До последнего тянула и колебалась, выложить, или оставить как есть. Поэтому лицам с неустойчивой психикой и верящих в нечистую силу, читать не рекомендуется.

Я пробудилась.

Я отмывалась под душем битый час. Истратила за раз весь шампунь. А после у зеркала замазывала тональным кремом ссадины и синяки. Меня использовали на всю катушку трое обычных хамов с деньгами, а я повела себя как последняя шлюха, предоставив на поругание им все свои прелести. Почему? Куда испарилось моё достоинство? Куда подевался мой здравый смысл? Но что я могла сделать? Могла не строить из себя шалаву.

Взвесив всё за и против, я вдруг поняла, что их ненавижу. Не за своё тело, это чепуха, заживёт, надеюсь, до свадьбы. За поруганную честь и достоинство. За нанесённую глубокую душевную рану. Об мня вытерли ноги. Вытоптали как хотели, и вытерли. Это позор на всю жизнь. В петлю полезть? И тут я, о, чёрт, стала замечать, как в зеркале на моём лбу отчётливо проступил след от губ, примерно, как от губной помады. Но оно не стиралось! Я ощутила пробежавший в душе холодок.

Я вспомнила сон. В нём старуха вещала о мести. Чушь какая-то. Что-то из области кощеевой иглы и дракона о трёх головах вперемешку со сказочками колдунов вуду. Но я в деталях запомнила этот обряд. А что? Детский лепет? Вот я и проверю.

Засунув грязные трусики в наволочку от подушки, я сшила нечто бесформенное, смахивавшее на чебурашку без ушей. Отыскав ржавую цыганскую иглу, я заколола её за воротник. Смеркалось. Вооружившись фонариком, я вышла на улицу. Мне казалось, что все на меня оборачиваются и провожают осуждающими взглядами. Наверное, в вечернее время с лопатой наперевес я смотрелась весьма несуразно. Наконец, перейдя через трассу, я оказалась в поле, засеянном какой-то люцерной. Отойдя поближе к лесопосадке, я приступила к обряду. Страх быть одной-одинёшенькой в этом безлюдном поле сковывал движения. Мои зубы отбивали барабанную дробь, Казалось, что некто за мной наблюдает, и только и ждёт, чтоб наброситься.

Я сделала в точности всё по инструкции, произнеся в конце трижды фразу.

— Кто со мной насилие сотворил – отправляйся по ту сторону света!

Сделала ли я это с душой? Наверное, да. Потому что сразу почувствовала облегчение. Уже дома я посмотрелась в зеркало и обнаружила, что отпечаток губ с моего лба исчез. Успокоившись окончательно, я улеглась на кровать и крепко заснула. В ту ночь мне не снилось ничего.

А наутро из теленовостей я узнала, что вся весёлая компашка на своём бентли попала в аварию. Выскочив на полосу встречного движения, бентли в черте пригорода угодил под большегруз. Вся троица валялась в реанимации, и было неясно, сколько у них впереди операций, и смогут ли они вообще выжить?

Вот тут я почувствовала, как по спине пробежал противный холодок. Всё выглядело как несчастный случай, но слишком уж много на то совпадений.

Потусторонние силы существовали всегда. Верить-не верить в них дело каждого. Своим дурацким обрядом я привела их в движение, и они стали действовать.

В дверь постучали.

На пороге стояла красивая девушка, разодетая в меха, в дорогих модных сапожках.

— Что ты творишь, ведьма, - с ходу накинулась она, - да я убью тебя, слышишь? Это твои проделки.

— Кто вы такая? Кто вам позволил меня в чём-то подозревать?

— Не строй из себя невинную овечку. Я сестра парня, что лежит сейчас в реанимации. Он мне всё рассказал перед тем, как попасть в аварию. Это ты, больше некому. Он всегда водил аккуратно.

Ага, аккуратно. Знаю я, как эта золотая молодёжь аккуратно машины водит.

— Да это просто несчастный случай!

Девушка молчала, и казалось, вот-вот на меня набросится. Но произошло неожиданное. Она медленно опустилась на колени и бряцая золотом, воздела в мольбе руки.

— Он надругался над тобой, и ты теперь мстишь. Ты думаешь, ты одна такая колдунья? Я тоже кое-чего умею. Останови ритуал. Призови назад своих демонов. Хватит, ты отомстила. Сколько ты хочешь. Назови любую сумму. Ты будешь богатой на всю свою жизнь. Останови.

— Да, это я свершила ритуал. Знаешь, не всё за деньги можно купить.

— Чего же ты хочешь?

— Раздевайся! – скомандовала я.

— Зачем?

