Глава 27

На следующее утро я рано проснулся и выскользнул из постели. Сходив в ванную, я обнаружил, что она все еще лежит под одеялом и, похоже, не собирается просыпаться в ближайшее время. Я натянул одежду и написал ей записку, как это сделала для меня Элизабет. В письме я рассказал ей, какой чудесный вечер я провел и что мне жаль уходить, пока она не проснулась.

Я выскользнул из ее квартиры и направился к себе. На лестничной площадке я прошел мимо Моник, и она выглядела так, будто всю ночь веселилась. Она все еще была в короткой юбке и обтягивающем топе, ее смуглое маленькое тело выглядело невероятно, она была сильно накрашена, а ее волосы были уложены в два круглых пучка. Ее волосы и макияж были немного растрепаны, а одежда выглядела так, будто она в ней спала.

— Доброе утро, — сказал я, улыбаясь в знак приветствия.

Ее гримаса сказала мне все. Я почувствовал запах алкоголя и тошноты, когда мы проходили мимо. Она ничего не сказала, просто продолжала подниматься по лестнице медленными, неумолимыми шагами.

Когда я вошел в свою комнату, мои ноздри мгновенно поразил приторный запах рвоты и едкий запах алкоголя. Я увидел пару голых ног, торчащих из ванной, и узнал в них стройные бледные ноги Клары.

Молодая женщина была пьяна в стельку, туалет был залит рвотой. Я взял маленькую тряпку, помог ей принять сидячее положение и очистил рвоту с ее лица.

— Ммммнгхг, — простонала Клара, когда я подвинул ее. — Мир кружится... больше никогда не буду пить... привет, красавчик.

Она ухмыльнулась, глядя на меня блестящими глазами, и преувеличенно подмигнула.

— Как раз тот человек, которого я, хик, хотела увидеть, хик, — ее плечо затряслось от силы икоты, и она раздраженно скривилась.

— Просто расслабься, — сказал я, — я сейчас приведу тебя в порядок.

— Моник — самая крутая, — продолжила она, слегка коверкая слова. — Она познакомила меня с несколькими менеджерами клубов, сыграла для них мои треки... получила концерт... но... но у меня до сих пор нет имени!

— Скоро ты его выберешь, — успокоил я ее, успев вытереть с нее последние капли рвоты и помогая ей подняться на ноги. — Думаю, тебе стоит принять душ, у тебя еще немного рвоты в волосах.

— Да, мне нужен душ..., — она посмотрела на меня налитыми кровью глазами и попыталась соблазнительно улыбнуться. — Ты собираешься присоединиться ко мне, красавчик? Знаешь, мы с Моник говорили о... о Боже...

Её лицо позеленело, и она взволнованно выдохнула. Я увидел, что ее снова тошнит, и помог ей подойти к унитазу, как раз когда поток водянистых кусочков выплеснулся в фарфоровую чашу.

От вида и запаха меня самого чуть не стошнило, я откинул ее волосы в сторону и сдерживал собственный желудок, пока ее рвало. Ее тело сотрясали сухие волны, и, наконец, она затихла.

Из-за сильного головокружения она не могла стоять прямо, поэтому я перекинул ее колени через край ванны и вымыл ее волосы струей душа. Мы оба намокли, но мне удалось смыть с нее всю рвоту с помощью небольшого количества шампуня.

Все это время я прижимался к крошечному телу Клары. Я изо всех сил старался не замечать, насколько она сексуальна и как идеально выглядит ее маленькая попка, когда она выгибается передо мной. Запах рвоты помогал сдерживать мое либидо, но Клара не помогала. Симпатичная беглянка постоянно отмечала, какой я красивый, и намекала, что Моник думает так же.

Когда я, наконец, помог ей встать, ее лицо снова стало зеленым. Она начала раскачиваться, и я подхватил ее на руки, как невесту, и отнес на свою маленькую кровать. Уложив ее, я взял полотенце и положил его под подушку, на случай, если ее снова начнет рвать. Затем я натянул на нее одеяла.

