После той памятной ночи Глеб Михайлович прибывал в постоянной сексуальной горячке. Шутка ли – обнаружить рядом с собой доступную молодую женщину, с которой можно всё. Буквально, чтобы он не придумал, Кристина, по его мнению, смирится, да ещё и получит множество оргазмов! Что это за дефект такой, или уникальное преимущество, которое делает эту женщину такой любвеобильной? Как божество, как олицетворённая земля, мать всего живого, которая примет всё, и родит от всего как богиня плодородия. Любое насилие над ней превращается в благословенный дождь, орошающий её плодородные чресла.

Похотливый чёрт зудит теперь в Глебе Михайловиче в изначально обреченных на провал попытках придумать что-то, что могло бы затушить, удовлетворить этот медленно тлеющий как торфяник глубоко внутри матки пожар Кристины.

Она страшится его, избегает. Но когда они встречаются взглядами. Глеб опять видит там потаённое обещание и сходит с ума от желания. Он не в силах больше терпеть. Он ловит Кристину в отделении и за руку и затаскивает её в служебный туалет. Она безвольно следует за ним.

— Глеб Михайлович, ну зачем?! Вы опять?! – Но смотрит иначе, со страстью и нетерпением.

На ней голубой костюм со штанами. Он придавливает её шею локтем к стене, она силится отжать его руку своими, а он в этот момент запускает вторую руку к ней между ног. Покорная его воле женщина совершенно мокрая. Пальцы скользят по истекающим складкам, раздвигая их и погружаются в горячую глубину. Сразу тремя пальцами. Там можно болтать ими совершенно свободно. Вводя их до упора, Глеб достает до тугого зева матки, пальцы скользят по нему. Глаза Кристины расширяются и затягиваются поволокой. Баба поплыла и ослабла. Руки уже не отталкивают – прижимают.

— Да! Еще! Ну, пожалуйста! – Стонут её губы.

Но у него совсем другие планы. Он сам её хочет, но не желает, чтобы ей тоже было сейчас хорошо. Он дергает её за скользкую губу, крутит что есть силы. Она вскрикивает от боли. Он доволен. Запах истекающей женской щели достигает его ноздрей, и у него кружиться голова от желания.

— Всё на этом! Не вздумай дрочить без меня! – Наказывает он ей. – Обещаешь?! – Он все еще прижимает её рукой к стене.

— Да, хорошо! Я не буду! – Слёзы стоят у неё в глазах, от боли и обиды.

— Как соберешься в туалет, зови меня. Я прослежу, чтобы ты не шалила!

— Хорошо, да, как скажете! - Кристине задыхается от возбуждения, ей даже нравится эта игра. От одной только мысли, что этот мужчина знает про неё всё, в животе у неё всё сжимается в сладкой истоме. – Можно мне сейчас…

— Что?

— В туалет!

— Да, иди. Только не закрывай кабинку, я должен видеть, что ты делаешь!

— А когда я смогу себя поласкать? – Кристина кокетливо включается в игру.

— Когда я будут трахать тебя в жопу!

— А когда это будет? – Кристина уже на унитазе. Она спустил штаны и раздвинула ноги, чтобы Глебу было всё лучше видно. Она не трогает себя, только моча, журча струится из её горячих складок в белый санфаянс.

— Э… - Глеб Михайлович, не отрываясь смотрит на писающую женщину. А та закатывает глаза и вдруг начинает содрогаться на унитазе всем телом. Надроченная и заведенная она кончает от одной только мысли, что на неё смотрят!

– Сука! Охренеть! Есть хоть что-то от чего ты не кончаешь! – Глеб вне себя от восторга или ярости! Он как мальчишка не контролирует больше себя, срывает свои штаны, вытаскивая вздыбленный член и врывается в кабинку, одергивая голову Кристины на себя. Та с готовностью раскрывает рот и глаза.

Глеб хватает голову девушки и в полном забытьи, яростно и безжалостно всаживает свой член в её раскрытое и ждущее горло. Он бьется о её лицо, сминает нос, и не в силах долго терпеть –изливается буквально за несколько секунд, рыча и дергаясь телом.

Кристина старательно отсасывает и проглатывает его обильную сперму. Она кончила и всё же возбуждена снова, но Глеб не разрешает её трогать себя. И она не будет! Вот её руки, мягко трогают, нажимают, сдаивают его яички, собирая остатки спермы. Она – как послушная ненасытная шлюшка, которая не в силах никому отказать, и ей только что спустил в рот в туалете малознакомый мужик. Стыдно и сладко.

