Глава VI: Серый рассвет

Бруно Росси был в ярости.

– Как получилось, что ФБР и Интерпол взяли на себя расследование и присвоили себе всю славу, в то время как первоначальное расследование начала именно полиция города, она была первой и произвела все аресты!

Остывший кофе выплеснулся из керамической кружки на деревянный стол для заседаний, когда он хлопнул по нему ладонью.

Прокурор штата Ким Фокс подняла руку, пытаясь притормозить его тираду, но Росси не слушал.

– У нас в юрисдикции полиции – две похищенные жертвы, которых пытали. Покушение на убийство, совершенное в прошлом году в Чикаго теми же людьми... – Он остановился, чтобы перевести дух. – Одна женщина – в больнице. Двое преступников ранены, один из них тяжело, а третий мертв.

Он обвел взглядом комнату.

– Не говоря уже об уголовном деле против международной фармацевтической компании!

– У нас есть горы улик, включая показания Бейтсов, и, похоже, адвокат Роберта Ноймана пытается заключить сделку, так, как же мы оказались в стороне?

Капитан Росси, комиссар и прокурор округа Кук, Ким Фокс с четырьмя помощниками прокурора, присутствовавшими на совещании, все это уже слышали, и как бы ей ни хотелось придержать дело, оно имело все признаки федерального и международного расследования, и уже Министерство юстиции сообщило им, что их лошадь участвует в гонке, и даже Белый дом взобрался на повозку. Был проинформирован Комитет по иностранным делам, а швейцарский посол вызван для консультаций.

Росси с отчаянием посмотрел на представителей FDA (Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов) и FCSC (Комиссия по урегулированию иностранных претензий). Дело серьезное. Больше, чем они ожидали, и последствия будут иметь международный характер, не говоря уже о реакции потребителей, которые и так скептически относились к крупным фармацевтическим компаниям и к тому, что они считали сверхприбылью. Их ожидает очередной скандал.

– Думаю, скоро Конгресс засыплют просьбами провести расследование в отношении всех фармацевтических компаний, опять! – с горечью вздохнула Фокс, зная, что международные фармацевтические компании – специалисты в том, чтобы мутить воду и скрывать свои реальные прибыли с помощью многоуровневых структур, на раскрытие которых часто требовалось десятилетие, в то время как легион судебных аудиторов подрывает политическую волю, пока каждое расследование не затухает и не рассеивается в воздухе.

– Что ж, миссис Бейтс справилась, – размышлял Фокс. – По крайней мере, это – положительный момент. И именно ее муж убил того похитителя! Как его звали?

– Мужа или похитителя?

– Похитителя, детектив Росси, я знаю, как зовут мужа!

– Джером Уилсон. Почти полностью неизвестен, за исключением преступлений, совершенных в подростковом возрасте. Эти дела были опечатаны, но мы ждем, когда ваш офис подаст прошение в суд, чтобы их сняли!

Ему стало горько. Дело, ставшее решающим в его карьере, ускользает из рук.

Все, кроме федералов, с пониманием отнеслись к его горечи, но это мало что изменило, и разговор уже перешел на обсуждение швейцарской стороны расследования.

– Более пятнадцати человек из BioVest были задержаны в Швейцарии или Франции, – сообщил представитель чикагского офиса ФБР SAIC (Международная корпорация научных приложений). – Дело движется быстро, и правоохранительные органы в Европе и здесь стремятся как можно скорее передать дела в суд.

– Отложенное правосудие – это отказ в правосудии! – кивнул Фокс.

– Да, а если облажался, значит облежался, – пробормотал Росси. – Независимо от того, кто облажался.

***

Облажался, – одновременно думал Майкл, попивая кофе в больничной столовой с Дариусом. – Я испортил свой брак и себя самого, и, что хуже всего, даже не могу об этом вспомнить.

– Уже время посещений! – нахмурился Дариус. – Почему ты все еще здесь, парень?

Он кивнул головой в сторону лифтов, ведущих в палаты выше.

– Не уверен, что смогу, – вздохнул Майкл. – Каждый раз, когда вижу Мэнди, я вспоминаю ее слова, пусть и не помню, что сделал. – Я не знаю, как с ней быть. Все время пытаюсь это обсудить, но она не хочет.

Его глаза затуманились.

– Она говорит, что это не имеет значения. Но ведь имеет!

– Ты слишком много об этом думаешь.

– Нет, это не так. Каждый раз, когда вижу Мэнди, я чувствую себя изменщиком.

– Значит, прячешься? Это не тот Майкл, которого я знаю. – Дариус попытался влить в него немного позитива, который вывел бы его из равновесия, но впервые признал, что у него ничего не выходит.

Потому что Майкл был не в духе. Все было гораздо хуже. Ему казалось, что в одном теле живут три разных человека. Один – прежний Майкл, умный, сильный и способный. Он помнил, как его семья, друзья и коллеги равнялись на него и зависели от каждого его слова. Слова, которые теперь ему трудно подбирать на лету. Тогда они приходили легко и сразу. Теперь же ему приходилось останавливаться и думать о том, что он хочет сказать. Тот Майкл представлялся ему выцветшей фотографией, призраком, таящимся в углах и на лестницах его сознания и иногда с жалостью смотрящем на него из зеркал.

Второй Майкл был незнакомцем. Нет, не незнакомцем... Кем-то или чем-то злокачественным и скрытым, словно убийца или опухоль. Он был человеком, потребовавшим развода и обидевшим Мэнди до такой степени, что у нее ничего не осталось, и она оказалась в объятиях Роберта. Он не мог найти того Майкла, но знал, что тот где-то рядом. Хотя это было все равно что смотреть на запечатанное хранилище, не имея возможности войти внутрь и зная, что там спрятан секрет, который ему нужно раскрыть.

Третий Майкл был медлительным и неуклюжим, в нем нет ни изящества, ни харизмы первого. Он думает о себе как о разогретых остатках изысканного блюда. Единственная часть нового человека, которым теперь он является, и которая не огорчает его, – это способность совершать насилие, которое он совершил. Он испытывал удовлетворение от причиненной боли и даже от убийства. Он мрачно улыбнулся, напомнив себе, что это должно быть сделано. Словно усыпить бешеную собаку.

Он устало поднялся.

– Увидимся позже, Дариус, может, пробежимся?

Они договорились созвониться, и он отправился к Мэнди.

Она сидела в постели, скрестив ноги, в пижаме, окруженная распечатанными заявлениями, показаниями под присягой и юридическими документами, ожидавшими, когда она ознакомится с ними и поставит свою подпись. Она похудела, ее глаза выглядели запавшими, но, по его мнению, она выглядит неплохо по сравнению с тем, что было пару недель назад.

