Вольный перевод повести «Unfinished Family Business» англоязычного автора SexyBeast

Я нервничал всю десятичасовую поездку домой, но когда такси свернуло в район, где жили мои родители, мое беспокойство усилилось. Я не был дома все четыре года своей службы в армии и не был уверен, что возвращение домой будет комфортным для меня. В конце концов, мой отец за все это время не сказал мне ничего, кроме того, что разочарован во мне. Когда я сказал ему, что бросаю колледж после первого курса, чтобы поступить в морскую пехоту, это определенно было не в его стиле. Согласно семейным планам, я уже должен был закончить школу и быть готов присоединиться к семейному бизнесу. И вот теперь я возвращаюсь домой, понятия не имея, что хочу делать дальше.

Я расплатился с водителем и покатил свою сумку по длинной подъездной дорожке, ведущей к дому. Отец сам спроектировал этот дом и это был его дом во всех отношениях, о чем он никогда не позволял никому из нас забывать. Была секунда страха как раз перед тем, как я нажал на звонок, и я даже подумал о том, чтобы повернуть назад. Я надеялся, что отец еще не вернулся с работы, и мне не придется сразу же встречаться с ним лицом к лицу. Мне нужно было какое-то время, чтобы снова привыкнуть к своему дому. Кроме того, было бы неплохо поговорить с мамой и Гвен до того, как начнется драма.

Мгновения между тем, как я нажал на звонок, и тем, как повернулся замок, растянулись на часы. Тяжелая деревянная дверь бесшумно распахнулась внутрь на хорошо смазанных петлях, и в дверном проеме возникла мама.

— Тони! - крикнула она, бросаясь вперед, чтобы заключить меня в сокрушительные объятия.

Я прижал маму к себе и внезапно почувствовала себя счастливым оттого, что оказался дома. Поскольку я почти на фут выше мамы, ей приходилось вставать на цыпочки, несмотря на ее каблуки. Я начал думать, что она никогда меня не отпустит, когда она оттолкнула меня на расстояние вытянутой руки, чтобы еще раз взглянуть на меня.

— Ты только посмотри, какой же ты теперь сильный и зрелый!

— Спасибо, мама.

Я был в полной парадной форме. Служба в морской пехоте взяла ленивого ребенка, который был мягкотелым из-за слишком большого количества выпитого, и превратила его в крепко сбитую боевую машину. Когда мама видела меня в последний раз, у меня тоже были густые каштановые волосы, падающие на лицо, и теперь эта копна была аккуратно подстрижена на плоской макушке.

— Ты выглядишь совсем по-другому. Очень непривычно.

— А ты выглядишь точно так же.

Это не было неискренней лестью, мама действительно не выглядела так, будто постарела ни на день за последние четыре года. Поразительно, она действительно выглядела так, словно последние пятнадцать лет коснулись ее. Только едва заметные морщинки от смеха и намек на гусиные лапки свидетельствовали о том, что ей было за сорок. На самом деле ей почти пятьдесят, но ее идеально уложенные медово-светлые волосы не тронула седина, а пальцы были почти такими же аккуратными, как тогда, когда мама была двадцатипятилетней королевой красоты. Она с тех пор стала просто чуть полнее в бедрах, а ее грудь стала больше после двух беременностей, но это только делало ее более женственной. Может показаться странным, что я вот так замечаю тело своей матери, но, честно говоря, я никогда не задумывался об этом ни на секунду, пока подростком не подслушал разговор своих друзей на заднем дворе.

Пять или шесть друзей пришли поплавать в бассейне, и они подумали, что я внутри помогаю маме принести напитки. Я уже собирался выйти на палубу, когда уловил часть их разговора. Один из моих друзей спросил: “Ты оценил ее груди?” Раздалось хихиканье, а другой добавил: “Как мы могли это пропустить? Черт возьми, если миссис Дианджело была моей мамой, я бы до сих пор требовал, чтобы она кормила меня грудью”. И еще один прокомментировал: “Не забудь про ее сладкую попку, чувак”. Мне хотелось броситься туда и врезать им всем, пока они продолжали говорить о том, какой горячей была моя мать, но я покраснел тогда не только от гнева. Я тоже был смущен. Моя мать не была для меня сексуальным существом. Я не думал, что смогу когда-нибудь снова встретиться с ними лицом к лицу, зная, что мои друзья так думают о моей матери. Я развернулся, чтобы вернуться в дом, и чуть не столкнулся с мамой. Она едва умудрилась не опрокинуть поднос, который несла, и попросила меня открыть для нее раздвижную сетчатую дверь. Это было так, словно мне в лицо плеснули холодной водой, и я внезапно проснулся.

