Мда... О-сёл. Надо ж было тебе такое вытворить... Теперь сидим оба в кабинете директрисы. Я с пакетом льда у глаза и он с окровавленной тряпкой у носа... Еще и этот металлический привкус во рту. Надеюсь не будет убежавших от такого хозяина зубов. Сейчас я вообще челюсть не чувствую. Сидим вот, как два петуха на жердочке, и только клювы иногда в сторону друг друга поворачиваем.

В общем, ку-ка-ре-ку, читатели, вот такое вступление третьей части получилось. Снова добро пожаловать в мой шизо-бредовый мозг и третью часть всего этого циркового представления, где, вместе с главным клоуном, на сцене какого то хуя оказался я. К чему я дважды сказал про третью часть? Всегда круто иметь трилогию. Матрица там, Властелин Колец, Звездные войны, сука трижды трилогия. Трилогия в кубе, блядь, остановитесь уже! Короче да прибудет со мною сила что бы выйти из этой баганной матрицы и, я надеюсь, никто в конце этой истории не выкинет кольцо.

Хотя сейчас скинуть одну падлу в жерло Роковой Горы желание просто безумное. Да, мы снова повернули клювы друг к другу и, судя по выражению его разбитой моськи, в его, пусть и маленькой, головушке, сейчас поселилась та же мысль.

— Хуль ты палишь? — вырвалось у меня.

— Тебе пизда, свинья, — ответил он мне своим, теперь уже гнусавым голосом.

— Ну-ну. Ты то пизды уже получил.

— Бля-я, гордишься, что пиздишься как тёлка, — проскулил он, держась другой рукой за яйца.

— Мы с тобой не на ринг вышли, даун. В следующий раз вообще кастрирую.

Он хотел, было, ответить, как вдруг дверь открылась и в кабинет зашла хозяйка данного насеста. Я редко (если это можно сказать про никогда) видел эту женщину и сейчас удалось рассмотреть ее как следует. Тоже зрелая тётка, лет так между сорока и пятьюдесятью, со строгим, вытянутым лицом, прямыми, темными волосами и пиздец каким злым взглядом в нашу сторону.

— Ну что, господа, поздравляю. Вы оба исключены, — сказала она, хлопнув ладонями по столу.

— Что? — завопил Рустам и чуть не подорвался со стула. Помешала боль в яйцах, которую он явно хорошо прочувствовал, потому как со стоном опустился обратно на стул. — За что?

— За что? — оскалилась директриса. — Устроили драку в школьном коридоре! На глазах у всей школы! И это одиннадцатый класс! Уже взрослые люди, — начала причитать она и тут же обратила свой взгляд на меня, — Алексей, а Вас вообще, видимо, не волнуют мои слова.

— Да как то не особо, — пожал я плечами. — Это вон того примата можете запугивать, а мне трактором.

Не-ет, мне было далеко не все равно. Мысль о том, что устроят мои родители мне, уже давненько так вызывала дрожь в поджилках.

— Значит трактором, — поджав губы, закивала директриса. — Значит Вас не смущает загубленная судьба и потерянные годы в старшей школе.

— Инна Фёдоровна, — обратился я к ней, прочитав имя прямо с таблички на столе, — я жалею уже о десяти потерянных годах, проведенных в школе. И без аттестата об окончании старшей школы спокойно проживу. Как я уже сказал, запугивайте этими примитивными методами примата по левую сторону, а мне скажите прямо исключаете меня или нет. Если да, то задерживаться я тут более не хочу даже на минуту.

Странно, но она посмотрела на меня достаточно трезвым взглядом, застучала ручкой по столу и, опустив голову, на громком выдохе спросила:

— Кто затеял драку?

— Он! — тут же ожил Рустам, тыкнув пальцем в мою сторону.

— А еще что то про девчачьи поступки пиздел, — сказал я ему.

— Алексей, — тут же обратилась ко мне директриса, — Вы не в подворотне с друзьями. Общайтесь по человечески.

— Инна Федоровна, — продолжил Рустам, — да спросите любого. Он первым ударил. Я только защищался.

— Когда вас разнимали, Вы ударили Алексея ногой по лицу, — продолжила Инна Федоровна, — и громко угрожали расправой. Не похоже на самооборону.

— Я разозлился! — парировал Рустам.

— Да будь ты мужиком, — вздохнул я, — и отвечай за базар.

— Алексей! — тут же хлопнула ладонью по столу директриса.

— Все, все. Завалил пасть.

