На следующий год, на выпускном курсе я вернулась домой и закончила учебу в местном колледже.

Все произошедшее нанесло страшный удар по моей уверенности в себе. В то же время я начала о многом задумываться. Я не встречалась с парнями и даже не разговаривала с ними, но постоянно думала о том, что случилось. Даже мастурбируя, я фантазировала о том, как меня снова и снова берет большое количество мужчин.

После окончания университета я устроилась работать секретарем к пожилому парню, держащему типографию. Я не была хорошим секретарем, но компенсировала это тем, что давала ему то, что он хотел. Пару раз он мне доплачивал, чтобы я встречалась с его важным клиентом. Я не видела в этом ничего плохого. Я ни с кем не встречалась и не собиралась этого делать. Кроме того, я жаждала секса, так что, скорее всего, я бы все равно нашла кого-нибудь, чтобы трахнуться.

Жизнь имеет забавный способ медленно двигать нас в направлении, в котором мы никогда не собирались идти. Менее чем за два года я превратилась из довольно неопытной девушки в помешанную на сексе шлюху. Мне больше не нравилась женщина, на которую я смотрела в зеркало.

Но именно тогда, когда я думала, что дела идут хуже некуда, мой босс снова взял меня с собой на встречу с клиентом.

Именно тогда я встретила Бенджамина Филлипса. Обычно босс брал меня с собой на ужин с клиентом. В какой-то момент ему поступал срочный звонок, и он оставлял меня с клиентом, который соглашался отвезти меня домой.

Мы заканчивали ужин, и я уговаривала клиента отвезти меня в его отель или в другое место, где мы получали то, чего оба хотели.

С первого момента, когда увидела Бена, я его захотела. И поняла, что что-то изменилось. В большинстве случаев, видя парня, я была нейтральна. С Беном я была сама не своя. Хотела знать о нем все. В то же время мне пришлось пойти в дамскую комнату и снять трусики, потому что те промокли.

Я доминировала в разговоре, и мой босс пинал меня под столом, пытаясь заставить меня заткнуться, чтобы он мог поговорить о делах.

Когда поступил срочный вызов, я уже едва могла ждать. У меня в голове были всевозможные сценарии, как я окажусь на кровати с Беном, который вытрясет из меня все дерьмо. Но этого не случилось.

Когда босс попросил его отвезти меня домой, он сказал, что у него запланирована встреча с другим печатником, но что он оплатит для меня такси и побудет со мной, пока оно приедет.

На следующий день я была в смятении. Не только мы не получили работу, но и я не получила Бена.

На самом деле, я не видела Бена почти год. Я была в том же ресторане с другим клиентом, а мой босс уже ушел. Клиент был мудаком, но я все равно собиралась его трахнуть. На самом деле, я собиралась трахнуть его и двух парней, которых он привел с собой. Парень уже намекал на то, чтобы я поехала с ним в его мотель. Мне просто нужно было заставить его привести своих друзей.

Потом я заметила, что в ресторан вошел Бен. С ним были еще несколько мужчин и очень красивая женщина. Они сели недалеко от моего столика. В то время как клиент все говорил и говорил и все больше намекал, я сосредоточилась на Бене.

– Эй, обрати на меня внимание, девочка, – крикнул клиент.

Я была подавлена. Мне было интересно, кто эта женщина и кем она приходится Бену.

– Думаю, я пойду домой, – сказала я.

– Нет, если хочем получить мой счет, – сказал он. – Твой босс сказал, что...

– Сандра, не так ли? – раздался его голос. – Я просто решил подойти и поздороваться. Какие-то проблемы? – Блеск в этих карих глазах затмил все, что происходило вокруг нас.

– Я – Бен Филлипс, – сказал он, – владелец «Филлипс Personal logistics», помните?

Он сумасшедший. Я никак не могла его забыть.

– Это ваша жена? – спросил я.

– Нет, клиентка, – улыбнулся он, с любопытством глядя на меня.

– Вы не могли бы отвезти меня домой или опять назначаете двойные встречи?

– Когда ваши дела закончатся, почему бы вам не присоединиться к нам, – сказал он.

– Я уже закончила и присоединюсь к вам, – сказала я, помахав на прощание засранцу, сидящему напротив меня.

Я последовала за ним к его столику, в то время как мудаки, которых я оставила, сверлили дыры в моей спине своими злобными взглядами. Наблюдать за работой Бена было удивительно. Он работал совсем не так, как мой босс. Честно рассказывал о своем бизнесе и о том, какие услуги может предложить. Пытался найти такой способ сотрудничества, который был бы выгоден и ему, и его клиентам.

Тяжелым моментом была головная боль, которую я получила. Я решила, что раз у меня два глаза, то одним я буду следить за сучкой, сидящей с нами за столом. Другой я не могла оторвать от Бена. Эта женщина использовала деловую встречу как ширму. На самом деле ее интересовал Бен. Она занималась всякой ерундой, которой занимаются старшеклассницы и студентки. Смеялась над всем, что он говорил, независимо от того, смешно это было или нет. И использовала любую возможность, чтобы к нему прикоснуться.

Она также из кожи вон лезла, чтобы приукрасить себя или сделать ему комплимент. Не менее двадцати раз, пока мы были там, облизывала губы и откидывала волосы. Она не осознавала, насколько была близка к смерти. Я была так близка к тому, чтобы выцарапать ей глаза, что уже представляла себе ее некролог в газете на следующий день.

В конце концов, Бен сказал, что не видит способа, которым он бы мог помочь их компании. Их потребности и услуги, предлагаемые его компанией, не пересекались ни в одной существенной области.

Пока мы смотрели, как она и ее коллега уходят, я все больше впадал в депрессию. Просто не могла конкурировать с такой женщиной. Еще в колледже достаточно сильным ударом по моему самолюбию было то, что я оказалась недостаточно красивой для некоторых мужчин. Но сравнивать себя с другой женщиной и проигрывать перед парнем, которого мы обе хотели, было просто унизительно.

Он высадил меня, не сделав ни шагу, и я была уверена, что у меня нет никаких шансов. Я смотрела, как он уезжает, оставляя меня с высунутым языком и заляпанными трусиками. Я была настолько уверена, что больше никогда его не увижу, что расплакалась.

А также я потеряла работу. Клиенты были так расстроены тем, что не получили гарантированную киску, как уверял их мой мудак-босс, что не отдали нам свой бизнес.

