Понедельник 12:12 вечера

Два часа назад я был в полном замешательстве относительно того, кого привлечь в качестве моего представителя, – думаю я про себя. – Как очень уважаемый, но агрессивный помощник прокурора, Сьюзи пользуется большим уважением у многих в нашей профессии. Она также запугивает многих из них. Кого бы мне заполучить?

Кажется, я помню разговор, состоявшийся у меня со Сьюзи около месяца назад. Ее бывший парень из юридического колледжа только что присоединился к практике в районе Далласа-Форт-Уэрта. После того как мы уже встречались некоторое время, Сьюзи рассказала мне о том, как она поймала его на измене, и сразу же порвала с ним, больше не дав ему шанса. Я знал его довольно хорошо, но когда у нас со Сьюзи начались более серьезные отношения, мне, естественно, пришлось прекратить с ним всякую связь.

Я даже думаю, что раньше он занимался семейным правом, хотя после переезда в Даллас-Форт-Уэрт он стал заниматься другими практиками. Если кто-то и может понять ситуацию, в которой я нахожусь, то это – Билл Беннер. Кроме того, не думаю, что он будет запуган или ошеломлен тем, что выступает против Сьюзи.

Теперь, после получасового ожидания, меня вводят в его кабинет.

– Билл, – тепло приветствую я, протягивая руку.

– Джейк, – отвечает он, пожимая мою руку столь же крепкой хваткой. – Как понимаю, ты уговорил моего административного помощника дать тебе пятнадцать минут, – с легкой улыбкой добавляет он.

– Даже это было нелегко, – ответил я. – Я бы определенно держал ее рядом с собой.

Он смотрит на часы, тонкое послание было совершенно ясным.

– Чем могу быть полезен? – добавил он.

С таким малым количеством времени как у меня, чего я не мог себе позволить, так это ходить вокруг да около. Я опустился в кресло и начал излагать все что случилось за последние четыре дня. Сообщил ему обо всем, начиная с вечера пятницы и заканчивая пятью минутами до того, как я вошел в его кабинет.

Несколько раз он заметно реагировал на мой рассказ о личных проблемах, но большую часть времени слушал пассивно, но внимательно.

Я говорил без остановки, пока не закончил и не откинулся, чтобы дать ему возможность задать вопросы.

Он с минуту смотрел на меня.

– Не могу сказать, что сейчас завидую твоему положению, – наконец, признал он.

– Я тоже не завидую.

– Так, чем я могу помочь?

– Я знаю лишь двух адвокатов в этом городе, у которых достаточно смелости, чтобы противостоять Сьюзи. Оба находятся в этой комнате. Мне нужен кто-то, кто будет меня представлять. Надеюсь, что ты согласишься.

– Джейк, – ответил он, – я бы согласился, если бы мог, но я больше не занимаюсь семейным правом.

– Я это знаю. Прежде чем остановиться на тебе, я провел небольшое исследование. Но знаю, что ты занимался, и что был в этом очень хорош, судя по тому, что я смог раскопать. Надеюсь, что у тебя осталось еще хотя бы одно дело по семейному праву.

Он смотрит прямо на меня, но я вижу, что его ум ломает голову над представленной мной дилеммой. Я вижу, что он этого хочет. Старая дилемма «что я должен делать» против «что я хочу делать». Я уже собирался, было, что-то сказать, но решил просто помолчать и дать ему возможность прокрутить это в голове снова и снова.

– Джейк, – сказал он, – я бы очень хотел тебе помочь, но у меня просто нет времени. У нас в фирме есть несколько адвокатов, специализирующихся на семейном праве. Давай я позвоню их административным помощникам и запишу тебя на их...

– Сьюзи съест их на завтрак, и ты это знаешь, – прерываю я.

Мы мгновение смотрим друг на друга, пока он не сжимает руки, как будто те связаны.

– Да, знаешь, – понимаю я. – А что, если, – делаю последнюю попытку, – я подготовлю все черновики. Мне придется смахнуть пыль с некоторых старых навыков. Но если ты дашь мне несколько указаний, я уверен, что смогу подготовить несколько черновиков, которые тебе нужно будет лишь подправить. Это сведет к минимуму количество времени, которое тебе придется выделить. Но я все равно смогу воспользоваться твоими талантами.

Он смотрит на меня по-новому.

– Ты согласен быть не только моим помощником юриста, но и моим заботливым клиентом? И не попытаешься взять на себя контроль и превратить все это в цирк?

– О, черт, – рассмеялся я, – я вовсе не могу этого обещать!

Он улыбается и откидывается в кресле. Вздохнув, он наконец говорит:

– Я – дурак.

– Это значит, что ты это сделаешь?

– Да, но когда-нибудь об этом пожалею. Запланирована ли еще одна встреча или какие-нибудь документы, которые требуются прямо сейчас?

Улыбаясь, я сказал:

– Билл, не могу выразить тебе свою благодарность.

– Подожди, пока не увидишь мой гонорар.

Я смеюсь.

– Сейчас не запланировано никакой встречи. У Бада Грина есть оригинальные доказательства, которые он просматривает. У нас есть некоторые эмпирические доказательства того, что фотографии были постановочными, но ничего конкретного. Единственное, что у меня сейчас запланировано, это встреча с Хайди сегодня днем и встреча с Комитетом по пересмотру послезавтра.

