A "One Off?" от amischiefmaker

************************************

Если вам нужны истории, где все изменщицы должны быть сожжены, пожалуйста, не читайте этот рассказ, у вас будет несварение желудка, а я этого не хочу.

***

Мне всегда было интересно, почему я – такой прямолинейный, дотошный и соблюдающий правила. Что это – наследственность, среда или и то, и другое? Но уверен, что мое имя, Чонси К. Прендергаст, имеет к этому какое-то отношение.

Это могло быть наследственным, поскольку оба моих родителя, оба дедушки и бабушка были консервативными и необычайно суетливыми. Однако, поскольку все, чему они вшестером учили меня, также было консервативным, точным, обсессивно-компульсивным и/или конформным, это, безусловно, могло быть связано и с окружающей средой.

Прошло много времени и необычного опыта, прежде чем я удовлетворительно ответил на этот вопрос.

Так как моя семья богата, то помимо того, что я – прямолинеен, следую правилам и дотошен, я всегда посещал эксклюзивные частные школы, где большинство учеников были похожи на меня – пусть и не до такой же степени. Все мы весь год носили пальто и галстуки, а в теплую погоду – шорты со стрелками. В школе я выделялся только благодаря своим размерам: к одиннадцатому классу средней школы (фактически подготовительному при колледже) мой рост составлял метр девяносто шесть (почти метра), а вес – сто четыре кг, мои взрослые рост и вес.

Я никогда не занимался спортом; единственное время, когда я потел, – это игра на позиции нападающего в баскетболе или третьего крайнего от центра в линии нападения, или как это называется – «крепкой задницы» (это имя мне очень подходило) в футболе, или когда занимался тяжелой атлетикой для подготовки к этим видам спорта, всегда в отглаженной форме или тренировочной одежде.

Я учился в Принстоне и всегда носил брюки со стрелками и дизайнерские рубашки. Мои волосы всегда были идеально уложены. Никогда не пил пиво, только модные коктейли, да и те в меру, и был убежденным сторонником кодекса чести. Я встречался только с теми женщинами, что были столь же близки к дотошности, как и я, – может быть, даже с ОКР – обсессивно-компульсивным расстройством личности. Я посещал курсы, которые подготовили меня к жизни в качестве правильного корпоративного руководителя, наслаждающегося хорошим существованием в Нью-Йорке с 2, 4 в среднем детьми и няней.

***

Свою будущую жену Анастасию Карнеги я встретил, когда мы оба были старшекурсниками в Принстоне. Она – габаритная женщина, рост метр восемьдесят, вес шестьдесят пять кг, но даже более элегантная, чем крупная, всегда безупречно одетая в дизайнерскую одежду, с регулярными походами в спа-салоны и элитные салоны красоты, как и подобает дочери главного исполнительного директора S&P 1000. Она такая же последовательница правил и столь же добропорядочная, что и я.

У нас с Анастасией была большая (400+ гостей) дорогая свадьба с приемом в Gramercy Park Hotel, и мы начали жизнь в квартире, принадлежащей нашим родителям на Манхэттене, с видом на Центральный парк и с корпоративной работой, что сделало обе пары родителей довольными. На корпоративной работе у нас были некоторые трудности в общении с другими сотрудниками, потому что те не были похожи на нас, но мы справлялись и не унижали их.

Хотя я бы сказал, что и Анастасия, и я наслаждались жизнью в полной мере, возможно, это было потому, что мы не знали, что еще может предложить нам жизнь. Наши сексуальные контакты были приятными, но даже не близкими к сокрушительным. Ни один из нас особенно не любил оральный секс, а анальный точно был вне игры.

Все наши друзья были такими же как и мы: консерваторы, дизайнерская одежда, корпоративная работа и т.д.

***

Мы с Анастасией были женаты уже три года, и обоим было по двадцать шесть, когда мы отправились на неделю на популярный курорт в Северной Каролине, в основном ради удовольствия, но с одной деловой встречей у каждого из нас. У курорта была отличная репутация, хотя он не был официальным, как обычные пятизвездочные курорты, которые мы часто посещали (особенно с нашими родителями), такие как Greenbrier, или Four Seasons в Джексон Хоул, или Grand Hyatt Kauai Resort & Spa. Клиентура была гораздо более эклектичной, чем мы привыкли, но никто из нас не считал себя снобом или фанатиком, даже если некоторые другие и могли считать нас таковыми, поэтому, как и на работе, мы не испытывали осуждения или дискомфорта.

Было несколько пар, особенно интриговавшие нас, поскольку в нашем замкнутом воспитании мы никогда не общались с такими людьми. Одна пара состояла из высокого худого элегантного чернокожего мужчины и жилистой азиатки с необычайно большими сиськами. Другая – мускулистая чернокожая женщина, похожая на Серену Уильямс, и худощавый пожилой белый парень с длинными волосами и в розовых очках. Еще одна – всегда вызывающе одетая маленькая белая женщина с красивым лицом, красно-зелеными волосами и очевидным пирсингом на теле, в паре с маленьким белым парнем, у которого тоже был пирсинг, синие волосы и возмутительные наряды.