***

На следующий день в моей квартире появилась огромная цветочная композиция, за которой следовал сам Бен. После этого мы начали встречаться, и потребовались недели, чтобы он оказался у меня между ног, там, где я хотела.

И это изменило мою жизнь. Бен меня не трахал, он занимался со мной любовью. Я испытала столько оргазмов, что чуть не потеряла сознание. И он не просто трахнул меня и сбежал обратно в свою жизнь. Он остался на всю ночь, и я заснула, завернувшись в его объятия.

Проснувшись на следующее утро, я увидела, что он смотрит на меня. Он сказал, какая я красивая. Никто мне этого не говорил, кроме моего отца.

За следующие несколько месяцев мы стали настолько близки, что я поняла, что больше не могу без него. К счастью, мне и не пришлось, потому что он тоже полюбил меня, и мы поженились.

Как этот дурак Грег мог надеяться на то, что сможет с этим конкурировать? Я задрожала, когда поняла, что из-за моего путешествия по дорожке воспоминаний израсходована вся горячая вода, и душ похолодел. Я вытерлась, оделась и принялась за ужин. Через два часа моя жизнь изменилась к худшему. Бен пришел домой и был похож на воздушный шар, из которого выпустили почти весь воздух.

Я задавалась вопросом, что такого плохого могло произойти с утра. Бен не сказал ни слова. Впервые на моей памяти он меня не поцеловал, войдя в дом. Когда я спросила его об этом, он попытался сделать вид, что все в порядке, но я же знаю Бена. Тогда я узнала свой ответ. Сразу после еды он отправился в гараж. Я подглядела за ним и увидела, что его машина поднята на домкрате и из-под нее торчат только ноги. Я должна была догадаться, что для того чтобы он так себя вел, нужна проблема с его драгоценным «Мустангом».

***

Бен

Я не мог вечно прятаться в гараже, но чертовски хорошо постарался. С моим «Мустангом» все было в порядке... ну, ладно, на нем было немного пыли. Я позаботился об этом в гараже, используя средство для быстрой очистки Turtle Wax Ice и салфетку из микрофибры.

Что мне действительно было нужно, так это время вдали от Сэнди, чтобы привести свои мысли в порядок. Я прекрасно справлялся с обстоятельствами. Если учесть, какое у меня было утро, то тот факт, что я не совершил несколько убийств, говорит о моем характере.

Дело в том, что я все еще был в шоке. Я только что пережил одну из тех меняющих жизнь травм, о которых так много читаешь в газетах и журналах. И, черт возьми, это было невесело. Если бы меня спросили о травматическом опыте вчера, я бы сказал, что люди, у кого он был, – полное дерьмо. В старые времена у людей были трудные времена, они постоянно получали плохие новости и не умирали от этого. Просто отряхивались, или уходили от них, или натирались грязью и шли дальше. Но суть дела в том, что они не позволяли этому разрушать свою жизнь. Я бы сказал, что современные люди просто мягче наших предков, и просто не могут справиться с тяжелыми временами.

На сегодняшний день меня тоже можно назвать мягким, потому что у меня – травматический опыт, и втирание какой-то гребаной грязи ни хрена бы не помогло. Мне было так больно, что я хотел бежать домой к матери, но несколько лет назад она умерла. Мне хотелось пойти и свернуться калачиком в своей постели, но это лишь отдало бы меня в лапы того, кто причинил мне боль... или одного из них.

Поэтому я сделал следующее. Провел некоторое время с единственным человеком, местом или вещью, от которой я получал комфорт и утешение – с моим Mustang GT. Я знал, что моя машина любит меня, даже если женщина, клявшаяся в этом, не любит.

Следующие несколько часов я прятался снаружи в гараже и делал все возможное, чтобы не заходить в дом. Как только моя машина заблестела чистотой, ну, стала более блестящей и чистой, поскольку я никогда и не позволял ей пачкаться. И да, я имел в виду «более чистой», хотя только что это придумал. Черт, я мыл машину, даже когда она хранилась зимой в моем отапливаемом гараже под чехлом премиум-класса.

В общем, после того как я помыл машину, я поднял ее домкратом и лег на свой мягкий ползунок под машиной, на случай, если Сэнди выйдет в гараж искать меня. Было несколько случаев, когда она заходила в гараж, звала меня и даже спрашивала, когда я закончу.

Я просто взял гаечный ключ и постучал по раме машины, как будто действительно что-то делаю, и сказал ей, что это ненадолго. Однажды она даже спросила, не нужна ли мне ее помощь. Я всем сердцем желал, чтобы она мне помогла. Но думаю, что никто бы не смог вычеркнуть из моей памяти то, что произошло сегодня утром.

Это было похоже на нечто из плохого порнофильма.

Я вернулся домой минут через тридцать после того, как ушел. Каким-то образом я забыл свой телефон и успел добраться почти до работы, прежде чем вспомнил о нем. Поскольку в телефоне хранилось большинство моих контактов, включая самых новых потенциальных клиентов, которых я еще не перенес в файл на рабочем компьютере, телефон должен был быть у меня. Я понимал, что в основном это – просто лень, но мне нужны были эти номера, и я отправился домой.

Просто ради шутки я решил войти в боковую дверь и напугать Сэнди до смерти, но сюрприз достался мне. Проходя мимо окон подвала, я заметил движение. Заглянул внутрь и увидел в нашем подвале голую Сэнди с четырьмя мужчинами, двое из которых – мои друзья. Ну, во всяком случае, бывшие друзья. Наверное, мне следовало ворваться в дом, достать охотничье ружье и застрелить их всех. Но в то время я был просто шокирован до бездействия. Давайте посмотрим правде в глаза, я – не Рэмбо и не терминатор.

Вообще-то, у Рэмбо недавно случился сердечный приступ, так что, он уже не Рэмбо. А Терминатор, вероятно, чаще трахает какую-нибудь горничную или чужую жену, чем наблюдает за тем, как его собственный брак катится в трубу.

Что я сделал на самом деле, так это вернулся на работу. Не знаю почему, наверное, в привычном есть комфорт. Может быть, мне нужно было место, где бы я мог подумать. Мне потребовались часы размышлений, чтобы решить, что хочу делать.

