The Trophy Wives' Club от amischiefmaker

*************************************************

В детстве и юности я был обычным. Не очень спортивным, поэтому, хотя и бегал кросс по пересеченной местности, я никогда не получал никаких наград или спортивного уважения своих сверстников. Получал средние оценки, потому что всегда считал, что у меня средний интеллект и, конечно, средняя мотивация. У меня было среднее количество друзей, как мужчин, так и женщин, я жил в обычном доме с обычными членами семьи. Даже имя у меня обычное - Джо Джонсон.

Никто - ни я, ни члены моей семьи - не мог и предположить, что у такого обычного парня как я, будет два озарения; но это случилось.

Мое первое озарение случилось, когда мне было четырнадцать. Я читал статью о том, каким, с одной стороны, гением, а с другой стороны, поганым неумехой был Бобби Фишер (возможно, величайший меркантильный американский шахматный гроссмейстер), и внезапно заинтересовался шахматами. Хотя я всегда считал, что у меня средний интеллект, по крайней мере, когда дело дошло до шахмат, я обнаружил, что на самом деле я довольно умен... и интуитивен. К тому же, я читал о шахматной стратегии все что попадалось под руку.

Вступил в школьный шахматный клуб. Начал участвовать в местных турнирах, сначала связанных с моей младшей школой, затем в летнем лагере. Короче говоря, к тому времени, когда мне исполнилось восемнадцать и я стал старшеклассником, я был действительно очень хорош.

На самом деле, в шахматах я был настолько хорош, что получил шахматную стипендию в колледже. Большинство людей, вероятно, даже не знают, что в США есть несколько десятков колледжей, предлагающих полные шахматные стипендии. Поэтому, даже с моими оценками чуть выше среднего (в некоторых предметах, особенно в математике мне помогли шахматы), я получил полную стипендию в приличном колледже.

Хотите верьте, хотите нет, но на самом деле есть «шахматные фанатки» - по крайней мере, что-то вроде того. Моя известность в моем родном городе из-за моей игры в шахматы фактически заставила некоторых девушек в школе и в близлежащих населенных пунктах со мной познакомиться. Одна из этих, как минимум полугруппировок через несколько месяцев после моего восемнадцатого дня рождения привела к моему второму озарению.

Ее звали Дениз. Она ходила в местную католическую школу для девочек. Она не была особенно красивой - ни одна из шахматных фанаток, которых я когда-либо видел, таковой не была, - но не была и некрасивой. На самом деле, у нее были очень, очень, очень красивые ноги, которые я увидел, когда она участвовала в соревнованиях по гимнастике в том же лагере, где летом перед выпускным классом я преподавал шахматы. В летнем лагере она мне приглянулась, но до начала учебного года я не предпринимал никаких действий.

В течение учебного года я несколько раз сталкивался с Дениз в ситуациях, которые, по моему мнению, были подстроенными. Я размышлял над тем, стоит ли воспользоваться ее вниманием, и в то же время начали бурлить мои гормоны, и в течение нескольких недель - хотя, скорее всего, нескольких месяцев - мой голос стал грубее, количество волос на лобке увеличилось, а член стал больше. Фактически, мой член стал - стойте, барабанная дробь! - среднего размера для взрослого американского мужчины, по крайней мере, насколько я мог выяснить, изучая Интернет.

На выездном субботнем турнире по быстрым шахматам Денис «случайно» оказалась рядом. После того как все закончилось - я выиграл, довольно легко, мне даже не пришлось играть последний матч - она предложила подвезти меня домой. Я согласился и сказал своему тренеру и товарищам по команде, с которыми приехал, что увидимся в понедельник.

На обратном пути флирт Дениз перешел на более высокий уровень, включая «невинное» задирание юбки почти до трусиков, когда она вела машину. Как я уже говорил, у нее были превосходные ноги. Я согласился в тот вечер заехать за ней домой, чтобы сходить в кино, и мы мило поцеловались, перед тем как я вышел из ее машины.

Готовясь к свиданию, я размышлял о том, как буду трахать ее пальцами. В прошлом я занимался петтингом в приличном количестве, но никогда не приближался к траху пальцами. Я подумал, что это может быть моя счастливая ночь.

Она оказалась гораздо удачнее, чем я думал.

Когда пришел к Дениз, она была одета очень вызывающе - более вызывающе, чем я считал уместным для кино. Тогда-то я узнал, что ее родителей дома нет и не будет по крайней мере четыре часа. После этого она подошла ко мне и потерлась своей промежностью о мою, а затем поцеловала в губы. Реакция моего члена была мгновенной.

Хотя сам я был девственником, было ясно, что Дениз - не девственница. Вскоре мы оба были раздеты, она сидела на диване в гостиной и умоляла меня засунуть язык в ее киску. Я никогда раньше не видел живую киску, но сравнивая ее с теми, что были в Интернете, я понял, что она выглядит лучше средней. Я начал проникать языком, потом пальцами, потом и языком, и пальцами, в то время как она направляла меня во все нужные места.

Когда она испытала первый оргазм, он был настолько бурным, что я подумал, что сделал что-то не так. Она заверила, что все так. Когда она испытала второй грандиозный оргазм, я был горд собой. Еще больше я был горд, когда после второй кульминации она стонала еще больше, а потом сказала:

— Черт возьми, Джо, у тебя волшебный язык ящерицы. Этой штукой ты можешь ловить мух!

Опять же, если вкратце, в тот вечер я трахнул Дениз по-собачьи, и, не зная, что некоторые парни сочтут это ужасным, снова лизал ее после траха. Она пыталась усердно сосать мой член для второго траха, но, несмотря на мой энтузиазм, я был одноразовым трахальщиком. Однако у нас были очень приятные раскованные разговоры на подушках, и я обнаружил, что мне нравится гладить, целовать и облизывать ее упругие бедра.

***

Когда через три с половиной часа после приезда я покидал дом Дениз, она заставила меня пообещать, что мы снова встретимся, - самое горячее обещание, которое я когда-либо давал в своей жизни.

В то время как Дениз уверяла меня, что я удовлетворил ее, с энтузиазмом и любопытством, которые я раньше испытывал только в шахматах, я решил, что хочу стать несравненным любовником. В конце концов, после Дениз (я был уверен, что это не долгосрочные отношения) я буду соревноваться с качками, мордатыми мужиками и парнями с двадцатисантиметровыми членами, которые могут вставить четыре раза в течение двух часов, так что, у меня должен быть какой-то «крючок», дающий конкурентное преимущество.

Поскольку у меня было лишь среднее сексуальное оборудование, внешность в целом была чуть лучше средней - хотя по мере взросления я начал выглядеть лучше - и поскольку я был хорош только для однократного траха, я решил, что мне нужно стать экспертом в игре ртом и пальцами. Опять же, я прочитал все что смог найти об оральном сексе, позах, анале и о том, что на самом деле возбуждает большинство женщин.

В своих исследованиях я также определил, что Дениз не преувеличивала, сравнивая мой язык с языком ящерицы. Самый длинный человеческий язык от кончика до корня составляет 9, 8 сантиметров, а самый широкий в самом широком месте - 7, 9 сантиметров. Хотя мой язык имел обычную ширину, кончик его был особенно узким, а длина - насколько я смог измерить (это не то, что можно просить сделать кого-то еще) - составляла от 8, 6 до 8, 9 сантиметров; иными словами, он был мирового класса.

Я также узнал, что существуют упражнения для укрепления языка. Язык имеет как внутренние, так и внешние мышцы. Внутренние мышцы расположены внутри языка и могут изменять его форму. Внешняя мышца одним концом крепится на языке, а другим - в другой части ротовой полости. Внешние мышцы двигают язык во рту и вне его, например, из стороны в сторону. Я нашел упражнения для обоих типов мышц.

