Осмелели мы с Машкой, можно сказать приборзели. Моя мама не единожды ловила нас на горячем. Иногда мы успевали даже одеться. Иногда не успевали и прятались под одеяло. Для взрослой и опытной женщины понять, чего это среди бела дня двое недорослей влезли под одеяло и чего они делали до этого, раз плюнуть. У меня такое впечатление создаётся, что всё, что мы делаем, считая себя первооткрывателями, давным давно придумано до нас, до наших родителей и даже до их пращуров. Мы прячемся в тех же местах, куда прятались наши родители. Мы занимаемся сношением по за углами, не подозревая, что все эти углы помечены ещё нашими предками. Проще говоря, все наши так называемые тайны и секреты для наших родителей что открытая книга. Тем более, что мама не единожды накрывала нас с Машкой, спящих на кровати сном праведников, одеялом, когда мы устав от бурного секса просто банально засыпали, не успев одеться. А уж когда мамы серьёзно поговорили с нами, просто умоляя не заделать бебика по дури своей молодой, на остальное махнув рукой, мы и пошли в разнос. Аппаратура заклинила, тормоза отказали, сама машина катится под откос.

Теперь мы смело встречались с Машкой то у нас, то у них. Под предлогом подготовки к занятиям запирались в комнате и просили то её, то мою маму, смотря где мы были, не мешать нам готовиться к занятиям. Мы же такие офигенные студенты, без учёбы жизни не мыслим, нам хлеба не надо, учебник давай. Если бы у нас были папы, наладили бы нам пиздомицина, и вся наша борзота враз через жопу бы и вышла. А мамы больше занимались увещеваниями, уговорами. Не читали, что ли, басню про то, как Васька слушает да ест?

Мы сразу после занятий пошли к Машке. Матери дома не было, но должна была прийти с минуты на минуту. Рабочий день восьмичасовой и без пяти пять все сотрудники уже на низком старте. Пять - и контора пустая. рям будто нейтронную бомбу на них скинули: всё на месте, а людей нет. Вот если бы на них спустили на парашютах отряд прапорщиков, эффект был бы совершенно иной: люди есть, а вокруг не осталось ничего. Недаром про этот передовой отряд Советской Армии ходит столько анекдотов.

Дома Машка переоделась в домашнюю одежду, то есть разделась до трусов и натянула какую-то бесформенную футболку размера на два больше. Мы попили чаю с печеньками и Машка завалилась на кровать, сделала вид, что увлечённо читает. Так увлеклась, что начала вилять жопкой. Трикотажные домашние трусики обтягивали ягодицы, обрисовывая эти восхитительные холмики. Ещё что-то мурлыкала себе под нос, какую-то мелодию напевала. Присел сзади Машки и стал гладить мять ягодицы. Машка недовольно закрутила задом

— Вов, отстань. Ты мне мешаешь.

— Чем ты так занята?

— Учу. Тебе тоже не мешало бы поучить.

— Зачем? Я и без того почти гений.

Машка засмеялась

— Вот пролетит этот гений со стипендией, что тогда делать будет?

— А у меня подруга есть, отличная девушка. Добрая, душевная, жалостливая. Не даст с голодухи помереть.

Машка покачала головой

— Да знаю я эту подругу. Жмотина ещё та. Если что-то ухватила, хрена с два отдаст. Так что губу закатай, гений, и садись учить.

— А давай ты будешь вслух читать, а я буду слушать и запоминать.

— Давай. Только руки убери.

— Откуда?

— От моей задницы. Нет, не суй туда свои грязные лапы.

— Да я только хотел проверить твои трусики. Вдруг намокли.

— Знаю я твои проверки и чем они заканчиваются.

Я попытался сунуть руку между Машкиных бёдер, она их крепко сжала. Наивная! Простая, как три копейки. Если нельзя, но очень хочется, то можно. Машка начала читать вслух учебник, я медленно, но настойчиво толкал руку между её бёдер. Кто победит? Тут без вопросов. Не сможет она долго сжимать бёдра, расслабится. О, вот и расслабилась. Я тут же сунул руку к промежности и через трусики начал ладить Машкин пирожок. Машка простонала

— Вов, ну не надо. Я же захочу.

— Ну так хоти.

— Я не хочу хотеть. Вовка, руку убери, иначе я за себя не отвечаю!

