ЗАРКСИС

Заполнив хлюпающую дырку в третий раз, сразу понимаю, что четвёртого уже не будет. В ближайшие часы, а то и сутки мой член уже вряд ли встанет, а трахать валяющуюся на земле в отключке инквизиторшу чем-то другим, вроде ножа или кулака, как-то не слишком весело. Проклятье! Это всё шакалы “Терновника” и их магия. Если бы не она, я бы так быстро не выдохся, и легко затрахал бы эту дрянь до смерти, порвав ей всё, что только можно. А так я даже задницу её распробовать не успел. С неё и надо было начинать, хотя и передняя дырка у сучки оказалась тоже ничего. Странно, но начиная со второго захода, девка даже не вопила, а вела себя как одурманенная, не издавая ни звука, пока не отрубилась. А мне так хотелось, чтобы она кричала от боли, и умоляла меня остановиться. Эта тишина слегка подпортила всё веселье.

Глядя на неподвижное тело, валяющееся у моих ног, подумываю о том, не оторвать ли шлюшке напоследок руки и ноги, или не насадить её на копьё, как Ласло, но всё же отказываюсь от этой соблазнительной идеи. В отличие от своих лживых лицемерных собратьев, эта дура была чиста во всех отношениях. Именно эта чистота и не позволяла мне взять её под контроль, а не какая-нибудь магическая побрякушка. Мученическая смерть дарует ей пропуск в чертоги Светлейшего. Не дождёшься, тварь! Прикончи себя сама. А лучше живи с осознанием, что тебя оприходовал демон, и ты не смогла никак этому воспрепятствовать, да ещё и других людишек не спасла. Такое наказание будет для тебя страшнее смерти.

В последний раз взглянув на расцарапанную грудь инквизиторши, выпирающую из разорванной одежды, перехожу в демоническую ипостась, расправляю крылья и взмываю в небо. После смерти Ласло и Лорны магия рун ослабла, и никак не мешает мне покинуть это место. Как там назывался тот городок, куда я обещал наведаться, и всех там перебить? Кажется, Ульриз. Даже немного любопытно, управлюсь ли я за полчаса, или это займёт больше времени. Зависит от того, будут ли жалкие людишки удирать и прятаться, либо попробуют оказать сопротивление. В любом случае, итог будет один – в живых не останется никто. Прикончу каждого мужчину, женщину и ребёнка, соберу их изуродованные тела в одну большую кучу, и сожгу городишко дотла. Так что тридцати минут мне точно не хватит. А вот часа – вполне. Даже если не буду особо торопиться.

Пролетая над лугом, замечаю парочку косуль, при виде меня бросившихся наутёк. Ну уж нет, не уйдёте! В два счёта настигаю их, и разрываю на две части сначала одну, а затем и вторую, поглощая их жизненные силы. Для этого мне теперь не надо прикладывать никаких усилий. Хочу уже продолжить путь к Ульризу, как вдруг чувствую энергию Бездны, исходящую со стороны моря. Решив проверить, что это может быть, лечу к морскому берегу, и вижу какого-то мужчину у самой воды. Бездной от него разит сильнее, чей дешёвым пойлом от пьянчуги. Похоже, через ту брешь всё же успела просочиться какая-то демоническая сущность, и занять чьё-то тело. Вселяться в одного из культистов он не стал, и правильно сделал. Я тогда кромсал всё, что мне под руку попадалось, особо не разбираясь, кто передо мной. Когда мужик заканчивает пялиться на воду, и приближается ко мне, сразу понимаю, кто передо мной.

— Здравствуй, отец, - приветствую князя Бездны.

— Ты всё испортил, никчёмный щенок, - буквально шипит Ксарий.

Выглядит папочка ненамного лучше, чем выбравшийся из своей могилы оживший мертвец. Похоже, выбор оболочки был максимально неудачным. Она как плохо склеенная ваза, готовая в любой момент развалиться на части, да ещё и гнилью сильно воняет. Что же ты лучше кого-нибудь не присмотрел? И тут до меня наконец доходит, в чём заключался замысел Ласло. По крайней мере, первая его часть. Наверняка была и вторая, в которой не последнюю роль в нём играл тот проклятый рубин, превративший меня в послушную куклу. Но теперь, когда Ласло и его прихвостни мертвы, это уже не имеет значения.

— Моё тело. Ты собирался занять его в ходе ритуала, - озвучиваю пришедшую догадку вслух.

— Разумеется. Любое другое тело слишком быстро пришло бы в негодность. Прямо как это. Но только не твоё. Лишь для этого ты и был зачат. В этом твоё предназначение.