Последняя пара показалась мне особенно интересной. Я часто поглядывал на женщину и иногда замечал, что она смотрит на меня. Несколько раз мы даже обменивались улыбками, но без слов. Мне было особенно приятно наблюдать за ней, когда она танцевала под быструю музыку – она была чрезвычайно спортивной и зажигательной.

Мы с Анастасией хорошо проводили время, участвуя во многих мероприятиях и выезжая на природу, а также ужиная и большую часть вечера танцуя на курорте. Думаю, что это был четвертый вечер нашего пребывания, к счастью, после того, как мы провели по одной деловой встрече, когда произошло необычное событие. В одной из перемен было блюдо из морепродуктов, которое мне не понравилось, и я предупредил Анастасию не есть его. Однако она любила морепродукты и знала, что я их не люблю, поэтому отмахнулась от моих опасений.

Мы ужинали вместе с другой парой, одетой почти столь же консервативно, как и мы, когда во время десерта, примерно через двадцать минут после того как мы закончили основное блюдо, у Анастасии начались судороги. Ее состояние перешло в покрасневшее лицо, крапивницу, а затем – прямо за столом – рвоту. Испуганные официант и метрдотель бросились к ней, но вскоре их внимание было направлено в другие части заведения на других людей с такой же реакцией, что и у Анастасии.

В столовой начался настоящий ад. Как только я умыл Анастасию – очень неприятная задача для такого дотошного человека, каким я был – я отнес ее в наш номер, после того как помощник менеджера курорта, сейчас находящийся в столовой и разбирающийся с этим дерьмовым шоу – заверил, что штатный врач быстро посетит нас в нашем номере.

После того как Анастасию вырвало еще раз в ванной комнате нашего номера, я снял с нее верхнюю одежду и положил ее в нашу кровать. Вскоре прибыл врач; похоже, он сразу же диагностировал проблему, потому что многие другие люди пострадали от той же участи, что и Анастасия: отравление скумбрией из морепродуктов.

Врач дал Анастасии успокоительный коктейль, смягчивший симптомы и усыпивший ее. К тому времени, когда через пять минут врач был готов уйти к другим, Анастасия храпела так громко, что это было похоже на звук товарного поезда.

– Как долго она будет в отключке, доктор?

– Не менее десяти часов, возможно, двенадцати.

– Важно ли, чтобы я остался здесь с ней – я не могу заснуть из-за шума, который она производит.

– Нет, она будет в отключке и не нуждается в присмотре. Попроси у помощника менеджера другую комнату и просто проверяй ее каждые три-четыре часа.

Я поцеловал Анастасию в лоб, убедился, что она укрыта простыней и одеялом, а затем пошел к помощнику управляющего.

Хотя помощница менеджера не хотела давать мне другой номер, она сдалась, когда я указал ей на ответственность курорта за плохую еду и на то, что у нас – один из самых дорогих номеров в этом месте. Она предложила мне незанятый обычный номер.

Я проверил свободную комнату, и она была достаточно хороша, чтобы поспать несколько часов между осмотрами Анастасии. Однако я был слишком заряжен энергией, чтобы спать, поэтому пошел в главный бар. Единственное свободное место в баре было рядом с пожилым парнем в модном костюме, которого я раньше не видел, и маленькой женщиной в вызывающей одежде, с красивым лицом, пирсингом на теле и красными с зелеными прядями волос, чья сумочка «держала» место.

– Это место забронировано? – поинтересовался я.

– Да, для вас, – хихикнула она.

Я сел рядом с ней и заказал Moscow Mule.

Маленькая женщина посмотрела на меня:

– Разве это не ваша жена начала это дерьмовое шоу в столовой? – спросила она с ухмылкой.

– Боюсь, что да, – ответил я.

– Тогда вы, вероятно, сбегаете из своего номера, как и я, потому что мой муж совершенно не в себе после визита доктора и не проснется еще часов двенадцать или около того.

– Он храпит так же громко, как моя жена?

– Конечно, храпит... не представляю, как мне спать с таким грохотом.

– Я снял другой номер, так что, надеюсь поспать хотя бы несколько часов между проверками.

– Ну, разве вы не предусмотрительный, – хихикнула она.

– Кстати, как вас зовут? – спросил я, протягивая руку.

– Думаю, сегодня я буду зваться Каламити Джейн, а вы – Пол Баньян, – ответила она с дьявольской ухмылкой, пожимая мою руку удивительно крепкой хваткой.

– Пол Баньян и Каламити Джейн, да? – рассмеялся я. – Похоже, вы увлекаетесь американскими народными преданиями.

