Я обнаружил, что расторгнуть брак не настолько просто, как закрыть дверь. Конечно, я принял решение и знал, что оно правильное, поскольку понимал, что не смогу жить с тем укладом, которого хочет Меган. Но, несмотря на то, что я самодовольно объявил Меган и Терезе о том, что брак закончен, мне было очень трудно приспособиться к ситуации. Все время, все эмоции и все усилия, которые я вложил в пятилетний брак, оказались напрасными, и я не мог избавиться от ощущения, что каждое мгновение счастья, которое я испытывал с Меган, было либо ложью, либо испорчено ее поступком.

Казалось, что все что я делал и куда бы я ни шел, напоминало мне о Меган и более счастливых временах. Я обнаружил, что выхожу из ресторана, не доев, потому что мое блюдо было тем же самым, что я заказал в тот вечер, когда попросил ее выйти за меня замуж. Цветущие по соседству тюльпаны были болезненным напоминанием о том, что они ее любимые цветы. Лабрадор – ее любимая собака, рок – ее любимая музыка, ваниль – любимый запах. Солнечные дни напоминали мне о днях, проведенных на улице, в походе, занятии садом или просто на прогулке. Если шел дождь, я вспоминал ленивые дни у камина, уютно устроившись в пледе, медленно поддаваясь желанию заняться любовью. Мне стало невозможно спать в «нашей» постели, есть за «нашим» столом или даже жить в «нашем» двухквартирном доме, и в конце концов, мне пришлось полностью переехать из нашего дома.

Честно говоря, я был полностью несчастен, и мне хотелось верить, что она чувствует то же одиночество и потерю, что и я, и что хотя бы выскажет какое-то сожаление. Брак закончен, я знал это и знал, что это – мое решение, но отчаянно хотел какого-то знака, какого-то сигнала, что ей дороги наши отношения, и что на каком-то уровне она глубоко сожалеет о своем выборе. К сожалению, кроме нескольких несерьезных попыток заставить меня передумать, она, по сути, сдалась, и было ясно, что она более чем готова спокойно бросить наш брак.

Я знал, что для нее это, вероятно, проще, потому что у нее есть любовник, некто, с кем она может быть вместе, кто притупляет боль и облегчает ей дальнейший путь. Мне казалось несправедливым, что Меган продолжает жить с половиной того, чем стала ее жизнь, а я остаюсь без чего-то своего, особенно потому, что та половина, что была у нее, включала нечто новое и, по-видимому, захватывающее.

Хотя я не знал и не мог знать всего, что она делала тем летом, до того как развод был завершен, я знал, что большую часть своего свободного времени она проводила с Палмером и Терезой и их группой. А также знал, что как минимум два раза она ездила с ним в отпуск, один раз на выходные в Сан-Франциско, а другой – на неделю в Европу. Если она по мне и скучала, то ее новый образ жизни, несомненно, смягчал боль.

Развод был оформлен через несколько месяцев после моего разговора с Терезой на пороге дома и без особых сложностей. Финансовые аспекты были довольно просты. Поскольку я изначально жил в съемном жилище, мне пришлось отдать ей немного денег за мебель, которой мы владели, но в остальном все прошло довольно гладко. Каждый из нас получил половину наших сбережений, свою одежду и другие личные вещи. Она забрала свою машину, я – свою.

Несмотря на то, что инициатором развода был я, я не мог избавиться от гнетущего чувства, что это безумно легко – закончить брак, который, как мы обещали, продлится до самой смерти. И, хотя мне уже было трудно приспособиться, я был удивлен, насколько пустым я себя почувствовал, когда мы, наконец, расписались в получении бумаг о разводе, и я смотрел, как Меган выходит из офиса адвоката, больше не являясь моей женой. Я смотрел в пространство, думая о том, насколько странным и печально сюрреалистичным и клиническим был бракоразводный процесс, когда услышала, как Тейлор кашлянул. Я взглянул на него и увидел обеспокоенный взгляд.

– Вы в порядке? – спросил он.

– Да, в порядке, а что?

– Ну, вы не выглядите нормально.

– Понимаете, день был тяжелым? Конец чего-то, что я считал хорошим и что, как я думал, будет длиться вечно. Трудно проглотить.

Я медленно покачивал головой, пытаясь держать под контролем свои эмоции.

– У вас есть сомнения по поводу того, что расставание было правильным решением? – спросил Тейлор.

– Я так не думаю, нет. Она абсолютно предала меня, начав встречаться с Палмером, поэтому я хотел уйти, хотел развестись, хотя и знал, что будет больно.

Я на минуту задумался.

– Но, наверное, я хотел, чтобы она заплатила какую-то цену. Ведь это именно она разрушила наш брак. Это ей должно быть больно. Но вот я здесь, едва могу функционировать, так расстроена, а она уходит отсюда к своему парню и просто движется дальше. Наверное, я хочу, чтобы она тоже почувствовала сожаление. Хочу услышать от нее, что она облажалась и что я – лучший мужчина или что-то в этом роде. Хочу, чтобы она была так же несчастна, как я сейчас.

Тейлор внимательно слушал меня, сочувственно кивая моим словам. Казалось, он хочет что-то сказать, но у меня возникло ощущение, что раздумывает, стоит ему это делать или нет. Наконец, он прочистил горло и осторожно заговорил:

– Послушайте, я видел много распавшихся браков и много бывших мужей и бывших жен, желающих того же, о чем сказали вы. Они хотели, чтобы их бывшие страдали из-за того, что они сделали. Хотели, чтобы те прозрели, поняли, что они испортили свою жизнь, а они бы получили удовлетворение от того, что те приползут на коленях и станут плакать о том, какими несчастными они стали, и как им жаль, и как бы они хотели изменить то, что сделали.

Он пристально посмотрел на меня, взгляд его говорил о том, что ему нужно мое полное внимание.

– Но так вот. Этого почти никогда не случается. А даже когда и случается, даже когда прослезившаяся бывшая признает в мельчайших подробностях все, что она сделал неправильно, и все, за что она сожалеет, это признание не так уж много дает умным людям, потому те хорошо адаптировались после развода, двигаются дальше. У них новая жена, новые дети, новый дом и новая жизнь, и их перестала волновать прежняя жизнь, прежняя жена и прежние обиды. Слушайте, я не знаю наверняка, но предполагаю, что когда-нибудь Меган сильно пожалеет о том, что она сделала. Но вы не можете ждать этого дня. Вам надо начать жить так, чтобы вам было абсолютно все равно, что чувствует она. Это – единственный способ оставаться счастливым. Черт, да это – единственный способ оставаться в здравом уме.

***

Сначала я не последовал совету Тейлора, хотя и много думал об этом в течение последующих недель, пока спотыкаясь шел по жизни, пытаясь приспособиться к огромной зияющей эмоциональной ране, которую оставила мне Меган. Эта рана требовала моего внимания, напоминая о моем одиночестве, о ее предательстве и о моей очевидной несостоятельности как мужа и мужчины. В лучшие моменты она была похожа на привязанного волка, рычащего, чтобы привлечь мое внимание, и угрожающего захлестнуть меня, если я позволю ей высвободиться. В худшие моменты она была похожа на смертельную травму, причинявшую невыносимую и непрекращающуюся боль, пока не поглощала меня полностью.

На работе я был практически недоступным, писал программы в тишине, никогда не разговаривал и не улыбался своим коллегам. Когда был с друзьями, я хандрил, почти агрессивно, и приносил в их дома темное злосчастное облако неуютного мрака. Оставаясь один, я смотрел в телевизор, на слова в книге или на потолок, ожидая, что часовая стрелка на часах волшебным образом приблизит меня к чему-то, напоминающему счастье. А спал только после того, как поплачу.