— Уже нет. Моё тело останется при мне. А ты возвращайся в Бездну, и там и оставайся.

— Обязательно вернусь. Но сначала...

Не договорив фразу до конца, Ксарий резко вскидывает руку, от чего у меня перехватывает дыхание, как от удара под дых, но уже в следующее мгновение какая-то сила подкидывает меня вверх, а затем швыряет об землю, словно мячик. При ударе так сильно бьюсь спиной, что будь я жалким человечишкой, то непременно сломал бы позвоночник. Пытаюсь подняться, но не могу. Что-то невидимое очень сильно давит на меня сверху, не позволяя подняться. Грудь вдруг пронзает острая боль, от которой вторая кожа никак не защищает. Такое ощущение, будто меня царапает когтистой лапой лев или тигр. Затем всё та же невидимая сила, не позволяющая мне подняться, принимается калечить моё тело, выкручивая и ломая руки и ноги. Стиснув зубы, изо всех сил стараюсь не закричать, и это даётся мне с большим трудом.

Оказавшись рядом со мной, Ксарий резким движением отрывает мне сначала левое крыло, а затем правое. Не удержавшись, начинаю вопить во всё горло от боли. Не в силах терпеть эту пытку, хочу было попросить отца остановиться, однако он, засунув руку мне в рот, вырывает мой язык, отбрасывает его в сторону, а затем пальцами выкалывает оба глаза. Дёргаясь от невыносимой боли, начинаю захлёбываться собственной кровью, стремительно заполняющей мой рот. Пожалуйста, прекрати! Я этого не выдержу! Но Ксарий не прекращает. Используя телекинез, он отрывает меня от земли, забрасывает в море как можно дальше от берега, и припечатывает к дну, не давая всплыть на поверхность. И всё, что мне остаётся, это беспомощно пускать пузыри.

“Исчезни!” – слышу в своей голове голос блохи.

Сам исчезни! Твоё время прошло.

“Ошибаешься”.

В правой руке сам собой появляется костяной кинжал и начинает двигаться к груди. Даже не вздумай, гадёныш!

“Прощай”.

Кинжал вонзается мне в грудь по самую рукоятку, и так там и остаётся, а меня стремительно окутывает и затягивает в свои сети непроглядный мрак.

В себя прихожу от чьего-то скрипучего голоса и толчков на грудную клетку. Очнувшись, сплёвывая солёную воду, и обнаруживаю, что нахожусь в небольшой рыбацкой лодке, сменив изувеченный демонический облик на человеческий. С глазами всё нормально, если не считать неприятного покалывания после солёной воды, язык тоже на месте. Но самое лучшее, это то, что я – это снова я. Злобная сущность, взявшая контроль над моим телом, после того как Лорна перерезала мне голо и пронзила сердце, исчезла. Безвозвратно сгинула или оказалась заперта в ещё более надёжной клетке, чем раньше. И сказать за это спасибо следует моему папочке.

Как там обычно говорят в таких случаях? Не было бы счастья, да несчастье помогло. Демон был слишком силён. Когда он насиловал Мирию, я сумел освободиться, но всего на несколько секунд, ценой неимоверных волевых усилий. Не уверен, что в дальнейшем сумел бы сделать это снова. К счастью, появился Ксарий. Если бы он так сильно его не покромсал, я бы так и остался тихим голосом в своей собственной голове. Это злобное животное хотело всюду нести боль и смерть, не задумываясь о возможных последствиях. Больше демона ничего не интересовало. Но когда появился кто-то гораздо более сильный и опасный, и сделал очень больно уже ему самому, был готов жалобно скулить и просить пощады. Хотел боли – он её получил. А я получил свободу. Поделом тебе, злобное животное! Демона больше нет, как нет и “Терновника”. Более никто не маячит за моей спиной, и что делать дальше, отныне решаю только я, и никто другой.

— Надо же, живой! – удивлённо бормочет старик, перестав давить на мою грудную клетку.

— А что, были сомнения? – спрашиваю я, закончив отхаркивать морскую воду и вытерев рот.

— Я живу на этом свете уже больше шестидесяти лет, и утопленников повидал немало. Ты плавал в воде брюхом кверху несколько минут, прежде чем я тебя заметил и выловил. Как тебе удалось выжить?

— Похоже, вмешался Светлейший. Других объяснений я не вижу.