Затем я продолжил одну из самых необычных бесед в своей жизни с Каламити Джейн. По тому, что она говорила, и по ее словарному запасу я понял, что она на самом деле умна, и не удивился, что она окончила колледж Оберлин, отличный гуманитарный колледж, являющийся очагом либерализма и индивидуальности. Было также ясно, что у ее семьи тоже есть деньги, не только потому, что она и ее муж могли позволить себе 750 долларов за ночь на курорте, но и потому, что ее одежда и сумочка – хотя и очень причудливые – были явно высокого класса, а разговоры о поездках в Европу и Африку указывали на значительное количество путешествий. Определить ее возраст было достаточно трудно, но я оценил его как двадцать девять-тридцать один год.

Мы с Каламити Джейн наслаждались двумя неспешными напитками, второй из которых она позволила мне купить ей, прежде чем она спрыгнула с табурета и захихикала:

– Я собираюсь совершить душевную прогулку вдоль форелевого ручья и, возможно, даже насмочить пальцы ног – присоединяйся ко мне, Пол Баньян, на случай, если мне понадобится защита, не так ли? – но Блю Окс нам не нужен.

– Как я могу отказаться от такого приглашения? – усмехнулся я.

Я этого не ожидал, но Каламити Джейн ухватила меня за руку, пока мы шли, и прижалась ко мне, якобы для поддержки, так как на ее теле ростом метр пятьдесят пять и весом пятьдесят один кг были четырехдюймовые каблуки.

Пока мы шли, она рассказывала мне непристойные шутки, возмутительные истории и комментарии о флоре и фауне, которые мы встречали, несмотря на недостаток света, если не считать полнолуния.

Когда мы дошли до низкого моста через форелевый ручей, она сняла обувь и поплескалась в воде босыми ногами. Она уговаривала меня присоединиться к ней, что было для меня нетипичным занятием, но поскольку мне было приятно ее общество, я согласился. Получив пару поклевок рыбы на пальцах ног, мы снова надели обувь (носки я просто положил в карманы) и перешли через мост. Когда оказались в отдалении, она повернула меня лицом к себе.

– Знаешь, Пол, я долго искала идеального кандидата для «jlyjrhfnyjuj». Я решила, что это будешь ты.

– Что такое «однократный», Каламити? Никогда не слышал об этом.

– Это одноразовый опыт, который никогда не будет повторен, о котором никогда не будут говорить, который совершенно возмутителен и необычен; нечто такое, что люди, участвующие в нем, никогда бы не сделали, за исключением опыта, который расширит их горизонты, – улыбнулась она. – И никаких последующих контактов.

– Что именно является «опытом»? – размышлял я.

– Закрой глаза и протяни мне левую руку, – приказала она, снимая туфли и вставая на бордюр дорожки, так что оказалась всего на несколько сантиметров ниже меня. Когда я заколебался, она попросила:

– Я не собираюсь причинять тебе боль, Пол, делай, что я говорю.

Мне это показалось забавным, и я подчинился. После того как я закрыл глаза на несколько секунд, она подвинула мою руку к себе, и та соприкоснулась с чем-то влажным и мягким с твердой частью вдоль большей мягкой части. Ощущения были приятными, и я продолжал закрывать глаза, пока не услышал стон и легкую дрожь Каламити Джейн. Я открыл глаза и увидел, что ее глаза закрыты и что она шевелит пальцами моей левой руки под своим платьем. Я попытался осторожно отдернуть руку, но она не поддалась и держала меня за запястье так крепко, что я, скорее всего, сдернул бы ее с того, на чем она стоит, и причинил бы ей боль при этом. Ее глаза ненадолго открылись, а затем она сказала:

– Подожди, пока я не закончу.

Я верю, что в течение следующих тридцати секунд она испытала оргазм, в том числе потому, что я сам начал двигать пальцами. Как бы то ни было, она упала на меня, и мне пришлось осторожно поднять ее и поставить на ноги.

Она смотрела на меня частично остекленевшими глазами.

– Последние девять или десять лет я мечтала об «однокрытной» трах-сессии, и ты – идеальный мужчина для этого. Пойдем в твой запасной номер.

Когда я начал заикаться в знак протеста, она схватила меня за шею и вскочила на меня с легкостью обезьянки, прижавшейся к матери, обхватив мой торс своими бедрами. Когда она поцеловала меня в губы, я заметил на ее языке пирсинг. Не могу этого объяснить, но я мгновенно возбудился, и думаю, что она это заметила по восторженному ответу моего языка. Когда она разорвала наш поцелуй, то с дьявольской ухмылкой проговорила:

– Если тебе нравится мой язычок, то понравится и мой клиторальный пирсинг на головке.

