Я старался вести себя как можно тише, когда отважился подняться в свою спальню, но мне не стоило беспокоиться, так как мама не спала.

— Тони, это ты?

— Да, я только вхожу.

Я провел рукой по волосам и поправил одежду, надеясь, что не выгляжу так, будто только что трахал лучшую подругу своей сестры. Я мог видеть свет, пробивающийся из-под двери спальни, и я приоткрыл ее достаточно сильно, чтобы просунуть голову в комнату.

— У тебя были планы на ужин, милый?

Прикроватная лампа была включена, а на коленях у нее лежала книга лицевой стороной вниз. Простыня была задрана до талии, но даже в мягком свете лампы я мог видеть очертания маминых сосков сквозь ее тонкую шелковую ночную рубашку. Она не выставляла себя напоказ по дому, но маме нравились красивые ночные рубашки, и ей никогда не приходило в голову прикрываться, когда я был рядом, но тогда зачем ей это? Она не могла знать, какой извращенец ее сын. Я очень старался смотреть ей в глаза, пока мы разговаривали, хотя у меня было преимущество находиться в тени.

— Вообще-то, я ужинал с Дианой Лэнсдейл. Я столкнулся с ней вчера в городе, и мы решили наверстать упущенное, пока она не в колледже.

— Это мило. Все ли хорошо у нее в колледже?

— Да, ей просто нужен был небольшой перерыв. Ты же знаешь, какими драматичными могут быть девочки-подростки.

Мама рассмеялась.

— Ты бы видел меня в девятнадцать.

Мысль о моей матери в девятнадцать лет навевала на меня всевозможные неуместные мысли.

— Диана общается с Гвен?

— Не так уж много. Они обе были очень заняты.

— Хм, я надеялась, что она скажет что-нибудь. На этой неделе я несколько раз звонила Гвен, но никак не могу дозвониться до нее. Если она продолжит в том же духе, я думаю, что смогу съездить туда и навестить ее в школе. Если что-то происходит, я планирую докопаться до сути.

— Не волнуйся, мама, я позабочусь об этом. Я лучше пойду спать.

— Иди сюда, обними меня и поцелуй на ночь.

Я рассмеялся, входя в комнату.

— Я теперь большой мальчик, мама.

Она села и протянула ко мне руки. Ее ночная рубашка была туго натянута на груди, а соски выглядели так, словно вот-вот прорвутся сквозь шелк. Я сосредоточился на ней от шеи и выше, но это не сильно помогло, так как она была видением с ее медово-светлыми волосами, обрамляющими лицо. Я села на край кровати, и мама притянула меня в свои объятия и поцеловала в щеку. Ее груди прижались к моей груди, и хотя я уже дважды кончил, я почувствовал новое покалывание в паху. Я боролся с желанием отстраниться и позволить маме цепляться за меня столько, сколько ей было нужно. Я зарылся лицом в ее мягкие волосы и был окружен ее ароматом жасмина.

— Ты уже стал большим мальчиком, не так ли? - прокомментировала она, сжимая меня. - Ты вырос таким замечательным молодым человеком, Тони. Я так рада, что ты здесь.

— Я всегда буду здесь, мама. Ты мне нужна.

— - -

На следующий день я пять раз безуспешно пытался дозвониться до Гвен. Пришлось оставить голосовое сообщение последним звонком.

— Гвен, это твой брат, - сказал я и мое разочарование было очевидным. - Я пытался дозвониться тебе, и я могу понять, если ты не хочешь со мной разговаривать. Но ты не можешь игнорировать маму. То, как обстоят дела с папой, тяжело для нее, и ей не помешала бы твоя поддержка. То, как ты с ней обращаешься, несправедливо, так что оторви свою эгоистичную задницу и перезвони ей.

