Светлана в 34 года выглядела молодо. И ослепительно. Высокая, стройная, подтянутая. Длинные ноги, крутая попка. Объемный бюст после подтяжки стал высоким, но выглядел естественным. Ну а совершенная красота лица делала ее идеалом для сильного пола. Внешность была даже неким препятствием для домогательств – многие мужчины трезво соразмеряли свои силы в деле соблазнения такой женщины. Впрочем, ей самой это действительно и не было надо. Поста одного из директоров крупного холдинга она добилась своим умом, не раздвигая ног перед вышестоящими начальниками. К тому же рано вышла замуж, родив еще на втором курсе, рассудив: «Чем раньше сяду, тем раньше выйду». Она не особенно любила мужа, определив его в няньки, а сама, отучившись, стала деловито строить карьеру.

Муж умер несколько месяцев назад, и если она сама быстро оправилась, то Антон, который был очень близок с отцом, до сих пор страдал. И Светлана, в свою очередь безоглядно любящая сына, ужасно переживала за него.

Антон к этому времени превратился в привлекательного подростка и обещал, обрастя мясом, стать красавцем мужчиной. Правда, с девушками пока не встречался, увлекаясь играми и программированием. Светлану это даже слегка напрягало – по некоторым признакам и обмолвкам он сравнивал знакомых девчонок с матерью, и, естественно, сравнение было не в их пользу.

Впрочем, на фоне смерти отца и мужа эта проблема отодвинулась на дальний план. Мать и сын даже сблизились больше обычного – она вечерами пыталась отвлечь сына от черных мыслей различными способами, да и он тянулся к ней.

В этот раз Светлана вернулась поздно. И сразу из гаража поднялась наверх. Антон был в своей комнате и лежал на широкой кровати, меланхолично глядя в потолок.

— А что же ты не играешь, сынок?

Она подошла и поцеловала сына в щеку, отметив, что, когда она наклонилась, взгляд Антона невольно скользнул в глубокое декольте. «Пусть лучше думает о сиськах, чем тоскует», - решила женщина, испытав неловкость, но не стала застегивать лишнюю пуговицу на блузке.

Они еще поговорили о прошедшем дне, и Светлана направилась в душ. Стоя под горячими струями, она подумала о том, что мальчику надо купить на пару дней эффектную эскортницу или инстадиву. Вдруг это поможет развеять депрессию? А если он влюбится? Вот же дилемма... Кстати, и ей самой не помешал бы какой-нибудь случайный секс – длительное воздержание уже немного давило на психику. Оставив эти вопросы пока на стадии прожекта, Светлана набросила халатик и прошла к сыну.

Она улеглась рядом и, уже вполне умышленно, прижала голову сына к своему крупному упругому, и в то же время мягкому, бюсту, принявшись гладить по волосам. И сама не заметила, как уснула.

Проснулась она на боку от того, что ее грудь тихонько и мягко сжимают. Это сразу привело к определенному напряжению между бедер... Но тут она вспомнила, где она и кто у нее за спиной! Впрочем, сын, запустивший руку в халатик, спокойно и мирно посапывал. Спит? Ну-да, ей ли, как матери, не знать признаки глубокого сна своего чада?

Светлана замерла, в отчаянии молясь, чтобы он не проснулся – не хватало сыну вдобавок к депрессии от смерти отца заполучить депрессию от того, что он щупал собственную мать! Но это было еще не всё! В расщелинке между ягодицами устроилось нечто твердое и горячее. Она сама была спросонок и неосознанно завела руку назад, нащупав эрегированный член! Это мгновенно смело последние остатки сна. Отдернув руку, словно от разряда электрического тока, женщина едва не взвыла: ну, что стоило забежать к себе в спальню и натянуть трусики? Ну, что стоило надеть длиннополый халат, а не этот коротенький, неприлично сбившийся во сне? Однако пора было выбираться из этой неловкой ситуации, пока Антон не проснулся. Но едва она попыталась убрать руку сына с груди, как тот что-то невнятно пробормотал и властно привлек стройное тело к себе, приобняв мать еще крепче - ухватившись за вторую, почти прижатую к постели, округлость. Новая попытка освободиться ни к чему не привела – он только сильнее сдавил грудь. И даже сделал несколько едва уловимых движений, потерявшись жестким, словно каменным членом в уютном плену ягодиц.

