То что вы желаете / What You Wish For © Rehnquist. Часть 6 из 6

Введение

Ну, вот и все. Последняя часть. Прежде чем я скажу больше, я хочу воспользоваться возможностью и поблагодарить всех, кто прочитал рассказ и нашел время, чтобы прокомментировать его. Эти истории - единственная практика, которую я получаю в написании чего-либо, кроме апелляционных записок и юридических заявлений, и мне приятно знать, как я справляюсь. Так что всем вам, и читателям, и комментаторам, спасибо.

Теперь вы все узнаете, что случится с нашим бесстрашным героем. Будет ли это примирение? Может быть, переспать с Марисой? Конечно, Натали теперь вне игры, поскольку вы все знаете, что она на тридцать лет старше Тайлера, но как насчет Сьюзен? Или Эллисин, если уж на то пошло? Надеюсь, что кто-то все еще читает это к тому времени, когда это будет опубликовано, и ему не все равно.

Вы помните, что я написал это, чтобы сконцентрироваться на написании правдоподобных женских персонажей. Все потенциальные женские персонажи, были действительно интересными, по крайней мере, на мой взгляд. Мне бы очень, очень хотелось, чтобы вы уделили минутку и поделились своими мыслями о том, как я справился с разработкой этих персонажей. Я имею в виду, да ладно, я потратил десятки часов на их разработку и написание. Самое меньшее, что вы можете сделать, это потратить две-три минуты, чтобы сообщить мне, были ли мои главные героини убедительными, правдоподобными, причудливыми, стервозными, какими угодно. Оправдал ли я (хотя бы частично) Кристин? Имели ли действия Марисы смысл, учитывая ее прошлое и эмоциональный настрой? Не были ли они слишком клишированными? (Скажем так, ни одна из них, не предала своего мужчину и не отправилась в групповуху за большими батонами!)

Так что, пожалуйста, найдите минутку, чтобы прокомментировать. И в любом случае, большое спасибо, что прочитали это.

*****

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

— Ты кажешься другим, - сказала Кристин, сидя со мной на заднем крыльце, пока мы смотрели, как папа качает Бена на качелях на дереве.

Я вернулся домой от Марисы за несколько часов до этого, провел некоторое время с мамой, делая упражнения, и теперь мы все были на улице, наслаждаясь последней десятиградусной погодой перед наступлением зимы.

— В каком смысле?

— Как будто ты встретил кого-то, - сказала она, ее глаза избегали моих. — Кого-то, кто... ну, ты в восторге от этого.

Я молчал, не зная, как ей ответить.

— Ты спал с ней?

— Какая разница? - сказал я, пораженный ее смелостью. — Я переспал с дюжиной, или около того, женщин с тех пор, как ты уехала. Что значит еще одна?

— Потому что ты заботишься об этой, - ответила она, глядя на свои колени, прежде чем повернуться ко мне. — Кроме Элли - и я не уверена, насколько сильно ты заботился о ней - я имею в виду, действительно, действительно заботился - кроме нее, ты действительно ни в кого не влюблялся с тех пор, как...

— С тех пор, как ты меня бросила, - сказал я. — Ты можешь сказать так: "Я не влюблялся ни в кого с тех пор, как ты меня бросила".

— С тех пор, как я бросила тебя, - прошептала она.

— Ты ошибаешься, - сказал я. — Я действительно влюбился в кого-то. Прямо перед тем, как мне пришлось вернуться сюда в город. Кого-то, кто был бы... Я не знаю. Но это было больше, чем просто секс, это точно. И если бы этого не случилось с мамой, то кто знает. Возможно, я был бы с ней.

Кристин молчала, казалось, ошеломленная осознанием того, что я привязался к кому-то, кроме нее. Несмотря на то, что она оставила меня ради Рэнди и жизни в Грант-Сити, она питала эту инфантильную фантазию о том, что она - моя единственная настоящая любовь, единственный человек, с которым я могу быть вместе.

— Что в этом такого? - сказал я, злясь на ее реакцию.

— Просто смотрю, как разбиваются мои мечты.

Мы молчали несколько минут, оба смотрели на Бена.

— Послушай, - сказал я, по какой-то дурацкой причине пытаясь подбодрить ее, — я действительно не знаю, насколько это будет серьезно.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что она боится. Ввязываться и все такое.

— Почему?

— Потому что ей было больно.

Кристин обдумала это, затем положила свою руку на мою.

— Но ты хочешь, чтобы она согласилась, не так ли?

— Думаю, да, - согласился я. — Я хочу, чтобы она хотя бы попыталась.

— Я ее знаю?

Я засмеялся.

— Да, ты ее видела.

— Она отсюда?

— Мой редактор, - сказал я. — Девушка, с которой я ужинал в тот вечер. Та, которая рассказала мне о Бене.

Глаза Кристин расширились.

— Но она...

— Замечательный человек, - бросил я вызов. — Умная, добрая, красивая. В общем, замечательный. Может быть, ее немного трудно понять, но из того, что я узнал...

Кристин прикусила язык. К ее чести, она оставила мое описание без внимания.

— Так ты думаешь, может быть, ты влюблен в нее? - спросила она.

— Не знаю.

— Но ты хочешь выяснить?

— Ага.

— Без настоящих... без попыток? С нами?

Я посмотрел на нее, не зная, что сказать.

— Посмотрим, как все сложится, - сказал я, а потом рассмеялся. — Черт, если она... если Мариса... сделает по-своему, это все равно никуда не денется, ясно?

Кристин кивнула, затем попыталась улыбнуться. Но она была напугана, как будто до нее наконец дошло, что Тайлера и Кристин больше никогда не будет. Что наш корабль отплыл, а она была на палубе и оставила меня на берегу.

На берегу есть другие женщины, в которых я могу влюбиться и которые могут полюбить меня в ответ.

Затем, рука Кристин сжала мою.

— Несмотря ни на что, - сказала она, решительно сжав челюсть, — я хочу, чтобы ты был счастлив. Я действительно это имею в виду. И если ты больше не можешь быть счастлив со мной, тогда я хочу, чтобы ты нашел кого-то и был счастлив с ней. Ты заслуживаешь этого.

Я кивнул.

— Ты тоже, - сказал я, имея в виду это. — Ты тоже.

Она ухмыльнулась и поцеловала меня в щеку.

— Спасибо.

* * * * *

Я собирался дать Марисе пять дней, а потом позвонить ей и потребовать, чтобы она согласилась на ужин. На третий день, она позвонила мне.

— Ты действительно серьезно, хочешь познакомиться со мной? - начала она, ее голос был робким.

— Никогда в жизни, я ни к чему не относился так серьезно, - подтвердил я.

— И я могу выбирать, куда мы пойдем?

— Договорились.

Я услышал, как она вздохнула, а затем заговорила скороговоркой.

— Завтра вечером. Заедешь за мной в пять тридцать. На "Греческих островах" в Гриктауне.

— Увидимся, - пообещал я.

* * * * *

Когда я заехал за ней, она была одета как всегда. Кажется, черное. Ее лицо бросало мне вызов, осмеливаясь что-то сказать.

— Ты выглядишь сексуально, - сказал я, улыбаясь, когда оттолкнул ее руку от ручки двери и открыл ее для нее.

— Ты не должен этого делать, - сказала она.

— Что?

— Открывать мою дверь. Сейчас не пятидесятые годы. Я сама могу это сделать.

Я улыбнулся и закрыл за ней дверь, затем обошел вокруг, сел в машину и включил передачу.

— Я не прошу тебя переодеваться, - сказал я, обращая внимание на указатели улиц, пока ехал в сторону Холстеда. — Не надо меня спрашивать, ладно? Мы делаем это, чтобы проверить, сможем ли мы поладить. Принимать друг друга такими, какие мы есть, вместо того, чтобы пытаться переделать друг друга, в соответствии с нашими представлениями об идеальной паре.

Она ничего не сказала.

— Хорошо? - спросил я.

— Справедливо, - сказала она.

— И я был серьезен до этого, - сказал я. — Ты действительно выглядишь сексуально.

— Это только потому, что ты знаешь, что под одеждой.

— Правда, - согласился я, а затем усмехнулся.

— Что?

— Татуировка, - сказал я, коротко взглянув на нее, прежде чем повернуть налево на Холстед.

— А что с ней?

— Она чертовски зажигательная.

Слабая улыбка заиграла на ее губах.

— Тебе действительно нравится?

— Нравится.

Казалось, она была довольна этим. Через минуту, ее рука пробралась на мое переднее сиденье и легла на бедро. Остаток пути мы ехали молча, просто наслаждаясь молчаливой компанией.

* * * * *

Почти полтора часа спустя, Мариса отодвинула от себя, наполовину съеденную тарелку пахлавы.

