**

В три часа ночи во всех домах небольшого городка свет уже был потушен. Кое-где еще мерцал забытый телевизор. Где-то горели уцелевшие лампочки в подъездах. Но в остальном на улицах установилась редкая и недолгая тишина. Желтый свет уличных фонарей освещал только Главную улицу. А чуть в сторону - стояла непроглядная темень. Дворы, унылые даже днём, сейчас испугали бы любого постороннего неясными, угрожающими силуэтами строений, деревьев и разломанными остовами детских площадок. Городок спал.

Только Зинаида Николаевна не могла сомкнуть глаз. Она лежала, разглядывая трещину на потолке, которая тянулась через всю комнату, витиевато следуя стыку между плитами перекрытий.

"Надо бы сделать ремонт", - думала женщина, глядя на потолок. "Надо. Или не надо? Кому надо?"

Ей хотелось плакать, и она не очень понимала почему. Причины, конечно, нашлись бы. Но любая из них по отдельности не заслуживала никакого внимания. Это были дела житейские, "текучка". И в силу природного жизнелюбия и незлобивости Зинаида Николаевна не придавала им большого значения. "На все воля Божья. Или какая-то там, но точно не её". Она знала и ощущала себя безвольным винтиком в машине судьбы и никогда не противилась этому.

Однако беспокойство копилось, усугублялось, становилось сильнее, и вот она лупит глаза в потолок и не может найти успокоения. Она завидовала мужу, Евгению, который мирно похрапывал рядышком. Родной, хороший человек. Они были с ним уже тридцать лет. Тридцать! Только подумать! И ей снова захотелось плакать, теперь от осознания своего возраста и ушедшей молодости.

Это была молодежная любовь. Все как в классике, с ухаживаниями, признаниями, первыми поцелуями и трепетными объятиями. Шаг за шагом она открывалась ему, а будущий муж нежно и осторожно разведывал её всю, принимал и брал в свои крепкие руки. Грех жаловаться, но за тридцать лет они стали образцовой семьёй, ячейкой. Обросли квартирой, дачей, автомобилем. Воспитали двоих детей, которых поставили на ноги и выпустили в большой мир.

Чего еще желать?! Но почему ей так неспокойно и тревожно?

Она догадывалась о причине. Всё изменил один случай, произошедший на днях. Зинаида поднималась домой, когда на лестнице её нагнал подвыпивший сосед сверху. Он поравнялся, как-то прижался к ней, положив руку на её выступающий массивный зад, обтянутый юбкой, прямо посередине, даже чуть запустив руку снизу, между ног, и громко и от всего сердца похвалил её корму в том смысле, что был бы "не прочь".

В двадцать лет Зинаида бы испугалась и дала стрекоча. В тридцать - съездила бы наглецу по морде. В сорок - устало оттолкнула бы и ответила тем же матом. Но в свои пятьдесят она только крутанулась высвободившись, и неожиданно смутилась сама, покраснела, остановившись и потупив взгляд, как корова, пропустив посмеивающегося соседа вперед. Почему она так поступила? Что с ней произошло? Почему, наряду с возмущением, в ней вдруг всколыхнулось такое сильное возбуждение, что она почувствовала как намокла? Над лобком засаднило, налилось тяжестью. Губы, клитор набухли и чувствительно тёрлись о бельё.

Как так случилось, что прикосновение так разожгло её чувства, и она оказалась не против, чтобы этот грубый мужчина исполнил свою угрозу и действительно, насильно затащил ей к себе, задрал бы подол, стащил колготки с трусами и взял её всю такую приличную и верную, хватая за расставленные ноги, мял зад и между булками, притягивал к себе, елозил небритым подбородком по груди, засасывая расплывшиеся соски, и ебал, ебал, ебал своим наверняка крепким и толстым членом до умопомрачения...

Сосед был знатным проходимцем. Она неоднократно слышала над головой характерные звуки и вскрики, даже несколько раз встречала довольных дамочек, спускавшихся из соседской квартиры. Были среди них женщины как и сильно помоложе, так и не слишком отличающиеся от Зинаиды Николаевны. "Надо же, какой охотник!" - Осуждающе думала женщина. "А эти-то, давашки, бегут к нему стремглав, будто мёдом намазано, ни стыда, ни совести! Никакого самолюбия!".

Зинаида кое-как добралась до дома, рухнула на диван и долго не могла успокоиться, ощущая в животе предательские вибрации и щекотание между ног.