Ага, щас, разбежался. Но руки убрал. От промежности убрал. Зато стянул с Машки трусики, она лишь что-то вякнула про надо - не надо, но попу приподняла, чтобы облегчить мне процесс её раздевания.

— Доволен? - Машка уткнулась лицом в матрас, попу чуть приподняла. - Дальше что?

— Дальше? А вот что.

Я раздвинул Машкины ягодицы, подул на её обе дырочки, потом лизнул вначале ту, что сверху. Машка ахнула, задрала жопу выше. Потом лизнул ту дырочку, что оказалась ниже. Машка задрала зад ещё выше.

— Вовка! Ты гад! Ой, не прекращай! - Это я на голословные Машкины оскорбления перестал лизать её выбритую пиздёнку. - Вовочка, ну ещё!

И столько жалобной просьбы в голосе. Прямо в душе что-то защемило. Ай, нет, не в душе. Это у меня встал и головку прижало резинкой трусов. Оказывается душа-то у меня вона где расположена. А я-то, дурак, думал, что она где-то внутри. А она оказалась снаружи.

Машка во всю крутит задом, типа подмахивает, подвывает. Она такая у меня, иногда очень уж голосистая. Иной раз лишь слегка стонет, а иногда такие рулады выдаёт, куда там ведущим артистам Ла Скала. Если продолжить ещё немного, Машка кончит. Вон и поясница уже покраснела от прилившей крови. Пора её подружку знакомить с моим дружком. Мы их часто знакомим, но они то ли забывают о знакомстве, то ли вид делают, что забыли, только приходится знакомить снова и снова.

Машка приподняла зад навстречу прикоснувшейся ко входу в её грот головки. Медленно, наслаждаясь каждым мгновением, начал погружение исследователя в глубину. Дошёл до стенки, упёрся, чуть задержался, а потом назад. Потом снова вперёд, как на качелях. С каждым разом всё быстрее и быстрее. Машка открыла рот, собираясь заорать. Быстро зажал ей рот ладонью. Она вцепилась зубами, стонет, мычит. Вот напряглась и через мгновение расслабилась. Выдохнула

— Я всё. А ты всё равно гад! Вот не дам тебе кончить.

— Лежи уж, не давашка. Кто сверху? Попу приподними выше.

Маня подтянула под себя колени, выгнулась так, что попа оказалась выше головы.

— ТОлько ты быстро не кончай. Я ещё хочу. И в меня не кончай.

— А куда? В рот или в зад?

— Ни в рот и не в зад, извращенец. На спину кончишь.

— Почему на спину?

— По кочану. Ответ устраивает? Нет? А что?

— Да утраивает. И не отвлекай меня, я же тебя ласкаю.

— Ты меня просто ебёшь. А про ласки будешь Саяпиной рассказывать.

Подумаешь. Обиделась она. Ну сунул я разочек той Саяпиной. И что? От меня убыло? Или Таньке прибыло? И вообще нас с детства учили, что надо делиться, потому что человек человеку товарищ, друг и сестра. Так что получилось, что Танька сейчас стала нам товарищем, другом и сестрой.

Ебу Машку, слышу, как дверь входная хлопнула. Мать пришла. Сейчас заглянет в комнату и застанет нас в пикантной позе. Даже не берусь представить её реакцию. Одно дело знать, что твоя дочь стала взрослой, спит с парнем, совсем иное увидеть это воочию. Точно, к двери в Машкину комнату идёт. Вежливая мама, постучалась. Спрашивает

— Дочь, ты там?

— Даааа...

Машке хорошо, она на оргазм настраивается, а тут лезут всякие с вопросами. Пусть не всякие, а мать, но всё равно не время что-то спрашивать. А мать не унимается.

— К тебе можно?

— Нееееттт!

— Ты не одна?

— Мама, отстань. Не одна и занята.

Слышу, как мать за дверью хихикает

— Понятно, чем ы там заняты. Как освободитесь, кушать идите. Я вкусняшек купила.

Машка кончила. Покричать ей я не дал, снова зажав рот. За это она меня сильно укусила. Хорошие у неё зубы, крепкие. Вон как больно кусается. Я даже едва не заорал, как собиралась это сделать Маня. Зараза! За это я спустил ей на спину, как и просила, постаравшись заляпать спермой всю спину и задницу.

Манюня лежит и молчит. Я тоже молчу. Слишком молчание затянулось. Наконец Машка вздохнула, заворчала

— Нет, какой наглец! Сидит, как фон-барон.