Я люблю Сэнди. От всего сердца... черт, да она и есть мое сердце. Более того, она для меня – все то, о чем говорят в этих пошлых женских романах. Нет ничего, чего бы я не сделал для нее. Конечно, Сэнди – не восторженная красавица, но я влюбился в нее не за это. Сэнди – это что-то вроде луковицы. У нее так много слоев, что всегда можно узнать о ней что-то новое. Но после девяти лет брака это – первый слой, который мне не понравился.

Сэнди невысокого роста, и думаю, что ее лицо среднего размера. Но у нее реально красивые глаза и улыбка, заставляющие ее выглядеть красивее, чем она есть на самом деле. Ее каштановые волосы короткие и вьющиеся, что делает ее моложе, чем можно предположить в ее тридцать пять лет.

Грудь – небольшая, но приятная, а попа немного больше чем чтобы быть идеально пропорциональной. Я также должен признать, что мне нравится ее попа. Не проходит и дня, чтобы я не лапал ее или не шлепал по ней. Думаю, что больше всего в своем теле Сэнди ненавидит свои ноги. С годами они стали толще, и на бедрах появился целлюлит. Меня это не волнует. Попка Сэнди и эти толстые ноги в обтягивающей юбке или платье-футляре могут заставить священника отказаться от служек алтаря. Было слишком много случаев, когда мы уходили на ужин или в кино, а я тащил ее домой и нагибал над капотом машины, потому что не мог дождаться, пока мы окажемся в доме.

Другое дело, что Сэнди – это лучший секс в моей жизни. Ее киска не самая тугая из тех, в которых я когда-либо был, но зато как она двигает бедрами и как отдает мне все, что у нее есть. Никогда не было такого, чтобы я хотел попробовать что-то, в чем бы Сэнди сомневалась или говорила «нет».

Думаю, теперь я знаю, почему. Наблюдая за Сэнди и ее любовниками, я понял одно: она явно была главной и хотела этого. Когда я наблюдал, как она садится на Грега и двигает попкой вверх-вниз, лаская его член так, как нравилось мне, когда она делала это со мной, я видел, что ее никто не заставляет. Если что и было, так это то, что мужчины с трудом поспевали за ней. Так много для моей самооценки... и так много для любой иллюзии, что я когда-либо был близок к тому, чтобы быть для нее достаточным. Я выблевал свой завтрак на траву у дома.

Когда я, наконец, вошел в дом, было уже далеко за полночь. Я принял самый долгий душ, какой только мог, а затем тихо пошел по коридору. Я планировал спать в гостевой комнате и сказать ей, что не хотел ее будить. Ремонт занял больше времени, чем я думал, но его необходимо было сделать, потому что без этого я не смог бы безопасно управлять машиной. Это бы звучало хорошо или, по крайней мере, возможно. И Сэнди знала, что я люблю свою машину, так что, могла бы и купиться.

Конечно, все пошло прахом, когда Сэнди открыла дверь спальни и втащила меня внутрь.

Она была обнажена и откинула простыни, чтобы мы смогли забраться в нашу постель. Одно из того, что необходимо понять о нас с Сэнди, это то, что у нас очень бурная сексуальная жизнь. Это больше говорит о ней, чем обо мне. Большинство парней занимались бы сексом каждую ночь, если бы могли. Обычно ограничивающим фактором являются жены. У Сэнди не было никаких ограничений, поэтому за девять лет, что мы были женаты, мы занимались сексом гораздо больше, чем не занимались. Было необычно, когда мы ложились спать, не сделав этого хотя бы раз, если только один из нас не был болен или не в форме.

Поэтому, когда я отвернулся и сказал: «Спокойной ночи», Сэнди улыбнулась во весь рот. Она подумала, что я играю в какую-то игру.

– О, игра в недотрогу, – засмеялась она.

– Нет, Сэнди, – тихо сказал я. – Я не хочу, чтобы ко мне приставали.

Она отреагировала так, словно ей дали пощечину. Ее лицо вытянулось, а дыхание изменилось. Она прижалась к моей спине в темноте, потираясь своими голыми сиськами о нее. Положила одну из своих рук на мое бедро и очень медленно пустила ее вперед, где та случайно коснулась моего члена. Если она надеялась на какую-то активность, то была разочарована, потому что не получила от меня даже частичного возбуждения.

– Я устал, – сказал я.

– Прости, милый, – грустно сказала она. – Ты можешь хотя бы свернуться вот так? Я не могу заснуть без твоих рук.

Я свернулся в нужную ей позу и попытался обдумать свое положение, так как сон не шел.

Я знал, что мне нужен адвокат. А также знал, что мне нужен очень хороший адвокат, а тот, которым я пользовался для бизнеса, не занимается разводами. Пока я об этом думал, Сэнди была занята. Она прижала свои ягодицы ко мне так, что мой член оказался зажатым между ними. Она подняла верхнюю ногу, чтобы позволить ему продвинуться дальше вперед, и изогнула свое тело так, что головка члена оказалась у входа в ее киску. Мои руки также оказались на ее грудях, а ее руки – поверх них. Она двигала своей попкой вперед и назад навстречу мне, и от ее тепла мой член начал раздуваться.

Я резко встал и пошел в ванную. Она была шокирована. Когда я открыл дверь ванной, она стояла за дверью и была явно взбешена.

– Что, черт возьми, с тобой не так? – огрызнулась она. – Мы были порознь весь день. При первой же возможности побыть с тобой, ты просто...

– Сэнди, – прервал я ее. – Как это называется, когда мужчина пытается принудить или заставить не желающую этого женщину заняться сексом? Для этого есть очень неприятное слово. Оно начинается на «Н», а заканчивается на «УЕТ».

– Понятия не имею, о чем ты говоришь, потому что за все время, что мы вместе, я никогда не была безвольной, – проворчала она. – Я люблю, когда ты прикасаешься ко мне и когда ты внутри меня, больше, чем дышать. Ты нужен мне, Бен. Ты нужен мне все время.

По ее щекам начали катиться слезы. И на какой-то миг мне стало не по себе. Затем в моей голове промелькнули кадры, как она берет четырех парней одного за другим, иногда по два за раз, и мне снова стало плохо.

