**Трудно быть богом. Продолжение**

Глава 1. “Невмешательство”

Дон Румата сидел на террасе своего поместья, мрачно глядя на залитый предвечерним солнцем Арканар. Ветра не было, и горячий воздух стоял неподвижно, словно само время застыло, наблюдая за городом. Казалось, ничего не изменилось с тех пор, как он был вынужден покинуть дворец дона Ребы. Но внутри него всё было по-другому. Антон — настоящий Антон — не мог больше вернуться к прежней роли наблюдателя.

Он поднял к губам кубок с вином, но не сделал ни глотка. Вино вызывало отвращение. Все его действия казались пустыми и бессмысленными. Недавно ему пришлось снова выполнить свой долг земного наблюдателя и вытащить из арканарских застенков последних оставшихся ученых. И снова — без прямого вмешательства, снова — тайно, как вор, крадучись по ночам. Будех, которого он пытался спасти, был уже мертв. Антон давно подозревал, что так и будет. Но это осознание не облегчало боль.

От звука шагов на каменной лестнице Румата отвел взгляд от горизонта. Слуга — угрюмый, молчаливый мужчина по имени Гарм, которого он нанял для поддержания своей маски богатого аристократа — стоял на пороге.

— Ваше сиятельство, к вам гость, — тихо проговорил Гарм, склонив голову.

— Кто? — Румата нахмурился. Он не ожидал никого в это время. Он знал, что встречи с аристократами стали рискованными после того, как дон Реба начал очередную волну чисток среди дворянства.

— Незнакомец. Говорит, что от одного из ваших друзей.

Румата глубоко вздохнул, чувствуя, как в груди закипает тревога. Он догадывался, кто это мог быть. Его недавние встречи с мятежниками и теми, кто пытался организовать сопротивление, стали слишком частыми. Но он не мог позволить себе бездействовать, даже если это угрожало раскрытием.

— Впусти, — сказал он, поднимаясь с места. Кубок с вином остался нетронутым.

Когда гость вошел, Румата узнал в нем одного из связных, молодого человека с грубыми чертами лица и блестящими глазами, которые выдавали внутреннюю тревогу. Он был из той группы мятежников, что пытались свергнуть Ребу. Пока что безуспешно.

— Ваше сиятельство, — начал молодой человек, склоняясь в поклоне. — Время настало. Нам нужно ваше участие.

Румата нахмурился, не зная, как ответить. Его руки сжались в кулаки. Он слишком долго боролся с собственным долгом, пытался удержаться в рамках инструкции Земли, которая требовала не вмешиваться. Но что дальше? Сколько еще жизней он должен наблюдать, как рушатся? Сколько людей он должен "спасать" тайно, чтобы они умирали на следующий день?

— Я говорил вам, — Румата прошептал, — я не могу... вмешиваться.

Молодой человек взглянул на него с удивлением и, казалось, разочарованием. Он не понимал. Никто не понимал.

— Но разве не вы, дон Румата, показали нам, что возможно сопротивляться? Разве не вы, кто спас тех, кого другие бросили на смерть? — его голос дрожал от эмоций. — Если вы не присоединитесь к нам, что у нас есть?

Румата закрыл глаза, чувствуя, как его разум разрывается от противоречий. Он видел перед собой два пути: оставаться верным инструкциям, данным Землей, и продолжать быть безучастным наблюдателем... или сделать то, что требовала от него совесть, и вмешаться в судьбу этого жестокого мира.

— Что вы хотите от меня? — спросил он, наконец, открывая глаза.

— Мы собираем силы, чтобы свергнуть Ребу, — с жаром ответил молодой человек. — И нам нужны такие, как вы, чтобы дать людям надежду. Влияние, богатство, знания... вы способны вдохновить людей, дон Румата. Вы — символ.

Символ. Это слово повисло в воздухе. Румата горько усмехнулся. Он не был героем. Он был всего лишь ученым, наблюдателем, человеком, попавшим в ловушку между двумя мирами.

— Ты не понимаешь, — сказал он тихо. — Я не бог. Я всего лишь человек, такой же, как ты.

Молодой человек, казалось, задумался на мгновение, затем посмотрел прямо в глаза Румате.

— Быть человеком труднее, чем быть богом. Но это не значит, что нужно отказываться от борьбы.

Румата вздрогнул от этих слов. В них была какая-то правда, которая резонировала в его душе. Он больше не мог игнорировать свое внутреннее беспокойство, ту тоску, что разъедала его изнутри с тех пор, как он впервые увидел жестокость Арканара.