Не знаю с чего это в моей голове возникла идея общаться подобно уличной гопоте, но, видя такую реакцию от директрисы, уже начал жалеть, что не вошел в этот кабинет с фразой "Вечер в хату". Смотрела она на меня в эти моменты с долей злости, строгости и изумления одновременно и это выражение ее лица было невероятно сексуальным.

Тут же послышался стук в дверь. Встав и поправив свою черную, облегающую юбку, Инна Федоровна молча покинула кабинет, снова оставив нас одних. Через минуту она вернулась, а за ней зашла моя мама. Завершил эту процессию мужчина, чье лицо я уже встречал на просторах интернетов. Да, это был отец Рустама, лицо которого мастерски и невероятно детально со всеми подробностями передавало весь тот хадоокен, который он устроит Рустаму дома. Мой папа, даже если сильно бы постарался, такого выражения и близко бы не выдал.

Вскоре я заметил и лицо матери, которое тоже было далеко не веселым. Сейчас она была в форме, сверкая погонами подполковника и я уже точно знал, что привычной ее улыбки я сегодня не увижу. Увидев ее максимально осуждающий, будто стримера гомофоба на твиче, взгляд, я тут же отвернулся в другую сторону.

— Ну вот, полюбуйтесь, — представила нас родителям Инна Федоровна, будто детей в детдоме. — Подрались на глазах у всей школы! Едва растащили.

Родители лишь синхронно похлопали глазами, не сводя строгого взгляда с наших персон.

— И что дальше? — наконец спросила мама, когда Инна Федоровна приземлила свой сексуальный задок на насиженное место.

— Что дальше, — полушепотом, но громко сказала директриса, постукивая ручкой по столу. — Что дальше... Я должна рассматривать вариант исключения. Ах, да, Вашему сыну, Елена Сергеевна, на ЭТО, как он выразился, трактором.

— Не трактором, — тут же ответила ей мама, смирив меня взглядом. — Он просто еще подросток максималист.

— Знаете, Елена Сергеевна, у этих Ваших подростков явно совсем не подростковый конфликт. Я уже пятнадцать лет преподаю, но еще ни разу не слышала, что бы один другому угрожал отрезать голову.

— Это не я, — сразу ответил я на немой вопрос мамы. — Если резать, то что-нибудь поинтереснее. Голова — банально.

— Ты? — спросил отец у Рустама.

— Я сказал что просто разо...

— Закрой рот, — спокойно сказал отец и Рустам тут же убавил звук до нуля, закрыв лицо рукой. — Инна Федоровна, я в любом случае приношу извинения за недостойное поведение своего сына...

— Недостойное — это мягко сказано, — усмехнулась директриса.

— И все же Елена Сергеевна задала Вам прямой вопрос. Ответьте так же прямо. Не растягивайте эту ситуацию. Меня вырвали с работы, женщину со службы и не для того, что бы Вы растягивали свое удовольствие до вечера.

— Мурат...

— Адамович, — поправил директрису отец Рустама.

— Мурат Адамович, как я и сказала, ситуация серьезная и я...

— В ней нет ничего серьезного, — видимо в отместку перебил ее Мурат. — Мужчины разобрались. Да, в пылу там были некрасивые слова, некрасивые поступки... Мы все тут всё прекрасно понимаем. Как правильно выразилась Елена Сергеевна, они еще подростки. И мы подростками были. И так же... делали некрасивые вещи, но выросли то приличными людьми. Инна Федоровна, я вижу в Вас прекрасную женщину и по глазам вижу, что Вы не хотите губить судьбу молодым из-за одного, может и серьезного проступка для их возраста.

От такой речи даже я ахуел, а ахуй на лицах женщин передать словами было просто невозможно.

— Со своей, с родительской стороны, — продолжил он, — я обещаю приложить все свои силы, что бы не допустить таких некрасивых ситуаций дальше. Надеюсь и Елена Сергеевна, мудрая женщина, со мной согласится.

— Конечно, — выйдя из ступора, сказала мама. — Конечно я постараюсь такого больше не допустить.

— Ну что ж, — вздохнула директриса, хлопнув ладонями по столу, — и школе громкие исключения точно не нужны. Пока что будем считать, что отделались легким испугом, НО это последнее предупреждение. Еще раз что-то подобное и искать виноватых не буду. Вылетят из школы оба.