Старика, не расслышавшего в моём голосе тонкой иронии, такое объяснение вполне устроило. Дремучесть черни не знает границ. Пока плывём к берегу, лодочник достаёт меня расспросами, кто я такой и как оказался в открытом море. Особо не напрягая мозги, вру, что плыл на торговом корабле, попал в шторм, чуть не угодил под сломавшуюся рухнувшую мачту, упал за борт, а что там было дальше, уже не знаю, так как сразу отрубился. На вопрос, почему из одежды на мне остались только рваные штаны, отшучиваюсь, что меня немного пожевала голодная акула, но практически тут же выплюнула, так как ей не понравился мой вкус. Старик лишь посмеялся, а когда мы добрались до берега, отметил, что какой-то я слишком бодрый для утопленника. Ну да. А ещё слишком живой для мертвеца.

Живёт старый рыбак в ветхой лачуге рядом с морем, вместе со своим шестилетним внуком. Малец несказанно удивляется, увидев, какой улов притащил его дедуля. От предложения разделить с семейством скудную трапезу отказываюсь, так как совсем не голоден, но остаться здесь до утра соглашаюсь, потому что понятия не имею, куда мне вообще идти. Вместо кровати или матраса приходится довольствоваться подстилкой из соломы и старенького дырявого плаща. Закинув руки за голову, долго лежу без сна, глядя в потолок и пытаясь собраться с мыслями. И поначалу крутятся они вокруг Мирии. Храмовнице неслабо досталось от демона. Если она всё ещё жива, то наверняка тоже находится где-нибудь в этом городишке. Может, стоит с утра пораньше её поискать? Хотя, нет, пожалуй, не стоит. После того, что случилось, я – это последний, кого она хотела бы видеть. Разве что в цепях и с полным набором пыточных инструментов под рукой. Так что встречи с ней лучше не искать. По крайней мере, в ближайшее время.

Вспоминая слова Ксария о том, что стать его оболочкой в этом мире – моё главное и единственное предназначение, задаюсь вопросом о судьбе других полукровок. Кто-то вроде Амилии стал жертвой “Терновника”. Но не мог же Ласло со своими прихвостнями перебить всех полудемонов в Дальфаре. Наверняка ведь кто-нибудь остался. Когда-то я хотел отыскать других таких же, как я. Так может, попробовать сделать это сейчас? Соберу как можно больше других демонических отпрысков, изведу под корень или изгоню из этих земель инквизицию, заставлю короля и всё его семейство встать перед нами на колени, и буду править этим королевством. Звучит настолько же соблазнительно, насколько и невыполнимо. Или всё-таки выполнимо? Чтобы это понять, следует сделать первые шаги, а уже потом, глядя на промежуточные результаты, и взвесив свои силы, решить, стоит ли и дальше двигаться в этом направлении или лучше выбрать дорожку попроще. Есть над чем подумать. С этими мыслями и засыпаю.

Утром после завтрака, состоящего из хлеба и воды, старик снова уходит в море, оставив для меня старенькие, но пока ещё целые башмаки, просторную серую рубаху, пропахшую рыбой, и чёрные штаны с несколькими заплатками. Поблагодарив рыбака и его внука, и пожелав им удачи, покидаю лачугу, а следом и Ульриз, не превратившийся в одно большое кладбище лишь благодаря своевременному вмешательству князя Бездны, решившего устроить жёсткую порку своему непокорному отпрыску.

МИРИЯ

Радостная маленькая девочка беззаботно носится по саду, задорно хохоча. Она же, но уже немного старше, выглядывает в окно своей комнаты, и видит сурового вида мужчину в белой мантии и белом плаще верхом на чёрном жеребце. Вид этого мужчины внушает девочке трепет вперемешку с благоговением. Ещё бы. Служитель господа нашего Светлейшего посетил её жилище. Уже не девочка, а юная девушка поздним вечером в саду украдкой встречается и общается с молодым привлекательным конюхом, который давно в неё влюблён. Он предлагает ей всё бросить, сбежать и тайно обвенчаться, так как её суровый отец ни за что не даст согласия на их брак. Но девушка отказывается, так как твёрдо решила посветить свою жизнь Светлейшему, и переубедить её невозможно. И вот она же, впервые надев свой собственный белый плащ, в присутствии магистра и нескольких инквизиторов преклоняет колено перед алтарём в столичном храме, и произносит клятву. Всё это стремительно проносится у меня перед глазами как обрывочная мозаика. А затем происходит пробуждение.