На маме был черный цельный купальник, ничего слишком вызывающего для друзей-подростков ее сына, но мне хотелось наорать на нее, чтобы она прикрылась. К сожалению, это было не только потому, что мои друзья разглядывали ее при каждом удобном случае, но и потому, что теперь я тоже замечал ее изгибы. У мамы действительно было потрясающее тело. Ее попка была красивой и округлой, а груди обтягивали купальник, который нисколько не скрывал, насколько плотными были ее соски. Те соски, которые питали меня жизненными силами. Я почувствовал, как моя пятнадцатилетняя эрекция оживает, и мне пришлось нырнуть в бассейн и прятаться, пока я не возьму ее под контроль. Со временем я смирился с тем фактом, что у меня была сексуальная мама, и смог отодвинуть это на задний план.

— Почему ты просто стоишь снаружи? - спросила мама.

Я подхватил свою сумку и переступил порог дома.

— Папа дома?

— Нет, он будет в офисе допоздна.

Конечно, он не стал бы нарушать свой рабочий график только потому, что я возвращался домой из армии.

— Но Гвен наверху, и она умирает от желания увидеть тебя.

Мама позвала мою сестру, пока я ставил свою сумку у подножия лестницы. Невозможно было поверить, что высокая спортивная блондинка, которая сбежала вниз по лестнице, была моей младшей сестрой Гвен. Она бросилась на меня с нижней ступеньки и чуть не сбила нас обоих с ног, когда обняла меня. В последний раз, когда я видел Гвен, она была неуклюжей четырнадцатилетней девчонкой с тощими ногами и растрепанными волосами, которую чаще можно было застать лазающей по деревьям и затевающей драки, чем экспериментирующей с макияжем. Теперь она была красивой молодой женщиной, а не неуклюжим сорванцом. Я крепко держал Гвен и не отпускал ее, пока она не пожаловалась, что уже не может дышать.

— Дай рассмотреть себя, мистер бравый военный, - сказала Гвен.

— Ну, я тоже тогда на тебя посмотрю, - ответил я, все еще ошеломленный произошедшей в ней переменой.

На ней были едва приличные джинсы с низкой посадкой и обтягивающая детская футболка, которая демонстрировала, насколько она выросла, а также драгоценный камень в ее пупке. Я не могла поверить, что папе нечего было сказать о том, что она бегает повсюду в таком наряде. Ее тени для век и блестящий блеск для губ были доказательством того, что она открыла для себя косметику и, вероятно, мальчиков.

— Что случилось с моей маленькой сестренкой-хулиганкой?

— Просто у меня началась личная жизнь, - ответила Гвен, - но не волнуйся, я все еще могу хулиганить также хорошо, как и раньше.

— Ты должна посвятить меня во все события, сестричка.

Когда я ушел в армию, то мы с Гвен постоянно поддерживали связь по электронной почте, но за последние пару лет наши электронные письма прекратились, поскольку заботы о том, чтобы быть девочкой-подростком, отнимали у нее больше времени.

— Нет, сначала он должен распаковать вещи, а вы оба должны привести себя в порядок. Сегодня вечером мы встречаемся с твоим отцом за ужином в клубе.

— Что не так с тем, что на мне надето? - спросил я, хотя знал ответ.

— Я не думаю, что в первый раз, когда твой отец увидит тебя после стольких лет, ты должен быть в форме. Извини, милый, но тебе нужно дать ему время прийти в себя.

— А если он этого не сделает?

— Он сделает, – быстро сказала Гвен, пытаясь разрядить напряжение.

Я порылся в своей сумке, и лучшее, что мне удалось раздобыть на вечер, - это пара брюк цвета хаки и рубашка поло, которые отчаянно нуждались в глажке после трансатлантического путешествия. Потом принял столь необходимый мне после дороги горячий душ, и это, по крайней мере, разгладило худшие морщины. Мама выглядела идеально, как всегда, в светлой юбке, доходившей чуть выше колен, и блузке в тон, но я не была уверен в том, что выбранный Гвен наряд был лучше того, что она носила раньше. Она сменила джинсы и футболку на слишком короткую и обтягивающую юбку цвета хаки, которая сочеталась с облегающим розовым поло, едва скрывавшим ее усыпанный драгоценностями пупок. На первый взгляд это был приятный опрятный наряд, но на самом деле это был его сексуальный эквивалент. Казалось, моя сестра стала девушкой с множеством внешностей, и все они были созданы для того, чтобы привлекать внимание. Мама неодобрительно посмотрела на Гвен, но поскольку Гвен ждала до последней минуты, чтобы спуститься вниз, у нее не было времени переодеться во что-то другое. Мы все запрыгнули в "Лендровер" и поехали в клуб.

