На следующий день его выписали из госпиталя, и он явился на службу. Не успел он опомниться, как оказался на палубе самого большого корабля, который когда-либо видел, – USS Hornet. Он сам по себе был городом и был оснащен тремя полными эскадрильями лучших боевых самолетов и пилотов военно-морского флота.

Через несколько месяцев USS Hornet прибыл на военно-морскую авиационную базу в Аламейде, штат Калифорния. Рид и его приятель наблюдали, как на летную палубу грузили эскадрилью B-25.

– Господи, интересно, что происходит?

– Не знаю, – ответил его приятель, – но вон там отдает приказы полковник Дулиттл.

– Ни хрена себе, что, правда?

– Это точно он, и ты знаешь, что бы ни происходило, если он в этом замешан, то все будет по-крупному.

После отплытия капитан Митчер сообщил команде своего корабля, что они направляются вглубь вражеской территории. Они направлялись бомбить Японию.

Два месяца спустя Рид оказался в гуще событий во время битвы за Мидуэй.

Рид знал, что авианосец – это временное назначение. Через пару месяцев после Мидуэя его перевели на корабль USS Tennessee – один из линкоров, потопленных в Пёрл-Харборе, но не так сильно поврежденных как остальные. Он был отремонтирован и спущен на воду всего через несколько месяцев после нападения.

В течение последующих трех лет Рид участвовал в самых тяжелых морских сражениях войны, включая битвы на Иводзиме и Окинаве. В сентябре они находились в Южно-Китайском море, когда услышали новость: Япония капитулировала... война закончилась. Рид сразу же отправился к капитану, чтобы договориться о возвращении в Пёрл. Все, о чем он мог думать, это о Лейлани. Он молился, чтобы она была еще не замужем, потому что у него были все намерения жениться на ней. И был потрясен, узнав, что «Теннесси» отправится в Японию в составе оккупационных сил. Капитан не знал, как долго они там пробудут.

***

К концу войны Рид заработал целую грудь медалей и звание главного старшины. В ноябре 45-го он узнал, что они, наконец-то, отправляются домой. Он снова поспешил в каюту капитана и постучал в его дверь.

– Входите.

Рид встал по стойке смирно и отдал честь.

– Да, в чем дело, главстаршина Прескотт, – спросил капитан Коуп.

– Сэр, мне только что сообщили, что мы возвращаемся домой. Мы вернемся в Пёрл, сэр?

– Господи, чиф, неужели тебе еще не надоели острова Тихого океана? Нет, мы направляемся на военно-морскую верфь Филадельфии.

– Сэр, могу я говорить свободно, сэр?

– Да, конечно, что тебе?

– Сэр, мне как-то нужно вернуться в Пёрл. Там – девушка, на которой я хочу жениться. У нас не было связи с момента нападения. Я должен вернуться, убедиться, что с ней все в порядке, и попросить ее выйти за меня замуж, сэр.

– О, понимаю. – Рид услышал в его голосе сочувствие. – Я бы и хотел помочь, чиф, правда, но ничего не могу сделать.

– Сэр, может быть, я мог бы сойти с корабля и найти транспорт обратно в Пёрл?

– Чиф, то, что война закончилась, еще не значит, что ты больше не служишь на флоте. Пока у тебя на руках нет документов об увольнении, ты – все еще член экипажа этого корабля. То, что ты предлагаешь, было бы дезертирством.

Сердце Рида упало. Он буквально сдерживал слезы.

Капитан сочувствовал ему, но, очевидно, должен был выполнять приказ.

– Послушай, чиф, у всех нас есть подруги и жены, к которым мы хотим вернуться домой. Последний раз я видел свою жену и детей за три месяца до нападения на Пёрл. Моему сыну было всего двенадцать, когда я уехал. Несколько месяцев назад он окончил среднюю школу. Я волнуюсь так же как и ты, как и все мужчины на этом корабле, но мы все еще должны выполнять свой долг. Тебе придется еще немного продержаться.

Рид принял слова капитана близко к сердцу, и ему стало немного стыдно за свой эгоизм.

– Слушаюсь, сэр, – ответил он, отдавая перед уходом честь.

Вернувшись в свою каюту, Рид задумался над словами капитана. Родители, подруги, жены, дети... скорее всего, на борту нет ни одного человека, которого бы не ждали дома. Среди них – и его собственные родители. И все же... ничто из этого не заполняло пустоту в его сердце. Столько раз он мечтал о Лейлани в своих объятиях, целовал ее, занимался с ней любовью. На корабле или на самолете, так или иначе он должен был вернуться в Пёрл, должен был найти ее.

***

7 декабря 1945 года они вошли на военно-морскую верфь в Филадельфии. Там был полный хаос: друзья, родственники и любовницы встречали мужчин, когда те сходили с корабля. Рид со слезами радости наблюдал, как одни из самых храбрых мужчин, которых он когда-либо знал, встречали своих любимых. Он был рад за них, но в то же время это способствовало его собственному одиночеству и сердечной боли. Он задавался вопросом, действительно ли когда-нибудь увидит ее вновь.

Первым делом он должен был позвонить домой, сообщить матери и отцу, что с ним все хорошо, и объяснить, почему не вернется домой еще некоторое время. В каждом письме, которое им писал, он упоминал Лейлани. Он был уверен, что они поймут. Тогда он найдет способ вернуться в Пёрл-Харбор, чтобы найти свою любовь.

Ему потребовалось несколько часов, чтобы набрать полный карман мелочи и найти незанятый телефон-автомат. Его мать взяла трубку на третьем звонке.

– Алло.

– Привет, мам.

Ее сердце чуть не разорвалось от волнения.

– Рид? – воскликнула она. – Рид, это правда ты?

– Это правда я, мама. Наш корабль причалил несколько часов назад, но это – первый шанс позвонить.

