Была зима 2011 года. В то время я переживала непростой период в жизни. Перед Новым годом я поссорилась с родителями, да так сильно, что пришлось съезжать от них. Денег у меня особо не было, а решать вопрос надо было быстро. В общем, единственным подходящим вариантом оказалась крошечная однушка в Гольяново у чёрта на рогах. Район был, честно говоря, не очень, да и до службы (а я работала в милиции – вся эта история произошла как раз незадолго до того, как её переименовали в полицию) мне теперь приходилось добираться больше часа вместо прежних двадцати минут. Но я старалась не терять оптимизма и поддерживать себя в форме: занималась спортом и, в частности, бегала – даже зимой.

Вот и в тот январский день я отправилась на пробежку. Был холодный ветер, и я, не рассчитав с одеждой, основательно подмёрзла. «Ну ничего, сейчас приму тёплый душ, налью себе горячего чаю...» – мечтательно думала я. Но всё получилось совсем по-другому. Выйдя из лифта, я натолкнулась на Матвея – типичного гопника лет 18, жившего в соседней квартире: высокий, прыщавый и без малейшего проблеска интеллекта, он был мне неприятен даже чисто физически. Матвей стоял и курил вместе с незнакомым мне парнем, с любопытством разглядывавшим меня.

– Здравствуй, Матвей.

– Привет.

– Матвей, послушай. Я же просила тебя не курить на площадке. Дым идёт в квартиру. Ну неужели так трудно понять?..

– Иди на хуй.

Я растерялась. Что мне было делать?.. Задержать его я не могла: я была не при исполнении и без оружия. Вызывать милицию смысла не имело: он спокойно докурит и уйдёт, пока наряд будет ехать. Поставить его на место словами? Этого я как раз и не очень умела делать. Развернуться и просто уйти оплёванной? Немыслимо... Тем временем пауза затягивалась: нужно было как-то реагировать.

– Как ты разговариваешь? В отделение захотел?.. – выкрикнула я.

Матвей не спеша затянулся сигаретой и выпустил дым мне в лицо:

– Иди на хуй, я тебе сказал.

Кровь ударила мне в голову. Уже не владея собой, я отвесила Матвею крепкую пощёчину. Он ощерился:

– Ах ты сука.

Я поняла, что сейчас произойдёт что-то нехорошее, и тут же Матвей сильно ударил меня в живот; я согнулась от боли. Дыхание перехватило так, что я не могла даже крикнуть и позвать на помощь. Матвей, не дав мне опомниться, заломил мне руки за спину и затащил меня в квартиру. От него исходил явственный запах алкоголя. Всё произошло так быстро, что если бы ли кто-то из соседей и услышал шум, вряд ли бы он успел заглянуть в глазок и увидеть, что происходит на площадке. Матвей подтащил меня к столу и прижал к нему.

– Тёма, давай полотенце! – крикнул он своему дружку.

Артём тут же запихнул мне в рот невесть откуда взявшееся полотенце и притащил простыню, которой парни крепко связали мне ноги. Я не сопротивлялась: мне было страшно, что они продолжат меня бить.

Затем Матвей заломил мне руки за спину и начал связывать их брючным ремнём. Вдруг он отвесил мне коленом поджопник:

– Не дёргайся!

И через несколько секунд – другой, ещё сильнее:

– Не дёргайся, я сказал!

Я обернулась, встретилась с ним глазами, и мне стало очень страшно: они были мутные от бешенства.

Я не понимала, что происходит. За что он меня бьёт, я же не сопротивляюсь? Похоже, он просто решил так наказать меня: я ударила его один раз – он меня несколько. Чтоб я знала, как с ним драться. Слёзы текли у меня из глаз от обиды и бессилия. Наконец Матвей стянул мне руки ремнём. Связанная по рукам и ногам и с кляпом во рту, я была абсолютно беспомощна и могла только мычать. Но в соседних квартирах меня вряд ли слышали: Артём включил громкую музыку, которая надёжно заглушала издаваемые мной звуки.

– Всё, сука. Никуда ты теперь не денешься, – злорадно констатировал Матвей. – Сейчас я тебя...

Он стянул с меня штаны, резким движением сорвал трусики и шлёпнул по попе:

– А ничего так у тебя задница!