Я пожалел о тоне своего сообщения, как только положил трубку, но ничего нельзя было поделать. Неудивительно, что от моей сестры не было никаких вестей. Я не ожидал, что она мне перезвонит, но подумал, что она могла бы, по крайней мере, позвонить маме. Начались весенние каникулы, а она все еще не вернулась домой, но и в Канкун или Дейтону тоже не поехала. Я проверил ее кредитные карты и увидел, что она нигде не бронировала отпуск.

К счастью, я был так занят работой, что у меня было не так много времени, чтобы беспокоиться о том, что задумала Гвен. Я почти ежедневно участвовал в проекте "Брэддок", тушил то один, то другой пожар по работе, и по мере приближения крайнего срока для первого этапа строительства казалось все менее и менее вероятным, что мы закончим вовремя. Я даже сам был там,, надеясь, что это вдохновит парней на высокие темпы. Чаще всего я, измученный, возвращался домой, когда было уже далеко за полночь. У меня едва хватало сил поднести вилку ко рту, но каждый вечер мама заботилась о том, чтобы у меня была здоровая еда и чтобы я ложился спать как можно раньше. А потом, когда на следующее утро взошло солнце, я снова был в пути.

Как-то в полдень я решил забежать домой, чтобы быстро принять душ и переодеться перед моими дневными встречами. Я думал, что мама будет в клубе, но я нашел и "Ягуар", и незнакомую машину на подъездной дорожке. Мама была на заднем дворике у бассейна, и она была не одна. Я сразу узнал вкрадчивого профессионала тенниса из клуба. Мартин был одет в те же шорты и поло, которые я видел раньше, так что я не подумал, что это был светский визит, но мне все равно это не понравилось. Они стояли очень близко лицом друг к другу, и он растягивал ее правую руку, вращая ее, в то время как его левая рука была на ее боку. Мамины глаза были закрыты, а губы приоткрыты, и казалось, что бы Мартин с ней ни делал, это доставляло удовольствие.

— Что происходит? - спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал дружелюбно.

Мама аж подскочила при звуке моего голоса и отодвинулась от Мартина. Было ли это виноватое выражение на ее лице? Нет, это, должно быть, было мое воображение.

— Тони, я не думала, что ты будешь дома до позднего вечера.

— Я изрядно вспотел на стройплощадке и решил принять душ, прежде чем отправиться в офис. Мартин, верно? - спросил я, протягивая руку, которую он взял.

— Как дела, Тони? Я просто помогал твоей матери. У нее начинало болеть плечо.

— Не переусердствуй, мам.

— Не волнуйся, милый, я в хороших руках.

Да уж, держу пари, что это так и есть, – подумал я про себя.

— Наш парный турнир с Мисси уже в четверг, и Мартин предложил нам уйти подальше от шума клуба, чтобы я могла лучше сосредоточиться.

— Ты собираешься прийти посмотреть, как играет Китти? Она в отличной форме, - сказал Мартин.

На маме было короткое белое цельнокроеное теннисное платье с двумя тонкими полосками по бокам, и оно было достаточно облегающим, чтобы показать, насколько великолепны ее формы на самом деле. Ее загорелые ноги казались бесконечными, когда исчезали под коротким платьем. Я был лишь ее сыном - так что я мог только представить, какие грязные мысли крутились в голове Мартина.

— Вряд ли получится – на работе полный завал сейчас.

— Мой сын слишком занят поддержанием бизнеса в рабочем состоянии, чтобы беспокоиться о такой глупости, как теннисный матч. Он занял место своего отца.

Я оставил их на уроке тенниса и пошел в душ наверху. Мой член был твердым, и я потратил пару минут, чтобы облегчиться, сосредоточившись на Диане вместо того, чтобы думать о вещах, которых мне не следовало делать. Переодеваясь в свежую одежду, я выглянул в окно и увидел, как мама высоко взмахивает ракеткой и ее теннисное платье пикантно задирается. Мартин подошел и полуобнял ее сзади, показывая, как правильно делать замах. Она была прижата к нему, и я почувствовал новый прилив ревности, смешанной с желаниями. Мне захотелось сказать этому придурку, чтобы он держал свои руки при себе, но вместо этого я просто молча поехал в офис.

