Там, где я должен быть / Where I'm Supposed to Be © Bebop3

Категория: Измена, Перевод

*************************

Я должен был послушать своего адвоката и не смотреть этот DVD.

Он совсем не помог. Это влияло только на меня, и я был уничтожен. Все было кончено уже несколько недель назад. Я мог бы просто оставить его в сейфе и не смотреть. Мой гнев остался бы прежним, чувство предательства сохранилось бы, но моя душа была бы цела. Но я не мог оставить это в покое. Это было похоже на зуд, который я должен был почесать.

За год до этого я заметил небольшие изменения в своей жене. Она стала лучше одеваться, тратить больше денег на одежду, которую я не считал возможной, и стала позже оставаться на улице с теми, кого она называла "девочками". Не знаю, как пять женщин среднего возраста могут считать себя "девочками", но неважно. Самым главным признаком было то, что она была счастлива.

Моя жена была эгоцентричной харриданом (неприятная женщина, особенно пожилая, которая часто злится и часто говорит другим людям, что делать), и счастье не входило в список ее полезных качеств. До тех пор.

Она стала еще холоднее ко мне и детям. Это было не так ужасно, как могло бы быть. Мы привыкли, что наш дом - это место, куда она приходит спать, а наша семья - словесная груша для битья. Теперь она даже не притворялась, что ей не все равно. Не звонила, чтобы сказать, что задержится, не готовила детям еду.

После того как я получил на свой день рождения распечатанную подарочную карту Amazon, оставленную на обеденном столе, а она не пришла до 11:00 того вечера, я решил, что хватит. Когда дети рассказали ей о нашем походе в 'Bucca di Peppo" на празднование и спросили, почему она не пришла, она поспешила уложить их спать.

Ее лицо было красным.

— Ты не мог подождать? Ты просто не мог дождаться выходных? Теперь я плохая. Просто чертовски замечательно. Папа - пострадавший герой. Опять.

Я сидел, держа в руке "Шайнер Бок", и смотрел на нее.

— Ты, наверное, шутишь. Мы вышли из дома только в семь. Мы ждали тебя полтора часа. Ты хоть проверяла свои сообщения? Твоя дочь звонила тебе три раза. Знаешь что? Иди на хуй. Зачем ты вообще приперлась домой? В следующий раз просто оставайся там.

Я поднялся на ноги, слегка пьяный после красного вина за ужином и трех бутылок пива подряд после того, как мы вернулись домой. Я поднялся по лестнице к кровати, разделся до нижнего белья и забрался под одеяло. Она вошла через пятнадцать минут.

Не знаю, чувствовала ли она себя виноватой или это была попытка сделать подарок на день рождения, но, лежа рядом со мной, она полезла в мои боксеры и осторожно взяла мой член. Я не мог вспомнить, когда в последний раз кричал на нее, и, думаю, она решила, что примирение - это то, что нужно.

— Я знаю, что в последнее время мы немного отдалились друг от друга, милый, но мы можем все уладить. Ты же знаешь, я люблю тебя.

У нас не было секса уже более пяти недель, и мы не занимались любовью годами. Мне бы хотелось перевернуться и проигнорировать ее, но я был не настолько силен. Когда она поцеловала меня, я поцеловал ее в ответ. Я поцеловал ее ушко и двинулся вниз к шее, задирая ее пеньюар. Она держала руку на моем растущем члене и медленно двигала им, поглаживая, доводя до полной длины.

Мои губы добрались до ее ключиц, когда я почувствовал этот запах: "Eros" от "Versace". Аромат был слабым, возможно, несколько часов назад, но он был. Я пользуюсь "Fierce" от "Abercrombie and Fitch", но дети подарили мне на день рождения флакон того, что я чувствовал на ней. Я не должен был удивляться последствиям, но они оказались неожиданными и ударили меня по лицу. Я почувствовал, как итальянская еда поднимается у меня к горлу, побежал в туалет и потерял свой ужин.

Прополоскав рот, я сел на унитаз, пытаясь думать.

— Энтони? Ты в порядке? — Она была за дверью.

Нет, я не в порядке, сука-изменница.

— Заболел. Мне нужно несколько минут.

— Хорошо. Тогда я буду спать в гостевой комнате. Не хочу ничего подхватить.

Спасибо за утешение и поддержку, шлюха.

— Хорошо.

Что, блядь, я собирался делать?

На следующее утро я воспользовался компьютером в магазине и нашел удивительное количество частных детективов. Кто бы мог подумать, что Колорадо - рассадник незаконной деятельности? Как я должен был определить, кто из них лучший? Я понятия не имел. Я выбрал того, чей веб-сайт показался мне наиболее профессиональным.

Через две недели у меня была вся необходимая информация. Она трахалась с педиатром нашего ребенка. Я не должен был удивляться. Скорее всего, она хотела повысить свой статус. Он был разведен, ему было около сорока или около пятидесяти. У доктора Берроуза было много денег, и это все, что ее волновало. Она была корыстной пиздой, и я знал об этом, по крайней мере, лет десять.

Ее братом был Джерри Эрнандес, легендарный боксер-средневес. Он купил нам дом, когда мы поженились, и мы жили в одном квартале с другими ее братьями и сестрами и ее матерью. Джерри сделал ставку на меня, когда я бросил работу в фирме и стал профессиональным стеклодувом. Он купил все необходимое оборудование и владел десятью процентами моего бизнеса. Когда я вернул ему деньги, он вернул свою долю.

Я добился неплохих результатов. Работа в качестве художника, а не коммерческого трутня, делала меня счастливым. Но не мою любимую жену. Это было слишком рискованно с финансовой точки зрения, пока я не купил ей BMW. Она успокоилась, но все равно была не в восторге от того, что ей пришлось рассказывать друзьям, что я художник, который работает в мастерской на заднем дворе.

Каждый раз, когда я пытался расплатиться с ее братом, она жаловалась:

— Ему не нужны деньги, он богат.

Однажды я попытался объяснить, что дело не в том, что ему нужны деньги. Если она и понимала - в чем я сомневался - то ей было все равно. Любые деньги, которые мы получали, были нашими, и будь она проклята, если они перейдут к кому-то другому.

Странно, но это мировоззрение не распространялось на чужие деньги. Она постоянно заставляла Джерри платить за нее. Мне потребовалось шесть лет, чтобы расплатиться с шурином деньгами, которые я скрывал от жены. Он всегда пытался отказаться от выплат, которые я делал каждые несколько месяцев, потому что такой уж он человек. Я продолжал вносить платежи, потому что такой уж я человек.

Когда Джерри умирал и потерял свои деньги, он больше не мог ей помогать. Дом был оформлен на ее имя, и она сразу же выставила его на продажу. Через несколько недель мы переехали в Пуэбло. Маленький городок, в котором мы растили наших детей, был слишком провинциальным для нее. Думаю, она виделась с братом еще один раз перед его смертью. Я возил детей к нему почти каждые выходные.

Она заявила мне, что я выставил ее в дурном свете, поехав без нее.

Так что да, я знал, кем и чем была моя жена. К сожалению, я все еще любил ее. Думаю, я любил ее до тех пор, пока не вошел в кабинет врача. Ее машина стояла на парковке, так что я знал, что она там. Дети были достаточно взрослыми, чтобы самим приготовить себе ужин и какое-то время побыть без присмотра.