С медицинской точки зрения она идет на поправку, потеряв часть тонкого кишечника и селезенку, которые продырявили две пули и которые впоследствии пришлось удалить. Она все еще чувствует себя неважно, и дренажная трубка отходит в небольшой мешок, прикрепленный к ее бедру. Она в шутку сказала ему, что никогда больше не сможет носить бикини из-за пулевых ранений и операционных шрамов на теле, но, по правде говоря, она и раньше никогда их не носила. О том, что она идет на поправку, свидетельствует и то, что пребывание в больнице ей уже наскучило, и она начала жаловаться на еду и качество матраса на кровати.

Когда он вошел, она разговаривала по телефону с Джейсоном, который приехал и пробыл у нее столько, сколько смог, а потом с большой неохотой уехал, вернувшись к своей работе.

Он провел много времени и вместе с Майклом. В его последний вечер они пошли поужинать и проговорили до глубокой ночи. Они пили бренди, и Майкл быстро погрустнел и признался во многом из того, что случилось между ним и матерью. Разговор был трудный. Даже взрослые дети хотят верить, что брак их родителей непогрешим и священен, но он отнесся к этому с пониманием.

– Ты не помогаешь себе, папа! Если мама говорит жить дальше, то почему не можешь ты? – Он протянул руку через стол и схватил Майкла за руку. – Время не терпит, папа. Если ты стоишь на месте и ждешь вдохновения, то лишь увеличиваешь разрыв между вами. Даже я это вижу!

Майкл сидел, неловко размышляя о том, когда это его сын стал мужчиной, и проклиная свои потерянные воспоминания и упущенное время, в то время как Джейсон делал еще одну попытку.

– В летной школе учат, что независимо от того, что творится вокруг, если ты – в кресле пилота, твоя задача состоит в том, чтобы: управлять самолетом, не терять ориентировки и общаться. – Он посмотрел на Майкла жестким, но честным взглядом. – Иными словами, не застывай в бездействии, папа.

Вернувшись к действительности, Майкл столкнулся с быстро выздоравливающей Мэнди и был вынужден остановиться и спросить себя, почему ему так трудно восстановить отношения.

Мэнди заметила его внезапную отстраненность и то, как сжались его губы, и на мгновение потеряла улыбку, но потом снова заставила ее вернуться. Она понимала его лучше, чем он сам, но не могла просто рассказать ему о проблеме, потому что он мог ее не принять. Он мог счесть это не более чем софистикой или даже обидеться на то, что она кормит его с ложечки на интеллектуальном уровне.

По ее мнению, проблема заключается в том, что он узнал об ее «измене» с Робертом, и это – реальность. Тот же факт, что он подал ей документы на развод и либо изменял с другой женщиной, либо собирался это сделать, был для Майкла лишь теоретическим упражнением, отделенным от его эмоционального «я», потому что он не мог этого вспомнить, а значит, это не являлось «реальностью». Это равносильно тому, как услышать, что что-то плохое случилось с незнакомым человеком.

Она задавалась вопросом, сможет ли он снова полюбить ее, не научившись сначала любить и прощать себя. Он, в свою очередь, принял ее, смущенный ощущаемой им раздвоенностью. Ему хотелось обнять ее и поцеловать в губы, раздеть и попробовать на вкус ее кожу, втянуть в рот соски, попробовать на вкус киску, прикоснуться к ней губами и провести языком по ее клитору, как делал это много раз в прошлом, а затем войти в нее и потеряться в ее тепле, чувствуя, как ее тело окружает его в экстазе, смотреть, как она закатывает глаза, чувствовать, как она содрогается под ним, когда наступает ее оргазм, и ощутить собственную разрядку глубоко внутри нее.

И в то же время ему хотелось накинуться на нее за то, что она пошла с Робертом, что стало еще хуже, когда они узнали, что это «он» заказал покушение на него, и, как будто этого недостаточно, он сомневался в своей способности доставить ей удовольствие. Осознаваемая им собственная неполноценность заставляла его бороться со своей мужественностью. Он в тысячный раз задавался вопросом, что послужило причиной его желания развестись с ней. Конечно, нет никакой женщины, заявляющей, что любит его или он ее, или что они давали друг другу обещания, строили планы, строили совместную жизнь. Ничего. Если она и существовала, то исчезла как утренний туман, выжженный солнцем.

Оба отодвинули свои мысли, чтобы сосредоточиться на текущем. Со всех сторон их окружали адвокаты. Предстояло завершить дачу показаний. Судебные иски против BioVest и Роберта по искам о причинении вреда здоровью. Встречи с Интерполом и ФБР. Встречи с FDA и EMA – европейским органом управления медициной и фармацевтикой.

Кроме того, постоянно поступали запросы от отраслевых изданий, а также международных ассоциаций онкологов с просьбой прокомментировать, а иногда и уточнить предыдущие комментарии. Профессора и руководители департаментов, помогавшие совершить мошенничество ради финансовой выгоды, были загнаны в угол. Некоторые из них начали борьбу, но даже они были быстро подавлены объемом улик против них. Репутация была разрушена, рабочие места потеряны, а причастные к этому не только сняты с должностей, но и лишены медицинских лицензий.

Основные СМИ подарили Майклу и Мэнди пятнадцать минут славы, превратив их в героев разоблачения, за которым последовал шторм в социальных сетях, часто направленный против них. Конечно, в BioVest хватает людей, злобно нападающих на них, утверждая, что они либо ошибаются, либо имеют личные мотивы, либо по гнусным причинам хотят закрыть компанию и все то хорошее, чего она достигла.

Для Майкла это было ошеломляюще, и ситуация вышла из-под контроля, что усугублялось тем, что он прекратил прием SSRI, а его биполярное состояние обострялось, превращая его в параноика. Впервые это проявилось по дороге домой из больницы после тяжелого дня дачи показаний, за которым последовали встречи посредством Zoom и Teams с европейскими законодателями, когда он заметил машину, следовавшую за ним. Он съехал с Лейк-Шор, а машина последовала за ним. Он сделал несколько случайных поворотов, пока машина не исчезла.

На следующий вечер была уже другая машина, и она проследовала за ним почти до самого дома. Он позвонил детективу Росси, который заезжал к нему. К его улице прикрепили патрульную машину, в течение следующих нескольких дней и Росси лично следил за ним, но ничего не было. А как только полицейская охрана закончилась, его снова стали преследовать.

Мэнди была обеспокоена его поведением, и в конце концов встретилась с Росси и Кариной Андерсен. Они пришли к общему мнению, что за Майклом никто не следит, и что у него, скорее всего, нервный срыв. После долгих раздумий и осторожного вмешательства Карина убедила Майкла лечь в психиатрическую клинику.

Позже, когда его расспрашивали, он честно признался, что страдает от посттравматического стрессового расстройства, приводящего к тревоге, а та, в свою очередь, – к ощущению преследования, приводящему к его паранойе. Все это было вызвано не только ночью, когда их похитили, пытали и чуть не убили, но и его предыдущим столкновением со смертью и неожиданным воскрешением.

Карина Андерсен сказала, что «его психические цыплята вернулись на насест». Единственное, что ее удивило, – это то, как долго их не было.