Так продолжалось несколько недель, а может, и месяцев. Я хотел последовать совету Тейлора. Хотел перестать думать о Меган и просто быть счастливым. Хотел иметь новую жену, дом, ребенка и собаку. Просто не мог понять, как смогу достичь этого из того места, где нахожусь. Я чувствовал себя как человек без одежды, инструментов и даже карты, сидящий на льдине посреди океана, который просто хочет попасть домой или хотя бы согреться. Как заставить себя стать тем, кем ты не являешься? Чувствовать то, чего нет?

В конечном итоге, думаю, что именно мои друзья начали раскалывать для меня лед. Со временем в их компании я начал получать удовольствие от того, что делал и раньше: играл в игры, занимался спортом, ходил в походы, в кино. Они были достаточно добры, чтобы продолжать мириться с моим настроением, и неустанно пытались сделать все возможное, чтобы вывести меня из меланхолии. И вот, с каждой неделей я говорил все больше, улыбался все чаще и, в конце концов, смеялся все больше.

Однажды вечером, после того как мы все поужинали и поиграли в видеоигры, все они набросились на меня и стали настаивать, что мне давно пора снова начать ходить на свидания. В шутливом страхе я обвинил их в том, что они пытаются от меня избавиться, что хотят переложить меня и мои проблемы на какую-нибудь бедную, ничего не подозревающую девушку.

Они настаивали на своем и выдвинули мне ультиматум, предложение, от которого, как они правильно подумали, я не смогу отказаться. У них было шесть билетов на концерт, на который я очень хотел попасть. Один из билетов будет моим, при условии, и только при нем, если я смогу уговорить пойти со мной какую-нибудь девушку.

Конечно, они знали, что я могу попытаться их обмануть, чтобы попасть на концерт, поэтому было еще несколько условий. Она должна быть незамужней и не родной. Должна быть примерно моего возраста, так что, я не смогу пригласить одну из старых вдов с работы. И она не должна брать деньги в обмен на свидание, что практически исключало мой первый план пригласить одну из проституток из центра города.

На работе у нас есть симпатичная брюнетка с хорошей фигурой, с которой я немного дружил, и оказалось, что она свободна и готова пойти. Сначала я чувствовал себя неловко, но в итоге мы неплохо провели время. Концерт был замечательным, и после него поздно вечером мы зашли перекусить и немного выпить, и я даже почувствовал себя достаточно комфортно, чтобы пригласить ее на свидание еще раз.

Мы встречались еще несколько раз, весело провели время, и, хотя оба знали, что никогда не станем парой, время, проведенное с ней, придало мне смелости и подняло мое самолюбие, чтобы продолжать попытки.

В течение следующих нескольких месяцев я постепенно начал ходить на свидания с некоторой периодичностью, и прошло совсем немного времени, прежде чем я стал ходить на свидания практически каждые выходные. Я обнаружил, что несколько девушек на работе, в спортзале, куда я хожу, или на вечеринках, которые я посещаю, более чем заинтересованы во мне. Их внимание и интерес и впрямь помогали мне чувствовать себя лучше.

Хотя я на самом деле наслаждался их обществом, я не смог, а может быть, не сумел завязать серьезные отношения ни с одной из этих женщин. С парой из них я достаточно сблизился, чтобы заняться сексом, который, по большей части, был очень хорошим, а иногда даже немного диким. Но это был чисто развлекательный секс, а не тот, который вырастает из желания стать действительно, по-настоящему близким, тот, которым занимаешься с кем-то, чтобы показать ему, что на самом деле к нему чувствуешь. Такой секс может быть лишь с человеком, с которым ты хочешь сочетаться браком.

Все это время я находил время для общения с друзьями. Мы занимались обычными делами, и они расспрашивали меня обо всех моих последних приключениях на свиданиях. Салли и Джули в особенности интересовались тем, кто из них мне по-настоящему нравится, и с кем я думаю завязать серьезные отношения, и неизменно разочаровывались, когда отношения у меня не завязывались.

Я полагал, что рано или поздно они попытаются взять на себя более активную роль в том, чтобы связать меня долгосрочными отношениями, поэтому и не был особенно удивлен, когда, придя посмотреть Суперкубок, обнаружил, помимо двух других пар, симпатичную девушку примерно моего возраста, просто пришедшую посмотреть игру, но, совершенно очевидно, была моей парой на этот вечер.

Ее звали Лиэнн. У нее – светло-русые волосы, убранные в хвост, подчеркивая милое круглое лицо со слегка вздернутым носиком и несколькими веснушками. Она – небольшого роста, возможно, сантиметров на тридцать ниже меня, и у нее стройная фигура, но с правильными изгибами в важных местах. У нее – застенчивая, белозубая улыбка, и с ней очень легко разговаривать.

Я не сразу понял, что она либо действительно очень любит футбол, либо ее очень хорошо подготовили Билл и Грег, потому что она говорила правильные слова в нужные моменты. Это позволило легко завязать разговор, и прошло совсем немного времени, прежде чем мы стали говорить, спорить и шутить о том, что происходит на поле.

Но к концу игры темы разговора вышли за рамки футбола, и мы заговорили о работе, о себе и о жизни в целом. Она – медсестра, выросшая в этом районе и работающая в местной больнице, где познакомилась и подружилась с Джули – тоже медсестрой.

К моему удивлению, я также узнал, что у нее есть парень по имени Дэнни, который был одним из бухгалтеолв в больнице и на выходные уезжал из города. Из ее слов я понял, что у них довольно серьезные отношения в течение довольно длительного времени, и они, по сути, помолвлены, но по ряду причин оба решили, что им стоит отступить и все переосмыслить. Она говорила о нем спокойно, почти беспристрастно, как будто стараясь не сказать ничего, что могло бы вызвать у нее эмоции и смутить ее.

Итак, поскольку ее отношения больше не были строго эксклюзивными, а в воскресенье Суперкубка она чувствовала себя слегка одиноко, ее пригласила к себе Джули. Эта новость, конечно, застала меня врасплох, потому что я полагал, что Джули и Салли попытаются свести меня с очень доступными женщинами. Когда она ушла после игры, женщины начали неизбежные расспросы о том, что я думаю и приглашу ли ее снова, и я заговорил о том, что у нее есть парень.

Джули попыталась объяснить.

– Ну, как сказала Лиэнн, какое-то время у них все было довольно серьезно, но сейчас это не так, и они оба время от времени встречаются с другими.

– Но у нее все еще есть парень, и она ясно дала понять, что они чуть не поженились.

– Есть очень большая разница между почти женаты и женаты, – категорично ответила Салли.

– А как насчет почти замужем и полностью свободна? Это тоже очень большая разница, – выстрелил я в ответ.

Джули фыркнула.

– Да ладно, она сейчас не «почти замужем». Это было несколько месяцев назад. И, честно говоря, мне кажется, что корабль уже уплыл.

– Откуда ты можешь это знать? Если бы все было кончено, она бы так и сказала. И, честно говоря, я правда не хочу заводить отношения с девушкой, которая находится на шаг впереди или в стороне от серьезных отношений. Мне кажется, это плохая идея.

Джули подняла бровь.

– Выглядело так, будто ты хорошо провел время. Это не могло быть такой уж плохой идеей.

– Безусловно, я отлично провел время, но это как раз часть проблемы.