Что именно происходило с этого момента до того, как я закрыл за нами дверь своего номера, я точно не знаю. Я словно находилась в трансе и шел как в тумане. Однако, оказавшись в номере, мой разум прояснился, когда Джейн объявила:

– Чтобы начать наш «однократный», я собираюсь исполнить самый быстрый стриптиз в истории.

Затем Джейн начала напевать:

– Та-да-да-да, та-да да-да, та-да-да-да, – вызывающе двигая бедрами в течение нескольких секунд, прежде чем она потянулась сзади и расстегнула платье. Когда оно упало на пол, она оказалась обнажена, за исключением пирсинга и татуировки в виде бабочки прямо над тем, что, как я предположил (никогда не видел и даже не слышал о таком раньше), было пирсингом клиторальной головки. Поскольку она была маленькой женщиной, я был удивлен, что ее сиськи были довольно внушительными – я бы предположил, что это был второй размер – с выступающими сосками.

Мой член стал таким твердым, что мне стало больно!

– Теперь позволь мне раздеть тебя, большой мальчик Пол, – хмыкнула она, подходя ко мне. – Не стесняйся массировать мои сиськи, пока я это делаю, – хихикнула она.

Она сняла с меня пиджак, галстук, рубашку и майку, время от времени давая указания, что делать с сосками, или охая и ахая:

– Мне нравятся твои большие мышцы.

Далее последовал мой ремень, после чего она стянула одновременно брюки и боксеры, заставив их упасть на пол.

– Ням-ням, – хихикала она, массируя мои яички, но с шутливой озабоченностью сказала:

– Надеюсь, этот боров поместится в моей крошечной пизде.

Джейн повалила меня на кровать, стянула с меня туфли, брюки и боксеры, а затем набросилась на меня сверху и начала яростно целовать, поглаживая руками мои плечи и прижимаясь своими бедрами к моим. Думаю, она почувствовала, что я вот-вот взорвусь от одного этого занятия, поэтому оттолкнула меня.

– Ты перевозбудился, и я не хочу тратить то, что не в моей киске, – проворчала она. – Начни лизать меня, чтобы смазать, и чтобы я смогла принять твой боров без того, чтобы он разорвал меня на части.

Она перевернулась на спину, положив голову на изголовье кровати, и раздвинула ноги.

Ее киска действительно выглядела привлекательно, а клиторальный пирсинг интригующе. С Анастасией я занимался оральным сексом всего с полдюжины раз, и это не доставляло особого удовольствия, но, судя по энтузиазму Джейн, я подумал, что с ней это может быть по-другому. Так и оказалось!

После того как Джейн испытала свой первый оргазм с криком, который был бы слышен в трех комнатах, если бы она не заглушила его подушкой, я действительно занялся этим. Это произошло потому, что она ругалась на меня и говорила грязные слова, но в первую очередь потому, что ей явно нравилось это, особенно учитывая, насколько чувствительным был пирсинг клиторальной головки. Ее энтузиазм и радость подстегнули и меня, и к тому времени, когда она испытала третий оргазм, я наслаждался этим почти так же, как и трахом.

Несмотря на то, что я думал, будто она будет измотана после трех кульминаций, она быстро пришла в себя, оттолкнула меня, а затем прорычала, толкнув меня на спину:

– Я собираюсь скакать на тебе, как на арендованном муле, ублюдок.

Она недолго пососала мои яйца и член, а затем забралась на меня сверху, одной рукой вертикально держа мой твердый член, медленно опускалась на него своей киской. Каждый миллиметр проникновения заставлял ее издавать стон, а по моему позвоночнику пробегал электрический заряд.

Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем мой член погрузился до упора – мы оба удивились, что это вообще оказалось возможным, учитывая внешние размеры ее влагалища, – но ощущения были просто фантастическими.

– Хватайся за мои сиськи, пока я буду тебя трахать, – полушепотом, полустоном произнесла она, начиная подпрыгивать вверх-вниз, сжимая и разжимая мышцами мой член.

Я кончил как гаубица, почти сбросив ее с члена, но она продолжала подпрыгивать и сжимать даже после того как закричала от струй семенной жидкости, заливашей ее киску. Впервые в жизни я не обмяк сразу после разрядки. Возможно, это было связано с тем, что она терлась об меня своим клиторальным пирсингом и с ее энтузиазмом. Впервые, после еще пяти минут ее сексуальной гимнастики, когда мой член оставался твердым, я снова кончил, и на этот раз она кончила почти одновременно со мной, закричала, а затем упала мне на грудь, ее маленькие соски были раздавлены на моей грудной клетке.

Мне потребовалось много времени и несколько повторных спазмических толчков, чтобы оправиться от самого сильного переживания в моей жизни. Она отстранилась от моего вялого члена, но все еще лежала на мне, целуя мои губы, шею и лицо.

– Это было очень, очень, очень приятно, Пол Баньян, – хихивала она между поцелуями. – Не могу дождаться второго раунда.

