Моника задумалась на секунду, когда я сняла трусики, и постучала пальцем по губам. Потом она начала искать кошелёк в сумке.

Вытащила оттуда кредитку, протянула её Свете и показала на электронное меню на столе. С его помощью можно вызвать официантов или оплатить счёт.

— Светик, позаботься о чеке. У меня есть идея для Лёли, но, может, нам придётся поторопиться, если она согласится.

Катя пожала плечами, а меня это заявление напугало. Что за идея, из-за которой мы должны бежать из ресторана?

Моника сказала:

— Лёля, подними эти трусики и повернись влево и сядь на скамейку.

Я приподняла ногу и сделала, как она сказала: села, поставив ноги по обе стороны скамейки, лицом к Монике.

Моника отодвинулась на другой конец скамейки и достала телефон. Я сняла трусики, так как это был совет профессора Бец, но я понятия не имела, как себя вести дальше.

— Отлично! Я вижу твою голую попу на скамейке. Раздвинь ноги как можно шире. Здорово! Прислонись спиной к перилам и приподними трусики. Выше. Ещё выше. Отлично!

Катя уже расплатилась. Все смотрели с интересом, как я выставляла себя на всеобщее обозрение.

Моника оторвалась от телефона и сказала:

— Мы видели сиськи и киску, но не видели всё вместе. Почему бы нам не сделать это прямо сейчас?

Она сказала это так спокойно, как будто предложила подвинуть диван, чтобы он лучше смотрелся в комнате. Просто разденься в ресторане, который находится не так уж далеко от твоего дома. Это же не страшно.

Я изо всех сил старалась не поворачивать голову, чтобы не видеть, как на меня смотрят подружки или посетители ресторана.

Трясущейся рукой я потянула заправленные концы шали в сторону от юбки, а затем позволила ей опуститься, открыв мою грудь.

— Отлично, — услышала я комментарий Кати, но моё внимание было сосредоточено на Монике и её телефоне.

— Улыбнись, Лёля. Все видят, что тебе это нравится.

Я попыталась улыбнуться, но не была уверена, удалось ли мне это. Я не могла проявить энтузиазм, я была в панике.

А затем мне пришла в голову идея, и я бросила свои мокрые трусики через плечо на улицу.

Неужели я швырнула их в лицо какому-то прохожему? Или они шлепнулись на лобовое стекло чужой машины, оставив пятно? Неужели дюжина людей наблюдала, как я бросаю их? Я понятия не имела, и это так напугало меня, что я чуть не кончила на месте.

Что касается моего наряда, то моя рубашка, бюстгальтер, трусики и два носка уже были утеряны, осталась только юбка и шаль. И я сама толком не понимала, хочу ли я быть одетой или быть полностью обнажённой перед подружками, которые знали меня лучше всех.

Мы все быстро встали, схватили свои вещи и направились к выходу. Я буду вечно признательна Монике за то, что она остановилась, чтобы поправить мою юбку. Восприняв это как временное разрешение прикрыться, я также плотно натянула шаль на грудь, смущённо глядя на сотрудников бара и посетителей, как бы извиняясь за то, что заставила их рассмотреть мои интимные места.

Мы вышли через калитку во двор, а потом по тихонько лестнице на улицу, чтобы не попасться на глаза менеджеру и официантке.

На улице мы быстро пошли, петляя по небольшим улицам, пока не остановились у фонаря перед закрытой закусочной.

Теперь мы в безопасности, и нас начал разбирать смех.

— Лёля, ты просто сумасшедшая! — сказала Света, буквально хохоча.

Катя похлопала меня по спине и сказала:

— У этой девчонки смелости больше, чем у девяноста девяти процентов мужчин!

Посмотрев на мою грудь, она улыбнулась и добавила:

— И она гораздо красивее.

Я начала смеяться, чуть наклонившись вперёд и держа руки на бёдрах. Шаль соскользнула, и стало ясно, что все могут увидеть мою грудь.

Я выпрямилась и покраснела. Потом отвела взгляд от Кати, но не стала поправлять шаль.