Его клиника располагалась в офисном комплексе вместе с другими фирмами "белых воротничков". Дверь в его кабинет была заперта, и я чуть не вывихнул плечо, когда решил, что я достаточно "мачо", чтобы выбить ее. Отскочив от двери, я схватил огнетушитель, который был рядом, и несколько раз ударил металлическим баллоном по дверной ручке. Через минуту дверь открылась, и я оказался внутри.

Я слышал стоны Камиллы из соседней комнаты. Казалось, что клоуны и диснеевские персонажи, украшавшие стены, насмехаются надо мной, когда я приближался к прелюбодейной паре. Ее нарастающие стоны и мольбы, привели меня во вторую комнату в коридоре смотровых кабинетов для больных детей. Он заставил ее перегнуться через стол, а его не слишком впечатляющий член входил в мою жену. Доктор находился под странным углом, стараясь минимизировать контакт со своим огромным животом.

Тошнотворные звуки шлепающейся плоти, вид его дряблой белой задницы и ее зияющего влагалища, а также влажный шум их совокупления вызывали у меня тошноту и ярость. Это? Это то, ради чего она мне изменяла?

Они даже не подозревали о моем присутствии, пока я не обхватил его горло предплечьем и не оттащил назад. Я швырнул его на шкаф, заставленный ватными тампонами, шпателями для языка и прочими принадлежностями, большинство из которых упало на пол. Он потрясенно молчал, глядя на меня с открытым ртом. Она не была такой тихой.

— Эн... Энтони. Энтони! Убирайся отсюда. Убирайся!

Я не участвовал в драках с четвертого класса. Я не был отставным морским котиком. Я даже не брал у Джерри советов по боксу. Изо всех сил ударив доктора Берроуза в живот, я почувствовал, как что-то не так повернулось в запястье. Другой рукой я прижал его голову к шкафу. Зачем? Понятия не имею. Я должен был ударить его кулаком или чем-нибудь еще.

Сука продолжала орать.

— УБИРАЙСЯ! Ты все портишь! Все!

Она начала колотить меня по спине, вероятно, ее кулаки были более эффективны, чем мои.

Я ударил Берроуза тыльной стороной руки по лицу и пнул его в голень. Боец из меня никудышный. Он прикрывался как мог. Думаю, он тоже был отстойным бойцом.

Взяв себя в руки, я начал ощущать пульсацию в руке и запястье. Я оглядел разгромленную комнату, повсюду было разбросано оборудование. Плюнув на доктора, я повернулся к жене.

— На этот раз не возвращайся домой. Просто держись от нас подальше.

Я вышел и поехал в больницу. Позвонив тете, я попросил ее приехать и побыть с детьми, пока я не вернусь домой. В моей руке и запястье ничего не было сломано, но было чертовски больно. Мне наложили повязку, дали рецепт на обезболивающие и противовоспалительные средства и отправили домой.

Их было видно с конца квартала. Я замедлил шаг, а потом остановился, глядя на две полицейские машины, стоящие у нашего дома. Я подумал о том, чтобы развернуться и поехать в отель на ночь, найти адвоката и сдаться, но я слишком устал, чтобы бороться. Просто хотелось, чтобы все это закончилось. Сколько я себя помню, ее присутствие накрывало нашу жизнь пеленой, и это изматывало меня морально и духовно.

Я проведу ночь в тюрьме, внесу залог и заберу детей. Мы могли бы пожить у моей тети, пока я не придумаю долгосрочный план.

Да, задумано не очень.

Когда я подъехал, она начала кричать и показывать пальцем. Спрятавшись наполовину за дверью, она отлично притворилась испуганной. Под левым глазом у нее виднелся синяк, который на следующий день, скорее всего, будет черно-синим. В животе у меня поселился свинцовый клубок. Эта сука подставляла меня. Я заглушил машину, держа руки на виду, и медленно вышел на подъездную дорожку.

Полицейские вели себя профессионально. Один из них держал руку у кобуры, а другой медленно шел ко мне и говорил.

— Мистер Энтони Каддо?

— Да. Я признаю, что ворвался в офис этого ублюдка и набил ему морду, но я никогда не трогал свою жену. Полагаю, меня арестуют?

Глядя на свой дом, когда на меня надевали наручники, я увидел, как тетя отводит моего старшего сына от окна. Моя жена, сука, ухмылялась, когда офицер положил руку мне на голову, чтобы убедиться, что я благополучно забрался на заднее сиденье машины.

Единственный разрешенный телефонный звонок я сделал своему двоюродному брату Маттео. Мы росли вместе и были скорее братьями, чем кузенами. Он нашел мне лучшего адвоката в городе и организовал залог. Я не мог приблизиться ближе чем на пятьсот футов (150 метров) к сучке или моим детям. С ними я никак не мог связаться.

Благодаря адвокату Маттео и доктору Берроузу, который не хотел, чтобы отцы знали, что он трахается с матерями своих пациентов, я отсидел всего шестьдесят дней и получил длительное условно-досрочное освобождение. Могло быть и хуже, но отсутствие встреч с детьми убивало меня.

После освобождения я получил свидания под присмотром, один час в неделю, причем присмотр оплачивал я сам.

Маттео одолжил мне достаточно денег, чтобы внести первый взнос за дом. Это был тот самый дом, где мы растили наших детей. Здание моей старой мастерской все еще находилось там, и мне пришлось взять с собой шерифа, когда я забирал свои инструменты и оборудование из дома, в котором все еще жили сука и мои дети.

Как раненый зверь, я приполз обратно туда, где чувствовал себя в безопасности. Здесь я был счастливей всего. Я снова начал работать, и Маттео стал моим самым большим клиентом. Я не знаю, чем именно он зарабатывал на жизнь. Хотя у меня было примерное представление. Он занимался тем же, чем и мы в детстве. Он находил людей, которым было что продать, находил людей, которым нужно было то, что продавалось, и сводил их вместе за процент от продажи.

Думал ли я, что все это законно? Вовсе нет. Маттео умел сводить вместе нужных людей, и пока это не приносило вреда невинным, ему было все равно, о чем договариваться. Он поручил мне работу над элитными вазами и платил за это запредельные гонорары. В свою очередь, он продавал вазы людям, которым помогал, и они платили ему огромные деньги за вазу. По бухгалтерии, деньги ему теперь поступали от продажи ваз, которые должны были стоить менее 1000 долларов, за десятки тысяч долларов.

Развод проходил через всю судебную систему, и теперь эта сука настаивала на свиданиях без присмотра. Меня удивило, сколько времени у нее ушло на этот шаг. Теперь, когда ей действительно пришлось стать матерью, ее это не волновало. Если она могла иногда перекладывать детей на меня, это давало ей возможность уходить и делать что угодно и с кем угодно.

В предыдущем году я заработал 52 000 долларов. Неплохо, но и не отлично. Стоимость жизни в нашем районе была не слишком высокой, так что сучке не приходилось работать. Мы жили на нижнем пределе комфорта. Ее адвокат использовал эту сумму, чтобы выколачивать из меня алименты и содержание ребенка. Я попросил, чтобы Маттео удерживал мою зарплату, или долю, или как это еще назвать. С учетом его заказов, я рассчитывал заработать в том году чуть больше 125 000 долларов.

Я бы поспорил с ней по поводу процента, который она получала от 52 000 долларов, но не стал бы сильно сопротивляться.