– Хайди, мисс Бевис является, или, возможно, была, твоим административным помощником?

– Да.

– Не думаю, что твоя встреча с ней – очень хорошая идея.

– А кто сможет? Могу гарантировать, что она не встретится ни с кем из этой фирмы. Или со мной, или ни с кем.

– Все равно мне это не нравится.

– Мне тоже. Черт возьми, в последнее время случилось много того, что мне не нравится.

– Ты и впрямь думаешь, что она не подписывала этого заявление под присягой?

– Я это знаю. Она бы ни хрена не сказала не истинного, тем более не стала бы лжесвидетельствовать. А секса у нас не было. Пусть даже в стиле Клинтона. Она ни за что не подпишет такие показания под присягой.

Он на мгновение откидывается в кресле и задумывается. Наконец наклоняется вперед.

– Хорошо. Иди и поговори с ней. Но у меня есть одно условие. Я хочу, чтобы с тобой пошел один из моих помощников юриста, чтобы задокументировать все сказанное.

– Ты не понимаешь. Она – очень застенчивая и держится особняком. Мне и так будет трудно пытаться увидеться с ней в одиночку. Если возьму с собой незнакомца, нет, она на это не пойдет.

– Всего несколько минут назад ты согласился, что все решаю я. Я не хочу, чтобы ты разговаривал с ней без свидетелей. Кроме того, полагаю, что ты достаточно находчив и убедителен. Могу поспорить, что ты сможешь уговорить ее встретиться с тобой в присутствии моего помощника юриста. Джейк, если я собираюсь быть твоим адвокатом, то я и буду принимать решения. Ты не встретишься со своим административным помощником без присутствия кого-то, кто будет документировать происходящее.

Я улыбаюсь.

– Хорошо, твоя взяла. Когда твой помощник будет свободен?

– А когда ты хочешь увидеться с мисс Бевис?

– Сейчас, если смогу.

– Позволь мне позвонить... – говорит он, доставая телефон.

– Хорошо, – отвечаю я. – И пока ты это делаешь, позволь мне найти время, когда мы сможем с ней увидеться.

Я встаю и отхожу к окну. У меня есть номера сотового и домашнего телефонов Хайди. Удивительно, что я не могу дозвониться ей ни по одному из них. На мгновение я подумал оставить ей сообщение, но решил, что лучше не стоит.

– Не повезло? – спрашивает Билл, когда я поворачиваюсь к нему.

Я качаю головой.

– Джанин все равно уже едет сюда. Именно ее я хочу чтобы ты взял с собой, чтобы задокументировать любую встречу. Я просто представлю тебя, а потом оставлю в ее надежных руках. Кроме того, судя по тому, что ты мне рассказал о своей ситуации до и во время брака со Сьюзи, я попрошу некоторых других сотрудников нашей фирмы просмотреть документы на развод.

– Но...

– Никаких «но». Дело буду вести я, и я сказал тебе, что буду вести это дело, и сделаю это. Я проведу все личные встречи со Сьюзи и ее адвокатом. Но у нас в фирме есть команда экспертов, и я собираюсь их использовать.

Я киваю в знак согласия. Меня не нужно бить по голове, чтобы я понял, что совет дельный.

Понедельник, 15:08

Ладно, я знаю, что не должен этого делать, но где она, черт возьми? – думаю я про себя.

Я смотрю на фасад дома Хайди на ранчо. Я пытаюсь дозвониться ей на домашний или мобильный номер, с тех пор как покинул офис Беннера около 13:00.

Наверное, что-то не так, – думаю я.

Выйдя из машины, я подхожу к ее крыльцу. Первое, что замечаю, – газон давненько не стригли и не поливали. Я проверил почтовый ящик и обнаружил, что он пуст, что может что-то означать, а может и не означать ничего.

Опустив крышку почтового ящика на место, я еще раз оглядываю улицу вдоль и поперек, а затем быстро обхожу дом сбоку. Я заглядываю в первое окно и меня шокирует то, что я ничего не вижу. Внутри дом выглядит пустым. Меня начинает охватывать очень тревожное чувство, и я быстро обхожу дом снаружи, видя тот же самый пустой вид в каждом окне, в которое заглядываю. Всего за минуту я обошел вокруг дома и оказался перед домом Хайди, озадаченный и встревоженный.

– Думаете о покупке? – услышал я позади себя, вздрогнув.

Я быстро оборачиваюсь и вижу пожилого мужчину, смотрящего на меня. Я немного расслабляюсь и улыбаюсь.

– Нет, я приехал в город несколько дней назад и решил разыскать старого друга. Возможно, я ошибся адресом, но не здесь ли живет Хайди Бевис? – невинно спросил я.

– Ну, мне неприятно говорить об этом, но вы опоздали на неделю или около того. Она совсем отсюда переехала.

– Правда? – спрашиваю я. – На неделю или около? Очень жаль. Я надеялся, что мы сможем вместе посмеяться. Она переехала в другую часть города или у нее есть адрес для пересылки?

– Я и впрямь не знаю, сынок, но не думаю, что она переехала куда-то в другой район. Я приходил с ней поговорить. Она была вежлива, как обычно, но ничего не рассказывала.

– Понятно. Но вы не думаете, что она переехала куда-то в другое место?

– Ничего не знаю наверняка. У меня просто было такое чувство.

