1

Резкий звук дверного звонка заставил Изабеллу Марковну дёрнуться. «Уфф... Так и до инфаркта недалеко! — подумала она. — Как гремит это бюджетное убожество... Ох, новостройка есть новостройка...»

На ходу приводя себя в порядок, она проковыляла в прихожую и приоткрыла входную дверь. Выглянула в щель.

— Здрассь Беламаркна с новосельем вас Венька дома? — без пауз протараторил пришелец в расстёгнутой до пупа гавайке и мятых шортах, внаглую пролезая в квартиру. — Он в баню собирается?

— Тише, тише, пожалуйста! Что за хамская у тебя манера, Павел! Вениамин с невестой обои переклеивает. — замахала женщина руками, и, справляясь с растерянностью, пошла в наступление: — Теперь это баней называется? Не моетесь, не паритесь, только алкоголь употребляете и девушек с пониженной социальной ответственностью имеете!

В глубине квартиры послышались женские причитания: «Ой, Венька, не могу больше... сил нет... прекрати-и-и-и... — и после паузы приглушённый крик: — Ах, хорошо! Ещё, ещё давай! Глубже, глубже! Сейчас кончу! Счас!.. А-а-а-а!..»

— Обои, говорите? — хмыкнул гость, потянул носом и внимательно оглядел Изабеллу Марковну. — Ой, а что это с вами?

Видок у неё был — закачаешься! Короткий халатик с драконами застёгнут явно наспех: не на те пуговицы, наперекосяк; на щиколотке левой ноги болтаются мокрые трусы, бёдра изнутри лаково блестят. В оттопыренном проёме халата виднеется набухший сосок объёмистой левой груди. И аромат от неё исходит самый недвусмысленный: в воздухе витает запах возбуждённой женщины.

Изабелла Марковна, родная Венина тётушка, когда-то — в выпускном классе — преподавала Павлу и племяннику астрономию, и являла собой, что называется, чистейший идеал рафинированной интеллигентки. Что тогда, семь лет назад, что ныне.

Нет, в данный конкретный момент она, конечно, не была похожа на чопорную «училку» в строгом английском костюме и модных очках... Из тогдашнего антуража лишь очки в изящной золотой оправе смутно напоминали об интеллигентности. Ну и лексикон тоже...

Выпускной класс — это сборище здоровенных, половозрелых, наглых и сексуально озабоченных парней и девиц. Строгий внешний вид Астролябии, как они называли астрономичку, не мог обмануть изнуряемых спермотоксикозом великовозрастных балбесов. Никакими серыми пиджаками и юбками, никакими белыми сорочками и чёрными галстуками невозможно было скрыть аппетитные женские формы: большую упругую грудь, осиную талию, круглую тугую попу и стройные, хотя и слегка полноватые ноги.

Под удивлённым взглядом Павла Изабелла Марковна осознала всю глубину своего провала и растерялась. Залилась краской до корней волос, повернулась к нему спиной и нагнулась в попытке дотянуться до трусов. Наклон, на беду, вышел чересчур стремительный. Очки слетели с носа, короткий халатик задрался. Гостю открылись обширные сдобные полужопия и сверкающие влагой половинки сочной женской ватрушки с выступающей парой нежно-розовых гребешков.

Семь лет назад на уроках астрономии при — виде тщательно одетой Астролябии! — Пашка сидел с перманентным ломовым стояком! Как результат, в его голове не осталось ни одного созвездия, ни одной планеты, никаких парсеков и параллаксов, а застряла одна лишь несбыточная мечта — вдуть этой «училке» по самые гланды. А почему бы и нет, ведь Венина тётя была всего-то на десятилетие старше племянника.

Причины, которые свели в новой квартире одинокую тётушку и взрослого племянника, остаются, увы, вне рамок повествования. Надеюсь, читатель не потянется из-за этого за тапками?

Вид интимных сокровищ Изабеллы Марковны вызвал столь стремительную и мощную эрекцию, что у бывшего ученика потемнело в глазах из-за мгновенного оттока крови от мозга — как у лётчика при перегрузке. Наверное, поэтому данный физиологический эксцесс и получил народное название «хуем по лбу»? Обалдевший Пашка на автомате вжикнул молнией на шортах и потянул обеими руками вожделенную Астролябию к себе...