Когда развод был завершен, она прислала мне длинное письмо. Я не стал вскрывать конверт, но мне показалось, что в нем должно было быть не менее пяти листов бумаги. Я знал ее, поэтому догадывался, что в них будет написано. Я был неудачником. Должен был зарабатывать больше денег. Слишком остро отреагировал на тщательный медицинский осмотр доктора Берроуза. Во всем была моя вина.

Я отнес его в свою мастерскую и превратил в пепел с помощью паяльной лампы.

Прошло несколько недель, а я все не мог перестать думать о том DVD. Это было похоже на китайскую пытку водой. Всегда рядом, всегда стучится в дверь моего сознания. Кап. Говорила ли она ему обо мне? Кап. Трахал ли он ее лучше, чем я? Кап. Неужели я во всем виноват? Кап. Расскажет ли мне DVD, почему она разрушила нашу семью? Кап.

В конце концов, я вставил его в ноутбук и сел с пятой частью "Джека".

Вид моей жены, которую трахает стареющий доктор Берроуз, не уничтожил меня. Честно говоря, это было скучновато. Нормальные люди не трахаются так, как порнозвезды. Она сосала его член, он вставлял в нее свой не слишком впечатляющий член и довольно быстро кончал. Конец.

Что украло у меня жизнь, так это ее слова. Она вышла за меня замуж, потому что я нравился Джерри. Ее брат был ее талоном на пропитание, и она хотела, чтобы он был счастлив. Эта стерва думала, что идет на жертву ради брата. Если она выходила за меня, чтобы сделать его счастливым, то не должна была испытывать никаких затруднений с тем, чтобы трахаться со мной. Это было удручающе, но не душераздирающе.

Меня покоробило, когда она сказала доброму доктору, что я не являюсь биологическим отцом ни одного из наших троих детей. Странно, но первое, что пришло мне в голову - что за сумасшедшая думает, что такие разговоры в постели помогут тебе найти нового мужа? Видео было достаточно детальным, чтобы я увидел, как он вздрогнул, и на его лице промелькнуло выражение отвращения.

Я пропустил следующее посещение. Не потому, что любил их меньше, а потому, что залез в бутылку и начал пить дни напролет.

Через пару недель, Маттео был у меня на крыльце. Я выглядел как дерьмо, но и он тоже. Если бы решающим фактором была гигиена, он бы точно победил. Я слишком долго смотрел на его лысую голову и бледную кожу, и, наконец, он заговорил.

— Ты пригласишь меня войти?

— О, да, конечно. Извини.

Я открыл для него дверь и поискал в холодильнике пиво. Протянув ему одну бутылку, я взял одну для себя, потом подумал и положил свою обратно.

— Итак, что ты здесь делаешь, Маттео?

— Ничего особенного. Ты не отвечаешь на звонки уже больше двух недель. Ты никому не звонил. Ты пропустил свидание с детьми, моя мама, кстати, очень зла из-за этого, и ты задолжал мне четыре вазы. От тебя пахнет как от бомжа, а в доме беспорядок. Но, если не считать этого, все в порядке.

Я сел на диван, а Маттео смахнул несколько газет со стула, прежде чем тоже сесть.

— Поговори со мной, Энтони. Что происходит?

Я глубоко вздохнул, выпустил воздух и начал.

— Я... черт возьми, дети...

— А что с детьми? С ними все в порядке?

— Они... не мои дети.

— Что за бред ты несешь? Кто тебе это сказал?

— Моя пизда, бывшая жена. Это на видео из частного сыска. Она рассказывала доктору. Думаю, эта психопатка хвасталась.

На лице моего кузена гнев боролся с печалью. Он сделал паузу, прежде чем ответить.

— Она гребаная шлюха. Она жалкая, лживая шлюха. Если бы она была в мусорном баке, я бы только подошел, чтобы закрыть крышку. Нахуй ее. Во-первых, нужно сделать анализы, чтобы понять, говорит ли она правду. А потом - нахуй ее! Ты вырастил этих детей. Ты им больше родитель, чем она.

— Тебе нужно привести себя в порядок. Побрейся, прими душ, съешь что-нибудь разумное, и мы пойдем поговорим с твоим адвокатом. Тебе нужно добиваться полной опеки. Нахуй ее.

Может, у Маттео и не самый обширный словарный запас, но он был моим двоюродным братом и лучшим другом. Пока я принимал душ, он навел порядок в доме. Он перетащил мой гриль Weber к передней части дома и уже насыпал в него уголь, когда я вышел на крыльцо.

— Эй, ты снова выглядишь как человек. Вот что мы собираемся сделать. Мы поедем в Пуэбло к адвокату, а потом попытаемся увидеться с твоими детьми. Нам нужно попасть в поле зрения CPS (служба опеки и попечительства) или тех, кто, мать их, определяет порядок опеки и свиданий. Потом ты полетишь со мной обратно в Лос-Анджелес, Барбара будет рада тебя видеть. Я верну тебя сюда для следующего официального визита.

Так мы и поступили. Мы поговорили с адвокатом, который пообещал поговорить с нужными людьми и смягчить любой ущерб, нанесенный моим пропуском визита. Эта стерва позволила нам увидеться с детьми, поскольку это позволило ей выйти и сделать то, что она хотела. Она остановила меня на выходе из дома.

— Энтони, мне нужны деньги.

— Найди работу.

— Я должна смотреть за детьми, идиот.

Я остановился и сосчитал до десяти.

— Найди работу на неполный рабочий день.

— Будь благоразумен. Это всего лишь деньги.

— Это мои деньги, ты, маленькая грязная сучка. Мои деньги! Ты получила все, что тебе причитается, у тебя есть дом и машина, а теперь ты хочешь еще? Я точно знаю, что мама Маттео покупает вещи для детей. Ты не получишь, блядь, от меня больше ни цента.

Маттео позвал с подъездной дорожки.

— Энтони, поехали.

Он был прав. Оставаться и разговаривать с ней было пустой тратой времени. Я повернулся и оставил ее стоять на месте. Дело было не в ней, а в моих детях.

Мы сводили их в кино и на ужин. Они были счастливы увидеть "дядю Маттео", и все мы отправились к моей тете на десерт. Маттео взял три пирога, четыре галлона мороженого и пачку денег для своей мамы. Мне нельзя было навещать детей без присмотра, но как я могу быть виновен, если случайно окажусь рядом, когда они будут гостить у дяди?

Мы летели в Лос-Анджелес, когда Маттео вернулся из туалета, сел, и из его кармана выпал маленький пузырек с лекарством. Он был весь в поту, и его рука дрожала, когда он пытался ее поднять.

Я подхватил его.

— Ты в порядке?

— Да-да. Просто немного нездоров. Грипп или что-то в этом роде. Ничего особенного.

Я прочитал этикетку.

— Что такое "Афинитор"?

— Ничего. Просто принять пару раз в день, и я буду в порядке семьдесят два часа. Серьезно, ничего страшного. Не говори об этом Барб. Я не хочу, чтобы она волновалась.

— Хорошо. Мы накачаем тебя витамином С. Это надерёт ему задницу. Может быть, суп из шариков мацы.

Он выглядел неважно, поэтому я был рад услышать, что это всего лишь грипп. Должно быть, это был конец болезни, так как он не кашлял и не чихал. Я надеялся, что он не заразен, ведь, мы только что провели день с моими детьми.

