Глава 12

Я провел весь день и два последующих, работая в подвале. Нужно было сделать дюжину дел, начиная с уборки крысиного помета и заканчивая упорядочиванием ящиков с инструментами. В итоге я вынес оттуда дюжину мешков с мусором и выбросил их в мусорные контейнеры.

Когда я увидел территорию мусорки, я мог бы заплакать от количества мерзкого мусора, скопившегося в углах ограждения. На очистку кирпичей и бетона ушел целый день. Наконец, я подсоединил шланг к наружному крану и обрызгал все вокруг, чтобы увидеть чистые кирпичи и белый цемент.

У меня было достаточно денег, чтобы прокормить себя в течение следующих двух недель, пока я не получу очередную порцию жалования от Брук. За углом от здания находился ресторан вьетнамской кухни, и за 5 долларов я мог получить огромную миску лапши и супа, которые насыщали меня на весь день. Вечерами я читал, а днями слушал музыку и подкасты, занимался уборкой и реорганизацией. Я хорошо спал, и, возможно, впервые с тех пор, как умерла моя мать, у меня был сон по восемь часов подряд. Это было просто шокирующе, насколько изменилась ситуация.

Самая большая вещь, которая изменила мой взгляд на жизнь, пришла из самого маловероятного места. В среду утром мне удалось заставить себя встать с постели и подняться в студию Солы. Я уже почти не пошел, но заставил себя попробовать что-то новое.

Поначалу мне было не по себе, я слишком сильно растягивался и постоянно пытался причинить себе боль. После примерно десяти минут наблюдения за тем, как я шатаюсь и падаю из-за плохого равновесия, Сола сжалилась надо мной и подошла, чтобы показать мне правильную позу.

Ее руки были удивительно сильными и уверенными, когда она манипулировала моим телом, ставя его в нужном положении. Как только я стал правильно стоять и использовать правильную позу, мне стало намного легче расслабиться в растяжках. До конца сеанса мы не разговаривали, просто переходили от одной позы к другой. Мое дыхание совпадало с ее дыханием, медленным и глубоким, и я обрел тихий покой, когда мое тело стало более гибким и эластичным. Я заметил разницу в тот же день, когда работал в подвале и почувствовал приятную боль в мышцах.

В четверг и пятницу мы вообще не разговаривали во время сеансов. Я приходил, и Сола открывала дверь в халтер-топе и трусиках, в состоянии сонливости. В комнате пахло травкой, которую она курила накануне вечером. Мы расстилали коврики и сразу же начинали растяжку. Она любила начинать день с растяжки перед кофе или чем-то еще, и ее полное отсутствие стыда заставляло нас даже не говорить о том, что она часто была полураздета, пока мы тренировались.

Я так и не смог привыкнуть к виду ее маленького, подтянутого тела, вытягивающегося передо мной в самых удивительных позах. Если она и замечала мои затянувшиеся взгляды, то не подавала виду. Время от времени она придвигалась ближе и поправляла мою позу, когда показывала мне новую растяжку, и я все больше и больше ощущал на себе ее руки. Каждый раз я чувствовал, как меня охватывает электрический трепет.

— Ты учишься удивительно быстро, — сказала она в пятницу. После часового сеанса мы оба немного вспотели, и она насухо вытирала полотенцем лицо и шею. — Я не думала, что у тебя большая природная гибкость, у большинства мужчин ее нет. Но ты уже очень устойчив в начальных позах, а на это обычно уходят недели, если не больше.

— Всё очень ненапряжно, — сказал я. — Это почти смесь медитации и тренировки.

— Согласна, поэтому мне это и нравится, — усмехнулась она и пошла обратно в ванную. — Я пойду в душ, и, если ты не хочешь присоединиться ко мне, то увидимся в следующий понедельник.

— Хорошо, до встречи! — сказал я, выходя из ее квартиры.

Когда я уходил, то заметил на ее лице легкое разочарование, и я почувствовал, как меня пронзил шок. Не может быть, чтобы она говорила серьезно... с этим последним комментарием... ведь так?

Мой мозг прокручивал в голове тот краткий миг, пока я разбирал тон ее голоса. Беспокоясь, что я что-то испортил или упустил возможность, о которой буду жалеть вечно, я шагнул в фойе и на моем лице появилось раздражение.

Этот проклятый запах снова донесся до меня, и я понял, что больше не могу откладывать дело. Я закончил работу в подвале и все равно искал новый проект. Приняв душ и побрившись, я спустился вниз и потащил кучу чистящих средств по маленькой извилистой лестнице.