— Узнаешь, и почувствуешь на себе, что сотворил со мной твой разгульный братец. Я сказала, раздевайся, и догола.

— Но я не могу. Я догадываюсь, ты собираешься меня опустить и унизить. Я готова унизиться, но я не лесби. У меня просто не получится. Ты не испытаешь удовлетворения.

— А это мы сейчас проверим.

— Но я не могу.

— У тебя минута на то, чтобы раздеться.

Не знаю, что подвигло меня на этот поступок. Я чувствовала в себе перемены. Мне хотелось повелевать. Нечто зловещее сквозило в эфире. Я знала, что месть до конца не свершилась. Остановить? Но мне было сказано, что обратки не будет. Наполовину такое не делается. Тогда почему я решила отыграться на девушке? На этот вопрос я ответа не знала.

Она разделась и распустила свои длинные локоны. Она стеснялась, закрывая ладонями треугольничек у себя между ног. Сама заявилась, я не звала. Аль некто направил?

— На колени!

Я взяла её за волосы и намотала их на кулак. Затащила на четвереньках в комнату, уселась на диван и раздвинула ноги.

— Лижи, - приказала я.

— Не могу.

— А так?

Я нахлестала её по щекам, отчего её лицо стало пунцовым. Она не сопротивлялась. Надеялась на то, что уладит вопрос с моим колдовством?

Она нехотя, медленно стала двигаться к моему лону. На лице отражалась борьба.

— Я помогу тебе, - строго сказала я и положила свои ладони на её упругие холмики.

Немного покрутив вишенки сосков, я нагнулась и приподняла её голову за подбородок.

— Ты даже не знаешь моего имени, - прошептала явно прибалдевшая девица.

— А я попробую угадать. Тебя Марина зовут.

Я не знала, почему это имя выскочило у меня в голове. Но знала, что это так. Кто подсказал? Он подсказал.

На лице девицы отразилось неподдельное изумление, и в следующий миг наши губы слились в долгом порочном поцелуе.

Люстра на потолке слегка задребезжала. В комнате стало как-то холодно. Я оторвалась от поцелуя и прижала её голову к своей промежности. Девушка почти не противилась. С каждым движением она становилась покорнее. Её язычок оказался прытким и страстным. Я двигалась вперёд, а она облизывала и посасывала мне клитор. Наверное, я стонала, получая действительно неземное блаженство. Одной рукой она обнимала мня за бедро, другой мастурбировала свою щёлку. Она тоже стонала.

Мы вместе и бурно окончили.

Придя в себя, она заговорила первой.

— Зря я к тебе приехала. Ты не сможешь остановить силы, которые привела в движение.

— Если ты знала, почему отдалась мне на поругание?

— Сама не пойму. Мой брат трахнул тебя, теперь ты трахнула меня. Это не просто так. В этом есть смысл.

Она медленно оделась, застегнула молнии на сапожках, и гордо подняв голову, бросила тихо.

— Прощай. Помни, я тебя полюбила. Если всё закончится хорошо, я дам о себе знать. Никто тебя больше не тронет. Ели тебя не тронет он.

Каблучки процокали по прихожей. Входная дверь хлопнула.

Вот и всё. Что теперь будет со мной? Темные силы потребуют долг? Ещё как потребуют. Он заберёт мою душу. Потому что я её продала. Продала в тот момент, когда решилась на месть. Но чёрт побери, ведь это же может быть простым стечением обстоятельств! Или совсем не простым?

Ave Samael, Princeps Tenebrarum !

Es Diabolus Magnus senior dei lucis,

Ipsus Deus Chaosis, Pater Ater.

Ave Malchira, Princeps Vesperi,

qui MalaCh ha-'Or ate lucem fueras

et MeleCh ha-Ra factus es contra deum !

Ave Sol Niger, Sol Mortuorum, MaLaCH ha-MoVeTh,

IeTzeR ha-MoVeTh, MeLeCh ha-MoVeTh !

Ave Stator Vesperi, Contraversor Orienti.

Tu es Protector impurorum nefasque, Opressor divinorum.

Ave Samael, Princeps Noctis, Seprens Antiquus,

Hostis dei, Hostis generis numani, Leviathan Regenitus.

Tute es Therion reni, Pater Kain, Pater Armilii.

Tutmet es Conditor Mortis, Princeps Inferni.

Vocamus Te, advocamus Te, veni et vince !

Ya Samael, Chaskian, Chaskiel, Stanaiah, Satanael,

Vocamus Te, advocamus Te, veni et vince !!! !!! !!! !!! !!! !!!

(Несколько ошибок в гимне допущено намеренно, но вслух лучше не декламировать)