Сейчас надо выйти и смотреть в глаза коллегам, делать вид, что ты спокойна и профессиональна. Но внутри тебя ноет зудящее желание близости, жажда полноты и сладостного подчинения. Штаны сухие, трусы - хоть выжимай. Хорошо, что всегда есть запасные. Подмываться теперь тоже при нём? Ну и что ж, пускай смотрит!

Кристина, не одевая штаны, болтающиеся на коленях, в раскоряку бредет к раковине.

— Стой! Иди сюда! – Глеб указывает на подоконник.

Не успевает Кристина подойти и развернуться как мужчина сгибается и втыкается ей в парную промежность своим лицом!

— Что вы делаете?! – Кристина говорит это машинально, но сама уже присаживается на край окна и пошире раздвигает ноги, предоставляя доступ голодному рту мужчины: будь он хоть сам дьявол, от такого искушения невозможно устоять! Он громко чавкает, лихорадочно всасывает ее жидкость, водит языком по большой и раскрытой щели женщины, мокрой от всего сразу. Кристина чувствует его язык то внутри себя, то на набухших губках, то на сосочке уретры, то впивающимся в её налившийся большой клитор. Она наблюдает его лихорадочные движения, и рука её сама ложиться на его затылок, направляя его губы: «вот тут, милый, сюда! Тише! Тише!»

Колени её дрожат, тело ходит ходуном в предвкушении. Острое наслаждение накатывает привычными волнами. Слишком сильно! Чуть нежнее! Да вставь же ты в меня уже свои пальцы! Да, вот так! Воткни их в меня! Двигай! Сильнее!

Кристина закусывает ладонь зубами, чтобы не орать. Из неё льется по руке мужчины, лобок начинает дрожать, ноги разъезжаются, она чуть не падает с подоконника, но пальцы во влагалище держат её как крючке.

— Ах! А-а-а-а-а! – Она сгибается в неукротимой вспышке наслаждения, виснет на нём, дергаясь и извиваясь, а он держит, обнимает её, пока оргазм колотит её полуголое тело.

Кто тут насильник?

— Ты – фантастическая, - хрипит Глеб Михайлович. - Я ненавижу тебя! - Он одухотворённо восторжен и сам поражен своим порывом. Он вылизал эту женщину, пил её соки, хотя никогда не был поклонником такого. Вкус на губах, запах восхитительной, смачной… пизды? Да, именно так! Другое слово было бы тут неверным!

***

Они могут прятаться сколько угодно, но в отделении ничего не скрыть. И когда не проходит и пары часов, как Глеб снова хватает упирающуюся Кристину и уединяется с ней в клизменной, все только переглядываются и понимающе вздыхают: «вечно в Кристины латиноамериканские страсти».

— Ты трогала себя? – Обжигает он её дыханием, прижимаясь к её большим и наполненным молоком грудям?

— Нет, конечно. Вы же не разрешили! - Мягкая и теплая, она покорно ждёт его воли.

— Хорошо! Становись коленями на кушетку! – Он в лихорадке шепчет и руками разворачивает её. – Да, так!

Штаны её опять на коленях вместе с уже промокшими заново трусиками. Зад голый и беззащитный похотливо поднят.

— Можешь подрочить!? - Глупые детские слова, такие заводные и пошлые, сейчас очень к месту. Он говорит их не задумываясь. Великовозрастный мальчик хочет увидеть сокровенную тайну девочки.

О! Она давно мечтает это сделать! - Кристина опускается грудью на кушетку, ягодицы её высоко задраны, ноги чуть расставлены. Она пропускает руку между ног и медленно, напоказ разводит свою широкую рожавшую щель пальцами.

Глеб, раскрыв глаза чуть ли не носом утыкается между её ног; раздвинув руками её булочки он жадно наблюдает.

Пальцы Кристины, то погружаются между пухлых губ, то, выныривают оттуда, все в густой слизи, расходятся, пропуская между собой красный столбик клитора с капюшоном набухших складок. Все так близко, открыто, всё на виду. Губы уже не смыкаются, влажно зияя входом в похотливое влагалище. Очко ануса то сжимается, то вновь распускается как плотоядный цветок красной гладкой воронкой, неровные стенки как лепестки приглашающе пульсируют.

У Глеба снова кружиться голова от запаха женщины, желания и возбуждения. Но что он может предложить самой ненасытной матерью, богиней плодородия - она примет всю грязь и переродит в прекрасные плоды. Маленький жалкий членик?! Нужно десятки, сотни мужчин, чтобы покрыть её, потушить пожар её желания! Ненасытная дырка вселенской пизды манит его, и он запускает в неё свои пальцы. Кристина довольно стонет.