Его пребывание в больнице имело ряд преимуществ, не последним из которых являлось то, что он оказался защищен от огненного шторма, который разожгли они с Мэнди. Он разговаривал с ней почти ежедневно, даже когда она улетела в Европу для дачи показаний. Сам он давал показания в прямом эфире из своей больницы по каналу связи Teems Meeting.

Вернувшись, она навещала его так часто, как только могла, но снова моталась по судам, давая показания по уголовным и гражданским делам. Она была занята тем, что боролась с миром, в то время как он считал, что не делает ничего, кроме самоанализа, но это ему было необходимо, и он хотел такого пассивного существования, в то время как его мозг пытается догнать тело.

Местный психиатр, консультируясь с Кариной Андерсен, решил, что часть проблемы Майкла заключается в том, что у него не было времени, чтобы оплакать свою предыдущую жизнь. Затем его новая жизнь была крещена в огне насилия. Как будто этого было недостаточно, выяснилось, что даже его самовосприятие предыдущей жизни было неверным, и он плавает в темных водах.

– Да, Майкл! Наконец-то! – Карина Андерсен работала с ним над восстановлением после посттравматического стрессового расстройства. – Повтори еще раз.

– Я – тот, кто я есть. Я есть то, что я есть, – повторил свою личную мантру Майкл. – Я прощаю себя за то, что сделал осознанно или неосознанно.

По его щеке пробежала слеза.

– Я заслуживаю счастливой жизни. Я буду стремиться к счастливой жизни.

Карина долго смотрела на него. После его пробуждения она общалась с достаточным количеством людей, чтобы понять, кем он был раньше, но тот, кем он стал сейчас, был не менее интересен и привлекателен.

Несмотря на его недостатки, при взгляде со стороны Майкл – вполне привлекательный человек, – подумала она.

Он научился ходить, хотя и поднимая стопу несколько выше обычного, что было почти незаметно, но благодаря этому его «ленивая нога» не волочилась. Он носил невидимый слуховой аппарат, и его речь была практически четкой, за исключением тех случаев, когда он волновался и начинал очаровательно заикаться. Более того, когда он останавливался, чтобы обдумать важные вопросы, в его речи появлялась искренность, которую все находили очаровательной.

Он был начитан и сведущ во многих вопросах, и, хотя она понимала, что он уже не тот выдающийся человек, каким был раньше, он все равно не был недотепой, и она считала его как минимум выше среднего по интеллекту, а его критическое мышление, хотя и несколько тяжеловесное, неизменно было верным.

– Пора! – улыбнулась она и вытолкнула его из гнезда.

Глава VII: Вторая жизнь (часть 1)

Мэнди сделала глоток капучино. Скоро объявят ее рейс, чтобы начать новую жизнь. Она навсегда покидает Чикаго и отправляется на Багамы, чтобы провести некоторое время с Джейсоном и Верой, второй половиной Джейсона, работавшей морским биологом на острове.

Последнюю неделю Мэнди провела, приводя в порядок детали своей, или их, прежней жизни. Дом был продан со всей обстановкой. Они с Майклом открыли новые счета на свои имена. На обоих счетах лежало почти по семнадцать миллионов долларов.

Это сделало их состоятельными.

Но не богатыми – в ее понимании богатый – это совсем другое, – но достаточно состоятельными, чтобы наслаждаться всеми благами жизни и никогда не работать, если только сами этого не захотят... И она, возможно, захочет. FDA обратилось к ней с предложением занять должность по криминалистическому контролю применения старых и новых лекарств, но она, по крайней мере на данный момент, отказалась

Прошло почти двадцать шесть месяцев с тех пор, как в Майкла стреляли. Два месяца – с тех пор, как завершился последний судебный процесс. Она удовлетворенно улыбнулась, вспомнив о последовавшей за этим судебной кровавой бане.

Роберт получил пожизненный срок за участие в покушении на убийство Майкла и еще пятьдесят лет суммарно за участие в их похищении и пытках. Номером Два, как она его называла, был Кеннет Уилсон. Оказалось, что Номер Один и Номер Два были кузенами. Как бы то ни было, он получил два пожизненных срока без права на досрочное освобождение и, похоже, он плохо вписывался в тюремную среду, учитывая, что его уже дважды пытались зарезать.

Из высших руководителей компании BioVest четверо были экстрадированы и предстали перед судом в США, и двое из них получили пожизненное заключение без права на досрочное освобождение, а двое остальных – по двадцать пять лет. Остальных исполнительных директоров, всего одиннадцать, судили в Европе, и приговор им еще не вынесен, но он не будет снисходительным.

Они с Майклом подали совместный иск против Роберта и компании BioVest, получив от Роберта компенсацию в размере чуть более шести миллионов долларов. Он остался почти ни с чем, но это не имело значения.

По иску к BioVest было выплачено сорок пять миллионов. Тридцать пять Майклу и десять ей. Они подали иск на сумму, эквивалентную ста миллионам долларов, но европейских суды обычно давали меньше, чем могли бы вынести присяжные в США. Вторым денежным ударом для BioVest стало наложение Европейским медицинским и фармацевтическим управлением EMA штрафа в размере пятисот миллионов евро, из-за которого BioVest пошатнулась, поскольку к расходам на Гексалидомин, заявки на регистрацию которого были отозваны по всему миру, добавились еще и акулы.

Их адвокаты получили двадцать процентов от суммы штрафа, составлявшей десять целых два миллиона. Они с Майклом открыли счет, на котором семь миллионов предназначались Джейсону, а остальное они решили разделить. Изначально она хотела получить только причитающееся ей, но Майкл не только настаивал, но и стал непримиримым, пока она изящно не уступила.

Выручку от продажи дома они договорились пожертвовать Медицинскому факультету Чикагского университета, а еще пятьсот тысяч – Ассоциации ветеранов Чикаго в знак уважения к Дариусу и помощи, которую тот оказывал Майклу помимо работы. Майкл также передал Дариусу право собственности на свой внедорожник, к немалому смущению последнего.

К сожалению, все эти поездки, судебные разбирательства, судебные иски и связанные с ними стрессы привели к тому, что отношения между Майклом и Мэнди лучше всего охарактеризовать как полусонные, полуотстраненные.

Она пыталась заинтересовать Майкла переездом в Форт-Лодердейл и проживанием на каналах. Он сказал, что с удовольствием, но не сейчас. Он был занят какими-то личными поисками, которые одновременно исключали ее и заставляли его выполнять целеустремленную и тайную миссию. Она неоднократно пыталась наладить с ним отношения, но, похоже, последние пять месяцев не пошли на пользу этому. Их совместное тяжелое испытание и ее последующее выздоровление изначально сблизили их, но последующие месяцы отдалили их друг от друга. К сожалению, ей пришлось признать, что их отношения стали неясными и хрупкими, из-за чего она не знала, как их восстановить.

Карина Андерсен посоветовала ей отойти в сторону.

– Пусть он сам придет к тебе, – посоветовала она.

Перед самым отлетом она позвонила Майклу.