"Это точно - климакс! Так бурно реагировать на приставания какого-то кобеля!" - Думала Зинаида. Она читала, что у женщин бывают такие заскоки, когда очередная гормональная перестройка выводит её тело из репродуктивного периода. "Сдурела баба, разврату захотела, непотребства! Они, поди, и в рот у него берут, позволяют всякое, "- что она даже опасалась представлять. Фантазии живописно рисовали скотские пошлейшие картинки, как именно сосед управляется с этими барышнями, и она украдкой даже представляла себя на их месте.

Её отношения с мужем были ровные и спокойные, как и весь брак. Еще в период ухаживаний и первых ласк, Зинаида открыла для себя волшебство клитора и с тех пор всегда получала удовольствие только таким образом. Муж непременно заботился о ней, после обычно короткого полового акта. И даже если их было несколько, особенно по молодости, чтобы "дойти", ей всегда в конце требовался умелый палец мужа на своём маленьком пупырышке.

Такой секс устраивал супругов, и неясные желания, которые бродили в разные периоды времени в её голове под влиянием разных внешних впечатлений, так и оставались призрачными мечтами. Этой ночью, лёжа в постели, не смыкая глаз, Зинаида Николаевна поняла, что снова возбуждена и взволнована, хочет "другой" не обычной домашней, плотской любви. Члена мощного, сильного, который бы задержался в ней надолго, долбил сильно и требовательно, так чтобы она тоже смогла насладиться этим чувством наполненности внутри, и не чувствовать себя покинутой едва настроившись на нужный лад.

Как-то муж смеха ради сказал ей, хотя был уверен в ней всегда, а она никогда не давала ему повода думать иначе, что был бы не прочь, если бы она изменила ему с другим мужчиной. Она устроила ему скандал тогда, с плачем и обвинениями. А он оправдывался, объясняя, что хотел бы только, чтобы она попробовала и сравнила, а потом поняла, какой он у неё замечательный и незаменимый. "Дурачок, я и так это знаю, мне не надо ничего сравнивать!"- тогда ответила ему Зинаида, утирая слёзы.

Но сейчас, в постели, она припомнила тот разговор и с мстительным энтузиазмом вдруг решила, что Евгений, видимо, сам по молодости "сравнивал" её с другими, если предложил ей заняться тем же. "Вот же сволочь!" - Решила обидеться женщина на мужа. И еще кое-что подумала, но не стала даже себе самой в этом признаваться. После чего успокоилась, а сон наконец завладел её телом.

***

Игорь Михайлович жил один по глубокому внутреннему убеждению. Хватило ему в жизни трёх браков и пятерых детей. Теперь половина его зарплаты уходила бывшим супругам, но он не жаловался, так как в замен получил спокойные вечера и свободный график. Также перед ним лежал целый город, полный охочих озверевших от одиночества женщин, которых некому было любить. Этой гуманитарной миссии он и посвящал свободное время.

Одна приметная особа жила прямо под ним. Ну то есть в квартире этажом ниже. Он давно заприметил её дородную покачивающуюся задницу, которой она выводила восьмерки при ходьбе. Она жила с мужем, но, глядя на неё сзади, Михалыч дал бы зуб, что секса ей не хватает. Иногда в ночи из её квартиры раздавался короткий женский вскрик, и Михалыч довольно хмыкал: "кончила, сердешная, ох, как бы ты у меня завопила!".

Приставать к замужней даме, к тому же соседке, было не в его принципах, и он исправно держал себя в руках, но однажды по хмельному делу дал слабину и чуток прижал её на площадке. Она не отмутызгала его, к удивлению, а смутилась, как девочка, покраснела. Сам бы он и забыл тот инцидент, но теперь, встречая его на улице или в подъезде, она сторонилась, тушевалась, отводила взгляд, сотрывисто и скупо здороваясь, чем невольно привлекала внимание к себе. И он стал мечтать о ней постоянно, как одержимый.

Сегодня он поднимался домой, а она спускалась по лестнице. Что-то щёлкнуло в его башке, и он решительно преградил ей дорогу.

— Ну что, и долго ты будешь от меня бегать?! - Заявил он решительно.

— Что, что вы?! Почему это от вас бегаю?! Иду по своим делам! - Залепетала Зинаида срывающимся голосом. Внутри у неё всё обмерло и задрожало от волнения. "Пристаёт!"

