*** *** ***

Я очнулась на песке. Рядом без чувств лежала голая Катя. Осторожно сев я огляделась. Яркие и огромные звёзды всё так же брильянтами были рассыпаны по черному небу, слабые волны набегали на берег издавая легкий шелест. Я осмотрела свои руки и ноги. Цвет кожи был вполне обычным, в свете звезд кожа приобрела матовый оттенок, но по-моему, вообще никак не отличался от моего обычного. Никаких следов: никакой спермы и никакого молока на мне не было. Да и клитор мой был самым обыкновенным, может быть лишь слегка припухшим, но, скорее всего мне просто это казалось. Катя тоже была совершено чистая и сухая. Даже мокрые после купания волосы уже просохли. Я тронула Катю за руку:

— Кать. Катя… ты меня слышишь? — подруга повела головой и открыла глаза.

— Наташа! — она тоже села и удивлённо озиралась.

— Да Кать это я, ты помнишь что с нами только что было? — даже не смотря на непонятность ситуации я не могла не залюбоваться подругой.

Ладненькое тельце молоденькой девушки — Кате только этой весной исполнилось восемнадцать, было гладким и лишённым всяких изъянов. Длинные стройные ножки изящно сходились в треугольник промежности. Совершенно плоский животик над которым однако, не выступали рёбра что говорило о том, что Катя не морила себя изнурительными диетами, а от природы была такая стройная и миниатюрная словно эльфийка с фентезийных картинок. Подруга перехватила мой взгляд и сложив губки чмокнула ими изображая поцелуй. Я тоже отправила ей в ответ воздушный поцелуй и поднялась на ноги.

— Ты была футанари! — вдруг воскликнула Катя тоже поднимаясь на ноги.

— Я пожала плечами и почему-то покраснела.

— Наташка! — восторженно продолжала Катя, — а ты в следующий раз опять так сможешь?

— Как? — я сделала вид будто не поняла о чём она.

— Ну это… — Катя замолчала на полуслове и сделала красноречивый жест очерчивая мои выпуклости.

— Это была какая-то галлюцинация или глюк, или… — я осеклась и просто смотрела на подругу. Катя взяла меня за плечи и заглядывая мне в глаза тихо произнесла:

— Наташка ты… это было так круто так… — от восторга у Кати кончились слова и, она просто с восхищением смотрела на меня.

— Может пока мы купались мы наглотались морской воды или… может нас незаметно покусали какие-нибудь подводные пауки и их яд вызвал у нас с тобой галлюцинации? — неуверенно проговорила я.

Катя с сомнением посмотрела на свои руки и ноги. Я сделала то же самое — нигде никаких следов ни от укусов, ни от прикосновения прочих стрекательных органов морских гадов на нас не было. Наконец-то я спохватилась насчёт одежды. Мы ведь с Катей были абсолютно голые. Кроме наших собственных волос на голове, на нас больше не было никакой одежды. Мы долго озирались вокруг себя даже заглянули в воду, но одежды нигде не было.

— И как нам быть? — раздосадовано воскликнула Катя, когда стало окончательно ясно что одежды нет нигде.

— Придётся идти так, может на берегу набредем на какие-нибудь кусты или солому… сплетём себе юбочки… — не очень уверенно предположила я. Особых навыков в плетении соломенных юбок у меня не было, но в свете того что не было и соломы умение плести могло вообще не пригодится.

— Ты умеешь плести из соломы? — удивлённо уставилась на меня Катя.

— Ну, не так чтобы очень… — начала давать я заднюю, — ну думаю если мы найдём солому, то что-нибудь придумаем.

— И куда мы теперь? — спросила Катя даже не меня, а как будто саму себя.

— Пошли пока вдоль берега, а там видно будет. — предложила я Катерине и мы потихоньку пошли направо вдоль воды. Никаких ориентиров у нас не было даже звёзды никак не могли нам помочь. Я была далека от навигации по звездам, а Катя я думаю была от этого ещё дальше. Но, это не имело никакого значения, ведь мы абсолютно не знали куда нам идти. Поэтому решили идти вправо вдоль кромки воды.