– О, сынок, сынок, я так рада слышать твой голос.

И тут он услышал чей-то голос, но это был не его отец. Голос был женским.

– Прости, мама, у тебя гости? Если хочешь, могу перезвонить. Я застряну здесь на несколько дней в ожидании документов на демобилизацию.

– Нет-нет, Рид. Это – Кэрол Джонсон. Ты ведь помнишь ее, не так ли?

– Да, конечно помню, мам. Я водил ее на выпускной бал в старших классах.

– Верно, она до сих пор говорит об этом. Говорит, что ты весь вечер вел себя как настоящий джентльмен.

Рид очень хорошо это помнил. После выпускного бала он узнал, что тот было своего рода правом прохода для многих девушек, желавших лишиться девственности. Кэрол была одной из них, но в тот вечер он был слишком застенчив, чтобы обратить на это внимание. Они оба отлично провели время на танцах, поэтому он был озадачен, почему она так рассердилась, когда сразу после этого он отвез ее домой. Неделю спустя ему рассказал об этом его лучший друг Джек Лоури, а затем посмеялся и поиздевался над ним. На этом и закончилась их дружба. Неделю спустя он услышал, как его бывший друг хвастался в коридоре, что взял ее девственность. Он все еще чувствовал неловкость, просто услышав ее имя.

– Что она там делает, мама?

Он услышал, как его мать пытается говорить, и в него закралось чувство страха.

– Она... она помогает мне по дому, дорогой. Рид, твой отец...

Он слышал ее сопение. Что-то определенно было не так.

– У твоего отца рак легких, дорогой. Последние шесть месяцев он не работает. Сейчас он в постели. Он просто не может больше ничего делать. Кэрол помогает мне с готовкой и работой по дому. Она оказалась настоящей находкой, дорогой.

Новости были сокрушительными. Внезапно появилось нечто более важное, чем добраться до Пёрла. Он должен был попасть домой. Он получил срочный отпуск и сел в первый же поезд, идущий на запад. Для возвращающихся военных все поездки были бесплатными. На следующий день он входил в парадную дверь дома, в котором вырос. Он услышал свое имя еще до того, как успел поставить вещевой мешок на пол, только это была не мама или папа, а Кэрол Джонсон.

– Рид!

Она вскочила, бросилась ему на шею и страстно поцеловала его в губы. Он был так потрясен, что не знал, что делать. Когда он видел ее в последний раз, она все еще злилась на него. Прервав, наконец, поцелуй, она посмотрела в его удивленное лицо.

– О, прости. Наверное, мне не следовало этого делать, но я так рада тебя видеть, – объяснила она.

Когда она отпустила его, Рид увидел, что позади нее с широкой улыбкой стоит его мать.

– Привет, сынок, – сказала она, протягивая руки для объятий.

– Привет, мама, – ответил он, заключая ее в объятия. Расставаясь, они поцеловали друг друга в щеку. – Как папа?

– Боюсь, не очень хорошо, дорогой. Он наверху, но должен быть еще в сознании. Почему бы тебе не подняться. Он так хотел тебя увидеть.

Рид повернулся к лестнице.

– О, дорогой, он уже не тот, каким был раньше. Постарайся не выглядеть шокированным, когда увидишь его, – добавила она.

– Хорошо, мама.

Он взбежал по лестнице через ступеньку. Комната его родителей находилась в конце коридора. Он заглянул в дверь своей старой комнаты и увидел на кровати женскую одежду. Очевидно, там спала Кэрол.

Он услышал кашель отца и успокоил дыхание, прежде чем зайти в главную спальню. Его мать не шутила. Трудно было не показаться шокированным. Его отец всю жизнь проработал на металлургическом заводе.

Он всегда был сильным внушительным мужчиной, с которым никто в здравом уме не хотел бы схлестнуться. Он был накрыт одеялом, но его руки были снаружи. Вместо сильных, мускулистых рук, которые помнил Рид, это были тонкие маленькие прутики. Под глазами у него были глубокие темные круги, а все лицо сморщилось. Даже после предупреждения матери он не был готов к тому, что увидел, но изо всех сил старался сохранить на лице улыбку и не показать своего расстройства.

– Привет, папа.

Улыбка была слабой, но она была.

– Привет, мой мальчик. – В его глазах стояли слезы. – Я так рад видеть, что ты дома. Так много людей здесь не выжили.

У его отца начали пробиваться слезы. Рид бросился к нему и сел на край кровати. Он наклонился и обнял отца.

– Все в порядке, папа, я дома, цел и невредим, – прошептал он отцу на ухо. – Теперь нам остается только добиться твоего выздоровления.

– Боюсь, этот корабль уже отплыл, – сказал тот, улыбаясь собственной шутке.

– Ерунда, папа. Не сдавайся, мы найдем способ.

Его отец улыбнулся, зная, что его сын серьезен, но также зная, что ему осталась всего пара недель. Они еще немного поговорили, но Рид видел, что отец устал. Он поцеловал его в щеку и сказал, чтобы тот немного отдохнул.

Когда Рид зашел на кухню, его мать готовила салат с тунцом, а Кэрол нарезала хлеб для сэндвичей.

– Он еще не спит? – спросила мать. – Я хочу попробовать дать ему немного еды, прежде чем он задремлет.

– Ну, когда я уходил, он еще не спал, но тебе лучше поторопиться, он выглядит очень усталым. Поэтому я и пришел сюда, чтобы он мог отдохнуть.

Кэрол быстро сделала сэндвич и налила стакан молока.

– Я сейчас отнесу ему, – сказала она и направилась к лестнице.

Рид воспользовался возможностью поговорить с матерью наедине.

– Мам, неужели для папы ничего нельзя сделать?