Михалыч стоял чуть ниже, поэтому протянул руки и обхватил женщину за бедра, притянув к себе, и продолжил говорить ей в декольте:

— Ты поняла, про что я! Когда ко мне зайдёшь?! Я уже не могу терпеть! - Басил он, торопливо целуя и царапая щетиной кожу её груди.

— Что вы делаете? Отпустите меня! - Уперлась руками в него возмущенная женщина. - У меня муж есть! Пустите сейчас же! "Держите подольше!".

Но Игорь Михайлович не сдавался, руки его поднялись повыше и теперь жадно мяли большой и упругий зад женщины:

— Ах, какая ты смачная! Ты не томи, приходи быстрее! Я тебя так хочу! Мы с тобой так покувыркаемся, будешь ворковать, как голубушка! - Продолжал он жарко наговаривать ей, прижимая к себе её стан, пока они боролись.

Наконец, женщине удалось высвободиться, она бросилась по лестнице вниз, выскочив на свежий воздух. Её трясло от негодования, от проявленного к ней настоящего насилия, в то время как в животе её сладко саднило нахлынувшее возбуждение. Тело безумно хотело вернуться в эти жёсткие, нетерпеливые руки, отдаться совершенно незнакомому наглому мужику, "дать ему".

Ей было лестно, что несмотря на возраст, она еще могла заинтересовать кого-то, кроме собственного мужа. Она шла по тротуару глубоко в своих мыслях и ощущениях и даже не могла вспомнить зачем вышла из дома. "Озабоченная тётка, смутилась как девочка! Куда тебе, старая?", - Сокрушалась она над своими волнениями.

***

Игорь Михайлович тоже "завёлся". Была в этой пышной и стыдливой бабе какая-то нетронутость и наивный, пугливый интерес. "Всю жизнь с мужем - первый и единственный мужчина. А жизнь проходит, ничего не видела и не пробовала". - Пытался залезть он к ней в голову. По всему выходило, что следовало ему еще надавить, а может и принудить необъезженную кобылку в первый раз, а там глядишь и легче пойдёт. Была бы она одинокой, вопроса бы вообще не возникло бы, но ссориться с её мужиком в планы Михалыча не входило. Не получалось у кота съесть рыбку без конфликта с рыбаком, как он не прикидывал.

Несколько дней они с ней не пересекались, но вдруг снова встретились на лестнице. Она, увидев его, посторонилась, зажалась, пытаясь вдавиться в стену, что, глядя на её широкую кость, смотрелось комично. Он не стал наглеть, наоборот, остановился, поздоровался и, чуть замявшись, попросил прощения за свою несдержанность. "Больно ты мне приглянулась. Как хоть тебя зовут?!" - Чистосердечно сказал он.

— Зинаида Николаевна, Зина! - Промолвила женщина, не двигаясь с места.

— А я - Игорь Михайлович! Извиняй, Зинаида, хорошая ты женщина, пробудила во мне искренний мужской интерес. Но я все понимаю, насильничать не в моих правилах. Извини и прости меня, пожалуйста, соседка!

— Да чего уж вы, подумаешь! Ничего страшного! - Стала успокаиваться его женщина. Раскаяние "преступника" и обещание "больше так не делать" наряду с облегчением принесло и разочарование: всё кончилось, не успев начаться, и тема для её фантазий свернулась, не успев толком развернуться. Всё было правильно, но почему-то печально.

Зинаида расстраивалась весь вечер. Она больше не могла ни о чем думать, кроме как о том, что у неё могло получиться с соседом, если бы тот был понастойчивей. Но он спасовал, отступил. Это разочаровало и даже обидело женщину, будто он и вправду обманул её в ожиданиях. Она понимала парадоксальность своих чувств, но никак не могла успокоиться, взять себя в руки и оставить эту историю в прошлом. Сейчас она хотела этого проклятого соседа всё сильнее!

Но всё кончено, он обещал не приставать, а она, как женщина честная, семейная и совестливая, никогда сама никаких намёков ему не сделает. Да и не смогла бы она, если бы даже захотела - последние глазки строила наверное лет тридцать назад. Секс с мужем давно встроился в распорядок дня и эмоций вызывал не на много больше, чем утреннее умывание. Только хлопот побольше.

И вдруг такие чувства! Зинаида Николаевна снова почувствовала стеснение в груди, жар и волнение. Даже в животе что-то пульсировало и сжималось. "Проклятый сосед, разволновал женщину!".

