Солнечный луч пробившись сквозь щелку тяжелых бархатных штор бордового цвета упал на широкую кровать, высветив безупречно белые простыни и изящную босую ножку с красивыми пальчиками девственно-розового цвета. Хозяйка ножки мирно посапывала уткнувшись носиком в подушку. Звали девушку Лизой и ей недавно исполнилось двадцать два. В свои годы Лиза была худощавым подростком ростом метр семьдесят четыре с длинными ногами, маленькой грудью и гордо сидящей на длинной шее красивой головкой с русыми волосами. Не так давно девушка остригла свои длинные волосы, которые отращивала еще с пятого класса, густая русая коса висела уже ниже пояса. Но детство кончилось и косы тоже, теперь Лиза выглядела напористо и даже дерзко, в то же время сексуально и красиво.

Дверь в ее комнату тихонько приоткрылась и в комнату заглянул отец. Это был высокий мужчина с львиной гривой волос и крупными грубоватыми чертами лица. От отца Лиза унаследовала, пожалуй, только глаза - хамелеоны, которые меняли свой цвет в зависимости от настроения, в остальном же она походила на мать, которая и сейчас, в возрасте около пятидесяти сохраняла свою красоту, благодаря косметическим процедурам, правильному режиму, питанию и спорту. Лизе пока что все это было не нужно, она цвела благодаря своей молодости.

Неслышно ступая, отец подошел к постели дочери. Сейчас на нем был только халат бежевого цвета и тапки - шлепанцы. Постояв несколько секунд, прислушиваясь к ее размерному дыханию, он распустил пояс халата и полы халата частично открыли его обнаженное тело, весьма стройное и подтянутое, а также весьма немаленькое хозяйство, в дремлющем состоянии. Стараясь быть осторожным, отец прилег рядом с Лизой, после чего приподнял одеяло, чтобы накинуть его на себя. Девушка спала в тонкой ночнушке на голое тело. Сейчас только эта тонкая ткань была между голыми телами ее и отца. Тот стал мягко поглаживать спинку, плечи, спускаясь ниже, на талию и маленькую упругую попку.

— Совсем взрослая уже стала - шептал он в ухо дочери.

Лиза простонала во сне, инстинктивно закрываясь от назойливых ласк.

— Пап, дай поспать - пролепетала она сонным голосом.

— Пора вставать, солнышко - ответил отец, не прекращая чувствительных ласк - Сегодня воскресенье, все собираются в церковь. Кто рано встает, тому бог подает.

— Мм.. - недовольно простонала Лиза.

— Просыпайся - напоследок сказал отец и вышел из комнаты

Не открывая глаз, Лиза перевела свое тело в вертикальное положение, сев на кровати, после чего все-таки приоткрыла один глаз, взглянув на суровую реальность - большую комнату с массивной антикварной мебелью и французским окном во всю стену. Глаз закрылся и девушка вновь безвольно упала в горизонт. Босые ноги остались на полу, на небольшом круглом шерстяном коврике, заботливо размещенным у кровати, однако, это не помешало девушке вновь перенестись в царство Морфея.

Отец появился через пять минут и на этот раз без лишних разговоров, взял дочь за плечи и поставил на ноги.

— Ну ка быстро умываться и за стол - скомандовал он.

Недовольно шлепая босыми ногами по паркетному полу, Лиза проследовала в уборную, приняла душ, в который раз оценив преимущества короткой стрижки, сушка длинных волос могла превратиться в получасовое приключение. Из зеркала во весь рост на Лизу смотрела стройная худая девушка подросток с миловидной мордашкой, в которой наряду с женской красотой было еще что-то детское. Лицо было открытым и живым, в нем была та природная уникальность, которую не подделаешь никакой пластикой. Высокий лобик, гипнотизирующие глаза, аккуратный носик, красивые немного пухленькие губы. Пожалуй, правильно то утверждение, что красота в симметрии, но еще пожалуй и в равномерности, в том, что все именно так, как должно быть и не миллиметром больше.