Не знаю сколько мы так брели вдоль края воды. Просто идти было довольно скучно. Берег был абсолютно безжизненный такой словно жизнь на суше и не зарождалась никогда. Звёзды всё так же ярко горели в небесах и казалось этой сказочной ночи никогда не будет конца. Почему сказочной? Да потому что всё было сказочным: и то как мы тут очутились, и само это место и, эти чертовски яркие звёзды в свете которых мы даже цвет собственной кожи могли рассмотреть. Всё было странным. Песок этот — больше похожий на опилки, вода в море такая солёная что утонуть в ней было невозможно. Глюк этот где я футанари… ну бредятина же! И, если бы мы с Катькой сейчас не шли по краю воды абсолютно голые и прохладный ветерок не щекотал нам наши соски — я бы в это ни за что не поверила. Но мы действительно брели по тёплому песку и видели как мелкими барашками волны набегали на берег.

Какое-то движение привлекло моё внимание немного поодаль от воды. Я резко остановилась и шедшая за мной Катька налетела на меня.

— Ой! — протестующе воскликнула подруга, — Наташка ты чего?

— Там — я вытянула руку по направлению замеченного мною движения, — ты видишь это?

— Что там? — удивлённая Катька всмотрелась в сумеречную пустыню.

Но, отвечать мне не было нужды поскольку и я и Катя увидели как в сотне метров от нас словно из-под земли показались люди! Мы застыли в оцепенении, а они приближались. Их было с дюжину крепких парней и девушек. Парни почти нагие из одежды на них были лишь подобие плавок, а девушки чуть более одеты: их высокие груди были перетянуты чем-то вроде широкой ленты &-образно перехватывающей бюст, и такая же лента была обернута вокруг бедер образуя очень короткую набедренную повязку. Они остановились в паре-тройке шагов от нас и с удивлением разглядывали. Мы с Катькой как по команде прикрыли руками груди и лобок. Две девушки что пришли с парнями держа направленные на нас концы длинных палок снабженных на концах чем то вроде шишек или палиц — наверно это был какой то вариант ударного оружия, осторожно двинулись к нам.

Всё происходило в абсолютной тишине. Никто из нас пока не произнёс ни одного слова. Видимо аборигены были удивлены не меньше нашего. Наконец высокая статная девушка или даже скорее молодая женщина подняла руку ладонью к себе и что-то произнесла. Далее я наверно попробую воспроизводить тот бессмысленный набор звуков, но предупреждаю: для большинства из них в нашем языке просто нет букв. По интонации и тону произнесенное можно было интерпретировать как нечто вроде:

«Кто вы чужестранцы? Отвечайте немедленно!» — мы с Катюхой переглянулись и всё так же не отнимая рук от своих гениталий в один голос ответили:

— Здрасьте, а мы тут заблудились. — вернее говорила я, потому что Катя просто промямлила что-то вроде "мы это... мы чуток тут заплутали..."

Теперь была их очередь переглядываться. Рослая амазонка с пышными волосами львиной гривой стоявшими над её головой опять что-то прожурчала на своем, но уже тише и явно обращаясь не к нам. Вся ватага туземцев больше всего похожая на жителей Египта или Сирии сошлась в одном месте и они принялись живо что-то обсуждать по временам бросая на нас то удивленные то ироничные взгляды.

— Кто это, на каком языке они говорят!? — в голосе Кати проскакивали истерические нотки.

— А я знаю? — почему-то огрызнулась я. Наверно от растерянности. Катя не обратила внимания на мой тон и продолжала удивлённо пялится на людей. Их было четыре девушки и трое парней, причем парни выглядели как-то меньше что ли сразу бросалось в глаза что в их кампании главные вот эти вот четыре амазонки. Ещё одно отличие: у девушек в руках были длинные палки и выглядели они внушительно, а вот у парней только что-то похожее на длинные ножи заткнутые за пояс их первобытных плавок. Мне надоело прикрываться руками и я рассудила так: кому стыдно тот пусть не смотрит и, опустила руки.