– Давай её в жопу, Мотя! – подбодрил его Артём.

– Сейчас. Я давно хотел её трахнуть.

У меня всё похолодело. Сейчас он меня изнасилует, и мне никак не спастись. Я отчаянно замычала, но Матвей снова двинул меня коленом под зад:

– Заткнись!

Я замолчала, в ужасе ожидая того, что было мне уготовано. Но Мотя не торопился. Сперва он решил «поласкать» меня. Его руки касались моей попы, бёдер, потом переместились на промежность... Потом Мотя неожиданно убрал руки, расстегнул брюки и резко, одним движением всадил член мне в задницу. Я дёрнулсь и замычала сквозь кляп.

– Сама напросилась, – злорадно бросил Матвей.

– Нравится, сучка? – издевательски поинтересовался он спустя полминуты. Он делал своё «дело», попутно продолжая оскорблять и унижать меня. Иногда я отключалась и переставала понимать, что он говорит: его слова доносились откуда-то далеко и не проникали в сознание. Потом я снова начинала воспринимать его ругань.

– Уу, ментовка грёбаная.

– Я тебя ненавижу, сука.

Я не понимала: откуда такая лютая ненависть? За что он меня так ненавидит? Конечно, мы из разных слоёв общества – он маргинал, я милиционер, но ведь я ничего плохого ему лично не сделала. Так откуда эта злоба?..

Артём достал телефон и стал фотографировать нас с Матвеем. Матвей дёрнул меня за волосы и заставил повернуться лицом к камере. Видимо, фотки нужны были им, чтобы потом похвастаться дружкам. Господи, до чего же они уверены в своей безнаказанности: не боятся даже фотографировать...

Я плакала: не столько даже от боли – она была терпимой – сколько от бессилия, унижения, стыда и ощущения собственной ничтожности: хороша же девушка-милиционер, которая не может защитить даже саму себя!.. Я мечтала, чтобы этот позор поскорее закончился, но Матвей не торопился: он растягивал удовольствие, упиваясь моими страданиями. И ещё эта тупая музыка бухала по мозгам. Вас когда-нибудь насиловали под музыку? Меня насиловали.

Происходящее не укладывалось в моей голове: всего за каких-то несколько минут мой социальный статус упал на самое дно. Надо сказать, окружающие по большей части относились ко мне с уважением. На службе я была на хорошем счету, к своим 23 годам дослужилась до звания сержанта. Помимо этого, я занималась спортом, и тоже не без успехов: дотянулась до кандидата в мастера спорта по плаванию. Последнее время я уже меньше тренировалась и соревновалась, а года три назад даже стала чемпионкой общества «Динамо» на одной из дистанций. И всё это за каких-то несколько минут было отброшено куда-то в сторону: сейчас я, абсолютно беспомощная, была в плену у двух ничтожных подонков, которые делали со мной, что хотели. Жгучая обида и чувство несправедливости от того, что всё это происходит именно со мной, разъедали мою душу.

А Матвей продолжал насиловать меня. Мне казалось, что это длилось уже целую вечность. У меня разболелась голова: в квартире было жарко и душно, а плотный кляп затруднял дыхание. Мне вдруг подумалось, что, судя по тому, несколько спокойно и уверенно он себя чувствовал и насколько у них всё было подготовлено – и полотенце, и простыня для связывания – я была далеко не первой жертвой этих ребят.

Наконец Матвей кончил, вытащив перед этим член и забрызгав своим семенем мои ягодицы. Я не испытала большого облегчения. В мозгу пульсировало: «меня изнасиловали... изнасиловали... изнасиловали...» Связанные руки затекли. Но это был ещё не конец.

– Хочешь её? – спросил Матвей у Артёма, вытирая член моими штанами.

– Хочу, чтоб она у меня отососала. Только боюсь, как бы не откусила.

– Я тебе помогу.

Он куда-то отошёл, потом вернулся, нагнулся ко мне, и я почувствовала прикосновение к шее чего-то твёрдого и холодного. Это был нож!

– Если хочешь домой попасть, соси у него так, как ты своему мужику сосёшь, – приказал Матвей.