– Ну, что ж, тогда мне больше нечего здесь делать. Моя потеря. Тем не менее, я ценю ваше время.

Я пожал ему руку, повернулся и пошел обратно к своей машине. Я чувствую, как его глаза буравят меня на каждом шагу. У меня такое чувство, что если бы он мог узнать, куда уехала Хайди, он бы это сделал.

Заведя машину, я пропускаю мужчину, разворачиваюсь и направляюсь обратно к дому Бада. Это совсем не похоже на Хайди – уехать, не сказав ни слова. И вообще, кажется, что теперь ничего не может быть «правильным».

Понедельник, 16:15

Я постукиваю ручкой по блокноту, пытаясь вспомнить свой маршрут за последние несколько дней в Хьюстоне. Неужели это было больше недели назад? Бад говорил, что ему нужна хронология моих передвижений и как можно больше информации об Уэстоне и Шмидте. Я знал, где они оба находились большую часть времени, но, безусловно, было несколько периодов, когда мы не были вместе.

Я пододвинул свой стул поближе к столу в одном из свободных кабинетов Бада. После того как я немного забеспокоился о местонахождении Хайди, после посещения ее дома, я направился прямиком в офис Бада, чтобы сообщить ему, с чем столкнулся. Разобраться с Хайди будет крайне важно, чтобы выяснить, почему она подписала это заявление под присягой, не говоря уже о том, знает ли она вообще что-нибудь о фотографиях. Но сначала мне нужно узнать, куда она переехала и почему!

Пока ехал обратно к Баду, мне позвонил один из его следователей. Он уже нашел спрятанный ключ и был готов войти в заднюю часть моего дома. Я оставался с ним на связи, пока он открывал заднюю дверь, а затем вводил код от охранной сигнализации. Бад оказался прав: она либо не подумала, либо не удосужилась сменить код. Едва благополучно отключил сигнализацию, он позвонил.

Как только добрался до Бада, я рассказал ему о поездке к Хайди. Он хмыкнул, когда узнал, что я пошел туда один. И хрюкнул еще несколько раз, когда я рассказал ему, что нашел. Он попросил меня записать все что я смогу вспомнить о ее имени, адресе, родственниках и обо всем остальном, что придет мне в голову. Я сказал, что знаю, что ее родители умерли, и что у нее есть брат, но он где-то далеко, и она не очень любит о нем говорить. Я рассказал ему все что знал, и он убежал.

Понедельник 6:32 вечера

Чувствуя себя немного лучше, я положил трубку в своем гостиничном номере. Я позвонил отцу, чтобы еще раз поблагодарить его за предоставленные средства и рассказать о событиях дня. Он хмыкнул, когда я рассказал ему о том, что Сьюзи обрушила на меня развод. Сказал, что не удивлен, учитывая то, как она говорила на выходных. Но он также сказал, что не может понять, с чего она так торопится. Он выразил надежду на то, что Сьюзи сбавит обороты, когда у нее появится возможность немного притормозить и подумать. Сказал, чтобы я держался и что «все когда-нибудь пройдет».

Перед тем как позвонить отцу, я попытался дозвониться до Сьюзи. Знаю, что звонить ей мне не следовало, но надеялся, что смогу выйти из этого тупика. К сожалению, секретарша не пропустила меня, сказав:

– Мисс Викерс занята другими делами.

Другими словами, Сьюзи не отвечает на мои звонки.

Тогда я позвонил отцу. Первой трубку взяла мама. Едва услышав мой голос, она положила трубку. Я услышал, как она крикнула отцу.

Я достал из мини-холодильника пиво и сел в кресло возле балконной двери. В это время года было слишком холодно, чтобы выходить на балкон, но из окна открывался прекрасный вид на горизонт Далласа.

На втором глотке у меня зазвонил мобильный телефон. Быстро взглянув, я узнал номер Бада.

– Привет, Бад, – ответил я.

– Привет, Джейк, – раздается в ответ, – вот, решил позвонить тебе и узнать, как дела?

Я засмеялся.

– Я ценю это, Бад, но ты и впрямь позвонил именно поэтому?

– Конечно, поэтому, и еще позвонил, чтобы сообщить тебе хотя бы несколько хороших новостей, думал, это поднимет тебе настроение.

– Ты уже нашел Хайди?

– Нет, мы вообще-то только начали, так что, тебе нужно набраться немного терпения, мальчик. Рим строился не за один день, знаешь ли.

– Так, что у тебя есть для меня?

– Возьми ручку и бумагу; нужно будет все это записать.

Пятнадцать минут спустя на моем лице появилась самая широкая улыбка с пятницы.

– Теперь нам предстоит еще многое выяснить, Джейк, – сказал Бад. – Но, как минимум, это уже начало. Сегодня отдыхай, следующие несколько дней будут дикими.

– Спасибо, Бад, тоже спи спокойно. И спасибо за все.

Я опять откинулся в кресле и сделал глоток своего уже теплого пива, продолжив смотреть на горизонт Далласа. Учитывая последние две недели, у меня такое чувство, что я провел в отелях половину своей жизни. Я бы с удовольствием вернулся домой.

Но где сейчас мой дом?

Я, естественно, сомневаюсь, что мне будут рады в моем доме, даже если бы не было судебного запрета.