– Пока, Майк, я люблю тебя. – Ее голос внезапно сорвался, когда неожиданно ее захлестнули эмоции. Она думала, что слезы у нее иссякли, и она выплеснула все свои высокие эмоции, но, очевидно, не все.

– Я... я тоже люблю тебя, Мэнди, но сначала должен кое-что сделать. – В его голосе слышалось беспокойство и даже страх.

– Не тяни.

Пожалуйста, Майкл, – подумала она. – Я не могу снова тебя потерять.

Тебе уже дважды удавалось его вернуть. Третьего раза не будет, – говорила иррациональная часть ее мозга.

Майкл подумал, что холодная осенняя температура как нельзя лучше отражает температуру его сердца и души. Вся его жизнь казалась холодной и серой, а в голове с тоской прокручивались образы Мэнди на Багамах. Он завидовал ее неограниченной свободе, солнцу, морю и бегству от жесткого и быстрого ритма жизни Чикаго.

Но он не был готов к свободе. Пока нет.

Он начал обзванивать всех, пока не получил номер телефона своего прежнего личного помощника.

– Что тебе нужно, Майкл? – Она не выглядела особо расположенной к нему.

– Мне нужна твоя помощь, пожалуйста, Джорджия.

– Я бы предпочла, чтобы ты просто забыл мой номер. – Она уже собиралась положить трубку, когда он обратился к ней еще раз.

– Прости, что навязываюсь, Джорджия. Пожалуйста, дай мне пять минут. Обещаю больше никогда тебе не звонить.

– Хорошо, у тебя есть пять минут.

Пора переходить к делу, но ему было трудно начать разговор.

– Ммм, знаешь, ну, до того, как в меня стреляли, и всего, что за этим последовало?

– Д-да?

– Я... Я с кем-либо встречался?

Наступило долгое молчание.

– Знаешь, до того, как меня подстрелили и все такое?

– А что, Майкл, хочешь воссоединиться со своей шлюшкой?

***

Патриция Грант, известная своим подругам и коллегам как Триш, заметила свое отражение в стекле. В свои тридцать пять лет она прекрасно выглядит в деловом костюме с короткой юбкой и на высоких каблуках, придававших изящество ее длинным и стройным ногам. Ее должность старшего менеджера по продвижению товара на рынке в Boston Scientific означает, что она благополучно покинула отдел маркетинга BioVest и перешла в компанию, специализирующуюся на кардиологии и имеющую большой и успешный опыт в ICD (международная статистическая классификация болезней и проблем, связанных со здоровьем).

Она позволила себе легкую довольную улыбку по поводу того, как удачно избежала этой неприятности, но теперь пришло время выяснить, осталась ли компания BioVest и весь этот неприятный багаж в зеркале заднего вида, или все еще есть якорь, связывающий ее с прошлой жизнью. Она зашла в кофейню Gaslight Coffee Shop на Милуоки-авеню и сразу же заметила Майкла. Удивительно, но ее сердце пропустило несколько ударов.

Он был более худым, чем раньше, и за прошедшее время в его волосах прибавилось седины, что придало ему густую, привлекательную шевелюру цвета соли с перцем. Она заметила щербину сбоку на лбу от пули, чуть не убившей его. Той самой пуля, что несомненно погубила их отношения... Или то был роман? Но это слово имеет так много негативных оттенков.

– Привет, Майкл! – Она встала перед ним, и он испуганно вскинул голову.

– Ты, ты – Триш! – воскликнул он, встав, чтобы поприветствовать ее. У нее чуть не навернулись слезы на глазах, когда она поняла, что он едва узнал ее.

Майклу же она показалась смутно знакомой. Он смутно помнил, что когда-то встречался с ней, но больше ничего.

– Пожалуйста, садись, – жестом указал он на кресло напротив себя.

Некоторое время они молча рассматривали друг друга. Она заказала кофе, а затем привела свои мысли в порядок. Все шло не так, как она ожидала, или просто она обманывала себя, и все шло не так, как она надеялась.

– Я пришла навестить тебя, знаешь ли, – она выдержала его взгляд, – когда никого рядом нет.

Неожиданная слеза потекла по ее лицу.

– Ты ведь меня не помнишь?

– Прости, – пробормотал он, – я так много потерял.

А теперь ты потерял меня, – подумала она и слегка сжалась внутри. Увидев Майкла во плоти, в добром здравии, она вспомнила все, что он для нее значил, и посмеялась над недолговечностью отношений, которым она предавалась последние два года.

Они пили кофе и медленно, нерешительно, все больше и больше рассказывали о своих отношениях.

Все началось с того, что они оказались вместе на рекламном мероприятии компании в Нью-Йорке. Через несколько месяцев они снова были вместе в Орландо. Она только что развелась с мужем и чувствовала себя хрупкой. Он был удивлен, что им заинтересовалась более молодая женщина.

Во время поездки менеджеров на мероприятие в Швейцарии они заключили сделку, и после этого у них начались жаркие и бурные отношения.

Он не мог поверить, насколько она безудержна в постели. Она же, в свою очередь, радовалась тому, что он сосредоточен на том, чтобы доставить удовольствие ей и довести ее до оргазма. Они не обсуждали ее предыдущие отношения и его брак, разве что вскользь, но узнали достаточно.

В ее муже было слишком много от мужчины. Он проводил больше времени со своими друзьями, охотился, рыбачил, катался на каноэ и занимался спортом, пока они не стали чужими людьми, лишь изредка живущими в одном доме.

Майкл говорил, что из-за графика работы в его браке они с Мэнди проходят мимо друг друга, как корабли в ночи. Более того, ему скучно даже тогда, когда они вместе, что стало еще хуже, когда в из дома ушел их сын. Он также признал, что Мэнди слишком консервативна в своем подходе к жизни в целом, но в особенности в спальне, где в моде – миссионерская поза.

Они поговорили еще немного, но разговор был односторонним: Триш пыталась найти хоть какие-то остатки связи с Майклом, а он искал в своем мозгу хоть какие-то воспоминания о том времени, когда они были вместе. Оба не нашли ничего.

– Для нас ничего не осталось, не так ли? – спросила Триш, пригубив вторую чашку кофе.

– Нет. Мне очень жаль. – Он нахмурился, чувствуя вину и в то же время облегчение. – Просто я ничего не помню. Такое ощущение, что все это было с кем-то другим.

Ну, вот и все, – призналась она себе. – Конец романа.

А ведь это был великолепный роман, полный волнений и обещаний. Теперь у нее осталось только сердце, полное пепла от давно погасшего костра, но, по крайней мере, это – своего рода завершение.

Они неловко обнялись, она ушла, а он, наконец, почувствовал, что с его неизвестным прошлым покончено.

Глава VII: Вторая жизнь (часть 2)

– Приезжал Майкл! – затанцевала Мэнди!

Она подумала о том, чтобы быстро позвонить Карине, которую они с Майклом теперь уже считали личной подругой, чтобы подтвердить разработанную ими стратегию, но этот звонок, вероятно, излишен. Стратегия была разработана, и оставалось лишь приступить к ее реализации.