Не ограничиваясь развитием языка, я также сосредоточился на игре пальцами. Я наткнулся на так называемый «сицилийский штопор», который был довольно редким, но имел несколько ярых приверженцев. Я также наткнулся на «шокер», также известный как «два – в пизде, один – в звезде». В качестве еще одной многообещающей техники я изучил «спокер», также известный как «два для долголетия, два для процветания», очевидно, что «долголетие» - это киска, а «процветание» - анус.

Я бы никогда не продвинулся так быстро и так искусно, как это сделал, если бы у меня не было добровольного исполнителя/учителя/тестового манекена по имени Дениз. Чаще всего мы встречались один раз на неделе и два раза на выходных, Дениз была очень рада встречаться со мной, чтобы проверять все, чему я научился в книге (на самом деле «в Интернете»), и никогда не жаловалась, что мы занимались только сексом и никуда не ходили, хотя несколько раз мы появлялись вместе на школьных танцах и ужинах после вручения наград.

***

После семи месяцев практики я легко мог довести Дениз до шести оргазмов чуть больше чем за час: два - моим все более сильным языком, один - сицилийским штопором, один - шокером, один - спокером и один - трахом. Мы меняли порядок и позы для каждого вида деятельности, особенно для траха. Наверное, трахаясь, мы каждый раз пробовали новую позицию, хотя обоим очень нравилось по-собачьи, когда я одной рукой играл с ее анусом, а другой - с сиськой. Второй нашей любимой позой был трах в сиськи, а третьей - когда мы сидели лицом к лицу, и она обхватывала меня своими изумительными бедрами, в то время как я одной рукой стимулировал ее клитор, другой щипал сосок, а она отвечала за большинство относительных движений между моим членом и ее пиздой.

Едва Дениз провозгласила меня богом секса всех времен и народов и бессовестно заявила, что хотя она все еще встречается... и трахается... с другими парнями, я, безусловно, лучший, я начал искать новые горизонты. Мы с Дениз по-настоящему не любили друг друга, хотя не могли заниматься сексом в среднем почти три раза в неделю и не влюбиться. Она хотела, чтобы наш статус приятеля по траху сохранился и в колледже, но, к счастью, ее родители не стали оплачивать ее обучение в колледже, где у меня была стипендия, поэтому, когда лето закончилось, мы расстались.

После поступления в колледж между первыми тремя курсами мы с Дениз встречались всего несколько раз за лето, и хотя это было весело (и она провозгласила меня еще более искусным, чем в старшей школе), к тому времени мне уже хотелось долгосрочных обязательств с кем-то, кого бы я любил.

***

Я был опечален тем, что в колледже было очень мало фанаток шахмат. Кроме того, конкуренция за красивых женщин была очень сильной, особенно потому, что в представлении средней красавицы я не был жеребцом. У меня не было явного мышечного тонуса (мышцы языка не так легко обнаружить), я не входил в двадцать пять процентов лучших по внешности, не был богат, не имел двадцатисантиметрового члена, способного к быстрому и множественному оргазму, и, хоть и был приятным парнем, не обладал непреодолимым обаянием. Однако то, чего мне не хватало в привлекательности и обаянии, я компенсировал удачей и мотивацией.

Хотя в первые два года учебы в колледже у меня было более чем достаточно удовлетворительного сексуального опыта, девушки, с которыми я занимался сексом, не были исключительными красавицами, и не из тех, кто хвастается моим мастерством в доведении их до сексуальной нирваны или даже рекламирует, что мы занимались сексом. Все очень хотели, чтобы наши отношения продолжались, но я все больше и больше интересовался поиском подруги и возможной жены, а не приятельницы для траха.

Ближе к концу младших курсов я решил осуществить план, который готовил несколько месяцев.

Девушка/женщина, которая меня интересовала - ее звали Долорес - была настоящей сексуальной красавицей. Я часто думал, что обманываю себя, полагая, что у меня есть хоть какая-то надежда сойтись с ней, учитывая парней, с которыми она встречалась, и я знал, что единственный шанс, который у меня есть, - это затащить ее в постель и ошеломить своим сексуальным мастерством (больше, чем мастерством траха, потому что, когда дело доходило до траха, я все еще - за редким исключением - был парнем «раз и все»). Однако у Долорес была подруга и сестра по женскому обществу по имени Бернис, бывшая такой же раскованной и любящей сплетничать, как любая женщина, которую я когда-либо встречал в своей жизни, и, хотя она хорошо выглядела, не относилась к той недостижимой категории, что и Долорес.

Я познакомился с Бернис через друзей и два класса, которые мы посещали вместе в первом семестре моего младшего курса обучения. Мне повезло, когда я присутствовал на открытой вечеринке с друзьями-мужчинами, а она и ее спутник напились и устроили публичную ссору. Когда она от него убегала, я перехватил ее, сказал, что он - полный придурок, и спросил, не нужно ли ее подвезти домой. Она с благодарностью согласилась и по дороге к машине в пьяном оцепенении несколько раз врезалась в меня.

В соответствии со своей раскованной натурой, которая, несомненно, усилилась от выпитого, по дороге к своей квартире она подняла много пикантных тем. Одна из них была особенно удивительной; если убрать сленг и отрыжку, то она звучала примерно так:

— Одна девушка, которая встречалась с тобой, сказала, что у тебя имеются какие-то замечательные скрытые таланты. Она просто надувала губы или ты действительно скрытый жеребец?

— Не знаю, о ком ты говоришь, - улыбнулся я, на самом деле весьма удивленный, поскольку не думал, что кто-то из моих спутниц говорил обо мне с другими девушками.

— Ее зовут Мелисса, или Миранда, или что-то в этом роде. Она была пьяна в стельку на какой-то вечеринке, и я зашла к ней, когда какой-то парень ее лизал, а она укоряла его за то, что даже на одну десятую не так хорош, как Джо Джонсон.

— Может быть, это был другой Джо Джонсон, - сказал я с широкой белозубой улыбкой - что очень ее заинтересовало.

Опять же, если вкратце, в ту ночь я довел Бернис до оргазма одним языком, одним шокером, одним сицилийским штопором и одним трахом по-собачьи без презерватива, прежде чем она отключилась.

На следующий день Бернис появилась в моей комнате в общежитии. Практически выгнав моего соседа, она в своей неподражаемой раскованной манере сказала:

— Прошлой ночью ты реально довел меня до четырех сокрушительных оргазмов, прежде чем я отключилась, или мне приснилось?

— Похоже, что ты м впрямь кончала очень интенсивно, - улыбнулся я.

— Я хочу знать, реально ли это. Ты не можешь прийти ко мне завтра вечером и, пока я трезва, позвонить в мои колокола?

— Не знаю, Бернис. Ты мне нравишься, но я не заинтересован в длительных отношениях, и не хочу, чтобы у тебя сложилось неправильное мнение. К тому же, если вдруг я захочу встречаться с одной из твоих сестер по женскому обществу, то не хочу, чтобы ты сходила по мне с ума, или чтобы она отказала мне лишь потому, что я с тобой переспал.

— Послушай, тупица, - фыркнула она, - я тоже не хочу с тобой отношений, и не стану мешать тебе встречаться с одной из моих сестер, если та будет настолько глупа, что захочет с тобой встречаться. Просто хочу проверить, настолько ли хорош секс с тобой в трезвом состоянии, как об этом говорит моя затуманенная память.

— В котором часу я должен появиться завтра? - спросил я с очень широкой ухмылкой.

— В восемь часов, но на следующий день у меня тест, так что, тебе придется уйти в десять, если продержишься так долго, - хмыкнула она, теперь уже сама улыбаясь - хотя это улыбка была дьявольской.