— Мммм, ты тоже такой милый... Надеюсь, планы Моник осуществятся... мммм... скоро..., — она задремала на середине фразы, и ее храп заполнил все пространство.

Я долго смотрел, как она спит. Ее милое лицо выглядело почти ангельским в дремоте, и я почувствовал невероятную заботу об этой девушке, которая проникла в моё здание.

Делая все так тихо, как только мог, я быстро принял душ и взял свои книги. Клара так и не проснулась от своей пьяной дремы, и я был благодарен ей за то, что ее перестало тошнить.

Поднимаясь по лестнице на крышу, я удивлялся тому, как мне было комфортно, когда девушка находилась в моем личном пространстве. Я не только расслабился, но и чувствовал себя хорошо из-за того, что помог ей. Подумав о том, как сильно этот акт благотворительности повлиял на мою внутреннюю самооценку, я вышел на крышу и почувствовал на своем лице теплое утреннее солнце.

Здания вокруг были такой же высоты, как и наше, или даже ниже.

Отсюда открывался беспрепятственный вид на Манхэттен и его небоскребы.

Деревянный настил, который я открыл, все еще был заляпан грязью и голубиным дерьмом, поэтому я отложил книги, спустился в подвал и взял щетку с жесткой щетиной, ведро и немного мыла. Когда я поднимался наверх, мимо меня прошла Джиа, выходящая из своей квартиры.

— Доброе утро, Коннор! — поприветствовала она меня. — Работаешь в субботу утром?

— Я собирался полежать на солнышке и позаниматься, — сказал я, — но сначала мне нужно вымыть настил, который я расчистил.

— Принимаешь солнечные ванны? — сказала она, ее улыбка стала шире: — Звучит прекрасно! Сейчас я иду на поздний завтрак, но, возможно, я присоединюсь к тебе, когда вернусь.

Она подмигнула мне, выскользнув за дверь, и помахала рукой, прежде чем направиться вверх по улице. Я смотрел, как она уходит, оценивая ее большую задницу, перекатывающуюся туда-сюда, и тяжелое колыхание ее больших грудей в шелковом топе.

Вытеснив из головы горячую итальянскую милфу, я забрался на крышу и принялся за работу. В монотонной работе было что-то умиротворяющее. Мои мысли опустели, когда я стоял на коленях на бледном деревянном настиле, оттирая доски, держа щетку двумя руками. Пятна было трудно вывести, но с прилагаемым усилием они выводились.

На небе взошло солнце, и я снял рубашку, наслаждаясь теплым теплом, припекающим мою спину, пока работал. Я вымыл почти весь настил, когда услышал звонкие голоса женщин, поднимающихся по лестнице. Я поднял голову, когда дверь открылась.

Джиа и Элизабет вышли, оглядывая себя с удивленными и довольными улыбками. У каждой женщины было полотенце, перекинутое через плечо, а одеты они были в свободные цветастые сарафаны и шлепанцы.

— О, это замечательно, Коннор! — воскликнула Джиа, выходя на площадку.

— Согласна, — кивнула Элизбет. — Я и не знала, что крыша такая хорошая.

— О, у тебя спина горит! — сказала Джиа, опуская плетеную спинку и доставая бутылочку с солнцезащитным кремом: — Вот, давай я намажу тебя лосьоном, пока ты не покраснел.

Я сел, разминая спину и благодарный за передышку. Пока Джиа выдавливала на ладонь здоровое количество крема, Элизабет разложила свое полотенце на чистой и сухой части палубы. Она огляделась и, убедившись, что за нами не наблюдает ни одно близлежащее здание, стянула с себя развевающийся сарафан, обнажив свое сексуальное, грудастое тело, прикрытое всего двумя кусочками маленького черного материала. Бикини из стрингов было крошечным, и я почувствовал, как кровь бросилась мне в голову, когда она легла, ее большие груди восхитительно колыхались.