— Мы готовы. Нам нужно лишь ваше согласие, — добавил молодой человек, его глаза сверкали надеждой.

Румата замолчал, глядя в пространство, пытаясь найти решение. Ответ. Но не было легких решений. Не было правильного пути. Он понимал, что любое действие, какое бы он ни выбрал, изменит этот мир навсегда. И вот, впервые за долгие годы, он позволил себе сомневаться в заповедях Земли.

— Хорошо, — прошептал он наконец, принимая решение. — Я с вами.

Молодой человек широко улыбнулся, но Румата чувствовал, что это был лишь первый шаг в долгом, темном пути.

Глава 2. “Точка невозврата”

Ночь наступила незаметно, укрывая город тьмой, и вместе с ней пришло странное спокойствие, которое обычно сопутствует великим переменам. Дон Румата стоял у окна своей комнаты, глядя на темные улицы Арканара. На этот раз он не стал зажигать свечи. Тьма была его единственным собеседником в эти часы размышлений.

Гарм, верный слуга, покинул его на ночь, а гости давно ушли. Молодой человек, казавшийся так полон энтузиазма и решимости, не мог даже догадываться, какое бремя ложилось на плечи дона Руматы. Но теперь пути назад не было. В момент, когда он согласился помочь, он предал свою роль наблюдателя. И что дальше? Вмешательство. Вмешательство, которое обещало хаос, возможно, даже гибель.

«Я с вами, » — эти слова звучали в его голове, как приговор. Он не был уверен, что выбрал правильный путь, но выбора больше не было. Арканар гнил изнутри. Люди умирали, сжигали себя в огне невежества и фанатизма, и он больше не мог закрывать на это глаза.

Антон тяжело опустился в кресло, крепко сжав виски руками. Мысли обрушились на него, как лавина. Он вспоминал слова земляков, их строгие наставления, их ясные рассуждения о невмешательстве в развитие других цивилизаций. Это было оправдано рационально, чтобы дать миру возможность самому пройти через свою историю, свои ошибки. Но что, если они ошибались? Что, если этот мир не сможет выбраться из вечной тьмы, в которую его погружают безумные тираны и невежды? Антон чувствовал, что ему уже не дано судить об этом так, как они судят на Земле — издалека, наблюдая сквозь экраны.

Стук в дверь отвлек его от размышлений. Антон встрепенулся, и его рука инстинктивно потянулась к мечу, лежавшему на столе. Кто-то мог бы заметить его встречу с мятежником и донести до дона Ребы. Он уже давно не доверял стенам Арканара — они могли слышать слишком многое.

— Входите, — произнес Румата, стараясь сохранять спокойствие.

Дверь тихо открылась, и в проеме появилась Кира. Она, словно тень, скользнула в комнату, закрыв дверь за собой. Антон удивился её визиту — обычно она избегала приходить ночью, опасаясь слухов и пристальных взглядов слуг. Но её лицо было обеспокоенным, и это насторожило его.

— Ты не спишь? — спросил он, откладывая меч.

Кира покачала головой и подошла ближе, опускаясь на колени перед креслом, словно стараясь заглянуть ему в глаза снизу вверх. Её руки осторожно коснулись его коленей.

— Ты не можешь больше так продолжать, Антон, — прошептала она, смотря на него с беспокойством. — Я вижу, как это тебя разрывает. Ты стал другим.

Он вздохнул и на мгновение закрыл глаза. Она была права. Он действительно стал другим, и это не могло остаться незамеченным. Его связь с этим миром, с этими людьми становилась всё глубже, и Кира была частью этого.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — спросил он, устало глядя на неё. — Я больше не могу стоять в стороне.

— Не вмешивайся, Антон, — её голос звучал умоляюще. — Этот мир жесток и не прощает ошибок. Ты не знаешь, что будет, если попробуешь изменить ход событий. Ты можешь потерять всё.

Он молчал. Эти слова снова разбудили в нём сомнения, которые терзали его с самого начала. Но разве он уже не потерял всё? Связь с Землей ослабевала с каждым днём. Здесь, в Арканаре, его рассматривали как дона Румату, благородного вельможу, но никто не знал, кто он на самом деле.

— Я не могу иначе, — наконец, произнёс он, осторожно убирая её руки с колен. — Этот мир, возможно, и не мой, но он стал моим домом. И я больше не хочу видеть, как людей здесь убивают, грабят и сжигают ради прихотей тиранов.

Кира опустила голову, её волосы скрыли лицо. Её плечи дрожали. Антон протянул руку, но остановился на полпути. Он знал, что ей больно, что она чувствует, как он отдаляется. Но, как ни странно, он тоже не мог вернуть себя обратно.