Катя заметила это и начала играть с шалью, чтобы ещё больше её спустить. Я пыталась как-то воспрепятствовать ей, поворачиваясь или отходя в сторону. Остальные смеялись, наблюдая за нашим необычным поединком. Они начали болеть за Катю или за меня. Катя бегала за мной кругами, я смущалась, а она смеялась и хлопала рукой по моей шали или по юбке.

Когда Катя наконец прекратила, Саша посмотрела на часы и вздохнула:

— Не хочу вас беспокоить, но, хотя вечер был весёлым, нам, наверное, пора возвращаться.

Это вызвало недовольство у Светы и Моники, а Катя изобразила большие страшные глаза. Но в итоге все пошли в сторону дома Моники.

На улице было тихо, и я уже устала, поэтому обратный путь показался мне менее интересным, чем поход в бар.

— Помнишь, какими глазами смотрел на тебя парень на улице, Лёля? — спросил кто-то из девочек, заставив меня покраснеть.

Мы прошли три квартала, и ту ветер немного сдвинул шаль с плеча. Я ничего не сказала и не поправила её. Саша заметила это. Она улыбнулась мне, и посмотрела на мою грудь.

Катя тоже заметила это и остановилась. Она посмотрела на меня, потом оглядела переулок, чтобы убедиться, что там никого нет и подошла ко мне.

— Лёля, если ты хочешь засветить свои сиськи, то делай это так, чтобы мы

могли любоваться ими в полной мере, — сказала она с упрёком.

— Я не специально это сделала. Просто так получилось.

Катя сняла шаль с моей шеи и посмотрела на мою грудь. Затем она скрутила шаль собрав ее на шее. Края шали Катя вложила мне в руки.

Теперь моя грудь была полностью открыта. Катя была горда своей работой.

— Давайте проверим, как это будет работать. Отпустите шаль и подними руки, — сказала она.

Я сделала, как она сказала, и шаль упала, прикрывая мою грудь.

— Отлично! — воскликнула Катя. — Ты можешь постоянно ходить с голыми сиськами, пока мы не вернемся домой. Не отпускай шаль, пока не увидишь человека, который смотрит на тебя и очевидно недоволен.

До возвращения домой оставалось пятнадцать минут. Поскольку нам предстояло пройти значительное расстояние, мы наверняка должны были встретить по пути несколько человек.

У меня закружилась голова, и сердце забилось сильнее. Это не может быть хорошей идеей.

Пятнадцать минут. Всего пятнадцать минут. Я могу это сделать, успокаивала я себя.

Идея прогуляться рядом с полуобнажённой женщиной, очевидно, не беспокоила девушек так сильно, как меня. Ни одна из них не возражала против плана Кати. Наоборот, Моника даже решила ее поддержать.

— Интересно, — загадочно прошептала, подойдя сзади. Я почувствовала, что она заворачивает юбку, пока нижний край и без того смехотворно короткой юбки не поднялся еще выше. Край юбки Моника вложила мне в руку. После чего она отошла, чтобы полюбоваться своей работой и сфоткала меня на телефон.

Сглотнув, я посмотрела вниз. Хотя технически я всё ещё носила шаль и юбку, они, по сути, были преобразованы в шарф и пояс, которые служили скорее для того, чтобы подчеркнуть мою наготу, чем скрыть её. С моей обнажённой грудью, торчащей вперёд, и моей киской, полностью открытой для нескромных взглядов, мои интимные места больше не могли считаться интимными. Конечно, я могла бы просто отпустить руки, и теоретически я бы снова была «полностью» покрыта, но я знала, что этого не произойдёт, пока у нас не возникнет чрезвычайная ситуация.

Всего за несколько часов до этого я была напугана до глубины души при мысли о том, чтобы случайно показать подружкам своё нижнее бельё. Теперь я была голой на улице, моя киска текла как водопад, а мои соски торчали вперёд.

Пятнадцать минут, повторила я про себя. Просто переживи следующие пятнадцать минут.

Отложив телефоны, Катя сказала:

— Лёля, ты офигенно сексуальная девочка. Как так получилось, что ты не нашла никого, кто бы носил тебя на руках и обращался с тобой как с королевой, которой ты и являешься?

— Потому Лёлечка всегда пряталась от внешнего мира, — вмешалась Света. — Я говорила ей много раз, что надо быть смелее, но её родители убедили её, что она хрупкий цветок, который согнётся от первого дуновения ветра, если окажется на улице.