— - -

В пятницу позвонила мама и взволнованно рассказала мне о своей победе в парном турнире. Она и Мисси Кэррингтон не только выиграли в категории "старше сорока", но и в общем зачете. Мама настояла, чтобы мы пошли куда-нибудь поужинать, чтобы отпраздновать это событие, и я сказал ей, что с удовольствием, при условии, что мы сможем пойти куда угодно, кроме клуба.

Я делал все возможное, чтобы уйти с работы вовремя, но было все еще поздно, когда я уходил, и мама была готова идти, когда я вернулся домой. Она была в гостиной с бокалом вина, и когда я увидел ее, то остановился как вкопанный в дверях. Все, о чем я мог подумать, было: "Вау", но на самом деле это даже близко не подходило к делу. Ее волосы обрамляли красивое лицо, а изумрудные глаза сияли. Она сидела в кресле, одетая в черное сексуальное маленькое черное платье. Ее ноги были скрещены, юбка высоко сидела на бедрах, а вырез был достаточно глубоким, чтобы продемонстрировать бриллиантовое сердечко, висящее глубоко в ложбинке. В этом взгляде не было ничего распутного, но это было чертовски сексуально.

— Кто-то прикусил тебе язык? - спросила мама со смехом.

Я мог бы сказать, что она уже выпила достаточно вина, чтобы чувствовать себя очень расслабленной.

— Ты прекрасно выглядишь, мам. Просто вау.

— Не говори так удивленно, Тони. Во мне все еще много жизни. Надеюсь, когда мы выйдем сегодня вечером, люди будут думать, что я твоя девушка, а не твоя мать.

Хотел бы я, подумал я.

— Я не думаю, что кто-нибудь увидит, с кем ты.

— Что ж, поторопись и собирайся, чтобы мы могли пойти куда-нибудь и немного повеселиться.

Я нашел черную шелковую рубашку и брюки в тон, и когда причесывался, мне пришло в голову, что я готовлюсь так, как будто иду на свидание. Я снова и снова говорил себе, что должен вести себя хладнокровно. Да, моя мама горячая штучка, но это все, что в этом есть. Я не хочу туда идти. Какое бы слабое болезненное влечение я ни испытывал к своей матери, его нужно держать в узде. Я продолжал говорить себе все это и надеялся, что это поможет мне сосредоточиться. Когда я встретил маму внизу, она сказала мне:

— Ты такой красивый, Тони. Тебе следовало бы гулять с какой-нибудь юной леди, а не сопровождать свою мать.

— Мам, нет такой леди, с которой я предпочел бы быть сегодня вечером.

Я не знал, куда мы направляемся, поэтому, пилотируя "Ягуар", следовал указаниям мамы. Мы оказались в очень эксклюзивном ресторане. Нам показали столик в углу у камина, и мама заказала бутылку дорогого вина.

— Это одно из самых романтичных мест в городе. Я верю, что они действительно думают, что мы пара, - мама сказала это, едва удерживаясь от смеха. - Тогда хорошо для меня. Но у меня не бывает таких симпатичных кавалеров, как ты. Ты очень милый, Тони.

Мама наклонилась и поцеловала меня в щеку. Когда она это сделала, я заставил себя не смотреть вниз на ее глубокое декольте.

— Ты мог бы заставить девушек выстраиваться в очередь. А как насчет Дианы Лэнсдейл? Она очень симпатичная девушка.

— Она лучшая подруга Гвен, но я не уверен в том, что связываться с ней было бы хорошей идеей.

— Действительно? А я было подумала, что прошлым летом в пляжном домике, возможно, что-то происходило. Я видел, как она флиртовала с тобой, и мне показалось, что ты вполне возвращаешь ее внимание.

Это застало меня врасплох и заставило задуматься, что еще она могла заметить.

— Мама, она милая девушка, и да, она хороша собой, но она также молода.