Мы приземлились, взяли свой багаж и направились на парковку. Было ощущение, что в аэропорту Лос-Анджелеса больше людей, чем живет в Пуэбло. Я вознес молитву богам дорожного движения, пока Маттео вывозил нас из аэропорта на своем Caddy. С тех пор как я навещал его и Барбару, я научился жить в страхе перед 405-й дорогой.

Он не отрывал глаз от дороги, пока говорил.

— Проголодался?

— Конечно.

— Барба собирается заказать тайскую еду, так что насколько ты голоден?

— Если ты спрашиваешь, смогу ли я перекусить тайской едой после посещения "In and Out", то ответ - безусловно.

— Ха! Ты точно мой кузен. Отлично, мясо - мы уже едем.

Мы заехали на его подъездную дорожку, и я на мгновение застыл на месте, наслаждаясь видом, прежде чем отстегнуться. Мне нравился его дом. В нем чувствовался уют. Это был хороший дом на большом участке земли. У них не было детей, поэтому им не требовалось много места в доме. Все было выполнено в пастельных тонах, которые подходили к лепнине.

У них было два дерева авокадо, одно спереди, другое сзади. Первые несколько лет их посещения я чуть не выпрыгивал из кожи, когда авокадо падало и приземлялось на металлическую крышу над их закрытым крыльцом. Это было слишком идеально - зайти на задний двор, сорвать лимон с одного дерева и авокадо с другого. Через двадцать минут, вы уже сидели у бассейна с самым свежим в мире "гуакамоле".

Барбара встретила нас у дверей. Высокая, стройная женщина, она сделала их дом домом. Она родилась и выросла в Калифорнии, но напоминала мне стереотипную южную красавицу. Барб была воплощением любезности и уюта. Поцеловав Матео, она подошла и обняла меня.

Она тихо сказала мне на ухо.

— Мне так жаль, Энтони. Ты не заслужил ничего из этого. — Отступив назад и держа мои плечи на расстоянии вытянутой руки, она откинула светлые волосы с лица и заглянула мне в глаза. — Маттео скучал по тебе. Я тоже. Мы счастливы, что ты здесь. Если это когда-нибудь понадобится, это твой дом. Тебе всегда рады.

Опустив руки, она начала поворачиваться, но потом оглянулась. Снова посмотрев на меня, она нахмурилась и повернулась к мужу.

— Вы, идиоты, останавливались в "In and Out", не так ли?

Маттео рассмеялся.

— Не вини меня. Он плакал из-за этого весь полет. В конце концов, мне пришлось уступить.

Барб тоже рассмеялась, и мы сидели и ковырялись, пока она наслаждалась "Пад Си Эу" и курицей сатай. После ужина мы разговорились, Барб расспрашивала о моем новом, некогда старом доме. Мы поговорили о ее свекрови, что привело к разговору о детях. Видя, как меня это задевает, она старалась переключить разговор на что-то более обыденное: фильмы, текущие события и все такое, чтобы поддержать беседу, не ввергая меня в тоскливую меланхолию.

Я улыбнулся, оценив ее старания. Маттео повезло. Он сорвал брачный джекпот, в то время как мой брак был проигрышным с самого начала.

— Все в порядке, Барб. Это больно, но нет смысла убегать от этого. Да, она подставила меня, и я провел время в тюрьме. После этого она забрала большую часть нашего имущества и дом и стала получать сумасшедшие алименты на ту сумму, которую я зарабатывал. Я ненавижу ее за это, но дети? Это просто уничтожило меня. Честно говоря, я не знаю, что мне делать. Я все еще как бы в тумане.

— Ну, пока ты и мой муж развлекались, я занималась кое-какой работой. Завтра к пяти часам здесь должны быть три набора ДНК. Ты возьмешь мазки у детей, и мы выясним, лгала она или нет. Я разговаривала с адвокатом Маттео, и он порекомендовал мне коллегу, специализирующегося на семейном праве. Ты не думал о том, чтобы аннулировать свой брак? У тебя есть видео, на котором она признается, что все было обманом с самого начала и она сразу же начала изменять. Если брак будет аннулирован, она перестанет получать алименты.

Ошеломленный, я уставился на нее.

— Это может сработать? Серьезно? Это гениально. Да, я не хочу, чтобы она получала ни цента.

— Мы завтра днем сходим к адвокату. Похоже, у тебя есть все шансы добиться аннулирования.

Маттео заговорил.

— Утром мне нужно ехать в Сан-Диего на работу. Кстати, о работе: мне нужны те вазы, Энтони. Мы поставим тебе на заднем дворе то же оборудование, что и в доме. Считай, что это твоя мастерская вдали от дома.

Посмотрев на него, я увидел, что его левая рука дрожит на столе рядом с тарелкой. Он подтянул ее к себе и уронил на колени. Подняв глаза, я обнаружил, что он смотрит на меня и слегка покачивает головой. Я посмотрел на Барб, потом на него и ничего не сказал.

Мы еще немного поговорили, прежде чем отправиться спать. Барб постучала и вошла в комнату для гостей, пока я распаковывал вещи. Она надела наволочки на подушки, ничего не говоря, пока я думал о Маттео. Я поднял глаза, когда она начала уходить.

— Спасибо, Барбара. Это... это было тяжело. Хорошо иметь семью.

Снова обняв меня, она проговорила мне на ухо.

— Я повторю это еще раз. Ты не заслужил того, что она с тобой сделала. Ты хороший человек, Энтони.

Когда я проснулся, Маттео уже не было. Злясь на себя за то, что не поговорил с ним до его ухода, я принял душ и взял на завтрак мюсли и соевое молоко. Барб и мой двоюродный брат полностью соответствовали калифорнийским стереотипам. Я надеялся, что на ужин у нас не будет тофу.

Он оказался прав: дубликат всего моего оборудования находился в новом большом сарае на заднем дворе. Я работал, примерно, до полудня, когда пришла Барбара и принесла лимонад. На ней было светло-голубое солнечное платье с желтым поясом. Оно хорошо сочеталось с ее волосами цвета кукурузных рылец и голубыми глазами. Я был жутко потным.

Улыбаясь, она протянула мне лимонад.

— Нам нужно уходить где-то через сорок пять минут.

— Хорошо, спасибо. Я закончу здесь и приму еще один душ.

Мы встретились с адвокатом, который убедился, что я понимаю, что он просто предоставляет мне общую информацию и что если я хочу двигаться дальше, то это должен быть адвокат в Колорадо. Он задавал много вопросов, а я давал ему столько ответов, сколько мог. Он подтвердил, что мое дело выглядит хорошо, и я впервые за долгое время был счастлив.

Барб попыталась заплатить, но я отказался. У меня была приличная сумма денег, которая лежала у Маттео до тех пор, пока она мне не понадобится. Я заплатил за консультацию, и мы пообедали, прежде чем отправиться домой. Это были морепродукты, а не тофу. Она заметила мое улучшившееся настроение, и мы просидели почти два часа, разговаривая о старых временах, смеясь над анекдотами из нашего с Маттео детства.

Он позвонил и сказал, что должен остаться на ночь. Я вышел к бассейну, когда Барб положила трубку, и позвонил ему. Он попал на голосовую почту. Я попробовал еще раз. И снова голосовая почта. Я отправил сообщение.

— Перестань валять дурака и перезвони мне. Сейчас же!

Он перезвонил.

— Я был в туалете. Парень не может отлить? Что у тебя в заднице?

— Ладно, извини. Не знаю, я думал, ты меня избегаешь. Что... Маттео, что было с твоей рукой прошлым вечером?