Я на мгновение задумался, а затем продолжил, стараясь быть осторожным, чтобы не слишком сильно задеть их чувства тем, что собирался сказать.

– Я просто не хочу сейчас обжечься. Серьезно, я очень ценю то, что вы пытаетесь так меня подставить, но просто не понимаю, с чего вы решили, что для меня это будет хорошей идеей.

У Джули был задумчивый, слегка удивленный взгляд.

– Мы не подставляли тебя.

Я рассмеялась.

– Да ладно. Три пары. Большое знакомство. Сесть негде, кроме как рядом с ней. Не пытайтесь меня обмануть, это была явная подстава.

– Повторяю, Мэтт, мы тебя не подставляли. – Джули сделала паузу и пристально посмотрела на меня. – Мы подставляли ее.

– А? – как можно красноречивее ответил я.

Джули улыбнулась.

– Слушай, Мэтт, уже несколько месяцев ты прекрасно ходишь на свидания, и я уверена, что пройдет совсем немного времени, пока не появится подходящая девушка для чего-то более серьезного. Наша помощь тебе не нужна. А вот ей, напротив, нужен действительно хороший парень.

Она опять сделала паузу, сомневаясь, стоит ли продолжать.

– Мэтт, правда в том, что ее отношения с Дэнни стали более чем токсичными, но она просто не может забыть о нем. Ей нужен некто вроде тебя, чтобы помочь вырваться.

Я был ошеломлен словами Джули. Я все еще чувствовал себя неоперившимся птенцом, пытающимся встать на крыло в мире знакомств, поэтому мысль о том, что Джули и Салли считают, что у меня все отлично, застала меня врасплох. Кроме того, учитывая мой недавний опыт, мне не нравилась идея играть роль «другого мужчины» для женщины, еще не вышедшей из своих отношений. На самом ли деле я хочу «отбить» девушку у другого парня? Хочу ли я быть разбавленной версией этого засранца Палмера?

Решение было бы простым, если бы мне не было с ней очень хорошо, но хорошо мне было, и я не мог отделаться от мысли, что, кроме парня, в ней есть все, что я хочу. В итоге весь вечер и весь следующий день на работе я размышлял «звонить ей или не звонить»? К вечеру понедельника я решил, что не случится ничего страшного, если я осторожно выйду на связь, чтобы посмотреть, что будет.

***

Потребовалось немного времени, чтобы набраться смелости, но в конце концов, я позвонил ей и пригласил в пятницу вечером на ужин и, возможно, на танцы. Она, казалось, была рада моему звонку, но на мой вопрос о пятнице ответила разочарованным тоном, сказав, что у нее уже есть планы. Я решил, что это отказ, и попытался изящно выйти из разговора, но она быстро ответила, что свободна в субботу и надеется, что все сойдется. Так и случилось.

Я хотел познакомиться с ней поближе и решил, что будет лучше, если у нас хватит возможностей поговорить, поэтому пригласил ее в хороший тихий итальянский ресторан. Все было замечательно. Ей понравилась еда, и мы так много времени провели за разговорами, что просидели практически до закрытия заведения. Я обещал немного танцев, но к тому времени было уже настолько поздно, что мы купили горячее какао и отправились на прохладную прогулку по берегу озера в центре города. Остановились на минуту под фонарем в одном из небольших парков, разговаривали и смотрели на воду.

Мягко падал снег и оседал на ее волосах, ее щеки разрумянились от холода, а замерзающее дыхание вырывалось из розовых губ ленивыми облачками, когда она говорила. В тот момент мне показалось, что я нахожусь в каком-то фантастическом снежном шаре, в зимнем раю в компании ангела.

Ее дыхание, голос и атмосфера постепенно привели к тому, что мой взгляд остановился на ее двигающихся губах, и когда я не мог перестать смотреть, она улыбнулась и слегка наклонила голову вперед в предвкушении. Наклонившись, я нежно поцеловал ее, а затем более глубоко и постепенно обхватил ее руками, в то время как она прижалась ко мне.

Холод и общественная обстановка ограничили продолжительность нашего поцелуя, но эффект был глубоким и драматичным. Поцелуй не был и не мог быть прелюдией к какому-то сексуальному контакту, но он был силен тем, что, казалось, говорил, отражал растущие чувства, которые я испытывал к ней и которые она, возможно, начинала испытывать ко мне. Еще какое-то время мы шли вдоль берега озера, держась за руки и разговаривая немного более робко, идя немного медленнее и немного ближе друг к другу.

Для меня этот вечер был почти идеальным, но в конце концов ему суждено было закончиться, и я отвез ее обратно в ее квартиру. Я пообещал себе, что, учитывая ее ситуацию с Дэнни, я не стану на нее давить, требуя чего-то большего, чем поцелуй на ночь, поэтому, когда она не пригласила меня войти, я, возможно, и был немного разочарован, но не стал давить. Мы расстались, поцеловавшись и пообещав встретиться снова, когда она будет свободна.

Я знал, что мне придется работать в обход Дэнни, но внезапно оказался не против того, что мне придется делить девушку, по крайней мере, некоторое время.

***

В течение недели я переписывался с ней и даже пару раз говорил по телефону. У нее опять были планы на пятницу, но она сказала, что сможет освободить свое расписание для еще одного свидания в субботу. Оказалось, что единственное, что разочаровало ее в нашем первом свидании, было то, что мы упустили возможность сходить на танцы, поэтому я позаботился о том, чтобы это случилось.

Наше танцевальное свидание началось примерно с того же места, на котором мы остановились неделей ранее. Мы сидели и разговаривали на протяжении примерно половины быстрых песен, но почти не пропускали медленные, танцевали близко и так комфортно, что казалось, будто мы вместе очень, очень давно.

Но как бы хорошо мне с ней ни было, меня поразило, что я уже чувствовал подобное раньше, и меня немного беспокоило, что если я действительно влюблюсь в нее, то стану чрезвычайно уязвим для новых сердечных страданий. Я хотел быть с ней, но должен защитить себя. Я предупредил себя, что не смогу отдаться своим чувствам и ей, пока не буду уверен, что она отдастся мне. Не хотел подвергать свои только что зажившие раны еще одной эмоциональной травме.

Когда я отвез ее домой, она пригласила меня выпить кофе, и мы проговорили с полчаса, прежде чем начали целоваться. После нескольких минут поцелуя, все стало очень, очень теплым. Поцелуи стали более отчаянными, и я начал проводить руками по ее попке, притягивая ее ближе к себе. Это привело к тому, что моя рука скользнула под блузку, а затем и под лифчик, чтобы нащупать ее полную грудь, мягкую и гладкую, с твердеющим соском в центре.

В этот момент она тяжело задышала, и одна из ее рук скользнула к моей промежности, толкая и потирая меня через брюки, и теперь мое самозабвенное обещание не спешить было подавлены моим желанием ее.

Моя рука скользнула от ее груди к поясу брюк и ниже, нащупывая край трусиков, потом небольшой кустик волос, а затем мягкие, податливые, губчатые влажные складочки. Обхватив рукой ее половые губы, я смотрел в ее глаза и видел, что она хочет меня и что не приложит никаких усилий, чтобы меня остановить. Но также я увидел намек на страх, легкое беспокойство, и мне вдруг вспомнилось, что я вступил на очень опасную территорию. Несмотря на колотящееся сердце и плохо контролируемое вожделение, я резко вытащил руку из ее брюк и отпрянул от нее.

– Лиэнн, я... наверное, мне лучше уйти.

В ее взгляде было странное сочетание разочарования и облегчения.

– Почему, Мэтт? Что-то не так?