Мы, наконец, вырвались из этого кабинета и оказались в пустых коридорах школы. Уроки уже давно закончились... Да, мы пол дня просидели сначала в медпункте, потом у охранника, потом в кабинете директрисы. Не день, а просто праздник какой то! Вышли. Родители остановились у окна и о чем то начали разговаривать, а мы отошли на несколько шагов и остановились у коридора, ведущего к выходу. Постояли, помолчали.

— Пизда тебе, — наконец сказал Рустам.

— Так давай сейчас, — ответил я ему. — Чего ждать то? Ах да, погоди, это ведь у тебя там руки тряслись в кабинете.

— Нахуй ты мне нужен, — ответил он, глядя точно на мою маму, задница которой, в форме офицера МЧС, сейчас выглядела просто максимально желанной. — Теперь я твою мамашу так жестко натяну, что вся школа об этом будет десять лет вспоминать.

Мама будто услышала нас и повернула голову, грозно глянула на нас обоих и снова продолжила беседовать с Муратом.

— У тебя что, реально мозг примата? Забыл как твое ебало разлетелось после прошлых подобных слов? Сейчас продолжим, допиздишься.

Тут в нашу сторону медленно зашагал Мурат Адамович и Рустам быстро перешел на шепот:

— Кстати хуй тебе. Теперь я выбирать не хочу.

Не то, что бы меня волновал данный выбор. Даже после такого от моей мамы он не хочет просто отъебаться, а отдать ему Катю... Ну во-первых Катя не вещь и сама послала его еще до того, как мы начали встречаться, а во-вторых... Да пошел бы этот хачик нахуй.

Мурат, подойдя к нам, сначала медленно прошелся по мне взглядом и я даже не понял нравлюсь я ему или нет, а после глянул снизу вверх на Рустама, который был на голову выше своего отца. Однако, хоть отец и был ниже, все же умудрился посмотреть на сына свысока так, что Рустам едва не съежился на месте, а у меня появилось желание сделать пару шагов в сторону, что б не забрызгало.

— Иди домой, — приказал он сыну. — И до моего прихода за порог ни шагу.

Рустам тут же молча удалился и его ножки быстро зашагали по школьному коридору. Мурат снова глянул на меня, снова осмотрел и, не издав больше ни единого звука, прошел мимо. Ощущение было такое, будто в клетку со львом попал. К счастью этот лев не у меня дома живет, а Рустама мне как то совсем было не жалко. Следом подошла мама и, взяв меня за локоть, повела на улицу.

— Молодец, Лёша, — сказала она, когда мы уже вышли на улицу. — Умный мальчик! Все обдумал, все взвесил, обо всех побеспокоился... Ну? Что молчишь? Где твое красноречие потерялось? Я там стояла, краснела как дура, а у него рот не закрывается. Подумаешь, исключение... Это же так смешно! Ему всё трактором...

Да, это и все прочее я выслушивал до самого дома. В такие моменты маму лучше было не перебивать, а то в клетке со львом быстро окажусь уже я. Дома к данной тираде присоединился отец и мой мозг принялись разносить в щепки уже с двух флангов. Конечно мне пришлось пообещать исправить оценки, ходить на все занятия, сдать ЕГЭ на 150 баллов по каждой дисциплине в частности, записаться к психологу и в клуб анонимных алкоголиков, сдать кровь и уехать строить колодцы в Африку, но самым главным пунктом было помириться, подружиться, побрататься и ходить на субботнюю рыбалку с Рустамом. Буду ли я это делать? Ага, щаЗ... После всего этого я твердо решил разнести в щепки уже его и не только мозг, чем до сих пор продолжали заниматься мои родители. Но пообещать и ЭТО все же пришлось.

Зато спал я сегодня как убитый и никакие звуки сообщений меня не будили, ведь их попросту не было. Видимо Рустаму дома прилично досталось. Единственным минусом было то, что я не могу понаблюдать, как отец обглодает его косточки. В этот момент стало прям реально интересно каких же масштабов пизды получил Рустам. Удивительно, но я заснул так крепко, что следующим утром не проснулся по будильнику и внутренним часам, поэтому, открыв дверь, чуть ли не с ноги, мама громко сказала:

— Тебе в школу сегодня! Быстро вставай!