В себя прихожу на лужайке рядом с логовом культистов, окружённая их изуродованными телами. Одежда изорвана в клочья, на бёдрах засохшая кровь, а всё тело болит так, будто по мне табун лошадей промчался. Осматриваюсь в поисках демона, грубо осквернившего моё тело, но его здесь больше нет. Как нет и моей магии. Она снова исчезла. Заметив неподалёку обломок меча, подбираю его. Встав на колени, дрогнувшим голосом зачитываю молитву о спасении моей души, разворачиваю сломанное оружие острием к себе, и хочу пронзить им свою грудь. Хочу, но не могу. Руки предательски дрожат, а по щекам текут слёзы. Моё тело осквернено и втоптано в грязь, но душа по-прежнему чиста. По крайней мере, мне очень хочется в это верить. Возможно, демон на это и рассчитывал, оставив меня в живых. Решил, что после произошедшего я сломаюсь и запятнаю свою душу самоубийством, чем обреку её на вечные страдания. Не дождёшься, проклятая тварь! Я буду жить, и ещё тебя переживу! Это ещё не конец! С этой мыслью яростно отбрасываю обломок меча в сторону, поднимаюсь с колен и пытаюсь собраться с мыслями.

Чувствую себя примерно так же, как и выгляжу. Взглянув на храм культистов, ловлю себя на мысли, что здесь точно есть купальня, еда и мягкая постель. Всё это сейчас мне нужно как глоток свежего воздуха, но оставаться в этом жутком месте, двор которого усеян изуродованными мертвецами, мне совсем не хочется. Вспоминается призрак той девушки, которому я помогла обрести свободу, и который позже помог мне, избавив от боли. Жаль, что она позволила этому случиться, но в этом нет её вины. Девушка сделала всё, что было в её силах. Как и я. Вспоминая о призраке, ловлю себя на мысли, что если бы поддалась отчаянию, и лишила себя жизни, тогда тоже могла бы стать пленницей этого места, и компанию мне бы составили все те, кого Зар убил во время затмения. От таких мыслей по спине пробегает холодок. Хорошо, что я вовремя одумалась.

Прежде чем покинуть это место, приходится заняться не самым приятным занятием – обыскивать трупы. Не могу я уйти отсюда в таком виде. Мне нужна одежда и хоть какие-то деньги. Без знака Ордена, меня не согласятся бесплатно принять ни на одном постоялом дворе. Сумею ли я вообще до него добраться в столь жалком состоянии – это уже другой вопрос. Поборов брезгливость, начинаю осматривать мёртвые тела, и нахожу более или менее чистую и целую одежду, а также обзавожусь золотыми монетами. Этого на первое время должно хватить. Прогулявшись до оружейной, забираю оттуда пару кинжалов и однозарядный самострел. Только бы мне не пришлось пускать его в ход. В столь плачевном состоянии боец из меня никудышный, но вид оружия может отпугнуть потенциальный недоброжелателей. Дорога оказывается довольно изматывающей, так как ноги и промежность при ходьбе сильно саднят. Сидеть оказывается ещё больнее, чем ходить. Такое ощущение, будто подо мной не мягкая земля, а большая раскалённая сковородка. Знать бы, где я вообще нахожусь. Судя по климату, где-то на юге.

Добравшись до небольшого городка, опасаюсь, что здесь меня ждут лишь разруха и смерть. Но нет. Город вполне себе целый, а его обитатели спокойно разгуливают по улицам, даже не подозревая о существовании злобного жестокого полудемона, обещавшегося стереть это поселение с лица земли. Неужели Зар передумал? Или вдруг вспомнил, что у него есть какие-то более важные дела? Сомневаюсь, что узнаю ответ на этот вопрос. Как бы то ни было, город цел, и продолжает жить своей жизнью. Похоже, моя жертва всё же не была напрасной. У одной из горожанок узнаю название этого городка – Ульриз. Ну да, я на юге. На мой вопрос, где находится храм инквизиции, собеседница огорошивает меня известием, что его в городе нет. А вот это уже плохо. Без пурпурного кристалла и своих сил я не смогу рассказать своим собратьям о случившемся. Ладно, с этим разберусь позже.

Наведавшись на небольшой, даже по меркам окраины, постоялый двор, нахожу его владельца – упитанного лысого мужчину лет сорока.

— Мне нужна комната и обед, - заявляю с ходу.

— Свободных комнате нет.

— А если поискать? Плачу двойную цену.

Мужчина ухмыляется.

— Деньги вперёд.