Судьбе, однако, было угодно не допустить сбычи Пашкиных мечт. Открылась дверь, и в комнату с криком: «Тёть Бела, Галя согласна!» влетел племянник, таща за собой девушку.

Последовала классическая немая сцена. Все застыли — кто с открытыми ртами, кто с готовыми к употреблению причиндалами.

— Э-эй, вы чего? — выдавил из себя Вениамин. А Галя пискнула: «Ой, мамочки...»

Веня втолкнул девушку обратно в комнату и захлопнул дверь. Пашка дёрнул кверху стреножившие его шорты. Изабелла Марковна, сгорающая от стыда, бросилась в ванную, наступая на мокрые трусы, телепавшиеся вокруг щиколотки.

— Ты охуел? — набросился на друга Веня. — Блядей тебе мало?

— Да я... Да она... — оправдывался Пашка, пытаясь застегнуть ширинку, чему торчащий колом член очень мешал. — Астролябия в таком виде мне дверь открыла! Вот!

Вениамин с сомнением покачал головой и вдруг принюхался. Хмыкнул.

— Ай да тётя! Подслушивала, что ли?

— Ну! И завелась, к бабке не ходи. Вы ж так азартно обои клеили, что на лестничной клетке было слышно, — заржал Пашка и процитировал: «Ах, хорошо! Ещё, ещё давай! Глубже, глубже! Сейчас кончу! Счас!.. А-а-а-а!..»

Веня расплылся в самодовольной улыбке.

Радуясь, что сумел перевести стрелки, Павел ткнул пальцем в направлении изрядного бугра на штанах друга:

— Опух он у тебя, что ли?

— Сам ты опух, дятел. Сухостой у меня. Вчера после приёма накатили с главврачом медицинского. А с утра Галька прискакала, и заявила, что хочет, аж не может. Вот я с утра и буравил всухую. Её оргазмами замучил, но сам никак... Слышь, а ты чего пришёл-то?

— Как чего? Сегодня банный день у нас, забыл? Сауна уже остужена, водка вызвана, девочки греются.

— Тише ты, мудак! — зашипел Веня. — Галька же...

Павел показал рукой, что зашивает себе рот.

— Щас я... только отмазку для Гальки придумаю. Что брать-то с собой?

— Деньги. Остальное купим. И знаешь, давай валить отсюда по-быстрому, мне чё-та перед Изабеллой Марковной неудобняк!

Вениамин заскочил в комнату к Гале...

И через пять минут друзья уже ловили тачку на проспекте.

2

В сауне всё было на мази: стол накрыт, девицы раздеты и даже слегка пропарены предварительно. Двое приятелей Павла и Вени дело знали туго. На высказанное подозрение — не успели ли они для разминки оприходовать девушек, обиделись.

— Как? Без друзей? Мы даже по писярику не накатили. И пива ни полкружечки! Вон, кака-кала дули и кофе растворимый, — пробурчал кучерявый Жора, главный в их компании по банным делам, — завтра, наверное, коричневым ссать будем.

Завёрнутые по сиськи в простыни девицы захихикали:

— И мы тоже!

После захода в парную и охлаждения розовых телес в бассейне приступили к главному.

— Итак, камрады, мы собрались сегодня не просто бухать, а выпить по поводу! — закинув на плечо простыню наподобие римской тоги, провозгласил Павел. — Даже по двум поводам. Первый — наш друг Вениамин сделал предложение Гале. Второй — наш друг Венька переехал в новую квартиру.

И праздник покатился, набирая скорость и размах. Тост за тостом, слово за слово, и вот уже Вене, как прощающемуся со свободой, представлена честь первому опробовать обеих девиц.

— Ну, иттить так иттить, — вздохнул, улыбаясь, Веня и скомандовал: — Красавицы, за мной на траходром!

— Э-э, нет! — возмутился Пашка. — Прощаться со свободой будешь публично, здесь!

— Как это — публично и здесь?

— А вот так, прямо перед нами, на столе. Или опозориться бздишь?

— Кто? Я? Бздю?! — взвился Веня. — Освободите стол!

Друг отлично знал Вениамина и умел поймать его «на слабо». Когда-то, в период выбора жизненной дороги после получения аттестата зрелости, Пашка прилюдно заявил, что Веня боится покойников. И тот из принципа поступил в мединститут, хотя собрался идти на химфак.