Я вздрогнул, когда Джиа положила свои холодные руки мне на спину, но потом вздохнул от удовольствия, когда она провела ими по коже. Ее руки согрелись, и вскоре она уже делала мне массаж, ее жесткие пальцы прорабатывали напряженные мышцы моих плеч.

— Ну вот, — сказала она, когда закончила, — все готово. Как думаешь, ты можешь быть милым и намазать меня?

В ее глазах был намек на флирт, когда она улыбнулась мне, и когда я кивнул, она сняла свой сарафан, обнажив свое грудастое тело, едва помещающееся в крошечном белом бикини. Она положила полотенце, не торопясь, чтобы я в полной мере оценил ее массивную грудь и упругую круглую попку, когда она наклонилась и покачивалась перед моим голодным взглядом.

Затем она подогнула ноги под себя и откинула волосы на плечо, представив мне свою спину. Я выдавил немного лосьона и намазал руки. Она вздрогнула, когда я положил их на ее мягкую упругую плоть, а затем расслабилась, прижавшись ко мне. Мои руки втирали лосьон в кожу, и я тоже потратил несколько дополнительных минут на массаж ее плеч и спины.

— Мммм, спасибо, любовник, — сказала она, подмигнув, когда взяла у меня бутылочку и начала наносить лосьон спереди.

— Моя очередь, — сказала Элизабет и села, на ее щеках появился румянец, и она откинула волосы на плечо.

Я еще дольше возился с высокой стройной женщиной, прижимая ее к животу и стоя на коленях у ее попки. Мой член был твердым, и она не могла не почувствовать его, когда я уперся им между ее ягодицами. Я расстегнул завязки ее бикини, чувствуя, как она на секунду напряглась, а затем расслабилась, передавая контроль мне. Когда я закончил с ней, я завязал бикини на место. Я хотел зайти дальше, но мой самоконтроль взял верх.

Глава 28

Я придвинул свои книги и сел у низкой стены, чувствуя, как солнце греет мою кожу, пока я занимаюсь. Обе женщины расслабились, наслаждаясь теплым солнечным светом, и тихонько болтали о своих делах. Я слушал вполуха, когда они жаловались на коллег и на проекты, над которыми работали.

По мере того как солнце поднималось все выше, над нами устанавливалась приятная тишина, и мне показалось, что Элизабет даже задремала на какое-то время, ее мягкий храп звучал очаровательно. Великолепные женские тела отвлекали меня от занятий, но это было приятно. Всякий раз, когда я хотел отдохнуть от чтения о слияниях и поглощениях на рубеже веков, передо мной открывалось пиршество невероятно сексуальной женской плоти.

— Ну, это почти все солнце, которое я могу выдержать, — сказала Джиа, садясь. — Я могла бы оставаться здесь весь день, если бы мне не нужно было беспокоиться о том, что я могу обгореть.

— Я тоже, — сказала Элизабет, садясь и моргая совиными глазами, очнувшись от сна. — Ммм, это было так расслабляюще!

Я почувствовал, что мои глаза выпучились, когда высокая блондинка встала и потянулась, ее трусики бикини плотно прилегали к губкам ее щелки.

— Знаешь, Коннор, — сказала Джиа, подбирая полотенце и вещи, и убедившись, что я обратил внимание на ее массивные груди, свисающие вниз и колышущиеся, когда она наклонилась, — сегодня вечером мне бы не помешало починить мои... трубы. У меня есть немного отбитой курицы, я планировала приготовить "Куриный пармезан". Как думаешь, ты сможешь зайти?

— У меня нет других планов, — сказал я с ухмылкой, чувствуя, как мой желудок урчит, а член пульсирует при этой мысли.

— Вам двоим будет весело, — сказала Элизабет, улыбаясь, но я уловил нотку грусти в ее голосе и выражении лица.

— А куриного парма на троих хватит? — спросил я, жалея Элизабет, что ей придется ужинать одной.