– Это опять из-за этой дурацкой гребаной машины, да? – спросила она. – Каждый раз, когда с этой машиной случается какая-нибудь мелкая неприятность, ты сходишь с ума. Помнишь, как ты получил ту царапину на бампере и ходил злой на весь мир, пока тебе его не перекрасили? Помнишь, как неделю, пока у тебя не было этой машины, ты был несчастен, потому что думал, что ее могут припарковать возле покрасочного цеха, и она может намокнуть?

Она все больше и больше злилась, и ее голос становился все громче.

– К черту эту машину, Бенджамин. Ты женат на мне, а не на ней. Тебе придется принять решение, и поскорее, – кричала она. Она схватила одну из подушек с кровати и одеяло и бросила их в меня.

– Иди, спи со своей гребаной машиной, потому что не будешь спать со мной, – сказала она и просто стояла голая и смотрела на меня.

– Ты всегда была для меня важнее, чем машина, – сказал я.

Я поднял одеяло и направился в гостевую комнату. Я услышал звук захлопнувшейся двери спальни, а позже – плач Сэнди. Я не знал, что делать: пойти и попытаться ее утешить или просто начать плакать самому. Но это не имело смысла, потому что мы плакали по разным причинам. Она плакала, потому что думала, что я предпочитаю ей машину. Я же плакал потому, что любил ее, а она, очевидно, предпочитала мне других мужчин. В любом случае, мы недолго будем женаты, поэтому я также плакал о смерти моего брака и моей счастливой жизни.

Акт второй: Перегруппировка

Райан

Первое, что я сделал, проснувшись на следующее утро, – позвонил домой, чтобы узнать, разрешит ли мне Мелани приехать и взять несколько костюмов для работы. Мне было бы слишком стыдно идти на работу в том же костюме, в котором я был вчера. Я огляделся вокруг в утренней темноте. Все необходимое освещение обеспечивали блики от вывески «вакантно» в дешевом мотеле.

Прошлой ночью мне было очень трудно заснуть, когда эта чертова вывеска светилась в окне. Но, по правде говоря, возможно, проблема была не в вывеске. Возможно, дело в том, что если я и не полностью проебал свою жизнь, то очень близок к этому. Женщины просто все разрушили. Я не понимал Мелани. С этой женщиной должно было быть что-то не так.

Все эти глупые идеи о романтике и прочей ерунде разрушали мою жизнь. Все, о чем она говорила, это о гребаном доме и рождении ребенка. Мы были слишком молоды для всего этого. Я хотел насладиться жизнью, пока не остепенюсь и не стану скучным. Если бы моя жизнь и счастье не были связаны с ней, я бы серьезно сказал этой суке, куда она может засунуть все это дерьмо. Может, ей пора устроить несчастный случай?

Проблема в том, что я не могу сделать это прямо сейчас. Мне предстояло провести следующие несколько дней, ходя вокруг нее на цыпочках, ожидая, пока она остынет и успокоится. Потом придется выслушивать ее жалобы на то, что я сделал. Потом придется потратить несколько недель на то, чтобы целовать ее в задницу, чтобы вернуть наши отношения. Какая пустая трата времени. Конечно, к тому времени Табита станет историей. Но, по правде говоря, я все равно от нее устал.

Я действительно думаю, что Табби рассматривала меня как потенциального мужа. Она искренне верила, что ее киска настолько хороша, что я разведусь с Мелани, перевезу ее в лучший дом и женюсь на ней. Где-то над этой юной, пневматической попкой и упругими сиськами, глубоко внутри ее толстого черепа, находился маленький мозг. Этот маленький мозг мог одновременно думать только об одном или двух вещах. Большинство того, что она делала, типа дыхания и траха, были автоматическими. Ей требовалось думать, чтобы это происходило.

Наверняка хотя один из пятидесяти раз, когда я объяснял ей, что отец Мелани владеет компанией, в которой я работаю, должен был до нее дойти. Но она по-прежнему не понимала, почему так важно, чтобы я оставался женат на Мелани. Продолжала говорить одно и то же глупое и проклятое Богом:

– Она все еще не родила тебе детей. Тебе нужно бросить ее старую задницу.

Она говорила это по меньшей мере десять раз. Какого черта она думала, что я хочу иметь детей?

Чего мне будет не хватать в ней, так это того, как она всегда была готова и насколько была готова к моему члену ее киска. Мне не нужно было тратить время на то, чтобы заводить с ней роман или пытаться поднять ей настроение. У нас не было необходимости в прелюдии. Она была как какой-то секс-компьютер, просто подключи и играй. Но, видимо, я слишком часто подключался и играл.

Хуже всего то, что на этот раз Мелани очень зла. В последний раз, когда она поймала меня, у нас было много сердитых слов, и мне пришлось уволить свою секретаршу и позволить Мелани выбрать следующую. Но в этот раз она фактически выгнала меня из дома. Мне нужно действовать осторожно и собрать все свои силы. Если мой брак рассыплется, то и моя работа тоже. Я никак не смогу найти другую работу на том же уровне и с той же зарплатой. Кроме того, мне будет очень трудно найти работу, на которой мне пришлось бы выполнять как можно меньше реальной работы. По большей части, моя работа заключалась в том, чтобы бодрствовать с таким видом, будто я что-то делаю, и иметь очень длинные обеды.

Думаю, что я действительно достиг среднего возраста. Я – слишком молод, чтобы остепениться и завести детей, но в то же время – слишком стар, чтобы начинать карьеру заново. Мне нужно решить проблемы в браке.

Конечно, я не полностью лишен ресурсов или стратегии. На самом деле, у меня уже есть план. Я дам Мелани несколько дней, чтобы она остыла, а затем нанесу удар по ее тупой заднице своим полным судебным прессом. Возможно, мне даже придется достать свое секретное оружие и нанести ядерный удар по ней. Это ядерный взрыватель для тех из нас, кто следует за Джорджем Бушем.

Видите ли, я все еще контролирую этот брак. Держу Мелани в узде. Я даю ей несколько дней на то, чтобы выплеснуть все свои угрозы и злость, потом звоню ей, притворяясь, что плачу. Я скажу ей, как сильно по ней скучаю и как после нескольких дней без нее я понял, что просто не могу без нее жить и готов на все ради еще одной попытки. Мы поедем вместе в отпуск, чтобы отдохнуть от всего того давления, с которым я постоянно сталкиваюсь на работе. Я использую все пошлые романтические уловки, которые когда-либо видел в кино, чтобы вернуть ее на путь истинный.