Я громко ругался, когда ведро и швабра запутались в перилах, а дверь с размаху ударилась о мой локоть, когда кто-то открыл ее для меня.

— Спасибо, — сказала я, таща все по полу и встав, распрямил спину. — Вы спасли мне жизнь.

— Ваша жизнь не была в опасности, — раздался мягкий и странно ровный голос, — я просто спасла Вас от дальнейшего раздражения.

— Это правда, — сказал я с ухмылкой, принимая свою спасительницу, — но все равно спасибо.

Женщина была ниже ростом и стояла с поникшими плечами. Ее длинные темные волосы свисали на лицо, как будто она пыталась спрятаться за ними, а глаза были закрыты толстыми линзами в огромной оправе. Она была одета в длинный свободный вязаный свитер и юбку, которая свисала до щиколоток.

Она наклонила голову в сторону, почти как птица, изучая меня, сцепив руки перед собой. Она стояла, словно готовая в любую секунду броситься бежать.

— Здравствуйте, я Милли Хилл, а кто Вы? — сказала она тем же ровным тоном. Она сказала это тем же ровным тоном, выражение ее лица не менялось, она смотрела на мое лицо так, словно в нем хранились секреты вселенной.

— Я Коннор, — сказал я, протягивая руку. — Я только что переехал на этой неделе, я — новый управляющий зданием.

— В контракте были четко прописаны условия. В этом здании не будет жить ни один мужчина, за одним исключением, — ее челюсть закрылась со звучным щелчком зубов, и она наклонила голову в другую сторону, прежде чем продолжить более осторожным тоном.

— Почему Вы, Коннор? Что заставляет Вас... думать, что Вы компетентны... в том, чтобы исправить то, что сломано в этом здании?

Прошла всего секунда или две после того, как я впервые увидел ее, но я рассмотрел волосы, очки и слабые шрамы от прыщей на ее щеках и увидел очаровательную, круглощекую девушку, скрывающуюся под ними. Ее глаза были самого потрясающего голубого цвета, а высокие скулы и скульптурные губы делали ее бриллиантом в коже. Я опустил руку и пожал плечами.

— Я не... — сказал я, не желая лгать этой невинной, застенчивой красавице, —. .. никогда не занимался раньше ничем таким, что могло бы сделать меня подходящим для этой работы. Но я быстро учусь, особенно с помощью интернета. Кроме того, у меня не было выбора.

— Очень хорошо, — сказала она своим странно ровным тоном. — Вы должны знать, что у Вас нет разрешения входить в мою квартиру — 3В. Без моего прямого разрешения.

— Я понимаю, — сказал я, и я её понял, полностью.

Я увидел в этой женщине родственную душу и понял ее желание, чтобы ее не трогали и не вторгались в ее личное пространство. Когда я был в самом плохом состоянии, я часто был такой же, как она сейчас.

Без лишних слов или знаков прощания, она повернулась и вышла из здания. Дверь захлопнулась за ней, и она вздрогнула от неожиданности, хотя это был один и тот же звук, который дверь издавала каждый раз.

Покачав головой над странным набором персонажей, живущих в этом месте, я приступил к работе.

Пол и стены были покрыты грязью, и мне пришлось спуститься вниз, чтобы найти несколько зеленых чистящих подушечек, которые могли бы удалить многолетнюю грязь. К этому моменту я уже стал экспертом в очистке многолетнего мусора. Я включил музыку и принялся за работу.

Когда все было вымыто, оказалось, что пол состоит из красивой белой и черной плитки, уложенной под углом. Стены были отделаны деревянными панелями, причем дешевыми. Они не вписывались в остальной декор, и, особенно, задняя стена короткого коридора.

Почистив её в течение нескольких секунд, я понял, что именно она является источником кислого, плесневого запаха. Я спустился вниз и взял ломик. После нескольких минут копания в углу мне удалось поддеть деревянную обшивку и отодвинуть ее от стены.

Запах, проникавший в мои ноздри из-за обшивки, заставил меня застонать. Я никак не мог оставить панели на месте. Надев пару перчаток, я взял ломик и с треском выломал дерево из стены.

Дешевые и неаккуратные деревянные панели 70-х годов закрывали красивую деревянную стену, из темного дерева, похожего на красное или тик, теперь потертую и выцветшую. В центре стены был прикреплен красивый латунный почтовый ящик, позеленевший от времени и покрытый тем же сухим налетом, что и большая часть стены.