«Мальчик ведь трахаться хочет!», - подумала Светлана.

Она долго не решалась, но потом мечущиеся мысли о том, что оргазм может помочь сыну несколько наладить душевное спокойствие, заставили женщину тихонько (хоть и с трудом) отогнуть член и примостить его вдоль щелки. Нет, она даже не собиралась пускать сына внутрь, ведь если его половой орган находится в плену крепко сжатых бедер и трется стволом по нежным половым губкам, то это еще нельзя считать полноценным половым актом, и в то же время сыну может присниться какая-нибудь уступчивая хорошенькая самочка. А если сын проснется, то она быстренько вскочит и скажет, что он опять плакал во сне, и ей пришлось прийти. Это у них было семейным – крепко спать и плохо соображать спросонок. Ну, а эрекцию можно объяснить юношеской гиперсексуальностью.

И Светлана осторожно двинула попкой, ощущая, как бархатистый, но жутко твердый ствол ворохнулся в бархатистых трехсторонних тисках.

— М-м-м... – раздалось сзади.

Она заледенела, но, обернувшись, насколько это было возможно в крепких объятых сына, в полутьме разглядела краем глаза широкую улыбку на лице по-прежнему спящего сына. Успокоившись, женщина снова улеглась на подушку и принялась двигать бедрами. Тихонечко-тихонечко, прекрасно понимая, что так и не разбудит его, и в то же время юноше вполне хватит и этого контакта, чтобы эякулировать. К ее удивлению Антон и не думал выплескивать семя. Тогда мать нащупала пальцами член, выдвигающийся между сжатыми бедрами. И снова пришло удивление – член сына был гораздо больше и длиннее, чем у мужа (в первые два касания она была или спросонок, или в разнонаправленных переживаниях и не могла оценить размер). Впрочем, ей было не до открытий в анатомии отпрыска. Она взялась подушечками большого и указательного пальцев за горячий половой орган и начала слегка гонять кожицу. Не забывая двигать и бедрами – чтобы ощущения сына были полнее.

И он наконец не выдержал. Возникло такое ощущение, что между бедер заработал трактор – настолько мощно задергался член, зажатый между ногами и половыми губками. Светлана и сама часто-часто задышала, уговаривая себя, что это от радости - любимый сын все-таки получил хоть какое-то удовольствие, ведь за последнее время у него не часто происходило что-то, способное качнуть психику в сторону положительных эмоций.

Но потом она крепко зажмурила глаза в приступе самобичевания: «Что же я делаю???». Впрочем, кончики пальцев машинально продолжали слегка гонять кожицу туда-сюда, ведь член сына изредка сокращался, и новая капля стекала по бедру, под которым уже образовалась изрядная лужица...