– Боюсь, что нет, дорогой. Ты ведь знаешь своего отца; у него были проблемы с дыханием, но он никому об этом не говорил. Однажды вечером мы слушали радио, и он начал кашлять кровью. Я сразу же позвонила доктору Кингу. Тот приехал через час, взглянул на твоего отца и отвез его в больницу на своей машине. Там сделали рентген, и так и обнаружили рак. К тому времени было уже слишком поздно. Он распространился на другие органы в его теле.

– Почему ты раньше мне не говорила?

– Дорогой, ты был в эпицентре войны. Мы, конечно, не хотели отвлекать тебя от того, что ты должен делать, чтобы остаться в живых.

Рид увидел в глазах матери слезы, когда она закончила. Видя, как она плачет, он тоже прослезился. Его мама вытерла глаза и спросила, не голоден ли он? Она приготовила ему сэндвич и налила чашку кофе.

Кэрол еще не спустилась, и ему стало любопытно.

– Я вижу, Кэрол спит здесь?

– Да, но она сказала, что будет спать на диване, чтобы ты смог вернуться в свою старую комнату. Ты ведь останешься, не так ли?

Рид не забыл о Лейлани.

– Ну, мне так-то надо съездить на Гавайи, но ненадолго. Я вернусь, как только смогу.

– Гавайи, – почти крикнула его мать. – Как ты собираешься туда попасть? У нас нет денег, чтобы отправить тебя туда.

– Знаю. У меня есть немного денег, мама; кроме того, я все еще служу на флоте, надеюсь, что смогу сесть на транспорт.

– Дорогой, ты очень нужен нам здесь, – плакала она. – Это та девушка, о которой ты нам писал? Поэтому ты должен уехать?

– Да, мама, я ее люблю. Я должен поехать туда, чтобы ее найти. Я хочу на ней жениться.

– Дорогой, ты даже не знаешь, живет ли она еще там. В своих письмах ты говорил, что не знаешь ее фамилии. Как ты собираешься ее найти?

– Ну, я знаю, где она живет, или, по крайней мере, жила. Если она переехала, может быть, у того, кто сейчас живет там, будет адрес.

– Сынок, пожалуйста, будь благоразумен. Даже если ты уедешь прямо сейчас, когда вернешься, твоего отца уже не будет. Ты нужен мне, милый, ты нужен своему отцу, пожалуйста...

– Мама, меня не будет всего две-три недели, не больше. Папа будет жив, когда я вернусь.

– Дорогой, по словам врача, ему осталось всего пара недель, если вообще хоть сколько-то.

И снова его сердце разрывалось. Он-то думал, что у его отца гораздо больше времени. Его мама права, он никак не может оставить родителей в такой момент; не говоря уже о том, что его семья нуждалась в деньгах, которые он накопил, больше чем он сам. Он знал, что они должны быть на мели.

– Прости, мама, я не знал, что папе осталось так мало времени. Ты права, я никуда не поеду, во всяком случае, не скоро.

Она увидела, как в его глазах блестит влага, и положила свою руку на его.

– Я знаю, каково это – быть влюбленным, милый. Знаю, насколько тебе тяжело, но не знаю, что бы я делала без тебя.

– Понимаю, мама, – со вздохом сказал он. – У меня – увольнительная на тридцать дней. К тому времени, как она истечет, я должен получить документы о демобилизации. Я позвоню своему капитану, чтобы узнать, не сможет ли он ускорить процесс, просто чтобы убедиться в этом, а потом узнаю насчет работы.

Его матери было жаль сына, но у нее не было другого выбора, кроме как поощрять его к этому. У них не было никакого дохода, а деньги, что они скопили за двадцать с лишним лет работы отца на заводе, почти закончились. Она подумала, что если поговорит с ним о Кэрол, это покажет ему, что не обязательно ехать на Гавайи, чтобы найти женщину, которая его заинтересует.

– Думаю, ты разбил сердце Кэрол, написав нам о Лейлани.

– Кэрол? С чего бы мне разбивать ей сердце? Мне кажется, я ей даже не нравлюсь.

– О, позволю себе не согласиться с этим, сынок. Она беспокоилась о тебе так же, как и все мы.

– Мам, да мы даже не разговаривали с ней с того вечера на выпускном.

– Ну, какова бы ни была проблема, она, очевидно, о ней забыла. Когда твой отец еще мог ходить в церковь, она ходила с нами и молилась вместе со всеми за твое благополучное возвращение. Когда мы получали от тебя письмо, она всегда спрашивала, не может ли прочитать его после нас. У нее были слезы на глазах, когда она читала о Лейлани. Говорю тебе, сынок, она испытывает к тебе настоящие чувства.

И тут она шикнула на него, кивну головой. Рид правильно догадался, что возвращается Кэрол. Миссис Прескотт увидела пустую тарелку, которую держала Кэрол.

– Он съел весь сэндвич?

– Да, настроение у него гораздо лучше, потому что Рид дома, – ответила она, ставя тарелку в раковину. – Но он ужасно устал, сказал, что собирается вздремнуть.

Рид заговорил:

– Кэрол, как я понимаю, ты решила спать на диване.

– Да, я не против, честно говоря. Подумала, что ты захочешь вернуться в свою комнату.

– Что ж, я ценю это, но не собираюсь заставлять тебя спать здесь. Диван я займу пока сам.

– Уверен? – с надеждой спросила она.

– Да, уверен, – с улыбкой ответил он.

– Эй, мам, – сказал он, вернув свое внимание к ней, – как выглядит в эти дни подвал?

– О... о, я не знаю, милый, я давно туда не спускалась. Мне кажется, твой отец сильно захламил его, а что?

– Ну, может быть, я смогу навести порядок, чтобы поставить там кровать.

– О, могу я помочь? – вызвалась Кэрол.

– Конечно, если хочешь.

Рид позвонил своему капитану и объяснил ситуацию. Капитан Коуп пообещал сделать все возможное, чтобы ускорить оформление документов на демобилизацию.