Уже поздно вечером мне удалось счистить со стены последние остатки грязи. В лучшем случае, я мог предположить, что при установке, под ней осталась вода или плесень. Не похоже, чтобы сверху что-то протекало. Обнажившееся богатое дерево все еще было в отличном состоянии. Его нужно было хорошенько отполировать и, возможно, нанести еще один слой герметика, но оно выглядело гораздо лучше, чем остальные обшитые панелями стены, и сильно контрастировало с черно-белым плиточным полом.

Я оглядел остальную часть фойе и вздохнул, зная, что, в конце концов, мне придется сделать то же самое и со всем ним, но без нетерпения ожидая этого. Я хотел бы просто оставить это, но небольшая часть моего ОКР (Обсессивно-компульсивное расстройство — прим.ред.) во мне не позволила бы этого, и, к тому же, деревянная стена выглядела намного лучше.

Глава 13

Я хотел проверить почтовый ящик, потому что он выглядел хорошо сделанным. Я как раз выносил последний груз сломанных панелей на помойку, когда вошла Джиа с Элизабет за спиной. Лицо высокой русоволосой женщины побледнело, когда она увидела меня, и она крепко прижала к груди свою сумочку.

Симпатичная итальянка оглядела фойе с широкой улыбкой, а затем радостно вскрикнула, заметив почтовый ящик.

— Элизабет, посмотри, что Коннор обнаружил! — Блондинка попыталась проскользнуть мимо нее к лестнице, торопясь проскочить мимо меня, но Джиа подхватила ее за руку и потащила за собой.

— Это было здесь все это время? — спросила Джиа, оглядывая меня с яркой улыбкой. — Удивительно, и запах тоже исчез!

— Запах шел из-за деревянной обшивки, которая закрывала почтовый ящик. — Я покачал головой. — Понятия не имею, зачем они его закрыли, но, кажется, я видел огромный набор ключей в инструментальной мастерской. Я должен быть в состоянии очистить его и заставить снова функционировать.

— Почтальон полюбит тебя! Сейчас он должен разносить почту по всем квартирам и ненавидит это. Элизабет, это молодой человек, о котором ты спрашивала, Коннор, наш новый управляющий.

— Приятно познакомиться, — сказала Элизабет, наконец-то посмотрев мне в глаза, и чуть не ослепив меня.

— У Элизабет проблемы с душем, — сказала Джиа, глядя то на меня, то на женщину, — она уже несколько дней не может им воспользоваться. Как ты думаешь, не мог бы ты взглянуть на него сегодня вечером?

— В этом нет необходимости... — начала было Элизабет, но я перебил ее.

— Я сделаю это, — сказал я с ухмылкой. — Буду там через пару часов, только дайте мне закончить здесь и привести себя в порядок.

— Отлично! — сказала Джиа, сияя и глядя на нас обоих, ее щека слегка покраснела, когда она сказала: — Возможно, ты сможешь зайти завтра вечером и починить мерцающий свет в спальне. У меня есть хорошая бутылка портвейна, которую я хотела попробовать.

— Конечно, — сказал я, прекрасно осознавая, каким взглядом Элизабет стреляла в меня, переводя взгляд с Джиа на меня. — Я зайду днем.

— Разве не здорово иметь рядом красивого молодого человека, к которому можно обратиться, когда мы окажемся в чем-то... нуждающимися.

Она подмигнула мне, а лицо Элизабет раскраснелось, и она поспешила вверх по лестнице, поспешно попрощавшись с подругой.

— Ну, это было странно, — сказала Джиа, нахмурясь и глядя вслед женщине. — Лиззи обычно является верхом корректности. Надеюсь, все идет хорошо, я знаю, что у нее важное дело, над которым она работает. Думаю, это не мое дело, если она не хотела, чтобы я знала. Теперь о той проблеме со светом, которая у меня есть...

Лукавая улыбка Джии захватила меня, и я почувствовал, что краснею, когда она смотрела на меня сквозь длинные темные ресницы. Она посмотрела налево и направо, а затем ее улыбка стала поистине дьявольской, когда она прижала меня спиной к лифту. Протянув руку, она нажала на кнопку, и дверь открылась за мной. Бросив последний взгляд вокруг, чтобы убедиться, что все чисто, она втиснула меня в лифт.

