Вероника протопала по крыльцу, и влетела в комнату.

— Лерка! Где у вас туалет? Щас обосс...

Она не договорила. Фил обхватил ее за шею и притянул к себе.

— Тихо, киса. Будет тебе и туалет и ванна. И какао с чаем.

Он вдохнул запах ее волос и довольно улыбнулся. Вероника подергалась, но вырваться не получилось, тогда она начала извиваться, сжимая бедра, чтобы не обмочиться. Ее расширенные глаза говорили о том, что она сделает это еще и от страха, а не только от того, что больше не может терпеть.

— Отпусти ее, Фил. Не видишь, обоссытся сейчас твоя телка, — сказал Кот.

— Что тут... вы кто? Лер, что происходит?

Лерка успокаивающе улыбнулась.

— Иди сначала дела сделай. В конце коридора.

Вероника обвела всех безумным взглядом, задержалась на мне, удивленно подняв брови. Но спрашивать ничего не стала. Развернулась и убежала в туалет.

— С ней никаких проблем не будет. Не надо ее пугать. Пожалуйста, — попросила Лерка.

Фил пожал плечами.

— Ну, если так, мне даже лучше. Охота мне, что ли всех вас запугивать? Маньку только погоняю, прикольная она.

Он посмотрел на меня с глумливой улыбочкой и подмигнул.

— Готовь, Маня, вазелин.

Лерка еще раз окинула меня холодным взглядом и отвернулась. Все замолчали. Мне показалось, что им есть о чем поговорить, но разговор этот не для моих ушей. В комнату настороженно вошла Вероника. Остановилась, еще раз оглядев компанию, и без слов села на предложенный Филом стул.

— Лер, если ты в заложниках, моргни два раза, — прошептала Вероника.

— Расслабься, все нормально.

— А это что за грубые и красивые мужчины?

На этих словах Фил с довольной рожей выпятил грудь и подмигнул Коту.

— Сейчас все расскажу. Котик, пусть он уйдет, — Лерка дернула подбородком в мою сторону и погладила Кота по плечу.

Она уже называет его котиком. Это значит, я остался совсем один. Вероника не встанет на мою сторону даже в мыслях. Я ее знаю.

— Он твой муж, сама ему и скажи, — лениво ответил Кот.

Лерка долго не думала, как попросить меня уйти. Точнее приказать.

— Брысь отсюда. Сиди на кухне и жди, пока не позовут.

Я помедлил, все еще не принимая, что это сказала Лерка. Это не она, ее будто подменили. Она не могла так со мной.

— Ты оглох?! — ее восклицание вывело меня из ступора.

Повесив голову и медленно переступая ногами, как старик, я побрел на кухню.

— Стой! И грязную посуду забери. Будет чем заняться.

Вероника смотрела на эту сцену, прикрыв рот рукой, и не верила своим глазам.

На кухне я ничего не делал. Стоял и смотрел в окно. Когда устали ноги, я сел прямо на пол. В таком маленьком помещении даже табуретка была бы лишней. Главная мысль в голове была только одна: что я буду делать, когда этот кошмар закончится? Думал и не находил ответа. То, что это прекратится с окончанием аренды дачи, нет сомнений. Они уйдут в закат, оставив меня одного. И убивать меня никто не собирался. До сих пор меня и пальцем не тронули, их цель — издевательства. Но почему? Почему я?

Из комнаты, где сидела теперь уже теплая компания, периодически раздавались взрывы смеха, топот и радостный визг. Потом все ненадолго стихло. Я услышал то, чего боялся еще час назад, но теперь мне было уже все равно. Из двух спален стали доноситься стоны моей жены и Вероники. Казалось, они соревновались, кто громче выразит свои чувства. Когда затихли стоны и прекратились звонкие шлепки тела о тело, наступила давящая тишина. Потом скрипнула дверь спальни, где трахалась с Котом моя жена, и в коридор, пошатываясь, словно ее только что драло десять негров, вышла Лерка. Растрепанная, с потекшей косметикой. Ее полупрозрачный пеньюар висел на одной лямке, оголяя грудь по самые соски. Она подошла к двери туалета, но заметив меня, сидящего на полу, повернула на кухню.

— О! — сказала она удивленно. — Сидишь? Все еще не сбежал?

Она зашла в кухню закрыла дверь и уставилась на меня, о чем-то думая. Неужели она хочет поговорить? Без свидетелей, один на один. Но я ошибся. Она задрала пеньюар, и чтобы не намочить себе ноги, натянула двумя пальцами опухшие, красные половые губы. Мне на голову с сильным напором полилась моча. Видно долго Лерка терпела, пока ее трахали.