— Значит, в восемь, - усмехнулся я.

***

На следующий день я постарался закончить все свои школьные дела, рано поужинал и сделал несколько упражнений для языка. Это был мой шанс попасть в поле зрения Долорес, и я не хотел его упускать.

Я приехал к Бернис в восемь часов вечера. Когда она меня поприветствовала, я взял инициативу в свои руки и поднял ее, целуя по-французски - убедившись, что она заметила мой мускулистый язык длиной более восьми с половиной сантиметров с острым кончиком - и понес в спальню. Я с силой набросился на ее медовый горшок, даже не потрудившись снять с нее топ или свою одежду, и манипулировал ее киской и клитором своим языком так яростно, как никогда в жизни до этого момента.

Я думал, что у нее случился припадок, настолько сильно она кончила. Когда она все еще бормотала что-то, отходя от первого оргазма, я снял с нее топ и свою одежду. Затем дал ей шокер. После того, как она отошла от оргазма, я выдал ей еще одну порцию языком, потом еще одну с помощью спокера, потом еще одну языком, потом еще одну с помощью сицилийского штопора.

За последние пару месяцев я добавил в свой арсенал еще одну штучку - тонкую анальную пробку. Затем я переместил Бернис, еще не оправившуюся от последнего оргазма, в позу собачки, смазал и медленно вставил пробку, пока она дергалась и стонала. Уверен, что с пробкой в заднице, когда я вошел в нее по-собачьи, мой член показался Бернис таким же большим, как пивная банка. Затем я трахал ее по-собачьи со всей силы, держась обеими руками за ее сиськи ради удовольствия и тяги. Я кончил словно товарный поезд, а она потеряла сознание...

Я лежал и обнимал ее, пока она не пришла в себя. С пробкой в ее заднице я ласкал языком ее клитор до очередного оргазма, и в этот момент она опять потеряла сознание. Я медленно вынул пробку, в то время как она непроизвольно стонала и дергалась, затем оделся, написал ей записку и ушел.

Я получил огромное удовольствие - она была такой отзывчивой и благодарной партнершей, какой у меня никогда не было - так что, даже если это и не сработает как часть моего плана, я был очень рад, что получил такой опыт.

***

На следующий день я сидел в студенческом союзе и разговаривал с двумя друзьями мужского и одним женского пола, когда ко мне подошла Бернис. Она выглядела неухоженной и взволнованной, и ходила на носочках, что для нее не характерно. Она приказала троим, с кем я был, выйти, а затем села рядом со мной.

— Из-за тебя, придурок, я, похоже, завалила сегодня тест по всемирной истории, - были ее первые веселые слова.

— Как это? - спросил я.

— Вчера вечером ты довел меня до исступления, хотя я и сказала тебе, что мне нужно готовиться к тесту. Разве ты не мог остановиться после первых трех оргазмов?

— Нет, черт возьми, остановиться не мог, пока ты не испытала шесть, полагаю, и я не собирался без этого обойтись. Кстати, трахаться с тобой действительно интересно.

Бернис улыбнулась, а затем рассмеялась.

— Когда мы сможем сделать это еще раз - в пятницу или субботу вечером, только не тогда, когда на следующее утро у меня занятия.

— Почему бы не в эти сразу и пятницу и субботу? - ответил я.

Бернис на мгновение задумалась.

— В пятницу точно... и дай мне поработать над отменой своих планов в субботу.

Я действительно остался у нее в квартире в пятницу вечером и обнаружил, что при благоприятных обстоятельствах мое время перезарядки составляет около пяти часов, так что, я на самом деле трахал ее не только в пятницу вечером, но и рано утром в субботу. Считая оргазмы от языка, шокера, спокера, сицилийского штопора и траха, Бернис получила в сумме одиннадцать оргазмов.

К счастью, в течение дня в субботу у меня не было много дел, потому что днем мне пришлось спать, чтобы восстановить силы и подготовиться к субботней ночи, почти повторившей ночь пятницы, пока мой член, мой язык, ее киска и анус не стали настолько болезненными, что примерно к трем часам утра в воскресенье мы уже не могли продолжать.

***

На следующей неделе я получал больше улыбок от симпатичных женщин, когда проходил мимо в перерывах или во время занятий, чем когда-либо в своей жизни. Среди них была и Долорес.

После еще трех марафонских сессий с Бернис в течение трех выходных и продолжающихся улыбок со стороны женщин по всему кампусу, перед очередной пятничной встречей мы с Бернис поговорили начистоту на скамейке в уединенной части кампуса.

— Джо, хочу сказать тебе кое-что, что может не понравиться. Поскольку я так отвлекаюсь на секс с тобой, то впервые могу получить в этом семестре несколько четверок.

— Ты никогда раньше не получала четверки в колледже? - спросил я, весьма удивленный. Я знал, что Бернис умна, но, учитывая ее характер и сексуальность, никогда не думал, что она попадет в список поощрения от декана.

— Забудь о колледже, я за всю свою жизнь никогда не получала четверок. Несмотря на мою распущенность, я - серьезная студентка и хочу закончить колледж с отличием. Поэтому я вынуждена с тобой остыть - до окончания колледжа еще только одна или две сессии, пока я работаю над повышением оценок по всемирной истории и астрономии.

Астрономия была известна как один из самых трудных предметов в Школе свободных искусств. Я был удивлен, что она вообще взялась за него, не говоря уже о том, чтобы планировать сдать его на отлично.

— Раз уж мы стали откровенны, Бернис, позволь сказать тебе, чего хочу я. Я хочу отношений с Долорес Макхью. Хочу, чтобы ты помогла мне их установить. Если сделаешь это, я буду рад еще двум свиданиям с тобой - потому что это будут именно они - до конца семестра, в любое время и в любом месте по твоему выбору. В противном случае, прямо сегодня мы закончили.

— Ты - мелкий шантажист, - хмыкнула она.

— Никакого шантажа - просто переговорщик, - усмехнулся я.

***

Пять дней спустя мы с Бернис встретились на той же скамейке.

— Ты на самом деле испортил мне жизнь, придурок, - прорычала она - хотя к этому времени я знал ее достаточно хорошо, чтобы понять, что рычание было фальшивым.

— Как это? - спросил я.

— Я устроила тебе свидание с Долорес за счет своей совести и гордости, вот как, - снова фыркнула она.

— Как так, опять не понял? - спросил я, на этот раз с улыбкой.

— Я спровоцировала ссору между ней и тем засранцем-футболистом, с которым она встречается, сказала ей, что ты измотал меня так, что моя киска выведена из строя на несколько недель, и что если она хочет раскрепоститься и просто заняться отличным сексом, то должна пойти на свидание с тобой. Если разыграешь свои карты хотя бы вполовину прилично, то получишь доступ своим языку, пальцам и члену в ее сладкую киску.

— Как я могу пригласить ее на свидание, ни с того ни с сего?

Я даже подавился, настолько был поражен.

— Я и это устроила. Сказала ей, что в субботу вечером у меня с тобой свидание на танцевальной вечеринке за пределами кампуса, и что мы договорились, что ты заедешь за мной в женское общежитие. Я ей сказала, что когда ты приедешь туда, я инсценирую происшествие у меня в семье, она будет рядом, и если ты будешь выглядеть разочарованным, она предложит пойти вместо меня. Я даже достала вам билеты на танцевальную вечеринку, придурок, - с улыбкой сказала Бернис, доставая два билета из своей сумки (маленькую сумочку Бернис не носила, и ей было плевать, нравится кому-то ее ярко-красная сумка или нет).

Я положил билеты в карман и поцеловал ее со страстным языком.