— Вот это я даю, - сказала она, похлопывая себя по животу.

— Ты шутишь, да?

— Что? Ты думаешь, я свинья?

Я улыбнулся.

— Это первый раз - из пятнадцати или около того раз, когда мы были вместе - это первый раз, когда ты оставила на своей тарелке хоть крошку.

В этот момент, к нашему столику подбежал официант, какой-то грек лет сорока, с зачесанными назад черными волосами и пятичасовой небритостью на лице. Он посмотрел на тарелку, потом на Марису, потом снова на ее тарелку. Его лицо расплылось в широкой улыбке.

— Что? - сказала она. — Ты тоже?

— Повара, - сказал он. — Я поспорил с ними. Пятьдесят баксов. Я сказал им, что ты ни за что не сможешь это съесть. Они поспорили со мной, что сможешь.

— Тогда ты выиграл, - сказала она, ее губы изогнулись в улыбке.

— Пятьдесят баксов, - сказал он, затем постучал себя по виску. — Я знал, понимаете. "Она замедляется", - сказал я им. Они посмеялись и сказали, что это не имеет значения.

— Отлично, - сказала она, оттолкнувшись от стола. — Теперь все думают, что я свинья.

— Не свинья, - сказал он, положив руку ей на плечо. — Активная. Высокий метаболизм. Хороший аппетит. Но не свинья. О нет, определенно не свинья.

Он разглядывал ее, выражение его лица давало понять, что он хотел бы с ней покувыркаться, свинья она или нет.

— Думаю, мы готовы к оплате, - сказал я, прервав его пристальный взгляд.

Он оторвал чек и протянул его мне. Я сунул сотню под чек. Его глаза загорелись от этого.

— Сдачу? - спросил он, зная мой ответ.

— Мы в расчете, - подтвердил я.

Его лицо засветилось.

— Спасибо, - сказал он, убирая чек и купюру со стола и уходя.

— Спасибо, - сказала Мариса, положив свою руку на мою.

— Мне очень приятно.

— И что теперь?

Я похлопал себя по животу.

— Не знаю, как ты, но я бы не отказался от прогулки.

Она застонала от такой перспективы, потирая свой впалый живот.

— Давай, - сказал я. — Это пойдет тебе на пользу.

Так мы и поступили. В течение следующего часа, мы прогуливались по мосту через межштатную автомагистраль и входили в Петлю, комментируя наши любимые здания и людей, спешащих домой из офиса. Мы угадывали, кто из них адвокаты, брокеры, трейдеры и т.п.

* * * * *

Через полтора часа после ужина, мы припарковались на свободном месте, в полуквартале от ее квартиры.

— Ты заходишь? - спросила она.

Я покачал головой.

— Я был серьезен до этого. Больше ничего подобного, пока мы не узнаем - мы оба - к чему все идет.

— Но я хочу, чтобы ты зашел, - сказала она, взяв мою руку и сжав ее. — Правда.

— И ты будешь вести себя хорошо?

— Если ты этого хочешь, - сказала она. — Если нет...

Она подняла бровь на предположение, оставшееся после ее слов.

— Это не то, чего я хочу, - сказал я. — Но я думаю, что так будет лучше.

— Как скажешь, - сказала она, открывая дверь. — Так ты заходишь?

Я заглушил двигатель и присоединился к ней.

Оказавшись в ее квартире - такой же безупречно аккуратной, как и в прошлый раз, когда я там был - я думаю, она была немного навязчивой, - мы сели на диван, послушали джаз, попили вина и поговорили о книгах. Что было хорошо, что плохо, почему, как они это сделали, и что могло бы сделать хорошие книги еще лучше.

Потом мы говорили о нашем детстве, семьях, друзьях и обо всем остальном под солнцем. С ней становилось все легче разговаривать по мере того, как мы становились более комфортными друг с другом, и она, казалось, все больше и больше ослабляла свою бдительность по мере того, как продолжался наш разговор.

— Я мог бы привыкнуть к этому, - сказал я, потягивая последнее вино.

— Что? Ко мне?

— К джазу, - сказал я. — И к тебе.

Она улыбнулась, затем потянулась за бутылкой вина, чтобы налить мне еще.

— Нет, - сказал я, отставляя свою чашку. — Я здесь уже почти два часа, а мне еще долго ехать.

— Оставайся на ночь, - сказала она, не предлагая и не требуя.

Просто так. Просто, типа, проведи ночь.

— Где я буду спать?

— В кровати, конечно.

— О, - сказал я, откинувшись назад и глядя на нее. — И ты будешь хорошо себя вести?

— А ты будешь? - Улыбка играла на ее губах.

Она освещала все ее лицо так, как я еще не описывал. Особенно эта улыбка, в которой была какая-то девчачья невинность.

— Я постараюсь.

— Тогда и я тоже, - сказала она. — Попробую, то есть.

— Думаешь, у тебя получится?

— Зависит от того, сколько мы еще выпьем.

— Тогда давай выпьем еще по одной, а потом сдадимся. Я бы не хотел, чтобы ты меня изнасиловала или что-то в этом роде.

Она наклонилась ближе.

— Ты уверен в этом? Звучит извращенно. Может быть, это как раз по твоей части.

Это была моя вина. Я знал это еще тогда, но это произошло из-за ее легкой, кокетливой манеры поведения. Я просто сломался, наклонился и поцеловал ее. Всего лишь легкий поцелуй в губы, но потом она вернулась и захотела большего. И не успел я опомниться, как мы уже вовсю целовались на ее диване. Мои руки гладили ее лицо, руки и спину. Она держала мою голову, чтобы удержать мои губы там, где она хотела.

После того, как я не знаю, как долго длился этот рай, я оторвался от нее. Сделав глубокий вдох, затем поправив бушующий член в штанах, я посмотрел на нее и улыбнулся.

— Хорошо, - сказал я, — теперь пора в постель.

Она надулась, но ее лицо показало нечто большее. Что-то вроде того, что она была рада, что я сдержался.

Но я не был рад. Теперь я был полностью возбужден.

Пару раз за ночь я обнаруживал, что тянусь к ее спящему телу. Но я каждый раз останавливался, разочарование распаляло мои гормоны.

А на следующее утро, я был вознагражден за свою сдержанность, когда надевал куртку, чтобы вернуться в Грант-Сити и дать Марисе, возможность позаниматься перед уроками.

— Так когда следующее свидание? - спросила она.

— Когда ты хочешь?

— Сегодня вечером? А завтра?

Я улыбнулся.

— Может быть немного сложновато. С твоей школой и всем остальным, а я пытаюсь написать еще одну книгу.

— Так когда?

— В пятницу?

— Время?

Я пожал плечами.

— Зависит от того, что ты хочешь делать.

Мариса сделала паузу, прикусив губу и глядя в потолок. Затем она повернулась ко мне, на ее лице было сочетание вызова и трепета.

— Я хочу познакомиться с твоими друзьями, - сказала она.

— Моими друзьями?

— С теми, с кем ты ходил в школу. Те, с кем ты ходил и веселился в ту пятницу. Ты сказал, что они встречаются по пятницам.

Я колебался. Была большая вероятность того, что Элли, Кристен или обе, будут на встрече в эту пятницу. Это было в доме Чамли МакУортера, и они обе были близки с женой Чамли, Дарлой.

— Есть ли причина, по которой ты не говоришь "да"? - спросила она.

Трепет исчез, на ее лице появился вызов.

Я вздохнул, поняв ее тактику. Мой гнев на бесконечные испытания - отношение "Видишь? Ты меня стесняешься" - был подавлен внезапным осознанием ее основной мотивации. Она боялась. Я видел это. Это было в первоначальной дрожи. Она боялась того, куда мы идем вместе. И боялась, что я стану еще одним, кто ее бросит.

Я улыбнулся, широкой улыбкой.

— Так ты вернешься в Грант-Сити?

— Только если мы пойдем на вечеринку, - сказала она, на ее лице появилась ухмылка.

— Когда у тебя последний урок в пятницу?

— Не уклоняйся от ответа, - сказала она. — Я прерву занятия, если придется. Это не причина в любом случае. Просто "да" или "нет".

— Ну, - продолжил я, - я просто надеялся, что ты сможешь прийти пораньше. Я бы очень хотел, чтобы ты посмотрела, как я работаю над новой. Продолжение.

Ее взгляд сказал мне, что она думает, что я увиливаю от ответа.

— Если ты думаешь, что меня отпугнет твоя книга, проведя всю ночь...

— О нет, - перебил я. — Просто вечеринка начинается в семь. Поскольку ты идешь и все такое, я просто хотел убедиться, что у тебя будет пара часов, чтобы хотя бы ознакомиться с текстом и посмотреть, не заметишь ли ты что-нибудь важное, прежде чем я закончу.