К моменту, когда Майкл прилетел на Гранд-Багамы, а затем вторым рейсом отправился в Джордж-Таун, она уже провела на Багамах девять дней. Мэнди забронировала для него номер в отеле Hideaways в Палм-Бей, но сама была вне зоны доступа. В СМС говорилось, что она уехала с Верой в морскую экспедицию и не знает, когда вернется, но, возможно, они останутся там на ночь или чуть дольше.

В СМС говорилось, что она оставит его на некоторое время одного, но рекомендует рестораны и несколько питейных заведений, которые он мог бы попробовать. Когда он попытался позвонить, чтобы уточнить, ему пришел следующий ответ: Набранный вами абонент в данный момент недоступен... От него не было никаких сообщений.

Шале было пятизвездочным, но он был удивлен, не заметив в номере никаких признаков Мэнди. Он спросил на ресепшене, но номер был забронирован только на его имя. Странно, – подумал он, – но, возможно, она живет с Верой.

Он приехал с крошечным ручным чемоданом, в котором почти ничего не было, поэтому в первый же день отправился за покупками и вернулся с брюками цвета хаки, шортами Clam Digger, плавками, рубашками, футболками, парусиновыми кроссовками, кожаными мокасинами, нижним бельем и всем остальным, что смог придумать, а также дорогой парой ретро-очков Ray-Bans

В тот первый вечер он отправился во «Флаглер рум», чтобы выпить несколько коктейлей, а затем отправился в яхт-клуб «Эксума», чтобы отведать отличную жареную рыбу в кляре и картошку. Он просидел в баре до десяти, но вскоре после этого собственное состояние вынудило его вернуться домой.

На следующий день Мэнди по-прежнему не было видно. Утро он провел на пляже, заходя в воду и выходя из нее, как только ему взбредало в голову. На курорте он встретил несколько туристов. В основном – семейные группы, но были и молодожены, и даже несколько пожилых одиночек. Молодые туристы встречались редко, поскольку они явно предпочитали или могли позволить себе другое или менее дорогое жилье.

Вечер начался с «закатной рюмки» и напитков перед ужином в баре Doc's Outdoor Bar. Он узнал нескольких туристов, с которыми познакомился ранее, и его пригласили присоединиться к небольшой группе, вскоре превратившейся в большую. В итоге все они оказались в ресторане Eddies Edgewater. Он завел себе друзей, повеселился и ушел пораньше.

На третий день пребывания на острове ему удалось поймать Джейсона между рейсами, который подтвердил, что «мама» – на берегу океана с Верой и они вернутся, когда прилетят обратно. Так что, он провел еще один день с «новыми друзьями» и провел еще один вечер беззаботного веселья.

На четвертый день он провел весь день и ранний вечер со своей новой компанией. Затем они вернулись в бар «Doc».

Его узнал один из сленов банды, оказавшийся доктором.

– Вы – тот самый Майкл Бейтс, кто разоблачил компанию BioVest? – Майкл смущенно согласился. Его похлопали по спине. – Молодец, молодец!

Внезапно за его спиной кто-то появился. Он обернулся и увидел ее. На ней был короткий сарафан и сандалии. Кожа была загорелой. Волосы уложены в новую короткую прическу и подчеркнуты мелированием, благодаря чему она выглядела молодой и живой.

Прежде чем он успел что-либо сказать, она протянула руку, и он глупо пожал ее.

– Привет, я – Мэнда! – Она пристально посмотрела на него. Он заглянул в ее глаза и понял скрытое послание.

– Я – Майкл. – Он еще несколько секунд подержал ее за руку. – Друзья зовут меня Майк.

– Не угостишь ли ты меня, Майк?

Они потягивали коктейль с ромом, пока он пытался понять, что она задумала. Не мог понять, но каждый раз, когда заводил разговор о «них», она его обрывала и задавала безобидные и обыденные вопросы: «как давно он на острове?», «как проводит время?», «как тут рестораны, еда, напитки и т.д.?».

Она рассказала ему о своих приключении на воде, охотилась за молодью морских дьяволов, чтобы подсчитать их численность. Они выпили, она посмотрела на время, извинилась, что у нее – еще одна встреча, и исчезла.

Он вернулся в свое шале с небольшим ужином на вынос. Позвонил ей, но связи снова не было, и лег спать несколько потрясенный.

***

Следующий день прошел в бесплодных поисках. Ни Джейсон, ни она не отвечали на звонки. После обеда он поспал, а ранним вечером вышел на улицу. Зашел в «Doc», но она там не появилась. Проверил известные места – ничего. В конце концов он съел бургер, выпил пива и отправился обратно.

Он проходил мимо «Флаглер рум», когда она вышла.

– Майк! – позвала она.

– Мэнди, – ответил он.

– Нет, Мэнда! – поправила она его. – Присоединяйся ко мне и моим друзьям, давай выпьем.

Он заметил ее группу, состоящую примерно из восьми человек, мужчин и женщин. Кое-кто местный, другие – приезжие. На мгновение он почувствовал некоторую обиду и собирался отказаться, но все же решил присоединиться, чтобы попытаться понять, в какую игру она играет.

Разговор шел о местных событиях, пока не перешел на него.

– Что ты делаешь на Багамах, Майк?

Он на мгновение задумался, не является ли это какой-то ловушкой, но все, что увидел, – открытые лица вокруг.

– Я уже довольно давно нахожусь в затруднительном положении, – пожал он плечами, понимая, насколько он плывет по течению происходящих вокруг него событий. – Потом один друг предложил поехать на Багамы, чтобы развеяться, и вот я здесь.

Ему кивали в знак понимания, улыбались и предлагали варианты занятий и экскурсий, которые могли бы его заинтересовать. Вскоре он почувствовал первые признаки отключения сознания, поэтому пожелал им спокойной ночи и поспешно удалился в свое жилище.

***

На следующий день за завтраком он размышлял о том, что задумала Мэнди, вернее, Мэнда. Очевидно, она пыталась воссоздать себя, но обращалась с ним как с почти незнакомцем и, похоже, хотела, чтобы он обращался с ней так же. Ему стало интересно, как он впишется в ее новую жизнь и впишется ли вообще. Но тогда зачем она пригласила его к себе? Если только не передумала за время, прошедшее с момента ее приезда до его появления?

Вместо того чтобы мучиться над этим вопросом, он решил записаться на курсы подводного плавания PADI (профессиональная ассоциация инструкторов по дайвингу), которые проводятся на курорте. Он всегда хотел это попробовать, но не находил времени.

– PADI – означает: «Put Another Dollar In» (вложи еще один доллар), – смеялся их молодой инструктор, раздавая бланки страховки. – И это еще не так плохо, как его противоположность NAUI (национальная ассоциация подводных инструкторов), – снова засмеялся он, – что означает: «Not Another Underwater Idiot» (Больше ни одного идиота под водой). Затем он познакомил их с оборудованием, где ласты звались «плавниками». Баллон с воздухом – «баллоном для погружения», а часть во рту, подающая воздух, – «загубником». Надувной жилет поверх гидрокостюма – BCD (Buoyancy Control Device) или устройство контроля плавучести, и так далее.