— Дай мне знать, когда хочешь, чтобы тебя обслужили, и я подарю тебе время всей твоей жизни, - ухмыльнулся я.

— Ты уже подарил мне время всей моей жизни. Просто хочу еще две двухчасовые – и это максимум! - сессии с тобой. Даты я тебе сообщу, и ты придешь, даже если у тебя будет конфликт с Долорес - понял?

— Понял! – рассмеялся я.

***

Подготовительная часть свидания с Долорес прошла идеально. Бернис устроила хороший спектакль о неприятностях в семье, я изобразил разочарование, в то время как она плакала, а Долорес «случайно» проходила мимо с идеально наложенным макияжем и идеальной прической, но в повседневной одежде. Бернис вызвала ее быть добровольцем. Я сказал Долорес:

— Ты действительно пойдешь... мне не хочется теряьть дорогие билеты? – и Долорес ответила:

— Хорошо, но мне нужно переодеться, - и через четыре минуты она спустилась с лестницы, идеально одетая для танцевальной вечеринки.

По дороге на вечеринку с танцами мы с Долорес мило поболтали. Она была очень приятной в общении, а также красивой и сексуальной, как ни одна женщина, которую я когда-либо видел. Мы хорошо провели время на танцевальной вечеринке - я умею танцевать, а она танцует хорошо - и там были люди, которых мы оба знали. Несмотря на то, что Долорес выпила не так много, когда мы уходили, она казалась подвыпившей. Я подозревал, что это - спектакль, что и подтвердилось, когда мы тронулись обратно в кампус.

Долорес отстегнула ремень безопасности и прижалась ко мне.

— Ты не из тех, кто пользуется бедной беспомощной пьяной девушкой, не так ли, Джо? - сказала она с совершенно невнятной речью.

— Ээ... нет, Долорес. Кроме того, даже если бы я был хамом, твоя общага и моя комната в общежитии не сработали бы.

— Слава Богу, что ты не хам, - пролепетала она еще более невнятно, - потому что Бернис уехала из города по семейным делам и дала мне ключ от своей квартиры. Можем мы на секундочку заскочить по дороге домой, чтобы я смогла покормить ее кошку?

Я прекрасно знал, что у Бернис нет кошки.

— Конечно, - ответил я и быстро поехала к дому Бернис.

Долорес возилась с ключом, не могла вставить его и, наконец, протянула его мне со словами:

— Попробуй ты, я слишком пьяна.

Я открыл дверь, она ходила вокруг, говоря:

— Эй, кис-кис, - пока случайно не наткнулась на меня. Она провела рукой по моей промежности.

— Если ты не собираешься воспользоваться мной, почему твой член твердый? - спросила она, снова имитируя пьяный бред.

Я поцеловал ее - она поцеловала в ответ.

— Я беспомощна... я не могу бороться с тобой... пожалуйста, не трахай меня, - пробормотала она, целуя меня и поглаживая через штаны член.

Это явно было приглашением. Я поднял ее на руки, в то время как она все еще прижималась своими губами к моим, осторожно положил ее на кровать Бернис - которую Бернис любезно снабдила чистыми простынями специально для этого случая - и, продолжая целовать, снял с нее трусики без какого-либо сопротивления с ее стороны - фактически она слегка приподняла свою попку, чтобы облегчить мою задачу.

Я был заряжен энергией, чтобы выложиться по полной. Я сразу же набросился на ее киску. Я сделал ей лучший оральный массаж языком, на который был способен, затем последовал сицилийский штопор, а за ним шокер. К тому времени она уже яростно царапала мои брюки, поэтому я быстро разделся, пока она стягивала через голову платье и расстегивала лифчик. Я привел ее в свою третью любимую позу с Дениз - и мою любимую позу с Бернис - сидя на кровати лицом к ней. Когда я проник в нее, она обхватила своими великолепными бедрами мою талию, обняла меня за шею и начала извиваться.

Пока она извивалась, я сосал сиську, играл с ее клитором и засовывал палец в ее попу, и все это одновременно. В течение нескольких минут мы оба приблизились к сенсорной перегрузке, и мои схемы сгорели - и верю, что ее тоже - когда я впрыснул, казалось, самую большую порцию в своей жизни в ее пульсирующую киску.

Когда мы лежали в эйфорическом великолепии с ее головой на моем плече на кровати Бернис, в моем мозгу пронеслось: Это был лучший трах в моей жизни.

Примерно через полчаса я снова провел языком по ее киске и клитору, в результате чего она начала корчиться в муках очередного мощного оргазма. Когда оправилась от него, она посмотрела мне в глаза и с самым милым выражением лица сказала:

— Еще ни один парень не лизал меня после траха. Это - потрясающе!

Затем она сделала то, что ни одна партнерша по сексу никогда не делала для меня раньше. Она сосала мой член, несмотря на то, что тот был покрыт соками ее киски. Мне это понравилось, и хоть я и напрягся, я знал, что еще не подзарядился и не хотел разочаровывать ее, поэтому вернулся к своим старым надежным способам.

К девяти утра следующего дня Долорес получила еще одну порку языком, шокер, спокер и сицилийский штопор. У меня было время восстановить силы, и я даже успел трахнуть ее по-собачьи, прежде чем мы покинули кровать Бернис - которая была в полном беспорядке.

Когда мы подъехали к дому ее сестринства, перед тем как выйти из машины, она повернулась ко мне и сказала:

— Это был лучший секс в моей жизни. Более того, ты мне очень нравишься, Джо. Есть ли возможность для отношений?

— Плавает ли одноногая утка по кругу? Спит ли Долли Партон на спине? Является ли задница лягушки водонепроницаемой? - усмехнулся я. Я бы, наверное, продолжил с глупыми метафорами, но она меня прервала.

— Хватит, я все поняла, - засмеялась Долорес. - Забери меня в семь вечера во вторник на студенческий концерт - и, может быть, еще что-нибудь, - хихикнула она, закрывая дверь.

Думаю, что она услышала, как я сказал: «Обязательно», прежде чем закрылась дверь машины. Она помахала рукой и побежала вверх по ступенькам женского дома.

***

Дела с Долорес пошли лучше, чем я мог ожидать. К тому времени, когда наступило лето, мы занимались сексом в десяти разных местах в кампусе, три ночи в номерах мотелей и еще одну ночь - в квартире Бернис. Я не проявлял ни малейшего интереса к другим женщинам - даже ни на одну больше не смотрел - за исключением того, что выполнил свое обещание, данное Бернис, и получил еще две сессии до окончания колледжа. Я был так настолько Бернис, что в обоих случаях отдал ей все свои силы, хотя у меня было чувство вины за «измену» Долорес, несмотря на то, что на тот момент мы не давали друг другу обещаний эксклюзивности.

Должно быть, у Бернис тоже все получилось, потому что она окончила школу как лучшая выпускница школы искусств и наук (Бернис на год старше нас с Долорес). В качестве подарка на выпускной и благодарности я подарил ей ручку Montblanc в гравированном держателе с надписью: «Спасибо, Бернис, за то, что ты - самая умная и бескорыстная сексуальная женщина на планете. С любовью, Джо».

Открыв свой подарок, она прослезилась и обняла меня. Вытерев слезу, она спросила:

— Каковы шансы на другие сессии - ведь я буду работать всего в ста милях от тебя?

— Пока я с Долорес, никаких, - усмехнулся я, - но, конечно же, я никогда тебя не забуду.

— Наверное, я слишком бескорыстна, - хмыкнула она, затем поцеловала меня и исчезла, чтобы встретиться со своими родителями.