Самая старшая девица — на вид ей могло быть от двадцати пяти до тридцати, наконец подошла к нам вплотную и коснувшись пальцами моего лба (этот жест каким у нас проверяют температуру, у них оказывается обозначал приветствие) очень отчетливо произнесла:

— Яао наси кай? — мне почему-то показалось что она спросила «кто вы такие» и я не нашла ничего лучше чем ответить:

— Мы из России, как попали к вам не знаем, а вы кто? и где мы находимся? — такая длинная тирада заставила амазонку отпрянуть от нас, потом она снова произнесла:

— Кама нахоа зурай. — поскольку говорила она это спокойным тоном и её товарищи продолжали оставаться на том же месте, я немного расслабилась. К нам подошла ещё одна «амазонка» и уткнув "копьё" в землю приложила руку ко лбу.

— Хума мамуна. — а вот эту фразу я никак не смогла интерпретировать. Голоса у девушек были приятные и мелодичные, звуки произносимые ими чистыми и отчетливыми, мы могли расслышать каждую букву, каждый слог, но, это ничего нам не давало эти слова произнесённые со странными окончаниями и очень мягко, были для нас абсолютно бессмысленным набором звуков.

— Пула малитула, — крикнул коренастый абориген покрутив над собою рукой.

— Малитула мурай! — резко, и как мне показалось с гневом в голосе ответила старшая амазонка и обращалась она явно не к нам с Катей, а к тому который отмалитулил нас издали.

Она вновь повернулась к нам и взяла Катю за руку:

— Кумука наси? — спросила она заглядывая Кате в глаза. Бедняжка растерялась и пролепетала:

— Простите, но я вас не понимаю. — рослая воительница, отпустила руку кати и взяла мою:

— Кумука наси? — теперь с этим вопросом она обратилась ко мне. Я ни черта не поняла и потому брякнула первое что пришло мне в голову:

— Бамбарбия кергуду. — «амазонка» вскинула бровь и мне на секунду показалось что она поняла что я ей сказала. Хуже было другое — я сама не понимала, что такое я ей сказала.

— Мурай хамука кунай аопс. — мне показалось разочарованно произнесла вторая. Девушки преглянулись, долго о чем-то совещались мелодичные слова смысл которых нам так и не был ясен красиво звучали в ночной тишине, потом та вторая которая подошла позже крикнула остальным:

— Хирай-ка нон, уёка! — старшая подала мне руку. Я осторожно взяла её за кисть и отметила что пальцы у амазонки теплые и сухие. Больше ничего не говоря девушки повели нас к остальным. Потом, каждый из аборигенов коснулся нашего лба и тогда я решилась на отчаянный шаг: я повторила их жест и коснулась лба старшей амазонки. Аборигены зашептались, а старшая амазонка вдруг широко улыбнулась и взяв меня за руку приложила её ко лбу тыльной стороной. Потом вдруг весело подмигнула мне глазом и показала пальцем в землю и что-то произнесла, что-то похожее на:

— Хурай на-мо. — поскольку никто не обращал внимания на нашу наготу, мне понемногу становилось не так неуютно и даже Катя перестала прятать свои соски в ладошках. Мы пошли поперек пляжа и вскоре достаточно удалились от воды. Когда воду не стало видно, шедший впереди парень вдруг встал на колени и что-то крикнул прямо в песок. К моему удивлению, спустя пару минут прямо в песке поднялась широкая крышка и оттуда высунулась лохматая голова. Женщине на вид было лет сорок или около того. Придирчиво осмотрев нас всех кивнула в нашу с Катей сторону:

— На-моа тан? — судя по выражению её лица она спрашивала типа «а это что ещё за две профурсетки!»

— Куо мамуна на тот. — успокаивающим тоном произнесла наша старшая проводница что я поняла типа как: «всё путём они с нами»

— Тан патун! — сварливо пробурчала всклокоченная жительница подземелья и шире распахнула крышку.

Когда мы подошли к крышке, под ногами оказалась широкая яма вглубь которой на неопределенную глубину уходила связанная из жердей лестница.

— Тан мамуна — произнесла ещё одна амазонка из тех что привели нас, делая приглашающий жест рукой.

— Нам чего предлагают лезть в эту яму? — изумлённо прошептала Катя.

— Вроде того — негромко ответила ей я.

— Я не полезу у меня клаустрофобия! — воскликнула Катька.

— Вряд ли им известно такое понятие, — усмехнулась я. А старшая проводница взяла Катю за руку и несколько озабоченным тоном произнесла:

— Тама тон каюк. — Катя округлила глаза и уставилась на меня словно ждала что я переведу ей.