— А что делать?

— Снимать штаны и бегать.

— Так я и так без штанов.

— Тогда поднять свою жопу, взять в тумбочке влажные салфетки и вытереть мне спину. - Взял салфетки, вытираю. Машка командует. - Лучше вытирай, лучше. Как заляпать машеньку, так готов делать, а как вытереть, так руки отсохли. Ой, да ладно уже, скоро дыру в спине протрёшь. А вот там вытирать не надо, я подмоюсь.

Машка дождалась, пока я тщательно вытер ей спину, развернулась и ноги задрала

— Маш, ты что?

— Ничего. Трусы на место. И быстро. Не забыл, что нас мама ждёт?

— А самой не в масть трусы надевать?

— Кто снимал, тот и надевает. Быстро одевай Машеньку.

Натянул на Манькину попу трусы, она встала на кровати, подтянула их и даже попрыгала. Детство, что ли, в одном месте заиграло? Спрыгнула с кровати на меня, едва успел поймать и прижать к себе.

— Вот так всегда делай. Поймал и держи, не отпускай, даже если я брыкаться буду. Можешь по заднице нашлёпать для профилактики, но держи крепко. Ну всё, пошли вкусняшки есть.

— Маш, а одеваться не будешь?

Машка осмотрела себя, поворачивая голову туда-сюда.

— Так я одета. А, ты про трусы. Так мы с мамой дома всегда так ходим. Можем и без трусов. Всё, пошли, я уже слюнями давлюсь.

Тётя Таня, Машкина мать, поит нас чаем с разными вкусняшками типа пирожных, печенек и прочих сладостей. Смотрит, как мы со скоростью электромясорубки перемалываем всё это, запивая чаем. Улыбнулась

— Видимо я не взяла в расчёт ваш аппетит. До чего же трудное дело - учёба. Вон сколько сил потратили. Надо было бы что-нибудь посерьёзнее приготовить. Может вам сосисок отварить? Я быстро.

Мы отрицательно замотали головами.

— Не стоит. Нам и сладостей хватит.

Машкина мать конкретно глумится над нами

— Сладкое стимулирует умственную деятельность, но утрату сил лучше всё же восполнять белком. Мясо нужно кушать, особенно мужчинам. А то надо будет напрячься на дев...на учёбе, а сил-то и не хватит. Какое получится образование? Да никакое. Одно расстройство для дев....для преподавателей.

Машка пыталась огрызаться, я вообще молчу. Переговорить женщину даже пытаться не стоит. Да и время на пустую болтовню терять не хочется, особенно когда на столе ещё столько вкусного осталось. Так что я молча ем, помня с раннего детства: Когда я ем, я глух и нем. Ем и тётю Таню рассматриваю украдкой. Зрелая женщина, которую я обычно вижу то в платье, то в домашнем халате, то в брюках, сегодня надела футболку, которая ей едва ли до середины ягодиц достаёт. Трусики типа "а ля две верёвочки". Сидит на стуле за столом, футболка задралась, хорошо видно голые бёдра, упругие даже на вид, гладкие, мясистые. Ягодицы слегка расплюснулись, но тоже соответствуют эталонам той красоты, которую воспевали ещё древние греки, затем художники средневековья и серебряного века. Всего должно быть чуть-чуть с излишком. Вон на картине, где Полифем ловит обнажённых женщин все сплошь аппетитные. А стал бы он современных ловить, у которых кроме костей, кожи и фамилии больше ничего нет? Навряд ли. Так что мои глаза идут вразбег: один косит на стол со сладостями, второй на аппетитные формы Машкиной матери. Опытная женщина такое просекает на раз и потому то так сядет, чтобы подчеркнуть линию бёдер и попы, то вот эдак, то футболку натянет так, что ткань чётко обрисовывает грудь с торчащими сосками. Лифчика на ней, оказывается, нет. Ёпть. Я смотрю и чую, как внизу живота зарождается шторм, грозящий перерасти в ураган. Не дожидаясь природного катаклизма, поспешил затолкать в рот ещё пару печенек и распрощался.

Машка спрашивает у матери

— Мам, и что это было?

— Когда?

Мать сделала невинное лицо, не понимает в чём её обвиняют, поскольку не чувствует за собой никакой вины.

— Мам, не тупи! Ты только что пыталась соблазнить моего парня.