— Дрожала? Ничего страшного. Помнишь, я сломал руку? Там было небольшое повреждение нерва, и теперь, когда я становлюсь старше, это немного преследует меня, когда я устаю. Слушай, я ценю твою заботу, кузен, но это действительно ерунда.

— Это все?

— Все. Перестань беспокоиться обо мне и займись вазами.

Мы с Барб переоделись в купальники и отправились к бассейну. Она рассмеялась, когда я подпрыгнул, когда авокадо ударилось о металлический лист. Смутившись, я улыбнулся ей, немного стесняясь. Мы наслаждались белым вином и теплой водой, пока нас не начало клонить в сон.

Маттео вернулся на следующее утро, и я провел весь день в мастерской, работая над его вазами. Он открыл для меня счет, где хранил большую часть денег, которые платил, чтобы эта сука не смогла наложить на них руки. Там было около 17 000 долларов, и я попросил его снять мне 5 000 долларов наличными. Когда я не работал, мы втроем ели, плавали, смеялись и разговаривали.

Следующий день повторился, а на следующий я полетел на свидание с детьми. Я встретил их в доме сучки, и мы провели время вместе в моей старой мастерской. Я потратил кучу денег, полученных от Маттео, на подарки. Мои дети не были избалованными и были бы рады видеть меня без подарков, но они были детьми, поэтому немного растерялись.

Новейшие айфоны были большим хитом, и мой старший выпустил из себя нечто, звучащее как "Йит!". Я понятия не имел, что это значит, но решил, что это хорошо.

Социальный работник сказал мне, что это будет последняя неделя посещений под присмотром, и мое время увеличилось до четырех часов каждую субботу. Через шестьдесят дней это время будет пересмотрено и, возможно, будет увеличено. Она всегда сохраняла ауру профессионализма, но при этом была милой женщиной. Я всегда приносил с собой обед для детей, а для нее - сэндвич или что-нибудь еще. Первые несколько раз она отказывалась, но чем больше она знакомилась с моей бывшей женой, тем больше теплела ко мне.

Социальный работник внимательно наблюдал за мной, пока я рассказывал детям, что купил нам всем членство в Ancestry.com (компания, управляющая сетью генеалогических, исторических записей). Они не задавали вопросов, пока я брал мазки их ДНК. Когда я закончил, она нахмурилась и остановила меня, когда я подошел к двери мастерской.

— Есть что-нибудь, о чем мне следует беспокоиться, мистер Каддо?

— Не думаю. С чего бы вам беспокоиться? Дети отлично провели время. И я, конечно, тоже. Вы видели что-то, чего не видел я?

— Мистер Каддо, разве одного анализа ДНК не достаточно? Вы заставили всех троих детей сдать мазки.

— Вы же знаете, какие бывают дети. Если у одного из них есть такая штука, они все хотят такую же. Я вижу их раз в неделю. Я не хотел, чтобы возникла ревность.

— Угу. Хорошо. У вас есть моя визитка. Пожалуйста, позвоните мне, если решите, что нам нужно что-то обсудить.

— Обязательно. Хорошей недели.

Когда я садился в машину, по ступенькам из дома сбежала сучка.

— Энтони! Не уезжай. — Она подошла ко мне, когда я садился в машину, и придержала дверь. — Послушай, мне нужно раздобыть немного денег. Детям нужна одежда, и у нас проблема с бойлером.

— Бойлер на гарантии. Позвони им, чтобы приехали. На следующей неделе дети будут у меня на четыре часа. Я отвезу их по магазинам.

— Энтони, милый, ты не можешь просто помочь мне?

— Послушай, я больше не твой муж и уж точно не твой друг. Тебе нужны деньги? Оторви свою задницу и найди работу. Хочешь, чтобы кто-то тебе дарил вещи? Найди другого лоха. Мне нужно ехать. Убери свои руки от моей машины.

— А как же твои дети, эгоистичный урод?

Я сидел и бесился. Оторвав взгляд от руля, я уставился на нее.

— Мои - что? Ты сказала "мои дети"?

На ее лице отразился страх. Я знал ее. Это был не страх, что я узнаю, не страх быть опозоренным. Это был страх потерять алименты. Она отпустила дверь машины. Я захлопнул ее и вышел из машины.

Сидя в аэропорту в ожидании своего рейса обратно в Лос-Анджелес, я позвонил своей соседке Дженнифер Круз.

— Привет, Дженнифер, это Энтони.

— Привет, странник. Как поживаешь?

— Хорошо, спасибо. Слушай, я собираюсь задержаться в Лос-Анджелесе на некоторое время. Можешь оказать мне услугу, забрать почту и присмотреть за домом?

— Конечно. Слушай, а ты можешь сделать те маленькие стеклянные штучки, которые люди вставляют в окна и они преломляют свет?

— Да, я могу их сделать. А что, тебе нужно немного?

— Нет, я слышала, что женщина из Совета, Камберли, хочет заказать сотню штук к Рождеству для своих главных спонсоров. Я подумала, что ты мог бы передать им свою информацию и всунуть в дверь свою ногу.

— Дженнифер, как ты все это узнаешь?

— О, ты знаешь, я держу ухо востро.

— Ладно, спасибо, что предупредила и присмотрела за этим местом. Я вернусь на следующей неделе.

У миссис Круз было золотое сердце, но она была сплетницей на стероидах. Она всегда знала, что происходит в делах каждого.

Барб приготовила для меня ужин, и Маттео заехал за мной. По выходным пробки были не такими жестокими, и мы наслаждались поездкой.

Он заговорил, перестраиваясь с одной полосы на другую.

— Эй, мне нужна услуга.

— Конечно. Назови ее.

— Мне завтра вечером нужно встретиться с несколькими людьми по поводу одной сделки, но у Барбары намечается благотворительное мероприятие, в котором она должна принять участие. Я только сегодня узнал о встрече и не могу от нее отказаться. Ты можешь ее сводить?

— Да, конечно, думаю. Это формально?

— Да. Ты можешь взять мой смокинг.

— Смокинг? Серьезно? Не похоже, что это мероприятие для меня.

— Ты справишься. Просто побудь с Барб и позволь ей все рассказать.

— Хорошо, конечно.

В тот вечер мы вместе поужинали, поиграли в карты и легли спать. На следующий день я вернулся к работе над вазами, закончив ее в 14:00, принял душ и побрился. Смокинг Маттео сидел на мне так, будто его сшили специально для меня.

Когда я вышел из своей комнаты, кузен одарил меня волчьим свистом. Барбара хлопнула его по плечу.

— Ты очень хорошо выглядишь, Энтони. Ты готов идти?

Она была сногсшибательна. В облегающем красном платье, ее стройные изгибы были подчеркнуты и выставлены на всеобщее обозрение. Я видел ее в купальнике бесчисленное количество раз, но это было как-то по-другому. Я на минуту застыл на месте, и Маттео рассмеялся.

— Вот поэтому ты и едешь, Энт. Ты сможешь отогнать всех одиноких парней. Не стесняйся взять с собой дубинку.

— Прости. Это было неловко. Барбара, ты выглядишь потрясающе.

Она покраснела, поцеловала мужа, и мы ушли. Дорога заняла сорок пять минут. Я все время оглядывался на Барбару и чувствовал себя виноватым. Я очень давно не был с женщиной, и мне явно нужно было как можно скорее это изменить.