За завтраком мы молчали. Ну а что? Я вчера столько выслушал, что, видимо, запас маны у родителей иссяк и им срочно нужно было подрегениться, а такая тишина мне даже понравилась. Дальше был долгий поход в школу, где я слушал музыку и первый урок биологии, который вела наша классная руководительница — самая не пунктуальная женщина в мире, а учитывая, что она была училкой и могла опоздать на половину урока, мы этому только радовались. Но я так заслушался по пути в школу, что, видимо, по привычке сбавил шаг и в итоге опоздал. Благо Светлана Викторовна, видимо, тоже сегодня, по пути на работу, слушала музыку и не удосужилась телепортировать свою тушку к кабинету вовремя. Я вошел в коридор и живое общение среди одноклассников тут же прекратилось. Все взгляды резко обратились на меня. Ну что ж, пора привыкать. С таким фонарем под глазом я еще долго буду привлекать всеобщее внимание. Надо было у мамы попросить косметику хоть, замазать это непотребство... И какого черта мою голову такие банальные вещи посещают опосля?

Итак, пройдя эту зеленую милю между разбросанными группками моих одноклассников по обе стороны, я нашел свою закадычную компанию. Ну если можно так сказать про группу из трех человек, в которую входил я, естественно Катя и Макс и, если с нами двумя вы уже знакомы, то Макса я как то забыл. И это было не удивительно, ведь Макс был еще более отстраненным, чем я и о его существовании можно было вообще не вспомнить до момента, пока он прямо не замаячит перед глазами. Удивительно как родители не забыли его в роддоме...

Кааааароч рассказываю: Макс был как раз тем, кто и рассказал мне об укладе в этой школе. Да, мы были знакомы еще раньше по дополнительным, математическим занятиям. Спрашиваете как моя, тянущаяся всеми конечностями к учебе, личность там оказалась? Я бы назвал это минутной слабостью, но я справился и, после года учебы, просто перестал там появляться. Короче в силу его и моей отстраненности, особо не общались. Однако, если мы с Максом были знакомы уже как пару лет, но общаться нормально начали только после переезда моей физианомии в их класс, то дружба между Максом и Катей началась чуть ли не с роддома. Они были и соседями, и одноклассниками, и родители их дружили между собой тоже чуть ли не с роддома... И да, Макс был влюблен в Катю и оооочень давно. Об этом я знал, об этом и Катя знала. Надеюсь Макс об этом тоже знал. Что еще? Ах, да, Макс тоже был отличником. Он и Катя на весь класс. Как я, опездал, затесался в их компанию, сам не понял. Но, если Катя была прям фанаткой учебы, то Макс был более командным игроком и если весь класс решал проебать какое-нибудь занятие или наебать училку по поводу домашних заданий, Макс особого недовольства не показывал и, зачастую, даже поддерживал командную инициативу. Однако, как отличник, и отхватывал за подобную инициативу потом в первую очередь.

Подойдя к ним, я тут же словил максимально осуждающий взгляд со стороны Кати и в ответ лишь пожал плечами, тогда как Макс, пусть и сильно скрывая, все равно был рад тому, что Рустам, наконец, получил по хлебалу. Да, если наша с Рустамом эпопея длилась всего год с хвостиком, то у Макса с ним сложные отношения тянулись аж с начальной школы, где Макс, в силу своего характера, комплектации, и да, небольшому отсутствию такой важной части мужского организма как яйца, частенько подвергался жесткому арбузингу.

— Все думали вас обоих исключат, — посмеялся Макс и, увидев недовольное лицо Кати, тут же осекся.

— Ага... А Рустам где? — осмотрелся я.

— Не пришел, — фыркнула Катя и отвернулась.

— Типа нездоровится, — снова посмеялся Макс, но уже так, что бы Катя не заметила. — Ну это официальная версия.

— Знаешь, видел я вчера его батю... Думаю Рустам еще дома на второй раунд вышел, только уже не в своей весовой.

— Они уже все утро обсуждают то, что Рустаму досталось дома, — кивнул Макс в сторону стоящих неподалеку от нас друзей Рустама. — А тебе сильно перепало?

— Весь вечер мозг чайной ложкой хавали. Ну так, терпимо. Я редко когда пиздюлей получаю в прямом смысле слова. Хотя иногда лучше так, чем вот этот моральный прессинг.

— А лучше б вдарили еще разок, — снова заговорила своим максимально недовольным тоном Катя, — может мозги б на место встали.

— Да ладно, ну ты то хоть не дуйся, — сказал я и, попытавшись ее обнять, тут же отстранился.

Да, в школе мы были только друзьями. Мы не скрывали, что встречаемся, но обняться, а тем более что то большее на глазах у всех? Нет, это было не про Катю. Первую неделю в школе она так и вовсе избегала прямого общения со мной и делала вид, будто мы вообще не знакомы. Бесило страшно. Но вот, сейчас хотя бы как друзья общаемся в стенах школы, уже что-то. И да, как вы уже, наверное, поняли, никто в школе о наших отношениях не знал. Никто за пределами нашей троицы. По крайней мере я так думаю.