— Я... я боюсь за тебя, Антон, — прошептала она наконец. — Если ты вмешаешься, ты погибнешь. Ты погибнешь вместе с этим миром. Ты же сам мне это объяснял.

Кира была единственная, кому он доверился в этом мире, простая девушка которая сумела понять многое. И единственная которая знала и называла его по настоящему имени.

Он поднялся и обошел её, остановившись у окна. За его спиной стояла Кира, маленькая и хрупкая в этой тёмной комнате, а за окном был целый мир, который он больше не мог игнорировать.

— Если я погибну, — ответил он спокойно, — то хотя бы буду знать, что сделал всё, что мог.

За его спиной Кира молча встала и, не сказав больше ни слова, ушла. Стук закрывающейся двери эхом отозвался в его голове. Её страх был реальным. Но страх — это не причина для бездействия.

Снаружи начали раздаваться звуки. Вдали, где-то за городскими стенами, вспыхивали факелы. Возможно, мятежники уже начали свои приготовления. А, может быть, это были солдаты дона Ребы, патрулирующие город в поисках любого намека на сопротивление.

Румата знал, что его выбор был сделан. Он слишком долго пытался быть нейтральным, слишком долго думал, что наблюдатель может что-то изменить. Теперь он был игроком, и ставки стали слишком высокими.

Ещё один стук в дверь. Антон уже знал, кто это будет. Гарм вошел, на его лице не было эмоций, только холодная решимость.

— Всё готово, ваше сиятельство, — тихо произнёс он.

Румата кивнул. Теперь они вступали в другой мир, в котором будут царить другие правила. Точка невозврата была пройдена.

— Тогда идём, — сказал он, надевая плащ. — Пусть начнётся новый Арканар.

### Глава 3. **Оружие богов**

Пещера находилась далеко от Арканара, скрытая в скалах и окруженная густыми лесами. В этот раз не было факелов или огня, чтобы не привлечь лишнего внимания. Лишь тусклый свет луны, пробивавшийся через редкие расщелины в камнях, освещал мрачное и сыроватое помещение. Дон Румата шел вперёд, его шаги тихо отражались эхом от стен. Позади него шагали несколько мятежников, напряжённых и готовых к тому, что предстояло.

Когда он вошёл в основную залу пещеры, десятки людей, собравшихся здесь, подняли головы. Это были суровые, закалённые жизнью люди: крестьяне с обветренными лицами, бывшие солдаты, дезертиры и просто те, кого вёл гнев против несправедливой власти. Среди них выделялся один человек — высокий, мускулистый, с резкими чертами лица и безжалостными глазами. Это был предводитель мятежников, разбойник по имени Краст.

— Давно ждем тебя, дон Румата, — проговорил Краст, подойдя к нему ближе. В его голосе слышался одновременно вызов и уважение. Румата кивнул и, шагнув вперёд, осмотрел собравшихся.

Он почувствовал, как взгляды десятков людей были устремлены на него. Они ждали от него слов, обещаний, того, что он поведёт их к победе. И в этот момент он понял, что уже не может позволить себе отступить.

— Мы все знаем, что происходит в Арканаре, — начал Румата, его голос был тихим, но каждое слово отдавало силой, эхом разлетаясь по пещере. — Мы видели, как людей сжигают за мысли, как ученых бросают в темницы, как жестокость правит этим миром.

Он сделал паузу, взглянув на лица вокруг. В глазах мятежников горел огонь — огонь ненависти и гнева, который мог либо погубить их, либо принести долгожданную свободу.

— Но это не конец, — продолжил он. — Мы можем бороться. Мы должны бороться! Вы здесь не для того, чтобы смириться с судьбой! Арканар можно освободить. И я буду с вами.

Мятежники тихо зашумели, одобрительно кивая. Краст наблюдал за ним, его глаза сверкали, словно он ждал этих слов всю свою жизнь. Когда тишина воцарилась вновь, Краст шагнул к нему.

— Хорошие слова, дон Румата, — сказал он с улыбкой, но в его голосе слышалось что-то опасное. — Но словами стены не разрушить. Нам нужно нечто большее.

Румата нахмурился, понимая, что за этим последует.

— Что ты задумал, Краст? — спросил он, пытаясь уловить скрытую опасность.

Краст сделал шаг ближе, приблизив свое лицо к Румате, его голос стал шепотом, но в нем была сталь.

— Нам нужно оружие, дон Румата. Настоящее оружие. Не мечи и арбалеты, не копья, — его глаза сверкнули. — Оружие богов. То, что разрушает стены, что огнем сметает все на своём пути. Ты понимаешь, о чем я говорю. Без этого восстание обречено.