Было уже совсем взявшая себя в руки Зинаида сорвалась при первой же встрече с Игорем Михайловичем. Она закивала ему первой, не посторонилась, а слегка надвинулась с вызовом:

— Добрый день! Как поживаете, Игорь Михайлович! - Зычно поинтересовалась женщина.

— Спасибо, и вам не хворать!

— Тихо у вас последнее время, никто не топочет и не хохочет!

— Надоели все. Одному хорошо!

— Смотрю, осунулись даже. Гостей нет, а не высыпаетесь что ли?

— Зато вы, Зинаида, всё цветёте и пахнете как традесканция!

— Да всё зря, кажется. Зареклись вы на меня внимание обращать! - Вымолвила Зинаида Николаевна, вся обмерев от собственной смелости.

— Я... хм.. ну... дак это... наоборот... Вовсе нет... а даже да... - Заблеял Михалыч, огорошенный внезапной сменой ветра женских настроений на попутный.

Пока пораженный мужчина пытался понять, что сейчас произошло, Зинаида, довольная произведенным эффектом, проскочила мимо него и скрылась за дверью своей квартиры. Ей было радостно, что она так ловко ввела ухажера в ступор и смятение. Грудь высоко колыхалась, а настроение поднялось. Сделать встречный шаг оказалось не так уж и сложно.

Игорь Михайлович простоял ошеломлённый пару минут, прикидывая, как ему теперь поступить. Выкрутасы женщин не были для него в новинку, но каждый раз требовалось к ним привыкнуть. "Значит, и эта... семейная туда же", заключил он, и, хмыкнув, отправился по своим делам.

***

Долго между ними ничего не происходило. Они почти не виделись. Да и как это должно было выглядеть: при живом муже, достойной даме подняться к соседу или незнакомому мужику ломиться в квартиру с криками озабоченного гамадрила. Это был тот самый случай, когда в душе обе стороны уже были не против, но условности и превратности быта не позволяли им реализовать задуманное.

А потом всё вышло само собой. Они встретились на улице, он прихватил её пакет, помогая, она подобралась и завихлялась, застопорив шаг. Они болтали о погоде, когда зашли в подъезд. Молча поднялись до её квартиры, она протянула руку за пакетом, и тут он поравнялся с ней, обнял свободной рукой и, прижав к себе её пышное тело, сильно и требовательно поцеловал соседку в губы.

Зина ждала чего-то подобного, мечтала и тоже не растерялась: охватив лицо Игоря Николаевича ладонями, она раскрыла рот для глубокого влажного поцелуя и долго не выпускала его, призывно и глубоко дыша, вжимаясь в соседа жадно и порывисто.

— Пойдём ко мне! - Простонал мужчина.

— Не сейчас! Я через полчасика приду! - Возмутительные и непривычные слова дались Зинаиде удивительно легко, будто всю жизнь она только и делала, что назначала свидания с любовником.

Она ворвалась в квартиру, подперла собой дверь, и с трудом уняла выскакивающее от волнения сердце. На губах остался вкус другого мужчины, Зинаида смаковала его, облизывая их языком. Что делать, куда бежать, как готовиться?!

"Не будь дурой, ничего необычного! Ты тридцать лет замужем! Всё то же самое, только член другой!" - Успокаивала себя женщина. "Ой, божечки, что же я творю?!". Наскоро ополоснувшись в душе, поменяв бельё на приличное и стараясь не дать себе времени на раздумья, она приоткрыла входную дверь. На лестнице было пусто. Тихо и осторожно она заперла квартиру и на цыпочках поднялась на площадку этажом выше. Вот та самая дверь! Ее колотило как девочку в первый раз. Неужели она сама стучится к незнакомому мужчине для того, чтобы...

Дверь распахнулась, и Игорь Михайлович рывком втянул Зинаиду к себе.

***

Она кинулась в омут головой. У неё не осталось сомнений. Страстные объятия и поцелуи, накрывшие её в квартире соседа, были именно тем, чего она вот уже сколько времени желала! Мужчина лапал её крупное, но еще упругое тело, хватал, покрывая лицо и грудь поцелуями. Она пахла только мылом и женщиной, свежая и распаренная, охала от нахлынувших чувств и обнимала своего сладкого мучителя. Он распахнул халат и задохнулся от восхищения, глядя на её огромную грудь. Зинаида с благодарностью это заметила. Он любовно охватывал каждую "доечку", поднимал и целовал её в оживший сосок, вызывая у женщины новые всхлипы удовольствия. Ей уже хотелось прилечь, и чтобы "все случилось", она уже была достаточно возбуждена, без всяких ласк.