– А что насчет той девушки на Гавайях?

– Не знаю, что мне делать, капитан. Я всем сердцем люблю ее, но не могу бросить свою семью, не в такое время. Уверен, что завод будет нанимать работников. Там платят лучше, чем на любой другой работе в округе. Вот почему мне нужны эти бумаги, сэр. Не уверен, что без них меня возьмут на работу.

– Я позабочусь о том, чтобы ты получил их как можно скорее, главстаршина Прескотт, и если после этого мне не удастся с тобой поговорить, желаю удачи и счастливой жизни. Ты был отличным унтер-офицером, Прескотт, хладнокровным под огнем и всегда контролирующим ситуацию. Не сомневаюсь, что у тебя все получится.

– Спасибо, капитан, это очень ценно. Постараюсь сделать все, что в моих силах.

– Я знаю, что сделаешь, и позабочусь, чтобы ты получил эти бумаги как можно скорее, Прескотт. Позаботься о себе.

На этом двое мужчин попрощались.

Рид глубоко вздохнул. Он, как и миллионы других людей, был в восторге от того, что война закончилась, но не мог избавиться от чувства грусти и одиночества, думая о том, что больше никогда не увидит тех, с кем служил.

Можно назвать это женской интуицией, но каким-то образом и его мать, и Кэрол знали, что не стоит беспокоить его, когда Рид подошел к холодильнику и взял пиво. Он вернулся в гостиную и сел в любимое кресло отца, чтобы поразмыслить о последних четырех годах.

Конечно, он вспоминал Лейлани, но в основном, думал о тех, кто сражался рядом с ним. Он потерял много друзей на Пёрл, и еще больше – в течение многих лет. Некоторых из них пришлось похоронить в море, лишив их семьи возможности попрощаться с ними.

Его глаза начали затуманиваться, когда он задавался вопросом, почему они, а не он. Была ли это воля Божья, судьба или просто глупое везение? Он не мог не чувствовать себя в какой-то степени виновным.

Он не мог ее видеть, но из кухни за ним наблюдала Кэрол. Казалось, она читает его мысли. Он удивился, когда она подошла, села к нему на колени и поцеловала в щеку.

– Я знаю, что никто из нас даже представить себе не может, какие ужасы ты видел, какие друзья и люди погибли, но, пожалуйста, если я могу что-то сделать, чтобы тебе стало легче, просто дай мне знать, Рид.

Он все еще был в замешательстве, глядя в сочувствующие глаза. Наверное, люди могут меняться, – сказал он себе, но, хотя прошло уже много лет, он все еще помнил, насколько злой она была, и кое-что из того, что она говорила, когда он подвез ее в тот вечер после бала.

Он решил, что сейчас не время и не место ворошить прошлое, поэтому натянул на лицо улыбку.

– Ты уже облегчила ситуацию, вызвавшись помочь мне в подвале. Зная папу, там наверняка настоящий бардак. У меня такое чувство, что ты еще пожалеешь, что вообще открыла рот.

– Сейчас самое подходящее время, – радостно ответила она. – Давай спустимся и посмотрим, насколько все плохо.

Они сказали его маме, что собираются все проверить.

Там был беспорядок, но с ним можно было справиться. В одном из углов Рид нашел какие-то пиломатериалы и стеновые панели, сложенные в кучу. Кэрол уже начала передвигать какие-то коробки, чтобы освободить небольшую площадь. Они пробыли там достаточно долго, чтобы оценить, что нужно сделать, и перебрать некоторые вещи.

– Мам, а для чего там все эти пиломатериалы?

– О, твоему отцу всегда не нравилось, что у нас дом лишь с двумя спальнями. У всех его друзей – по три спальни. Пару лет назад его приятель, Джек, убедил его, что они вдвоем смогут пристроить третью спальню. Целую неделю Джек таскал сюда на своем пикапе все эти деревяшки и прочее. Понятия не имею, где он их взял. Зная его, он, вероятно, украл их где-нибудь на стройке.

– Так, что же произошло?

– Ну, когда они действительно начали разбираться, то поняли, что не смогут сами поставить фундамент, электрику или отопление. Когда твой отец начал получать сметы на все эти вещи, он решил, что это будет стоить слишком дорого, и забыл об этой затее, а что?

– Ну, там достаточно места, чтобы сделать маленькую спальню.

– Ты сможешь ее сделать?

– Конечно, отопление и электричество уже есть. Все что мне нужно, это отделить угол и возвести пару стен и потолок. Ты не будешь возражать, если я это сделаю?

– Конечно, нет, дорогой. Делай там все что хочешь.

***

Кэрол не очень-то разбиралась в плотницком деле, но сразу же взялась за работу и делала все что могла. Рид купил электропроводку и подключился к блоку предохранителей, чтобы установить верхний свет и пару розеток. Он был достаточно близко к печи, чтобы не беспокоиться о тепле.

Вместе с Кэрол он нашел подержанный комод и раму для двуспальной кровати. Кэрол пыталась уговорить его на полноразмерную кровать, но после того как последние несколько лет он спал на раскладушках, двухместная кровать показалась ему более чем достаточно просторной. Пружинную сетку кровати и матрас он купил новые.

Всего за три дня Рид и Кэрол построили маленькое уютное убежище со всеми удобствами. Он наслаждался мыслью о том, что у него есть собственное пространство. Даже Кэрол была в восторге, но по другой причине. У нее были планы, как заставить его забыть о той девушке на Гавайях.

Ночь, когда Джек Лоури лишил ее девственности, стала для нее откровением, не то чтобы он был настолько хорош, на самом деле он был ужасен, но именно в эту ночь она поняла, что даже ужасный секс – это хорошо. С той ночи она побывала в постели с десятками парней. Некоторые были хорошими, некоторые – плохими, некоторые – лучше, чем просто хорошими. Она многому научилась и поняла, что пришло время применить все эти знания на практике. Она не становится моложе, ей требовалось заловить мужчину, и самым подходящим кандидатом был Рид.