— Кать, не ортачься, насколько я поняла если мы сейчас же не уберемся отсюда то нам каюк! — я как бы ища подтверждения слов подняла взгляд на амазонку и та утвердительно кивнув состроила страшное лицо и повторила:

— Тон-тон каюк. Тама… — повторила она и, показала глазами куда-то в пустыню.

Мы с Катей проследили в направлении указанном амазонкой, но в сумеречной пустыне ничего не было.

— Там каюк? — вдруг сама того от себя не ожидая спросила я.

Амазонка удивлённо окинула меня взглядом, но утвердительно кивнув повторила:

— Тон каюк! — в этот раз она выделила слово так, что не оставалось никакого сомнения что слово «каюк» и означает только одно: там нас поджидает какой-то грандиозный каюк…

*** *** ***

Жителей в подземелье оказалось довольно много. На вскидку я насчитала их там не менее полусотни. В основном это были девушки и женщины, но попадались среди них и парни. Что странно, практически все молодые парни и юноши. Я не увидела там ни одного взрослого или старого мужчину. Когда нас привели как я поняла к их «начальству» ну, или как их тут называют вожди, шаманы… я не знаю как ещё… короче, то нас обступили со всех сторон и принялись разглядывать. Что-то обсуждали, о чем-то даже начинали спорить и переругиваться. Хотя, какой-то особой агрессии по отношению к нам я до сих пор как-то не заметила. Если честно, было очень неуютно стоять вот так голыми окруженными толпой людей, которые явно говорят о тебе, а ты не можешь их понять потому что не знаешь языка. Язык их был по-своему мелодичный, а голоса в целом приятные, но от этого становилось не легче. Вот например, что означало выражение «мака макука» сказанное одной красавицей амазонкой другой и при этом она показала рукой на мою попу, говорила она это с полуулыбкой и каким-то подозрительным блеском в глазах? Было совсем не понятно это она так восторгается красотой моих линий, или выбирает себе кусочек для шашлыка помягче.

Ох чует моя «мака макука» что неспроста они нас сюда притащили и пугали каким-то каюком… ох не спроста. А Катька та вообще так и пребывала всё ещё в шоке. В мертвенном зеленоватом свете светящихся растений… ах да! Я же совсем забыла упомянуть что в их подземелье было совсем не темно как можно было бы подумать. Источником света им служили светящиеся листья каких-то вьющихся растений, густо вьющихся по стенам и потолку этой рукотворной пещеры. То, что она именно рукотворная, а не приспособленная природная не было никаких сомнений.

— Ахар, путак! — раздалось у нас за спинами. Все разом затихли и как-то даже замерли. Из глубины галереи к нам шла высокая стройная, но не худенькая, очень красивая и сексапильная девушка лет двадцати одетая в безрукавную тунику со светящимся венком на голове, увидев нас с Катериной она сделала какой-то знак рукой. Вокруг нас расступились, сделали шаг назад и затихли, почтительно склонив головы.

— Кума латума. — проговорила красавица. Голос её был твёрдым, а тон таким, что сразу становилось понятно: красавица привыкла чтобы её слушались. Справедливости ради, нужно уточнить что нашими буквами невозможно передать их речь, а то что я вам тут пытаюсь описать звучит совершено не так как читается… слова произносились словно бы даже не губами, а шли откуда-то из груди, а некоторые звуки непривычно растягивались, иные же и вовсе звучали так, как я уверена наш речевой аппарат не сможет воспроизвести: но как это описать по-другому, более понятно — я не знаю. Вот как могу, так и описываю. Поэтому вот такие получаются «куки-макуки»

Когда девушка подошла вплотную к нам, мне снова захотелось прикрыться руками — настолько пронизывающим был её взгляд. Под таким я себя всегда чувствовала голой. Хотя, что я говорю! Я и так стояла совершенно голая. На мне даже волос в интимных местах не было. Я только на днях посетила салон и сделала депиляцию. Впрочем, и подошедшая была отнюдь не закутанной в паранджу. Её короткая туника прикрывала максимум до первой трети бедра и если она чуть наклонится или присядет, станет видна её ядрёная попа, а в прорезях для рук при определённом положении можно было любоваться на её не маленькую округлую и очевидно очень упругую грудь. На ногах у девушки были какие-то плетёные сандалии, а сами ноги были такими прекрасными, что я невольно залюбовалась ими. Чем, по-моему, сделала приятное хозяйке этих ног. Девушка подошла к нам с Катей и по очереди коснулась наших лбов тыльной стороной ладони.