Ее глаза сузились, пытаясь уловить подвох в моем ответе.

— Если это поможет, - сказал я, - я могу отправить тебе незавершенную работу по электронной почте. Тогда у тебя будет несколько дней, чтобы просмотреть ее в свое удовольствие, и мы сможем обсудить все проблемы, когда ты приедешь. Таким образом, мы точно успеем на вечеринку вовремя.

— Так ты...

— Отвезти тебя на вечеринку? Конечно. Почему бы и нет? Черт, тебе все равно, рано или поздно, придется встретиться с ними со всеми. Может быть, лучше раньше, верно?

— Думаю, да, - сказала она, внезапно оказавшись не столь уверенной в себе.

— Хорошо, - сказал я. — Тогда я отправлю тебе вложения по электронной почте, и, если у тебя есть время, просмотри как можно больше. Конечно, выстави счет, чтобы тебе заплатили. Это не одолжение, как ты понимаешь. Просто позвони или напиши мне, когда будешь в городе, чтобы я был готов тебя принять.

Она кивнула в пустоту, ее мысли блуждали.

— Как думаешь, я могу получить поцелуй перед уходом?

Она подошла ко мне, как зомби, наклонилась и чмокнула меня в щеку.

— Увидимся в пятницу, - сказал я.

Она стояла в дверях, когда я уходил, смотрела на меня, но не видела меня.

Туше.

Затем я вздрогнул. Что сделают Кристин и Элли?

* * * * *

В пятницу, Мариса не выходила из образа. Она была такой же. Черная готическая одежда и макияж. Единственным реальным изменением, было длинное черное пальто, чтобы учесть прохладную погоду.

Мама, которая никогда ее не видела, сначала была ошеломлена ее внешним видом. Но она быстро успокоилась, когда Мариса посидела с ней минут пятнадцать и терпеливо расспрашивала о ее выздоровлении и - что еще лучше, вы узнаете, если попробуете это с любой бабушкой - о ее времяпрепровождении с маленьким Беном.

Папа, который к этому времени, уже привык к появлению Марисы и, если не успокоился, то, по крайней мере, больше не был шокирован, просто слушал их и улыбался, лишь изредка вставляя комментарий или вопрос.

Я сидел на диване рядом с Марисой и наблюдал за ними.

Затем мы скрылись наверху на полтора часа, где Мариса продолжила указывать на несколько основных сюжетных дыр, несоответствий персонажей и проблем с течением новой книги.

— Не пойми меня неправильно, - сказала она, на полпути к уничтожению моей тяжелой работы, - это действительно очень хорошо. Возможно, лучше, чем первая. И я уверена, что ты бы уловил большинство из этого, в процессе первоначального редактирования и пересмотра. Так что, по крайней мере, я сэкономила тебе время, верно?

— Верно, - сказал я, зная, что не заметил бы и половины тех ошибок, которые она нашла всего за три дня.

К семи пятнадцати, мы подъехали к дому Чамли и Дарлы МакВортер, последними в длинной веренице машин, на забитой подъездной дорожке. Машина Кристин, была припаркована прямо перед нами.

Мариса, должно быть, увидела мою нерешительность. Или сужение моих глаз. Или, скорее всего, то, как побелели костяшки пальцев, когда я крепче сжал руль.

— Проблемы? - сказала она, в ее голосе было больше, чем намек на сарказм.

— Просто чтобы ты была готова, - сказал я, поворачиваясь к ней, — это машина моей бывшей жены.

— Ты знал, что она будет здесь? - сказала Мариса, ее глаза расширились.

Я кивнул.

— Она очень хорошо дружит с Дарлой.

— И ты ничего не сказал?

Я обернулся к машине перед нами.

— Ты бы мне не поверила.

Она засуетилась, смущенная тем, что я раскусил ее игру.

— Кроме того, - сказал я, расслабляясь, - рано или поздно, это должно было случиться, верно? И учитывая, что все здесь - довольно много наших друзей, Кристин и моих - я не думаю, что она что-то предпримет.

— Может быть, это не такая уж хорошая идея? - спросила Мариса.

Я покачал головой.

— Теперь ты не отступишь.

— Мы могли бы вернуться к тебе домой, - сказала она. — Просто посмотрим фильм или что-нибудь еще.

— Нет.

Я вышел из машины, обошел вокруг и открыл дверь Марисы. Мариса, которая всегда быстро открывала свою собственную дверь, прежде чем я успевал сделать это за нее, просто сидела там.

— Пойдем, - сказал я, протягивая ей руку.

Она не двигалась, поэтому я потянулся вниз и взял ее за руку, осторожно вытаскивая ее из машины.

— Может, расслабишься? - подтолкнул я. — Все будет хорошо.

Когда Дарла открыла входную дверь, ее улыбка при виде меня, сменилась растерянностью при виде Марисы.

— Привет, милая, - сказал я, наклоняясь и чмокая Дарлу в пухлую щеку. — Это Мариса.

— Привет, Тайлер, - сказала она, откинув челюсть. — Мариса.

Мариса попыталась улыбнуться и кивнуть головой в знак приветствия, но она была такой же застывшей, как и Дарла.

— Куда нам это поставить? - сказал я, протягивая тарелку с колбасой из оленины, сыром и крекерами, которая балансировала на двенадцати бутылках "Lite".

Дарла вынырнула из этого состояния, теперь она ярко улыбалась и взяла меня за руку.

— Сюда, красавчик, - сказала она, ведя меня через толпу в гостиной на кухню.

На этом длинном пути, длиной всего в восемь метров, я почувствовал две вещи: шаги и взгляды. Шаги Марисы, в нескольких дюймах позади моих и молчаливые взгляды моих одноклассников и их близких, на меня и мою новую девушку. Мне удалось улыбнуться и кивнуть всем им по пути к столу, уставленному закусками.

— Пиво или вино? - сказал я Марисе, как только блюдо оказалось втиснуто между тарелкой с закусками и горшочком с фрикадельками на барбекю, а пиво на крыльце осталось холодным.

Мариса повернула голову от толпы, большинство из которой уже вернулись к общению друг с другом, и ее глаза встретились с моими. Она была похожа на оленя в свете фар, ее глаза не видели.

— Пиво или вино? - повторил я.

Она покачала головой.

— Как насчет пива? - сказала Элли, появляясь позади меня и протягивая каждому из нас по бутылке "Lite". — Привет, Мариса.

Мариса взяла пиво, кивнув при этом Элли.

— Спасибо.

— Не видела тебя несколько месяцев, - сказала Элли, к ее чести, пытаясь расслабить Марису.

Должен сказать, я не ожидал такого развития событий. Если честно, я боялся реакции Элли больше, чем реакции Кристин.

Тем не менее, Мариса молчала.

— Значит ли это, что Тайлер почти закончил еще одну книгу?

— Почти.

— Хорошо.

Элли взяла Марису за руку, затем повернулась ко мне.

— Я пойду познакомлю ее со всеми, хорошо?

— Конечно, Элли, - сказала я, не сводя глаз с Марисы.

— Пойдем, милая, - сказала Элли, потянув Марису к группе женщин - включая Кристин - беседующих в углу.

— Она горячая штучка, - сказал Денни Косс, пристроившись позади меня и потягивая свое пиво.

— Как-то странно выглядит, - согласился Чамли МакУортер. — Хотя и очень симпатичная. Да, я бы ее сделал.

— Ты бы и гремучую змею трахнул, - сказал я им обоим.

Они не стали спорить с моей оценкой.

— Так она вампир или что-то вроде того? - спросил Чамли.

Мариса явно была вне его зоны. Да и всех остальных, если уж на то пошло.

— Гот, - объяснил я. — Их называют готами.

В углу, Кристин настороженно смотрела на Марису, а остальные дамы не знали, что делать. Алли взяла инициативу в свои руки, подталкивая всех к разговору.

— У нее есть какой-нибудь странный пирсинг? - сказал Чамли.

— У большинства цыпочек в Интернете, они есть, - согласился Денни, а затем поморщился от этой мысли. — Они, наверное, болят, понимаешь?

Я повернулся и посмотрел на них обоих, но их глаза были прикованы к Марисе.

— Господи, ребята, успокойтесь.

— Ты мне не ответил, - надавил Чамли. — Пирсинг есть?

Кстати, Чамли - сантехник, который, в свободное время, просматривает порно в Интернете. Он всегда был чем-то вроде извращенца.

— Откуда я могу знать что-то подобное?

Они оба смотрели на меня так, будто не поверили ни единому моему слову. Я просто улыбнулся.

— Господи, Тайлер, - прошептал Аллен Уилкинсон, когда присоединился к нам, откидывая свои длинные каштановые волосы назад на голову и убирая их с глаз, - ты, конечно, делаешь жизнь интересной, а?

— Что ты имеешь в виду? - сказал я.