За девять месяцев, проведенных с Прескоттами, она многое узнала об их сыне. Он умный, но это она знала еще в школе. Он трудолюбивый и надежный. Хотя она знала, что он умеренно выпивает, Рид определенно не был из тех, кто сидит в каком-нибудь баре вечерами по пятницам и пропивает свою зарплату, как это делал ее отец.

Она уже имела большой задел, живя здесь и заботясь о его родителях, но война сделала хороших холостяков дефицитным товаром, поэтому ей требовалось гарантировать, что она затащит Рида в постель до того, как до него доберутся другие городские потаскухи. Она знала, что он никогда не поднимется в ее комнату, поскольку та находилась прямо по коридору от его мамы и папы. Они бы все слышали. Даже диван стоял прямо под кроватью его родителей, но подвал – идеальное место. Там она могла вывернуть его наизнанку, и никто бы ничего не услышал. Теперь дело только за временем.

***

Примерно через две недели после разговора с капитаном Рид получил по почте документы о демобилизации, но к тому времени его отцу оставалось жить всего несколько дней. Он помог матери оплатить счета, и у него еще оставались кое-какие сбережения, так что, он мог подождать с поиском работы, а пока собирался проводить с отцом каждую свободную минуту.

Было три часа ночи, когда миссис Прескотт осторожно спустилась по лестнице в подвал. Она осторожно потрясла сына.

– Рид... дорогой, твой отец, мне... ему трудно дышать. Ты не мог бы подняться наверх?

– Конечно, мам, дай секунду, чтобы накинуть что-нибудь, и я сейчас же приду.

Он уже успел надеть брюки и рубашку, когда его мать добралась до верха лестницы и оказалась прямо за ней. Когда они вошли, Фрэнк Прескотт очень медленно хрипел. Его дыхание было поверхностным и слабым.

Рид сел на край кровати и опустил голову, чтобы тихо сказать:

– Папа, папа, ты не хочешь лечь в больницу?

Слишком слабый, чтобы говорить, он медленно покачал головой. Всю неделю его состояние ухудшалось, он знал, что не переживет эту ночь, и хотел умереть дома.

Мать Рида изо всех сил старалась держаться. Всю неделю она сдерживала слезы, но больше не могла. Она знала, что это случится. Как бы она ни старалась подготовиться, в конце концов, просто нет способа обуздать горе. Она взяла руку своего возлюбленного в свою и посмотрела на сына.

– Рид, сходи за Кэрол. Она захочет быть здесь.

Он побежал по коридору и встряхнул ее, чтобы разбудить.

– Что... что такое? – спросила она, протирая сонные глаза.

– Там папа, я... Я думаю, это конец.

– О, нет! – закричала она, вскакивая с кровати голая. Она накинула халат и последовала за Ридом в спальню. Его мать лежала рядом с мужчиной, которого любила более двадцати шести лет. Слезы лились как дождь, в то время как она тихо разговаривала с ним:

– Я с тобой, мой дорогой. Я здесь, вместе с Ридом и Кэрол. Мы так сильно тебя любим. Ты был замечательным человеком, дорогой. Я не могла бы желать лучшего мужа...

– И я не мог бы желать лучшего отца, – вмешался Рид. – Мы все тебя любим, папа.

– Помнишь, как ты делал мне предложение, милый? – всхлипывала его убитая горем жена, заставляя себя улыбаться между слезами. – Не знаю, почему ты так боялся. Я месяцами ждала, когда ты сделаешь предложение. Ты должен был знать, что мой ответ будет «да», но ты так нервничал, что уронил кольцо.

Это вызвало небольшую улыбку на его измученном лице, когда он кивнул головой.

– В тот момент ты сделал меня самой счастливой женщиной на земле.

Она нежно сжала его руку.

– Это еще не конец, ты же знаешь, – продолжала она. – Мы снова будем вместе, и в следующий раз это будет вечность, – с уверенностью заявила она.

Маленькая улыбка на лице ее мужа расширилась, и он испустил последний вздох...

Прошел почти час, прежде чем кто-то смог перестать плакать настолько, чтобы собраться с мыслями. Кэрол стала первой. Несмотря на то, что она действительно знала его меньше года, она научилась любить его как отца, которого хотела бы иметь.

– Я... ээ, я пойду вниз и сварю кофе, – прохрипела она.

Рид оставался с матерью еще пятнадцать минут.

– Мам, кофе уже должен быть готов. Почему бы тебе не спуститься? Я приду еще через минуту или две.

Как только мать спустилась вниз, Рид наклонился и поцеловал отца в лоб, прежде чем накрыть тело простыней – действие, которое всегда казалось таким окончательным, и от которого он хотел избавить свою мать.

Его мама и папа уже выбрали и оплатили участки на кладбище, но Рид взял на себя все заботы по организации похорон.

Он знал, что у отца много друзей, но его удивило, что на похороны пришло более двухсот человек, большинство из которых были работниками металлургического завода.

***

Вернувшись домой после похорон, мама Рида была безутешна. Она держала себя в руках на протяжении всех поминок и похорон, но ей пришлось дать волю чувствам после того, как все закончилось. Кэрол с одной стороны и Рид с другой, они утешали ее всю ночь.

Около часа ночи им, наконец, удалось уложить ее спать, после чего Кэрол увидела возможность. Это был просчитанный риск, но ей требовалось как-то начать свое соблазнение, и она знала, что Рид уязвим.