В маленьком пространстве я прижался спиной к стене, и она опустилась передо мной на корточки. Ее быстрые пальцы в считанные секунды расстегнули мою ширинку и вынули член из брюк. Я мог только смотреть с нарастающим волнением и тревогой, пока она быстро гладила его.

— Ты сможешь кончить до того, как лифт остановится? — спросила она, когда дверь закрылась за ней, и она нажала кнопку пятого этажа.

Она смотрела на меня своими прекрасными темными глазами, а я смотрел вниз на ее массивные сиськи. Она заметила мой взгляд и, засосав мой член в свой горячий влажный рот, и заставив меня вздохнуть от удовольствия, расстегнула пуговицы на блузке и вытащила на свет свои сиськи.

Она сосала у меня сильно и глубоко, пока я тянулся вниз и брал в горсть мягкую плоть её небесной груди. Мои колени ослабли, когда она взяла мой член до самого корня, сильно посасывая и нежно трахая его своим горлом, глотательные мышцы делали удивительные вещи с моей чувствительной плотью.

Лифт остановился, и я почувствовал мгновенную панику, когда двери открылись в короткий пустой холл, с одной дверью в конце и открытым входом на лестничную клетку. Я понятия не имел, кто живет на этом этаже, но был благодарен, что коридор был пуст.

Джиа оторвалась от моего члена и нажала на одну кнопку, двери медленно закрылись.

— Кончи для меня, Коннор, — стонала она, нежно поглаживая мой член. — Я хочу выпить из него, малыш... пожалуйста.

Отпустив ее сиськи, я взял ее за затылок, и она заулыбалась от восторга, когда я снова вогнал свой член ей в рот. Ее глаза широко раскрылись, когда она усердно сосала меня, влажные звуки траха её рта заполнили небольшое пространство.

Зрелище этой горячей зрелой женщины, стоящей на коленях, когда мой член входит и выходит из ее толстых губ, а слюна стекает по ее подбородку, было невероятным.

Ее лицо исказилось в покорном удовольствии, когда мои яйца напряглись. Я на мгновение забыл, где нахожусь, и громко крикнул.

— Принимайте! Проглотите мою сперму, мадам профессор!

Джиа сделала это, и сделала с удовольствием, с трудом глотая и стараясь заполучить каждую каплю.

Лифт снова остановился, и она вскочила на ноги, засунув сиськи в свой топ. Я как раз убирал свой член, когда раздалось дзиньканье, и двери начали открываться.

Я застыл в шоке, когда увидел Солу, стоящую там с двумя пакетами продуктов в руках. Ее глаза были широко раскрыты, и она в шоке смотрела на нас с Джией.

— Добрый день, Сола! — сказала Джиа, на ее щеках появился слабый румянец, хотя ее блузка все еще была расстегнута до пупка, когда она выходила из лифта.

— Добрый день... — сказала маленькая блондинка. — Джиа, у меня все еще осталась твоя кастрюля... из-под тушеного мяса. Я сейчас принесу ее вниз.

— Спасибо, это было бы здорово, — с теплой улыбкой ответила зрелая брюнетка.

Я вышел из лифта и почувствовал, как взгляд Солы впивается мне в спину.

Мои щеки пылали, я боялся, что она слышала мой крик, и что то, что мы сделали, было более чем очевидно.

— Отлично, мы можем разделить бутылку вина и немного наверстать упущенное. У тебя что-то на уголке рта... — Ее слова имели тонкое значение, которое заставило меня оглянуться на двух женщин, пока я вставлял ключ в замок своей двери.

Сола подняла руку и вытерла маленькие капельки спермы с лица Джии, и прежде чем Джия успела отреагировать, засунула палец в рот, обсасывая его.

— Ммм, — сказала Сола, повернувшись, чтобы посмотреть на меня. — Вот это было вкусно. Помни Коннор, утро понедельника... скоро мы перейдем к более... рабочим позам.

— Хорошо, — сказал я, чувствуя, как взгляды обеих женщин буравят меня. Искреннее уважение в глазах обеих вызвало волну беспокойства, и у меня задрожали руки, когда я, наконец, отпер и открыл свою дверь. Затем я вошел внутрь и плотно закрыл ее за собой.

Сквозь дверь до меня доносился тихий шелест их разговора, и я напряг слух, чтобы разобрать, о чем они говорят. Их голоса были слишком тихими, чтобы разобрать слова, но хихиканье было отчетливо слышно и заставляло меня напрягаться еще сильнее, чтобы, все же, услышать, о чем они говорят. Чувствуя себя трусом и подслушивающим, я наконец оттолкнулся от двери и пошел в душ.