Летом между третьим и четвертым курсами, кроме Долорес у меня не было никаких «сессий» ни с кем. Я провел в доме Долорес - фактически особняке - два уик-энда, пока ее родители были в Европе, а один раз она посетила маленькую скромную обитель моих родителей, хотя нам пришлось снять комнату в мотеле, чтобы делать то, что мы хотели. В выпускном классе я отказался от шахматной стипендии и работал неполный рабочий день, накопив достаточно денег от работы летом и побед в профессиональных шахматных турнирах (хотя уверен, что NCAA меня бы дисквалифицировала для участия в соревнованиях в колледже, если бы об этом узнала), чтобы я смог легко оплатить обучение в последний год. Это стало возможным еще и потому, что мы с Долорес вместе сняли квартиру, за которую платили ее родители, и я делил с ней расходы на еду и оплачивал большинство наших общественных мероприятий.

Только посетив особняк родителей Долорес, я понял, насколько они богаты. Очевидно, что у них были мегабаксы. Хотя Долорес была их единственной дочерью (у нее еще было два брата), и они давали ей все материальные блага, которые она хотела, эмоционального участия в ее жизни они не принимали. В колледже они навестили ее только один раз, в наш выпускной год, что заставило меня спрятать все свои вещи в шкафах или в квартирах друзей на два дня, пока они там были. Она представила меня им как своего парня, но они отнеслись ко мне не слишком тепло.

Однако холодность ее родителей была единственной неприятностью всего выпускного года. На самом деле то, что было очень важным для Долорес - секс и любовь - только усилились. Мы ежедневно признавались друг другу в любви и занимались сексом в той или иной форме практически каждый день, когда у нее не было месячных; а один день почти каждые выходные проходил полностью в сексуальном блаженстве, в течение дня и ночи: два (а однажды и три) оргазма для меня, и от десяти до пятнадцати - для нее.

Были две небольшие проблемы. Во-первых, она тратила много денег - своих родителей - на одежду, косметику, спа-процедуры и все остальное, что ей хотелось; во-вторых, если она выпивала, то рассказывала своим подружкам - часто при мне - о том, какой я бог секса. Я надеялся, что последнее она делала не потому, что ей нужно было оправдываться перед ними, почему такая богиня как она встречается с парнем, который не в ее лиге по внешности. Когда я спросил ее об этом, она заверила, что дело не в этом. Однако это привело к тому, что многие из ее подруг либо бросали на меня взгляды, либо настороженно смотрели на меня, что мне не нравилось.

Логическим продолжением нашего романа стала свадьба, которую мы сыграли через два месяца после окончания университета, когда оба получили приличную работу в одном городе. Это была простая гражданская церемония, поскольку ее родители отказались в ней участвовать, так как, по их мнению, она явно выходила замуж за человека ниже себя, тем более что я не был мегабогат, а она отвергла их попытки свести ее с сыновьями их богатых друзей. По крайней мере, на прием пришли ее братья. Один, Энтони, был отличным парнем, а другой, Джонатан, казалось, страдал от своего там пребывания.

Поскольку у Долорес не было близких эмоциональных отношений с родителями, она никогда всерьез не задумывалась о том, чтобы уступить их желаниям, но признала, что ей будет трудно отказаться от походов по магазинам, посещения спа-салонов и других удобств, которые обеспечивало их богатство, поскольку, едва мы поженились, они прекратили всякую финансовую помощь.

— Я справлюсь, - сказала она перед самой свадьбой, пожав плечами.

— К тому же, у тебя уже достаточно модной одежды, чтобы хватило на десятилетие, - поддакивал я в ответ.

— Да - мне больше ничего не нужно, - вздохнула она. Затем просветлела и хихикнула. - К тому же, я планирую проводить много времени обнаженной.

***

Мы начали супружескую жизнь очень счастливо. Первые три года продвигались в карьере настолько, насколько можно было ожидать, переехали из квартиры в таунхаус, у нас был хороший круг друзей нашего возраста, мы оставались физически активными, я - бегая и занимаясь тяжелой атлетикой, она - в фитнес-клубе, и, что невероятно, секс стал еще лучше, хотя полностью гедонистические дни у нас случались только раз в месяц, а не раз в неделю, как в колледже.

Затем Долорес снова встретилась с Джейн Бриттон, женщиной, с которой у нее была дебютная вечеринка, когда ей было восемнадцать, и та уговорила ее вступить в местную Юниорскую лигу.

Юниорская лига делает много хороших, благотворительных вещей. Однако, по крайней мере в нашем столичном регионе, почти все ее члены (Долорес и несколько других - единственные исключения) были женщинами, которые сами были богаты или имели неприлично богатых мужей. Более трети из них были трофейными женами, значительно моложе своих мужей-мегабаксов.

Находясь в окружении такого богатства, в том числе когда Долорес в одиночку или мы оба вместе посещали собрания по сбору средств или встречи в том или ином особняке, Долорес вновь полюбила материальные вещи. Она начала тратить слишком много денег - практически все, что мы зарабатывали. Когда она начала прибегать к нашим скромным сбережениям, мы впервые сильно поссорились.

Хотя наша ссора была по настоящему громкой, никто из нас не затаил обиду. Мы вернулись к нормальной жизни после одной из наших гедонистических сессий секса в течение всего дня, во время которой она была еще более энергичной и отзывчивой, чем обычно. Позже на той же неделе она пришла ко мне с неожиданным предложением.

— Джо... я понимаю, что не могу тратить наши деньги как воду, и я правда, правда собираюсь сбавить обороты. Однако две мои подруги из Юниорской лиги по настоящему ценят мое общение и готовы оплачивать мои поездки в Нью-Йорк за покупками, дни в спа и другие мероприятия. Я хотела, чтобы ты об этом знал, чтобы не думал, будто я поступаю безрассудно, ходя с ними в разные места.

— Чего они хотят взамен? - был мой недоверчивый ответ.

— Им просто нужна моя дружба - неужели это так трудно понять? - сказала она сладким голосом, подходя ко мне и осыпая быстрыми мягкими поцелуями мою шею, щеки и губы.

— Нет... я тоже ценю твое общение, оно бесценно; но что скажут их мужья о том, что те тратят на тебя деньги?

— Мужья Джейн и Эми настолько богаты и готовы на все ради своих трофейных жен, что это не является даже самой незначительной проблемой. То, что они тратят на меня, - меньше чем всплеск на радаре.

Подумав об этом, я понял, что это правда. Из моего общения с Джейн и Эми в Юниорской лиге и на других общественных мероприятиях я знал, что их мужья боготворят их, а оба они входят в список двухсот самых богатых американцев.

— Ладно, не стоит беспокоиться, - ответил я, пожав плечами.

Реакция же Долорес была совершенно иной. Она тут же расстегнула мои брюки, встала на колени и сделала мне потрясающий минет прямо посреди кухни. Хотя у нас очень богатая сексуальная жизнь, минет бывает редко, поэтому я знал, что Долорес очень благодарна мне за такое отношение. Я чуть не упал после минета, настолько экстремальным было действие ее губ, языка и сосания.

После нашего небольшого разговора и моего впечатляющего минета между мной и Долорес больше не было проблем с деньгами. Однако изменилось другое. Мы стали больше общаться с Джейн и Эми, иногда с их мужьями, иногда без, а Джейн и Эми стали серьезно флиртовать со мной. Это становилось слегка откровенным и некомфортным... особенно с Эми.

В некотором смысле Эми была воплощением трофейной жены. Ей было двадцать девять лет, она выглядела лучше любой манекенщицы, имела царственную осанку, но при этом дружелюбный нрав, и была замужем за Уилтоном Брэкстоном, человеком в возрасте семидесяти лет, занимавшим тридцать пятое место в последнем списке самых богатых американцев, который я видел. Эми была единственной женщиной, которую я когда-либо видел в своей жизни, выглядевшей лучше Долорес, и она была почти религиозна в поддержании своей внешности, включая тренировки с персональным тренером пять дней в неделю.