Что бы я сделал, если бы она приказала открыть рот? Наверное, открыл бы. Мне было уже все равно, что со мной делают. Хуже не будет. И она приказала, будто прочитав мои мысли.

— Открой рот, чмошник.

Я почувствовал во рту горько-соленый вкус мочи и закашлялся. Поток постепенно иссяк, Лерка потеребила половые губы, чтобы сбросить последние капли и поправила пеньюар.

— Ну, ты и лох, оказывается! Зря я чего-то ждала. А обоссать я тебя давно хотела, ты это заслужил.

Что она имела в виду? Чего ждала? Задавая себе эти вопросы, я знал ответ. Я мог бы оправдать ее ожидания. Но неужели ее бы устроило, например, мое нападение на Кота? Все же понимают, что я не продержался бы и несколько секунд. Нужен был план, который, к сожалению так и не пришел мне в голову. Они, кажется, предусмотрели все, что я мог бы предпринять, а мое безропотное подчинение, чтобы выиграть время, ни к чему не привело, все зашло слишком далеко. Я по шею в дерьме и не знаю, как из него выбраться.

Лерка развернулась, чтобы уйти, но передумала. Не оборачиваясь, с горечью произнесла:

— Ну почему ты такой трус? Где твоя гордость?

— Я не трус. Я пытаюсь найти выход, поэтому иду на поводу этих отморозков.

Она развернулась ко мне лицом, села на корточки и с неподдельным любопытством стала меня разглядывать.

— Ты боишься, что тебе сделают больно. Для тебя лучше быть униженным, а не избитым. Так ведь? Не ври хотя бы себе. Признайся.

Я виновато отвел взгляд и кивнул. Да, я трус. Давно надо было себе признаться, что это так.

— Что бы это дало, если бы я полез в драку? Против двоих! — попытался я оправдаться.

— Никто бы тебя не тронул.

— Откуда ты знаешь?

— Это было одним из моих условий.

В наступившей тишине стало слышно, как по далекой трассе с шипением и глухим гулом проносятся машины.

— То есть..., но я-то этого не знал!

— Еще бы! Это был мой подарок тебе в честь нашего скорого развода. И мы развели тебя по-королевски. Это урок для тебя, но ты не справился. А я думала, что в экстремальной ситуации ты наконец-то поведешь себя как настоящий мужик.

Она пожала плечами.

— Ошиблась. Я устала везде и во всем быть главной, решать за тебя. Ты просто плыл рядом, будто какашка, увлекаемая течением. Течением, которое создаю я.

У меня было много вопросов и возражений, но я не знал с чего начать, поэтому слушал ее, не перебивая.

— У тебя три варианта, как в сказке. Первый — сейчас ты можешь переодеться, сесть в машину и исчезнуть из моей жизни. Встретимся в суде на разводе. Или можешь сначала послушать, что я от тебя хотела, устраивая этот спектакль. Это точно пригодится тебе в будущем. Есть еще третий вариант, оставить все как есть. Мы продолжим игру, если тебе это нравится, конечно. Мне так очень зашло. Надо было раньше приучить тебя к доминированию. Меня это дико возбуждает.

Она горько усмехнулась.

— Может мы бы тогда и не расстались.

— Но ты трахалась с ним!

— Конечно. Заметь, только с Костей.

— А минет под столом? Они же сидели там оба. Тебе все равно с кем и сколько их?

— Такое я бы никогда не сделала при чужих людях. Это инсценировка.

Лерка сунула три пальца в рот и стала их сосать, причмокивая, точно так же как тогда под столом.

— Значит этот Кот тебе не чужой?

Она вздохнула.

— Тебя это не касается, но хочется верить, что не чужой. Филипп давний любовник Ники, а Костя его друг. Я познакомилась с ним всего неделю назад. Так что не переживай, до сегодняшнего дня я тебе не изменяла. Но все к тому шло. Кстати, они никакие не бандиты, у них свой бизнес. Серьезный. И как приложение — весьма высокий статус со всеми вытекающими. Я еле уговорила Костика поучаствовать.

— Это все неправильно... жестоко...