— Сначала ты трахаешься с самой сексуальной девчонкой в нашем классе, убеждаешь ее выйти за тебя замуж, уезжаешь во Флориду и зарабатываешь состояние или что-то в этом роде, - сказал он, не сводя глаз с Марисы.

— Потом ты пишешь книгу и все такое, - добавил Денни. — Наверное, перетрахал половину, самых горячих пляжных зайчиков во Флориде.

— А теперь ты снова здесь, - сказал Чамли, — забираешь всех самых интересных, пока мы сами не успели на них взглянуть.

— Чувак, - сказал Аллен, его голос был почтительным шепотом, - у тебя десятидюймовый член, что ли?ВА

Я просто рассмеялся.

И в это же время, в другом конце комнаты засмеялась Мариса. Над тем, что Кристин говорила ей. Потом все дамы повернулись и посмотрели на меня, Элли что-то сказала, и они снова засмеялись. Вот так они все легко болтали, изредка смеялись, и я увидел, как темное облако исчезло, когда тело Марисы расслабилось и вернулось к своему свободному, бандитскому поведению.

Я улыбнулся.

Если бы я попытался, то не смог бы спланировать это лучше.

* * * * *

— Так о чем вы все болтали и смеялись? - спросил я Марису, по дороге домой.

Она была в приподнятом настроении, и я знал, что вечер, в какой-то мере, удался.

— О разных вещах, - сказала она, хихикая - клянусь Богом - хихикая, когда отвечала.

— Какие вещи?

— Ты знаешь, Тайлер.

— Нет, не знаю. Поэтому я и спрашиваю.

Она повернулась и посмотрела на меня, пока я вел машину, а затем разразилась взрывами смеха.

— Кристин говорила не к месту?

— Почему ты думаешь, что это была Кристин? - поддразнила она.

— И Элли тоже? - сказал я. — Обе?

— И Дарла, и Кристи, и Нэнси, и...

— Ладно, ладно. Я понял суть.

— Не сердись, милый, - сказала она, погладив мою щеку кончиками пальцев. — Это было весело. Они милые.

Я улыбнулся, не зная, убить ли мою бывшую жену и всех остальных, или купить им всем розы за то, что они не накинулись на Марису, как стая акул.

— Кроме того, - сказала она, - теперь я знаю некоторые из твоих пристрастий.

— Пристрастия?

— Пристрастия, - подтвердила Мариса, а затем начала фыркать, сдерживая смех. — Ну, знаешь. Например, к бондажу?

— О, Господи, - простонал я. — Это не пристрастие.

— Не по словам Элли.

— Это было всего один раз.

— И это потрясло ее мир, суперчувак.

— Что-нибудь еще? - потребовал я.

— О да, - сказала она. — Много чего еще.

— Кристин?

— И Элли.

— Ради всего святого, - пробормотал я.

— Эй, Тайлер? - сказала она, ее кончики пальцев теперь ласкали мое бедро и ползли к моему комплекту.

— Да?

— Может быть, мы достаточно близки сейчас - может быть, достаточно хорошо знаем друг друга - что, может быть, ты отвезешь меня в отель и, знаешь, попробуешь со мной некоторые из этих вещей?

Затем она разразилась смехом, быстро сжав мой член.

— Дразнилка, - сказал я, теперь поклявшись отомстить всем сплетницам, целующимся и рассказывающим женщинам.

Она только громче рассмеялась.

— Не могу дождаться завтрашнего звонка Сьюзан.

Остановившись на перекрестке, я повернулся к ней.

— Наслаждайтесь своим маленьким смехом, юная леди. Возможно, вы узнаете о моем пристрастии к шлепкам.

— Давать или получать? - засмеялась она. — Они не так уж далеко зашли, в твое прошлое.

Я ничего не мог с собой поделать. Ее смех был заразителен, и я просто смеялся вместе с ней. Ладно, мой смех был больше похож на хихиканье, но я признаю, что в тот момент, у меня перехватило дыхание. Такая беззастенчивая. Такая счастливая. Я чувствовал себя хорошо, мне было приятно, что я принимал какое-то участие в ее ликовании, неважно, насколько маленькое, пусть даже в качестве повода для шуток.

И тогда я понял.

Я был влюблен в эту девушку.

Я. Будущий (возможно, если эксперты правы, но что они знают) успешный автор, влюбленный в эту странную, чудаковатую, молчаливую, блестящую, поглощающую невероятное количество еды, готичную девчонку. В эту милую молодую леди, с блестящей улыбкой и заразительным смехом.

У нас не было ничего общего, кроме любви к писательству и хорошим книгам.

Ничего.

Неужели любовь, действительно так работает? Это точно не было похоже ни на одну любовь, о которой я когда-либо мечтал.

Поразит ли это и ее? Влюбится ли она в меня?

Последнее пугало меня, потому что сейчас, я как никогда понимал, что очень хочу, чтобы она полюбила меня.

Не просто - как я, даже если это будет включать в себя горячий секс.

Мне нужно было, чтобы Мариса любила меня.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

— Проблема, - сказала Мариса, когда я ответил на звонок три дня спустя.

— Что?

— Вечеринка, - сказала она. — Это в следующую субботу.

— Да, - подтвердил я. — Мы вылетаем в пятницу утром. Мы проведем пятницу и следующий день в Манхэттене, сходим на вечеринку и вернемся в воскресенье днем. В чем проблема?

— Я не могу приехать, - сказала она.

— Ты - что?

— Не могу приехать.

— Почему?

Она молчала.

— Ну же, Мариса, - сказал я. — В чем проблема?

— Кое-что случилось, вот и все.

— Что?

— Просто что-то. Что-то, из чего я не могу выбраться.

Я глубоко вздохнул. С тех пор, как мы расстались в субботу в полдень, я с нетерпением ждал предстоящего мини-отпуска с Марисой.

— Тогда, могу я хотя бы увидеть тебя перед отъездом?

— Прости, - сказала она, едва слышным шепотом.

— Мариса, что случилось? Я что-то сделал?

— Дело не в тебе. Просто... ну... кое-что случилось.

— Мы можем поговорить об этом?

Она молчала.

— Мариса?

— Мне жаль, Тайлер.

И она повесила трубку.

Когда я попытался ей перезвонить, она перешла на голосовую почту. Я оставил ей сообщение. Потом, через час, еще одно сообщение. Шесть сообщений во вторник, также остались без ответа.

* * * * *

К позднему утру среды, я был в бешенстве.

— Почему бы тебе не оторвать свою задницу и не пойти к ней, - сказал мне папа. — Господи, ты ходишь вокруг да около, весь этот чертов день. Просто иди к ней. Узнай, в чем дело.

Я посмотрел на него, потом на маму, которая кивнула в знак согласия. Так что, я послушал их.

Я просидел на крыльце, возле квартиры Марисы, три часа, прежде чем одна из ее соседок вернулась домой и увидела меня там.

— Ее здесь нет, - сказала грузная женщина. — Ушла вчера рано утром. Чемодан в руках. Поймала такси.

— Она не сказала, куда едет?

— Извините, - сказала она, и по ее лицу я понял, что она не шутит.

* * * * *

Я ехал по шоссе домой, прижав мобильный телефон к уху, когда она взяла трубку.

— Алло?

— Сьюзан? Это Тайлер.

Она сделала паузу, затем медленно произнесла.

— Как дела?

— Сьюзан, ты слышала что-нибудь о Марисе? Она отменила поездку в Нью-Йорк, не отвечает на мои звонки, а теперь я был у нее в квартире и...

— Она со мной, - сказала Сьюзан, с грустью в голосе.

— Что случилось? Я что-то сделал?

— Это не ты, Тайлер.

— Тогда в чем же дело?

Сьюзан вздохнула.

— Я не могу говорить об этом.

— А я могу с ней поговорить? Поговорить с ней? Хотя бы поздороваться?

— Наверное, сейчас это не очень хорошая идея.

— Почему?

— Она не хочет с тобой разговаривать. Я не думаю, что будет хорошей идеей заставлять ее, хорошо?

— Ты можешь мне что-нибудь рассказать?

— Не сейчас. - Она сделала паузу. — Тайлер, мне очень жаль. Я боялась, что ты так подумаешь. Я скажу тебе, что она не уверена в твоих чувствах, но я предупредила ее, что ты, вероятно, заботишься о ней. Я скажу ей это сейчас, хорошо? Может быть, это что-то изменит.

— Черт возьми, Сьюзен, - сказал я, - позволь мне самому ей сказать. Пожалуйста.

— До свидания, Тайлер. Я позвоню тебе, когда смогу рассказать больше. Обещаю.

Она отключилась.

Именно тогда, меня остановили за превышение скорости до восьмидесяти, при шестидесяти пяти. Это был полицейский постарше, который, очевидно, уже бывал здесь раньше и узнал выражение моего лица.