— - -

Загородный клуб Ланкастера был всем, чего можно было ожидать от организации, в которой половина членов могла проследить свою родословную до колониальных времен. В то время как кровь моей матери определенно была достаточно голубой для членства, мой отец был выходцем из рабочего класса, человеком, сделавшим себя сам, который временами, казалось, слишком старался вписаться в общество. Отец был полон решимости доказать, что он ничуть не хуже любого из этих потомков денежных мешков. Его чувство неловкости каким-то образом передалось мне, и даже приходя в клуб сейчас, спустя годы, я чувствовал себя неуютно.

— Я вижу, герой вернулся домой, – воскликнула миссис Уэлборн, одна из подруг моей матери.

Она тут же оставила пятно ярко-розовой помады на моей щеке.

— Он только сегодня приехал домой, - сказала мама, оглядываясь в поисках отца.

Мама казалась такой же напряженной, как и я, из-за того, как пройдет вечер. Мы пытались пробраться к внутреннему дворику в задней части олд-мэннер-хауса, но миссис Уэлборн, казалось, была полна решимости задержать нас. К счастью, Гвен заметила свою подружку и потащила меня к ней.

— Диана! - окликнула Гвен блондинку, болтавшую с парнем в форме футболиста.

Диана? Неужели это Диана Лэнсдейл, ближайшая подруга детства моей сестры?

— Это тот, о ком я думаю? – закричала задорная блондинка, как будто не могла поверить своим глазам. – Неужели Тони Дианджело?

— Согласно списку личного составп Корпуса морской пехоты, я такой, какой есть, и ты знаешь, что правительство никогда не ошибается.

— Это так здорово, что ты наконец-то дома, - сказала Диана, крепко обнимая меня.

Она долго держалась за меня, против чего я совсем не возражал. Диана выросла и стала довольно горячей малышкой. Они с Гвен могли бы быть близнецами, за исключением того, что тело Дианы было более пышным, чем у моих сестер, и я знал, что светлый оттенок локонов Дианы был продуктом химии. Она тоже была одета так же, как Гвен, хотя ее наряд был не совсем таким облегающим. Друг Дианы, очевидно, подумал, что наши объятия затянулись слишком надолго, потому что он шагнул вперед и протянул мне руку.

— Тони, это Чед Веллингтон.

Чед пытался произвести на меня впечатление тем, что, по его мнению, было крепким рукопожатием, но это было совсем не так.

— Привет, Чед, - сказал я несколько настороженно.

По тому, как Диана смотрела на меня снизу вверх, я был уверен, что она использовала меня, чтобы вызвать ревность у этого парня, но мне не хотелось быть втянутым в чужую драму.

— Я подумываю о том, чтобы поступить в Стэнфорд этой осенью, – сказал Чед. - Собираюсь стать юрисконсультом.

Я не без труда поборолся с желанием закатить глаза, поскольку на меня это не произвело должного впечатления.

— Ты должен пообещать, что мы наверстаем упущенное, - настаивала Диана. - Я хочу услышать обо всем.

— Только после того, как я с ним закончу тоже самое, - сказала Гвен. - В конце концов, он мой брат.

— Я уверена, что вам еще многое предстоит сделать.

— Я обещаю тебе мое безраздельное внимание, - сказал я, главным образом потому, что знал, что это обеспокоит этого тупицу Чеда.

Диана еще раз щедро обняла меня и поцеловала в щеку. Мы с Гвен направились к бару, где я заказал пиво, а моя младшая сестра, к моему удивлению, заказала "Космо". Она заметила мою реакцию и сказала мне:

— Теперь я взрослая.

— Едва-едва.

— Но мне восемнадцать.

— А это не двадцать один.

На мгновение она посерьезнела, и я сверкнул улыбкой, давая ей понять, что просто дразню ее.

— Мне просто жаль, что я действительно скучал по тебе в детстве. Кстати, ты всегда так одеваешься?