А если это не сработает... если ничего из этого не поможет, я приглашу ее на разговор. Скажу ей, что пришло время принять важное решение. Отведу ее на детскую площадку, где всегда тонны вонючих, сопящих, сопливых, судорожных, подлых, склизких, дерьмовых маленьких детей, которые качаются, кричат, ругаются и вообще изгаляются по полной. Я укажу на самого чистого, тихого и, вероятно, самого бесполезного из них и скажу, что возможно, пришло время нам попробовать создать своего собственного.

Но проблема в том, что Мелани не берет трубку проклятого телефона. Тот звонит, звонит и звонит. Есть три варианта развития событий. Первый: она так расстроена, что начала отсекать мои звонки. Второй: она отключила звонок, а голосовая почта переполнена. Третий: возможно, ее вообще нет дома. Это был мой кошмарный сценарий. Может быть, Мелани так разозлилась на меня, что уехала домой к маме и папе и прямо в этот момент рассказывает им обо всем том ужасном, что я ей сделал.

Если это было так, то меня бы уже уволили. Единственное, что мне оставалось бы сделать, это прийти на работу, чтобы мне на самом деле сообщили плохие новости.

У меня нет выбора. Я сел в машину и поехал к дому.

Когда подъехал к нему, меня охватила тоска. Я посмотрел на этот дом и на все остальные в этом квартале. Дом на самом деле красивый. Озеленение вокруг него идеальное, хотя я не приложил к этому много усилий. Вокруг дома, чтобы он выглядел так красиво, много работы сделала Мелани. Она даже сама подстригала траву, вместо того чтобы нанимать специалистов. Было несколько работ, для которых она делала наём, но большую часть работы во дворе Мелани делала сама. Было несколько наших соседей, которые время от времени приходили ей помочь, и она тоже помогала им. Но в такие дела я не вмешивался.

Я бы никогда не смог позволить себе такой дом как этот, даже на свою зарплату. Забавно, но я никогда по-настоящему не ценил этот дом, пока мне не закрыли в него доступ. Этот дом и его шикарный адрес были важной частью моего имиджа. Возможно, мне стоит проявить больший интерес к его содержанию и к району. Странно, что Мелани знает всех соседей, и нас приглашают на все их маленькие сборища, но я никогда не ходил ни на одно из них. Мелани иногда ходила одна, я же никогда не ходил. Не думаю, что кто-то из моих соседей смог бы выбрать меня на опознании, не говоря уже о том, чтобы знать мое имя.

Я подошел к дому и вставил ключ в замок, чтобы открыть дверь. Во всяком случае, попытался это сделать. По какой-то причине ключ не подходил. Я попробовал открыть дверь сбоку дома и не смог открыть и ее. Позвонил в звонок и услышал, как звук эхом разнесся по дому. Проезжавшая мимо полицейская машина увидела меня и остановилась на подъездной дорожке позади моей машины.

– Чем мы можем вам помочь, сэр? – спросил первый офицер, выходя из машины. Очевидно, он посмотрел на мой неопрятный вид и решил, что мне не место в этом районе.

– Нет, все порядке, – сказал я.

– Можем мы посмотреть на ваше удостоверение личности? – спросил он.

– Почему я должен показывать какое-то удостоверение, если ничего не сделал? – спросил я. – Это мой дом. Когда все закончится, я заберу ваши значки. Просто наблюдайте за мной.

У обоих полицейских появилось раздраженное выражение лица, и они достали свои пистолеты. Все быстро пошло наперекосяк. Они хотели, чтобы я подчинился их требованию предъявить удостоверение личности. Я же хотел отказаться, потому что не сделал ничего плохого. В то же время я угрожал их власти и грозился отобрать у них значки. Они просто не привыкли к гражданам, которые слепо не подчиняются их желаниям.

От неприятностей обе стороны спасло своевременное появление Мелани. Она поднялась по подъездной дорожке и прошла мимо меня и полицейских. Те с любопытсивом смотрели на нее, пока она открывала дверь и входила в дом. Через несколько секунд она вернулась с большим пушистым полотенцем, вытерла пот со лба и принялась за руки и ноги.

Я заметил, как смотрят на нее оба полицейских. Ее длинные стройные ноги и упругая попка, которая в нужной степени покачивалась, заворожили их обоих. Ее грудь с годами немного подросла, и хотя уже не выпирала прямо из грудной клетки, она была большой и очень красивой.

– Так вот зачем вы, ребята, сюда пришли? – спросил я. – Чтобы поглазеть на мою жену и побеспокоить меня?

– Мэм, вы замужем за этим парнем? – спросил один из полицейских.

– Пока что да, офицер, – холодно ответила она.

– Мы видели, как он бродит вокруг вашего дома, – сказал офицер. – Он ходил вокруг дома, пробуя все двери, и одет как гребаный бомж. У нас возникли подозрения. Мы попросили его предъявить документы, но он отказался.

– Причина, по которой он одет как бомж, в том, что он пробыл всю ночь и, вероятно, ночевал в каком-нибудь дешевом мотеле, – сказала Мелани. – Он пробовал все двери, потому что его ключи больше не работают, поскольку я попросила слесаря поменять все замки. Мы разводимся.

– Простите, сэр, – сказал один из полицейских. – Но вы должны признать, что с нашей точки зрения все выглядит подозрительно.

– Офицеры, не могли бы вы остаться на некоторое время, чтобы не допустить беспорядка, – сказала Мелани.

Мне было интересно, что эта сучка припрятала в рукаве. Я не мог поверить, что она сменила замки в доме. Она мне говорила, что собирается это сделать, но я не воспринял все всерьез.

– Мелани, им не нужно оставаться, – огрызнулся я. – За все время нашего брака я ни разу не повысил на тебя голос, не говоря уж чтобы руку.

– Да, но раньше мы никогда и не проходили через что-либо подобное, – сказала она. – В прошлый раз, когда ты мне изменил, это не зашло настолько далеко. В этот же раз все серьезно, и у меня есть для тебя кое-что, что может тебя разозлить. Вообще-то хорошо, что ты пришел сюда именно сейчас. Это сэкономит нам время.

– Подождите минутку, – сказал один из полицейских. – Не хочу вас обидеть, но вы хотите сказать, что изменили ЕЙ?

– Я не обязан обсуждать свою личную жизнь с вами, офицер, – сказал я.