Рука мужчины залезла под живот, ей в трусы. "Как маленький", - растроганно подумала Зинаида, - "как к девочке в трусики лезет". Но, почувствовав мужскую руку у себя внутри, сама вдруг дернулась и охнула от наслаждения. "Ой-ёй-ёй!, осторожно, миленький!".

Игорь Михайлович с трудом оторвался от белой колыхающейся женской массы и повёл полураздетую женщину в комнату. Зинаиде страшно хотелось, чтобы все случилось быстро, пока она не раскаялась и не передумала, поэтому она сама торопила события. Быстро разделась, легла на спину на кровать, призывно раздвинув согнутые в коленях ноги - большая и белая, как сугроб.

Мужчина тоже разделся и навалился на женщину сверху. Она мельком успела заметить его набухший член - ничего необычного, у мужа не меньше. Тонкая иголочка разочарования кольнула Зинаиду от этой мысли. Но когда он вошел в неё, овладел её горячим, разбухшим нутром, она забыла все сомнения. Всё было иначе. Другой мужчина, другой запах, другие движения - все было иначе. И от этого так остро волнующе и развратно.

Она "давала" другому мужчине. Второму мужчине в жизни! Первому после мужа и за последние тридцать лет! Зинаида задрожала как от озноба, чувствуя каждой складочкой нарастающее удовольствие от ритмично двигающегося в ней члена. Обычно с мужем она не успевала достичь удовольствия от самого полового акта, и сейчас затаённо опасалась, что всё выйдет так же или хуже.

Но Игорь двигался мощно, сильно, широко входя и выходя, чем непривычно сильно и сладко массировал её изнутри. Он продолжал и продолжал, не выказывая признаков приближения разрядки, поэтому Зинаида расслабилась, перестала следить за ним и отдалась ощущениям, которые нарастали, захлестывая её тело жаркими волнами удовольствия. Охая и причитая она целовала незнакомое лицо, обнимала и прижимала к себе, чувствуя его мощную силу и желание. Это было так упоительно свежо и приятно, что она не думала о своей измене, сомнениях, а только наслаждалась нахлынувшими ощущениями.

Она уже была в незнакомой зоне, никогда её сношения не заходили так далеко. Через пару минут муж вытаскивал и кончал ей на лобок или задницу, смотря в какой позе они были. После чего приступал к ласкам её клитора. С этим мужчиной она уже зашла намного дальше, в неизведанную зону. Её ощущения развивались, нарастали, без остановки. Хотя это и было ей в новинку, но она будто всегда знала, что в ней есть это, и теперь у удовлетворением чувствовала, как приближается к своему первому вагинальному, настоящему, оргазму, глубокому как море, сильному как волна, яркому как солнце.

"Ох, миленький! Ай, мой хороший! Да что ж это... Ой, мамочки! Ай-ай-ай! О-о-о-о! - Больше тело её выгнулось дугой и затряслось в сильном и мощном финале. Мужчину чуть не сдуло с неё, так сильно её скрутило нахлынувшее удовольствие. Наконец-то Игорь Михайлович услышал этот стон кончающей соседки в собственной спальне!

"Ой-ой-ой, боже! Ой, не могу". - Её колотило и бросало по кровати, так что она боялась ненароком задавить своего ухажёра. Но тот крепко держался на ней, не теряя контакта члена с пульсирующим влагалищем.

Когда она затихла, он попытался продолжить, но внутри неё все было чувствительно и даже неприятно, и она взмолилась.

"Не могу пока! Сильно чувствительно. Давай я его поцелую!".

Они поменялись местами. Теперь уже она склонилась над ним, облизывая его мокрую головку. Зинаида с благодарностью взяла, доставивший ей такое удовольствие член в рот. Теперь это стал "свой член", знакомый и любимый. Она уже не стеснялась, старательно облизывала, сосала его, снова возбуждаясь от собственного греховного поведения: "голая, трахнутая, на коленях, сосет постороннему чужому мужчине, причмокивает, потаскуха!".

Игорь Михайлович застонал, прижал голову Зины к себе и стал толчками спускать в неё сперму. Женщина послушно ждала, пока он кончит, старательно всасывая щеками и собирая вязкую жижу во рту. Потом вскочила и отправилась в ванную. Несколько минут она шумела водой, потом неловко вернулась, замотанная в полотенце.

