— Офигеть, GPS действительно работает в джунглях, - Эмма рассмеялась, когда голос, доносившийся из ее телефона, велел ей свернуть направо на то, что выглядело не более чем грунтовой дорожкой.

Она взглянула на Эрика.

— И знаешь, у этих дорог даже есть названия. Я...

Эмма остановилась и закатила глаза, глядя на сына. Он снова вставил наушники в уши и уставился на свой телефон. Разозлившись на него после первых двух часов, когда он игнорировал ее, играя в своем телефоне, она сказала ему, что он либо разговаривает с ней, либо молчит, но не трогая телефон.

После того, как он положил мобильник, скрестил руки на груди и в течение следующего часа смотрел в пассажирское окно, Эмма сдалась и погрузилась в собственные мысли. В последнее время она чаще стала так делать. Так как этот поездка была большим событием для них обоих, и она надеялась, что она пройдет хорошо.

Увидев, что Эрик почти ничего не сказал ей, она надеялась, что со временем он начнет чуть больше с ней разговаривать. Поэтому между желанием поговорить с ним, но не желанием давить, и борьбой с собственными опасениями по поводу жизни ей было легко проводить много времени в молчаливых размышлениях.

Плюс они ехали большую часть последних трех дней, Эмма продолжала задаваться вопросом, действительно ли это было им нужно. Но она чувствовала, что вероятнее всего, да. Все их проблемы, казалось, проистекали из воспоминаний и боли. Она была старше его, но у них обоих были серьезные причины больше не оставаться в той жизни, которую они знали.

На самом деле, как бы плохо она себя ни чувствовала, именно недавнее горе Эрика заставило ее наконец принять это решение. Она знала, что использует своего сына в качестве предлога, чтобы оправдать то, чего она хотела, но он был более восприимчив, когда это касалось его, а не только ее.

Она оглянулась на узкую дорогу, но затем быстро посмотрела на него. Точнее, на его телефон. На экране была фотография Эшли.

— О, ради всего святого, - Эмма выхватила телефон у него из рук и бросила его на заднее сиденье.

Наушники выскочили у него из ушей и упали вместе с телефоном.

— Какого черта ты творишь, мама? - воскликнул он. - Это было не красиво.

— Как и то, что ты игнорируешь меня последние несколько часов, - Эмма решила не поднимать эту тему. - Я же сказала тебе, ты не обязан со мной разговаривать, но ты не должен сидеть в телефоне.

— Принуждать к разговору тоже не красиво, - сказал он ей. - Мне не о чем говорить.

— У тебя нет ничего, о чем ты хотел бы поговорить, - поправила она его. - В прошлом году никто не мог заставить тебя заткнуться.

— Многое изменилось с прошлого года, - сказал он более спокойнее. - И я помню, как люди говорили, что ты так много улыбалась, что это их начало раздражать. Теперь ты их больше не раздражаешь.

— Ой, - поморщилась Эмма. - Ты хочешь сказать, что я жалкая сука, как твои друзья говорят о своих мамах?

— Я говорю, что ты больше не счастлива, - пожал он плечами. - Так что не веди себя так, будто только я изменился. И у меня больше нет друзей.

Эмма избегала горячей темы и не сказала ему, что это звучит, как будто в какой то мелодраме. В какой-то степени он имел право так думать.

— Ну, тогда выпьем за новых друзей.

Она взяла свой кофе из подстаканника между ними и постучала им по стакану в его руке.

— Только если это на тебя тоже распространяется.

— Достаточно справедливо. И, может быть, новые особые друзья. Особенно у тебя.

— Неважно, - он закатил глаза.

Ответ Эммы был прерван навигатором, который велел ей повернуть налево, между двумя огромными деревьями. Она резко повернула, заставив шины "Ford Explorer" вгрызться в землю, прежде чем внедорожник рванул вперед. У нее перехватило дыхание, когда она увидела, как маленький прицеп, который она буксировала, опасно закачался, прежде чем выровняться.

— Вот он, - указала она. - Наш новый дом, милый дом.

Эмма сбавила скорость, когда дорога повернула направо, и проехала через старый белый деревянный забор. Эмма присвистнула, когда они подъехали к огромному восьмикомнатному двухэтажному зданию в колониальном стиле.

Она осмотрела его в интернете три раза, один с Эриком, который только хмыкал каждый раз, когда она указывала на что-то.

Но даже несмотря на то, что ей показывали вид через телефон, она все равно была поражена тем, насколько большим был дом.

— Я все еще не могу поверить, что мы его арендуем за полторы тысячи в месяц. Посмотри на его размеры! - воскликнула она.