– Слушай, я не думаю, что смогу держать себя под контролем, а сейчас все идет быстро. Быстрее, чем следовало бы. Я думаю, может быть, нам стоит притормозить.

Ее медленная улыбка растеклась по ее лицу, а затем она рассмеялась.

– Разве это не та фраза, которую должна говорить девушка? Мы что, играем в игру со сменой ролей? Должна ли я сказать тебе, что все будет хорошо, и утром я не перестану тебя уважать?

Это меня рассмешило.

– Думаю, большинство парней не так уж часто отказываются от такого рода вещей, не так ли?

Она продолжала улыбаться.

– Нет, если только они не геи. Ты ведь не гей, Мэтт? – Она снова засмеялась.

– Нет, Лиэнн, я не гей, и думаю, что бугор в моих штанах должен быть экспонатом уликой один против этой идеи.

Я улыбался, но я видел, что ей требуется какое-то объяснение, какое-то представление о том, к чему я веду. Я прикусил губу, пытаясь найти правильные слова, чтобы объяснить свою ситуацию.

– Вот в чем для меня проблема. Я не думаю, что я... – Я не смог придумать, как закончить, поэтому она попыталась помочь.

– Ты думаешь, что еще не готов к сексу после развода? Это все, Мэтт?

– Нет-нет, у меня было много секса, дело вовсе не в этом...

Я внезапно остановился, потому что она нахмурилась, я явно сказал что-то не то. Я начал что-то лопотать, пытаясь исправить свою ошибку.

– Подожди, это прозвучало неправильно. Я хотел сказать, что у меня был секс с несколькими девушками, развлекательный секс, бессмысленный, с тех пор как я начал встречаться. Но не думаю, что смогу сделать это с тобой. Я не могу заниматься с тобой случайным сексом, потому что мои чувства не случайны.

Я был красным от смущения и от того, как неуклюже я описал свою недавнюю сексуальную активность, и от того, что еще больше раскрыл свои чувства к ней. Я серьезно посмотрел на нее, надеясь, что она поймет, что я хочу сказать, и надеясь, что мне не придется говорить еще.

Она перестала хмуриться, но вид у нее все еще был озадаченный.

– Ты боишься иметь со мной отношения? Иметь что-то не случайное? Это все?

Я медленно покачал головой; она все еще не совсем поняла.

– Дело не совсем в этом, нет. Трудно передать то, что я чувствую.

Теперь я говорил обдуманно, тщательно подбирая слова.

– Я и впрямь хочу быть с тобой, во всех смыслах и постоянно. Хочу этого отчаянно, но знаю, что из-за твоей ситуации с Дэнни это не может случиться прямо сейчас. Я это понимаю. Понимаю. Но то, что я чувствую к тебе, секс с тобой будет означать с моей стороны обязательство. Я бы не стал, я не могу заниматься с тобой любовью просто так. Это должно быть в контексте обязательств. Это может случиться, только если я смогу посвятить себя тебе, а такое может произойти, только если ты дойдешь до такого состояния, когда сможешь посвятить себя мне. Это понятно? Ты понимаешь, к чему я веду?

Теперь она улыбнулась, широко, искренне. Она обняла ладонями мое лицо, притянула меня к себе и подарила долгий, романтический поцелуй.

– Думаю, что понимаю, Мэтт. Секс со мной был бы выражением любви и обещанием верности. И ты не можешь сделать это прямо сейчас, потому что я не могу дать такого обещания. Все так?

Я глубоко вздохнул, почувствовав облегчение.

– Именно, Лиэнн. Именно так.

***

В течение следующих нескольких месяцев я виделся с Лиэнн так часто, как только мог, распределяя свое время между ее днями и ночами с Дэнни. Нам было очень хорошо, и мы становились все ближе. В глубине души я понимал, что играю с эмоциональным огнем, рискуя снова разбить сердце, но был счастливее, чем когда-либо за долгое, долгое время. Возможно, разумнее было бы отступить, пока она не закончит с Дэнни, но в тот момент я не мог заставить себя даже рассмотреть этот вариант.

Все было хорошо до июля, когда приближались трехдневные выходные, включающие 4-е число. У нас не было никаких официальных планов, но мы общались, и я предполагал, что мы снова встретимся. В течение недели я звонил ей несколько раз, чтобы поговорить, и договорился, что в предстоящие выходные мы будем действовать по обстоятельствам.

Но в пятницу днем я позвонил ей, чтобы узнать, во сколько смогу за ней заехать, и сразу же понял, что наши планы встретиться под угрозой. Она долго колебалась, когда я спросил, что она хочет делать, и было очевидно, что у нее – плохие новости, которые она не хочет сообщать. Когда она, наконец, сообщила их, я почувствовал себя так, словно меня ударили под дых. Накануне вечером Дэнни удивил ее приглашением поехать в Вегас. Они уезжали на выходные сразу после работы и возвращались только в понедельник поздно вечером.

Она пыталась меня успокоить, а я старался быть любезным, но уверен, что немного горечи все же прорвалось наружу. Как можно не быть хотя бы немного неприятным, когда женщина, в которую ты влюблен, объявляет, что уезжает в выходные на несколько дней с другим парнем?

Для меня выходные были плохими, и я пытался скоротать время, проводя его с друзьями, но в основном был эмоциональным зомби, и мне казалось, что просто снова разворачивается моя жизнь. Я чувствовал себя одиноким и покинутым, с ощущением, что лучше уже не будет. Представлял, что делают они, играют в азартные игры, ужинают, гуляют рука об руку, занимаются сексом, сближаются. Образы, которые я создавал, разъедали меня и превращали мое мрачное настроение в полуночную черноту.

В субботу ночью мне приснился сон. Я был в отеле в Лас-Вегасе, шел по коридору, идентичному тому, что был в особняке Габриэля, с номерами по обе стороны, в поисках Лиэнн я открыл несколько дверей, но не смог ее найти. Подойдя к последней двери, я услышал звуки секса, стоны, бормотание, нежные чавкающие звуки, и дрожащей рукой повернул ручку и вошел внутрь. Меня поразило видение, которое я уже видел раньше. Женщина, потной спиной ко мне, сидит на мужчине, плавно и с энтузиазмом скачет на нем, ее волосы дико драпируют его лицо, когда она наклоняется, чтобы его поцеловать. Включился свет, и она скатилась с него. Это была Лиэнн, и она сидела верхом на Дэнни, но он выглядел как Палмер. Она улыбнулась мне и засмеялась.

– Прости, Мэтт, но ты просто недостаточно хорош, чтобы в одиночку удовлетворить женщину. – Она повернулась обратно к Дэнни, мое сердце разорвалось, и я проснулся, вспотев и дыша, как пыхтящая собака летом.

***

В воскресенье утром, глядя на потолок в своей спальне, я с неохотой понял, что попытка добиться Лиэнн делает меня почти столь же несчастным, каким я был во время развода. Я должен остановить кровотечение и двигаться дальше. Я не мог позволить себе ту эмоциональную цену, которую, как я знал, заплачу, если позволю себе полностью влюбиться в женщину, только ради того, чтобы снова потерять ее из-за другого мужчины. Если я не могу управлять ее чувствами и поступками, то, по крайней мере, я могу управлять своими поступками. Мне пришлось наложить на эти отношения жгут.

Она позвонила мне поздно вечером в понедельник, когда вернулась, но я не ответил ни тогда, ни когда она звонила несколько раз во вторник. Наверное, я поступил как трус, потому что не хотел говорить ей о своем решении, но в среду я заставил себя с ней поговорить.