— Я, наверное, пойду, - поёживаясь, спросила он.

— Куда ты пойдёшь, мы только начали! - Возмутился Игорь, протягивая к ней руки и обнимая теплое, влажное после душа и мягкое тело.

— М-м-м. - Ты еще что ли хочешь? - Недоверчиво хмыкнула женщина, тая в его объятьях.

— И могу, и хочу! - Заверил её ухажёр, усаживая её на постель. Стал целовать её от уха, пробираясь к щекам и губам, рука прихватила и стала мять грудь.

— Ну, ла-а-а-адно, - протянула довольная и обрадованная женщина, опускаясь на подушку.

Она думала, что больше не сможет, и ей "уже хорошо и хватит". Обычно с мужем ей хватало одного раза, и на большее он и не претендовал. Но Игорь немного отдохнув снова стал жарко её обнимать и целовать, а потом завалил на спину и вошел сильно и глубоко, как и в первый раз. Она оказалась к этому готова и даже отреагировала с большим пылом, чем сначала. Забываясь в сильных, упрямых толчках, подмахивая и отдуваясь, поднимая ноги, чтобы пустить мужчину как можно глубже в себя, Зинаида охала и стонала в полный голос. В этот раз случилось совсем невероятное: когда мужчина в ней окончательно ускорился, подходя к своему финалу, она почувствовала это, и что-то в ней дрогнуло, взорвалось, когда она встретила его толчки внутри себя собственными пульсирующими сжатиями оргазма.

Она и не представляла, что можно кончить вот так вот, сильно, громко и вместе, достигнув высшей точки взаимного удовлетворения одновременно!

Потом они не меняя позы лежали. Она, поглаживая его мускулистую, твёрдую спину, тихонько шептала ему на ушко: "Как же ты мне так хорошо сделал-то? Как так смог?" По телу её ползали солнечные зайчики, щекотя изнутри то низ живота, то соски, то бедра. Никогда ей не было так хорошо и спокойно, как в эту минуту супружеской неверности.

Говорят, что женщины жалеют только о том адюльтере, который не принёс им удовольствия. Наверное поэтому сейчас никаких угрызений Зинаида не чувствовала. Смеркалось, и она поспешила собраться и покинуть квартиру своего первого любовника.

***

Сначала она была одухотворена и даже счастлива, вспоминая испытанные ураганные эмоции. Но когда часы приблизились ко времени возвращения домой мужа, совесть стала грызть её всё сильнее. Она не знала, как посмотрит ему в глаза. Конечно, она не собиралась на старости лет рассказывать ему о случившемся. Еще обидится смертельно и уйдёт от неё. Куда она одна на старости лет? Да и он? Супружество на таком «сроке» это уже больше привычка, как мебель: знакомый комод, привычные занавески, родной человек в кресле. Что с того, что она храня верность мужу так долго, на старости лет поддалась соблазну и немного сходила налево? Это ничем не грозило их семье. Детей она уже отрожалась, а для здоровья сперма даже полезна. Ну и пусть её будет немного побольше.

Зинаида успокаивала себя таким образом, но совсем не успокаивалась. Наоборот, её все больше колотило и бросало в жар.

— «Все, засыплюсь, как Штирлиц с радисткой», - с ужасом ожидала она разоблачения.

Но муж пришел поздно и усталый, быстро поел и, особо не разглядывая благоверную, сразу отправился на боковую. Жена немного походила по дому, не находя себе места, и тоже забралась к нему под бочок. Она боялась, что со всеми этими волнениями не сможет заснуть, но на удивление провалилась в глубокий сон почти мгновенно.

Утром вчерашнее приключение совсем казалось женщине полузабытым сном. Она решила, что сотрёт эту историю из памяти и не будет об этом больше вспоминать. Потом работа вытеснила из памяти все стыдные моменты. Но, возвращаясь домой, пережитое нахлынуло Зинаиду с новой силой. Тело вспомнило всё до мелочей, все сладостные и волнительные моменты, и ей безумно захотелось испытать эти захватывающие чувства. Не останавливаясь у своей квартиры, она в каком-то забытьи проследовала на площадку выше и позвонила в соседскую дверь.

— «Вот так и становятся изменщицами», - грустно подумала Зинаида Николаевна, «вчера приличная жена, сегодня бессовестная прелюбодейка, сама бежит к любовнику!».