— Нет, не всегда. У меня тоже есть много других милых маленьких нарядов. Я отказываюсь быть рабыней одного взгляда на себя. Сегодня я могла бы быть маленькой мисс Пригород, а завтра кем-то совершенно другим. Это делает жизнь интересной.

— Ты, должно быть, отбиваешься от мальчиков палкой.

— Только от определенных мальчиков. Таких, как Чед, например. Я понятия не имею, что Диана нашла в этом дураке.

— Давай полегче со мной. Я только что вернулся. Я не ожидал, что ты такой... взрослая. Думаю, мне придется поработать над своим угрожающим видом.

Гвен взяла меня под руку.

— Это так мило, что ты хочешь защитить меня, но не волнуйся. Я никогда не нахожу больше неприятностей, чем могу вынести. Я больше не невинная маленькая девочка.

— Я думаю, что это не так. Уж и не знаю, почему я думал, что вернусь и найду тебя точно такой же.

— В комбинезоне и с косичками? Ты изменился, и я тоже изменилась.

— Да, определенно, - сказал я задумчиво.

Я должен был быть с ней, когда она была подростком. Девочке нужен старший брат. Но она, казалось, прекрасно справилась и без меня. Может быть, это то, что меня действительно беспокоило. Мы всегда были так близки до того, как я уехал, и я надеялся, что мы сможем продолжить с того места, на котором остановились. Я думаю, что у меня получилось чертовски хорошо. Я поцеловал ее в лоб и сказал:

— Я не могу дождаться, когда узнаю тебя снова.

— А вот и мама.

Гвен допила свой напиток и поставила пустой стакан на стол прежде, чем мама подошла к нам, но я знаю, что она все равно это увидела.

— Не могла бы ты попытаться вести себя прилично хотя бы сегодня вечером, пожалуйста? - отругала мама Гвен. - Мне не нужно, чтобы ты провоцировала отца вдобавок ко всему остальному стрессу для него.

Нас провели к столику в углу просторного внутреннего дворика, что было хорошо, если там была сцена, когда появился папа, хотя я не думал, что это было очень вероятно. Сцен в клубе просто не происходило, и я подозревал, что именно по этой причине мы там ужинали. Я задавался вопросом, что удерживало отца, но оказалось, что нам не пришлось долго ждать великого человека.

— О дорогой, – воскликнула мама, когда отец нашел нас.

Он поцеловал ее в щеку и неодобрительно посмотрел на нас, детей. Сначала он набросился на Гвен.

— Со всеми деньгами, которые ты тратишь на одежду, неужели ты не можешь найти ничего подходящего? – проворчал он.

Гвен мило улыбнулась и ответила:

— Но ты хочешь, чтобы я соответствовала всем другим девочкам, не так ли, папочка? Я всегда могла бы вернуться к лазанию по деревьям и играм с мальчиками.

Папа проигнорировал ее и повернулся ко мне.

— Рад снова видеть тебя, Тони.

Это было все, что он хотел мне сказать, и он сел ужинать. Мама предприняла несколько попыток завязать светскую беседу на протяжении всего ужина, но, как бы мы с Гвен ни пытались ей помочь, мой отец просто молчал. Когда трапеза милосердно подошла к концу, папа велел маме отвезти Гвен домой и сказал, что я поеду с ним.

— Ну вот оно, начинается, - подумал я про себя.

Мама и Гвен обняли меня перед своим уходом, а моя мама мягко напомнила мне “оставаться уважительным”. Гвен пожелала мне удачи. Я последовал за отцом на улицу и не удивился, когда увидел новенькое спортивное купе Cadillac. Мы отправились в путь, и тишина в машине была такой гнетущей, что мне захотелось закричать, когда папа наконец заговорил.

— Есть некоторые вещи, которые нам нужно прояснить теперь, когда ты дома.

— Я хочу, чтобы ты знал, что ни одно из моих решений не было принято из-за тебя, - сказал я примирительным тоном. - Я не знал, как я здесь вписываюсь, и я чувствовал, что должен выйти и выяснить, что такое жизнь для себя.

— Конечно, это имело отношение ко мне. Ты мой сын. У тебя есть мое имя, и с этим связаны определенные ожидания. У тебя есть семейные обязательства.

— Но что, если мне не нужно повторение твоей жизни?

— Эта жизнь дала тебе и твоей сестре немало комфорта.

— Я это знаю, но не думаю, что семейный бизнес для меня.

Он покачал головой.