Румата отшатнулся. Он ожидал подобного вопроса, но когда он прозвучал, всё внутри него напряглось. Краст говорил об оружии Земли, о том, чего этот мир никогда не видел — о плазменных бластерах, о смертоносных технологиях, которые могли бы превратить Арканар в руины за считанные минуты.

— Ты не знаешь, о чём просишь, — медленно произнёс Румата. Его сердце забилось быстрее. Он чувствовал, что стоял на краю пропасти.

— Я знаю, — отрезал Краст. — Я видел, как твоя технология спасает нас. Ты уже вмешивался, тайно. Ты дал нам медикаменты, которые спасли раненых. Ты не обычный человек, дон Румата, — его голос стал угрожающим. — Ты можешь дать нам больше. Ты можешь дать нам шанс победить.

Румата покачал головой, отступая на шаг.

— Это не просто оружие, Краст. Это уничтожение. Это не для вас, не для этого мира. Вы не готовы к такой силе. Ни вы, ни ваш народ. А тем более — этот мир.

Краст сжал кулаки, его лицо покраснело от гнева.

— Не готовы? — прошипел он. — Мы уже готовы. Мы каждый день смотрим, как сжигают наших людей. Мы видим, как арканарская знать смеется над нами, пока наши дети голодают. Мы устали, дон Румата. Мы готовы к борьбе. А если ты боишься дать нам оружие, то, может, ты сам станешь тем, кого мы будем сбрасывать с трона, когда придет наш день?

Румата напрягся. В пещере установилась гнетущая тишина. Он знал, что Краст был прав в одном: их гнев достиг предела. Но дать им земное оружие означало лишь одно — гибель для всех. Эта сила разрушила бы больше, чем только арканарские стены.

— Если я дам вам это оружие, — сказал Румата тихо, стараясь быть как можно более убедительным, — вы разрушите не только своих врагов. Вы разрушите себя. Этот мир не готов к таким технологиям. Оружие богов принесет вам не свободу, а хаос. И вам не понравится то, что последует за этим.

— Ты ошибаешься! — выкрикнул Краст, его голос эхом разнесся по пещере. — Мы сможем победить!

— Нет, — резко ответил Румата. — Ты не знаешь, на что способен этот огонь. Это будет не победа, это будет уничтожение. Ты не сможешь контролировать такую силу. И я не позволю вам ее использовать.

Краст сжал кулаки, но на его лице отразилась смесь гнева и отчаяния. Он понял, что дон Румата не отступит. Толпа мятежников замерла, ожидая развития событий.

Румата посмотрел на людей вокруг. Он знал, что мог бы дать им оружие, которое изменило бы ход битвы. Но он не мог предать свои принципы. Он не мог позволить этим людям использовать силу, которая уничтожит не только их врагов, но и всё, что они пытались защитить.

— Мы будем бороться, — произнёс Румата, обращаясь ко всем. — Но не с помощью божественного оружия. Мы должны победить сами. Своими руками, своими сердцами. Не боги изменят этот мир — мы.

Краст нахмурился, но отступил на шаг, опустив голову.

— Ты, похоже, решил всё за нас, дон Румата, — сказал он с горечью. — Но помни: если мы проиграем, ты тоже проиграешь. И тогда этот мир больше не будет ждать твоего решения.

Румата смотрел на него, понимая, что впереди ждала долгая и кровопролитная борьба.

Глава 4. "Застенки инквизиции"

Подземелья дворца дона Ребы всегда казались бесконечными. Узкие, грязные коридоры извивались, как змеи, а воздух был насыщен влагой и гнилью. Здесь не было света, кроме тусклых факелов, чьи языки пламени едва пробивались сквозь сырость. Запах крови, пота и страха был неотъемлемой частью этих мест. Стены, казалось, впитывали все звуки — крики, шепот, хрип дыхания тех, кто уже давно потерял надежду.

Дон Реба, жестокий правитель и коварный интриган, стоял у входа в одну из камер, сложив руки за спиной. Его глаза — холодные и жестокие, как сталь — наблюдали за происходящим внизу, в полутемном помещении, где двое его палачей готовили свои инструменты. Их лица были скрыты под масками, но движения выдавали опыт. Они знали своё дело — пытать и ломать людей до последней капли их воли.