Это было, безусловно, высококлассное мероприятие, и я был благодарен, что не надел один из своих костюмов. Я заметил взгляды, которыми встретили нас с Барбарой, когда мы вошли в зал, а затем и остальные за нашим столом, когда мы сели за стол. Ревность, гордость и стыд вели ожесточенную борьбу в моей душе, и победителя не было. Мы представились людям за нашим столом, заказали себе ужин, молясь, чтобы это не был пресловутый резиновый цыпленок из катеринга (бизнес по предоставлению услуг питания на удаленном объекте), и направились на танцпол.

После песни Жанель Моне "Заставь меня почувствовать" и двух медленных танцев, мне пришлось освободить немного места между нами, прежде чем она почувствовала мою "пылкость". И снова я почувствовал себя ослом. Мы сделали несколько молчаливых ставок на аукционах в поддержку спасения питбулей, и она взяла меня за руку.

— Энтони, поговори со мной.

Она подвела меня к пустому столику в задней части зала. Мы сели, и она на мгновение оглядела комнату, пытаясь собраться с мыслями.

— Ты его лучший друг. Он любит тебя как брата. Скажи... Ты считаешь, что с Маттео все в порядке?

Что я должен был сказать? Мне казалось, что, сказав что-то, я нарушу негласное доверие. Видимо, она заметила мою нерешительность.

— Я знаю, как вы близки, и возможно, ты не захочешь говорить то, что, по твоему мнению, он не хотел бы, чтобы я знала, но если он что-то скрывает от меня, я должна знать. Энтони, несколько недель назад я нашла его спящим возле бассейна. Он так обгорел на солнце, что ему пришлось обратиться к врачу. В тот день он проспал более восемнадцати часов. Когда доставили твое оборудование, он разговаривал с курьерами и начал невнятно говорить. Он сказал, что просто устал, но я поняла, что дело не только в этом. Я напугана до смерти.

Я не знал, что сказать. Ошеломленный, я откинулся в кресле.

— Барб, это... зачем ему скрывать такое от нас? Когда мы только летели сюда, он выглядел очень потным и бледным. Я был обеспокоен и заметил, что у него трясутся руки. У него из кармана выпал пузырек с лекарством. Он сказал, что у него грипп. Несколько дней назад за ужином у него так сильно тряслась рука, что он убрал ее под стол, чтобы ты не видела. Предположительно, это повреждение нерва после того, как он сломал руку.

— Ты видел этикетку на бутылке? Ты знаешь, что это было за лекарство или кто его выписал?

— Нет. Думаю, это был "Абиров"? "Абитов"? Что-то в этом роде. Что нам делать? Может быть, пообщаться с ним лицом к лицу?

Барб ответила, сдерживая слезы.

— Позволь мне сначала немного разобраться в этом. — Она снова взяла меня за руку. — Спасибо, Энтони. Ты не будешь против, если мы пропустим ужин?

— Может, заедем в "In and Out" по дороге домой?

Я шутил с ней, но в словах "домой" была какая-то естественность, которая меня пугала. Это был не мой дом. Это был их дом. Мой дом был в Колорадо.

Она встала, обняла меня, и мы ушли. Мы вошли в дверь с пакетами "Ин энд аут", а Маттео лежал там же, где мы его оставили - спящим на диване. Он ходил на встречу? Барбара подошла к нему и взяла его руку в левую. Правой она погладила ее.

— Милый? Маттео?

Медленно моргая, он посмотрел на нас обоих и улыбнулся.

— Так скоро вернулись? Вы принесли мне гамбургеры и картофель фри?

Ужасная тоска поселилась в моем животе, и я не знал, почему. Это было чувство ужаса, и я не мог поверить себе, что смогу говорить хоть минуту.

— Конечно. Я собираюсь переодеться из твоего смокинга. Не хочу платить за чистку, чтобы вывести из него жир и кетчуп.

Барб выглядела озадаченной.

— Что? Энтони, это твой смокинг. Маттео купил его для тебя на прошлой неделе.

Переведя взгляд с Барб на моего двоюродного брата, я попытался подавить все вопросы, которые возникали в голове.

— О. Хорошо. Я... ну, давайте я пойду переоденусь.

Он уже неделю знал, что мне понадобится смокинг для сегодняшнего вечера. Это не была встреча в последнюю минуту. Если вообще была встреча.

Переодевшись, мы наслаждались едой, сидя у бассейна.

— Итак, Мэтти, что произошло сегодня вечером?

— Они позвонили где-то через полчаса после вашего ухода. Отменили встречу.

— Это отстой. Надеюсь, ты не упустил сделку.

— Нет, все в порядке.

Барбара собрала несколько оберток, положила их в пакет и направилась на кухню. Я видел ее через плечо Маттео, когда она брала его телефон со стойки. Она сделала несколько прокруток и посмотрела на меня, покачав головой.

Я продолжил.

— Значит, они просто позвонили и ни с того ни с сего отменили встречу? Такое часто случается?

— Иногда. На самом деле я не занимаюсь тем, что люди называют стабильным бизнесом.

Жизнь продолжалась, и Маттео выглядел уставшим, но в остальном все было в порядке. Я закончил его вазы и начал работу над дизайном, чтобы представить его женщине из Совета. Я вылетел в пятницу вечером. Было удивительно провести время с детьми, только вчетвером. Какой бы милой ни была женщина из социальной службы, ее присутствие словно якорь сковывало мои эмоции.

Я покатал их на картинге и угостил обедом, прежде чем вернуть домой. Когда эта сучка вышла из дома и начала идти в мою сторону, я включил задний ход и уехал оттуда. Напевая по радио во время двухчасовой поездки домой, я был в прекрасном настроении.

Мне нужно было привлечь больше клиентов, и предложение Дженнифер могло мне очень помочь. Мне нужно было получить результаты тестов ДНК, но это должно было произойти в понедельник. Мне нужно было узнать, что можно сделать с аннулированием брака, и в понедельник утром у меня была назначена встреча с тем же адвокатом, который занимался моим разводом. Мне отчаянно нужно было потрахаться, пока я снова не опозорился перед Барбарой.

Воскресенье я провел, работая над образцами для "Женского Совета" и делая несколько дополнительных изделий для Дженнифер в качестве благодарности. Ранним вечером она зашла ко мне с почтой, и мы сидели на крыльце и болтали. Она заговорила мягко, но строго, когда двое детей подошли с повозкой.

— Будь поласковее!

Старший ребенок был подростком, а младшая - девочкой лет десяти. Мальчик был чернокожим, а девочка - азиаткой. На лице мальчика была постоянная улыбка.

— Привет! Я Тед. Мы живем в этом квартале. Хотите купить овощи? Мы сами их выращивали, с папой и сестрой. Она не сделала слишком много. Она еще совсем маленькая. О, это Венди.

Я посмотрел на Дженнифер, которая подняла брови, как бы говоря "не облажайся".

— Хм, конечно, Тед. Что у вас есть?

— У нас есть огурцы, помидоры, базилик и персики. Но, послушайте, если вы купите на 5 долларов, то получите бесплатные рецепты для всего, что купите.

Это были хорошие выходные, Дженнифер знала этих детей, и они казались искренними.

— Хорошо. Дайте мне на 10 долларов. Дженнифер, тебе нужны овощи или персики?

— Ну, Энтони, думаю, я тоже возьму на 10 долларов.