Фигура Лизы относилась к тому выгодному для девушек типу с длинными ногами и коротким туловищем, поэтому, даже несмотря на средний рост, Лиза всегда казалась высокой, но при этом выглядела утончённой и миниатюрной, словно произведение искусства. Некоторые назвали бы ее слишком худой, действительно выпирающие ключицы и кости таза создавали такое впечатление. Лиза никогда не отличалась хорошим аппетитом и, как замечала ее мама, постоянно находилась на грани анорексии. На самом деле девушка не стремилась похудеть, ее внешний вид был вполне естественным для ее возраста.

Столовая располагалась в западном крыле дома. Если смотреть снаружи, то над ней выстроен купол с витражами. В солнечный день, благодаря этим витражам, в столовой можно было наблюдать интересную игру света. Помимо шестиметрового стола из темного дерева, покрытого лаком и бежевых пятнистых кресел, здесь был камин, расположенный между двух высоких четырехметровых окон. В левой части зала был встроенный в стену холодильник, кофе-машина, бар и столик с высокими круглыми креслами, напротив которого располагалась плазменная панель телевизора.

Завтрак состоял из омлета с овощами, гренок и кофе. По утрам аппетита у Лизы не было совсем, она поклевала, как обычно, чтобы создать видимость деятельности, но омлет остался на тарелке примерно в том же количестве. За столом было не принято торопиться, на завтрак отводилось пол часа и даже если есть больше не хотелось, приходилось сидеть за столом и слушать грызню родителей.

— Я не понимаю, почему ты не хочешь взять Евгения - вещала мать - Он же наш родственник.

— У него есть строительное образование? - осведомился отец.

— Причем здесь строительное образование? - недоумевала мама - Ты что, не можешь посадить его на какую-нибудь начальственную должность?

Отец усмехнулся.

— Как ты себе это представляешь?

— Господи, ты же владелец компании, создай мальчику должность, где он мог бы расти и развиваться, мы должны ему помочь и ты знаешь почему.

Лиза уже привыкла к постоянным разговорам на повышенных тонах и даже особо не прислушивалась к ним, думая о чем-нибудь своем. Сейчас ее беспокоил сломанный ноготь на безымянном пальце правой руки. Беспокойство было скорей эстетического характера, поскольку ноготь был короче остальных на целых полсантиметра! Кроме того она хотела смотаться в город, побродить по парфюмерным магазинам, это было одним из любимых развлечений. Нельзя сказать, что у Лизы был недостаток подобных вещей, скорей наоборот, помимо всего прочего у нее встречались эксклюзивные духи, сделанные по спецзаказу именно для нее. К примеру, флакон, подаренный ей на восемнадцатилетие, так и назывался "Lisa Kors" и обошлось это удовольствие Николаю Корсакову в девяносто один миллион рублей.

— А можно я сегодня церковь пропущу? - спросила Лиза, дождавшись паузы в разговоре - Хотела смотаться в город.

Мама неодобрительно посмотрела на нее, но ничего не ответила, сейчас у нее в голове был Евгений. Зная своих родителей, Лиза могла предположить, что мама в итоге добьётся своего и отцу придется устроить Евгения в свою строительную компанию, так что все эти споры - пустое сотрясание воздуха. Лично с Евгением она знакома была весьма поверхностно, но разговоры про мальчика Женю уже были. Года два назад, когда в автокатастрофе погиб его отец, Олег Онегин, Корсаков оплачивал похороны и переводил какие-то деньги на счет сестры мамы Ольги Михайловны. Еще тогда Лиза отметила забавный момент, что мальчика зовут Евгений Онегин, но ситуация не располагала к шуткам и это как-то забылось. В итоге, как и предполагала Лиза, отец сдался и предложил, чтобы Евгений подъехал на неделе.

За окном лимузина стояла прекрасная погода, тем обиднее было тратить время на бесполезную поездку в церковь. Лиза вместе с матерью сидела на заднем кресле, отец сидел на боковом диване. Водительское место было отделено непроницаемым заграждением, так что можно было спокойно говорить о семейных делах, не опасаясь быть услышанными. Разговоры эти были Лизе не очень интересны, отец рассказывал о боданиях с чиновниками, о каком-то Вадиме, который возглавлял службу безопасности аэропорта, это значило, что мать тоже была в теме, обычно отец не любил делиться служебной информацией. Сейчас девушка была бы рада воткнуть в уши наушники и включить музыку, но при родителях это сделать было невозможно.