— Ты хочешь, чтобы мы втроем... ели вместе? — спросила Джиа, ее глаза приобрели такую интенсивность, какой я не видел в них раньше.

Я услышал смысл в ее словах и уже собирался покачать головой. Но ложь не вышла. Моя тревога усилилась, когда я понял, что это признание может разрушить мои отношения с обеими женщинами, но я кивнул.

— Да, — сказал я.

— А ты, Элизабет? — спросила Джиа, повернувшись к своей подруге, ее лицо ничего не говорило о том, что она думает о предложении: — Ты тоже хочешь присоединиться к нам... на ужин?

Элизабет немедленно кивнула; ее губы сжались в улыбке подавляемого волнения.

— Отлично! — сказала Джиа, ее улыбка широко расплылась. — Я всю жизнь мечтала... приготовить это блюдо! Пойдем, Элизабет, нам нужно многое спланировать.

Она взяла за руку более высокую блондинку, и они спустились по ступенькам, шепча друг другу и хихикая все время. Я убрал ведро и все остальное, что принес, и собрал свои книги. Я добрался до своей комнаты, измотанный солнцем. Клары не было, но я увидел, что она убралась в ванной и застелила мою кровать.

Я еще раз убедился, что поступил правильно, разрешив девушке остаться в здании. Я улегся поверх одеяла и заснул через несколько минут. Проснувшись от сна через несколько часов, я обнаружил, что солнце садится и в комнате собираются тени.

Я долго сидел, пытаясь прогнать сонливость, но только когда я умыл лицо свежей водой, я начал чувствовать себя бодрым. Посмотрев в зеркало, я вспомнил, где мне скоро придется быть, и в животе зародилось маленькое зернышко тревоги.

Зная, что если я буду сидеть в своей квартире и ждать, когда придет время идти к Джии на ужин и на все остальное, что они запланировали, беспокойство будет только расти. Надев наушники и включив хорошую музыку, я вышел из дома и отправился на долгую прогулку в парк, позволив музыке увлечь меня за собой.

***

Через час я вернулся в дом, изрядно попотев. Мой разум был ясен, и я был полон энергии, когда взбегал по бетонным ступеням. Я бросил куртку и наушники на свое место и постучал в дверь Джии. Я улыбнулся, услышав, как после звона кастрюль и приглушенных ругательств она отозвалась изнутри, что идет.

— Ну, привет! — сказала она в своей обычной манере, ярко улыбаясь, когда открыла дверь.

— Я взял вот это, — сказал я, протягивая бутылку "Кьянти", которую я купил в винном магазине. Это была самая дешевая бутылка вина, которую я смог найти, и, как оказалось, итальянского, так что все получилось как нельзя лучше.

— Замечательно! — сказала она, ведя меня к себе. — Ужин готов, давай я натру для нас сыр.

— Элизабет придет? — спросил я, оглядываясь по сторонам.

— Она несколько связана, — сказала Джиа, — но присоединится к нам на десерт.

Я нашел в ее ящике открывалку и открыл бутылку вина, налив нам обоим по бокалу. Она наполнила миску свеженатертым сыром пармезан и поставила ее на стол.

Еда, как всегда, пахла потрясающе, когда Джиа достала две тарелки из духовки. Золотистые куриные котлеты были покрыты восхитительным мясным соусом и большими горстями расплавленной и пузырящейся моцареллы. Когда я садился за стол, у меня во рту выступила слюна.

— За чудесный день, — сказала Джиа, чокаясь своим бокалом с моим, прежде чем мы принялись за еду. — И будем надеяться, что таких дней будет еще много.

— Аминь, — сказал я, усмехнувшись и сделав маленький глоток вина. Оно было удивительно хорошим, с земляным, почти перечным вкусом, который хорошо сочетался с сырной, сочной курицей.

— Как прошли твои занятия на этой неделе? — спросила Джиа, берясь за нож и вилку.

Я рассказала ей о своих лекциях и о том, как все начинает набирать обороты. На следующей неделе предстояли два экзамена, к которым мне нужно было готовиться, а через две недели я должен был написать работу, к которой я даже не приступал.