Тед выбрал кучу овощей и упаковывал их в картонные коробки, пока Венди с помощью своего телефона показывала мне, как зайти в приложение, которым она, похоже, очень гордилась. В нем были рецепты, фотографии и купоны для местных продуктовых магазинов.

Мы заплатили им, и они ушли довольные. Я отдал Дженнифер половину своей покупки и приготовил салат на ужин.

Утренняя встреча с адвокатом прошла хорошо, и она согласилась с мнением другого адвоката, что у нас отличные шансы на аннулирование брака. Результаты тестов ДНК пришли, как и обещал UPS, и подтвердили, что я являюсь отцом всех троих моих детей. Я понятия не имел, о чем говорит эта невменяемая сучка. Неужели она перетрахалась с таким количеством парней на стороне, что решила, будто я никак не могу быть их отцом?

Я был в восторге. Это был лучший день за последние годы. Пока это оказалось не так.

Вечером мне позвонила Барбара.

— Энтони, ты... Энтони, ты должен вернуться домой. — Я слышал слезы в ее голосе. — Он... о Боже, Энтони, у него опухоль мозга.

Дорога до Пуэбло заняла бы чуть меньше двух часов. У них был прямой рейс, вылетающий через три часа. Я был на нем. Я не упаковывался, даже не думаю, что запер дверь. Я был оцепеневшим и не мог думать ни о чем. В голове проносились мысли о нашем детстве, о том, как он помогал мне после того, как я узнал о суке.

Знала ли его мама? Я уже почти позвонил, чтобы попросить ее присмотреть за детьми. Я мог случайно сказать тете, что ее сын, возможно, умирает. Зайдя в туалет в самолете, я сел на унитаз и зарыдал. Я взял себя в руки, когда кто-то постучал в дверь. Брызнув водой на лицо, я собрался с силами и вернулся на свое место.

Чувствуя себя идиотом, я перестал искать Маттео у выдачи багажа. Компания Hertz была достаточно любезна, чтобы взять мои деньги, и я арендовал небольшой автомобиль. Через девяносто минут после выхода из аэропорта, я был у них дома. Почему я теперь думал об этом доме как об "их доме"? Что изменилось с "домом"?

Сидя в машине на их подъездной дорожке, я думал, хватит ли у меня сил на это. К черту кузена, он был моим братом. Ни один ребенок моих родителей не мог быть ближе, чем Маттео. Выйдя из машины, я подошел к двери. Барбара выглядела одновременно ужасно и прекрасно, когда ответила на мой стук. Она притянула меня к себе и обняла, плача у меня на груди.

Маттео сидел на диване.

— Эй, я все еще жив, друзья. Может, хватит слез на некоторое время?

Наверное, я расплакался, потому что сел в кресло и некоторое время просто наблюдал за ним. В конце концов, он повернулся ко мне, возмущенный.

— Может, хватит? Ты меня до смерти бесишь.

Я продолжал наблюдать за ним.

— Как давно ты знаешь?

— Давно. Очень давно.

Я на секунду закрыл глаза.

— Ты знал до того, как я узнал о суке?

— Да. Я не собираюсь извиняться за это.

— Маттео, почему ты ничего не сказал? Ты был рядом со мной, когда я нуждался в тебе, и отнял у меня возможность быть рядом с тобой. Если... если все пойдет плохо, мне придется жить с этим.

— Ладно, я понимаю, к чему ты клонишь, но разница в том, что я мог что-то сделать для тебя. Никто не может ничего сделать для меня.

Я ошибался. Я не закричал. Ощущение было такое, будто великан пнул меня в живот. С трудом сдерживаясь, я задал вопрос, на который не хотел получать ответ.

— Сколько еще?

— Наверное, меньше девяноста дней.

Девяносто дней. У меня оставалось меньше трех месяцев с человеком, за которого я готов был получить пулю.

— Что я могу сделать? Хочешь, я поговорю с твоей мамой?

Он грустно улыбнулся.

— Нет. Мы с Барб на следующей неделе летим с тобой, чтобы навестить ее. Мы поговорим с ней, когда ты будешь с детьми. Кстати, вы что-нибудь узнали? О детях?

Несмотря на боль, я улыбнулся.

— Да, они мои. Все.

— Это потрясающе, Энт. Правда. Фантастика. Мы бы всех их одинаково любили, но, правда, просто замечательно.

— Мэтти, позволь мне что-нибудь сделать. Что я могу сделать?

— Это очень эгоистично, но какого хрена, верно? С таким же успехом я могу сдвинуть все свои фишки в центр. Если бы ты мог проводить с нами как можно больше времени, не считая времени с детьми, это бы много значило. Я немного напуган, Энт, и мы всегда были вдвоем против всего мира, понимаешь?

Казалось, я был далек от того, чтобы закричать.

— Я никуда не уйду. Может, я предложу этой сучке денег, чтобы она отвезла детей в аэропорт и они смогли бы на пару выходных навестить своих тетю и дядю.

Его опухоль была неоперабельной. Мы провели последние месяцы, стараясь сделать его как можно более счастливым и комфортным. Он показал мне, где лежат его деньги, чтобы я мог передать их Барбаре, когда его не станет. Не в переносном смысле, давая мне доступ к скрытым счетам. Он буквально показал мне свои деньги. Он закапывал слиток за слитком золота в принадлежащем ему участке за пределами Онтарио, в пустыне.

Моя бывшая жена позвонила через несколько недель после того, как я узнал об опухоли Маттео. Это был странный разговор, и я чувствовал себя так, будто разговариваю с человеком в капсуле.

— Энтони, пожалуйста, не бросай трубку. Я не прошу денег, мне просто нужна информация.

По крайней мере, она использовала новый подход.

— Хорошо, что ты хочешь узнать?

— Мне нужно узнать о скейтбординге. Это... Мне нужно быть ближе к нашим детям, а Джимми только об этом и говорит.

Я не знал, что ответить. Она пыталась разыграть меня?

— Почему тебя это волнует?

— Послушай, я стараюсь, ладно? Я стараюсь. Я знаю, что дети всегда предпочитали тебя, но я думала, что я, по крайней мере, где-то там, в их сердцах. Папа всегда был номером один, но я думала, что я, хотя бы, сильный номер два. Пожалуйста, никаких непристойных шуток. Я ошибалась. Они не знают меня, не любят меня и даже не переживают, что не любят меня. Я не обвиняю ни их, ни тебя. Я... Это нелегко, понимаешь? Я знаю, что я не была такой, какой могла бы быть, но я хочу стать лучше. Ты можешь мне помочь?

— Энтони, ты еще здесь?

— Да, извини. Я просто на секунду растерялся. Слушай, давай я подумаю и перезвоню тебе завтра.

— Ладно. Энтони? Спасибо.

— Хорошо. Я рад, что ты позвонила, Камилла.

Это было просто странно. Я собрал основную информацию о том, что нравится нашим детям, включая ссылки на YouTube, местные магазины скейтбордов, кемпингов и комиксов, а также ссылки на Amazon на учебники по каждому виду деятельности. На следующий день мы вежливо поговорили, и я отправил ей информацию по электронной почте.