— Ох, наверняка есть причина, по которой так дешево требуют за проживание, - пробормотал он.

Она знала, что он имел в виду, это тоже приходило ей в голову несколько раз, но она сказала себе не быть дурой и не отступать из-за этого.

— Это странно, вон тот дом идентичен нашему, - Эрик указал на дом менее чем в пятидесяти ярдах от их нового жилища.

— Там живет домовладелица. Она владеет обоими домами. Я думаю, что их построил ее предок. Она должна была встретить нас, но так как мы приехали на пару часов раньше, нам, вероятно, придется пойти туда.

— Ох.

— Я говорила тебе это, но ты стал мимо ушей все пропускать в последнее время.

— Что? - спросил Эрик, а затем, увидев, как она пристально смотрит на него, добавил:

— Шучу, шучу.

Она рассмеялась.

— Ну, может быть, ты начнешь слушать с этого момента, и мы начнем жить по-другому.

— По-другому не значит лучше, - улыбка сошла с его лица, сменившись угрюмым выражением, которое было у него последние три месяца.

— Ладно.

Эмма поставила машину на стоянку и, сняв солнцезащитные очки, повернулась к нему лицом.

— Что? – спросил Эрик.

— Видишь этот дом? - Эмма указала на дом. - Знаешь, что это такое?

— Хорошая сделка, по твоим словам.

— Нет, Эрик, это новая жизнь для нас обоих, и поэтому мы с тобой пока не поговорим, не войдем.

— Здесь, на подъездной дорожке?

— Да, - Эмма глубоко вздохнула. - Я пыталась поговорить с тобой в течение нескольких месяцев, а ты игнорируешь меня или ведешь себя как придурок, что я перестаю с тобой разговаривать.

— Прости, мама. Я просто... - он пожал плечами и откинулся на спинку сиденья, - не хотел двигаться. У меня такое чувство, что мы пытаемся забыть об отце.

— Я... - Эмма подняла руки вверх, увидев выражение его лица. - не в буквальном смысле, Эрик. Я никогда не забуду твоего отца, но мне не нужно, чтобы мне напоминали о нем, куда бы я ни посмотрела.

— Мы ведь купили тот дом через год после того, как поженились. Я провела в нем двадцать два года. Дом, мебель, окрестности. Все наши друзья, все места, где мы часто гуляли, - она сделала паузу, чтобы успокоить свой голос. - Все, что я вижу, - это он, и я не могу жить дальше с такой жизнью. Я просто не могу.

— Но здесь? - Эрик развел руками. - Иллинойс? Поместья Хоффмана? Посмотри на нас, мы в чертовой дыре.

(Поместья Хоффмана это северо-западный пригород из Чикаго в Иллинойс)

— Моя семья была из Чикаго. Я познакомилась с твоим отцом, когда училась в Бостоне в вузе, и осталась там с ним. А что касается этой дыры? Мы в тридцати минутах езды от Чикаго. Вряд ли это захолустье. Куча мест, где можно побывать, и несколько хороших вузов, - последнюю часть она сказала с надеждой.

— Мне жаль, что ты злишься, что я бросил колледж.

— Твой отец был бы...

— Да, но папы здесь нет. Он потерял право быть разочарованным, - огрызнулся Эрик. - Итак, ты переехала сюда, чтобы избавиться от призраков прошлого отца. Я понимаю.

Он с отвращением хмыкнул:

— Даже половину нашей мебели не забрали.

— Я больше не могла оставаться в той кровати, и этот дом шел с мебелью. Все, что нам было нужно, - это твои постельные принадлежности и еще кое-что. Грузчики будут здесь завтра, и все наши личные вещи находятся в трейлере, и мы его разгрузим сегодня. Мы снимем этот дом, Эрик, на год. Нам это не нравится, но мы переезжаем.

— А после в Айдахо?

— Прекрати, - она начинала злиться на него. - У тебя, мистер, нет друзей, нет амбиций, почему тебя это волнует?

— Мне не все равно, потому что это касалось тебя, а не меня.

— Чушь собачья.

Она пристально посмотрела ему в глаза.

Сам Эрик был причиной того, что она никогда не забудет Стивена. Он выглядел точь-в-точь как его отец, когда она встретила его двадцать три года назад. Те же темные волосы, выразительные карие глаза и грубые черты лица с квадратной челюстью.

У Эрика была та же широкая непринужденная улыбка, не то чтобы она часто видела ее в последнее время, те же манеры и выражение лица. Он даже был сложен, как Стивен, чуть меньше шести футов(меньше 182см), но с крепким телосложением, в основном из-за футбола и из-за любви к спортзалу.