Артём вынул кляп и тут же поднёс член к моим губам. Я рефлекторно прикрыла рот, но тут же почувствовала, как Матвей сильнее надавил ножом мне на шею.

– Соси, я сказал, – угрожающе произнёс он.

Что мне оставалось делать? Я открыла рот и послушно приняла член Артёма. До того момента мне всего раза два или три доводилось делать минет – своему нынешнему и бывшему парню – и всегда это было довольно противно. Но сейчас ощущения были гораздо неприятнее, чем те, что мне доводилось испытывать раньше. Чего стоил хотя бы запах, исходивший от его члена!.. Убедившись, что я делаю то, что от меня требуют, Матвей отошёл и тоже стал фотографировать меня. Для чего им эти фотки? Сколько человек увидит мои позор?..

– Языком работай! – потребовал Артём.

Я подчинилась. Меня мутило. Слава богу, Артём, не в пример Матвею, кончил довольно быстро, забрызгав мне спермой всё лицо и волосы: его запас семенной жидкости был каким-то огромным. Я лежала без сил. Очень болели руки.

– Развяжите мне руки... Очень больно, – попросила я.

– Ну чего, развяжем её? Или парней позовём? – поинтересовался Матвей у Артёма.

– Да хватит с неё на первый раз.

– Ну ладно.

Он развязал мне руки, и я бессильно уронила их вниз.

– Вставай, чего ты разлеглась? Или по второму кругу хочешь? – грубо прикрикнул он.

Я встала и натянула штаны.

– Встань на колени, – спокойно, но с какой-то скрытой угрозой в голосе попросил Артём.

Я подчинилась. Теперь я смотрела на них снизу вверх.

– Кому-нибудь расскажешь – тебе хана, – пригрозил мне Матвей. – Были бы мы где-нибудь во дворе, мы бы тебя вообще прикончили. Так что можешь считать, тебе повезло. Вали отсюда.

– Постой, – остановил его Артём. И уже мне:

– Откуда у тебя такие серёжки?

– Молодой человек подарил...

– Ну, ещё подарит. Снимай.

Я замотала головой и тут же получила удар ногой в живот. Пришлось опять подчиниться. Я стала снимать серёжки, но руки так тряслись, что у меня не получалось. Артёму надоело ждать, и он сам сорвал с моих ушей украшения.

– А теперь пошла нахуй отсюда, – скомандовал он.

Я поднялась и торопливо пошла к двери, не дожидаясь, пока они захотят от меня чего-нибудь ещё.

Дома я прорыдала всю ночь. Мне было очень плохо и страшно. Особенно угнетало то, что мои обидчики сейчас находятся совсем рядом. Ладно бы это было где-то на улице: изнасиловали и ушли, и я их больше никогда не увижу. А они сидят сейчас в соседней квартире, в каких-то десяти метрах от меня, и, небось спокойно бухают и похваляются друг перед другом.

«Ничего, ничего, Полина. Ты их посадишь! Они в тюрьму сядут!» – исступлённо шептала я сама себе, заливаясь слезами. Но легче мне от этого не становилось. Я понимала, что мне не хватит духа сделать это: я очень боялась их. К Матвею вечно ходили какие-то дружки. Наверняка он похвастается им своим «достижением». Если я подам заявление в милицию и Матвея с Артёмом арестуют, их друзья смогут отомстить мне. А мне совершенно не улыбалось, чтобы толпа гопников пустила меня по кругу или избила до полусмерти, а то и прирезала где-нибудь во дворе.

После этого я больше не чувствовала себя в безопасности. Я боялась выходить на улицу и возвращаться домой: вдруг я снова столкнусь с Матвеем? В ту же ночь я решила съехать с этой квартиры, но отсутствие денег не давало возможности решить вопрос быстро. Следующие недели полторы или две всё было спокойно. А потом... как-то, выходя из лифта, я снова натолкнулась на Матвея. Он стоял и курил, причём прямо под моей дверью. Увидев меня, он ухмыльнулся и приспустил штаны, продемонстрировав своё достоинство:

– Хочешь?

Я оцепенела. Он выбросил сигарету, схватил меня за руку и с силой потащил к себе в квартиру. Что было дальше – тема для отдельного рассказа...