— Яао наси кай? — спросила она. То, что это вопрос я поняла по интонации.

Я оветила на этот вопрос, который я понимала как что-то типа «кто вы такие», так же как и в прошлый раз:

— Мы две девушки, как к вам попали не знаем, что это за место мы тоже не знаем… — я немного помолчала, а потом добавила: — и что делать дальше мы тоже не знаем. Хотели бы поскорее убраться отсюда. Вот. — А Катя вдруг всхлипнула. Девушка вскинула на неё взгляд и прямо-таки, материнским тоном проговорила:

— Ау маюн куука… — прозвучало это как «ну не плачь малыш» возможно конечно я что-то неправильно интерпретировала в её интонации, но почему-то именно такая ассоциация пришла мне в голову в тот момент.

Девушка вдруг по-матерински обняла Катю и погладила её по волосам. Амазонка была на полголовы выше Кати и чуточку крупнее. Судя по всему, старше, хотя вот с возрастом вообще было не понятно. Я стояла с опущенными руками и не знала куда их деть. И чтобы сделать хоть что-то я просто взяла свои груди руками и немножко их приподняла. Говоря по правде я не привыкла ходить без лифчика и мне поэтому казалось, что груди мои сильно обвисли. Хотя, на самом деле это было и не так, и в двадцать лет мои сиськи стояли сами по себе и без всяких лифчиков но, привычка есть привычка. Наконец амазонка выпустила Катю из своих объятий и приложив руку к груди отчетливо произнесла:

— Хаома. — она говорила это четко артикулируя звуки и у меня почему-то не осталось сомнений в том, что девушка назвала нам своё имя.

Тогда я тоже таким же движением указала на себя и так же медленно и четко произнесла:

— Наташа — а потом я показала рукой на Катю и так же произнесла: — Катя.

Хаома отступила на полшага и коснувшись меня рукой произнесла:

— Натша… — потом перевела взгляд на подругу и произнесла: — Ката…

— Ну, если не цепляться к мелочам то… — выдала я.

Девушка вождь, как я её про себя окрестила или Хаома как она нам представилась повернулась к своим соплеменникам и громко произнесла:

— Сона хуурай намун. — что бы это ни значило. Оно очевидно понравилось аборигенам. Все вдруг пришли в движение, оживлённо заговорили и принялись ходить туда-сюда явно с какой-то неведомой нам пока ещё целью. Хаома взяла нас за руки и повела за собой. Правда прошли мы совсем немного и почти сразу же, слева от нас оказалась глубокая ниша вырубленная в плотной глине. Чтобы войти в неё пришлось согнуться почти пополам, зато внутри мы попали в настоящую пещеру Аладдина: чего тут только не было; и целый штабель разноцветных рулонов какой-то материи, горшки, чашки, плетённые корзины и циновки… и ещё масса всего чего я даже не знала, что это такое по одну стену, и целые кучи каких-то плодов и орехов по другую.

Под потолком на длинных шнурах висела вяленная рыба и по-моему, какие-то не то осьминоги не то каракатицы, я не знаю что это. Больше всего, эта ниша напоминала склад при сельском магазине. Я на всякий случай сделала восхищенное лицо, мало ли, а вдруг здесь и правда находятся несметные сокровища по их мнению, а тут я такая со скучающей миной. Некомильфо однако. В общем, похоже я не ошиблась с выбором выражения лица и Хаома осталась довольна произведенным на нас с Катей эффектом демонстрации их «сокровищ» Кате вообще ничего и не нужно было изображать её лицо и так было охреневшим до самой неприличности.