Что сейчас делает Сьюзи? – задаюсь я вопросом. – Как она могла так быстро во все это ввязаться? Она всегда была аналитиком, если что! Ладно, может быть, импульсивным, но обычно она очень хорошо соображает. У нас были разногласия, как у любой семейной пары, но она всегда давала мне шанс объяснить свою точку зрения. Думаю, то же самое могу сказать и о себе. С чего такая внезапная спешка? С чего такой внезапный гнев? Как она могла настолько злобно стремиться к тому, что посчитала местью? И со Шмидтом, этим ублюдком? Она знала, что это – тот самый... к черту ее! Как она могла поступить так с ним?

Я делаю еще один глоток пива, вкус становится горьким, смешиваясь с гневом, бурлящим внутри меня.

Я вылил остатки пива и возвратился к мини-холодильнику, чтобы взять еще одно. Опять развалившись в кресле со смесью разочарования и гнева, я думаю об информации, которой только что поделился Бад. Играю со своим мобильным телефоном, прежде чем открыть его и, наконец, сдаться и позвонить Вики Гамбино. Но прежде чем успеваю произнести хоть слово, она спрашивает, не пересмотрел ли я свое намерение оспорить развод. Я сказал, что думал об этом весь день, что у меня есть важная информация, которой я хочу поделиться, и что я хотел бы как можно раньше встретиться с ней и Сьюзи, чтобы это обсудить. Она спрашивает, не нашел ли я уже себе адвоката. Я сказал, что работаю над этим. Она сказала, что свяжется со мной и сообщит, когда они смогут встретиться со мной.

Через полчаса она перезванивает и спрашивает, не могу ли я встретиться в 8:00 утра. Говорит, что тогда Сьюзи сможет освободить свое расписание и встретиться. Я прикусил язык, желая сказать, что знаю, что Сьюзи начинает свой день только в девять утра, так что, у нее не так много занятого времени, чтобы расчищать расписание. Вместо этого говорю, что восемь утра – это нормально. Вики подтверждает, что встреча состоится в ее офисе, и вешает трубку.

Как только мой разговор с Вики заканчивается, я безуспешно пытаюсь дозвониться до Билла Беннера. Я оставил ему голосовое сообщение, в котором сообщаю о встрече в восемь утра. Я сказал ему, что на первом этаже здания офиса Гамбино есть кофейня, и что если он сможет прийти, то в 7:45 я закажу для него чашку кофе, чтобы в последнюю минуту обсудить все детали. Если он не сможет прийти, пусть не волнуется, я проинформирую его о результатах.

Положив трубку, я поморщился, понимая, что, вероятно, просто разозлил его, назначив встречу без его участия.

Я пью второе пиво, прежде чем сделать последний звонок Баду около 9:30. Хочу убедиться, что он знает о моей встрече со Сьюзи и Вики, и что я планирую поделиться информацией, которую он дал мне сегодня вечером. Я сказал ему, что надеялся, что сможет прийти Беннер, но опасаюсь, что он не сможет. Бад спрашивает, нет ли у меня при себе копии фотографий. Когда я подтверждаю, что есть, он призывает меня использовать их вместе с другой информацией, которую дал мне ранее. Мы желаем друг другу спокойной ночи и говорим, что увидимся завтра, после того как я встречусь со Сьюзи и Вики.

Вторник – 7:45 утра

Я признаюсь себе, что шокирован, но рад видеть Билла, прогуливающегося по маленькому вестибюлю перед кофейней. И я наслаждаюсь выражением его лица, когда достаю из пакета, стоящего на столе, большой кофе и кекс. Устранив самую насущную проблему с обещанным кофе, я начинаю рассказывать ему о своих разговорах за предыдущий вечер, особенно о том, что у меня было с Бадом.

Сегодня утром настроение у меня несколько лучше. После нескольких неудачных дней подряд вчера вечером все стало выглядеть немного лучше. День был бы вообще отличным, если бы мы нашли Хайди, но как далеко она могла уехать? Это лишь вопрос времени, когда мы ее найдем, и это поможет нам разобраться со всей путаницей.

Несмотря на то, что было в пятницу, я все еще питаю некоторую надежду на то, что наш брак со Сьюзи наладится. Я знаю, что это будет нелегко, и что нам понадобится множество консультаций. Сьюзи всегда была очень ревнивой, почти безумно. Я давно научился не проводить слишком много времени с одной и той же женщиной на вечеринках. И было несколько холодных дней в доме, если я танцевал больше одного раза с кем-то еще. Видя фотографии и зная, как она ревнует, умом я могу понять, почему она так на меня набросилась. Но эмоционально мне очень трудно все это пережить. Не знаю, что хуже: безобразная сцена в пятницу вечером или очевидное неверие в меня.

Но прежде чем случится примирение, я должен заставить ее ясно увидеть ситуацию. Но к тому времени, когда это случится, мне, возможно, будет уже все равно, чтобы прилагать усилия.

Когда я ввел Билла в курс дела, он пожурил меня за то, что я назначил эту встречу без его участия, и дал понять, что если я сделаю такое еще раз, он попросит меня найти себе другого адвоката. Я киваю в знак согласия, зная, что это ожидаемо и заслуженно.

Как только закончилась «меа кульпа», мы провели следующие пять минут, заканчивая разработку стратегии боя для встречи в восемь часов. Мы просмотрели фотографии, которые есть у меня, а также то, как лучше представить информацию, полученную от Бада. Составив план, мы оба скрипнули стульями и пошли к лифтам.