Наконец, она скатилась с меня, и мы начали очень флиртующий, провокационный и приятный разговор на подушках. Вдруг, прямо в середине фразы ее глаза широко раскрылись, и она улыбнулась.

– Пора мне приниматься за работу, – хихикнула она.

С этими словами она спустилась к моей промежности и начала сосать мои яички и поглаживать мой член. Я был удивлен, что благодаря ее превосходной технике – включая воздействие ее язычка на мои яйца – я быстро затвердел. Когда мой член стал ей нравиться, она сказала:

– Моя киска теперь хорошо смазана. Давай займемся водителем на заднем сиденье.

Я понятия не имел, что такое «водитель на заднем сиденье», поэтому просто последовал ее примеру. Она заставила меня сесть на край матраса, поставив ноги на пол, затем проворно переместилась ко мне на колени и, держа вертикально мой твердый член, прижавшись спиной ко мне спереди, опустила свою киску на член.

И снова проникновение было угарным. Когда я был полностью погружен, она задвигалась вперед и назад, кругами, вверх и вниз, в то время как я пытался выгибаться вверх, лапая ее сиськи. Через несколько минут я убрал руку с одной сиськи и стал нежно массировать ее клиторальную головку. Она кончила так сильно и быстро, что я подумал, что у нее может случиться сердечный приступ. Только ее стоны: «О, да, о, блядь, да» отбили у меня эту неприятную мысль.

После паузы я повторил нежный массаж ее клиторальной головки еще три раза, что привело к еще трем мощным кульминациям, последняя из которых сделала ее почти обмякшей. Это было сигналом мне к тому, чтобы сильнее сжать ее соски, и вскоре я уже сбрасывал очередной заряд в ее ожидающую киску, что вызвало серию слабых вскриков Джейн.

После того как расцепились, мы впервые залезли под одеяло и быстро заснули: она – на моем плече, одна нога – на моем торсе, а одна рука – на моей груди.

***

Не знаю, сколько провалялся в отключке, но проснулся я от того, что Джейн меня трясла.

– Вставай, соня, пора проведать наших супругов.

Должно быть, у нее был внутренний будильник, потому что прошло почти ровно четыре часа, с тех пор как мы встретились с ней в баре. Мы быстро оделись и, после того как она страстно поцеловала меня с языком перед самым выходом из комнаты, она сказала:

– Тебе лучше вернуться сюда через пятнадцать-двадцать минут. Я еще с тобой не закончила, и мне бы не хотелось тебя разыскивать. Поскольку это «однократный», мне нужно получить от него максимум возможного.

***

Я проверил Анастасию. Она была точно в таком же положении, в каком я оставил ее четыре часа назад, издавая точно такие же громкие звуки поезда. Она почти никогда не храпит, поэтому пищевое отравление и вызывающий сон и снимающий симптомы коктейль, данный ей врачом, должно быть, повлияли на нее, заставив мышцы нёба, языка и горла расслабиться настолько, что они частично перекрывали дыхательные пути и вибрировали. Я убедился, что она как следует укрыта, еще раз поцеловал ее в лоб и ушел.

Выходя за дверь, я, очевидно, почувствовал укол вины, и у меня мелькнула мимолетная мысль не возвращаться в свое гнездышко, но химические вещества удовольствия, протекающие через мой мозг, вскоре победили мою нерешительность, и я вернулся.

Каламити Джейн вернулась в наше маленькое гнездышко почти в то же время, что и я.

– Как жена? – спросила она.

– Спит как ребенок, издавая громкие звуки поезда, – ответил я.

– То же самое и мой муж, – хихикнула она.

Затем вытащила из-за спины силиконовый предмет небольшого диаметра длиной около двадцати пяти-тридцати самнтиметров. С одного конца он был заужен, а с другого имел набалдашник.

– Это доставит нам еще больше удовольствия, Пол, – снова захихикала она.

Хотя я действительно наивен, но достаточно сообразителен, чтобы понять, что это – анальная пробка. Почему бы и нет? – подумал я. – Сегодня многое впервые.

– Прежде чем продолжим наши занятия, нам нужно принять душ, – улыбнулась она, и ее платье было снято прежде, чем слово «душ» вырвалось из ее уст. Я не отставал.

Хотя раньше мы с Анастасией и принимали душ вместе, это было редко, и ничего похожего на этот раз. Каламити Джейн была вся во мне; она не доводила меня до оргазма, и мы не трахались, но почти все остальное делали, даже если ненадолго. Обернув вокруг себя полотенце, она пробормотала:

– Отнеси меня в постель – люблю быть у мужчины на руках.

Когда я нес ее в постель, она прихватила из ванной маленький тюбик лосьона, и когда мы добрались до кровати, она хмыкнула:

– Лижи меня, пока я буду смазывать пробку, а потом мы притворимся доберман-пинчерами.