Чуть позже им пришлось выучить таблицы погружений, и они получили свой первый совет.

– Вы будете работать в паре – это значит, что вы всегда будете находиться рядом со своим товарищем. Во-вторых, мы будем планировать погружение и погружаться в соответствии с планом. Никаких исключений.

Последним заданием на день было десятиминутное погружение в глубоком бассейне курорта. Затем их отправили изучать инструкцию и пообещали на следующий день провести тест, а после – первое подводное упражнение.

***

Он направился к бару, чтобы выпить холодного пива, когда увидел Мэнду, потягивающую что-то похожее на «мимозу» с несколькими женщинами с курорта. Он улыбнулся, помахал им рукой и подошел к стойке, чтобы заказать пиво «калик», а затем присоединился к женщинам, которые помахали ему рукой.

– Чем занимаешься, Майк? – спросила высокая, полноватая блондинка. Она, как правило, была главной в группе. На нем были очки Ray-Bans, и он был уверен, что его глаза не видно, когда он окинул Мэнду оценивающим взглядом. У нее была нейтральная поза, которая ничего не выдавала.

– Уроками подводного плавания. – Он улыбнулся и заметил небольшой всплеск интереса. – Это займет меня на ближайшую неделю или около того.

В эту игру могут играть и двое, – подумал он.

Последовал общий разговор на эту тему, а затем он повернулся к Сэнди, которая двигала фишки по доске для нард на барной стойке.

– Эй, Сэнди, я вижу доску для игры в нарды. Сама-то играешь?

– Да, играю, мистер, и если думаешь бросить мне вызов, то тебе лучше быть хорошим игроком, потому что я умею надирать задницы. И однозначно доминирую на поле. – Она огляделась в поисках поддержки со стороны сестер.

– Тогда давай сыграем на деньги, – рассмеялся он. – Доллар за очко?

Для тех, кто наблюдал за игрой, доллар за очко звучал не так уж много, но если проиграть партию, не убрав с доски ни одной фишки, в игре, которая поднята до предела, то проигрыш будет равен двум тысячам восьмистам восьмидесяти долларам. Маловероятно, но это – самый худший из возможных проигрышей, так что, ставка – не такая уж и мелочь.

Они сели играть. Большинство женщин, включая Мэнду, остались наблюдать. Они разыграли цвет. Ему достались белые, ей – красные, и она выиграла бросок. Начала с шесть-четыре и заработала очко. Она не стала мешкать, а с видом эксперта принялась расставлять фишки. Его первым броском была двойная четверка, и он побежал к дому.

Они бросали кости и быстро передвигали фишки, издавая громкие щелкающие звуки на деревянной доске, от которых у зрителей, пытавшихся уследить за ходом игры, кружилась голова. Через некоторое время они оба оказались в своем доме и опустошили доску. Она выиграла у него с небольшим перевесом, получив два доллара и предложив розыгрыш из трех партий.

Во второй партии он удвоил ставку, еще до того, как они начали игру, а затем и она удвоила, так что игра шла уже на уровне четырех долларов за очко. Его броски костей были смазанными и неудачными, так что, две самые дальние фишки застряли против ее выхода, но он медленно закрыл свой «Дом» фишками и ждал, пока она оставит незащищенной фишку, что в итоге и случилось после выброса комбинации шесть-один.

– Шестерки! – объявил он и выбросил двойную шестерку, скинув мешающую фишку. Он опять удвоил ставку, и она, не подумав, согласилась. От выигрыша Сэнди перешла к тому, что застряла и не могла играть до тех пор, пока он не откроет ей поле, чтобы она смогла вернуться на борт. Он разгромил ее, очистив свою доску так, что ей не досталось ни одной фишки. Это вылилось в пятнадцать долларов, умноженных на три, и еще на восемь, что равнялось тремстам шестидесяти долларам.

В третьей и последней партии он снова быстро выиграл, добавив к общей сумме еще сорок восемь долларов. Они пожали друг другу руки, и он на мгновение задержался.

– Вместо наличных, которые ты мне должна, я буду считать, что мы договорились, если ты сможешь убедить Мэнду пойти со мной на свидание сегодня вечером! – ухмыльнулся он.

Сэнди обернулась.

– Что скажешь, девочка? Готова броситься на гранату, чтобы спасти меня от этого хитреца?

– Я сделаю это. – Мэнда окинула толпу самоотверженным взглядом сестры Терезы. – Спасу тебя от этой акулы!

Сестры одобрительно заулыбались, а Майкл и Мэнда договорились встретиться в ресторане Vibe на Эксуме в семь часов вечера.

***

– Спасибо, что пришла.

Он проводил ее к столику. Они заказали охлажденное Chardonay с приятной кислинкой в предвкушении ужина из морепродуктов.

– Так, о чем будем говорить? – улыбнулась она через стол.

Он на мгновение задумался, пока они устраивались.

– Ну... Мы – на острове, так что давай посмотрим... Ладно, придумал: если бы ты застряла на необитаемом острове, какие три вещи ты бы хотела с собой иметь?

Она подождала, пока нальют вино, и сделала большой глоток.

– Вижу, ты сразу же поставил меня в тупик, – рассмеялась она. Затем наклонила голову влево. – Хм. Дай-ка подумаю. – Ее глаза сверкнули озорством. – Первое, чего бы я хотела, – это мужчину.

– По-моему, ты уже мошенничаешь! – рассмеялся он.

– Во-вторых, – продолжила она, не обращая внимания на его замечание, – солнечное радио, чтобы мы могли слушать музыку и вместе танцевать.

Он поднял брови.

– И последнее – контейнер с французским шампанским, лежащий на глубине четырех с половиной метров под водой, чтобы каждый день мы могли нырять и доставать бутылку.

– Очень романтично, – согласился он. – А что насчет еды?

– Ну, это – работа для мужчины! – рассмеялась она. – Как и все остальное.

Они подняли тост друг за друга и выпили еще.

– Ладно, моя очередь. – Она смерила его взглядом. – Поскольку мы находимся на острове... Если бы ты написал послание и положил его в бутылку, чтобы выбросить в море, что там было бы написано?

– Хм, кроме очевидного: «ПОМОГИТЕ»? – усмехнулся он.

– Да, естественно, – не дала она ему пощады.

– В шутку или всерьез?

– Тебе решать.

– Ну, если всерьез, я бы написал: «Неважно, кто ты, неважно, что делаешь. Единственное, что имеет значение, – это найти того, кого можно любить».

– Это... Это неожиданно.

Ее глаза затуманились, но она выдержала его взгляд. Затем подошел официант, и они сделали свои заказы.

Остаток вечера прошел прекрасно, и они даже не успели оглянуться, как было уже почти десять. Он расплатился, и они направились к выходу. Она поцеловала его в щеку, прежде чем сесть в такси, а он пошел домой пешком.