Вторник – 8:00 утра

Когда мы вошли в офис Гамбино, я с удивлением увидел в приемной Вики, ожидающую нас. Я позволил двум адвокатам представиться друг другу, после чего она попросила нас следовать за ней, и мы прошли по коридору в ту самую комнату, где я оказался вчера.

Когда мы входим, Сьюзи разговаривает по мобильному телефону, стоя спиной к двери. Вики переходит на другую сторону стола, садясь в такой же позе, как я видел накануне. Мы с Биллом занимаем свои места на стороне стола, ближайшей к двери, в то время как Сьюзи заканчивает писать СМС какому-то бедному подчиненному.

Сьюзи поворачивается и видит моего адвоката, автоматически протягивая руку для рукопожатия и приветствия. Она останавливается с протянутой рукой на полпути к Биллу и медленно отшатывается. Смотрит на меня, затем улыбается и садится.

– Как прекрасно! – усмехается она. – Два жулика в одном стручке!

Мы с Биллом даже не смотрим друг на друга. Мы уже обсудили, какой будет реакция Сьюзи, когда та увидит, что меня представляет Билл. И не сильно ошиблись в своих прогнозах.

– Мистер Беннер, – начинает Вики, обращаясь к моему адвокату, – мистер Викерс вчера в телефонном разговоре сообщил мне, что он пересмотрел наше предложение по распределению активов.

Я смотрю на Билла. Он улыбается и поворачивается к обеим женщинам.

– Вообще-то, мисс Гамбино, из того, что сказал мне мой клиент, вы сделали поспешный вывод, будто он передумал. Мой клиент лишь сказал, что у него есть информация, которой он может поделиться.

Они обе опешили. Они и впрямь ожидали, что я капитулирую? Сьюзи сердито отталкивается от стола.

– Что ты пытаешься провернуть, Джейк? – обвиняюще выстреливает она.

– Мистер Викерс ничего не пытается провернуть, миссис Викерс, – говорит Билл, подчеркивая ее фамилию. – Он сообщил мисс Гамбино, что у него есть важная информация, которой он должен с вами поделиться. И сейчас мы готовы ее показать.

– Джейк, не хочешь ли поделиться тем, что мы обнаружили вчера? – смотрит на меня Билл.

Я смотрю на двух женщин. Вики искренне заинтересована, но за хмурым выражением лица Сьюзи трудно что-либо прочесть.

– Во-первых, у нас все еще есть негативы, но сегодня мы обещаем с ними закончить. Я позабочусь о том, чтобы вернуть их тебе, Вики, не позднее конца завтрашнего дня.

Сьюзи только ворчит, а Вики кивком подтверждает мои слова.

– Мы изучили негативы, а также увеличили их. На снимках есть несколько моментов, которые, по нашему мнению, вызывают беспокойство, – говорю я.

Достав из своего ранца папку, я открываю ее, достаю три фотографии и кладу их на стол перед Сьюзи и Вики.

– Эти три фотографии представляют собой первую, четвертую и восьмую фотографии из серии из восьми штук. Я признаю, что, конечно, похоже, будто мужчина на фотографиях – это я. Мы также знаем, что это – мой номер в отеле в Хьюстоне. На дверце шкафа, которая по совпадению осталась открытой, виден багаж на полу, похожий на мой, и одежда, также похожа на мою.

Я поднимаю глаза и вижу на ее лице выражение самодовольства и одновременно презрения. Но есть и что-то еще.

Печаль? Неужели она хочет, чтобы я доказал, что на мужчина фотографиях – не я?

– Однако на фотографиях есть немало того, что вызывают серьезные сомнения в их подлинности?

– Это полная чушь, – твердо говорит Сьюзи, вставая. – Эти фотографии изучал мой лучший следователь, и он заверил меня, что фотографии подлинные и не подделаны.

– Мы и не говорим, что фотографии подделаны, – вызвался Билл.

– Тогда что вы говорите? Это, блядь, именно так и звучит! – решительно заявляет Сьюзи.

Настала очередь Вики положить руку на предплечье Сьюзи, приглашая ее сесть.

– Во-первых, мы все еще изучаем фотографии, так что, все это предварительно, – говорю я.

– Иными словами, ты ничего не можешь доказать, – говорит Вики.

– На данный момент, кое-что из того, что мы обнаружили, является нашим лучшим предположением, но другая информация не вызывает сомнений. Мы ожидаем, что сегодня получим гораздо больше информации.

– Например? – спрашивает Вики.

– Я не заинтересована в том, чтобы еще выслушивать их выкрутасы, чушь и ложь, – говорит Сьюзи.

– Мы обязаны их выслушать, Сьюзи, – заворчала Вики, – либо здесь, либо в суде.

– Отлично, – говорит она, откидываясь в кресле и скрещивая руки.

– Во-первых, мы заметили, что все фотографии сделаны между 1:30 и 1:32 утра. Это очень короткий промежуток времени. Если бы эти фотографии делал кто-то тайно, например, частный детектив, он бы сделал гораздо больше снимков, чем восемь, и фотографии были бы распределены по большему промежутку времени.

Я сделал паузу, чтобы посмотреть, будет ли какая-нибудь реакция. Вики просто просит меня продолжать.