Церковь начали посещать как раз после трагической гибели Олега Онегина. Батюшка проявил интерес к новым прихожанам, Лиза при разговоре не присутствовала, но родителей он смог чем-то заинтересовать. До поры до времени к Лизе батюшка интерес не проявлял, но где-то месяц назад после службы мать отвела ее в комнату, где их уже ждал отец Афанасий, после чего он сказал, что хотел бы поговорить с Лизой и мать ушла. Такая покорность с ее стороны была необычной, а батюшка стал задавать Лизе странные вопросы, которые, вроде бы, священник задавать не должен. Вопросы касались ее личной жизни и даже половой гигиены. Конечно, Лиза рассказала родителям об этих странностях, на что мама сказала "не выдумывай", да и отец, похоже, был согласен, хоть и промолчал.

Сегодня Лиза была одета в простое платье темно-серого цвета. Мать переживала из за открытых плеч и Лизе пришлось накинуть на плечи темную косынку с узорами и черной бахромой. Чтобы не нарушать стиль, на ногах были маленькие черные лакированные туфли. При входе Лиза накинула косынку на голову, потому что голова должна быть покрыта. Все эти условности ее раздражали, но она не могла перечить родителям.

После службы родители вместе с Лизой не торопились уходить и девушка знала почему. Наконец, священник обратил на них внимание и подошел, перебросившись дежурными фразами с родителями, пригласил Лизу следовать за собой, причем ей показалось, что это было сделано слегка высокомерно и надменно.

— Проходи, присаживайся - слащавым голосом приглашал поп.

Лиза, сняв и повесив косынку на спинку, села на привычный стул с мягким сиденьем темно-зеленого цвета и деревянной окантовкой. Священник подвинул кресло и сел рядом. В самом кабинете не было ничего такого, что бы выдавало его принадлежность к церкви, или религиозному культу, белый потолок со свисающей с него хрустальной люстрой, ламинат на полу, одна из стен сплошная книжная полка, письменный стол у зашторенного окна, еще одну стену занимали шкафы со стеклянными дверями, за которыми были темные бутылки какого-то вина и разные фарфоровые фигурки, здесь же стоял небольшой железный сейф.

— Что-же, дочь моя... - начал поп

— Я вам не дочь - перебила его девушка.

Священник немного удивился, растерянно взирая на Лизу, но быстро собрался

— Да, конечно, в физическом плане, но в духовном... я ведь и по возрасту тебе в отцы гожусь.

— Скорее, в деды - съязвила Лиза

Поп встал и подошел к окну, повернувшись к Лизе спиной. Девушка сохраняла спокойствие и невозмутимость.

— Я хотел с тобой поговорить сегодня вот о чем - сказал поп, после чего повернулся и направился к своему креслу - как ты понимаешь заповедь "возлюби ближнего, как самого себя"?

С одной стороны Лизе не хотелось обижать старика и говорить в церкви неподобающие вещи, но также она не видела себя в роли благостной монашки, рассуждающей о любви к богу.

— Я никак не понимаю эту заповедь - скучным тоном ответила девушка.

— Но ведь это так просто - отец Афанасий сел напротив нее и вдруг положил руку на ее колено, прикрытое лишь черным платьем. Это действие стало для девушки полной неожиданностью, она смотрела на руку священника, словно на гремучую змею, хлопая глазами - Ты ведь уже не девственница и познала любовь мужчины.

От удивления Лиза даже приоткрыла рот

— Вы это серьезно?

Отец Афанасий, ничуть не смущаясь, продолжал поглаживать ее колено.

— Ты знаешь, что любят мужчины - это был то ли вопрос, то ли утверждение. Само по себе поглаживание не причиняло дискомфорта, скорее было приятным.

— А.. ничего, что мы в церкви? - Лиза слышала себя как будто со стороны, ее голос предательски дрогнул, но это сработало, поп убрал руку.

— Ты красивая девушка, Лиза, тебе известно об этом? - медовым голосом продолжал священник - Как думаешь, почему бог наделил тебя этой красотой? Потому что он любит тебя. А если он тебя любит, то и я тебя люблю, понимаешь о чем я?

Лиза хотела отрицательно покачать головой, но это сошло бы за тупость, а ей не хотелось показаться тупой, даже перед этим стариком, поэтому она сделала нейтральный неопределенный жест.