Два, три, пять… Вся рука его тонет в горячем влажном чреве. Женщина цепляется руками за кушетку и подается навстречу его руке:

— Глубже! Да, еще! Так! Нет! Пустите! О, да! Да! Сильнее! Выебите меня! Еще! – Она управляет его рукой своими стонами. Он уже в ней по локоть. Всем кулаком она насажена на него как бабочка. Рука - её новый хуй, толстый и волосатый. Твердый и неумолимый. Он толкает её прямо в матку, перемешивает внутренности… Увлеченный рукою внутрь, клитор трется о шершавую кожу мужчины. Боже! Да! Это неимоверное животное удовольствие! Пусть бы оно длилось вечно! Но пик наступает, в животе медсестры взрывается бомба.

— Чёрт! Чёрт! Да! Ай! – Её трясет как под током, нет ни одной клеточки тела, которая бы сейчас не пела в экстазе. Она падает всем телом на кушетку, ноги сжимаются судорогой. Она в позе зародыша, её скручивает и бьет. Она даже почти не чувствует, как в её задницу протискивается вздыбленный член мужчины. Глеб пристраивается сбоку, засаживая свой головку между её мягких булочек. Только что кончившей ей очень чувствительны эти новые движения, и она, сморщившись терпит беспардонно вторжение.

Глеб Михайлович же, закинув голову с наслаждением шурует своим членом в податливой кишке покорной дамы, стараясь загнать его поглубже. Она морщиться сначала, но вскоре её лицо расслабляется, рот раскрывается, и похоть вновь одолевает её ненасытное тело. Чтобы не кричать она сосёт свои пальцы, второй рукой прижимает мужчину к себе, поджимая колени к груди:

— Глубже! Сильнее! Да! – Рука её изо рта непроизвольно лезет к лобку, и Глеб не в силах её помешать. Она начинает лихорадочно тереть свой знаменательный клитор с крыльями складок по бокам. – Ай, ай! Будто это не член буравит её тесное нутро, а она касается ногой холодной воды ручья: игривые и беззащитные стоны.

Глеб на подходе. Он томился полдня, он думал только о ней, он пытал её, он вылизывал её, сосал её клитор, сношал её рукой, спускал в рот, и вот теперь наконец-то он в ней сам, чувствует своей головкой её изнутри: жаркую, жаждущую, совершенно блядскую, запредельно ненасытною, вопиюще бесстыдную и такую желанную!

Что она делает с ним?! Во что он превращается рядом с ней?! Одновременно с холодком ужаса между лопаток по его организму пробегает встречная теплая волна оргазма, и он начинает изливаться в раздолбанное горячее очко, между большими бесстыдно растянутыми булками этой покорной как воск бабы, олицетворении всей женской безгранично ебливой, дающей сущности. И нет для него в этот момент женщины ближе и желанней.

***

Несколько недель такого режима измотали Глеба Михайловича донельзя. Он всё больше чувствовал себя усталым и полностью выжатым. Шутка ли по пять палок в день! Ни в юности, ни во время половой жизни не устраивал он своему организму такую гонку! Но и избавиться от наваждения, отказать себе в этом он категорически не мог и не хотел. Как отказать себе, когда покорная, на всё согласная женщина в его собственном отделении подставляет себя ему по первому требованию!

Он думал он ней постоянно со смесью вожделения брезгливости и стыда. Он желал её ненасытного тела, которое готово было извлекать наслаждение буквально от любого прикосновения. Это так контрастировало с его предыдущим опытом, когда секс был окружен ореолом степенности и холодной размеренности. И теперь даже стыдился себя, такого озверело жесткого и требовательного с этой безотказной женщиной.

Стоя на операции, чувствуя своей кожей её в паре метрах от себя, он гнал из головы воспоминания о её твёрдом клиторе, высовывающемся под лобком как хищный плавник акулы. Представлял, как сейчас он трётся о ткань её формы, упругий и живой. Как под сенью его расходящегося капюшона стоит неиссякаемый родник влаги, готовый по первому прикосновению пролиться и потечь по коже молочных бедер. Он косился на большие окружности грудей и почти видел там широкие ореолы и пухлые соски, с выступившими каплями молока. От этого усталый измученный член его снова упирался в ткань штанов. Сгинь, наваждение!

Глеб так уставал, что однажды кончил во сне. Днем он имел её дважды - в туалете и дважды - в клизменной. Яростный, короткий секс с наскоро спущенными до колен штанами, позволял сбросить ему неотступный мучительный стояк, но Кристина и здесь успевала кончить быстрее него. Согнувшись и растопырив ноги, она, открыв рот и закатив глаза, жадно ловила задом его требовательный член, а потом изливала свои обильные соки, текущие по ногам. Готовая всегда. Перманентно возбужденная и от того покорная.