– Второе, на что мы хотим обратить внимание, это то, что мужчина на фотографии все это время не двигается. Ни одного движения во время секса. Мы знаем по часам, что время составляет не менее одной минуты и двух секунд, а возможно, и три минуты.

Я смотрю прямо на Сьюзи.

– Сьюзи, мужчина на этой фотографии вообще не двигался в течение трех минут! Кто лежит совершенно неподвижно в течение трех минут во время секса? Этот человек должен быть либо под действием наркотиков, либо мертв!

Я останавливаюсь, когда понимаю, что я только что сказал. Реакция Сьюзи – не что иное, как холодный взгляд.

– Я не это имел в виду, – добавляю я.

Я вспомнил наш последний разговор перед тем как уехал в путешествие и началась вся эта сцена из ада. Наш последний разговор был спором, спором о сексе. И одним из последнего, в чем я обвинил ее, было то, насколько она была не вовлечена в процесс, когда мы занимались любовью. Казалось, она просто лежала как бревно.

Вздохнув, я с трудом продолжаю:

– Мы также хотим отметить, что эти фотографии явно постановочные, – используя вчерашние слова Бада.

– Постановочные? Как ты пришел к такому выводу? – спрашивает Вики.

– Во-первых, посмотрите на календарь и часы. Они повернуты и обращены к камере, а не к кровати или большей части комнаты. – Я останавливаюсь на мгновение и достаю из папки лист бумаги.

– Это – план номера, включая размеры. Можно видеть, что от кровати до внешней стены всего около полутора метров. В этой части комнаты нет ни стула, ни стола, ни какой-либо другой мебели, кроме торшера. Нет никакой логической причины для того, чтобы календарь и будильник стояли напротив внешнего окна, разве что, это было бы выгодно в качестве хронологической метки времени для того, кто делает фотографии.

– Это – дикий выверт логики, – отвечает Вики. – Все что ты сказал, это – догадки и предположения.

– Наоборот, – быстро возражает Билл. – Нет никакого смысла в том, чтобы часы были повернуты к окну, подальше от кровати. Вы можете назвать хоть одну причину?

– Легко, – говорит Вики. – Мистер Викерс, когда вставал утром, нажимал на кнопку «дремать» и переводил часы. Или, возможно, во время бурного секса он сбил часы, и поэтому на фотографиях он неподвижен, пытаясь восстановить силы.

Сьюзи коротко фыркает смешком. Я в шоке смотрю на Вики. До сих пор она вела себя профессионально и не делала дешевых уколов. Я понимал, что она – представитель Сьюзи, но она хорошо справлялась со своей задачей, сохраняя равновесие. Я не мог удержаться и просто уставился на нее. Она выдерживала мой взгляд в течение добрых пяти секунд, прежде чем слегка отвернуть голову.

– У тебя есть такой же милый ответ и для календаря? – холодно спросил я.

– Что, черт возьми, не так с календарем? – спрашивает Сьюзи. Очевидно, ты также задел и календарь во время дикого секса.

– С твоей стороны – это тоже мило, – отвечаю я еще более холодно. – Но, возможно, ты не проверила в отеле, используют ли они подобные отрывные календари с крупным шрифтом на один день и одну страницу. Если бы ты потрудилась хоть что-то проверить, а не просто проглотила показания человека, который, как известно, мой враг, ты бы обнаружила, что у них вообще не ставят в номерах календари. Я точно знаю, что я не ставил этот календарь в своей комнате. Так, кто же это сделал? Кто поставил в моей комнате календарь? Почему он повернут к окну?

Я делаю короткую паузу, надеясь, что этот факт дойдет до сознания.

– Сьюзи, ты помнишь, в какой день я уехал из Хьюстона в свою последнюю поездку.

Сьюзи молча сидит за столом, ее руки жестко скрещены, холодно глядя на меня.

Я снова вздыхаю.

– Позволь тебе напомнить. Это было воскресенье 15-го.

– Как скажешь, – отвечает она.

– Ты знаешь, каким был мой маршрут.

– Я знаю то, что сказал мне ты.

Поморщившись от разочарования, я потянулся в свою сумку и достал еще одну папку. Открыв ее, я выкладываю на стол два документа.

– Первый – это копия моего авиабилета из Хьюстона в Остин. Второй – копия моей регистрации в отеле во второй половине дня в Остине. Вы заметите, что в обоих указано 15-е число.

– Хорошо, 15-го числа ты был в Остине. Большое дело.

– На фотографиях перед вами, какой день указан в этом чудесным образом появившемся календаре?

Сьюзи не двигается, ее глаза не отрываются от моего лица. Уголком глаза я вижу, как Вики наклоняется вперед.

– Здесь написано 15-е число.

– Именно, – отвечаю я. – Вечером 14-го Уэстон, Шмидт и я только что закрыли крупную сделку в Хьюстоне в одном из конференц-залов отеля. Затем вся наша группа отправилась праздновать, все, кроме Хайди, которая, что характерно, не присоединилась к нам на праздновании с алкоголем. Я не уверен насчет Шмидта, но знаю, что Уэстон выпил довольно много. Я выпил одно пиво, а потом воду. Но хочу сказать, знаете ли вы кого-нибудь, кто, ложась спать, перевернул бы один из этих календарей на следующий день? Разве не удивительно, что этот, чудесным образом появляющийся календарь, также чудесным образом показывает правильную дату в 1:30 утра?