***

Следующий день он провел на курсах подводного плавания. Первое погружение было назначено на поздний вечер. Пятеро стажеров и их наставник спустились с борта резиновой лодки и погрузились на четырнадцать метров, выровняв плавучесть, нагнетая воздух в свои BCD, как их учили, пока не не остались парить в паре метров над коралловым рифом. Мимо них проплывали тропические рыбы, а к ним подплыл большой картофельный окунь (Epinephelus tukula), любопытный и явно привыкший к тому, что его кормят другие подводные пловцы.

Когда пришло время, они всплыли всей группой и остановились на десять минут на глубине четырех с половиной метров для безопасной декомпрессии. Затем оказались в лодке и пили воду из бутылок, чтобы предотвратить обезвоживание. Он чувствовал себя усталым и вялым, поэтому, уложив все снаряжение и сняв гидрокостюм, принял холодный душ и отрубился на своей кровати.

На следующее утро у них было раннее погружение в шесть часов и второе в полдень, и все они вернулись на курорт уставшими. Он проснулся от звонка телефона. Это была Мэнда.

– Добрый вечер, Майк. Не хочешь со мной поужинать? Я угощаю.

– Я бы с удовольствием, но сегодня из меня будет плохая компания. У меня было два погружения, вымотавшие меня.

Она с минуту колебалась, затем, вспомнив, что заметила, как одинокие стервятницы на курорте стали кружить вокруг Майкла, решила не рисковать.

– Давай поужинаем пораньше, и я уложу тебя пораньше спать.

– Итак, Мэнда, что это за обещание уложить меня пораньше спать? – Он ухмыльнулся, глядя на нее, пока она вертела в руках ножку своего бокала с коктейлем Bahama Mama. – Или это было просто ради красного словца?

– Ну и кто кого дразнит? – ответила она.

Он посмотрел на нее и заметил, как сияет ее кожа от лосьона после загара. Ее короткие волосы были пышными, а глаза – большими и ясными. Макияж минимален, за исключением туши для ресниц и мягких медных теней для век, придающих ее глазам дополнительную загадочность, а губам – легкий румянец. Солнце, море и воздух добавили ей жизни, и она оживленно рассказывала о новых впечатлениях, привносивший атмосферу волнения и интереса. Последний проект, в котором она принимала участие, касался позднего вылупливания зеленых черепах на Малом Абако. Она рассказала ему о том, как волнительно было наблюдать за вылупливанием и как добровольцы следят за тем, чтобы маленькие черепашки добрались до воды.

Он, в свою очередь, рассказал о разнообразии рифовых рыб, которых видел во время трех погружений, включая рыбу-бабочку, флейторыла, рыбу-луну, рыбу-ангела и страшную на вид, но смирную рыбу-ежа.

Она показала ему фотографии и видео, снятые на телефон. Он показал ей видео со своей подводной камеры go-pro, скачанные на телефон.

В конце, когда он благодарил ее за вечер, она не могла больше ждать и притянула его губы к своим, подарив ему долгий медленный поцелуй. Языка не было, но ее губы были пухлыми, мягкими и податливыми, а его – твердыми, но нежными.

Они расстались, и она побежала к ожидающему ее такси.

***

На десятый день его пребывания на острове они встретились после раздельного ужина в баре «Doc» под открытым небом и оказались у кромки воды на залитом лунным светом пляже со своими напитками. Остановились, чтобы рассмотреть всплеск в воде, и каким-то образом она оказалась в его объятиях. Он крепко поцеловал ее, раздвинув губы языком, а она втянула его, позволяя ему исследовать ее рот, в то время как их медленно охватывал жар.

Она опять провела языком по его губам, наслаждаясь его ответом. Он захватил ее язык в плен и притянул ее тело к своему, и она почувствовала, как ей в живот упирается его эрекция.

– Возьми меня, Майк! Возьми меня! – выдохнула она ему в рот.

На ней было приталенное белое платье с подолом до середины бедра, отделанное темно-синей тесьмой. Туфли она сняла еще раньше и была босиком. Он потянулся вниз, стянул с нее платье и удивленно, даже потрясенно посмотрел на нее. Она была совершенно нагой. Ее кожа блестела в лунном свете, демонстрируя ровный загар. Линий от бикини не было. Женщина загорала обнаженной, чего Мэнди бы никогда не сделала.

Ее соски были коричневыми от солнца, а киска – чисто выбрита. И опять то, чего она никогда раньше не делала. Она расстегнула его ремень и спустила штаны, но обнаружила, что под ними он тоже гол. Он стянул с себя верх, и она надавила на него, пристраивая свою киску на его животе, а он согнулся в талии, чтобы захватить ртом ее соски.

Он провел руками по ее упругой груди, по бокам и животу, пока не наткнулся на боевые шрамы. Благодаря пластической хирургии те стали аккуратнее, но все равно были заметны, и, нравится это ей или нет, стали ее неотъемлемой частью. Он потрогал их пальцами, затем притянул ее ближе, чтобы провести по ним губами и поцеловать. На мгновение она растерялась, почувствовала себя неловко, пока не поняла, что он не только принимает, но и ласкает их, и она отдалась его ласкам.

– Ты прекрасна! – прошептал он. – Каждая часть тебя.

Она почувствовала облегчение от того, что ее шрамы его не оттолкнули, и мурлыкнула, когда его рот нашел ее пупок, и застонала от желания, когда он притянул ее бедра к своему лицу, раздвигая ее нижние губы и располагая ее киску над своим ртом.

Она тут же зажала его лицо бедрами и выгнулась дугой, когда он заскользил руками по ее спине, сжимая двойные выпуклости ее попки, разминая и раздвигая их, чтобы еще шире открыть ее для неослабевающего натиска на ее губы, влагалище и клитор. Вскоре она издала полнокровный вопль, кончая и заливая его лицо своими соками.

Она отстранилась от его лица, испугавшись, что сила ее оргазма может ослабить мочевой пузырь, и скользнула вниз по его телу, пока не наткнулась на его твердую эрекцию. Она зажала ее между своими половыми губками и потянулась, чтобы поцеловать его, пробуя собственный вкус на его губах и языке. Затем, не желая больше ждать, она схватила его за член и пристроила его, вводя в свою влажную пизду. Он вошел наполовину, прежде чем ей пришлось поднимать и заново вставлять его из-за долгого не использования, пока он не достиг дна. Ощущение было почти болезненным.

– О, Боже, Майк! – застонала она. – Меня не трахали уже больше двух лет! Я так в этом нуждаюсь!

В ответ он вошел в нее снизу. Его бедра были достаточно крепки, чтобы толкаться вверх, даже когда она опускалась. Он жестоко ласкал ее груди и соски, а она проводила пальцами, испачканными в песке, по своему клитору. На следующий день у нее все будет болеть, но сейчас ей было плевать, лишь бы довести себя до очередного оргазма.