Оба полицейских были на грани того, чтобы рассмеяться надо мной. Они посмотрели друг на друга так, как могут смотреть люди, долгое время работавшие вместе, и оба кивнули.

– Ну, приятель, ты меня переубедил, – сказал один из полицейских. – Я уже начал тебя жалеть, потому что, приятель, я был там, где ты сейчас. Работа копа сильно осложняет брак. Так что да, я был там, где ты. Мы уже собирались уходить, потому что, хотя эта милая леди и попросила нас остаться, никаких жалоб не было, и у нас есть другие дела. Но ты оказался таким засранцем, что мы все равно останемся.

– Отлично, – сказала Мелани. – Ребята, не хотите стакан лимонада или чашку кофе?

– Кофе было бы замечательно, мэм, – сказали оба.

– Я сейчас вернусь с ним, – сказала она. – И у меня будет кое-что для тебя, Райан.

Я, должно быть, что-то упустил, потому что мне показалось, будто Мелани флиртует с этими двумя грязными копами. Может быть, это была лишь часть ее желания заставить меня чувствовать себя пристыженным. Еще одно, что выводила меня из себя, это то, как она выглядела.

Может быть, я принимал Мелани как должное. А может, просто обиделся на нее, потому что весь мой предполагаемый успех был основан на ней, и мне в какой-то мере требовалось доказать, что она мне не нужна. Но факт оставался фактом: для женщины среднего возраста, да что там, для женщины в любом возрасте, моя жена чертовски сексуальна. Эти ноги и попа всегда были впечатляющими, но в этом спортивном лифчике ее грудь выглядела невероятно. Я чертовски завидовал тому, что эти копы пялятся на ее грудь, а она наклоняется, чтобы дать им лучший обзор.

Мелани вышла с кофе, и я заметил, что она принесла только две чашки и поднос с молоком, сливками и сахаром. Она взяла под мышку папку с документами и протянула ее мне. Я открыл папку и взорвался.

– Что это за хрень?! – закричал я во всю мощь своих легких.

– Это твоя копия документов о разводе, – сказала она. – Ты не обязан их принимать, так как это – не официальные копии. Тебя обслужит уполномоченный сотрудник суда. Просто хотела предупредить тебя об этом. Тебе нужно лишь подписать их, и мы разведемся. Конечно, будет период ожидания, пока документы пройдут через судебную систему и будут заверены судьей. Затем еще один период ожидания, чтобы развод стал окончательным. Но нет нужды говорить, что ты станешь свободным человеком, как только подпишешь эти документы. Примерно через шесть месяцев ты будешь юридически свободен и сможешь жениться на Табите.

– Но я не хочу... – начал я. Я видел, что моя жизнь, мой имидж, моя удобная работа и мое будущее летят в трубу.

– Также в пакете есть то, для чего мне нужны офицеры, – продолжала она, как будто не слыша меня. – Там копия запретительного ордера, который будет удерживает тебя на расстоянии не менее ста метров от моего дома.

– Что?! – снова закричал я.

– Поскольку ты еще не знал о запретительном приказе, – сказала он, – я думаю, будет справедливо разрешить тебе зайти в дом, пока эти сильные, мужественные офицеры здесь, чтобы тебя контролировать. Но с этого момента тебе здесь делать нечего. Все что ты не сможешь забрать с собой сегодня, придется забрать позже, в присутствии наших адвокатов. Так что, Райан, забирай все, что сможешь уместить в своей машине, потому что после этого тебе не разрешат вернуться в дом без уведомления моего адвоката.

– Но, Мелани, я люблю тебя, дорогая. Я не хочу развода, – сказал я. – Разве мы не можем об этом поговорить? Прости. Прости. Этого больше никогда не повторится.

– Именно это ты и сказал в прошлый раз, Райан, – сказала она. Ее глаза начали слезиться, а голос сломался. – Найди адвоката, Райан. Мы должны обсудить соглашение. Я ничего не прошу. Мне нужен только дом. Ты все равно не сможешь его получить, так как он был подарен моими родителями мне и моему мужу. Если бы я умерла, дом стал бы твоим, но поскольку мы разводимся, он остается за мной. Я не хочу ни алиментов, ни каких-либо выплат, Райан. Мой совет – побыстрее подпиши бумаги. Любой судья, к которому мы обратимся, вероятно, заставит тебя работать и платить мне до конца жизни. Я не хочу причинять тебе боль или забирать у тебя все твои вещи. Просто хочу забыть о том, насколько сильно ты меня обидел, и жить дальше. Надеюсь, когда-нибудь я найду мужчину, который захочет жениться на мне и проводить время со мной, а не постоянно работать и трахать каждую женщину, в которую он может засунуть свой член.

Полицейские смотрели на меня, как на кусок дерьма, а Мелани повернулась и пошла в дом. Тогда я понял, насколько сильно ее обидел. Думаю, это был первый раз, когда я реально задумался о том, что Мелани чувствует по отношению к чему-то, с тех пор как я ее встретил. Все мысли, что приходили мне в голову с тех пор как я ее встретил, были о том, чего хочу я, и как ее можно использовать, чтобы получить это. Не думаю, что я хоть раз подумал о ней как о человеке. Я даже использовал возможность того, что у нас будет ребенок, как разменную монету, хотя все это время Мелани на самом деле любила меня.

Даже сейчас я видел только то, какие шаги мне нужно сделать, чтобы вернуть брак и карьеру на прежний уровень, чтобы сохранить работу, образ жизни и имидж. Я был уверен, что если бы все пошло так, как я хотел, я бы, вероятно, вернулся к изменам ей, как только это стало бы возможным. Но после того как выслушал ее и увидел, как она сдерживает слезы, я почувствовал себя по-другому. Она на самом деле любила меня, а я причинил ей боль.

Хуже всего было то, что когда я увидел, как на нее смотрят полицейские, я вдруг понял, что Мелани красива. Она выглядела и была намного лучше, чем все те женщины, с которыми я ей изменял. И если большинство из этих женщин просто хотели использовать меня для чего-то, как и я их, то Мелани меня любила. Ее единственной жалобой было то, что она хочет проводить со мной больше времени. Внезапно я понял, что вот-вот потеряю самую важную часть своей жизни ради девушки, которая и наполовину не той была женщиной, какой является Мел.