Итак, отсидели биологию. Точнее я принял уже давно забытую форму трупа на парте, так как фактор, что не позволял мне это сделать, показушно воротя нос, сел рядом с Максом. И, если всех остальных заключенных отпустили на дальнейшее измывательство, оставшиеся крохи моего мозга, после сытного ужина моих родителей, успешно доела классуха. Поняв, что причину мордобоя она все равно не выяснит, она, наконец, меня отпустила и я поплелся на следующий урок в кабинет алгебры. Пришел уже после звонка, объяснил причину опоздания, снова прошел зеленую милю и сел позади Макса с Катей за пустую парту, но, не успев даже достать учебники, увидел на пороге нашу классуху.

— Инна Федоровна просит Алексея зайти к ней прямо сейчас, — сказала она и, увидев одобрительный кивок математички, удалилась.

Да, на этом моменте быть в центре всеобщего внимания меня порядком заебало и я сразу же взял все свои вещи с собой, твердо решив исчезнуть после разговора с директрисой. Дошел, постучался, услышал незабвенное "Войдите" и зашел в кабинет. Удивительно, как убранство кабинета директора всегда резко контрастировало с общим состоянием школы. Переступая порог этого кабинета, сразу же возникает ощущение, будто из бомжатника зашел в кабинет министров. Ну а что? Вон даже фотография президента и флаги на месте.

А министр была все в той же юбке, что и вчера, подчеркивающей ее стройную фигуру и длинные ноги в черных чулках или колготках на высоких каблуках. Сверху была темно-красная, вязанная кофта с высоким воротником, ну и, конечно же, овальные очки. Она завязывала свои темные, едва ли не бордовые волосы в хвостик, когда я зашел и, увидев меня, на ее лице, всего на долю секунды, промелькнула улыбка.

— Присаживайся, Лёш, — сказала она мне и, пока я садился на свое, уже насиженное вчера, место, она продолжила. — Ничего, что на "ты"?

— Неужели на брудершафт предлагаете выпить?

Она тихонько посмеялась и села за свой стол.

— К сожалению, в моем кабинете кроме воды ничего и нет. Но можешь тоже обращаться ко мне на "ты". Пока мы наедине, конечно же.

— Останусь при своем, спасибо.

— Как знаешь. Хах, странно. Такой острый на язык и при этом такой воспитанный мальчик.

— Вы просто плохо меня знаете.

— Так давай познакомимся, — хитро ухмыльнулась директриса и подалась ко мне. — Ты, ведь, недавно у нас в школе, да?

— Второй год мазу тяну, — ответил я и она снова посмеялась.

— Успел хоть друзей завести? Знаешь, школьные отношения часто помогают во взрослой жизни.

— Не моя история. Хочется забыть школу как страшный сон. А к чему Вы задаете эти вопросы?

— Ну, если ты не заметил, я здесь директор и привыкла очень ответственно относиться к своей работе. Знать как ученики, и тем более новые, адаптируются к школьной жизни так же моя обязанность, пусть и не прямая.

Вот же хитрая... С ней точно нужно быть очень осторожным в выборе слов.

— Но ты, ведь, не отшельник, — продолжила Инна Федоровна. — С кем то же общаешься. Школьные друзья или подруги... Может девушка?

— Конечно я общаюсь со своими одноклассниками, но это, так сказать, по долгу службы и не более.

Инна Федоровна взяла со стола, видимо, свою любимую ручку и начала постукивать ею по столу, ехидно, будто кошка на мышку, глядя в мою сторону.

— Интересно, а Екатерина знает, что ты встречаешься с ней только по долгу службы и не более?

Ахуй сквозь кожу на моем лице проступил моментально и у меня даже не было шанса его скрыть.

— Не удивляйся, — продолжила Инна Федоровна. — Я редко выхожу из этого кабинета, но знаю много. Итак, скажи, драка произошла из-за нее? Не поделили девушку?

— По-моему личные отношения учеников все же не Ваше дело.

— Послушай, мальчик, я преподаю не первый год и...

— Послушай, девочка, — резко вскочил я и тут же навис над ней, вцепившись руками в ее стол, — наши проблемы — это наши проблемы и меня порядком заебало, что каждый, сука, считает своим первостепенным долгом сунуть сюда свой нос.

