была бы счастлива. Счастлива, да, но я бы знала, что мне все еще чего-то не хватает, и теперь я знала, что этим чем-то были Пит с Джулией.

Что бы случилось, если бы он не решил посетить отель на этой неделе и почему он это сделал?

– Каковы были шансы, что ты окажешься здесь в то же время, что и мы? – спросила я.

– Эта поездка была запланирована за несколько недель, – сказал он мне. Знала ли я это подсознательно? Нет, откуда?

Из его следующего вопроса было очевидно, что он разговаривал с моими друзьями.

– Мэри говорила, что в последнее время у тебя были небольшие проблески воспоминаний. Так что, есть все шансы, что ты скоро бы вспомнила о своем прошлом. Ты что, скажешь, что если бы вспомнила Джулию и меня, то не попыталась бы с нами связаться?

Господи, да, я бы захотела с ними связаться. Но должна задаться вопросом, была бы я так же быстра в решении уйти от Джима, если бы делала это, не выходя из нашего дома. А если бы решила остаться с Джимом, то боролась бы с Питом за доступ к Джулии. Борьба, которую я бы, вероятно, проиграла, и закончилось бы все тем, что они оба меня возненавидели.

Должно быть, я отключилась, потому что ему пришлось напомнить мне об этом вопросе.

– Конечно бы, попыталась, но я была бы в состоянии контролировать ситуацию.

Я бы смогла дать Джиму понять...

Я обняла колени и слегка покачнулась, прижимаясь к нему спиной. Он усилил объятия, и я слегка расслабилась.

– Господи, мой психиатр предупреждала меня, что выходить замуж до того, как установлено, что моя потеря памяти постоянна, было ошибкой, – сказала я. – Она говорила, что может случиться нечто подобное. Я же утверждала, что нет никаких доказательств, никаких колец, указывающих на то, что у меня есть или были отношения.

– Но как они пропустили, что у тебя был ребенок? Разве они не увидели этого после медицинского осмотра?

– Были некоторые свидетельства того, что у меня мог быть ребенок, но ничего убедительного. Кстати, это твоя вина. – Я добавил, чтобы попытаться поднять настроение.

– Моя? И каким образом?

– Ты каждый день натирал меня этим вонючим кремом против растяжек, и знаешь это сработало. А поскольку я подумала, что ты решишь, будто я толстая, то после рождения Джулии пошла в спортзал, чтобы снова хорошо выглядеть ради тебя.

Он засмеялся, Боже, как было приятно снова услышать его смех. Он нежно провел купальником по моему животу, его кончики пальцев скользнули по моей груди, заставив меня замурлыкать.

– Тогда, это моя вина, – согласился он.

Я улыбнулась и обняла его.

– Да, но все остальное – моя.

И это было большой проблемой, во всем была моя вина. Да, я потеряла память. Но двигаться дальше и выйти замуж за Джима было моим решением, хотя моя психиатр советовала мне этого не делать. Как я могу заставить Пита понять, о чем я думала, и как, черт возьми, я собираюсь сказать Джиму, что хочу остаться с Питом?

Все это прозвучало как глубокий вздох, и я почувствовала, как напряглись руки Пита. Я не была уверена, что смогу объяснить все правильно, но мне требовалось попробовать.

– Пит, у меня теперь две жизни, и я знаю, что мне нужно выбрать одну. Вы оба непреклонны в том, что не можете делиться, поэтому одного из вас я сделаю счастливым, а другого уничтожу.

Говоря это, я понимала, что все еще больше портачу, но продолжала бороться.

– Прошлой ночью я была охвачена эмоциями оттого, что снова обнаружила тебя и Джулию. Мне не следовало спать с тобой, пока все не уладится.

Черт, я почувствовала, как его пальцы впились в меня, когда его рука сжалась на мне. Мне не следовало говорить эту последнюю часть. Я попыталась придумать способ объяснить, о чем думаю.

– Ты и Джулия – моя прежняя уютная и счастливая жизнь, а Джим – моя новая яркая жизнь.

Питу это не понравилось; я услышал боль в его голосе.

– Это несправедливо, – воскликнул он, – как мне конкурировать с твоей новой «яркой» жизнью. У Джима была возможность создать для вас новые захватывающие воспоминания, во всех из которых он занимает центральное место. Эти воспоминания в твоей голове новы и ярки. Я – удобный старый набор воспоминаний, которые закончились три года назад. Ты пытаешься сказать, что тебе нужны новые яркие, а не старые уютные?

Он встал и начал расхаживать, потом остановился и посмотрел на горизонт.

– Я хочу и того, и другого, но не могу получить все вместе, не так ли? – печально сказала я ему в спину.

Пит повернулся ко мне лицом и с горечью сказал:

– Я не стану тебя делить, и Джулии тоже этого не позволю. Она воспримет это как мой окончательный отказ от тебя. Она не простит никого из нас, если ты решишь, что хочешь чего-то нового и яркого, а я буду бороться, чтобы удерживать ее подальше от тебя. Выходит, я в любом случае облажался, не так ли?

Затем его голос смягчился, и он, запинаясь, произнес:

– Так что, если выберешь его, то я просто останусь благодарен тебе за эти последние воспоминания о прошлой ночи.

Я слушала то, что он говорит, с растущим ужасом. Я закрыла глаза и всхлипнула, он подумал, что я выберу Джима. Колебалась ли я? Я знала, что если бы мне пришлось делать выбор несколько раз, то каждый раз были бы он и Джулия. Я открыла глаза, чтобы сказать ему, что он ошибается, но его не было.

Я вскочила на ноги и увидела, что он уже на полпути вниз по камням. Я слышала его рыдания. Я последовала за ним, торопясь догнать. Зовя его, прося подождать. Боже, я так сильно его любила, и мне было невыносимо видеть его таким.

Он вслепую вошел в море и был почти по пояс в воде, когда я его догнала. Я схватила его за плечо и потянула назад, повернув лицом к себе, крича:

– Я никогда не говорила, что выбираю его или ту, другую жизнь! Как я могу во второй раз бросить мужчину, все эти годы бывшего центром моей жизни? Я хочу старого и уютного. Я хочу тебя и Джулию. Просто я буду ужасно скучать по Джиму, и это то, с чем нам всем придется жить.

Он посмотрел на меня непонимающими глазами, и я повторила:

– Я выбираю тебя, ты, большой идиот.

Я вытащила его из воды, и мы рухнули на спину на теплый белый песок.

Пит смотрел на меня с такой болью, что я чувствовала ее словно физически. Из его глаз хлынули слезы.

– Прости, – выдохнул Он. – Последние три года были такими тяжелыми, и мысль...

Он замолчал.

– Не могу представить, через что прошли вы с Джулией, – сказала я, прижимая его к себе. – Мне не о чем было горевать, никаких воспоминаний, один большой чистый холст, который я отчаянно хотела заполнить новыми воспоминаниями. Джим дал их мне, и я вцепилась в них, как утопающая.

Я взяла его лицо в ладони, заставив посмотреть мне в лицо. Я поцеловала его, а затем сказала:

– Мне так жаль, что я не дождалась, когда ко мне вернутся воспоминания. Если бы я это сделала, ничего бы этого не случилось.

– Те, новые воспоминания, причиняют боль, как мне с ними конкурировать? – сказал он.

– Мы создадим наши собственные новые, ты, я и Джулия, вот как, – сказал я ему.

Потом я подумала о его неуверенности и добавила:

– Обещаю, что никогда не буду рассказывать тебе о Джиме и что у нас с ним было, так же как и не буду обсуждать с ним тебя.