Игорь Михайлович ждал её. Он ничуть не удивился её приходу, так как имел большой опыт в таких историях. Если женщине всё понравилось, остановить ее от повторения может только огласка или неверность второй стороны. Они набросились друг на друга как оголодавшие. Зина с жаром целовала мужчину, чувствуя, как тело наливается необычайно сильным желанием. - «Миленький, миленький, что ж я делаю?» - Всё повторяла она, пока Игорь избавлял её от одежды. Он посадил её на кровать и встал рядом, снимая штаны. Зина, не задумываясь, наклонилась и приняла в рот набухшую любимую игрушку. Руки её легли на его сухие жилистые бедра, и она двинула их навстречу себе вбирая губами побольше плоти и старательно охаживая гладкую сизую головку языком.

— Ох, Зина, ты волшебница, - стонал Игорь Михайлович, наблюдая её старания сверху. Крупная рубенсовская женщина белела в сумраке комнаты, как мраморная скульптура. Каждый ее изгиб был волнителен и прекрасен. Она подняла к нему свои глаза, не вынимая член изо рта. Чертовка! Он уже хотел засадить ей! Но не как в первый раз, сейчас он желал увидеть её шикарные формы сзади.

Игорь Михайлович поднял Зинаиду, развернул и снова подтолкнул на кровать. Она поняла, опустилась грудью на одеяло, выпятив ему навстречу необъятную, как облако, и великолепную задницу. Ягодицы разъехались по собственным весом, обнажая всю её подноготную. Игорь даже ахнул от вида такого богатства: «Богиня!». И, не теряя времени, вошел в Зину по самые яйца. Женщина сладко ойкнула, упершись руками о кровать, и пошире расставила ноги. Он принял медленный темп, любуясь своим членом, скользящим в живописной куночке любовницы. Зина постанывала, перебирая руками простыню. Картина была настолько прекрасной, что Игорь Михайлович старался растянуть её как можно дольше. Но женщина не смогла терпеть долго, она разгоралась как пламя, и скоро каждое его погружение в неё сопровождалось протяжным стоном наслаждения.

Зинаида Николаевна могла так и уйти в небытие и никогда не узнать, что тело способно дарить ей такие эмоции. Она с юности знала, что такое оргазм, и в этом плане никогда не была обделена, но то, что помимо непосредственной разрядки существует еще такая гамма сопутствующих чувств и ощущений, которые может подарить только упорно и длительно натирающий изнутри влагалище член – даже не подозревала. И сейчас растворялась в массе неожиданных, безумно приятных ощущений. Она могла бы стоять в такой позе бесконечно: быть в крепких руках, подставляя свою корму этому сильному и энергичному мужчине. Но предательское нутро не смогло больше терпеть, сжалось и напряглось, а потом взорвалось сладостным криком и яростной судорогой наслаждения, бросив её большое содрогающееся тело на постель.

— «Господи, ой-ой-ой, не могу!»- стонала Зина, чувствуя, что её тело разваливается по кусочкам, терзаемое сильнейшим наслаждением. В животе пульсировало, в промежности будто оголились нервы. В этот миг она словно умерла и воскресла, новой, необычной. Лежа на боку, разбросав ноги и руки, она смотрела на своего «мучителя», с улыбкой стоящего у кровати, ожидая, когда его даму «отпустит». «Ты еще нет? О! Я не могу пока больше! Поцеловать?!» - Устало протянула Зина к мужчине руку.

— Не шевелись! – Сказал Игорь и сам прилёг набок, напротив женщины, валетом, так что его бедра оказались напротив её головы. Ей оставалось только приоткрыть рот и запустить в него лоснящийся от ее собственных соков член.

— Удобно! – Промычала женщина, когда он стал легонько качать тазом, двигая член у неё во рту. Она почувствовала, что пальцы мужчины занялись её киской, осторожно перебирая и раздвигая сладки. Это было нежно и вполне терпимо, поэтому она не стала его останавливать. Рука мужчины нащупала её клитор, который, несмотря на полное удовлетворение от полового акта, неожиданно оказался сладостно чувственным. Совмещать минет с собственными ласками было необычно и волнительно. Зина чувствовала себя героиней разнузданного порно. Она отодвинула верхнюю ногу, давая Игорю полный доступ к телу, чем он не преминул воспользоваться. Вот уже его пальцы прогулялись по входу в вагину, пощекотали внутри и прошли дальше, разминая неожиданно чувствительную попочку. Такого она никогда не пробовала, хотя о таком слышала. И не стала просить его остановиться. Подспудно она понимала, что если не попробует этого сейчас, то уже никогда. Коль скоро она решилась на измену, то пусть ей будет что о ней вспомнить!