Эми также была наиболее благотворительной из тех, кого я когда-либо встречал. Она неустанно собирала деньги, особенно для избитых женщин, детской бедности и детей с тяжелыми заболеваниями, и когда не занималась спортом, не общалась, не ходила по магазинам или не ездила на курорт, она постоянно и с большой энергией работала ради благотворительных организаций. Если при сборе средств не хватало денег, Уилтон Брэкстон с радостью компенсировал разницу, потому что казалось, что делать Эми счастливой - его главная радость в жизни.

После особенно кокетливой встречи с Эми в каморке одного из особняков, где проходило светское мероприятие, во время которой она, казалось, притворялась пьяной, я решил, что пришло время поговорить об этом с Долорес.

На следующий день, после приятного позднего завтрака и замечательного утреннего сеанса секса, я усадил Долорес в нашем внутреннем дворике.

— Дорогая, есть одна деликатная тема, с которой я должен к тебе обратиться.

— Что такое, дорогой? - с улыбкой спросила она.

— Не знаю, как это сказать, кроме как прямо... но Эми Брэкстон и Джейн Бриттон, похоже, сознательно пристают ко мне при каждом удобном случае. Ты, конечно, и сама была свидетелем некоторых комментариев с их стороны.

— Ты, должно быть, польщен, - с усмешкой ответила Долорес. - Ну, может быть, не совсем польщен, - продолжила она с дьявольской ухмылкой, - потому что муж Эми ничего не может сделать для нее в спальне, а муж Джейн - очень мало. Уверена, что они просто наслаждаются общением с таким сексуальным парнем, как ты.

— Ты разговариваешь с ними об их сексуальной жизни? - спросил я, очень озадаченный.

— Конечно, дорогой; женщины всегда говорят о своей сексуальной жизни.

— А nы говориim с ними о нашей? - нерешительно спросил я.

— Да. Я рассказала им обtим о многих чудесных способах, с помощью которых ты обеспечиваешь мне такое сексуальное удовлетворение, как ни однjq женщинt на планете.

Я сглотнул.

— Ты им рассказываешь все?

— Почти, - хихикнула она, заметив мой дискомфорт.

— Что... и что... какова их реакция?

— Они не могут насытиться подробностями - так мне завидуют, - усмехнулась Долорес.

— Мне бы очень хотелось, чтобы ты этого не делала, - заикаясь, произнес я.

— А почему нет? Они держат это при себе.

— Ты пьяна, когда говоришь о своей сексуальной жизни?

— Иногда, но часто - особенно когда мы ходим в спа или по магазинам - мы трезвые. Я думаю, что они живут опосредовано через меня, и я очень рада им помочь, поскольку они спонсируют мою деятельность, - без тени смущения ответила она.

Увидев на моем лице страдание и заметив, что я судорожно сжимаю руки, она подошла ко мне, села на колени и поцеловала.

— Я бы очень хотел, чтобы больше ты так не делала, - сказал я между поцелуями. - С одной стороны, я не хочу их оскорблять, а с другой, я - мужчина. Ты ведь знаешь, что они очень привлекательные.

— Конечно, знаю, дорогой - на самом деле Эми, вероятно, самая красивая женщина, которую я когда-либо видела, да и Джейн не слишком отстает. Но я знаю, что с этим ты справишься.

С этими словами она встала на колени и сделала мне еще один потрясающий минет - второй за последние несколько недель. Я фантазировал, что на моем члене - губы Эми, и хотите верьте, хотите нет, но когда мы занимались сексом, я впервые, с тех пор как встретил Долорес, фантазировал, что это кто-то другой.

После этого флирт Эми и Джейн лишь усилился. Некоторые из комментариев, которые делала Эми - в том числе и в адрес Долорес, хотя и с двойным смыслом - были сверхрискованными. Долорес только улыбалась, а я потел.

***

Однажды в пятницу вечером ситуация достигла критической стадии. Мы с Долорес по отдельности, сразу после работы должны были встретиться с Эми и Уилтоном – вырвавшимся из своего напряженного графика - на открытии популярного спектакля в центре города. Конечно, Эми и Уилтон получили места в первом ряду, так как были благотворителями театра.

Когда приехал, там была только Эми. Она встретила меня слишком долгим и фамильярным объятием, от которого мой член непроизвольно вскочил, чего она не могла не заметить. После небольшого разговора зазвонил мой мобильный. Это была Долорес.

— Дорогой, плохие новости. Только что позвонила жена моего брата Энтони и сказала, что он попал в аварию. Для жизни это не опасно, но ей нужна помощь с детьми. Я так расстроена, что пропущу спектакль, не могу им отказать.

— Жаль это слышать, дорогая. Как долго тебя не будет? - спросил я, зная, что Энтони и его семья живут всего в одном пригороде от нас.

— Надеюсь, всего несколько часов, но я буду очень скучать.

— Я тоже, Долорес.

— Позвоню, чтобы сообщить тебе о времени моего возвращения сегодня вечером. Послушай, любовь моя, если Эми или Уилтон будут там, ты дашь им трубку?

— Хорошо... люблю тебя, - ответил я, передавая трубку Эми.

Эми и Долорес поболтали некоторое время, причем Эми говорила такие вещи, как «будем по тебе скучать», «я все понимаю» и «мы о нем позаботимся».

Вскоре после того как Эми передала мне мой мобильник, зазвонил ее.

После короткого разговора, во время которого она выглядела разочарованной, она передала телефон мне.

— Это Уилтон, Джо. Он тоже не может приехать, но хочет поговорить с тобой.

— Привет, Уилтон, как дела? - были мои первые подозрительные слова.

— Послушай, Джо, только что появилась очень важная деловая сделка, и в течение часа я должен вылететь на своем частном самолете в Париж. Вернусь не раньше вечера воскресенья. Мне очень жаль, что пропущу спектакль, но Эми очень хочет на него попасть, так что, пожалуйста, составь ей компанию, а потом сходи на ужин за мой счет.

Однажды я уже проходил через этот сценарий - когда Бернис свела меня с Долорес. Мои антенны были подняты, но я ничего не мог поделать.

Прежде чем мы вошли в театр, Эми заметила у кассы пару разочарованных студентов, которые, очевидно, понятия не имели, что билеты на премьеру будут распроданы или сколько они будут стоить, даже если останутся.

— Подожди секундочку, Джо, ладно? - сказала она, поцеловав меня в щеку, а затем подошла к молодому человеку и женщине. Поболтав с ними около полутора минут, она вручила им два билета, и я подумал, что они упадут ниц и станут целовать ей ноги.

Когда восторженные ребята из колледжа последовали за нами в театр, я шепнул Эми:

— Ты точно сделала их вечер... если не месяц или год.

— Я могу сделать то же самое и для тебя, - с ухмылкой сказала она, крепко сжимая мой бицепс, который, с тех пор как я начал заниматься тяжелой атлетикой, стал более чем приличного размера и твердости.

Я знаю, что покраснел и не мог придумать, что сказать.

Вечер был более чем странным... на самом деле, он был настолько странным, что находился в другом измерении.

Игра была превосходной, хотя постоянный телесный контакт Эми со мной отвлекал. Еще больше отвлекал наш разговор с двумя ребятами из колледжа, которых Эми пригласила в антракте. После того как нас представили, девушка меня спросила:

— Вы - муж Эми?

Она ответила за меня.

— Нет, мой любовник, - ответила она, подмигнув мне. Молодой человек в ответ на это замечание выплеснул из носа вино, которое пил и которое Эми купила для него. К счастью, все мы рассмеялись, и я быстро сменил тему.