Взятие приятеля «на слабо» дорого обошлось мужикам. Плеснув на старые дрожжи двести граммов перцовки, Вениамин неутомимостью превзошёл марафонца, а твёрдостью члена — ножку от стула. Жрицы любви неоднократно обкончались и порознь, и одновременно, а Венин финал был недостижим, как линия горизонта. Изнурённый ожиданием своей очереди, Пашка, видя, что оплаченное время тает, будто эскимо на пляже, предложил трахнуться всем вместе на брудершафт.

Брудершафт вышел на славу. Ну, почти. Из шести тел какие только комбинации не строились (описывать в деталях не вижу смысла, любой интересующийся может найти фото- и видеоиллюстрации на соответствующих страницах интернета). Все были глубоко удовлетворены, причём не по разу. Кроме, увы, виновника торжества, так и не извергнувшего ни семечка.

Заставив банных куртизанок привести в порядок стол, обильно политый женскими соками и спущёнкой, друзья продлевать не стали и отправили их восвояси, после чего степенно приступили к главному номеру программы — пьянке по поводу Вениного новоселья. На всякий случай, Вениамин притянул к себе за ухо Пашу и, показав кулак, запретил распространяться об инциденте с тётушкой:

— Вякнешь хоть полслова — ты мне больше не друг!

Павел к этому времени и думать забыл про Астролябию, но предупреждение показалось ему странным: «Ох, и неспроста это ж-ж-ж! А не поёбывает ли Венька родную тётушку? Ишь, взбеленился...» И он решил непременно закрыть гештальт в отношении Изабеллы Марковны.

Да, да, так случается, если забывают, какая дорога вымощена благими намерениями...

Всякая дружеская встреча имеет конец. Выставленные из сауны приятели — двое на своих ногах, двое — висящие на их плечах, добрались до сквера и оккупировали уютную скамейку. Веня и Павел в момент заснули, привалившись плечами.

— Ну и чё с ними делать? — почесав за ухом, задал насущный вопрос четвёртый из компании, Артамон. — Они — в жопу, мы тоже свински накушались...

— Спокойно, Д’Артаньян! — начал Жора. — Сейчас включим логику. В смысле, я включу, потому что я никогда не пьянею. Главное, ты не ввязывайся ни в какие конфликты.

Кличку Д’Артаньян приятель заслужил за неуёмную страсть к приключениям с непременным мордобоем в финале, отчего друзья нет-нет да и получали все за одного. Он икнул и приготовился к мозговому штурму.

— Значит, так... Нам нужно доставить эти организмы по домам. Ну, с Пашкой всё просто, его ты отвезёшь. А Венька-то переехал! Вопрос — куда? Ты знаешь?

— Венька женится... — напряг ум Артамон. — На Гале.

— Это существенно, но мало что даёт в практическом плане... Ничего не даёт...

— Его нужно к Гале...

— Мы не знаем, где она обитает. У Вени? А Веня где? Кто может знать?

Ответом было глубокомысленное пожатие плечами.

— Эх, ты, мушкетёр... Пашка может знать! Он же за ним куда-то заходил!

— Точняк!.. Жорж, ты гений!

— Не надо аплодисментов. Надо выпытать адрес у Пашки.

Не прошло и получаса, как из мычащего и отмахивающегося Павла извлекли почти все нужные сведения:

— Второй проспект Водителей, дом семь, этаж... кажется, тринадцатый... нет, двадцать третий, налево до конца...

— А квартира? Квартира какая?

— Двухкомнатная... — выдохнул Пашка и отрубился окончательно.

Таксисты наотрез отказывались везти четверых пьяных. Выручил бомбила на ушатанной праворукой тойоте. Ну, как выручил... Запросил вдвое против таксистского тарифа. И деньги — вперёд! Куда деваться? Заплатили и поехали.

— Шеф, обожди пять минут, мы быстро, — сказал Жора, вытаскивая слегка пришедшего в себя Веню. Но, осознав, что в одиночку ему не справиться с грузом, потребовал: — Выходи тоже, Д’Артаньян. Вдвоём сподручней.

На нужном этаже, прислонив друга к стене рядом с дверью, Жора вынул из его кармана ключи, сунул в руку и напутствовал:

— Дальше сам!..

Когда товарищи спустились вниз, тойоты рядом с подъездом не было...