– Привет, Мэтт, я пыталась дозвониться до тебя. Все ли в порядке?

Я был осторожен и осмотрителен в своих ответах.

– Да, все хорошо. Как прошел Вегас?

Она сразу не ответила, и я заподозрил, что она формулирует подходящий ответ, что-то правдивое, что не причинит мне слишком много боли.

– Было весело. Немного азартных игр, ужин. Сходили на пару шоу, и все такое. Хотя и не самое лучшее время года для поездки в Вегас. Было очень жарко.

Разговор продолжался, но я был не очень разговорчив. Полагаю, она ждала чего-то, может быть, приглашения встретиться, но я не предлагал. Наконец, она спросила, когда мы сможем встретиться для свидания или просто провести время вместе.

Я глубоко вздохнул.

– Ну, Лиэнн, даже не знаю. Думаю, было бы неплохо, если бы мы немного отступили друг от друга. Может быть, дадим друг другу немного пространства.

Я услышал, как она тихо вздохнула по телефону. Ее голос слегка дрожал.

– Почему, Мэтт?

– Лиэнн, послушай, мне кажется, что я не чувствую себя комфортно, если мы будем продолжать в том же духе. У меня действительно были дерьмовые выходные, и правда в том, что я просто не думаю, что смогу вынести много подобных на данном этапе моей жизни. За последние несколько лет у меня было много душевной боли, и я бы хотел обойтись без этого.

Я услышал сопение и легкий кашель.

– Понятно. Так ты просто злишься на меня за то, что я поехала в Вегас? Прости, что это было в последнюю минуту; я не знала, что делать. Дэнни уже купил билеты и я...

– Лиэнн, дело не только в том, что ты уехала на выходные, – прервал я ее. – Дело в том, что эта поездка наконец-то сделала для меня более четкой реальность твоих отношений с Дэнни. Думаю, я обманывался, игнорируя тот факт, что у тебя довольно интенсивные отношения с другим парнем; достаточно интенсивные, чтобы улететь на выходные на отдых. А теперь, теперь я себя не обманываю.

Я продолжил:

– Наверное, я думал, что ты находишься в отношениях, которые угасают, в чем-то достаточно случайном, с чем бы я мог жить. Но, вспоминая последние несколько недель и эту поездку, я вижу, что это не так. Я вижу, что вы оба прилагаете довольно большие усилия, чтобы попытаться двигаться вперед. И это прекрасно, это здорово, я не в том положении, чтобы жаловаться, поскольку знал об этом, когда мы только начали встречаться, и шел на это с открытыми глазами. Ты ничего не скрывала и не обманывала. Но, тем не менее, я думаю, что, возможно, я все неправильно понял, и нахожу, что быть «другим парнем» не очень хорошо для меня сейчас, поэтому я должен отступить. Подумай об этом, Лиэнн, возможно, это будет хорошо и для тебя. Тебе не придется жонглировать своим расписанием или придумывать отговорки, а я не буду каким-то препятствием на пути между тобой и Дэнни.

Она слушала меня, позволяя говорить, дыша неровно, как будто пыталась подавить рыдания. Наконец, когда я остановился, она сказала.

– Это так ты думаешь? Что ты – какое-то препятствие? Что ты был просто каким-то «другим парнем», которого я использовала для развлечения или чего-то еще? Когда мы были вместе, что я сделала, чтобы у тебя сложилось такое впечатление?

– Не знаю, Лиэнн. Я не знаю, что ты думаешь обо мне или о нас. Поэтому скажи, пожалуйста, кем именно я являюсь для тебя? Потому что, честно говоря, я не могу этого понять.

Она заплакала.

– Я пыталась это выяснить, Мэтт. Я... я... думала, мы пытались выяснить, кто мы. Кем мы можем стать.

У меня сжалось сердце, потому что она слышалась такой расстроенной, но я напомнил себе, о чем должен быть этот разговор, и повторил свою версию.

– Послушай, я не пытаюсь быть придурком, ставить ультиматум или заставлять тебя чувствовать себя плохо, но не могу продолжать делать это прямо сейчас. Как уже сказал, я думаю, что для нас обоих было бы лучше упростить то, что происходит, и, в реальности, это означает, что мы с тобой должны отступить друг от друга. Если сделаем это, мне не будет так больно, а тебе не придется работать рядом со мной, пока ты пытаешься разобраться с Дэнни.

Лиэнн еще немного похныкала.

– Наверное, я не знала, что тебе настолько больно, Мэтт.

– А мне было.

И есть, – подумал я, попрощавшись и положив трубку.

***

Следующие несколько недель я старался изо всех сил погрузиться в работу. Я получил еще одно довольно важное задание, требовавшее много времени и концентрации, и был благодарен за то, что меня отвлекают. Это помогало дням проходить немного спокойнее, а поздние возвращения домой делали ночи немного короче. По выходным я шел к своим друзьям, чтобы потусоваться с ними, и старался не быть мистером Мрачным.

Джули и Салли относились ко мне с симпатией, хотя поначалу не давали мне покоя. Джули считала, что мне не стоит сдаваться, что если я буду ждать, то ее отношения с Дэнни почти наверняка разрушатся, и в конце концов мы будем прекрасно подходить друг другу. Я выразил свои сомнения в том, что она сможет забыть Дэнни в ближайшее время или вообще когда-либо. Я ясно дал понять, что для меня держаться подальше от нее очень тяжело, и что я не испытываю к ней никакой обиды, но просто не могу платить эмоциональную цену за то, чтобы продолжать гоняться за ней. Я помню, как Джули сказала «цена сожаления тоже довольно высока».

И вот все повторилось. Одиночество по ночам, боль, мысли о женщине, которая мне очень дорога и которая проводит свое время с другим мужчиной, попытки заглушить боль усердной работой и притворством, что когда я дома, болеть за мою любимую бейсбольную команду и играть в видеоигры – достаточно, чтобы я был счастлив. Я был несчастен.

Однажды вечером, примерно через месяц после этого, меня вырвал из мертвого сна звук мобильного телефона. Я посмотрел на часы, увидел, что уже два часа ночи, и, не отвечая, лег спать. Но начал думать, что в такое время это может быть что-то очень важное, может быть, моя мама или папа заболели или что-то в этом роде, поэтому взял телефон и увидел, что мне пришло СМС. Оно было от Лиэнн, и было очень простым.

Я очень по тебе скучаю.

Наверное, я смотрел на эти слова минут двадцать, думая о ней, гадая, что она делает и почему пишет мне сейчас, посреди ночи. Я представил, что у нее была тяжелая ночь и что ей, должно быть, очень нужен друг. Внезапно это самоизгнание стало для меня бессмысленным. Я одинок, несчастен и одержим ею, а она хочет быть со мной настолько, что отправила это СМС в такой час. Она не предала меня; просто не смогла дать мне уверенности, в которой я нуждался, поскольку я позволил себе еще больше привязаться к ней. И я написал ей в ответ:

Я тоже по тебе скучаю.

На следующий день я позвонил ей, и после нескольких неловких моментов мы разговаривали как ни в чем не бывало. Разговаривали и переписывались в течение недели, и в конце концов, я пригласил ее на ужин. Это привело к новым свиданиям и большему количеству времени вместе, и вскоре мы стали проводить друг с другом по несколько вечеров в неделю. Она все еще встречалась с Дэнни, но ее свидания с ним становились очень нерегулярными, и пару раз она отказывалась от свиданий с ним, чтобы побыть со мной.