– Мелани, я не дам тебе развода, – кричал я в дом. – Я буду бороться с этим всем, что у меня есть.

– Тем временем, вернемся к нашим баранам, – сказал один из полицейских. – Давай заберем твою одежду, приятель. У нас нет целого дня.

– Да. Одна нога здесь, другая там, – сказал другой.

Они сидели там, на моем крыльце, пили мой гребаный кофе, ухмылялись мне и пялились на мою жену. Я был зол. Но мне все еще нужна была одежда. Мне также нужно было поговорить с Мелани. Нужно было знать, сказала ли она уже своим родителям, что мы разводимся, и осталась ли у меня работа.

Я был полон решимости вернуть ее любой ценой. В моей жизни еще ничего и никогда не отнимали у меня из того, что я хотел. Мелани тоже не будет первым, что у меня отнимут. Если она хочет драки, я ей ее устрою.

Я перенес всю одежду и все свои туалетные принадлежности в машину. Одежда была в багажнике, на переднем и заднем сиденье. Полицейские, офигевая, смотрели на меня. И я слышал, как они бормочут:

– Господи, какого черта ему нужно столько одежды? Он что, модель или что-то вроде того? – сказал один из них.

– Черт, у этого ублюдка больше обуви, чем у моей бывшей жены, – сказал другой. – А правда, что он изменял ей с женщиной? Ну, то есть, я просто говорю... Черт возьми, его жена горячая штучка. Какая еще женщина может быть сексуальнее? Может, он изменил ей с... – тут они заметили, что я их слушаю.

– Ах, извините, сэр. Мы уже уходим. Спасибо за кофе, – сказали они. Затем встали и сели в свою патрульную машину. Через пару домов по соседству они включили сирену и остановили одного из соседских детей, который ехал на велосипеде.

– Эй, там, гонщик. Сбавь скорость, – прорычал один из полицейских, когда они уезжали.

***

Табита

Я помню, как сильно разозлилась тем утром, собираясь. Я надела плащ, который всегда носила на работу. Сегодня это был очень хороший камуфляж, потому что на мне были шорты, которые показывали всю мою задницу. Шорты были в основном просто поясом с карманами сзади, а спереди они были маленькими, как G-стринги. Я знала, что Райану они понравятся.

Я подтянула сзади плавки, повернулась и посмотрела в зеркало. Я нанесла на свою попу немного лосьона, чтобы та выглядела более гладкой, и немного потрясла ею. Мне приходилось становиться более экстремальной, когда я дошла до финиша. Я не хотела, чтобы Райан потерял интерес, прежде чем я уговорю его жениться на мне. Это было особенно важно сейчас, когда его толстая, старая жена хотела развестись. Понятия не имею, как долго длятся разводы, но очень скоро мы с Райаном поженимся.

Наверное, сейчас самое время рассказать ему о детях. Может быть, я должна рассказать ему об этом мягко. Начать с того, чтобы сказала ему, что моя дочь больна. Потом я могу показать ее фотографию. Она очень милая малышка. Когда он свыкнется с мыслью о Сюзи, я расскажу ему, что у меня также есть три мальчика. К этим маленьким ублюдкам придется привыкать. Они склонны разрушать или обливать все, к чему приближались.

Я даже не была уверена, что все мальчики принадлежат Джо Бобу. Когда-нибудь мне придется сделать тест ДНК, а потом сидеть и выяснять, кто их отцы. Впрочем, это не имеет никакого значения, потому что все они – мои.

– Куда это ты собралась с такой задницей? – спросил сзади мой муж Джо Боб.

– С каких пор тебя это волнует? – спросила я.

– С тех самых, как мы все еще женаты, – сердито сказал он.

– Ну, возможно, это ненадолго, – сказала я, начиная расчесывать волосы. – Кроме того, ты так долго трахал Люсинду, что для тебя не должно иметь значения, если и я дам кому-то другому немного киски. Ты же не пользуешься ею.

– Откуда знаешь, что я ею не пользуюсь? – огрызнулся он. – Она так растянулась после того как ты выпустила четырех проклятых детей, что я даже не касаюсь стенок, когда нахожусь там. На прошлой неделе я напился перед сном и утонул в твоей киске. Мне понадобилась целая ночь, чтобы вылезти обратно, и каждый раз, когда ты спускаешь трусики, я все еще слышу отголоски своих криков.

– Как я уже сказала, тебе, вероятно, не придется долго беспокоиться об этом, – сказал я ему. – Если все пойдет так, как я хочу, я оставлю этот гребаный трейлерный парк и тебя далеко позади. Возможно, ты захочешь определиться, хочешь ли опекунства над детьми или хочешь, чтобы они поехали со мной, а у тебя были только права посещения. Ты должен иметь право голоса, поскольку НЕКОТОРЫЕ из них, возможно, ТВОИ.

Я отвернулась от него с ухмылкой на лице. Знаю, что мои слова причинили ему боль, но он тоже причинил мне боль всеми своими словами. За все время нашей совместной жизни мы с Джо Бобом ссорились много раз. Ругались друг на друга, кричали и даже несколько раз молчали. Но ничто из этого не подготовило меня к тому, что случилось дальше.

– Что значит «НЕКОТОРЫЕ»? – прошипел он.

– Не думаю, что все они твои, – совершенно серьезно сказала я. Это была моя последняя связная мысль. Он развернул меня и ударил по лицу, как будто я – мужчина, а не сорокапятикилограммовая женщина. Моя голова отскочила от задней стены маленькой ванной комнаты, и я сползла по стене на пол. Смутно помню, как Джо Боб стоял надо мной, словно готовясь ударить меня еще раз.

– Ты – гребаная шлюха, – кричал он. Затем плюнул мне в лицо. – Я знал, что мы оба понемногу гуляли, потому что, когда с кем-то живешь с тех пор как оба едва вышли из пеленок, все становится черствым, Табби. Я думал, что мы оба просто приперчиваем отношения, но никогда не сбегал ни от тебя, ни от детей. Бывали дни, когда я напивался до беспамятства или злился на тебя так, что не мог видеть ясно, но никогда не переставал тебя любить. И да, я знаю, что наша жизнь не идеальна. Ни у кого из нас нет никакого образования, и работы не так много, но я никогда не сбегал от тебя и всегда делал все что мог.