— Проблемы с женщиной?

Я просто кивнул, уставившись прямо перед собой в оцепенении.

— Ну, если твою задницу убьют - и, возможно, убьют кого-то еще - это точно их не решит, не так ли?

Я покачал головой.

— Прости.

— Не извиняйся. Притормози, черт возьми.

Он пошел обратно к своей машине, бормоча.

Затем меня осенила мысль, и я провел остаток дороги домой, надеясь, что Кристин будет там.

* * * * *

— О чем вы говорили с Марисой? - спросил я, когда мы были в моей комнате.

Кристин улыбнулась, затем широко ухмыльнулась.

— Это не смешно, - сказал я, пытаясь сдержать свой гнев. — Она уехала. Не хочет со мной разговаривать.

По выражению ужаса на лице Кристин, я с замиранием сердца понял, что это не было чем-то, что она намеренно сделала.

— Мы не... все были... просто истории, Тайлер. Правда. Ты видел нас. Она смеялась.

Я кивнул.

— Что за истории?

Кристин опустила глаза, ерзая.

— Какие истории, Кристин? - настаивал я.

— Ну, знаешь. Может быть, что-нибудь пикантное. И какие-нибудь смешные истории. Когда мы были вместе, когда ты рос и все такое.

— Я знаю про пикантные вещи, - сказал я. — А что насчет взрослой жизни?

— Просто, например, некоторые вещи, которые мы все делали. Ну, знаешь. Когда ты впервые покурил наркоту и нарисовал фреску в мастерской своего отца. И все в таком духе.

Я кивнул.

— Ничего о... ну...

— Мы были добры к ней, Тайлер, - сказала она, с грустью на лице. — Ты видел нас. Я бы так с тобой не поступила. Я видела, как ты наблюдал за ней.

— И как это выглядело?

— Как будто ты заботился о ней.

— Значит, в твоих же интересах было что-то предпринять, чтобы поставить небольшой заслон, так?

— Я не делала этого. Клянусь Богом, я этого не делала. Я бы этого не сделала.

Ее лицо было в бешенстве, ее тон умолял меня поверить ей.

Я просто уставился на нее. Жестко.

— Ты должен мне поверить. Конечно, я хочу, чтобы ты дал нам еще один шанс. Но неужели ты думаешь, что ради этого шанса, я буду саботировать все твои отношения?

— Почему бы и нет?

— Потому что тогда, ты никогда не дашь мне другого шанса, - сказала она. — Я знаю тебя. Ты возненавидишь меня еще больше.

— Я не ненавижу тебя, - сказал я.

— Но ты не любишь меня. По крайней мере, не настолько, чтобы дать нам еще один шанс.

— Мы это уже проходили. Это не...

— Я знаю, - перебила она. — Но позволь мне сказать тебе, что я знаю еще. Если ты действительно заботишься о ней, а я сделаю что-то - что угодно, неважно, насколько незначительное - если я сделаю что-то, чтобы помешать этому, ты никогда больше не будешь говорить со мной. По крайней мере, не так, как сейчас.

Она была права, конечно.

— Теперь у нас есть Бен, - продолжала она, ее голос смягчился. — Ты думаешь, я испорчу то, что у нас есть сейчас с Беном? Зная, что это причинит ему боль? Ты действительно думаешь, что я рискну? Так что да, я хочу тебя вернуть. Но я не лгала, Тайлер. Я облажалась, я знаю это, и я действительно хочу, чтобы ты был счастлив. Если я могу сделать тебя счастливым - а я клянусь Богом, я буду стараться до конца жизни, как никогда раньше - тогда я хочу получить этот шанс. Но я знаю, что если я встану на твоем пути, ты будешь обижаться на меня всю оставшуюся жизнь. А я этого не хочу. Я не хочу, чтобы Бен видел, как его родители ненавидят друг друга, хоть немного. Нет, если я могу помочь.

Я кивнул. Она была права: это было не то, что она или другие женщины, сказали или сделали в пятницу вечером.

— Тогда что это было, черт возьми?

— Но я могу тебе кое-что сказать, - сказала Кристин.

— Что?

— Было что-то в том, как она смотрела на тебя - иногда на нас, когда мы разговаривали.

— Что? - нажал я.

— Она напугана. Она смотрела на тебя с нежностью, почти граничащей с щенячьей преданностью. Но было что-то большее. Как будто она боялась этого. Своих собственных чувств к тебе.

Пора перестать врать себе. Я подозревал это, с момента разговора со Сьюзан, и теперь Кристин подтвердила это.

Мариса все еще не доверяла мне. Не доверяла нам. Она столько раз попадала в дерьмо, что боялась дать ему шанс.

Ее страх быть отвергнутой или обиженной, пересиливал все чувства, которые она могла испытывать ко мне.

И что мне теперь делать?

* * * * *

В четверг вечером я собирал вещи, готовясь встать в четыре утра и добраться до О'Хара, чтобы вылететь на Манхэттен.

Потерявшись в своих мыслях, я не услышал скрежет. Но когда я услышал стук, то вышел посмотреть. Мама лежала на лестничной площадке, безуспешно пытаясь подтянуться за перила.

— Мама, - сказал я, бросаясь вниз, чтобы помочь ей подняться. — Господи, что ты делаешь? Где папа?

— Нам нужно поговорить, - сказала она.

Ее речь почти пришла в норму. Слова были четко выговорены, и большая часть пауз, между словами, исчезла.

— Я спущусь вниз, - сказал я, прижимая ее хрупкое тело к своему.

— Нет.

Ее голос был твердым, а выражение лица говорило о том, что она хочет пройти остаток пути по лестнице.

— Хорошо, - сказал я и помог ей пройти остаток пути, обняв ее слабую руку за плечо.

Оказавшись в моей комнате, она села в кресло за моим столом и повернулась ко мне лицом.

— Тебе больно, - сказала она.

Я кивнул.

— Это Кристин?

— Нет, мама. Это не Кристин.

— Значит, ты все решил. Ты не вернешься к ней.

Я вздохнул.

— Вполне. Да, с этим покончено.

Она сделала паузу, ее лицо сначала расстроилось. Постепенно в нем появилось чувство твердой решимости.

— Почему?

— Потому что, мама, - объяснил я, пытаясь найти слова для своих чувств и терпя неудачу. — Потому что она бросила меня. Потому что она вышла замуж за другого.

— Но ты любишь ее?

Я задумался, прежде чем ответить.

— Конечно. Я люблю ее. Всегда любил.

— Тогда почему ты не хочешь попробовать?

— Потому что, мама, моей любви было недостаточно. Моей или ее. Этого было недостаточно, чтобы сохранить брак.

— Я видела браки и похуже.

— Да, но как долго? Видела ли ты, как они переживали худшее и продолжали жить? Были ли они счастливы? Или такими же счастливыми, как и раньше?

Она коротко покачала головой.

— Нет. Нет, они не были.

— Я думал об этом, мама. Действительно думал. Но это две вещи. Во-первых, она бросила меня. Без объяснений, без ничего. Просто ушла. И снова вышла замуж за кого-то, с кем... с кем она спала, пока мы были вместе. Я имею в виду, это довольно серьезно.

— И ты не можешь простить это?

Я покачал головой.

— Проблема в том, что я так сильно ее любил. По-настоящему. С каждым вздохом, я поклонялся земле, по которой она ходила. Это только усугубляет ситуацию, понимаешь? Это так трудно принять, когда ты любишь их так сильно, что даже не можешь представить, что они так себя ведут. А когда она так поступила, это просто выбило у меня всю почву из-под ног. Может быть, если бы я не любил ее так сильно, все было бы не так плохо. Я мог бы простить предательство и все такое. Но я не могу. Как будто она, не любила меня так же сильно.

Мама кивнула, ее лицо выражало сочувствие и понимание.

— Я думаю, что сейчас она попыталась бы. Мне кажется, она это понимает, и она делает все, чтобы доказать тебе, что будет любить тебя больше, чем когда-либо прежде.

— Но я не могу доверять этому. Что если мы снова будем вместе? Ей снова станет скучно? Если бы она действительно любила меня - любила бы так же сильно, как я люблю ее - она бы никогда не заскучала со мной. Я все испортил? Конечно. Много. Я не говорю, что это была только ее вина. Тем не менее, это она ушла. Без предупреждения и объяснений. И это она пошла дальше. И если честно, я думаю, что единственная причина, по которой она хочет попробовать сейчас, это то, что мы оба вернулись сюда, и Рэнди разводится с ней. Вернулась к своей семье, друзьям и всему остальному, и никакого Рэнди больше нет.

Мама кивнула.

— Ты сказал, что есть две причины.