И вот, уже поздней ночью она сосала ему в ординаторской, в той же самой позе, в которой когда-то его собственная жена ублажала его лучшего друга; на карачках перед ним, развалившемся на диване. Глаза его были закрыты, и он незаметно для себя отключился. Очнулся он когда женщина уже глотала последние капли, облизывая его тут же увядший член. Она видел его усталость и справлялась сама. Запустив руку себе в бельё, закрыв глаза, она все еще посасывала его вялый член, а сама двигала тазом, приближая свой собственный какой-то по счету оргазм за сегодня.

Тихо, закусив губу до крови она кончила, уткнувшись лбом в его живот.

— Кристи, сколько же тебе надо оргазмов, чтобы быть довольной?! – Подняв руками её раскрасневшееся лицо спросил Глеб.

— Не считала. Все - мало!

— Как же муж с тобой справляется?

— А нет никакого мужа!

— Так ведь был! Мне говорили! – Глеб Михайлович был очень удивлён.

— Был, да сплыл. Как бывает.

— Наверно тоже не смог тебя удовлетворить?

— Это я не смогла сделать то, что он от меня требовал. Можно мы не будем об этом? – Крис явно не нравился этот разговор. Он терлась носом о его член и явно намекала, что не прочь продолжить.

— Иди ко мне, садись сюда, - он показал ей место около себя. - Садись на колени, раздвинь ноги. Вот так!

Он посадил её на свою руку, выставив верх три пальца и Кристина поняла, опустилась на них сверху своей гладкой и скользкой вагиной. Когда она опустилась до конца, пальцы вошли в неё, дотронувшись до шейки матки, а клитор твердый и гибкий воткнулся в его ладонь. Глеб начал двигать рукой внутри её истекающей соками промежности, захватывая в пригоршню всю её срамоту. Кристина закатила глаза и запрокинула голову, удерживаясь рукой за спинку дивана. Глеб Михайлович неотрывно следил за её лицом, которое показывало все её переживания: возбуждение, похоть, нарастающее наслаждение. Клитор тёрся о его ладонь, крупный похотник, размером с его большой палец. Его самого можно было брать и дрочить как маленький член. Груди под неснятым лифчиком вздрагивали, на месте сосков были мокрые пятна.

Кристина текла везде. Ненасытная мокрая ебливая блять. Женщина в квадрате. Абсолютная сука.

Лицо её разгладилось от приближающегося финала. Она закусила размочаленную губу, чтобы не орать, шея напряглась и судорога, зародившись во влагалище пошла по её телу волнами. Глеб ощутил, как его пальцы внутри сжимают сокращающиеся стенки. Кристина рухнула на его колени поперек него, дергаясь и тихо стоная. Большая её задница вздрагивала и колыхалась. Теплые мягкие булки, как контур нарисованного сердца. А между ягодиц – пульсировала блестящая воронка ануса. Он засунул ей туда сразу два пальца. Мокрые от её слизи они вошли легко и до упора. Кристина дернулась и испустила жалобный стон. Он раздвинул второй рукой ягодицы, чтобы лучше видеть, и стал трахать ее пальцами в сочный зад. Они скользили в теплом нутре женщины, и всё ее тело в ответ живо отвечало на ласку. Мужчина хорошо это чувствовал так как она лежала грудью на его коленях. Он добавил туда третий палец. Стало чуть теснее, но и Кристина стала подвывать отчётливее, подаваясь навстречу его руке всем телом. Красная кишка гуляла, выворачиваясь вслед пальцам. Внутри он пытался достать до матки, потрогать её плотное тело через тонкую стенку. Мизинец присоединился, провалился внутрь сам собою, и уже вся её жопа была будто насажена на его ладонь. Женщина утробно урчала, качаясь животом на его коленях. Хватаясь руками за диван, она старалась упереться, чтобы рука сильнее и глубже входила в неё. Слипшиеся от пота волосы рассыпались по её удивлённо восторженному лицу. Рот её раскрывался в немом крике.

Мужчина, повинуясь порыву засунул ей в рот пальцы второй руки. Кристина с готовностью приняла их и стала сосать как конфету. Ему это было тоже неожиданно очень приятно. Язык и щеки женщины обсасывали пальцы приятно щекоча их чувствительные подушечки. Теперь он трахал её с двух сторон - в рот и в зад. Нанизанная на его руки она корчилась как гусеница в экстазе на его коленях. Еще минута, и она стала снова кончать, дергаясь и извиваясь, плотно зажав пальцы в обоих местах.