Нас обступила дюжина красивых молодых девчат и они наперебой стали что-то меж собою обсуждать, разглядывать, ощупывать. Одна шустрая девчонка вдруг ловким движением приподняла одну мою грудь и словно взвесив её о чем-то задумалась. Правда не надолго и тут же убежала куда то вглубь ниши и скрылась за занавесью отгораживающей дальнюю её часть от остального пространства. Впрочем, ненадолго. Вернулась она держа в руках несколько очень похожих на примитивный лифчик вещей. Поглядывая то на мою грудь то на принесённые ею вещи, девушка наконец выбрала одну которая по её мнению должна была мне подойти и протянула её мне. Я осторожно взяла её в руки и подняла на Хаому удивлённый и растерянный взгляд, поскольку понятия не имела как ЭТО можно было на себя надеть.

— Амука нан, — с ироничным выражением произнесла Хаома, от чего девушка вдруг смутилась и передав остальные «лифчики» подскочившей девчонке, накинула на меня похожую на топ одежду. Как оказалось, скроен он был таким образом что мои довольно увесистые сисяндры уютно разместились в специально устроенных для этих целей выточках. Девушка затянула на спине специальные шнурки и моя грудь приподнялась. Я с удивлением отметила, что этот примитивный топик по удобству практически не уступал моему сгинувшему в неизвестном направлении пуш-апу.

Я посмотрела на Катю. Грудь подруги была значительно меньше моей и потому подбор «лифчика» произошёл намного быстрее. Хаома продолжая улыбаться, иронично произнесла:

— Амана татоон куй-ли — прозвучало это типа как: «надо бы и штаны им какие-нибудь выдать»

Но штаны нам не выдали, а вместо них девчонки притащили целый ворох разномастных туник. Я так понимаю это была их основная и чуть ли не единственная одежда, причем носили её и парни и девушки и никаких различий по половому признаку я в их одежде не находила. У нас бы это назвали «унисекс» с миниатюрной Катей опять всё прошло очень быстро, и первая же наброшенная на неё туника пришлась ей к лицу. Со мной было немного сложнее, то груди не помещались, то бёдра уж больно сильно обтягивались так, что я рисковала разодрать одежду при неосторожном движении. Ну да, видимо я была несколько крупновата для аборигенов и мои шестьдесят кило живого веса в их мире явно не укладывались в стандартный ряд. Хаома с лёгкой полуулыбкой наблюдавшая за процессом нашего одевания иногда отпускала в адрес девчонок суетившихся вокруг нас какие-то непонятные для нас слова всякие «куки-макуки» которые иногда вызывали у девчонок легкий смешок из-за чего я интерпретировала их как шутливые замечания которые бросала в адрес своих помощниц Хаома.

Наконец когда процесс нашего одевания закончился, мы с Катькой уже не стояли как две дурынды голышом посреди залитой призрачным зеленоватым светом комнаты или ниши, не знаю как это правильно назвать. Приталенная туника с коротким рукавом, которую мне подобрали скрыла моё тело от груди до середины бёдер. Не ахти что конечно. Но, хоть не голая и на том спасибо. На Кате подобная рубашка сидела на мой взгляд куда симпатичнее. Я же всё вертелась оглядывая себя. По-моему выглядела я вполне себе не плохо, а если учитывать что мы вообще-то сейчас не в магазине а в каком то погребе то и вообще я была просто красотка.

— Вот бы ещё зеркало блин было тут у вас… — произнесла я себе под нос ни к кому конкретно не обращаясь но Хаома так же спокойно ответила мне:

— А на-кууй… — пожала плечами и растопырила пальцы на поднятой руке, что судя по всему показывало что всё «ОК»

— И то правда — накуй нам зеркало. — амазонка естественно ничего не поняла но ещё раз подмигнув мне глазом вдруг крикнула своим подругам:

— Сун мамун. Иде кам пак. — все оживились и быстро покинули наше «сельпо»

Хаома поманила нас к выходу. Потом мы перешли в ещё бОльшую нишу и здесь уже было меньше всякого добра, но зато людей тут было больше. Парни и девушки кто сидел, кто разлёгся на циновке прямо на земляном полу. Все о чем-то болтали, оживленно что-то обсуждали (уж не наше ли с Катюхой появление) но, с нашим приходом все затихли. С полторы дюжины пар глаз уставились на нас.

— Мамун иде. — громко произнесла Хаома. Несколько парней и две девушки встали и быстро куда-то направились.