— Бен, - сказал я. — Сейчас Бен растет в семье с одним родителем. Он видит всех нас, но он привык к тому, как все устроено. Он не знает ничего другого, и к тому времени, когда он подрастет, он забудет о Рэнди и обо всем остальном, и это будет все, что он знает. Если я вернусь к Кристин и ничего не получится... ну, я просто не могу заставить Бена, пройти через такую боль.

— И ты не хочешь рисковать, - сказала мама, это было утверждение, а не вопрос.

— Нет, не хочу.

— Ты думаешь, что для него лучше расти в семье с одним родителем, чем в обычной семье?

— Это не то, что я думаю, - сказал я. — Я просто думаю, что "нормальная семья", как ты выразилась, долго не протянет. И я не хочу, чтобы Бену пришлось пройти через это. Мы с Кристин сейчас ладим, и я не хочу, чтобы ему пришлось пройти через развод и всю связанную с ним неразбериху.

Несколько мгновений, мы сидели молча.

— Тогда это Мариса, не так ли?

— Да, мама, это Мариса.

— Ты действительно заботишься о ней, - сказала она. — Это видно. Ты... Я не знаю. Защищаешь, наверное. И ты всегда, кажется, тянешься к ней.

— Я думаю, что я люблю ее.

Она кивнула, ее мрачное лицо озарилось улыбкой. Хотя в улыбке кривилась только половина ее губ, она была той матерью, с которой я вырос. Я больше не видел инсульта, который она перенесла. Она снова была моей мамой.

— Я могу понять, как ты это сделаешь. Не сразу, я полагаю. Но за те несколько минут, что я была с ней, я кое-что увидела. Доброту, которая встречается довольно редко.

Я кивнул, не зная, как выразить свои чувства словами.

— Ты сказал ей? - сказала мама. — Что ты любишь ее?

— Нет. Никогда не было возможности.

— Херня, Тайлер.

У меня отвисла челюсть. Мама никогда не бранилась. Ну, почти никогда. Но ее ругательства, не были в гневе.

— У тебя было много шансов.

— Она ушла, - начал объяснять я. — Она...

— Тогда найди ее. Найди ее и скажи ей.

— Я знаю, где она. С ее сестрой. Во Флориде. Но она не хочет меня видеть.

— Тогда придумай, как передать ей сообщение. Через ее сестру или еще как-нибудь.

— Но как?

Мама поднялась со стула, сжимая трость и глядя на меня сверху вниз.

— Если ты действительно любишь ее, ты найдешь способ. - Она медленно преодолела несколько футов до меня на кровати. — А теперь поцелуй свою маму за то, что она все устроила, и помоги мне спуститься по лестнице, пока я не сломала себе шею.

* * * * *

Около двух часов той ночи, я сидел за письменным столом и писал свой почти законченный второй роман. По какой-то причине, и не просите меня объяснять, я придумал единственный способ сообщить Марисе. Единственный способ - рассказать Сьюзан о своих чувствах.

— Тайлер, - сказала сонная Сьюзен, взяв трубку, - ты знаешь, во сколько мне нужно вставать утром?

— Скажи ей, что я люблю ее, Сьюзан. Не говори ей, что я забочусь о ней. Скажи ей, что я люблю ее.

Сьюзан сделала паузу.

— Скажи ей, - настаивал я. — И ты также скажи ей, что если ее не будет там в субботу вечером - если ее не будет на этой вечеринке - то я ухожу. Это не просто моя книга. Это наша книга. Твоя, Марисы и моя. И я хочу, чтобы все мы были там, чтобы получить похвалу.

— Но Тайлер, - начала спорить Сьюзен, уже полностью проснувшись.

— "Но Тайлер" - не надо. Я не собираюсь проводить самую важную ночь в своей жизни, без любимой женщины рядом со мной. Так что мне все равно, как ты это сделаешь или что ты сделаешь, но ты должна быть уверена, что Мариса будет там. Даже если только для того, чтобы сказать мне, чтобы я отвалил и убрался из ее жизни, ей лучше быть там, иначе меня не будет.

— Но ты не можешь этого сделать, - возразила Сьюзен. — По контракту ты обязан...

— Я знаю, что написано в контракте. Но мне плевать. К черту контракт. Пусть подают в суд.

— А что, если я не смогу...

— Придумай способ, Сьюзан. Я серьезно. Ей лучше быть в Манхэттене к утру субботы, и ей лучше быть на этой вечеринке.

— Но это... ну, это шантаж.

— Нет, Сьюзан, - сказал я, понизив голос. — Это единственный способ, который я могу придумать, чтобы рассказать женщине, которую я люблю, о своих чувствах. И дать ей понять, насколько серьезно я к этому отношусь. Запомни мои слова, потому что я говорю всерьез.

Сьюзен вздохнула.

— Я посмотрю, что я могу сделать.

— Спасибо, - сказал я, но она отключилась, не попрощавшись.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Полет прошел без происшествий, а встречи с издателями, редакторами, юристами и графическими дизайнерами, были скучны до невозможности. Зато ужин, в пятницу вечером, был хорош.

Все стало немного ярче, примерно в середине ужина, когда Натали вышла из-за стола, чтобы ответить на звонок.

Через пять минут она вернулась, на ее лице расплылась улыбка.

— Она будет здесь, - сказала она мне.

— Мариса?

— Конечно, Мариса. Кто еще?

— Когда?

— Завтра утром. Рейс прилетает в десять.

— Какой коридор? - спросил я, страстно желая оказаться там.

Натали покачала головой.

— Ни за что, громила. Утром у тебя еще много встреч. А после обеда, тебе нужно отдохнуть.

Мои глаза сузились.

— Ты не врешь?

— А что в этом хорошего? Если я совру, ты просто уйдешь. Она наклонилась и похлопала меня по руке. — Ты просто успокойся сейчас, хорошо? Постарайся наслаждаться собой. Может быть, завтра на собраниях ты будешь немного внимательнее. Поспи после обеда. Ты увидишь ее на вечеринке.

— Ты не врешь, - повторил я, на этот раз больше утверждая, как будто пытался убедить себя.

— Кхм, - сказал невысокий седовласый парень за нашим столом.

— Да, Райли, - обратилась Натали к издателю.

— Эта Мариса, о которой вы говорите, - сказал он, его голос был выше, чем вы могли бы подумать. — Она, случайно, не та молодая леди, которая редактировала это? На самом деле, нашла его и принесла вам?

— Именно она, - сказал я.

— И она будет здесь? - сказал он, выглядя одновременно удивленным и довольным этим предположением.

— Ей лучше быть здесь, - сказал я.

— Что вы имеете в виду, Тайлер? - спросил он.

— Если ее не будет... - начал я.

— То, что он пытается сказать, Райли, - вклинилась Натали, ее рука сжалась на моем предплечье и сдавила его до чертиков. — Он пытается сказать, что считает, что она заслуживает львиную долю заслуг.

— О, я не знаю, - сказала Райли, легко улыбаясь мне. — Она не писала это. Это сделали вы. Так что заслуга, конечно, есть, но, наверное, не львиная доля, а?

— Львиная доля", - сказал я. — Если бы не она, вы бы никогда этого не увидели. И вы читали окончательный вариант, который у меня был до того, как она помогла с правкой.

Он кивнул.

— Да, я признаю, что это даже лучше, чем мы ожидали. И ваша собственная окончательная версия, уже была превосходной.

— Но ее вариант лучше, верно?

Он кивнул.

— Заметно.

—Значит, львиная доля, - повторил я.

— Тогда я, с нетерпением, буду ждать встречи с ней, - заключил он, снова погружаясь в утиную грудку на своей тарелке.

Я улыбнулся, гадая, будет ли он все еще так думать, когда увидит ее лично.

Я вспомнил, как впервые увидел ее, удивляясь, как я вообще мог влюбиться в это привидение, на пороге моего дома.

* * * * *

Вечеринка началась в восемь вечера в субботу, и я пришел на пять минут раньше. Вечеринка проходила в бальном зале отеля "Waldorf Astoria", и по всему залу, были разбросаны огромные плакаты с моей фотографией и обложкой книги. Было также несколько сотен экземпляров книги для прессы, критиков и различных литераторов и знаменитостей, которые должны были присутствовать. Я провел полтора часа, раздавая автографы на каждой книге.

Там уже было несколько десятков человек, которые, в основном, толпились у бара или за одним из нескольких столов, уставленных канапе. Я не узнал никого из них.

И я не видел Марису.

Я почувствовал, что меня сжимают за руку, и повернулся.

— Сьюзан, - сказал я, наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Поздравляю, Тайлер, - сказала она, оглядывая комнату, потом снова на меня. — Ты должен гордиться собой.

— Спасибо, - сказал я, увидев, что она была с кем-то.