К этому времени пришла середина сентября, и у нас было назначено свидание в пятницу вечером, ужин и последний концерт на открытом воздухе перед тем, как лето полностью угаснет. После концерта мы гуляли по парку, держась за руки, разговаривая, смеясь и целуясь. Где-то около полуночи мы пошли в ночную кофейню и заказали десерт, держась за руки за столом, не в силах оторвать друг от друга глаз, разговор не затихал ни на секунду. В конце концов, стало настолько поздно, что свидание пришлось закончить, но никто из нас не хотел прощаться. Я отчаянно хотел отвести ее домой, но знал, что если я сделаю это, то мы почти наверняка окажемся вместе в постели, а без твердого обязательства с ее стороны быть эксклюзивным, я чувствовал, что стало бы ошибкой делать себя слишком уязвимым.

Она была разочарована, когда я сказал, что мне лучше отвезти ее домой, но заставила меня поклясться, что позже мы увидимся в течение дня, поскольку уже было раннее субботнее утро. Пообещать было несложно.

Лиэнн воспользовалась самой ранней возможностью выполнить мое обещание, неожиданно появившись около восьми утра, посмеялась надо мной, когда я открыл дверь в старом халате, небритый и с нечесаной головой, и объявила, что собирается начать день правильно. Она сказала, что хочет продемонстрировать свои кулинарные способности, и, пока я принимал душ и брился, она приготовила пару омлетов и яичницу. За завтраком мы оживленно беседовали и игриво спорили о том, чем нам заняться этим утром. В конце концов, мы решили посетить планетарий и провели утро и часть дня, смотря презентации о звездах и планетах.

Примерно в середине дня мы перекусили в близлежащей бутербродной, а затем немного прогулялись в соседнем парке. Разговор слегка затянулся, и в тишине я увидел, что Лиэнн прикусила губу, обдумывая что-то, что она явно хотела сказать. Ее нерешительность меня беспокоила, потому что я не хотел услышать ничего сложного.

– Мэтт, мне нужно тебе кое-что сказать, – начала она.

– А хочу ли я это слышать? – ахнул я.

Она выглядела задумчивой.

– Часть из этого, вероятно, нет. Но думаю, что должна рассказать тебе о... – Она остановилась, очевидно, пытаясь найти нужные слова; мое сердце билось со скоростью миллион миль в час.

Она начала снова.

– Послушай, Мэтт, ты никогда не спрашивал о том, что я делаю с Дэнни во время наших свиданий, ну, знаешь, физически. И я это ценю, это было вежливо, и говорить об этом было бы... на самом деле... довольно неудобно. Но хочу, чтобы ты знал, что мы не часто спали вместе. Может быть, раз или два в месяц, не больше, с тех пор как мы стали встречаться с тобой.

Слышать, как она говорит о том, что спит с Дэнни, даже если и нечасто, было больно, но теперь мне стало легче дышать. Я не хотел слышать о том, что она занималась сексом с Дэнни, но то, что она говорит, услышать гораздо легче, чем то, о чем я больше всего беспокоился – что она решила быть только с Дэнни. Теперь она смотрела прямо на меня, ее глаза встретились с моими.

– Другое дело, что в последние пару раз, еще до Вегаса, я действительно чувствовала себя так, словно изменяю. Что я не должна быть с ним в постели, не должна так поступать с тобой. В ту ночь... в ту ночь, когда я написала тебе, Дэнни был очень настойчив, а я просто не могла этого сделать, я должна была сказать «нет». Он слегка разозлился, я попросила его уйти, и он ушел, но был очень расстроен. Все, о чем я могла думать, это о том, как я хочу, чтобы рядом был ты, чтобы ты обнял меня и сделал все лучше. Я хотела быть с тобой и, даже если бы не могла, я не собиралась тебе изменять.

Теперь мне стало легче дышать. Ее «признание» стало для меня облегчением, и, как по волшебству, мое настроение улучшилось, я улыбался и даже чувствовал себя немного легкомысленным.

– Мэтт, вот еще что, и я знаю, что это не мое дело. – Она остановилась, прикусив нижнюю губу в неуверенности, и выглядела так, будто хотела, чтобы я спас ее или что-то в этом роде. Глупо, но я понятия не имел, что она пытается сказать.

– Что? – это все, что я смог вымолвить.

Она покраснела и продолжила.

– Я знаю, что до меня у тебя было много подруг, и я хотела бы знать, если, ну, с тех пор, как мы встречаемся, у тебя есть девушка.

Теперь я понял, но коварная часть меня хотела, чтобы она немного поёрзала, она мила, когда ёрзает.

– Что у меня? – спросил я, пытаясь, но безуспешно, сохранить непроницаемое лицо. Я обнаружил, что ухмыляюсь, с трудом удерживаясь от смеха.

Она поняла, что я издеваюсь над ней, и игриво ударила по плечу.

– Не могу поверить, что ты собираешься заставить меня спросить тебя. – Она подняла брови, и ее глаза впились в мои. – Ладно, Мэтт, у тебя было много секса?

В ожидании ответа ее лицо смягчилось, на нем появилось выражение смущения, надежды, страха и, возможно, любопытства.

– О, да, думаю, я скажу, что занимался. Довольно много на самом деле. – Ее лицо омрачилось, и я быстро добавил:

– Конечно, каждый раз я был один. – Я показал глазами на свою правую руку, сгибая и разгибая ее пару раз.

На ее лице появилось выражение понимания и облегчения, и она слегка рассмеялась. Она взяла мою правую руку и, глядя на нее, сказала:

– Думаю, я должна тебе позавидовать, ведь ты уже почти полностью овладела моим Мэттом.

Я втянул воздух и состроил на лицо выражение, изображающее дискомфорт, притворяясь, что мне трудно что-то сказать.

– Лиэнн, там была не только правая рука. Не знаю, как тебе сказать, но я был также и с левой рукой. Прости. Я просто не мог сдержаться...

Она снова засмеялась, обняла меня и, нежно целуя меня после каждого слова, произнесла:

– С... этого... момента... твои... руки... будут... касаться... меня... а... не... тебя. – Она закончила долгим, чувственным французским поцелуем.

Я хотел сказать что-то невероятно эротичное и романтичное. Хотел поразить ее глубиной своих чувств и подарить что-то, что она запомнит навсегда. Я хотел быть Китсом, Дон Жуаном и Сирано де Бержераком в одном лице. Но в тот момент все что я мог сказать, это:

– Как насчет того, чтобы поехать ко мне?

Она все еще тяжело дышала, смотрела на меня влюбленными глазами и обнимала так, словно не хотела отпускать, но потом сказала то, чего я совсем не ожидал.

– Как насчет того, чтобы встретиться с тобой там через пару часов. Сначала я должна кое о чем позаботиться.

Я был более чем немного удивлен и более чем слегка обескуражен. Я спросил, что ей нужно сделать, куда она идет, и почему не может сделать это позже; но она уклонялась, и, учитывая мой недавний послужной список, я был более чем слегка обеспокоен. Мы прошли к моей машине, и я отвез ее к ней домой. Она побежала к своей машине, села в нее и уехала, не заходя в квартиру, ведя машину так, словно в нее выстрелили из пистолета.

Ее внезапный отъезд заставил меня думать на миллион миль в час. Естественно, я вообразил, что у нее есть что-то более важное, чем быть со мной, и чувствовал себя из-за этого довольно паршиво. За десять минут я перешел от уверенности в том, что она хочет быть со мной, к неуверенности в чем-либо. Я поехал домой, взял пиво, завалился на диван и стал смотреть какой-то старый фильм. Еще два пива, бутерброд с ветчиной, еще один старый фильм, и я уже был уверен, что проведу еще одну ночь в одиночестве, как вдруг моя входная дверь с грохотом распахнулась. Это было так громко и неожиданно, что я вскочил с дивана, думая, что это полицейские или что-то похуже.