Но что это? Эрекция сына продолжала оставаться такой железобетонной, словно он и не кончил только что обильно и мощно! Плавая в терпком аромате свежей спермы, Светлана отдернула руку от члена сына, словно обжегшись. А тот обиженно засопел во сне, точно так же, как в детстве – когда его лишали чего-то желанного, и мать умильно любовалась им, придя поцеловать на ночь... И что теперь делать? Похоже, едва заметные фрикции бедер и легкие движения пальцев не принесут новой разрядки, и сын завтра встанет такой же неудовлетворенный м мрачный... Оставался только один выход. Какое-то время Светлана все так же понемногу двигала бедрами, со всей чуткостью прислушиваясь к тяжелому, но глубокому дыханию сына, а потом осторожно, стараясь не раскрывать одеяло, отвела колено вверх, поймала член, весь мокрый и скользкий, и направила в себя. Благодаря сперме и собственной смазке он скользнул внутрь очень легко, до предела растянув дырочку, абсолютно непривыкшую к таким габаритам. Половой орган сына действительно настолько туго, до предела, растянул влагалище, что Светлане пришлось закусить согнутый указательный палец, весь в пахучей вяжущей жидкости, а второй рукой ущипнуть себя за ногу – иначе она могла и не сдержать восторженный возглас во время проникновения... Да и вообще негоже испытывать наслаждение с собственным сыном – ведь это все исключительно для него! А сама она, как хорошая мать, лишь послужит (инкогнито!) средством для поднятия настроения.

Немного умерив вздымающуюся грудь, которую мальчишечья пятерня иногда принималась вяло тискать, женщина прислушалась. Все было как и прежде – сын не проснулся от этого вопиющего контакта, и она на пробу слегка двинула попой назад, насаживая свою растянутую дырочку поглубже. И снова пришлось кусать пальцы и щипать себя за бедро – показалось, что внутри нее двигается хорошее такое полешко, только очень нежное снаружи. Запретив себе получать удовольствие от члена сына, женщина принялась насаживаться на этот кол, не уступающий по твердости деревяшке. Увы, сколько бы она себя не кляла, но совсем отстранённо воспринимать ситуацию не выходило, и пришлось, согнув подушку, вжаться в нее лицом, чтобы хоть как-то приглушить уже даже не громкие вздохи, но полноценные стоны. Иногда она приостанавливалась, чтобы прислушаться к происходящему сзади. Впрочем, сына без своего участия не оставляла, легонько перекатывая в пальцах крупные яйца. Затем снова – рука под подушку, подушка на лицо, а бедра выписывают прихотливые движения, насаживая текущее растянутое влагалище на твердый кол...

Светлана не знала, сколько времени продолжалась эта, почти безмолвная, сладкая пытка. Пытка запретом себе в наслаждении, пытка совестью, что запрет не работает, пытка желанием начать насаживаться на член со всего размаху. Хуже всего было тогда, когда рука сына соскальзывала от этих всех манипуляций, и пальцы терлись о затвердевший бархатистый сосок. Она возвращала кисть мальчика обратно на пышную округлость, умеривала заполошное дыхание и продолжала ублажать собой ничего не подозревающего сына...

И наконец сзади раздался едва уловимый вздох, и в женщину ударил горячий поток. Вначале мелькнула мысль: «Ну наконец-то, теперь можно со спокойной душой оставить мальчика в покое», но вибрирующий в ней член, умопомрачительные удары спермы в самую матку были так восхитительны, что она не смогла сдержать собственный оргазм. Ее стройное тело стало крупно вздрагивать, а прижатая к лицу подушка едва сдерживала рвущиеся благодарные вскрики.

Когда Светлана пришла в себя, Антон уже отвернулся на другой бок и спокойно посапывал. «Настоящий мужчина!», - умилилась мать, но затем почувствовала, как из нее вытекает сперма сына и, опомнившись, торопливо накрыла влагалище ладонью. Затем, с трудом выпутавшись из халата (часть спермы при перемене рук все равно потекла по внутренней стороне бедер), вытерла им насколько можно простынь – пожилая горничная еще год назад сообщила, поджав губы, что у Антона начались поллюции, так что особенно стараться и надо – не станет для него сюрпризом вставшее колом постельное белье. Уже выбегая из спальни сына в голом виде и скрючившись – руку межу бедер все равно приходилось держать (второе семяизвержение сына было почти таким же обильным, как и первое), Светлана с самоуничижением подумала: «Господи, надо же: выебана собственным сыном! Да еще до кучи кончила с ним так, как никогда с мужем! Царствие ему небесное...».