Эта поездка на лифте была настолько дикой и неожиданной, что я кончил еще раз в душе, думая об этом. Только в моих похотливых мыслях Сола тоже была там, ее очаровательное лицо, было прижато к лицу Джии, пока я мысленно кончал на них обеих.

Глава 14

Собираясь, я думал об Элизабет. Меня немного беспокоила перспектива столкнуться с ней, но в основном мне было любопытно, почему она так бурно отреагировала на меня. Я постарался выглядеть как можно более презентабельно. Раньше, эта женщина пугала меня своей безупречной осанкой и стильной, дорогой одеждой.

Я поднялся по лестнице, зная, что лифт меня слишком взволнует, и постучал в ее дверь квартиры 2B, как раз вовремя.

Прошла долгая минута, прежде чем она открыла дверь. Когда она, наконец, открыла её, она стояла у порога еще дольше, просто глядя на меня, нахмурившись и держа в одной руке бокал красного вина.

— У Вас проблемы с душем? — спросил я, чувствуя, как во мне расцветает маленькое зернышко беспокойства.

Она не двигалась и пару секунд не говорила, ее глаза слегка сузились, затем она кивнула один раз и отошла назад.

— Сюда, — сказала она, ее голос был богатым и ровным, с легким намеком на среднезападный акцент.

Я шагнул внутрь и закрыл за собой дверь, оглядываясь по сторонам.

Квартира Элизабет был совсем не похожа на квартиру Джии. Планировка была немного другой, но, в основном, обстановка и украшения придавали ей совершенно иное настроение. Вся ее мебель была черной, либо из богатой кожи, либо из тонкой кованой стали. Вся она была выполнена в минималистском стиле и выглядела очень дорого.

Она провела меня через спальню в ванную комнату. Быстро закрыла дверь своего шкафа, подозрительно посмотрев на меня, не подглядывал ли я. Я сделал вид, что не заметил черную кожаную маску и странного вида ремни, висевшие по другую сторону двери. Она нахмурилась и шагнула в ванную.

— Душевая лейка перестала работать около недели назад, вода льется только струйкой, — она махнула своим бокалом с вином и, сделав глоток, скрестила руки.

В ярком свете ванной комнаты я увидел помутнение в ее глазах и легкий румянец на щеках. Должно быть, женщина уже выпила бокал или два, потому что она выглядела немного пьяной.

— Сколько это займет времени? — спросила она, в ее словах слышались нотки гнева и раздражения.

Подойдя к душевой лейке, я остановился и посмотрел на нее, пожимая плечами.

— Я закончу так быстро, как только смогу. Если я смогу все починить, это не займет много времени.

— Хмф! — Она насмешливо фыркнула и выскочила из комнаты, опрокинув в себя на ходу остатки вина.

Я понятия не имел, почему эта женщина расстроена, но не мог не смотреть на то, как ее юбка обтягивает идеальные бедра. Выбросив её образ из головы, я принялся за работу. Сначала было трудно обнаружить проблему, и мне пришлось покопаться в сумке с инструментами в поисках гаечного ключа. Потребовалось всего несколько оборотов, и я снял душевую лейку.

Внутри я увидел, что пластиковый корпус треснул и засорился.

Я вышел из ванной и увидел Элизабет, сидящую в гостиной. Она включила классическую музыку, и воздух наполняли приятные звуки скрипки. Она оглянулась, когда я переступил порог, и направилась к двери.

— Душевая лейка сломана, — сказал я, протягивая ей лейку. — В подвале есть замена, я сейчас вернусь.

— Ты действительно чинишь его? — спросила она, немного озадаченно.

— Конечно, — сказал я, остановившись у двери. — Это моя работа.

— Хмф, — проворчала она и уставилась в свой бокал с вином. — Я не знаю, что твой отец запланировал для меня, но просто сделай то, зачем пришел, и уходи.

— О чем Вы говорите? — Что-то в моем голосе, должно быть, задело ее, потому что она с любопытством посмотрела на меня: — Мой отец скончался две недели назад. Об этом писали во всех газетах.

— Я не обращала внимания на новости... — тихо сказала она, качая головой, словно не веря мне. — Одно дело поглотило меня... Ты серьезно... Арчибальд мертв?