Ага. То есть, свободных комнат не было, но стоило упомянуть о двойной плате, как они тут же нашлись. Неудивительно. Городок небольшой, абсолютно ничем непримечательный. Единственный способ остаться на плаву – выжимать как можно больше денег из чужаков. Будь на мне белый плащ, эта жаба сразу бы нашла свободную комнату, и о деньгах даже не заикнулась бы. После получения пары монет, мужчина подзывает какую-то девочку, лет восьми, и та ведёт меня на второй этаж в крайнюю комнату. Сама комнатушка оказывается маленькая, без каких-либо излишеств, но вполне себе уютная. Когда поднимаю вопрос об обеде, девочка говорит, что на кухне есть лишь немного овощей и рыбная похлёбка. За неимением альтернативы соглашаюсь, хотя не очень люблю рыбу. Есть сидя оказывается ещё той пыткой. Внизу всё горит уже не так сильно, как раньше, но по-прежнему ощутимо. Сразу же после трапезы хочу немного вздремнуть. Ложусь на живот и накрываюсь одеялом. Кровать жестковатая, да и подушка какая-то колючая, но усталость быстро берёт своё, и я засыпаю.

Во сне вижу саму себя, мчащуюся по объятому пламенем лесу. Оглянувшись, замечаю, что из стены огня выскакивает всадник на чёрном коне с горящими как два уголька красными глазами. Пытаясь удрать от преследователя. От невыносимого жара становится трудно дышать, но бежать не перестаю. Когда дистанция между нами становится совсем небольшой, всадник прыгает на меня, словно лев на антилопу, и валит на землю. Пока он разрывает на мне одежду, окружающее нас огненное кольцо стремительно сужается. Резкое вторжение сопровождается острой болью. Каждый глубокий толчок будто удар ножом. Стиснув зубы, не издаю ни звука, наблюдая, как приближается огонь. Продолжая остервенело загонять в меня свой отросток, насильник наклоняет голову.

— Не хочешь помолиться? – шепчет он мне на ухо голосом Зара, прежде чем ускориться.

Задыхаясь от боли и нестерпимого жара, наблюдаю за огнем, подобравшимся практически к самому моему лицу.

Из цепких объятий кошмара меня вырывает стук в дверь. Пробудившись, первым делом бросаю взгляд в сторону окна, и вижу, что близится закат. Проспав несколько часов, отдохнувшей себя совсем не чувствую. Протерев глаза, поднимаюсь с кровати и ковыляю к двери, за которой меня ждёт всё та же девочка, сообщающая, что на ужин будет варёный картофель с рыбой. Коротко кивнув в ответ, прошу девочку организовать для меня горячую ванну, за что даю ей один медяк. По-хорошему, именно с этого и следовало начать, но я слишком устала и едва держалась на ногах. Забрав монету, девочка убегает. Через несколько минут в мою комнату заносят деревянную ванну. Ещё какое-то время уходит на то, чтобы заполнить её горячей водой с кухни.

Принимать ванну приходится стоя на коленях, так как сидеть по-прежнему больно. После забав Зара мои грудь, живот и бока украшают синяки, ссадины и царапины. От горячей воды все они начинают поднывать, а потому дольше необходимого в ванне стараюсь не задерживаться.

Пока вытираюсь, неприятные воспоминания о произошедшем, навеянные страшным сном, не дают мне покоя. Как могу, пытаюсь их отогнать, и сосредоточиться на более важные вещах, и вспоминаю, что по соседству с Ульризом есть ещё один городок - Нейлис. До него примерно шесть часов пути верхом. Уж там-то храм нашего Ордена точно должен быть, а вместе с ним и пурпурный кристалл. Придя к такому выводу, быстренько одеваюсь, спускаюсь на первый этаж и нахожу хозяина постоялого двора.

— Мне нужно отправить письмо в Нейлис. Это вопрос жизни и смерти.

— Нейлис большой. Куда конкретно? – уточняет мужчина.

— В храм Ордена Света.

Жаба задумчиво почёсывает лысую макушку.

— В Нейлисе живёт моя двоюродная сестра. Время от времени мы переписываемся, используя голубиную почту. Я могу передать ей письмо, а она отнесёт его в храм. Но это будет стоить тебе золотую монету.

Золотая монета за отправку письма? Да при таких расценках любой разбойник с большой дороги покраснеет от стыда! Зря я сказала, что это вопрос жизни и смерти. Пытаюсь торговаться, но жаба сбивать цену не хочет. Приходится согласиться. Получив бумагу, перо и чернила, пишу письмо. В нём рассказываю лишь о том, что больше не нахожусь в плену у культистов, и сообщаю о своём местонахождении, обещая рассказать детали в другой обстановке. Сообщать в письме о том, что на свободу чуть не вырвался владыка демонов – не самая лучшая затея. Мало ли, кто его прочитает прежде, чем оно попадёт в нужные руки. Такие вещи лучше обсуждать с глазу на глаз или хотя бы через кристалл, но уж никак ни через бумагу. Закончив писать письмо, передаю его жабе вместе с золотой монетой, после чего бреду обратно в свою комнату.