– Тебе не показалось странным, Сьюзи, что Шмидт отдал тебе негативы? Зачем использовать старую камеру со стандартом ASA? Возможно, профессионал все еще использовал бы пленочную камеру ASA, но практически все остальные в этом десятилетии пользуются цифровыми камерами. Может быть, Шмидт опасался, что ты поверишь, будто цифровая фотография подделана, как это легко может быть? Не показалось ли тебе это подозрительным?

– Ты заметила, что камера использовала вспышку? Ты можешь видеть на стене тень от стула. Эта вспышка, конечно, значительно облегчила распознавание двух людей в постели. Так что, если ты подумала, что эти фотографии сделаны тайно, то это явно не так. А тот факт, что была использована вспышка, означает, что фотографии не могли быть сделаны с помощью телеобъектива через окно отеля.

– Значит, кто бы ни был в этой постели, он либо очень хорошо знал о камере, либо был под действием наркотиков. И даже если ты думаешь, что я был бы настолько глуп, чтобы позволить фотографировать себя в таком положении, ты прекрасно знаешь, что Хайди никогда бы этого не позволила!

Я смотрю на Сьюзи. На мгновение я вижу, как смягчаются черты ее лица, когда мой натиск доходит до нее. На мгновение я вижу возможность. Затем, почти так же быстро, ее жесткая прокурорская маска опускается на ее черты.

– Какова твоя цель здесь, Джейк, – спрашивает Сьюзи. – Ты пришел сюда, чтобы поразить и удивить нас тем, как хорошо умеешь врать и говорить правду? Что, черт возьми, ты доказал? Хорошо, я допускаю, что фотография была сделана в комнате. И что это доказывает? Что ты настолько глуп? Что ты накачал Хайди наркотиками или так ее контролировал, что ей уже было все равно? Вот, что ты доказал. Ты продолжаешь и продолжаешь говорить о календарях, часах и багаже. Что ты доказал? Знаешь что? Это все еще твоя фотография с Хайди в той кровати. Это все еще фотография, где вы оба трахаетесь. Я никогда не прощу тебе измены, Джейк. Никогда! Ты понимаешь это? А теперь просто убирайся отсюда и перестань тратить наше время.

Я смотрю на Билла. Он пожимает плечами. Он поворачивается обратно к двум женщинам и смотрит прямо на Вики.

– И для Джейка, и для меня стало очевидно, что, что бы мы ни представили, никакие доказательства не смогут удовлетворительно изменить мнение вашей клиентки. Я считаю, что даже если Шмидт придет сюда и признается под присягой, она не изменит своего убеждения. В таком случае мы уходим. Но прежде нам нужно поделиться еще несколькими лакомыми кусочками информации.

– Во-первых, мы пока не решили выдвигать против вашей клиентки уголовного обвинения в нападении и незаконном лишении возможности двигаться, просто для начала. И в случае, если ваша клиентка решила, что одна из ее подруг обеспечит ей алиби, вы можете напомнить ей, что как прокурор и сотрудник суда, она может попасть в неприятности не только за лжесвидетельство, но и за подстрекательство к лжесвидетельству других.

– Вы в чем-то обвиняете мою клиентку, мистер Беннер? – быстро спросила Вики.

– В данный момент нет. Но вы, возможно, захотите сообщить своей клиентке, что в больнице, где они со Шмидтом бесцеремонно бросили моего клиента в пятницу вечером в бессознательном состоянии, в боксерах и халате, недавно установили видеосистему высокого разрешения. На самом деле, это очень впечатляющая система, поскольку изображение настолько четкое, что мы не только можем разобрать номерной знак ее машины, но и увидеть, как она и Шмидт спорят. У нас есть профессионал, специалист по чтению по губам, который должен расшифровать то, о чем они спорили.

Пока Билл произносит свою небольшую речь, я сижу и наблюдаю, как цвет медленно сходит с лица Сьюзи. Она ясно понимает, каковы были бы последствия, если бы мы позволили ей лжесвидетельствовать до того, как представили противоположные доказательства. Она также понимает, что ее способность отрицать наличие любовной связи ослаблена, как и любая защита того, что она физически напала на меня.

– Более того, – продолжает Билл, – мы изучили решение о разводе, и есть три вопроса, которые мы будем оспаривать и не станем вести переговоры. Во-первых, дом был унаследован и полностью принадлежал моему клиенту до брака с мисс Викерс. Мы не отдадим ни одной части дома. Во-вторых, мы не отдадим ни одной части выходного пособия, которое может быть или не быть предложено. Мой клиент готов просто уволиться и уйти из своей фирмы, прежде чем поделится любой частью выходного пособия, которое было вызвано любовником вашей клиентки. Также имейте в виду, что в конце концов мы докопаемся до сути этой подставы. Если мы найдем доказательства того, что ваша клиентка был частью этой подставы с самого начала, мы без колебаний передадим все доказательства властям штата. И последнее, мой клиент не подпишет решение о разводе, если в нем будет указана его вина из-за супружеской измены. Мы даем вам время до пятницы, чтобы отозвать текущее заявление о разводе и подать его заново, указав в качестве причины «непримиримые разногласия». Если этого не случится до конца рабочего дня в пятницу, то в понедельник мы подадим встречное заявление, обвинив вашу клиентку в супружеской измене. Это должно стать интересной прессой для помощника окружного прокурора.