— По-другому ты бы не понял. Не узнал, кто ты есть на самом деле. Твои отговорки о каком-то там плане в реальной жизни тебе не помогут. Смотри сам, все уже свершилось: меня изнасиловали, а тебя опустили ниже плинтуса. Конечно это спектакль, но суть не меняется. Ты трус. Был момент, когда я стала надеяться, что ты взбрыкнешь, начнешь сопротивляться, но этот момент быстро прошел. Ты сдался. Это когда Филипп приказал тебе переодеться в мою одежду. Тебя хватило только на слабое «не буду». Если честно, я бы все равно от тебя ушла, даже если бы ты полез в драку. Повторяю, это был спектакль для тебя и от исхода ничего не зависело. Костик мне нравится, и трахается он как бог. С ним я чувствую себя женщиной. А с тобой было... никак. Я говорю тебе это не для того, чтобы унизить, это просто правда.

Она протянула руку, чтобы потрепать меня по волосам, но вспомнила, почему я весь мокрый, и руку убрала.

— Посиди, подумай. Я загляну, если ты еще будешь здесь. Поссать. — Она улыбнулась. — А пока никто не будет знать, что ты в курсе всего. Мне интересно, какой вариант ты выберешь. Осталось два — первый и третий.

Лерка поднялась, и вышла. Через несколько минут раздались ее громкие стоны. Наверное, специально для меня.

Я взял кухонное полотенце, вытерся, нашел до хруста засушенную половую тряпку, вытер с пола лужу мочи. В голове ни одной путной мысли. Что мне теперь делать? Еще вчера я был обычным человеком, в меру ленивым, избегающим брать на себя серьезную ответственность. Как все. Сегодня — жалкий, униженный женщиной моральный труп. Еще и виноват в этом сам.

Я посмотрел на деревянную стойку с набором ножей и отвел взгляд. Нет, убить себя я не смогу, но... надо подумать. Я снова посмотрел на ножи. Одинаковой длины, с одинаковыми деревянными ручками. Хм...

Я тщательно помыл все ножи, протер их тряпкой и, не касаясь ручек, повесил на крючки.

Просто так уйти я не могу. Я должен доказать себе, что не трус. И вот мое решение, каким бы парадоксальным оно не было — я остаюсь. Сначала проверю, до какого уровня дойдет их жестокость и издевательства, а там поживем — увидим. Может мне хватит смелости для того, что я задумал.

Из второй спальни стараясь не шуметь, вышла Вероника. В отличие от Лерки она была в нормальном состоянии, если можно так выразиться. На ней были только узкие белые трусики и бюстгальтер. Вероника посмотрела по сторонам, заметила меня и двинулась в мою сторону. Что ж, еще один сеанс унижения. Даже если она ничего не сделает, просто смотреть ей в глаза будет для меня унизительно. Хотя она почти ничего не видела, ей наверняка все рассказали.

— Как дела? — спросила она будничным тоном. — Еще не родила, Маня?

Нет, от этой сочувствия точно не стоит ждать.

— Ты чего такая мокрая?

Вероника потрогала мои волосы и принюхалась.

— Фу, зассанка!

Она скривилась, но тут же на ее лице заиграла глумливая улыбочка.

— А что, так можно было? Как это пикантно! А ну-ка, закрой глаза и открой рот! Хотя нет, глаза можешь не закрывать. Между девочками ведь нет секретов?

Я со вздохом подчинился. Она оттянула трусы набок, открыв наголо бритый лобок и такие же, как у Лерки припухшие от долгого секса половые губы. И немного присела, прицеливаясь мне в рот.

Какое-то время ничего не происходило, но вот на мое лицо брызнули первые капли и полилось. Тугая прозрачная струя ударила мне в нос и рассыпалась брызгами по щекам. Вероника как Лерка двумя пальцами меняла направление струи и ей все-таки удалось попасть мне в рот. Она закряхтела, и даже пукнула от напряжения, чтобы напор был посильнее. Сделав свое дело, Вероника промокнула остатки мочи салфеткой и поправила трусы.

— Ты мне всегда не нравился. Так что берегись, я с тебя теперь не слезу.

Откуда в ней столько злости на меня? Что я ей сделал? Или это то самое чувство безнаказанности, пробуждающее в людях все самое отвратительное? В голосе Вероники явственно чувствовалось злорадство и презрение.

Наверное, мне стоило ее опасаться. И еще Лерку. Когда она поймет, что я остался, она оторвется на мне по полной. Фил и Кот, после всего, что я о них узнал, участвовать в этом разврате вряд ли согласятся. Они только исполняли свои роли. Это к лучшему, ведь женщины самые мстительные существа. Чем хуже для меня, тем лучше. Так я быстрее дойду до точки, когда смогу сделать то, что задумал.

Вероника ушла воодушевленная перспективой поглумиться надо мной и сразу постучала в спальню в Лерке. Моя жена высунулась в приоткрытую дверь.