Я сделал как было велено, и был очень горд тем, что довел ее до двух оргазмов, которые были настолько быстрыми и сильными, что она не успела закончить смазывать пробку. Я сменил ее, и к тому времени, когда закончил, она стояла на локтях и коленях и повторяла: «давай, давай», виляя попкой.

Не будучи знакомым с использованием пробок, я спросил ее:

– Что идет первым: пробка в твою попу или мой член в твою киску?

– Если не введешь сначала свой член, то потом, возможно, и не сможешь его вставить, – хихикнула она.

Я медленно ввел свой член в ее мокрую киску. Несмотря на то, что мы трахались дважды за ночь, дело шло медленно, такой она была тугой. Но как только я вошел, мы немного потрахались, прежде чем она остановила меня и сказала:

– Теперь – анальная пробка.

Я медленно ввел пробку в ее попку, пока набалдашник не уперлся в ее щель. Она слегка покачивала попкой, пока я это делал, и стонала. К счастью, пробка была небольшого диаметра, потому что с моим членом, заполнявшим ее киску, в ее прямой кишке было не так много свободного места. Когда и мой член, и пробка были засунуты, она начала двигаться, и я тоже...

С анальной пробкой в попе она была настолько тугой, что казалось, будто я одновременно получаю трах, дрочку и кунилингус. Она уже кончила один раз, когда я был готов взорваться. Прямо перед эякуляцией на меня снизошло озарение, и я одновременно спустил, щелкнул по пирсингу ее клиторальной головки и вытащил затычку. Она закричала, а потом потеряла сознание...

Я сам чуть не потерял сознание от интенсивности ее киски, сжимавшей мой член, когда я совершил этот маневр. Однако смог сохранить сознание и неторопливо двигал в ней членом еще несколько минут, пока тот не обмяк и не выскочил. Она рухнула на кровать, временно пришла в себя, пробормотала:

– Ненавижу тебя за то, что ты поджарил каждое нервное окончание в моем теле, – затем страстно поцеловала меня и зарылась лицом в мою грудь.

Через несколько секунд мы оба отключились и погрузились в сон.

***

В дополнение к тому, что Каламити Джейн была самой мультиоргазменной женщиной на планете, у нее, должно быть, были лучшие внутренние часы, так как три часа спустя она трясла меня, чтобы разбудить.

– Пора еще раз проверить супругов, – пробормотала она, целуя меня. – Уф, нам обоим перед возвращением нужно почистить зубы, – хихикнула она, прежде чем мы повторили ту же процедуру, что и в первый раз.

И опять Анастасия лежала в точно такой же позе и точно так же храпела. Я почистил зубы, испытал еще одно мимолетное чувство вины, пока дофамин в моем мозгу не вымыл его, и вскоре вернулся к Каламити Джейн.

Вернувшись в наше гнездышко ради траха, я наконец-то сделал Джейн в миссионерской позе. Мы смотрели друг другу в глаза, пока трахались на этот раз с меньшей агрессивностью, чем раньше, но с настоящим смыслом. Когда мы практически одновременно кончили, это было менее интенсивно, чем раньше, но почему-то дольше. Казалось, что я оставался в ней, пока мы оба стонали, в течение добрых десяти минут, прежде чем прошло чувство окончательной эйфории.

Когда мы уже собирались снова заснуть, Джейн очень порадовала мое самолюбие, когда, слегка поглаживая мои яйца, прошептала:

– Ты – самый большой чувак, во всех отношениях, с которым я когда-либо была. Мне нравятся все твои мышцы. Жаль, что это «одноразово», – и после очередного поцелуя она заснула в моих объятиях.

***

На этот раз мы проснулись одновременно. Наши супруги проспали/были вырублены чуть больше десяти часов. Мы быстро вместе приняли душ, без периодических ощупываний, оделись, а затем поцеловались в последний раз, когда я поднял ее с земли так, что наши глаза оказались на одном уровне, прежде чем ушли, чтобы вернуться к нашим супругам.

– Спасибо за ночь всей моей жизни, – искренне сказал я, прежде чем опустить ее на пол.

– Единственной в истории, – ответила она. – Теперь мы не знаем друг друга... помнишь?

– Хорошо, – усмехнулся я, и мы пошли в разные стороны.

Когда я вернулся в свой номер, мой мозг был затуманен. Я сидел в мягком кресле, смотрел на Анастасию и думал, как мне загладить перед ней свою вину. В голове возникли некоторые идеи, заставившие меня улыбнуться.

Она проснулась через тридцать минут после моего возвращения. Я прижал ее к себе, затем отнес в ванную, раздел нас обоих, и мы приняли душ, чтобы привести ее в порядок и в чувство. Я убедился, что ее сиськи чуть больше третьего размера и промежность были сверкающе чистыми.