С таким же тридцатилетним, как и я, с квадратной челюстью и коротко стриженными светло-каштановыми волосами. Никакой Марисы.

— Где...

— Я хочу познакомить тебя с Тоддом Мюллером, - сказала она. — Он мой... мы...

— Встречаемся, - сказал Тодд, улыбаясь и протягивая мне руку. — Ты можешь сказать это, детка. Правда.

— Мы встречаемся, - сказала она, улыбаясь ему.

— Тайлер Коллинз, - сказал я, возвращая крепкое рукопожатие. — Спасибо, что пришли. И мои поздравления. Сьюзан - очень особенная леди.

Он посмотрел на нее, и она ответила ему теплой, легкой улыбкой.

— Разве я не знаю, - сказал он. — Мы познакомились во время суда, несколько лет назад. Она начистила мне задницу. А потом, я столкнулся с ней в продуктовом магазине. Кубинская бакалея, не меньше. Маленькая дырка в стене, приютившаяся в переулке.

Она похлопала его по предплечью.

— Тебе не обязательно рассказывать ему всю историю.

Он пожал плечами и усмехнулся.

— Я просто рассказал. Кроме того, что мы выпили. Что-то из папайи. И одна вещь, привела к другой и...

— И вот мы здесь, - сказала Сьюзан, чмокнув его в щеку.

— Я рад за тебя, - сказал я. — Ты заслужила это.

Она тепло улыбнулась мне.

— И именно ты, дал мне пинка под зад, чтобы я попробовала.

Я кивнул, все еще оглядываясь через их плечи и осматривая зал, пытаясь заметить Марису.

— Она скоро будет здесь, - пообещала Сьюзан. — Ты же знаешь, как это бывает. Макияж, пробки и все такое.

Я искал на ее лице признаки обмана, но она казалась честной и искренней.

— Тайлер, - услышал я голос. — Подойди сюда на минутку, ладно?

Я подошел к входу и увидел Райли Макмастерса, стоящего рядом с двумя мужчинами, которых я видел миллион раз до этого на фотографиях и на экране.

— Тайлер, - сказал он, - я хотел бы представить тебя Клинту Иствуду и Стивену Кингу.

— Это честь для меня, - сказал я, с трепетом пожимая им обоим руки.

— Спасибо, - прохрипел Иствуд, знакомым голосом.

— Приятно познакомиться, Тайлер, - сказал Кинг, когда я пожал ему руку. — Отличная книга. Действительно очень хорошо сделана и все такое.

— Да, - согласился Иствуд.

— Спасибо. Правда. От вас двоих, я имею в виду, это действительно высокая похвала, верно?

Иствуд усмехнулся.

— Вы не знаете, зачем я здесь, верно?

— На вечеринку? - догадался я. — Или здесь будет кто-то, кого вы хотите увидеть?

— Он понятия не имеет, - сказал Кинг.

Иствуд усмехнулся.

— Я ведущий партнер в "TriCorner".

— "TriCorner"?

Теперь они оба захихикали, качая головами в недоумении.

— "TriCorner" купила опцион на фильм, - вклинилась Натали сзади меня. — Привет, Клинт. Стивен.

Они оба обняли ее и чмокнули в щеку.

— Натали, ты старый боевой топор, - сказал Кинг. — Все еще находишь горячих новичков, не так ли?

— Когда ты придешь в мое агентство? - сказала она ему.

Они все ухмылялись, перемигиваясь с ноги на ногу. Мои мысли, однако, были в другом месте.

К девяти тридцати, мои нервы были на взводе. Сьюзан, когда ей противостояли, продолжала проповедовать терпение, но мое терпение было на исходе.

К тому времени, я поговорил почти с каждым из двухсот или около того человек в банкетном зале, и я снова был с Иствудом и Кингом, к которым теперь присоединился Карл Хиасен, невероятно талантливый загадочный писатель из Флориды, который был одним из моих любимцев.

— Так вы говорите, что эта девушка, - сказал Хиасен, с выражением недоверия на лице, - эта Мариса. Именно она прочитала это и заставила Натали связаться с вами?

— И отредактировала его, - подтвердил я.

— Действительно, - сказал Кинг. — И она студентка?

— Работает над докторской диссертацией по английскому языку. Творческое письмо, тоже.

— И Натали ее слушала? - сказал Хиасен.

Я кивнул.

— Она действительно хороша.

— И в редактировании тоже? - спросил Кинг. — Я имею в виду, это была просто орфография здесь, и фраза или что-то еще там?

— Нет. Это был целый клубок воска.

— Она тоже пишет? - спросил Иствуд, впервые за пять минут, произнося слова.

— Немного, наверное, - ответил я. — Она хочет. Я это знаю. Но она ждет еще немного опыта. Жизненного опыта, как она говорит.

— Как у нее с диалогами, - спросил Иствуд. — Пишет диалоги. Как она?

— Вы читали книгу?

Все трое кивнули головой.

— Понравился диалог?

Кивки продолжались.

— Она помогла мне многое переделать. Не полностью. В основном, слово здесь и интонация там. Но она действительно многое изменила, это точно.

Хиасен издал низкий свист, Кинг кивнул в раздумье, а Иствуд только поджал губы и сузил глаза.

— Ни хрена себе, - прошептал Хиасен, выходя из задумчивости.

— Что? - сказал я, видя, как глаза Иствуда сузились до маленьких щелочек, а рот Кинга открылся в благоговении.

— Боже мой, - скривился Иствуд, - хотел бы я быть на тридцать лет моложе.

— Ни хрена себе, - согласился Кинг.

Я повернулся, чтобы посмотреть, как высокая, элегантная женщина, в простом зеленом платье без рукавов, входит в комнату и застенчиво оглядывается по сторонам. Ее волосы были коротко подстрижены и разделены с одной стороны, причем эта часть почти закрывала ее левый глаз. Маленькая зеленая сумочка прижата к ребрам, единственное украшение, помимо платья и простых туфель на высоком каблуке.

— Мариса, - прошептал я, пораженный трансформацией.

— Вы знаете ее? - спросил Кинг.

— Это она? - спросил Хиасен. — Редактор?

— Вам приходилось с ней работать? - благоговейно сказал Иствуд.

— Извините, - пробормотал я, идя к ней, не оглядываясь.

Она заметила мое приближение, когда я был еще в шести метрах от нее. Ее тело напряглось, нервный, ищущий взгляд, сменился смущением или стыдом. Ее глаза опустились на пол, затем снова поднялись, чтобы встретиться со мной.

— Ты пришла, - сказал я с облегчением.

Она кивнула.

— Ты..... .Я не узнал тебя, - сказал я. "Когда ты вошла. Мне пришлось посмотреть во второй раз.

— Я выгляжу нормально?

— Да, - сказал я, протягивая ей руку. — Ты выглядишь нормально. Может быть, даже немного лучше, чем хорошо.

— Правда? - сказала она. — Потому что я чувствую себя, как кукла Барби.

— Куклы Барби, никогда раньше меня не возбуждали, - прошептал я ей на ухо.

Она улыбнулась, или, по крайней мере, попыталась. Но она была как клубок нервов, и ее глаза, то и дело стреляли в пол и фокусировались на нем.

— Может, подышим свежим воздухом? - сказал я.

Она кивнула, взяла меня за руку и пошла за мной на балкон.

— Вот, - сказал я, накидывая ей на плечи свой пиджак, чтобы сдержать ветерок на балконе.

— Ты это серьезно? - спросила она, ее глаза искали мое лицо, пока я говорил. — То, что ты просил Сьюзан передать мне. Ты это имел в виду?

— Что я люблю тебя? - сказал я. Она кивнула. — Ты чертовски права, я именно это имел в виду. Больше всего на свете. Я никогда не был так серьезен, за всю свою жизнь.

Она не улыбнулась. Вместо этого, ее глаза впились в мои и держали меня там, ее лицо искало любые следы лжи.

Я вздохнул.

— Я скажу тебе, когда я это понял. На вторую ночь. Ну, не совсем, но на следующий день, когда я ехал домой.

— Вторая ночь, которую мы провели вместе? Когда ты не... ну, ты знаешь.

— Первая ночь была замечательной, не пойми меня неправильно, - объяснил я. — Но вторая ночь, была волшебной. И дорога домой, была чистой пыткой, потому что я знал, что не увижу тебя снова, в течение нескольких дней. Я понял, что не хочу ждать пару дней. Даже пару минут.

— Но я позвонила тебе первой, - запротестовала она.

— Я боялся надавить на тебя. Ты ясно дала понять, что ты..... . что, не хочешь? Не согласна?

— Это может быть просто увлечение, - сказала она. — Ты описываешь увлечение.

Я покачал головой.