— Я бы определённо согнула тебя, цветочек, — прошептала Катя мне на ухо, заставив меня уставиться на неё с открытым ртом. Катя прикрыла рот рукой, но затем убрала руку и улыбнулась мне. — Чёрт возьми, я не хотела, чтобы другие люди услышали это. Но думаю, тебе стоит подумать об этом, — прошептала она, проведя пальцем по моей обнажённой руке и вызвав целую толпу мурашек.

Катя пошла по улице, махнув подружкам, чтобы они следовали за ней.

— Давайте продолжим путь, девочки. Помните, Лёлечка здесь до неприличия обнажена, так что нам, вероятно, не стоит медлить, — сказала она.

Моник крикнула Кате: «Эй, к моему дому налево, а не прямо».

Ухмыляясь, как Чеширский Кот, Катя развернулась, не останавливаясь, и ответила:

— Я знаю, я просто иду живописным маршрутом. Это займет всего несколько дополнительных минут. Самое большее десять или двадцать.

— Пятнадцать минут, подожди, что?

Я последовала за ней, удаляясь всё дальше и дальше от относительно безопасного полумрака. Хлюпающий звук моих бёдер, трущихся друг о друга, пока я шла, звучал в моих ушах.

Ставить одну ногу перед другой стало единственным, что я могла.

— Не смотри вверх. Если ты не видишь, как незнакомцы рассматривают каждый сантиметр твоего тела, ты не будешь чувствовать настолько сильный стыд, что тебе хочется свернуться калачиком на земле и забыть обо всем.

Лучи пары мощных светодиодных фар проезжающей машины жгли меня, как лучи солнца. Я рефлекторно зажмурилась, чтобы не видеть их. Но хождение вслепую имело досадный побочный эффект: я отвлеклась от шарканья ног. Это позволило моему воображению, подогреваемому безудержным возбуждением, снова захватить мои мысли.

Кто мог быть за рулём автомобиля, освещавшего мою обнажённую фигуру во всей её красе? Декан моего института, готовый меня исключить после этого шоу? Мои разъярённые родители, готовые отречься от меня? Добрый священник, который крестил меня почти два десятилетия назад, готовый отлучить меня от церкви?

Мой родной город находился всего в 90 минутах езды, поэтому не исключено, что в проезжающей машине мог находиться кто-то из знакомых. Я представила выражения лица знакомого священника или учителя, и это заставило меня сбиться с шага. А потом, сама не понимаю почему, я расставила ноги чуть шире, чем нужно, и стала ждать приближения машины.

Мне представилось, что за рулём сидел пожилой священник, как бы настолько очарованный видом моего обнажённого тела, что он съехал бы с дороги, отвлёкшись на мои прелести.

Леля, дьявольская искусительница, моё обнажённое тело действовало как песня сирены, заставляя людей разбиваться о камни вокруг меня. От этой мысли у меня подкосились колени, и я поняла, что должна прекратить фантазировать.

Чтобы вернуться в реальность, я открыла глаза, чтобы увидеть, кто на самом деле был за рулём автомобиля. Но автомобиль, светя фарами, уже проехал мимо меня. Эти отвратительно яркие лучи перешли к освещению каких-то других, более красивых и сексуальных обнажённых женщин, которые, должно быть, бродили дальше по дороге. Машина даже не остановилась, и единственным наследием, которое она оставила после себя, были мои фантазии.

Ни один разгневанный мужчина не выскочил из машины, чтобы подойти ко мне. Ни один мученик, управлявший автомобилем, не принёс себя в жертву на алтарь моего грешного тела. Они даже не дали себе труда притормозить и посмотреть на меня более внимательно.

Некоторые люди такие скучные.

Я засмеялась, немного нервно. Поняв, что я всё ещё стою, демонстрируя себя перед неизвестным водителем, которого уже давно и след простыл, я взглянула на улыбки подруг и возобновила свою позорную прогулку, снова глядя на свои ноги.

Не договариваясь, девочки образовали вокруг меня что-то типа ромба. Каждая внимательно контролировала свое направление, готовясь к отпору в случае, если опасность приблизится к их обнажённой подружке. Если бы я заметила это сразу, я уверена, что была бы очень признательна и чувствовала бы себя в большей безопасности, но я была слишком увлечена и возбуждена и даже не осознала, что подруги заботятся о моей безопасности больше, чем я сама.