После завтрака Анастасия почувствовала себя лучше, но все еще не совсем пришла в себя, поэтому спросила, не можем ли мы поваляться у бассейна, совершить несколько коротких прогулок и просто расслабиться. Я с радостью согласился, так как Каламити Джейн временно высосала из меня много жизненных сил.

После ужина Анастасия не была готова много танцевать. Мы немного покружились по паркету, во время чего я обменялся парой тайных улыбок с Джейн, вовсю танцевавшей, в то время как у ее мужа было примерно столько же энергии, сколько у нас с Анастасией.

Когда мы вернулись в номер, Анастасия надела ночную рубашку и уже собиралась задремать, когда я сказал:

– Позволь мне сначала немного побаловать тебя.

Я сделал ей массаж ног – что ей очень понравилось – а затем массаж спины – что почти заставило ее задремать. Затем я перевернул ее на спину и опустился вниз ее. Она слабо протестовала, но, поскольку была в отключке, не могла мне помешать. После того, как я лизал и ласкал ее пальцами в течение пяти минут, она больше не хотела меня останавливать и только бормотала:

– Да, да, да...

Впервые на моей памяти мне очень, очень понравилось ласкать, сосать и лизать ее, и, несмотря на недомогание, она была более благодарна и восторженна, чем когда-либо прежде.

Нам обоим это так понравилось, что я довел ее до второго оргазма, который был настолько сильным, что она почти потеряла сознание, а затем я пристроился над ней и осторожно ввел свой член в ее мокрое влагалище. Она была слишком уставшей, чтобы принимать активное участие, но было видно, что она получает огромное удовольствие, и когда я кончил как вулкан, она тоже кончила – так сильно, что на мгновение потеряла сознание.

Это была наша самая потрясающая ночь секса за всю историю, которая лишь немного уменьшилась, когда у меня возник мимолетный образ киски Джейн, сжимающей мой член, в момент, когда Анастасию настиг последний оргазм.

***

Когда мы с Анастасией вернулись в Нью-Йорк, у меня был другой взгляд на жизнь. Учитывая, как сильно отличалась от меня Каламити Джейн (я так и не узнал ее имени), и в то же время как я наслаждался ее обществом (преуменьшение десятилетия), я был более открыт для других на работе и в социальных ситуациях. Меня удивило, что мое новое отношение помогло мне добиться успехов на работе и обогатило мою жизнь.

Что также помогло обогатить мою жизнь, так это то, что мы с Анастасией начали заниматься сексом, который длился дольше и был более разнообразным и интенсивным. На самом деле я считаю, что у Анастасии была лучшая ночь в ее жизни, когда я довел ее до двух оргазмов: мы впервые поработали с водителем на заднем сиденье, в то время как я ласкал ее сиськи, и завершили все трахом по-собачьи. Улыбка на ее лице, когда обессиленные, мы уснули, была просто умилительной.

***

Хотя я всегда хорошо относился к Анастасии на протяжении всех наших отношений, чувство вины, связанное с моим «однократным», побудило меня быть к ней еще добрее. Через несколько месяцев она заметила разницу и сделала мне комплимент. К тому времени, когда мы вернулись примерно через четыре месяца, я уже не думал ежечасно о Каламити Джейн, теперь, как правило, только раз в день.

Очевидно, блаженные отношения, которые я имел с Анастасией, немного затуманили ее мозг, потому что, когда однажды утром ее вырвало, хотя она явно не была больна, она пошла к акушеру-гинекологу. Только тогда она поняла, что спутала последовательность противозачаточных уколов, а поскольку недавно сменила врача, то не получила уведомления. Хотя тот факт, что она беременна, напрягал ее до тех пор, пока мы не оказались вместе ночью, после того как я ошеломил ее, сказав, насколько это прекрасно, а затем продолжил трахать ее до выноса мозга, она приняла предстоящее материнство.

У меня на работе все шло хорошо, благодаря богатству наших родителей Анастасия смогла бросить работу и сосредоточиться на нашем бамбино, наша сексуальная жизнь была на высоте, поскольку беременность усилила ее либидо, и большая часть моей вины после «однократного» рассеялась. Затем, примерно через девять месяцев после нашей поездки на курорт, я получил сообщение в Instagram.

Как, черт возьми, она узнала, как можно связаться со мной через Instagram, я понятия не имею – вероятно, порывшись в моем бумажнике и/или телефоне после того как трахнула меня во сне, – но Каламити Джейн, или как там ее, блядь, звали, прислала мне СМС с фото. На фото она (теперь с длинными каштановыми волосами, что делало ее лицо еще красивее) улыбалась, кормя грудью девочку, а ее муж на заднем плане тоже улыбался. Текст гласил:

Мой муж не знает, что он стерилен и что это – не его ребенок. Не говори ему, и не сохраняй это сообщение, пусть оно исчезнет через 24 часа. У тебя действительно получаются хорошие дети... спасибо.