Подобная картина могла любому снести крышу. И поднять у мёртвого.

Кристина, почувствовав, что его член снова встал, потянулась к нему руками. Но Глеб отстранил её, так как был полностью вымотан.

— Всё. Прости, я больше не могу!

Женщина покорно кивнула и стала одеваться. Засыпая, Глеб смотрел на неё и всё думал, есть ли на свете возможность удовлетворить это чудо природы полностью? И уже в дремоте он решил обязательно это выяснить.

***

Только непросвещённому кажется, что организовать групповушку – дело простое и не требующее никаких усилий. Как только начинаешь погружаться в проблему сразу миллион мелких и больших вопросов оказываются в поле твоего зрения. Глеб Михайлович хватался за голову. Казавшаяся изначально прекрасной и забавной идеей, пригласить несколько мужчин, чтобы они сделали из Крис настоящую отбивную, постоянно сталкивалась со всякими препятствиями. А Кристина все настойчивее интересовалась как идёт подготовка. Из скромной и бессловесной давалки она превратилась в требовательную и жадную до секса женщину. Теперь она была свободна и постоянно «могла», и потому встретила его предложение с возбужденным интересом.

Он как раз был в ней, имел её на столе в ординаторской, остановился и смотрел как она извивается, стараясь заставить его снова начать движение. Она разгоряченная пыхтела и вихляла попкой в надежде ощутить его остановившийся член.

— Вот бы тебя трахнули сразу трое! Чтобы занять все твои ненасытные блядские дырки! – Воскликнул Глеб, глядя как женщина жадно крутиться на его члене.

— О, да! Я бы хотела! – Кристина давно утратила с ним всякий стыд. Она говорила закрыв глаза, вся в ощущениях от сношения.

— Трое, минимум!

— Да! У меня было такое в юности! Это было здорово! – Она нащупала головку и сейчас пыталась заставить ее ходить в ней, двигая тазом навстречу.

— Да ты - сучка со стажем! – Удивился Глеб Михайлович.

Кристина тут скромно промолчала, все еще пытаясь заставить продолжить фрикции. Когда ей это не удалось она пропустила свой столбик клитора между пальцами и стала натягивать кожу вокруг, дроча его как маленький член большим и указательным пальцами. Она опустилась спиной на стол, ноги её уползли Глебу на плечи, колени разъехались, и перед ним теперь разворачивалось целое порнографическое представление. Его головка, наполовину погруженная во влагалище, кажется еще сильнее налилась, так что ей стало тесно внутри. Таз женщины колыхался и вертелся, нежно пожимая её внутри себя. Пальцы Кристины скользили по клитору.

— То есть у тебя было трое? Спереди, сзади и в рот? – Хриплым от возбуждения голосом спросил Глеб Михайлович.

— Да-а-а-а! – Кристина была на полпути к концу, и отвечала эхом, наяривая свой столбик.

— И ты как шлюха была сразу на трёх хуях?

— Как сука еблась во все дыры! – Уже заходясь в оргазме подтвердила ему женщина! – Еблась! Да! В меня кончали, ебали трое мужиков своими хуями…! Да! А-а-а-а!

Она крупно затряслась, оставаясь нанизанной на его вздыбленный член, и Глеб почувствовал, как на него полилась теплая струя женского сквирта. Таз её дергался, скользя на члене, а по его стволу лился горячий поток.

— Ай! Ой! Ой! Я обсикАлась! – Как маленькая удивленно прокомментировала Кристина. Она была особенно смущена этим фактом. Пытаясь ладошкой остановить непрекращающийся фонтан.

Но Глеб уже не слушал, он подхватил её массивные бёдра руками и стал долбить женскую вагину своим перегретым агрегатом. Медсестра от неожиданности и напора сначала охнула, но потом уперлась руками и стала встречать мужчину упругими встречными движениями. Член бился в самую глубину только что кончившей, чувствительной вагины. Внутри женщины все тряслось как будто оторванное, не своё. Было почти больно, но она покорялась нахлынувшему желанию мужчины с особенною сладкой решимостью.

Он был на подходе и резко выдернул член. Повинуясь его жесту Кристина, живо спрыгнула со стола и стала на колени. Он привлёк её голову, впихнул свою головку и тут же стал мучительно кончать, засаживаясь в её рот всё глубже. Она массировала его яички и жадно пила его соки.

— Знаешь, я устрою тебе «хуёвый выходной»! – Устало улыбаясь пообещал ей Глеб, вытаскивая свой усталый член из её жадного рта.

***