— Ты знаешь, что бы я сделал, чтобы мне дали возможность, подобную той, которую ты так упорно упускаешь? Мой отец работал на оборонном заводе, пока это его не убило. Я пришел из ничего и построил все, что я есть, с нуля.

— Может быть, я хочу получить такой же шанс стать тем, кто я есть. Разве жизнь не состоит в том, чтобы делать свой собственный выбор?

— Выбор? У меня не было никакого выбора. Я так усердно работал, потому что должен был. Это был мой единственный вариант. Если бы я не пошел и не схватил то, что хотел в жизни, у меня бы ничего не было. Мне нужно было думать о семье. Но ты не обязан делать все это.

Это действительно забавно, насколько я на самом деле похож на своего отца. Но он просто не может этого видеть. Я всего лишь хотел такой же свободы, какая была у него в молодости, но он не хотел давать ее мне.

— Я построил все это для своей семьи. Я сделал это, чтобы у моего сына когда-нибудь было что-то, что он мог бы назвать своим, чтобы ему не пришлось растрачивать свою молодость, целуя задницы боссов.

— Я ценю это, папа. Но я...

— Ты не ценишь всего этого. Что ты предлагаешь мне делать со всем, что я построил? Передать это незнакомым людям, когда я выйду на пенсию? Что, если со мной что-нибудь случится? Ты же не ожидаешь, что твоя мать возьмет все в свои руки, не так ли?”

— С тобой ничего не случится, папа.

Меня беспокоило, что он так легко отмахнулся от моей мамы. Я знал, что она была бы более чем способна взять все на себя, если бы ей пришлось. Она далеко не беспомощна. Меня также возмущал тот факт, что он так открыто пытался манипулировать мной.

И если бы что-то действительно случилось, я был бы рядом с мамой и Гвен. Я бы их не подвел.

— Я нежно люблю твою сестру, но у Гвен просто талант всегда находить неприятности. Я не могу не думать, что, если бы ее старший брат был рядом, чтобы дать ей какое-то руководство, она могла бы быть другой.

— Это нечестно. Ты - причина, по которой меня не было рядом. Ты совершенно ясно дал понять, что, пока я служил в морской пехоте, мне не были рады в вашем доме. Господи, папа, большинство людей гордились бы, если бы их ребенок отправился служить своей стране.

— Но ты создан для лучшего, Тони. Ты сделал свой выбор, не вини меня за последствия своих действий.

Мы продолжали в том же духе всю оставшуюся дорогу домой, но все это было бессмысленно, так как ни один из нас не был готов уступать. Мы не собирались достигать решения самостоятельно. Папа заглушил машину на подъездной дорожке, когда мы вернулись домой, но он не вышел.

— Если ты планируешь остаться здесь, тебе нужно принять кое-какие решения, - сказал папа.

— Я это знаю.

— Если ты собираешься остаться под моей крышей, ты должен выполнять свои обязанности.

— Мне просто нужно кое о чем подумать, папа. Мне нужно время, чтобы понять, чего я действительно хочу.

— У тебя есть некоторое время, но оно не навсегда. Теперь ты мужчина, и тебе нужно начать вести себя как подобает мужчине.

С папой все прошло почти так, как я ожидал, хотя я был удивлен, что он был готов дать мне некоторое время, чтобы решить, что я собираюсь делать. Я был уверен, что сегодня вечером получу ультиматум: либо делать то, что он хочет, либо немедленно уходить. Я был совершенно взволнован, и мне нужно было с кем-нибудь поговорить, но когда я отправился на поиски Гвен, ее нигде не было видно. Я сидел на шезлонге у бассейна в темноте, наедине со своими мыслями.

Я была так уверен, что готов проложить свой собственный курс, но то, что сказал папа, задело меня. Был ли я глуп, отказавшись от того, что предлагалось на блюдечке с голубой каемочкой? Сколько молодых людей, испытывающих трудности, были бы готовы убить, чтобы им предложили высокую должность в многомиллионной компании? И чувствовал ли я ответственность за то, чтобы все продолжалось? Не дай Бог, что-нибудь случится с папой, кто будет присматривать за Гвен и мамой? Я знал, что если я откажу своему отцу на этот раз, то уйду от всего навсегда. Был ли я готов к этому? Теперь, когда я повидал мир, я лучше оценил то, от чего мне пришлось бы отказаться. Я не мог просто повернуться спиной к своей маме, что я бы и сделал, потому что знал, что как бы сильно она меня ни любила, она останется верна моему отцу.