Я чуть не потерял сознание.

Впервые в жизни я нервничал. Я не знал, как, черт возьми, с этим справиться. Все мои знакомые – особенно Анастасия – спрашивали, не случилось ли чего? Конечно, я не мог сказать: «О, я просто пытаюсь понять, что чувствую по поводу того, что женщина, с которой у меня был “однократный” девять месяцев назад, только что родила от меня ребенка».

Я попытался ответить в Instagram, чтобы узнать настоящее имя Джейн, но аккаунт был удален менее чем через 24 часа после того, как я получил сообщение.

Наконец, однажды в субботу днем, когда Анастасия гостила у своих родителей, готовясь к вечеринке по случаю рождения ребенка, после интенсивной тренировки по тяжелой атлетике у меня была встреча с самим собой. Я сказал себе, что надо быть мужественным, что Джейн ни о чем меня не просила, а просто сообщила кое-что, что я действительно должен знать. Что я собираюсь посвятить все что у меня есть, Анастасии и ребенку/детям, которых мы с ней родим, и что я просто должен двигаться дальше.

И я успешно двигался дальше. Наша с Анастасией маленькая девочка, которую мы назвали Кэрол – больше в нашей семье никаких вычурных имен – была счастлива, мои отношения с Анастасией были прекрасными на всех уровнях, она была беременна нашей второй девочкой, мы переехали в пригород и наслаждались жизнью там, моя карьера шла своим чередом, и я редко вспоминал о своем «однократном». Как вы понимаете, всегда наступает «но», и оно наступило.

***

Я сидел в своем офисе около 10:30 утра. Прошло около двадцати девяти месяцев, с тех пор как я получил исчезнувший пост в Instagram от Каламити Джейн, когда по внутренней связи меня вызвала моя секретарша.

– К тебе пришла мисс К. Джейн. У нее нет назначенной встречи.

Я не знал никакой «К. Джейн» и ломал голову, пытаясь придумать, кто бы это мог быть, когда меня осенило. О Боже... пожалуйста, нет! – был мой беззвучный крик.

– Кларк, ты еще там? – спросила моя секретарша. (Теперь я был настолько не придирчив и не дотошен, что заставлял сотрудников, работавших на меня, называть меня по второму имени – Кларк).

– Ээ... да... Стефани... прости, я на секунду отвлекся. Пожалуйста, пришли ее.

Каламити Джейн вошла в мой кабинет с широкой улыбкой на лице. Хотя у нее все еще были пирсинги на теле, с длинными брюнетистыми волосами она выглядела еще лучше, чем когда я видел ее на курорте, теперь уже более трех лет назад.

– Как поживаешь, Пол Баньян? – хихикнула она, подойдя ко мне, когда я сидел за своим столом, сжала мой бицепс и поцеловала в щеку, после чего села в кресло. – Почему такой красный? – хихикнула она.

– Эм... может быть, потому, что я в шоке от того, что вижу тебя. У нас был «однократный» – помнишь, нечто, что ты тщательно объяснила мне, было сделано, чтобы никогда не повторяться, и никаких контактов в будущем, – ответил я, как надеялся, строгим голосом, хотя, честно говоря, был слишком напуган, чтобы быть строгим.

– Прости за это, – ответила она, совсем не выглядя сожалеющей. – Мне нужен был отец, как только я узнала, что мой муж бесплоден. Я была на курорте в фертильном периоде, и мне очень понравились твоя внешность и осанка. Я подумала: Почему бы и нет, а потом все встало на свои места, когда у нас случилась та история с пищевым отравлением. Я поняла, что боги улыбаются мне. Думаю, мы отлично провели время.

– Ээ... ну... отличное время... ээ... не в этом... дело, – заикался я, вспоминая то время, что заставило мой мужской член бессознательно отдать честь. – Почему ты здесь?

– Ну, – проворковала она, затем встала со своего кресла, подошла к моему, немного покрутила меня, а затем села ко мне на колени, улыбнувшись, когда почувствовала мою жесткость. – Мне нужен еще один бамбино. Если в ближайшее время я не забеременею, мой муж проверит себя, а потом узнает, что Сьюзан не от него. Мы ведь не можем этого допустить, не так ли? – хихикнула она, а затем засунула язык мне в ухо. – В середине следующей недели у меня будет самый фертильный период, и я буду в Бостоне. У тебя там есть клиенты... я уверена, что ты сможешь договориться о командировке в среду или четверг. Мне нужен «второй однократный».

***

Вернувшись из Бостона и девять месяцев спустя получив подтверждение после еще одного мимолетного сообщения в Instagram, где Каламити Джейн (я все еще не знал ее имени) кормит грудью свою вторую маленькую девочку, я пообещал себе: Какими бы приятными ни были «два однократных», клянусь, что «три однократных» не будет!