Она сказала, что у нее в библиотеке есть несколько книг, которые могут пригодиться для моих исследований, и что после ужина она отведет меня туда, чтобы найти их. Мы обедали медленно, не торопясь, наслаждаясь вином и обществом друг друга.

Джиа рассказала мне о своей неделе. У нее были проблемы с парой учащихся, которые несерьезно относились к урокам, и она сетовала, что, скорее всего, ей придется их завалить. Кроме того, у нее была коллега-женщина, с которой она враждовала уже несколько месяцев. Она подозревала, что та тайком откусывает от ее обедов в холодильнике в комнате отдыха, но ей не удавалось ничего доказать.

Мы допили последние бокалы вина и дали еде осесть в наших желудках. Мне удалось удержать себя от того, чтобы не съесть еще одну порцию, но Джиа увидела мою нерешительность и приготовила для меня тарелку, завернув ее в пластик на потом.

—Проходи в кабинет, и я принесу тебе эти книги, — сказала она, вставая и увлекая меня за собой, — нас ждет десерт.

В ее голосе чувствовалась нервная энергия, которая нарастала с тех пор, как мы закончили трапезу. Теперь она плотно сжала губы в возбужденной, но застенчивой улыбке. Когда она открыла дверь своего кабинета, я уже ожидал чего-то подобного тому, что предстало передо мной.

Элизабет стояла на коленях на полу, ее руки были связаны за спиной, грудь выпячена. На ней был прежний кожаный наряд на бретельках, но я увидел, что между ее ног зажато что-то странное. Длинная ручка с круглой вибрирующей головкой, секс-игрушка в виде волшебной палочки, была пристегнута к ее бедру и плотно прижата к ее гениталиям. Слабый гул был слышен с того места, где я стоял в изумлении, ее бедра были покрыты влагой и дрожали, когда она держалась прямо. Слюни стекали по ее подбородку и капали с ее массивных грудей, когда она тихо стонала в черный кляп-шар, заполнявший ее рот. Ее длинные светлые волосы свисали вниз по спине, заплетенные в две косы.

— Десерт ждет, — сказала Джиа, шагнув ко мне. — Ну, мой красивый молодой человек, как ты собираешься... отрываться?

Ее танцующие глаза заглушили все тревоги и нервозность, которые не смогло заглушить вино, и я усмехнулся в ответ, скользнув рукой по ее тонкой талии и притянув ее мягкое тело к своему. Наши губы встретились в страстном поцелуе, и моя рука поднялась, чтобы обхватить одну из ее больших грудей, разминая ее и заставляя Джию стонать в ответ на наш поцелуй.

Жужжание волшебной палочки, прижатой к лысой киске Элизабет, совпадало со звуками наших с Джией поцелуев. Мы прервали поцелуй и повернулись посмотреть на высокую блондинку, когда она начала тихо стонать. Ее глаза смотрели умоляюще, почти отчаянно, а между ног капала влага, бедра дрожали.

— Твоя мамочка-рабыня нуждается во внимании, — промурлыкала Джиа мне на ухо, когда ее рука скользнула по моему твердому животу и начала расстегивать ремень. — Как ты будешь использовать ее сначала?

— Я не буду, — сказал я с ухмылкой, мне понравилась вспышка отчаяния и нужды на лице Элизабет. Под ним я читал ее сильное удовольствие от затянувшейся игры. — Сначала я должен поблагодарить женщину, которая приготовила мне замечательный ужин.

Ухмыляясь, я притянул Джию обратно в поцелуй и взял ее руку, потянув ее вниз к упругой выпуклости на моих брюках. Она улыбнулась мне в губы и начала целовать мою шею, расстегивая рубашку и брюки. Сняв топик и лифчик, она посмотрела на меня с нервным возбуждением, затем взглянула на Элизабет, наблюдая за выражением лица женщины, когда она взяла мой член между своих пухлых губ.