– Так что, да, я трахал Люсинду несколько раз, но всегда надевал презерватив, даже когда она этого не хотела. И я никогда не бросал тебя ради нее, хотя она этого хотела. И никогда не трогал Люсинду, пока не узнал, что ты трахаешься с половиной своих клиентов на станции. Все это дерьмо, которое ты несешь в последнее время о том, что бросишь меня, очень меня ранило, Табби, но я остался. А теперь ты говоришь, что один или несколько из тех, кого я люблю больше всего на свете, кроме тебя, могут быть не моими. Говоришь мне, что не только гуляла, но и позволила какому-то парню или парням обрюхатить тебя и все это время позволяла мне думать, что их дети – мои?

Хотя у меня кружилась голова, я слышала, как срывается его голос, и видела в его глазах слезы.

– Пошла ты, Табби, – прошипел он. – Прости, что ударил тебя, но я просто потерял контроль. – К этому времени Джо Боб неудержимо плакал. – Я любил тебя, Табби. Я не встану у тебя на пути.

Он повернулся и выбежал из трейлера. Я попыталась встать, но у меня все еще кружилась голова и я была слишком слаба. Тогда я поняла, что облажалась гораздо хуже, чем могла себе представить.

Несколько минут я сидела там, чувствуя себя очень плохо, а потом услышал голос. Это говорила Рут Энн Тервиллигер. Она жила в соседнем трейлере и постоянно заходила к нам, чтобы одолжить что-нибудь. У меня возникла мысль, что на самом деле она заходит так часто, потому что хочет одолжить Джо Боба, но этого никогда не случалось. Я окликнула ее, она вошла и увидела меня. Помогла мне подняться и практически понесла к своей машине. Она была достаточно умна, чтобы понять, что вызывать скорую помощь не стоит. Те никогда не приезжали в трейлерные парки, а если и приезжали, то можно было вызвать их в двенадцать лет и умереть от старости до того, как они приедут.

Она отвезла меня в бесплатную клинику в паре миль отсюда. Мы прождали около получаса, прежде чем кто-то нас заметил. Он посмотрел на мой синяк, потом на шишку на затылке. Дал мне маленький пузырек аспирина и сказал, что со мной все будет в порядке.

– Это все? – спросила я.

– В вашей сфере деятельности, вероятно, с вами случится гораздо худшее, прежде чем вы уволитесь, – сказал он.

Я видела, как исказилось его лицо, когда он говорил: «В вашей сфере деятельности».

– Я работаю на заправке, – сказала я. Он рассмеялся.

– Конечно, работаете, – сказал он. – Не беспокойтесь об этом. Мы не осуждаем. К нам постоянно приходят профессионалки. И танцовщицы тоже, – добавил он после размышлений.

Когда он уходил, я посмотрела на свою одежду и поняла, что где-то переступила черту. Я – мать четверых детей, честно не знавшая, кто отцы всех ее детей. Я одета в шорты уже любого бикини, и удивляюсь, почему доктор может принять меня за шлюху.

Я отдалилась от мужчины, которого любила еще со школьных лет, потому что он делал то же самое, что и я, но, по крайней мере, у него хватало порядочности пользоваться средствами защиты. Джо Боб подрабатывал и приносил больше денег чем я, и, в отличие от меня, тратившей большую часть своих денег на сигареты, пиво и одежду, он оплачивал счета своими. И я все равно каким-то образом решила, что я лучше, чем та жизнь, которую мы ведем. Решила, что заслуживаю большего, чем то, что мы имеем. По какой-то причине я думала, что я – особенная.

Глядя на этого доктора и на то, как он смотрит на меня, я поняла, что неправильно расставляла приоритеты. Если собираюсь вытащить свою семью из трейлерного парка, это должно было произойти благодаря совместной работе Джо Боба и меня. Может быть, один из нас должен продолжать работать, а другой работать неполный день и ходить в школу. Потом тот, кто ходил в школу, мог бы найти работу получше и перевезти нас в настоящий дом или квартиру, пока другой ходит в школу. Это займет время, но мы и так уже потратили впустую столько времени. Мы повеселились, теперь пришло время работать. В то время как наши друзья надрывали свои задницы в колледже, мы делали детей и переезжали в наш трейлер. Теперь у многих из них – карьера и отличная работа, а мы все еще живем в трейлере, и нас – шестеро.

Наверное, меня заставило задуматься об этом то, что я увидела в глазах Джо Боба опустошение. Я также должна была признать, что во всем этом есть моя вина. Джо Боб начал трахать Люсинду только после того, как я уже много лет занималась этим. Я часто трахалась с парнями, приходившими на заправку, в мотелях, в машинах, везде, где, как мне казалось, это могло сойти мне с рук. И в основном, я делала это потому, что надеялась, что найду кого-нибудь, кто так сильно захочет меня трахнуть, что подарит мне другую жизнь.

Мне понадобилось увидеть боль в глазах Джо Боба, чтобы понять, что я на самом деле люблю его, и я уверена, что он любит меня. Когда я вернусь домой, мы должны сесть и серьезно поговорить о нашем будущем и о нашем браке. Люсинда должна была пойти лесом, как и Райан, и все остальные, кроме нас шестерых.

– Не хочешь поехать в полицейский участок? – спросила Рут Энн.

Я посмотрела на нее как на сумасшедшую.

– Для чего? – спросил я.

– Чтобы ты могла написать заявление, дорогая, – сказала она. – Я знаю, что тебя ударил муж. Это не должно сойти ему с рук.

– Рут Энн, я ценю, что ты привезла меня сюда, но не могла бы ты просто отвезти меня домой?

– Но он тебя ударил, – сказала она. – А знаешь, что он...

–.. .трахался с моей кузиной Люсиндой, так? – спросила я. Она кивнула. – Рут Энн, он трахает Люсинду около шести месяцев. Я же изменяю ему много лет. Он сорвался, когда я сказала ему, что моя четырехлетняя дочь и, возможно, мой шестилетний сын могут быть не его. Он любит этих детей. Возможно, он любит их больше чем я. Думаю, я причинила ему больше боли, чем этот удар причинил мне.

– Зачем ты это сделала? – спросила она.

Она молча уставилась на меня, как будто у меня было три головы или что-то в этом роде. У меня не было ответа, но он и не требовался, потому что зазвонил телефон и избавил меня от необходимости его придумывать.