– Рид, можно... можно я буду спать с тобой сегодня? Я... я не имею в виду ничего сексуального, – быстро добавила она, – мне просто нужно, чтобы ты меня обнял. Я не хочу быть сегодня одна. Я думала попросить твою маму, но полагаю, что она предпочтет остаться в одиночестве и оплакивать так, как ей захочется.

Его первым побуждением было сразу же сказать «нет». После той последней ночи с Лейлани у него не было женщины в постели, и он чувствовал укол вины за то, что даже подумал об этом, но он также начал сомневаться, что когда-нибудь увидит Лейлани еще раз. Он чувствовал себя в ловушке обстоятельств, за что еще больше чувствовал себя виноватым. Его отец умер не специально, мать не виновата в том, что ей пришлось зависеть от него. Он должен был посмотреть правде в глаза: скорее всего, он больше никогда не увидит свою настоящую любовь.

Он посмотрел на Кэрол. Казалось, она говорит искренне, что ей просто нужен кто-то, кто обнимет ее... кто-то, в ком она нуждается.

– Хорошо, но ты должна что-нибудь надеть, – оговорил он.

– О, конечно.

Она не собиралась сразу же пытаться трахнуть его. Из его писем она знала, что он влюблен в другую женщину. Ей придется не спешить, но с помощью его матери, которая, как знала Кэрол, была на ее стороне, она когда-нибудь наденет его обручальное кольцо.

***

Рид подождал еще несколько дней, прежде чем отправиться на завод. Он хотел убедиться, что мать не будет против его отъезда. Однажды рано утром он въехал в огромный комплекс офисов Inland Steel и гигантских зданий, извергающих огромные клубы черного дыма.

Внезапно он вспомнил, как ехал туда же с отцом, когда ему было около девяти лет. Это был разгар депрессии, и на заводе сократили более тридцати процентов работников, поэтому его отец очень гордился тем, что у него все еще есть работа. Рид вспоминал, как они с отцом стояли перед зданием, где он работал.

– Рид, сейчас в стране проблемы, но как бы ни было плохо, нам всегда будет нужна сталь. Кто знает, может быть, когда-нибудь ты пойдешь по моим стопам.

Рид рассмеялся: уже в таком возрасте он меньше всего хотел работать в подобном месте.

Войдя в центр занятости, он был слегка шокирован. Было чуть позже семи, но в приемной уже находилось около тридцати человек. Он подошел к молодой женщине, сидевшей за столом в углу. После ее вопроса, не может ли она ему помочь, он сказал, что хочет устроиться на работу. Она вручила ему заявление на трех страницах и предупредила, что ждать придется долго.

Было почти два часа дня, когда его позвали в комнату для собеседований. Он узнал человека за столом, бывшего на поминках его отца. После приветствий Риду предложили присесть.

– Прежде всего, Рид, я хочу сказать, что соболезную о твоем отце. Он был отличным парнем. Нам всем будет его не хватать.

Рид поблагодарил, после чего они еще немного поговорили об отце, поделившись парой подробностей из личной жизни, а затем перешли к делу.

– Здесь нет ничего о твоей военной службе, Рид. Насколько понимаю, ты – настоящий герой войны.

– Сэр, я бы предпочел вообще забыть о войне.

– Понимаю, но это влияет на то, какую работу я могу тебе предложить. Какое у тебя было звание перед увольнением?

Его интервьюер делал заметки, пока Рид объяснял, как он поднялся в звании до главного старшины.

– Это впечатляет, Рид. Я подниму заявление наверх. Помимо рабочих, нам нужен и управленческий персонал. С моей рекомендацией я очень сомневаюсь, что ты будешь работать у доменных печей.

– Твой отец довольно долго не работал. Я уверен, что тебе и твоей матери необходим доход как можно скорее, поэтому собираюсь с этим поторопиться. К следующей неделе у нас должно появиться что-нибудь для тебя, – сказал он.

По дороге домой Рид испытывал смешанные чувства. Ему не очень хотелось работать на металлургическом заводе, но офисная работа казалась не такой уж плохой. С другой стороны, это был еще один шаг к тому, чтобы стать тем, против чего он всегда выступал: еще одним пожизненным сталеваром из Северо-Западной Индианы. Его стремление жить в раю с женщиной своей мечты становилось все более призрачным.

– Как все прошло? – спросила мама, когда он вошел.

– Хорошо, – ответил он. – Я разговаривал с мистером Уилкенсом. Он был на поминках отца, и сказал, что к следующей неделе я должен работать, возможно, в офисе.

– О, дорогой, это замечательно.

Его вынужденная улыбка не осталась незамеченной для матери. Ей было жаль его, но она ничего не могла поделать. Ей нужен был ее сын.

– Где Кэрол? – спросил он.

– Пошла в магазин. Она была уверена, что ты получишь работу, и хотела приготовить для тебя сегодня хороший ужин.

С тех пор как он вернулся домой, он все время о чем-то думал. Казалось, настал подходящий момент, чтобы спросить.

– Мам, я помню, ты говорила, что она приехала, чтобы помочь, но почему она живет здесь? Что случилось с ее собственными родителями?

– Ты знаешь, что ее отец часто пил...

– Да, ну, я не знал его так уж хорошо, он не часто бывал рядом, насколько я помню.

– Потому что он всегда сидел где-нибудь в баре, – добавила его мать. – Наверное, однажды матери Кэрол надоело, и она просто ушла.

– Когда это случилось?

– Ээ, где-то в прошлом году, – ответила она. – В общем, после этого ее отец по-настоящему пристрастился к бутылке. Однажды твой отец ехал домой, когда увидел, что она сидит на скамейке в парке Харрисон и плачет. Он знал ее с тех пор, когда вы встречались в старших классах, и остановился, чтобы узнать, не может ли помочь. Она приехала с ним и больше не уходила. Пару раз она заходила домой за одеждой и вещами, но так и не увиделась с отцом. С тех пор она не видела и не слышала о нем, так же, как и о матери.