Одна нога перед другой. Шаг за шагом. Просто продолжай двигаться. Каждый шаг — это шаг к тому, чтобы покончить со всем этим. Что бы ты ни делала, убедись, что ты не замечаешь ритмичный хлюпающий звук влажных бёдер, прижимающихся друг к другу при каждом шаге.

Правая нога. «Хлюп». Левая нога. «Хлюп».

...

В тот момент мне было необходимо снять напряжение, но я не могла сделать это посреди улицы. Вместо этого я начала считать шаги, чтобы отвлечься от окружающей обстановки.

Внезапно я услышала крик:

— Красивые сиськи! Хочешь посмотреть, что у меня есть?

Этот крик мгновенно вернул меня к реальности. Я увидела пожилого мужчину, который шел по противоположной стороне улицы. Он смеялся и смотрел в мою сторону.

Я поняла, что это он кричал. Он откровенно трогал свой член через штаны.

Я остановилась, чтобы посмотреть на него, и задумалась, как мне ответить. В этот момент он начал приближаться ко мне, всё ещё держа руку на выпуклости в штанах и не отрывая глаз от моей груди.

Внезапно чьи-то руки легли мне на плечи, Саша и Катя подтолкнули меня вперёд, подальше от агрессивного мужчины. Света и Моника отстали, чтобы высказать ему всё, что думали, и следя за тем, чтобы он не последовал за нами. Выражения, в которых они высказывали свое мнение об этом мужчине и его манерах, заставили меня покраснеть.

Через несколько секунд мы с девушками завернули за угол. Мы быстро пошли по улице, чтобы уйти подальше от мужчины.

Реакция моего организма на этот эпизод была неожиданной и не совсем негативной. В глубине души я поняла, что хотела бы, чтобы мы остались, чтобы он мог сказать мне больше, возможно, даже обозвать шлюхой, а то и пощупать грудь.

Эта мысль вызвала у меня тревогу. Вспоминая, что мне говорила Света в ресторане и что за этим последовало, я задумалась, что действительно разумная часть моего мозга отключается, поскольку всё больше и больше моего внимания направляется на мои возбуждающие фантазии.

Надо было что-то с этим делать. Я чувствовала себя немного неловко и была взволнована. Я не могла поверить, что я собиралась сказать то, что собиралась сказать:

— Я хочу сказать, что я чувствую себя немного потерянной. Я не знаю, как объяснить это, но я чувствую себя так, как будто я не знаю, кто я.

Мои подруги смотрели на меня с любопытством, но не с осуждением. Они знали, что я была не в себе. Я продолжала:

— Я чувствую, что я не могу контролировать свои мысли. Я чувствую, что я теряю контроль над собой.

Мои подруги начали понимать, что я имела в виду. Они даже немного посмеивались, но это был не злой смех. Это был смех понимания. Они понимали, что со мной происходит.

Я продолжала:

— Я не знаю, что делать. Я чувствую, что я должна что-то сделать, но я не знаю, что.

Девушки начали предлагать идеи. Они сказали мне, что я должна сделать. Что я должна пойти в парк и найти тихое место. Что я должна быть одна.

Я согласилась. Я чувствовала, что это было правильное решение. Я чувствовала, что мне нужно было время, чтобы разобраться в себе.

Мы пошли в парк и нашли тихое место. Я села на скамейку, закрыла глаза и попыталась успокоиться.

Я почувствовала, как мои мысли начали проясняться. Я начала понимать, что я была не так уж и потеряна, просто была немного взволнована.

Я открыла глаза и увидела, что мои подруги были рядом со мной. Они смотрели на меня с беспокойством.

Я улыбнулась им, сказав им, что со мной всё в порядке.

Они улыбнулись мне в ответ. Они поняли, что я была в порядке.

Я почувствовала, что я могу контролировать свои мысли. Я почувствовала, что я могу контролировать себя. Я почувствовала, что я могу справиться с этим.

Я чувствовала себя лучше. Я чувствовала себя так, как будто я снова была самой собой.