Между верной женой и хитроумной изменщицей стоит всего один опытный любовник. Сейчас такой человек прильнул губами к её высунувшему свою головку клитору, при этом трахая её в рот набухшим членом. Она старалась принять его поглубже, направляла рукой, но постоянно отвлекалась на сладостные волны удовольствия, пульсирующие у неё между ног. И палец в попке этому вовсе не мешал, даже наоборот, придавал знакомому с детства процессу остринку. Отставив верхнюю ногу, она непроизвольно двигала попкой, помогая языку мужчины, чувствуя, что вскоре снова кончит, и все жарче и яростнее сосала. Мужчина захрипел и выстрелил ей в рот, но и она уже замычала, содрогаясь от яркого финала. Свет померк перед Зиной, и она на фоне яркого наслаждения непроизвольно проглотила всю скопившуюся во рту жидкость.

Было упоительно прекрасно лежать, раскинув ноги и руки на кровати любовника после такого хорошего секса. Но надо было идти домой, пока не вернулся муж. С каждым разом угрызений совести у Зинаиды по этому поводу становилось всё меньше.

***

Зинаида Николаевна вспомнила слова мужа: «Тебе стоит изменить, чтобы лишний раз убедиться, какой я тебя неповторимый и замечательный»- хмыкнула. "И вовсе не неповторимый, и совсем не такой уж и замечательный!". Игорь разбудил в ней столько эмоций сразу, сколько муж не смог за все время их супружества. Короткий половой акт с последующим доведением её до оргазма рукой теперь казался жалким авансом по сравнению с наполненным страстью и наслаждением настоящим длительным сексом с сильным партнером. Все меньше она теперь хотела мужа, и все сильнее её тянуло на этаж выше, раздвинуть ноги, как заправская блядь, и принимать долго и мучительно сладко умелый член любовника.

Всем был хорош Игорь Михайлович. Но, сталкиваясь с ним вне койки, Зина отмечала его неуживчивость, безапелляционность и пренебрежение женщинами. Он всех считал потаскухами и дурёхами. И Зина не могла ему в этом перечить. Она сама изменяла мужу и была тут на птичьих правах. Если бы не секс!

Если бы не секс, она бы тут и не очутилась. На старости лет, пустилась во все тяжкие! В человеческом плане все же муж был намного ближе и роднее. У Зины даже появилась крамольная мысль оставить всё как есть, жить дальше с мужем и бегать к соседу "на блядки". Но Игорь Михайлович через пару месяцев решил всё за неё.

На какое-то время он пропал, так что Зина даже соскучилась и извелась. Но когда она услышала сверху шаги, то замерла и обмерла. Через некоторое время, они сменились характерными стуками и женскими криками. "У него кто-то был! Кто-то новый! Вернее, новая!"

Зина почувствовала себя преданной и брошенной. Вроде и не было никаких разговоров о любви, просто трахались, пусть и хорошо и долго. Но вот ей дали понять, что их таких много, тех, кто готов поставить мужчине своё изголодавшееся тело. И он волен выбирать. И менять. Она бы ни за что не стала делить любовника с другими женщинами, как бы он ни был хорош, это было ниже её гордости! Её время в той квартире вышло.

Хотя всё оказалось так прозаично, Зина чувствовала, как в груди её саднит открывшаяся рана. Она душила её, стесняясь дыхания. Ей хотелось кричать, ломать, топать, но она молча сидела, уставившись в угасающий за окном день. А над её головой в квартире сверху, чьи-то босые ноги топали по полу, потом снова стучала спинка кровати, оглашая этаж сладострастным женским воплем.

— О, сосед новую привёл – Хмыкнул вернувшийся муж, и услышав бедлам наверху.

— Уже второй час забавляется, – Зло ответила ему жена.

— Вот у человека жизнь!

— А тебе завидно? Тоже так хотел бы?

— Ну, прям, у меня есть жена, и мне этого достаточно! – обнял муж Зинаиду.

Хотела Зина в сердцах пройтись по его запросам и способностям, но ярость тут же погасла, сменившись благодарностью.

— Ты и вправду у меня самый лучший! – Роняя слезу, проговорила женщина.

Теперь она знала это точно.

***