Через две недели тетя Сильви переехала к нам. Я настоял на том, чтобы она заняла комнату для гостей, а сам поставил футон в мастерской на заднем дворе. Я работал по полдня. Дженнифер по-прежнему присматривала за домом за мной и отправляла по почте посылки для Маттео. Она знала нас, когда мы были мальчиками, а она училась в школе. Она помнила о его любви к чили верде (томат «Зелёный Чили») и еженедельно присылала несколько посылок. Они приходили в тройной герметичной упаковке Tupperware, с доставкой в тот же день. Не знаю, во сколько ей это обошлось, но когда Маттео почти не клевал другую еду, он съедал каждую унцию того, что она присылала.

Вернувшись в Пуэбло, я поговорил со своим адвокатом. Оказалось, что, будучи женатым почти два десятилетия и будучи отцом ее троих детей, аннулировать брак, практически, невозможно. Если бы я не был отцом, это была бы совсем другая история. Меня это устраивало. Платить ей алименты в течение трех лет - это стоило того, чтобы дети были моими.

Мы с детьми уже собирались ехать в Лос-Анджелес, когда Камилла остановила меня у двери.

— Дети, подождите в машине. Ваш папа сейчас выйдет.

Нравилась она им или нет, но они послушались. Она повернулась ко мне, молча глядя в пол.

— Камилла, мне нужно идти.

Она подняла руку, чтобы коснуться меня, остановилась и снова опустила ее.

— Ты лучше всех знаешь, что я не лучший повар, но подожди секунду.

Она взяла большую коробку и протянула ее мне.

— Помнишь, когда мы были детьми, и нас было семь или восемь человек? Мы ходили в "Суини", скидывались деньгами и покупали пару пирогов с арахисовым маслом и колу? Маттео их обожал. Мой, наверное, совсем плох, но все равно отдай ему. Скажи ему, что я старалась, хорошо?

Я забыл об этом. Я вообще забыл о многом, что касалось Камиллы. Думаю, мне это было необходимо, чтобы выжить. Она была права, он любил их.

— Уверен, он будет в восторге. Это было... мило с твоей стороны.

— Энтони, мне жаль. За все.

— Хорошо. Я ценю твои слова.

— Счастливого полета.

Что, черт возьми, только что произошло? Кто этот человек?

Маттео понравилось общаться с детьми, и он даже съел немного пирога. Вкус был неплохой. Ему с трудом верилось, что в ее поведении не было скрытого мотива, но он не собирался смотреть в рот дареному пирогу. Слегка расспросив детей, он убедился, что она действительно старается. В их эмоциях по отношению к ней наметилась оттепель, что, я полагаю, было положительным моментом.

Он попросил меня сопроводить Барб на еще одно благотворительное мероприятие. Это был цирк для неизлечимо больных детей. Барбара входила в совет директоров, и он настоял, чтобы она пошла.

— Энт, ей нужно выйти. Попробуй заставить ее улыбнуться. Всего несколько часов.

На этот раз мне не пришлось надевать смокинг. Мы действительно веселились и даже успели посмеяться. Я чувствовал себя виноватым каждый раз, когда это происходило, думая о Маттео дома и о бедных детях вокруг нас. Мероприятие проходило в заповеднике для животных, и народу было много. Казалось, все знают и любят Барбару, включая большинство одиноких мужчин. Она разговаривала со всеми, кто с ней общался, в том числе и с большинством одиноких мужчин. Это раздражало больше, чем следовало бы.

Маттео начал испытывать потребность в оборудовании для ремонта дома. Не знаю, о каком ремонте он думал, проводя большую часть времени в постели, но он посылал Барбару за тем, что ему нужно, и просил меня пойти и помочь донести это.

Мы шли по проходу в магазине Lowes, когда она, не поворачиваясь ко мне, спросила.

— Он думает, что тонко играет?

Я рассмеялся.

— Очень надеюсь, что нет. Сколько ты хочешь поставить на то, что он скажет, что мы купили не то, что нужно, и нам следует пойти в Home Depot? Может быть, он будет настаивать на том, чтобы мы пообедали, пока нас не будет.

Она рассмеялась в ответ, мы нашли нужные вещи и отправились на выход. Мы уже ехали домой, когда она обратилась к слону в комнате.

— Энтони, ты, ведь, знаешь, что ты мне небезразличен, правда? Но это...

— Я знаю. Он хороший человек. Маттео до последнего пытается сделать все правильно. Давай сделаем его счастливым и продолжим выполнять его маленькие миссии, а когда... когда все закончится, я вернусь в Колорадо.

Она замолчала на минуту, прежде чем ответить мягким, печальным двуслоговым ответом.

— О, кей.

Он умер через три недели. Я остался на неделю, пытаясь помочь Барбаре. Если бы я этого не сделал, то потерял бы себя от горя. Тетя Сильви осталась еще на неделю, после чего отправилась домой. Мы все обещали регулярно встречаться, но из этого ничего не вышло.

Через полгода после его смерти, я получил по почте посылку. В нем был маршрут с билетом на двухнедельный круиз и DVD. Я полагал, что на видео есть информация о круизном лайнере и, возможно, подробности о различных портах, где он будет останавливаться. Вряд ли он мог быть хуже, чем тот, что я получил в прошлый раз.

DVD был вставлен в ноутбук, а на экране появился мой кузен, мой брат, который выглядел хрупким и лежал в своей постели.

— Привет, Энтони. Мама помогает мне сделать это. Мама, передай привет.

Ракурс изменился, и тетя Сильви помахала камере. Снова повернувшись назад, она сосредоточилась на своем сыне.

— Я с уверенностью скажу тебе две вещи, а потом попрошу об одолжении. Первая - ты идиот. Вторая - Барбара любит тебя. Она всегда любила тебя, но только как брата. За последние несколько месяцев все изменилось. Я знаю ее лучше, чем кто-либо другой. Она влюблена в тебя. Я знаю тебя лучше, чем кто-либо. Ты любишь ее.

— Слушай меня внимательно, Энтони. Я хочу, чтобы это произошло. Я не могу выражаться яснее. Я знаю, что тебе будет казаться, что это какое-то предательство, если вы будете вместе. Я повторюсь. Это то, чего я хочу. Я люблю вас обоих и маму больше, чем кого-либо еще на этой планете. Пожалуйста, сделайте это для меня. Если вы сомневаетесь в моей искренности, позвоните маме. Поговорите с ней.

— Энтони, если ты меня любишь, если ты меня уважаешь, отправляйся в этот круиз. Ты нужен ей, а она нужна тебе.

— Я люблю тебя, парень. Когда-нибудь мы снова увидимся.

* * * * *

Это был прекрасный номер с большим балконом, который, должно быть, обошелся ему в целое состояние. Я был один, но это было нормально. Я не мог ожидать, что она будет чувствовать то же, что и я. Она была богатой, красивой и утонченной. Мне было комфортно выглядеть хорошо и быть деревенщиной.

Все было в порядке. Это действительно было так. Я собирался наслаждаться круизом и поднимать тосты за Маттео в каждом порту по пути. На первый ужин на борту я надел смокинг, который он мне купил. Это было немного разочаровывающе. Судя по фильмам, которые я видел, я ожидал, что все будут одеты по высшему разряду. Я сел и представился остальным за столом.

Мы болтали, когда мужчины и несколько женщин посмотрели через мое плечо, уставившись мимо меня.

— Кажется, именно здесь я должна быть?

Я повернулся и встал. На ней было то самое красное платье с благотворительного аукциона. Она была самой красивой женщиной здесь. А может, и где угодно.

Улыбаясь, я отодвинул ей кресло. Я тяжело сглотнул, прежде чем ответить.

— Да, я так думаю.

* * * * *