— Я уже думал об этом. Но это не так. Это похоже на то, что было, когда мы с Кристин были вместе, только сильнее. Намного сильнее. Я помню это. Я любил ее каждым вздохом, но все же мог отложить это на потом, когда не был с ней. Но с тобой, я не могу даже думать. Книга никуда не продвинулась, с той второй ночи. Может быть, десять-двенадцать страниц, и все они - дерьмо. Я знаю, что мне придется переписать все заново.

— Тогда скажи это, - сказала она. — Скажи это снова. Убеди меня.

— Я люблю тебя, Мариса Ки, - сказал я, подойдя вплотную и взяв ее лицо в свои руки, глядя в ее глубокие карие глаза. — Клянусь Богом. Это не щенячья любовь. Это не похоть, не увлечение или что-то в этом роде. Я знаю. Я это проходил, и это не то, что сейчас.

Она поджала губы.

— Не пытайся заставить себя, поверить в это, - сказал я. — Просто поверь в это. Это факт. И тебе нужно с этим смириться. Ты не можешь убежать только потому, что я хочу провести остаток своей жизни, доказывая тебе - доказывая каждую минуту, каждого дня, каждого года - что я люблю тебя.

На ее глаза снова навернулись слезы, но она все еще молчала.

— Я тоже люблю Бена, - сказал я. — Но ты знаешь это. Не больше, не меньше. По-другому, так, как отец любит своего сына. И моих родных тоже. Их я тоже люблю. Но ты?

Она кивнула, побуждая меня закончить.

— Тебя, - продолжал я, мягко улыбаясь, - тебя я люблю так, как о тебе пишут книги. Книги, которые мы оба высмеиваем. Сентиментальное романтическое дерьмо. Только это сильнее, реальнее. Я люблю Бена, но я хочу, чтобы его задница убралась из дома к тому времени, когда он закончит колледж, если не раньше. А мои родные? Ну, я уже подыскиваю новое место, теперь, когда мама почти поправилась и все такое.

Я поцеловал ее, лишь слегка коснувшись губами ее мокрых от слез губ. Я почувствовал вкус соли и аромат мяты.

— А я? - прошептала она.

— Я не хочу, чтобы ты когда-нибудь выходила из дома. Только, если я буду с тобой. Я мог бы проводить с тобой, каждый бодрствующий момент, каждого дня отсюда и до бесконечности, и никогда не насытиться тобой.

— Ты уверен?

— Чертовски уверен.

— А через пять лет? Ты все еще будешь чувствовать себя так же, через пять лет?

— Если мы правильно разыграем наши карты, это будет только сильнее.

— Это предложение, Натали? - услышал я сзади себя.

— Райли, - вздохнула Натали. — Ты все портишь. Ты... ты... Мужчины!

Мариса проигнорировала их, вместо этого обняла меня и зарылась лицом в мое плечо.

— Я тоже тебя люблю, - сказала она. — Больше всего на свете. Но мне страшно.

— Это признание? - сказал Райли.

— Тише, - шипела Натали. — Что с тобой не так?

— Если я подарю тебе кольцо, ты примешь его? - прошептал я ей на ухо. — И убедит ли это тебя в том, что я серьезно?

— Но я убежала, - сказала она, фыркнув.

— Я знаю, - ответил я. — Но я знаю, почему ты это сделала. Ты боялась. Ты уходила не из-за... Я не знаю. Я просто знаю, что это не так, как с Кристин. Не так, как когда она ушла.

— Но все равно, - сказала она.

— Меня бросили, - сказал я. — Ты не бросала меня. Тебе было страшно, и ты убежала. Но ты не сделаешь этого снова, правда?

Я почувствовал, как ее голова качается у меня на плече.

— И ты действительно любишь меня, да?

— Да.

— И теперь ты знаешь, что я люблю тебя, верно? И я имею в виду, действительно знаешь. Ты знаешь, что я говорю правду.

— Я знаю, - подтвердила она.

— Итак, позволь мне повторить это снова, может быть, на этот раз немного более официально. Следует ли мне купить подходящее кольцо и упасть на колени, или ты просто хочешь сбежать и где-нибудь выйти замуж? Или я слишком рано, обо всем этом заговорил?

— Должна ли я ждать кольцо до того, как ты..... . знаешь, - сказала она, отстраняясь и глядя на меня.

Слезы блестели в ее глазах, но радостная и игривая улыбка, искривляла ее губы.

— Ты маленькая рогатая собачка, - обвинил я.

— Я думаю, это было согласие, - подтвердила Натали для Райли.

* * * * *

Несколько часов спустя, запутавшись на кровати в узле обнаженных конечностей, Мариса заговорила.

— Ты действительно можешь в это поверить? Клинт Иствуд хочет, чтобы я написала сценарий.

— Помочь мне и ему, написать сценарий, - поправил я ее. — И только, если они действительно снимут по нему фильм.

— Все равно, - сказала она. — Клинт Иствуд.

— А Стивен Кинг, все еще хочет, чтобы ты отредактировала для него книгу.

— Я не знаю, хочу ли я это делать сейчас, - сказала она.

— Почему?

— Ну, я имею в виду, что действительно я могу сделать? Господи, Тайлер, он же Стивен Кинг.

— Ты разобьешь ему сердце, если откажешься сейчас, - сказал я.

Она замолчала на мгновение.

— О чем ты думаешь?

— Просто интересно, вот и все.

— О чем? - спросил я.

— Если бы кто-нибудь из них, даже взглянул на меня, если бы я... ну... ну... ты знаешь.

— Нет, - сказал я, искренне смутившись, - я не знаю. Что ты имеешь в виду?

— Если бы я появилась, как Мариса. Мариса - молодая, злая, одетая в черное цыпочка, которую ты им описал.

— Я не думаю, что что-то изменилось бы, - сказал я. — Это та Мариса, в которую я влюбился. Ту, которую я все еще люблю, правда. Эта Мариса привлекла меня, поэтому я уверен, что она привлекла бы и их.

— Значит, эта новая Мариса, - сказала она, вздрогнув, когда я провел кончиком пальца по линиям ее татуировки. — Ты тоже ее любишь?

— Она настоящая Мариса? - спросил я.

— Может быть.

Я перевернулся, подперев голову рукой, и уставился на нее.

— Почему? Почему ты это сделала? Я имею в виду, ты выглядишь фантастически, но я буду любить тебя независимо от того, как ты одеваешься или какого цвета макияж на тебе.

— Ради тебя, - сказала она. — Я не хотела тебя смущать.

Я посмотрел на нее.

— Я никогда не смущался. Ни разу.

Она улыбнулась.

— Я знаю. Вот почему я люблю тебя. И почему я знаю - я действительно знаю - что ты тоже меня любишь. Но это была твоя ночь. Я хотела, чтобы она была посвящена тебе, а не тому долбаному редактору, в которого ты так безумно влюблен.

Я улыбнулся.

— Ну, это мило.

— Новый образ?

— О, и это тоже. Но нет. Я думал о том, как приятно, что Клинт Иствуд вожделеет мою цыпочку. Подумай об этом: он звезда Голливуда, Грязный Гарри, ради всего святого, и он хочет мою женщину.

Она засмеялась.

— А откуда ты знаешь, что я не вожделею его тоже?

— Потому что ты в моем номере. В моей постели. Голая, как сойка.

— И снова возбуждена, - сказала она, поворачиваясь ко мне. — Я когда-нибудь рассказывала тебе о трех вещах, которые я еще не сделала?

— Каких трех вещах?

— Сексуальных, - сказала она, ее лицо теперь над моим, ее руки прижали мои плечи к матрасу. — С того дня, как я лишилась девственности, я приберегла три вещи для своего мужа. Три вещи, которые я всегда отказывалась делать, чтобы сохранить их для того единственного мужчины, для которого я была предназначена. Знаешь, как будто эти три вещи предназначены только для меня и него, и ни для кого больше, и мы всегда будем это знать.

— Что это такое?

Она потянулась назад между ног и подвела старого Турмана к своему влажному входу, наклонившись при этом.

— Скажи мне, - задыхался я, наслаждаясь ощущением, когда она медленно опускалась на меня.

— Ты узнаешь об этом только тогда, когда мы поженимся. Когда ты снимешь свадебное платье, в первую ночь медового месяца.

— А что если я попробую... О Боже, да... что если я попробую один из них до свадьбы?

— Я тебя застрелю, - сказала она, откинув голову назад и застонав.

— Но они мне понравятся? Эти три вещи?

— Они тебе... о да, именно так... они тебе чертовски понравятся, - пообещала она в экстазе.

Вот дерьмо! - подумал я, почти сходя с ума от мыслей о возможностях, прокручивающихся в моей голове, и теплых, влажных тисках, сжимающих меня внизу.

Как, черт возьми, я собирался сосредоточиться на остальной части моего второго романа, до окончания медового месяца?

Конец