— Я могу помочь тебе - вкрадчивым тоном вещал поп - Помочь обрести твое предназначение. Ты ведь знаешь, что такое предназначение? - священник мягко взял Лизину ладонь в свои сухие старческие руки, но девушка выдернула ладонь и порывисто встала.

— Кажется, мне пора - сказала она, схватив свою косынку и направившись к двери.

— Лиза - строгий голос отца Афанасия заставил ее остановиться - Ты можешь убежать от меня, но ты не убежишь от своей сути.

Как ни хотелось Лизе выбежать за эту дверь и оставить этот морок позади, последняя фраза держала ее словно на крючке.

— О чем это вы?

— Ты знаешь о чем я - сказал поп, в его голосе Лиза услышала плохо скрытую иронию - Сними с себя всю одежду, повесь ее на спинку стула.

Лизе вдруг стало жарко. Переспрашивать было бессмысленно, приказ был отдан достаточно четко и ясно. В ней боролись два противоположных желания: уйти, оставив священника наедине с его похотью, или остаться и узнать, на что он способен. Нет никаких сомнений, что она попадет в ад, если будет заниматься сексом в церкви, удивительно другое, почему отец Афанасий, посвятивший свою жизнь служению богу, предлагает ей то, за что он и сам попадет в ад?

Словно зачарованная она сделала несколько шагов обратно к стулу, повесила косынку и медленно начала расстегивать пуговицы на платье.

— Быстрее - сварливо поторопил отец Афанасий

— Вы... вы верите в бога? - слабым голосом спросила Лиза, снимая платье. Под ним были лишь черные кружевные трусики и такой же черный лифчик.

— Господи, как же ты прекрасна! - отец Афанасий встал перед Лизой на одно колено, возложив ладони на ее бедра и чуть повернув к себе. Носом он уткнулся в ее пупок, выдыхая теплый воздух девушке в плоский живот и брызгая слюной - Нет ничего совершеннее создания божьего - бурчал священник ей в живот. Его пальцы скрючились, ухватив резинку ее трусиков и резко дернули вниз, Лиза вздрогнула от неожиданности. Трусики упали вниз и взору отца Афанасия предстал небритый лобок юной девушки. Нос священника тут же зарылся в эту густую растительность, а Лиза еще раз вздрогнула и поежилась, неловко перебирая ногами, ласки становились слишком чувствительны.

Оторвавшись наконец, священник попытался встать, но возраст взял свое, он едва не завалился назад, Лиза успела подхватить старика, с ее помощью он, наконец, смог подняться на ноги.

— Голова закружилась - объяснил поп свою неустойчивость - Разогнулся слишком резко. Да, не юноша, поди уже.

— Может вам посидеть, отдохнуть? - предложила Лиза

— Ну давай, присяду, коли просишь - несколько наигранно сказал отец Афанасий - А ты иди рядом посиди. Да брось ты одежду, не нужна она сейчас.

Священник сел в свое кресло, а Лиза в одних туфельках скромно присела на краешек стула напротив.

— Вот так мне больше нравится - заявил поп, не стесняясь рассматривал девушку - Грудь маловата, ну ничего, как рожать будешь, вырастет. Сделаешь старику приятное?

— Приятное? - удивилась Лиза

— Да ты, поди, не маленькая, не первый раз с мужиком - пожурил ее поп, показывая на свой пах - Давай, смелее.

— Ну и как мне...? - спросила Лиза

— А ты потрогай, чувствуешь? - предложил поп, откинув набедренник и направив руку девушки.

Под одеждой и правда чувствовался небольшой бугорок, Лиза неловко поглаживала его, надеясь, что этим и ограничится, сидеть голой на стуле было тревожно.

— А ну ка, дай я тебе его покажу - сказал священник, поднимаясь. К удивлению Лизы, он и правда стал раздеваться. Делал он это неторопливо и основательно, но управился в пять минут. В одежде он выглядел, конечно, лучше: тощие волосатые ноги, короткое туловище с небольшим брюшком, слегка волосатая грудь, морщинистая шея, но лобок, как ни странно, был почти без волос. Член тоже оказался невелик, но в рабочем состоянии изгибался, как басурманская сабля.