За ужином Эми постоянно проводила своей обутой ногой вверх и вниз по моей ноге и иногда клала руку мне на бедро. Похоже, за ужином она выпила не менее семи бокалов и начала коверкать слова. Я почти ничего не ел, изо всех сил стараясь поддерживать легкий разговор. После ужина, когда я отвозил Эми домой, она, похоже, отключилась. Когда мы добрались до дома, она хихикала и была почти бессвязна. Я позвонил в дверь ее особняка, но ответа не последовало.

Наконец, я разбудил Эми.

— Эми, в твоем доме никто не отвечает.

— У горничной чтоб ее... – тут она срыгнула, - сегодня выходной... ик, - вырвалось у нее со стеклянными глазами.

— У тебя есть ключ? - спросил я.

— Прямо здесь, - хихикнула она, протягивая мне свой клатч.

Я легко нашел ключ в ее маленьком клатче, помог выйти из машины и буквально донес до входной двери, что было нелегкой задачей, поднялся по десяти ступенькам от круговой подъездной дорожки до богато украшенного подъезда. Я устроил ее, прислонив к передней стене, открыл дверь и ввел ее внутрь. Я вшел первым, помогая ей, когда она спотыкалась, идя за мной. Вдруг она выпрямилась, закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Достала свой мобильный и нажала на кнопку. Казалось, она этому неожиданно обрадовалась.

— Что происходит? - спросил я.

— Через несколько секунд тебе позвонит твоя жена, - с озорной ухмылкой сказала Эми.

В этот момент зазвонил мой мобильник, и я ответил на звонок, отвернувшись от Эми.

— Привет, дорогой, - сказала Долорес. - Жена Энтони попросила меня остаться до вечера воскресенья, потому что я им очень нужна. Надеюсь, ты не возражаешь. Я бы хотела поболтать подольше, но здесь так много суеты. Люблю тебя и не могу дождаться воскресенья.

Затем она прервала звонок, никак не отреагировав ни на мои мольбы: «подожди, подожди», ни на мой вопрос: «что происходит?»

Когда я снова повернулся к Эми, она была обнажена, за исключением туфель на высоких каблуках и ожерелья из рубинов и бриллиантов. От ее красоты и сексуальности у меня перехватило дыхание. Ее сиськи были идеальной формы и заканчивались пухлыми сосками. Никогда раньше не видел пухлые соски вживую. Они были изысканны.

Ее таз также был идеальной формы, а бедра красивее всех, что я видел раньше - даже красивее, чем скульптурные бедра Дениз. В ее бритой промежности виделась щель, казавшаяся слишком маленькой для ее тела, и очень заметный клитор.

Я почувствовал боль в промежности, мой член стал очень твердым так быстро.

— Что?.. - это была единственная глупая вещь, которая вырвалась из моего рта, кроме вздоха.

Эми подошла ко мне, прижав свои сказочные сиськи к моей груди и обняв за шею.

— Мне жаль, что ты такой несведущий, Джо, но Долорес выступила твоим сутенером. Это все подстроила она.

Я был в замешательстве, но обретал некоторую ясность.

— А как же Уилтон? - пробормотал я.

— Уилтон знает с момента нашего бракосочетания, что не может удовлетворить меня в спальне, но хочет, чтобы я была счастлива. До тех пор пока парень женат, и пока он одобряет его кандидатуру, и пока мы осторожны, он не возражает против того, чтобы у меня были внеклассные занятия. Тебя он одобрил, что ясно показал его телефонный звонок тебе.

Я уверен, что мои глаза расширились, и я определенно потерял дар речи, когда заглянул в гипнотизирующие прекрасные лазурные зрачки Эми.

— Ты ведь не станешь первым парнем в моей жизни, отказавшим мне, правда, Джо? - риторически спросила она, прежде чем просунуть свой язык в мой рот.

Пока мы страстно целовались, в моем мозгу мелькали мысли, без особого порядка: Все подстроила Долорес; она - мой сутенер, наверняка в оплату за те дорогие походы по магазинам и спа-процедуры; я - всего лишь мужчина, как я могу отказать самой красивой женщине, которую когда-либо видел в своей жизни, к тому же, веселой и филантропической; я, должно быть, нахожусь в мире Биззарро; такое не происходит на Земле в реальной жизни; и трахни ее языком, пальцами и выеби все дерьмо... сделай так, чтобы она неделю не могла прямо ходить!

Когда мы прервали поцелуй, Эми погладила мой член через штаны и прошептала:

— Пойдем наверх.

— У меня другие планы, - фыркнул я в ответ. С этими словами я перевернул ее, в процессе чего слетел одна из ее туфель на каблуке Christian Louboutin, и она издала звук: «Иик!». Я переместил ее перевернутую промежность к своему рту, а затем принялся ласкать клитор и проникать в ее щель своим длинным мускулистым языком, виляя и прощупывая ее настолько энергично, насколько мог. Ее оргазм, возможно, был самым быстрым в моем опыте. Она закричала и крепко обняла мой торс, все ее тело билось в сильных спазмах...

Я перевернул ее практически безвольное тело на бок, отнес в гостиную, уложил ее распластанной орлом на самый дорогой диван, а затем приступил к полной обработке: сицилийский штопор, шокер, еще одно надругательство языком над ее клитором, после спокер, и все это время посасывая или манипулируя ее беспрецедентно пухлыми сосками рукой (или ртом), не работающей над ее киской. Только после этого занялся своими потребностями.

В то время как Эми лежала на диване в бреду, я поднял ее на руки и пошел вверх по лестнице, пока не нашел комнату, которая, по моей уверенности, была одной из многих комнат для гостей. Я уложил ее на кровать, запер дверь и быстро разделся. Она смотрела на мой жесткий флагшток полуоткрытыми глазами и протянула руку. Я забрался на кровать, быстро погрузил свой член в ее маленькую, но очень хорошо смазанную щель и толкнулся несколько раз, чтобы смазать его. Затем отстранился и забрался на нее сверху.

Эми включилась в программу и прижала свои потрясающие бугры друг к другу, едва я положил между ними свой стояк. При каждом толчке вверх она пыталась лизнуть кончик моего члена, и иногда ей это удавалось. Образ ее сверхъестественных сосков, роскошных сисек и прекрасного лица на самом деле подстегнул меня, и я разрядился огромной струей на ее грудь и подбородок. Уверен, что она на самом деле испытала еще один оргазм от одного лишь траха сисек.

Когда я с нее слез, Эми была вне себя от желания, она засунула мой член в рот и высосала из него все до капли. Только после этого мы легли рядом, глядя друг другу в глаза.

— Ты еще не трахнул мою киску, а у меня уже был лучший сексуальный опыт в моей жизни, - вздохнула Эми с серьезным выражением лица. - Долорес не только не преувеличила, она преуменьшила твои таланты. Что это была за хрень, когда ты проникал в меня двумя пальцами, а большим пальцем щелкал мой клитор - и при этом сосал мой сосок?

— Без сосания сосков - это было лишь дополнение, - усмехнулся я, - сие называется «сицилийский штопор».

— Ух, ты, это было весело, почти так же, как твое битье языком и траханье сисек, - хихикнула она.

Я дал Эми еще один сицилийский штопор, в котором она металась, как дикая, затем мы приняли душ, а потом, вместо того чтобы вернуться на пропитанные потом и спермой простыни или сменить их, мы просто ушли в другую гостевую комнату.