Я резко дернул на себя дверь и закрыл за собой с такой силой, что, после выхода из школы, сразу проверил не вылетели ли там стекла. Ох и достанется же мне снова дома... Ну и похер, достало. Я думал, что то бешенство, что закипало во мне с самого начала этой всей хуйни, хоть чуть-чуть угаснет после того, как я начистил этому хачу хлебало. Стало только хуже... Пулей вылетев из школы, я, наконец, отправился в то место, о котором думал уже с самого утра.

***

Уже начинало темнеть и ему пришлось включить свет, так как даже буквы, которые он только что написал, уже было не разглядеть в темной комнате, из которой он не выходил целый день. Потянувшись и размявшись, он вернулся за свой стол, где еще вчера стоял компьютер, монитор и приставка, а сегодня, из всего этого, остался только системный блок и мышка на краю стола. Перепроверив все написанное, что редко спасало от ошибок, он убрал учебник и тетрадь по русскому языку, и достал алгебру, как вдруг в его дверь постучались. Мама тихо открыла дверь и чуть показалась из коридора:

— Как ты тут, жизнь моя?

Дома они говорили только на родном языке и реальный смысл слов, которые вкладывала его мама в такие выражения передать было сложно.

— Почти всю домашку на неделю сделал, — сказал Рустам и скривился. — Алгебра осталась.

— Я там сготовила. Тебе сюда принести?

— Не надо, спасибо. Я потом сам... Спроси у папы можно мне хоть на тренировку пойти?

— Я уже спросила, — с грустью сказала мама. — Ты же знаешь, он непреклонен и уговорами ничего не добьешься.

— Думал, может ты его уговоришь...

Мама тихонько посмеялась.

— Когда я твоего отца могла уговорить? Ладно, любовь моя, я на тренировку. Отдай мне свои ключи.

Рустам молча достал их из ящика стола и вложил их ей в руку. Он бы не ослушался отца и не подставлял бы маму, но отец был строг даже в мелочах, поэтому даже шанса покинуть квартиру не оставлял. Мама молча закрыла дверь и закопошилась в коридоре, потом все затихло. Вдруг он услышал, как она снова подходит к его двери.

— Вот, — сказала она, положив его телефон на стол. — Только спрячь перед отцом, ладно? Там тебе Артурик и какая то Елена писали.

Рустам кивнул в благодарность и мама закрыла дверь в его комнату, а вскоре и входная дверь в квартиру хлопнула и закрылась на ключ. Рустам взял телефон и зашел в телеграм, прочитал сообщение от Артура, коротко тому ответил и замер, глядя на профиль матери Лёни. Нажал и прочитал:

Л: — Рустам, какого черта у вас произошло?

Он выключил экран, покрутил телефон между пальцами и, снова включив, ответил:

Р: — Нахуй ты сюда лезешь?

Лена тут же появилась в сети и сразу ответила:

Л: — В смысле??? Ты с моим СЫНОМ подрался!

Р: — И че?

Л: — Что и что? Из-за чего? Он узнал, что мы переписываемся?

Р: — Заебала, не вздаричивай меня сейчас своими ебучими переживаниями.

Л: — Ответь на мой вопрос!

Р: — Блядь, отъебись а. Нахуй ты мне мозг дрочишь? Иди мужу дрочи.

Л: — А, вот так? Ладно, не пиши мне больше. Никогда, понял?

Р: — Ой, иди нахуй, а...

Последнее сообщение уже не ушло. Лена его заблокировала. Поняв это, Рустам подорвался со стула и со всей дури швырнул телефон в стену.

***

Уже потемнело и над лавочкой, где я сидел, загорелся фонарь. Я посидел еще пару минут, а потом КААААК понял... И, едва ли не на корточках, учесал в место потемнее. Да, мне бы еще поучиться следить... В окнах начал загораться свет, а меня уже порядком запарило ждать с моря погоды. Все мечтали быть шпионами в детстве? Только не детьми шпионов, упаси Боже. Ну там Томом Кукурузом или вот Кингсман тоже ниче так кинчик, Бонда не смотрел, а надо бы, наверное, раз мы теперь из одного подразделения... Короче о чем я: нихуя это не так интересно, как в фильмах. Сидишь, смотришь, ждешь. Чет может получится, а может и нет. Как рыбалка, ей богу. Тоже ее не понимал. Сидишь вот это, в воду глядишь, поплавок там чет дрыгается... Веселуха просто невероятная...А вот и дождался. Дверь подъезда, где жил Рустам, наконец, открылась и я увидел статную мусульманку в спортивном наряде... Ну что, ребзя, понеслась?