Лиэнн ворвалась в гостиную, обняла меня и крепко поцеловала.

– Скучала по тебе, – сказала она и начала рыться в своей сумочке, в итоге вытащив огромную пачку презервативов, которые бросила на журнальный столик и снова поцеловала меня.

– Зачем так много презервативов? – пробормотал я, все еще прижимаясь губами к ее губам.

Она немного отстранилась и покраснела.

– Не хотела рисковать, что ты захочешь их использовать, а у тебя не будет, поэтому взяла несколько.

– Значит, ты потратила три часа, чтобы купить презервативы? Это то, что ты делала?

Она посмотрела на мою грудь, схватила мою рубашку и начала медленно расстегивать пуговицы, говоря.

– Нет. Я ходила к Дэнни. – Она подняла глаза на мое лицо, сказав это, несомненно, увидев выражение крайнего оцепенения. – Это не то, что ты мог подумать. Я должна была ему сказать, что все кончено. Мы были вместе долгое время, Мэтт, и я не хотела делать это по телефону, он заслуживал разговора с глазу на глаз. Иначе это стало бы трусостью.

Я почувствовал облегчение, но все еще был озадачен.

– Тебе понадобилось сделать это сегодня вечером?

– Да, Мэтт, понадобилось. И я сделала это ради тебя, ради нас.

Она заканчивала снимать с меня рубашку, пристально глядя на меня, ее рот был в сантиметрах от моего, ее дыхание смешивалось с моим, когда она говорила.

– Помнишь, ты сказал мне, что не можешь заниматься со мной сексом ради развлечения? Что у тебя слишком сильные чувства, чтобы делать это, и что ты хочешь, чтобы секс отражал обязательства? Чтобы отражал верность? Исключительность?

Я кивнул.

– Ну, так и будет. Так и будет. И я должна была официально закончить с Дэнни, чтобы так было.

Моя рубашка была снята, и она целовала мою грудь. Между ее поцелуями и поспешным объяснением, которое несло в себе некоторые меняющие жизнь последствия наших отношений, мне было трудно думать.

– Так... эээ... это будет означать, что... – Я не мог вымолвить ничего другого.

– Это будет означать, что я хочу, чтобы ты стал последним мужчиной, с которым я занимаюсь любовью. – Она посмотрела на меня и подняла брови. – И уж точно лучше бы это означало, что я буду последней женщиной, с которой будешь ты.

К этому времени мои брюки наполовину спустились с ног, и она потянулась к моей эрекции длинными, чувственными, роскошными движениями, мои собственные выделения смачивали ее руку. Все, что я мог сделать, это улыбнуться, тупо кивнуть и потянуться к ее блузке.

Через несколько минут мы были в постели, голые, целовались и ласкали друг друга с каким-то отчаянным желанием и тревогой. Я целовал ее шею, грудь, живот, бедра, ноги, а затем снова начал подниматься вверх, остановившись на ее промежности, где провел некоторое время, дуя, облизывая и целуя. Наконец, я прижался к ней ртом и начал пользоваться своим языком и губами, сначала нежно, потом все сильнее и сильнее, пока она не прижалась к моему рту, настолько сильно, что я подумал, что она может поставить на моих губах синяк. Когда она прижалась к моему рту, я просунул два пальца внутрь нее, выгнул их вперед и начал тереться о мягкую губчатую стенку, не отрывая рта от ее внешней твердости.

Прошло немного времени, прежде чем она застонала, а затем почти закричала, и ее бедра бились о мое лицо, как лошадь на родео. Я продолжал прижиматься к ней ртом, пока ее бедра не замедлились, а затем остановились, и я подполз к ней, чтобы сравнять свое лицо с ее лицом, целуя ее щеки, шею и плечи, избегая рта на случай, если она не захочет попробовать себя. Она не хотела ничего подобного, притянула мое лицо к себе, и мы снова начали глубоко целоваться.

Тогда она была нужна мне больше, чем когда-либо в моей жизни, и я начал медленно входить в нее. В ответ она раздвинула ноги, а затем обхватила меня, и мы начали медленно, а затем все быстрее и увереннее входить друг в друга. Ее ноги обхватили мою спину, наши груди и животы были прижаты друг к другу, мои предплечья лежали на ее предплечьях, руки были сцеплены и лежали над нашими головами, и мы продолжали целоваться. Это был не тот секс, которым люди занимаются ради удовольствия, мы делали то, что делают любовники, то, что делают пары, отгородившиеся от всего внешнего мира, когда они хотят быть только с одним человеком, когда они почти хотят быть единственным существом в мире.

Я хотел, чтобы это длилось вечно, но когда она опять выгнула спину и закричала мне в рот, мне пришлось высвободиться в ней.

Мы лежали, задыхаясь, целуясь, улыбаясь и хихикая над светскими разговорами, шепча тихие «я люблю тебя» в течение довольно долгого времени. Потом мы сделали это еще два раза, каждый раз почти с таким же удовольствием, как и первый, и остались спать в кровати до позднего воскресного утра, когда сделали это еще раз. Мы так и не воспользовались презервативами.

***

В течение следующих нескольких дней Лиэнн переехала в двухквартирный дом ко мне. Она разместила свою одежду там, где раньше была одежда Меган, а также свою косметику и обувь. Мы вместе ели, вместе смотрели телевизор, вместе принимали душ и вместе спали. Для меня это было похоже на брак, и после нескольких месяцев таких отношений я не видел смысла в том, чтобы не сделать их официальными. Я попросил ее выйти за меня замуж в том же итальянском ресторане, куда мы ходили на наше первое свидание, и в ответ она бросилась через стол, чтобы обнять меня, пролив на скатерть воду и испачкав красным соусом свою блузку.

На День благодарения мы поехали в дом ее родителей, чтобы они смогли со мной познакомиться. Они, очевидно, были слегка обеспокоены тем, что Лиэнн слишком быстро ввязалась в новые отношения, и также немного волновались по поводу моего развода. Но перестали волноваться, увидев нас вместе, и после того как Лиэнн в приватной беседе объяснила обстоятельства моего развода. Я нервничал, но, думаю, произвел довольно хорошее впечатление, и к концу выходных ее семья относилась ко мне как к старому другу, а ее родители уже спрашивали о наших планах на детей.

Мы с Лиэнн не стали затягивать с помолвкой и поженились в маленькой деревенской часовне в хрустящую, снежную февральскую субботу. Свадьба была небольшая, интимная, на которой присутствовали члены семьи и несколько близких друзей. Мне было трудно выбрать шафера, поэтому его обязанности разделили Билл и Грег, а сестра Лиэнн стала свидетельницей со стороны невесты. Джули и Салли были подружками невесты, и, как и положено, они практически взяли на себя подготовку к свадьбе, занимаясь деталями, которые ни Лиэнн, ни меня особенно не интересовали.

На следующий день после свадьбы мы улетели на Сент-Томас и провели там очень спокойный и запоминающийся медовый месяц. Мы так хорошо провели время, что пообещали друг другу вернуться, возможно, на нашу десятую годовщину.

В течение следующих нескольких лет мы с Лиэнн копили деньги и, в конце концов, купили дом. Это был отремонтированный дом с четырьмя спальнями, красивым крыльцом и большим двором с деревьями и клумбой. В день закрытия сделки Лиэнн объявила, что беременна, и к тому времени, как мы переделали внутреннюю всю отделку дома, в свежевыкрашенной детской появился мальчик. С рождением Томми наша жизнь изменилась, но я не мог быть счастливее. Мы становились семьей, о которой я всегда мечтал.