В ту ночь я узнал несколько вещей:

— Эми любит сосать член;

— Эми сосет член лучше чем кто-либо другой, кого я когда-либо испытывал, на целую милю;

— Эми может заставить меня встать и кончить четыре раза за один десятичасовой период;

— У Эми самая тугая киска, которую я когда-либо испытывал;

— У Эми иногда бывает сквирт;

— Эми нуждается в регулярном увлажнении;

— Самые интенсивные оргазмы Эми таковы, что ее трясет, будто от напряжения в 120 вольт;

— Эми очень, очень, очень, очень прикольная.

Когда после быстрого ужина - который она приготовила сама, так как ни горничной, ни повара, ни дворецкого не было видно - мы с Эми расстались в воскресенье вечером около шести тридцати, я достиг своей цели. Она не могла ходить прямо.

— Мне нужно пройти несколько спа-процедур и дать отдохнуть неделю мой бедной кисоньке, - притворно ворчала она мне.

Мой член и яйца болели, но никогда в жизни я не чувствовал себя лучше, даже после самых лучших сеансов секса с Долорес. Это меня очень беспокоило.

— Будем на связи, - были последние слова Эми, когда я вышел из ее парадной двери, и она показала один из своих теперь уже полностью красных и сырых набухших сосков из халата.

Я усмехнулся и поехал домой.

***

Всю обратную дорогу мои мысли были в смятении. Что, черт возьми, это должно было сделать с моей жизнью? Неужели - несмотря на ее очевидное одобрение - это разрушит мою жизнь с Долорес? Что мне сказать Долорес? Что, если она обратится ко мне за сексом, а мои яйца, член и язык теперь почти бесполезны?

Я припарковался на улице, так как на подъездной дорожке стояла машина Долорес и загораживала въезд гараж, и вошел в боковую дверь нашего таунхауса. Должно быть, я вел себя тихо, поскольку услышал, как она говорит по телефону. Тогда я намеренно замолчал и стал подслушивать и услышал, как Долорес в приподнятом тоне хихикнула:

— Разве тебе не нравится этот сицилийский штопор, меня он просто доводит до ручки...

— Ревную, у меня давно не было хорошего траха сисек...

— Да, знаю, ты думала, что я преувеличиваю, но теперь поверила...

Никаких сомнений в том, с кем она говорит, не было, как не было и ничего, кроме стопроцентной уверенности, что все подстроила она. Послушав несколько минут, я бесшумно выскользнул через боковую дверь и с шумом вошел в парадную.

Воссоединение с Долорес оказалось гораздо легче и приятнее, чем я себе представлял. Она крепко обнимала меня, быстро целовала в шею, щеки и губы, а когда не целовала, на ее лице сияла улыбка. Я узнал, что ситуация с Энтони не была серьезной (большой сюрприз), что она была рада, что мне понравился спектакль, и что она надеется, что Эми хорошо провела время. Она не спросила, где я был, а я не стал ничего рассказывать.

Во вторник на работе мне позвонила Эми, выразить благодарность. Она была бодра, весела и жизнерадостна.

— На этой неделе ты меня вымотал, но не могли бы мы встретиться как-нибудь на следующей, чтобы поговорить о том, как организовать еще одну связь? Мои пухлые соски и маленькая кошечка к тому времени восстановятся, - хихикнула она.

— Думаю, можно устроить, - усмехнулся я в ответ. Потом мы оба рассмеялись и повесили трубку.

***

Несмотря на мою эйфорическую встречу с Эми, которая явно произошла с благословения Долорес и Уилтона, я все еще был обеспокоен тем, что это означает для будущего. В течение следующих двух недель я пытался поговорить об этом с Долорес. Ее ответом всегда было, либо сделать мне минет, либо склонить меня к другим формам секса. Моя сексуальная жизнь с ней была такой же насыщенной, как и раньше.

Я все еще боролся со своими чувствами, даже после еще двух сессий с Эми в течение следующего месяца, которые не были такими продолжительными, как те гедонистические выходные, но длились более четырех часов каждая, и во время которых я трахал ее по три раза, благодаря ее восторженному и волшебному рту и киске. Но, по крайней мере на публике, Эми больше открыто не флиртовала со мной, хотя всегда была приятной и, когда была уверена, что никто не видит, облизывала мне губы.

Ко мне стала приставать Джейн, даже в присутствии Долорес, и я знал, к чему это приведет.

Я все еще находился в состоянии сильного внутреннего конфликта, несмотря на все усилия Долорес отвести от меня любую конфронтацию или даже разговор на эту тему. Я сомневался, на самом ли деле Долорес любит меня, несмотря на то, что она никогда не была такой ласковой, доброй и внимательной. Я сомневался в том, что все действительно может быть так, как кажется, и сомневался во многих других вещах. Мучения по этому поводу начали сказываться на моей работе - и тут снова произошел счастливый случай.

Я был во дворе, но, не заметив Долорес, пошел в подвал, чтобы сделать кое-какие дела, когда зазвонил городской телефон. Определитель номера показал, что это - Эми. Достаточно любопытный, чтобы унять чувство вины за вторжение в частную жизнь Долорес и Эми, я подождал, пока не услышал, как наверху ответила Долорес. Затем поднял трубку в подвале, одновременно отключив микрофон.

Не помню, что именно было сказано, но что прозвучало громко и четко, это что Долорес действительно меня любит и очень гордится тем, что у нее есть то, чего нет у всех других членов клуба «Трофейных жен» (так я называл Юниорскую лигу) - муж, который всегда может сексуально ее удовлетворить. Она так гордилась этим, что по какой-то причине не возражала против того, чтобы поделиться мной с двумя своими лучшими подругами, потому что, хотя у тех и были деньги, а у нее нет, у них не было сексуального удовлетворения. Долорес не высказывала никаких опасений, что я брошу ее ради какой-то другой женщины, поскольку была уверена, что я люблю ее так же сильно, как и она меня.

После этого телефонного разговора я, по сути, перестал мучиться и просто стойко нес свое бремя.

***

С того телефонного звонка, по сути, положившего конец моим мучениям, прошло уже три года. Я говорю «по сути», потому что, хотя и был готов согласиться с тем, чего хотела Долорес, я не хотел, чтобы у нее были сексуальные отношения с другим парнем. Моя позиция отличалась от ее – делиться ей было не в моей генетической структуре. Я никогда не обсуждал этого конкретно с Долорес (прежде всего потому, что она никогда даже не признавала, что с Эми или Джейн что-то происходит), но ясно дал понять и Эми, и Джейн, что никогда не одобрю, если Долорес заведет любовника. Уверен, что они обе передали это Долорес, поскольку каждый раз, когда я подслушивал любой разговор между ними, они все рассказывали друг другу.

Как можно понять из предыдущего абзаца, я начал «обслуживать» - именно так я это считаю - Джейн тоже. Джейн - сексуальная женщина, но не в лиге Долорес или Эми. Тем не менее, когда дело доходит до секса, она - спринтер, и одного оргазма от моего языка, одного сицилийского штопора и одного траха достаточно, чтобы она впала в бессознательное состояние и была полностью удовлетворена. Ее интересует только секс, и хотя она приятная, но не слишком отзывчивая или игривая. Поэтому сессии с Джейн раз в две недели проходят относительно быстро и без особых сложностей.

Однако почти еженедельные сессии с Эми не являются быстрыми и простыми. Хотя я изо всех сил стараюсь их подавить, у меня к Эми есть настоящие чувства, хотя и не могу сказать, любит ли она меня, несмотря на то, что она всегда более чем отзывчива и игрива по отношению ко мне и вокруг меня, и может с энтузиазмом поднять мне настроение больше, чем любая другая женщина в моей жизни. Уилтон сейчас находится в плохом состоянии здоровья, и я задаюсь вопросом, что случится, если он скоро уйдет из жизни. У меня явно нет ответов, но ситуация становится еще более сложной, поскольку Долорес сейчас на восьмом месяце беременности.