– Я уже близко, Мэнда! – прорычал он, трахая ее снизу-вверх.

– Да, Майк! Еби меня, еби мою киску!

Они оба кончили, громко и сильно, и она, задыхаясь, упала навзничь на его ноги.

– О, Боже! О, Боже, как же мне это было нужно!

Она скатилась с него и поползла искать их напитки, оставшиеся на песке, а потом они долго целовались со сладким тропическим ромом на губах, прерываясь лишь для того, чтобы отдышаться.

Он провел руками вверх и вниз по ее бедрам, целуя и лаская все, до чего мог дотянуться.

Натянув одежду, они вернулись в «Doc» и заказали еще ромовых коктейлей.

Они были словно прикованы друг к другу. Он крепко держал ее, боясь, что, если не будет ее держать, она выскользнет. А она, в свою очередь, не могла насытиться тем, как его тело прижимается к ее.

– Я должен снова обладать тобой! – пробормотал он ей на ухо, и по ее рукам и бедрам побежали мурашки, а она прикусила язык, чтобы не застонать в ответ.

Он бросил деньги на стойку бара и почти бегом потащил ее к такси.

Она оказалась обнаженной еще до того, как он закрыл за ними дверь своего номера. Она упала на колени, не заботясь ни о чем, кроме как о его члене, который она высвободила из брюк и с жадностью втянула в рот. За несколько секунд он превратился из полутвердого в стальной. Она глубоко засосала его, пытаясь сделать глубокий минет, и на мгновение ей это удалось, прежде чем она задохнулась и отпрянула.

– Боже, Мэнда. Сделай так еще раз! – призвал он ее, и, сделав глубокий вдох, она еще раз заглотила его. После нескольких минут причмокивания она отстранилась.

– Хочешь кончить мне в рот, Майк, или еще раз – в мою киску?

– Я хочу быть внутри тебя.

Он поднял ее, поставил на четвереньки на кровать и вошел в нее сзади. Трахал ее медленными, но жесткими толчками, одновременно исследуя руками ее тело. Он обхватил ее груди, сжал их и провел ладонями по соскам, перекатывая и теребя их, пока она громко стонала.

– Боже, Мэнда, обожаю твою киску!

– Хватит нежностей! – крикнула она в ответ. – Трахни меня как шлюху!

Он схватил ее за волосы и сильно оттянул назад голову, другой рукой дразня ее клитор, и начал вколачиваться в нее.

– Вот так! Вот так! – одобрительно застонала она. – Сделай меня своей шлюхой! Выеби меня до выноса мозга!

Он сильнее стал вгонять в нее свой член, словно пытаясь пробить в ней дыру.

– Эта киска – моя, сучка! Поняла?

– Да-да, только твоя, только твоя.

И тут она задергалась и кончила, громко вскрикнув. Он последовал за ней почти сразу, спазмы ее киски отдаивали его и довели до оргазма.

Она рухнула, повалив его себе на спину.

– Не двигайся! – крикнула она, когда он попытался с нее скатиться. – Оставайся во мне. Прижми меня к себе.

Ее тело задрожало, и он понял, что она плачет.

– Мне это было нужно.

Его член выскочил из нее, и она медленно перекатилась под ним, оказавшись с ним лицом к лицу. Она прижалась к нему, принимая на себя весь его вес и обхватив его руками.

– Ты был мне нужен!

– Я тоже нуждался в тебе. И очень давно.

Его слезы капали ей на лоб, а ее – стекали по лицу, пока он не опустился и не снял их поцелуем.

– Прости меня за тот ад, через который я заставил тебя пройти. Наверное, я был дураком.

– Нет... Я поняла, что мало что делала, чтобы оставаться привлекательной для тебя. Работа, воспитание Джейсона, обычная повседневная нудятина, – всхлипнула она, и он поцелуем снял очередную порцию слез.

– Вот почему мне пришлось заново создавать себя, чтобы тебе понравиться. – Она посмотрела ему в глаза. – И я надеялась, что стану той, кто тебе понравится.

Он кивнул в знак понимания, но между ними все еще висели его собственные страхи.

– Я знаю, что я не тот человек, за которого ты вышла замуж, Мэнда. Мне кажется, что я – лишь тень того, кем был.

– Ты – не тень, мой дорогой. – Она обхватила его лицо руками и стала снова и снова целовать его. – Ты настоящий, сильный и умный, и я люблю тебя больше, чем могу выразить.

– Я люблю тебя, Мэнда. – На ее лицо падали горячие слезы. – Ты дважды спасла мне жизнь.

– А ты спас меня, так что, думаю, мы спасли друг друга, – сквозь слезы улыбнулась она. – Можем мы двигаться дальше? Вместе? Я хочу быть твоей женой, твоей подругой, твоей шлюхой. Хочу, чтобы ты просыпался с членом у меня во рту. Хочу, чтобы ты трахал меня всеми возможными способами, и хочу, чтобы мы вместе и порознь делали то, что делает нас интересными, возбуждающими и молодыми друг для друга. Что скажешь?

Она выглядела свирепой и решительной, а ее сердце было открыто для него.

– Я скажу, что мы достаточно богаты, чтобы посвятить остаток жизни тому, чтобы сделать друг друга счастливыми. – Он начал терять сознание, и глаза его закрывались. Последнее, что он помнил, было:

– Остаток нашей жизни – это хорошо, потому что завтра тебе придется найти аптеку и купить мне какой-нибудь крем, желательно с новокаином. От всего этого пляжного песка на клиторе у меня саднит.

Эпилог

На следующий день он отправился в пункт первой помощи курорта и нашел крем, который помог. Очевидно, они – не первые и не последние гости, столкнувшимися с воздействием пляжного песка на чувствительные зоны. Как только она смогла ходить, они отправились в ее отель за вещами и вернулись к нему.

Позже вечером она заявила, что ее киска готова к действиям, если только на ее клиторе будет хватать смазки, и они занялись медленной томной любовью, которая была почти тантрической.

На следующий день они стали планировать свое следующее приключение.

Конец.

Примечание автора:

Спасибо, что дочитали до конца.

Обратите внимание, что я проработал в фармацевтической промышленности более двадцати пяти лет, так что у меня есть достаточные знания о том, что происходит за кулисами. Медицинские аспекты этой истории, включая использование золпидема, задокументированы, так что я, возможно, позволил себе некоторые вольности, но в основном, все это – правда. Выжить после пули в голову – непросто, но, несмотря на катастрофические последствия в 99% случаев, выжившие все же есть, и некоторые из них восстанавливаются на удивление функционально.

В отличие от моих предыдущих рассказов, которые все написаны от первого лица, я подумал и спланировал, что этот рассказ будет написан от третьего лица, чтобы я мог перескакивать от персонажа к персонажу, и это было чертовски сложно, так что, снимаю вами шляпу перед всеми авторами, делающими это регулярно.

Моя жена несколько раз плакала, когда я читал ей главы, и надеюсь, что вы тоже сочли это эмоционально стоящим того.

Ник