***

Вскоре после рождения Томми в доме Габриэля произошла перестрелка. Оказалось, что жена какого-то парня устроила сцену с одним из друзей Габриэля, и тот отнесся к этому не так флегматично, как я. Он достал пистолет и, прострелив Джорди ногу, прошелся по дому, пока не нашел свою жену и ее любовника, которых застрелил, прежде чем направить пистолет на себя. Думаю, его жена выжила, и с Джорди был порядок, но и стрелок, и любовник оба погибли.

Суд был полон пикантных подробностей и, как и следовало ожидать, стал большой новостью, даже попал в заголовки национальных передач. Полагаю, семью Патнэм не очень обрадовалп такая огласка, и они поставили Габриэлю ультиматум, заставив его продать особняк и, по сути, сослав его обратно в семейный комплекс в Огайо.

Примерно во время суда я был на вечеринке в доме Билла и узнал Чарльза Тейлора с женой. Я подошел поздороваться, и он вспомнил меня. Мы немного поговорили, и он, казалось, был искренне рад тому, как все для меня обернулось. Когда я уже собирался уходить, он улыбнулся и спросил, что я думаю о Палмере.

– Честно говоря, я уже давно о нем не думаю. А что вы имеете в виду?

– Эээ... ну, я думаю, вы не слышали, но он развелся.

– Его жена наконец-то бросила его из-за измены?

– Нет, и это самое смешное. У них был такой... эээ... открытый брак, и думаю, что в конце концов, она устала от Палмера и влюбилась в одного из своих парней. Как бы то ни было, у нее был железный брачный контракт, так что, Палмеру чертовски не повезло, когда она его бросила.

– Так, что же случилось потом? Он и Меган...

– Нет, я так не думаю, – прервал он. – Ему пришлось уехать из города, чтобы найти себе работу, и я уверен, что он уехал один. Оказалось, что у него нулевые навыки как у адвоката, что никого не должно удивлять. Думаю, он работает с девяти до пяти в хозяйственном магазине своего брата в Питтсбурге. Забавно, да?

– Да, наверное. Небольшое понижение, да?

Тейлор рассмеялся и подмигнул. Я вспомнил, что он сказал мне в своем офисе в день моего развода, и понял, насколько он был прав. У моего бывшего соперника и Меган ничего не получилось, и хотя это было интересно, но мне, чтобы быть счастливым, не требовалось об этом знать. У меня есть семья, о которой я забочусь и которую люблю, и это действительно все, что имеет для меня значение.

Примерно через три года я снова увидел Меган в последний раз. Это было в питомнике-оранжерее, я был с моим мальчиком, сидевшим в тележке, пока я рассматривал какие-то цветущие растения. Лиэнн, бывшая на седьмом месяце беременности нашим вторым ребенком, осматривала деревья в другой стороне питомника. Пока я толкал тележку вдоль рядов лаванды, Меган стояла в дальнем конце прохода и рассматривала корзинку с какими-то травами. Она не сильно изменилась, может быть, слегка прибавила в весе, но в целом, осталась прежней. Я увидел ее первым, или, по крайней мере, мне так показалось, и окликнул. Она подняла на меня глаза и улыбнулась, пока я подходил, толкая свою тележку.

– Привет, Мэтт. Ух, ты, сколько лет, сколько зим. Как дела?

Ее улыбка слегка дрогнула, когда она посмотрела на меня, и она выглядела более уязвимой, чем я когда-либо ее видел. Я улыбнулся в ответ, сказал, что она прекрасно выглядит, а также, что у меня все хорошо. Она кивнула, а затем повернулась и улыбнулась Томми.

– А кто этот малыш?

– Это мой сын, Томми. Томми, поздоровайся.

Как обычно, он немного застеснялся и очень тихо пробормотал что-то, что можно было принять за приветствие.

– Он милый маленький мальчик. – сказала она, улыбаясь. – Ну, как ты, Мэтт? Чем занимаешься?

Мы завязали разговор о садоводстве, а затем выяснили, как вообще проходит жизнь. Она все еще работает на той же работе, получая практически ту же зарплату. Ни с кем серьезно не встречается и не встречалась уже некоторое время. Я не был абсолютно уверен, но по тому, как она говорила, у меня сложилось впечатление, что ее отношения с Палмером закончились задолго до того, как ему пришлось уехать из города. Она упомянула, что Тереза вышла замуж за Стюарта, но, видимо, взаимные обязательства не сработали, и через год они развелись. После этого Тереза переехала к Меган, но в конце концов они перестали ладить, и через несколько месяцев она съехала. Теперь Меган живет одна в маленькой квартире в центре города, где не много зелени. Она сказала, что покупает травы, чтобы посадить их в маленьком ящике на окне, и завидует большому саду, который сажаю я.

Когда мы закончили разговор, появилась Лиэнн, и я представил ее. Мы поболтали еще пару минут, а потом попрощались. Мы с Лиэнн оформили покупки и пошли к машине. Но, как обычно, Лиэнн что-то забыла и побежала обратно в магазин, пока я подгонял машину к выходу. Через несколько минут Лиэнн вышла и выглядела слегка обеспокоенной. Я спросил, не расстроена ли она чем-либо, но она быстро улыбнулась и покачала головой, сказав, что просто пытается убедиться, что мы больше ничего не забыли.

Мы вернулись домой и провели типичный весенний день, занимаясь садоводством и дурачась. В конце концов, Томми, Лиэнн и я устроились на качелях на крыльце, пили лимонад, нюхали сирень и слушали звуки соседей.

Тишину нарушила Лиэнн:

– Итак, о чем вы с Меган говорили до того как я подошла?

– Да ни о чем, просто о садоводстве и прочем. Мне и впрямь нечего было сказать. Было немного неловко, правда.

– Ты не говорил ничего плохого?

– Конечно, нет. А почему ты спрашиваешь?

Я был озадачен.

– Потому что, когда вернулась в магазин, она стояла в том же проходе и плакала. Мне пришлось ее обойти, чтобы она меня не увидела. Она выглядела очень расстроенной.

Я в ответ пожал плечами, так как не знал, что на это сказать. Но когда задумался об этом, то вспомнил все планы, что строили мы с Меган, когда поженились. Планы иметь дом с садом и деревьями, нерушимые отношения и близкую, любящую семью, и я подумал, что, возможно, понимаю, почему наш разговор так ее расстроил.

Я вспомнил, что Чарльз Тейлор много лет назад говорил мне о том, что нужно «двигаться дальше», чтобы мне было все равно, будет ли Меган сожалеть о своем выборе. В конце концов, я последовал этому совету, и он сослужил мне хорошую службу.

Но это не совсем точно, что меня совершенно не волновало, как все обернулось для нее. Я жил дальше и любил свою жизнь, свою жену, своего сына и свой дом. Но когда смотрел с крыльца на лужайку перед домом, обнимая Лиэнн, держа на коленях Томми и вдыхая запах сирени, я понял, чего не хватает Меган, и догадался, что она тоже знает, чего именно.

Думаю, по-настоящему заботливый и доброжелательный человек не стал бы получать удовольствие от несчастья другого, но я ничего не мог с собой поделать. Меган променяла золото на пластмассу, выбросила свои мечты ради кратковременного удовольствия и не смогла их вернуть. Я притянул Лиэнн ближе к себе и улыбнулся.