– Боже.

– Да, теперь мы – ее единственная семья. Она была замечательной. Не знаю, что бы я без нее делала, когда заболел твой отец. Когда-нибудь она станет прекрасной женой какому-нибудь счастливчику.

Рид посмотрел на мать, на лице которой была лукавая ухмылка.

– Не бери в голову, мам. Я не ищу себе жену, и, кроме того, я уже знаю женщину, на которой собираюсь жениться.

Больше ничего не было сказано, но оба знали, что его шансы найти и жениться на Лейлани были примерно один к миллиону.

***

В течение следующих нескольких месяцев жизнь вошла в сносное рутинное русло. Рида назначили ответственным за охрану завода, что, в основном, означало составление графика работы охранников и обеспечение быстрого и эффективного решения любых проблем. Зарплата была отличной, и каждый вечер он возвращался домой к шести часам, если не возникало чрезвычайных ситуаций, что случалось редко.

Домашняя жизнь тоже была довольно обыденной. Мать Рида всегда чувствовала себя так, словно потеряла часть себя, но постепенно вернула себе чувство юмора и возвращалась к жизни. Кэрол казалась тем клеем, который держал все вместе. Она делала большую часть работы по дому и готовила. Поначалу Рид смущался, зная, что она стирает его грязное белье, но, опять же, он просто привык к этому.

На Рождество Рид удивил всех телевизором с двенадцатидюймовым продолговатым экраном. Ни его мать, ни Кэрол даже не знали, что это такое. Он попросил парня из магазина электроники все установить, затем усадил двух дам перед телевизором и включил его.

– О, Боже! Как... как он туда попал? – спросила его мать.

– О, Рид, это один из тех самых телевизоров, не так ли? – спросила Кэрол.

– Да, – ответил он.

На лице Рида появилась широкая улыбка. Он был горд тем, что смог купить им такой экстравагантный подарок.

– И смотрите, – продолжил он, – если вам не понравится то, что показывают на этой станции, – сказал он, потянувшись к циферблату на передней панели, – то можете переключиться на другую.

– Он нас видит? – спросила его мама.

– Нет, мама, мы видим и слышим его, но нас он не видит и не слышит.

– Это волшебство, – сказала она.

– Да, вроде того. Правда, я не знаю, как это работает, но парень в магазине сказал, что скоро мы сможем смотреть еще одну станцию. Тогда будет три разных станции, мама.

– Ты уверен, что они не слышат того, что мы говорим?

– Уверен, мам, – усмехнулся он.

В течение следующих нескольких недель слухи о новомодном телевизоре распространились, и вскоре у них была полная комната друзей и соседей, приходивших посмотреть на волшебство.

***

Однажды Рид пришел домой и увидел, что его мать на кухне готовит ужин, а Кэрол сидит перед телевизором с парнем, которого он никогда раньше не встречал. Он был примерно их возраста и неплохо выглядел. Неосознанно Рид почувствовал укол ревности, молча наблюдая из прихожей, как эти двое флиртуют друг с другом. Когда незнакомец протянул руку и положил ее на колено Кэрол, Рид дал о себе знать, кашлянув.

– О, Рид, ты дома. – Кэрол посмотрела на часы на стене. – Я и не думала, что уже так поздно. Это Брэд Уилсон, – сказала она, когда они оба встали, чтобы поприветствовать его. – Брэд, это Рид Прескотт.

– Приятно познакомиться, – прокомментировал незнакомец, протягивая руку.

– Мне тоже, – ответил Рид, слегка нахмурившись, когда они пожали друг другу руки.

– Ну, мне пора, – объявил Брэд. – Подумай о том, что я сказал, ладно?

– Подумаю, – ответила Кэрол.

Пока Кэрол прощалась с Брэдом, Рид зашел на кухню и чмокнул мать в щеку.

– Хорошо пахнет, – прокомментировал он.

– Надеюсь, что да, у нас будут мои знаменитые на весь мир фаршированные свиные отбивные, – пошутила она.

– Кто этот Брэд? Я не в восторге от присутствия незнакомцев в доме, когда меня здесь нет, – тихо сказал Рид.

– О, с ним все в порядке. Знаешь Милли с соседней улицы? Так он – ее племянник. Думаю, что он влюблен в Кэрол. Ты знаешь, что она не ходила на свидания, с тех пор как сюда приехал ты. Ей нужно иногда выходить и развлекаться.

Рид не знал, не был ли это еще один тонкий намек матери, но внутренне ее слова подействовали на него. Не зная почему, но думая о том, что Кэрол встречается с каким-то парнем, он испытывал ревность. Действительно ли он испытывает к ней чувства?

– Может быть, нам всем стоит куда-нибудь сходить вечером, – сказал он. – Уверен, что тебе тоже не помешает провести вечер вне дома. Когда ты в последний раз ходила на танцы?

– О, Рид, сто лет назад. Кроме того, я не думаю, что буду чувствовать себя хорошо в объятиях другого мужчины, даже просто танцуя. Но ты должен пригласить Кэрол. Говорю тебе, дорогой...

Тут вошла Кэрол, и она замолчала.

– Прости, Мэри, я не хотела оставлять тебя на кухне. Мы увлеклись той программой, что смотрели, и я потеряла счет времени.

– Ничего страшного, дорогая, – ответила миссис Прескотт, – он кажется приятным молодым человеком.

– Да, он пригласил меня на свидание. Я сказала, что мне нужно подумать.

Рид вдруг почувствовал острую необходимость.

– Ээ, мы с мамой как раз говорили о том, чтобы как-нибудь сходить куда-нибудь втроем.

– Правда? – почти прокричала она с широкой улыбкой. – Я бы с удовольствием, Рид. И куда мы пойдем?