— Да что ты говоришь? И с каких это пор он стал твоим? Если вы спите с ним, это не означает, что он твой. Мужики вообще птицы вольные. К тому же полигамные.

— Какие? Какие?

— Неуч! Полигамные, значит предрасположены к связям с несколькими женщинами сразу. В смысле, для мужчины считается нормальным иметь жену, любовницу, а то и две-три. Так что вопрос о том, кто и чей остаётся открытым.

— Мам, ну ты же взрослая женщина, а он ещё молодой.

— А ты не заметила, как этот молодой раздел меня глазами, поставил в разные позы и оттарабанил во все дыры? Нет? Ах, заметила. И что ты на это скажешь? А ты заметила, как у него топорщились штаны? И это при том, что он только что был с тобой. Самееец! Породистый! Машка, а он сколько раз может?

— Мам, такие вопросы дочерям не задают.

— Такие вопросы дочерям только и задают. Мне же нужно знать, удовлетворяет ли он тебя.Подходите ли вы друг другу.

— Мам, мы очень даже подходим.

— А Вове тебя хватает?

Машк призадумалась, помолчала, отвечает

— Знаешь, иногда мне даже слишком. Я уже не хочу и не могу, а ему надо.

Тётя таня назидательно подняла палец вверх

— Вот! Вооот! О чём я и говорю. Ты вот обвиняешь меня в попытке соблазнить твоего парня, а я ведь просто хочу тебе помочь из благородных побуждений. Кто ещё поможет девочке, кроме матери? Представляешь, что будет, если ты откажешь ему в близости раз, другой, третий? Он просто найдёт ту, которая не станет отказывать. Если мужчину не кормить дома, он пойдёт в столовую, в кафе, в ресторан. Улавливаешь аллегорию? если дома ему предложат блюда на выбор? Потянет его куда-то переться для того, чтобы получить то, что есть дома?

— Мам, ты...

Машка прикрыла рот рукой, не решаясь произнести вслух то, что до неё так туго дошло.

— Да, дочь, да. Я предлагаю тебе поделиться и тогда мы твоего парня просто закормим так, что его никуда не потянет, он на других будет смотреть с отвращением. А ещё я тебя научу, что надо делать, чтобы мужчине было фантастически приятно с тобой в постели. А когда мы осуществим мечту почти всех мужчин о групповом сексе с двумя женщинами, Вова точно будет наш со всеми потрохами. Такой поводок не порвать, не сбросить. Да и желания у него такого не возникнет. Ну что, договор?

Машка ещё подумала

— Мам, а ты уверена, что у Вовы на тебя встанет?

Мать рассмеялась

— Дочь, какая же ты у меня глупая! Я же тебе прямым текстом сказала, что Вова пошёл домой в возбуждённом состоянии. И до этого его довела моя жопа. Заметь, я ещё не всё ему показала. А вот когда он в следующий раз к нам придёт и увидит, как по дому ходят две раздетые женщины...Хотя нет. Это будет перебор. Приручать мужчину надо постепенно. Машка, я придумала. Ты просто договоришься с им о встрече, а сама свалишь куда-нибудь.

— Куда?

— На кудыкину. К подружке своей уйди, что ли. К этой толстожопой Таньке.

— Мам, а ты будешь дома ходить голая?

— В точку.

— А Вова не испугается?

— Если настоящий мужик, то не испугается. Загнёт меня раком, или завалит хоть на пол, и вдует от всей души. Ну, долго сопли жевать будешь? Или не хочешь привязать к себе такого парня. это он ещё в полную силу не вошёл. Да, Машка, изредка, не часто, подкладывай под него своих подружек. Но под строгим контролем. Подружки будут тебе обязаны, а уж про парня, которому его девушка не просто позволяет кого-то отдрючить, но и сама помогает в этом, я промолчу. Твой и ничей больше. Навеки.

— Мам, тебе не говорили, что ты иезуитка? Нет? Ах, говорили. И кто? Мой папаша? А почему он от нас свалил? Расскажешь? Сейчас? Нет? Почему? Мам, да я сама сейчас помою всю посуду. Что? Полижемся? А Вове про это знать обязательно? Позже? Расскажем и покажем? Мамочка, ты у меня самая лучшая!

Машка повисла на шее матери, целует. Та обняла дочь и потащила её в спальню, наплевав на посуду, которая осталась засыхать на столе. Есть дела поважнее, чем тривиальное мытьё посуды.