— Чего тарабанишь? Костик спит, — сказала она шепотом.

— Филя тоже уснул. Выйди, пошепчемся.

Они ушли в большую комнату, и я опять остался один. В принципе, сейчас, когда знаю все, я мог бы выйти на улицу, походить по дому, но мне не хотелось нарываться лишний раз на насмешки и издевательства. Я остался в своем убежище. Надо будет, позовут, а у меня будет время еще раз обдумать детали плана. Теперь он у меня есть, хоть и цели совсем другие. Но и обстоятельства изменились.

Надолго одного меня не оставили. Лерка принесла аккуратно сложенное платье, трусы и бюстгальтер. На этот раз все было атласное, черного цвета. Сверху лежало полотенце и кусок мыла.

— Ты конченый идиот. Знала бы я раньше за кого выхожу замуж. — Она покачала головой. — Теперь не плачь, сам на это пошел.

Лерка бросила мне одежду и процедила сквозь зубы:

— Иди, помойся и переоденься, чмо. От тебя воняет.

После душа мне полегчало. Меня будто обновили, два точка ноль, новая версия. Теперь я готов ко всему, потому что знаю, ради чего это затеял. Жестких пыток я может, и не выдержу, но вряд ли до этого дойдет. Они же не совсем отбитые на голову.

Я натянул женские трусы, оказавшиеся мне в пору. В бюстгальтер натолкал тех же тряпок и развернул платье. Суки! Это был костюм горничной из сексшопа. Скорее всего, его привезла Вероника, хотя я бы не заметил эти тряпки и в наших вещах. Значит, у них был стройный план, кто, что должен говорить и делать. Не скажи я про облигации, меня бы все равно как-то заставили переодеться. Но этот костюм мог их выдать. Я бы задумался, зачем Вероника или Лерка, не суть, взяла с собой этот сексуальный наряд. Не передо мной же красоваться. Потянулась бы ниточка, и я бы обо всем догадался. Я не полный идиот, и могу мыслить логически.

Мне никто не сказал, что я должен делать после душа, поэтому я опять ушел на кухню, ждать неизвестно чего. Но меня услышали. Кот и Фил видимо еще спали, потому что Вероника кралась на цыпочках по коридору. С гаденькой улыбочкой на лице она встала в проеме двери моего убежища.

— Ммм, красотка Маня, — сказала она со слегка заплетающимся языком.

Видимо они с Леркой успели поднабраться, пока я смывал их мочу с тела.

— Пошли со мной. Будем приводить тебя в порядок.

Я пошел за ней с некоторой опаской. Осознание своей власти над другими очень быстро портит человека. Что она могла придумать на пьяную голову? Явно ничего хорошего.

Оказывается, в большой комнате они развернули целый косметический салон, вывалив на обеденный стол всю свою косметику. Вероника села около Лерки и приказала:

— Встань на колени. Рядом. Лицом сюда, — она показала на Лерку, — и руку на стол положи. Сначала левую.

Ладно, это не так страшно, сколько унизительно. Из меня сделали куклу, которую надо причесать и накрасить. Не наигрались в детстве?

Вероника, высунув язык от старания, красила мне ногти ярко красным лаком, а моя жена начала с век, легко прикасаясь к ним маленькой кисточкой.

— Как тебе Костя? — спросила Лерку Вероника, не отвлекаясь от маникюра. — Оправдал ожидания?

— О-о-о, — протянула Лерка, — на все сто!

Она перестала меня красить и вздохнула.

— Надеюсь, ему тоже понравилось.

— Не сомневайся. Ни один настоящий мужик не отпустит от себя такие сисечки и попку.

Она посмотрела на меня в ожидании какой-нибудь реакции, но я не повелся. Стоял смирно и делал вид, что внимательно рассматриваю надписи на коробочках с косметикой. Конечно, этот разговор они начали специально для меня. Вероника продолжала играть роль, а Лерка просто издевалась, желая сделать мне больно.

— А там у него как? — снова спросила Вероника, понизив голос. — Ну, большой?

— Ой, нашла что спросить! Большой, больше чем у некоторых. И тело такое... эти кубики на прессе, сильные руки. Я готова выполнить любое его желание, даже самое грязное. Знаешь, я первый раз в жизни делала минет с удовольствием.

— Кстати, хотелось бы знать, с чем тебе пришлось мучиться эти семь лет.

Они обе посмотрели на меня, но я не понял, что от меня хотят.

— Трусы снимай, — сказала Лерка.