– Не знаю, но думаю, что вы обе, дамы, заслуживаете вечернего отдыха. Давай я поспрашиваю на работе и посмотрю, не смогу ли найти какое-нибудь место для хорошего ужина, а потом, может быть, сходим на шоу или еще куда-нибудь.

Несколько вечеров спустя, Рид пригласил свою мать и Кэрол поужинать в хороший ресторан и попросил их выбрать, какое шоу они хотят посмотреть; в городе их было два. Они как раз остановились у прилавка, чтобы купить попкорн, когда к Кэрол подошли два парня. Один из них показался Риду знакомым, но второго он никогда раньше не видел.

– Привет, Кэрол, давно не виделись. Где ты была?

– Привет, Стив, – ответила она. – Жила у миссис Прескотт и помогала ей после смерти мистера Прескотта.

Оба мужчины посмотрели на Кэрол, затем на Рида и его мать, пытаясь выяснить отношения. Момент был неловкий, поэтому Кэрол воспользовалась возможностью представить всех:

– Стив, ты ведь помнишь Рида, не так ли? Он закончил школу вместе с нами.

– Да, конечно, – ответил Стив, пожимая руку. – Я слышал, ты вернулся с войны с кучей медалей. Рад за тебя.

– Это все в прошлом, Стив, там, где и должно быть, – немного уклончиво ответил он.

Стив опять взглянул на Рида и Кэрол:

– Ээ, вы двое, ээ...

Кэрол сразу поняла, к чему он клонит, и заговорила первой:

– Нет, я живу в доме и помогаю миссис Прескотт, но между мной и Ридом ничего нет.

– Понятно, в таком случае, не могу ли я узнать номер телефона, по которому смогу тебе позвонить? Мы должны как-нибудь сходить куда-нибудь.

– Они не хотят, чтобы я давала их номер, Стив. Почему бы тебе не дать мне свой, и я позвоню.

Он взял со стойки салфетку, но у него не было ручки. Рид почувствовал себя преданным своей матерью, когда та добровольно достала одну из сумочки.

Фильм Риду не очень понравился, более того, просидев перед большим экраном полтора часа, он понятия не имел, о чем он вообще. Все это время он думал о Кэрол.

Сначала парень в их гостиной, потом Стив. Его мать права: рано или поздно Кэрол снова начнет встречаться, сможет ли он с этим справиться? Он привык к тому, что она рядом. Разве это не то же самое, что любовь? Конечно, нет, но он уже перестал надеяться, что когда-нибудь снова найдет Лейлани. Может быть, его мать права, может быть, ему стоит хотя бы посмотреть, нет ли искры между ним и Кэрол.

Когда пошли титры фильма, и в зале зажегся свет, Рид решил продолжить отношения и посмотреть, что из этого выйдет. При первой же возможности он обсудил это с матерью, которая была в восторге. Кэрол была просто находкой для нее и отца Рида, она была уверена, что Кэрол станет для ее сына прекрасной женой.

– Ты не будешь против, если мы оставим тебя одну, пока будем гулять?

– Ради всего святого, Рид, я – не инвалид, и конечно, со мной все будет в порядке, – ответила она слегка сердито.

– Хорошо, тогда я приглашу ее на свидание в эти выходные. Кто знает, может, она мне и откажет.

– Она не откажет тебе, сынок. Эту женщину ты волнуешь очень сильно. Я видела это в ее глазах, когда она смотрела на тебя.

Кэрол чуть не бросилась в его объятия, когда Рид пригласил ее на ужин и танцы. Конечно, Рид и его мать восприняли ее энтузиазм как проявление привязанности, но для Кэрол это был первый положительный знак того, что ее план работает.

Кэрол даже не знала, что такое любовь. И уж точно никогда не видела ее проявления в собственном доме. Ее отец был пьяницей, а мать – циничной стервой, ненавидевшей всех, включая своего мужа. Сколько себя помнила, она не могла припомнить, чтобы ее родные люди когда-либо целовались или проявляли какие-либо знаки привязанности друг к другу.

Будучи еще подростком, она решила, за какого парня выйдет когда-нибудь замуж. Он должен был быть высоким и красивым. Должен быть умным и иметь хорошую работу. Он должен быть полной противоположностью ее отцу.

Своего мужчину она нашла после того, как переехала к Прескоттам и выслушала все истории об их сыне. Чтение его писем лишь укрепило ее решение. Он подходил ей по всем параметрам. Он был честным, добрым, трудолюбивым и храбрым, о чем свидетельствовала целая грудь медалей. Любила ли она его? Нет, она никогда никого не любила. Будет ли он хорошим мужем? Еще бы.

Единственный реальный вопрос, который у нее был к Риду, это... хорош ли он в постели? Конечно, секс не возглавлял ее список качеств для хорошего мужа, но она все равно получала от него огромное удовольствие и не собиралась обходиться без него. Дело в том, что секс было легко получить. Черт, да она уже переспала с десятками парней. Если Рид окажется неудачником в постели, она всегда сможет найти парней для удовлетворения своих потребностей.

Как бы Рид ни был уверен, что больше никогда не увидится с Лейлани, во время свидания он не мог не чувствовать себя виноватым. Как оказалось, с Кэрол было весело. Она смеялась над всеми его шутками и танцевала как хорек во время течки. Когда они вернулись домой, она обняла его на диване и поблагодарила за чудесный вечер. Кэрол была уверена, что могла бы закинуть крючок насчет секса, но помнила, каким застенчивым он был в школе, и не хотела его спугнуть, поэтому вместо траха оставила его желать большего поцелуем, от которого у него загорелись носки, а затем удалилась в свою комнату.

Риду было так весело, что он потерял чувство вины где-то на полпути к ужину. Он был разочарован тем, что она не проявила никаких признаков желания заняться сексом. Он был бы готов к этому, как в переносном, так и в прямом смысле.