– Мы ожидаем получения дополнительной судебно-медицинской информации в течение следующих нескольких дней и передадим любую такую информацию в офис мисс Гамбино. Возможно, будет разумно возобновить обсуждение, когда появится больше информации.

Тишина окутывает комнату.

– Это будет бессмысленно, – наконец, говорит Сьюзи, вернув себе цвет лица и жесткость. – Он – изменщик, – говорит Сьюзи, кивая на меня, – а я не стану жить с изменщиком.

– Ошибаешься, Сьюзи. Я никогда тебе не изменял, – говорю я, прикусив язык, поскольку мы оба знаем, что она-то мне изменяла.

Сьюзи машет рукой на три фотографии, которые подбрасывает Билл.

– Очевидно, что ты изменял, Джейк.

Мы с Биллом встаем, и я поворачиваюсь, чтобы уйти, но останавливаемся, когда слышу голос Билла.

– Сьюзи, – говорит Билл, – ты абсолютно уверена, что Джейк тебе изменил?

– Да, – просто и холодно говорит она.

– Уверена? Нет никаких шансов, что ты можешь ошибаться? Нет шансов, что тебя обманывают или что ты неправильно истолковываешь ситуацию?

– Неправильно истолковываю? – ахнула Сюзи. – Посмотри на фотографии! Посмотри на показания под присягой! Как можно неправильно истолковать то, что Хайди сидит на его талии и трахается с ним?

– Ты столь же уверена, что Джейк тебе изменил, как была уверена, что я изменил тебе? – спрашивает он вдруг ни с того ни с сего.

Я полностью поворачиваюсь и смотрю на Билла.

Что здесь происходит? Билл не должен поднимать тему их прошлого. Ни здесь, ни сейчас?

Сьюзи игнорирует меня и пристально смотрит на Билла с нескрываемым презрением.

– Да, уверена так же, – выплевывает она. – На самом деле, я даже больше уверена, что ты мне изменил. Я своими глазами видела, как ты обнимал и целовал эту восемнадцатилетнюю бродяжку.

Билл пристально смотрит на нее.

– Десять лет назад ты так и не дала мне шанса все объяснить.

– Что объяснять? – усмехается Сьюзи. – Я видела, что вы двое делали. Без сомнения, она направлялась в твою постель! Да! Я уверена! Вы оба – чертовы лживые изменщики, как и...

Сьюзи проглатывает остаток фразы и, судя по кислому выражению ее лица, должно быть, с горечью.

Билл вздыхает и начинает отворачиваться. Он смотрит на меня, его лицо багрово-красное от гнева. Я начинаю думать, что было серьезной ошибкой просить его представлять меня.

Вдруг он опять поворачивается к Сьюзи, лезет в карман рубашки и достает старую фотографию. Билл тянется через стол, чтобы передать ее Сьюзи, но она отшатывается от стола, как будто Билл – змея.

Билл бросает фотографию на стол перед ней. Я не могу не взглянуть на нее и вижу очень привлекательную блондинку типа эльфийки. Фотография практически излучает миловидность.

– Узнаешь человека на фотографии? – спрашивает Билл.

Сьюзи смотрит на нее и снова поднимает на него глаза.

– Да, узнаю. Я редко забываю лица,  – усмехается она. – Как, по-твоему, я могу забыть? Это – та самая шлюха, которую я видела, как ты обнимал и целовал.

Если я думала, что Билл выглядел сердитым до этого, то ошибалась. Гнев на лице Билла исчезает и сменяется яростью.

– Эта шлюха, как ты ее называешь, моя младшая сестра. В тот день в Остине ей было двадцать, а не восемнадцать. И она не направлялась в мою постель. Вместо этого она ехала на весенние каникулы в Корпус-Кристи из Университета штата Вашингтон. Она знала, что у нее будет остановка в Остине, поэтому выкроила время, чтобы заехать к брату, которого не видела два года, и была так рада, что обняла и поцеловала его. Я надеялся познакомить вас обеих.

Билл поднял фотографию и сунул ее обратно в карман, после чего поднял на меня глаза.

– Думаю, она может ошибаться. Идем, Джейк? – Он показывает кивком головы в сторону двери.

Едва Билл открывает дверь, я оглядываюсь на Сьюзи, ее рот открыт от шока и удивления. Она замечает, что я смотрю на нее, и безэмоциональная прокурорская маска, которую я так часто видел, вновь появляется и опускается над ее выражением лица, как свинцовый занавес.

Я больше не знаю, кто ты такая... – думаю я про себя, поворачиваюсь и выхожу вслед за Биллом за дверь. Когда уже начинаю закрывать за собой дверь, слышу голос Сьюзи:

– Пошел ты нахуй. Пошли вы оба!

Я останавливаюсь и снова открываю дверь настолько, чтобы просунуть голову внутрь. Я смотрю прямо на Сьюзи.

– Это ты уебывай, – холодно повторяю я, – Сьюзи. Поскольку ты запятнала себя, трахнув этого мудака Шмидта, ты больше никогда не будешь трахаться со мной.

Я закрываю за собой дверь, и мы вдвоем идем к приемной, качая головой.

В таких делах не выигрывает никто, – думаю я про себя.