— На колени, дочь моя - скомандовал поп, присаживаясь голым в свое кресло

В этот раз Лиза не стала спорить насчет дочери, послушно опустилась на колени и ее рот наполнился. Поп возложил свою ладонь на затылок девушки, управляя процессом. Во рту у Лизы член стал еще больше и тверже, что позволило отцу Афанасию действовать более решительно. Головка члена била в мягкое нёбо девушки, Лизе казалось, будто ее бьют по лицу кулаком, несильно, но неприятно. Невольно, слезы потекли из глаз. Насладившись оральным сексом, но так и не кончив, священник поднял заплаканную девушку, подвел ее к столу, у зашторенного окна. Он заставил Лизу наклониться и прильнул к ней сзади.

— Нет! - воскликнула девушка, чувствуя как член уперся в ее анус, но поп, не обращая внимания на возражения, вогнал свой член в задний проход. Лиза, конечно, уже занималась анальным сексом, но это случалось нечасто, поэтому ее анус нуждался в разминке. Однако, отец Афанасий шел напролом.

— Потише - попросил он девушку, не прекращая сношать. Лиза закрыла рот ладонью, не прекращая мычать, а другой рукой уперлась в пах отца Афанасия, не давая ему вводить слишком глубоко, однако поп перехватил ее руку, девушка отозвалась стоном, в котором слышалось отчаяние и страдание, из глаз снова брызнули слезы.

Дряхлый старичок оказался еще весьма крепким, он долбил Лизу не слабее молодого мужчины. Если бы дубовый стол не был таким тяжелым, то ходил бы ходуном, а так доставалось Лизиным ногам, которые упирались в столешницу.

Запыхавшись, поп подхватил Лизу подмышки, заставив разогнуться и стал вместе с ней медленно разворачиваться. Девушка по новому взглянула на свое положение. Ее босые ноги были расставлены шире волосатых ног священника и были вывернуты пальцами немного внутрь. Так, прямо вместе с ней на члене, отец Афанасий и двинулся к дивану.

Ходить с членом в заднице Лизе еще не приходилось, она вместе с попом была единым странным четырехногим существом, этакой огромной гусеницей. До дивана шли минуты три, не меньше. Оперев Лизу о подлокотник, отец Афанасий вновь взялся за свое. Девушка уже более-менее адаптировалась и теперь лишь громко дышала, почти не издавая стонов, что не очень нравилось священнику, который начинал сношать девушку жестче, чтобы эти стоны из нее высечь. Кончил он, не вынимая и еще пару минут был в Лизе, которой уже хотелось освободиться от бремени. Отдышавшись, поп вышел из девушки и вместе с его спермой вышел воздух, послышался не очень приличный звук. Лиза всхлипнула.

Поп, однако, сочувствия не проявил. Он кинул ей рулон с бумажными салфетками, сопровождая его словами "Подотрись". Прошло не меньше пяти минут, прежде чем Лиза кое как успокоилась и начала приводить себя в порядок. Еще через десять минут она оделась, отец Афанасий вновь облачился в свою униформу.

— К следующей встрече лобок побрей - наставлял девушку священник - Все должно быть чисто, как у младенца. И попу подготовь, я чаще буду в попу брать, все поняла?

Лизе не нравился хозяйский нагловатый тон попа, но она промолчала. По пути к машине, девушка бегло обдумывала сложившееся положение, чувствуя, что ее походка, как будто бы изменилась.

— Ну неужели? - сказал отец, когда Лиза заняла свое место в лимузине - Мы думали, ты ночевать там останешься.

— Могли и не ждать - сказала Лиза, ей показалось, что после долбежки в горло, ее голос стал другим, чуть более низким и грубоватым.

— Возлюбил тебя отец Афанасий - заметил отец, вызвав удивление девушки, которая еще не решила, признаваться родителям, или нет.

— Откуда ты знаешь? - спросила она своим новым голосом.

— Да столько времени на тебя потратить - объяснил отец - Он же не простой какой-нибудь поп, или ты думаешь, мы просто так к нему катаемся? Он, знаешь, кого причищает? - отец многозначительно поднял палец вверх - Ого-го! Отец Афанасий и не каждого принять согласится, к нему вся бизнес-элита в очереди стоит. Так что гордись, дочь.

— Это неважно - встряла в разговор мама - Важно, что отец Афанасий очень светлый человек!

— Интересно, в каком месте... - процедила Лиза сквозь зубы.