— Сун суё… — делая приглашающий жест проговорила Хаома

— Спасибо. — пробормотала я и притянула Катю к себе. Хаома широко улыбнулась. И вновь взяв нас за руки подвела к лежащей на полу цветастой циновке. Не дожидаясь пока мы сами сообразим Хаома плюхнулась на циновку скрестив под собою ноги и похлопала руками справа и слева от себя. Мне выпала честь сидеть справа от Хаомы. Хотя, откуда бы я могла знать с какой стороны от хозяйки сидеть тут почетнее. Могло ведь оказаться что тут справа это типа чего-то вроде «а твоё место возле параши» шучу конечно, но в данной ситуации нужно было держать ухо востро.

Когда мы уселись Хаома крикнула:

— Калка, туа самун куй! — невысокая проворная девчонка засуетилась перед нами и уже через пять минут у наших ног стояли чашка с какими-то полупрозрачными плодами и кусками запечёной рыбы.

Есть, я так понимала, надлежало руками, и я краем глаза отмечая как это делает Хаома, просто повторяла её движения. Плоды были кисловатыми, но приятными на вкус и напоминали крыжовник, а рыба больше всего напоминала запечёный в глине или соли хек. На плоском глиняном блюде лежали тонкие лепёшки. Уж из чего аборигены умудрялись их печь я не знаю, но по вкусу они напоминали ржаные хлебцы для похудания. Угощение было не ахти каким изысканным, но при этом довольно питательным и если не быть привередой, даже вкусным. Не смотря на полное отсутствие специй, рыба была вполне себе даже съедобная.

Потом, когда мы наелись, Хаома громко окликнула уже знакомую нам Калку и долго ей что-то внушала. Калка в ответ кивала головой иногда утвердительно говоря: «хун мамоа» что девушка произносила почти как: «да госпожа» потом она убежала за ширму и спустя минуты три оттуда высыпала целая ватага совсем молодых парней и девушек, а я бы их назвала прямо мальчиков и девочек и началась какая-то непонятная но забавная веселуха:

Ребята принялись колотить по полым палкам короткими палочками извлекая таким образом довольно мелодичные звуки, а девочки хором затянули какую-то жизнерадостную песню. Я почему-то сразу представила себе песню «от улыбки станет всем светлей и слону и даже маленькой улитке…» мотив уж больно был похож. А потом Калка поднесла нам большие чашки или скорее даже пиалы с каким-то ярко зелёным напитком. Катя понюхала и с опаской посмотрела на меня. Я тоже понюхала. Пахло какими-то цитрусовыми и… вот вы никогда не догадаетесь, но под цитрусовым ароматом отчетливо проступал запах алкоголя! Я вскинула брови и посмотрела на Хаому. Та утвердительно кивнула и отпила из своей пиалы. Катя скривилась, а я вдруг решила попробовать.

Больше всего напиток напоминал сильно креплёное вино из розовых лепестков, но вот запах мандаринов вводил в некоторое замешательство мой обонятельный аппарат несоответствием вкуса и запаха. Хаома встала и подняв свою чашку отсалютовала ею присутствующим чем вызвала общий одобрительный возглас. Тоже вставать и салютовать я не решилась рассудив, что это прерогатива начальницы коей я уже про себя окрестила Хаому. Девушка не отрываясь осушила свою чашу и причмокнув произнесла:

— М-м-м ака-така… — одобрительный шепот прошелся по группе собравшихся. Парни подняли свои чашки и так же восклицая: «акак-такак» опрокинули в себя напиток. Девушки пили молча и мелкими глотками. А я наконец отважилась сделать глоток побольше. Напиток несмотря на свой непривычный вкус, вполне привычно согрел моё нутро, говоря мне о том, что в нем было побольше двадцати процентов алкоголя. Хм, нужно бы быть с ним поосторожнее — подумала я — а то когда пьяная, я становлюсь… ну как бы это культурно выразить — не совсем управляемая и очень-очень охочая до плотских утех. А при таком-то обилии окружавших меня объектов выражения своих страстей обоих полов, я могла натворить всякого непотребства, за которое мне будет потом ужасно стыдно. Вот помня это, я и опрокинула в себя вторую чашку с твёрдым убеждением, что после третьей точно остановлюсь…

Наташа@ продолжение завтра