Когда я рассказал ей о его смерти, стоя в гостиной с душевой лейкой в руках, на ее лице отразилась легкая печаль. Затем она посмотрела на меня с любопытством и ноткой подозрительности.

— А что ты тогда здесь делаешь? Управляющий? Ты должен был унаследовать империю стоимостью почти триллион долларов.

— Мой отец назначил мне последнее испытание, — сказал я, не в силах скрыть в своем голосе нотку горечи, которую я все еще чувствовал по отношению к этому человеку. — Я должен жить в этом здании, по возможности анонимно, и ремонтировать всё в нем в качестве управляющего, посещая при этом весь год колледж. Если я не справлюсь, то потеряю все состояние и свои акции в "Уитакер Индастриз".

— Это все было в контракте? — спросила она, пьянство быстро исчезало, когда она заговорила о юридических вопросах, ее взгляд стал острее.

— Да, юридическая фирма "Бейн и партнеры" составила его, — сказал я.

— Блядь, — сказала Элизабет, нахмурившись и глубоко отхлебнув вина, — они лучшие в городе, а может быть, и во всем мире. У тебя есть копия контракта?

— Нет, — сказал я, чувствуя себя дураком из-за того, что не попросил ее.

— Возьми, — сказала она, — я бы хотела взглянуть на него.

— Спасибо, — сказал я с искренним облегчением. — Это было бы большой помощью.

— Но я не твой юрист, понимаешь это? — Ее глаза сузились, когда она посмотрела на меня, затем она тяжело сглотнула, ее взгляд медленно пробежал по моему телу, и она сделала еще один глубокий глоток вина. — Иди принеси насадку для душа, мне нужно еще выпить.

Она встала и пошла на кухню, ее походка была уверенной и ровной. У меня вдруг возникло подозрение, что эта женщина умеет сдерживать опьянение гораздо лучше, чем она показывает.

Я спустился в подвал и достал новую душевую лейку из коробки, которая так долго пролежала на полке, что на ней образовался толстый слой пыли. Я взял белую прокладочную ленту из ящика с инструментами и вернулся наверх.

Элизабет сидела у раковины в ванной, когда я вернулся. Подперев голову рукой, она потягивала вино. Она наблюдала за моей работой, заставляя меня чувствовать себя неуютно под ее откровенным взглядом.

— Я сожалею о твоей потере, — сказала она наконец, проговорив эти слова в оглушительной тишине. — У меня были свои проблемы с ним, но это не повод вымещать их на тебе.

— Спасибо, — сказала я, — если честно, я не очень хорошо знал этого человека. Он отдал меня в интернат, а потом, в основном, забыл обо мне.

— Он никогда не забывал о тебе, — сказала Элизабет с нескрываемым уважением. — Одно я скажу об Арчибальде Уитакере: он никогда ничего не забывал и не переставал строить козни, помня обо всем.

— Вы действительно ненавидите его? — спросил я, сбитый с толку ее сменяющимися эмоциями. Я как раз наматывал последнюю ленту на резьбу, очистив ее, а затем начал прикручивать новую душевую лейку на место.

— Ненавижу его? — размышляла она, покручивая бокал. — Нет, я не ненавижу его. Я злюсь на него до сих пор и, наверное, всегда буду злиться, но, по правде говоря, я виновата во всем в той же степени, что и он.

— Что произошло между вами двумя, если можно спросить? — Я как раз затягивал гаечным ключом душевую лейку, когда понял, что, возможно, это был не лучший вопрос.

Она долго смотрела на стену, пока я закручивал последнюю четверть оборота, стараясь не затягивать слишком сильно. Я протянул руку вниз и включил воду, испугав ее, а затем нажал на рычаг, патрубок перекрылся, а душевая лейка издала зловещий дребезжащий звук, прежде чем непрерывная струя воды выплеснулась на стену.

— Ты сделал это. — Элизабет сказала с удивленной улыбкой. — Хорошая работа, Коннор.

— Спасибо, — сказал я с улыбкой гордости, наблюдая за непрерывной струей.

Звук исчез через секунду и не возвращался, поэтому я выключил воду.

— Пойдем, налью тебе бокал вина. Потом я расскажу тебе свою грустную историю. А может, это наша грустная история. — Она говорила как человек, собирающийся идти на плаху палача, когда она пошла за бокалом вина для меня. — Присаживайся, — сказала она, указывая на диван, — я сейчас вернусь.