— Девятнадцать - это не слишком рано для тебя. Твой отец старше меня. Может быть, я ошибаюсь, мне просто показалось, что я что-то видела. Если Диана Лэнсдейл не в твоем вкусе, нам просто нужно найти женщину, которая тебе подходит. Для сильного молодого человека вредно быть без пары, как ты сейчас.

Я мог бы сказать ей, какой я типаж, но это была неподходящая тема, поэтому я держал рот на замке, и, к счастью, подошел официант, чтобы принять наш заказ. Мама заказала свои любимые бараньи отбивные, а затем крем-брюле и выпила на удивление много вина, в то время как я заказал плотный портерхаус и печеный картофель. Это была приятная, расслабляющая трапеза, и с течением вечера она, на удивление, все больше напоминала свидание. Мама относилась ко мне так, как будто я не был ее сыном. Это было приятно, но в то же время неудобно, потому что я не хотел быть таким с ней. Мне нужно было сохранить эту грань между матерью и сыном. Кроме того, хотя она и не флиртовала со мной, но она прикасалась ко мне небрежно и не так осторожно, скрещивая ноги или наклоняясь вперед.

Когда она увидела несколько пар, танцующих под джазовое трио, играющее в передней части зала, мама потребовала, чтобы я потанцевал с ней. В любое другое время я был бы рад, но вечер оказал на меня влияние, и я не думал, что это было мудро. Но скоро мы уже толпились в тесной танцевальной зоне. Мама скользнула прямо в мои объятия, и пока я пытался сохранить дистанцию между нами, она прижала меня очень близко, положив голову мне на плечо. Я уверен, что любой сторонний наблюдатель подумал бы, что мы любовники, танцующие вот так. Я чувствовал ее горячее дыхание там, где моя рубашка расстегнулась на шее, и от этого у меня мурашки побежали по коже. Я почувствовал, как в моем паху началось покалывание, и я пожелал, чтобы мой член оставался опущенным. Одной рукой я слегка погладил ее по волосам, в то время как другая моя рука покоилась на ее пояснице. Моя голова кружилась от противоречивых чувств.

— Ммм, Тони, это так приятно. Я люблю танцевать и быть в объятиях сильного мужчины.

Мамин голос был мягким и интимно-вкрадчивым. Я потерял дар речи, поэтому просто продолжал держать ее и бороться со своим собственным телом. Это была битва, которую я проигрывал, и я только надеялся, что мама была достаточно пьяна, чтобы не заметить.

Мы с мамой вернулись к столу, и она заказала послеобеденный коктейль, хотя я не думал, что это хорошая идея. Мама сказала мне, что она уже достаточно взрослая, чтобы решать, когда с нее хватит, потягивая свой "Манхэттен". Потом я сказал ей, что уже поздно и нам действительно пора идти.

Несмотря на то, что она поскользнулась на каблуках в машине, маме все еще требовалась помощь по дому. Подниматься по лестнице было нелегко, и я сказал ей, что в следующий раз просто понесу ее, что вызвало веселый смех. Я отвел ее прямо в спальню, где она попросила меня помочь ей расстегнуть молнию, прежде чем я уйду. Я спустил его до середины ее спины, и платье упало до талии, прежде чем мама поймала его и прижала к груди, но прежде чем она это сделала, ее груди, едва сдерживаемые черным кружевным бюстгальтером, были на виду, и я почувствовал, как мой член резко поднялся. Кружево было достаточно прозрачным, чтобы я увидел ее соски размером с пол-доллара ясно, как божий день, прежде чем повернулся спиной. Мама посмеялась над моей реакцией, думая, что я смущен.

— Прости, милая, я должна быть более осторожна. Просто дай мне минутку.

Я услышал шорох, когда она сбрасывала одежду, а затем звук кровати. Когда она сказала, что я могу повернуться, она была в постели с простынями, натянутыми чуть выше ее груди, и я знал, что она лежала там голая под простынями. Ее платье, лифчик и трусики лежали на полу рядом с кроватью. Боже, я должен был срочно выбираться из ее спальной.