На каменном полу, прикованная к стене тяжелыми цепями, сидела Кира. Её длинные волосы спутались, лицо было бледным и осунувшимся. Она уже провела здесь несколько дней, и за это время пытки стали невыносимыми. Но, несмотря на боль, она молчала, её губы сжимались в упорном молчании. Кира знала, что только так она сможет помочь Румате. Она была единственной, кому Антон хоть немного раскрыл правду о себе, о том, что он не из этого мира. И теперь дон Реба жаждал эту правду узнать.

Реба подошел ближе, его сапоги издавали глухой стук по каменному полу.

— Знаешь, Кира, я всегда восхищался твоей силой, — начал он спокойно, голос его был холоден, но в нём слышалось коварство. — Но как бы ты ни была сильна, ни один человек не может сопротивляться вечно.

Кира с трудом подняла голову, её взгляд был ослаблен, но полон ненависти.

— Ты ничего от меня не получишь, — прошептала она сквозь пересохшие губы.

Дон Реба улыбнулся, но это была улыбка хищника.

— Ты недооцениваешь мои методы, — проговорил он, делая знак одному из палачей. — Каждый человек имеет свою цену. Каждый может сломаться.

Один из палачей подошел ближе, держа в руках железный прут, который уже раскалился до ярко-красного состояния. В этот момент тишину подземелья прорезал звук раскалённого металла, погружённого в воду. Кира задрожала, но не позволила себе закричать. Она знала, что любой её крик — это победа для Ребы.

— Ты любишь дона Румату, не так ли? — продолжал дон Реба, его голос был мягким, почти ласковым, что делало его ещё более жутким. — Он твой спаситель, твой герой. Но ты ведь понимаешь, что он не тот, кем кажется. Никто не может так противостоять мне, как он, и остаться просто человеком. Что-то в нём другое. Я это чувствую. И ты знаешь правду.

Кира не ответила. Она знала, что молчание — её единственный способ защиты. Но внутри её душа разрывалась. Она чувствовала себя в ловушке, знала, что каждый момент отсрочки приближает её к ещё более жестоким пыткам.

Реба посмотрел на палачей и кивнул. Один из них подошел ближе, поднял раскаленный прут и приблизил его к её коже. Кира стиснула зубы, готовясь к неизбежной боли. Но внезапно Реба поднял руку, останавливая палача в последний момент.

— Нет, — прошептал он, глядя прямо в глаза Кире. — Я хочу услышать, как ты сама мне всё расскажешь. Без этого примитивного метода.

Он приблизился к ней, его лицо было всего в нескольких сантиметрах от её. Она чувствовала холод его дыхания, почти слышала его мысли. Он был как змей, обвивающий свою жертву перед тем, как нанести смертельный удар.

— Ты знаешь, кто такой дон Румата на самом деле, — прошептал Реба. — Ты знаешь его силу. Скажи мне. Скажи мне, откуда он взялся. Что делает его таким могущественным? Если ты мне расскажешь, я позволю тебе уйти отсюда. Ты сможешь спасти свою жизнь. Или же я превращу тебя в беспомощную, сломленную тень самой себя. Выбирай.

Кира затряслась от ужаса, но не отступила. Она понимала, что единственное, что защищало Антона — это её молчание. Если дон Реба узнает правду, это будет конец для него, для всех. Кира закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться, пытаясь отогнать страх.

— Ты не поймёшь, — прошептала она наконец, её голос был слабым, но решительным. — Ты никогда не поймёшь.

— Попытайся объяснить, — ответил Реба, его голос стал тихим, почти шепотом. — Откуда он берёт свою силу? Как он выживает в битвах, которые никто другой не пережил бы? Ты думаешь, что я просто глупец, не замечающий разницы? Нет. Я знаю, что у дона Руматы есть сила, которой нет у других. И я выясню, что это. Или через тебя, или через него самого. Вопрос только в том, сколько боли придётся причинить.

Кира почувствовала, как холодный пот стекал по её вискам. Она знала, что времени у неё осталось мало. Если она не скажет ничего, дон Реба продолжит пытки, и в конечном итоге она сломается. Но она также знала, что если расскажет, что Антон не из этого мира, если расскажет об его истинной природе и земных технологиях, это обернётся катастрофой.

— Он... — начала она, подбирая слова с трудом, — не такой, как ты. Но ты никогда не поймёшь его силы. Ты... просто... не способен.

Реба вздохнул и отошёл, давая палачам знак продолжить.

— Очень жаль, — проговорил он. — Ты могла бы стать полезной. Но если ты не скажешь мне, я получу правду из самого дона Руматы. Неважно, какой ценой.

Кира знала, что скоро её ждет еще больше боли. Но одно она понимала ясно: её молчание — единственное, что защищает Антона от участи, которой он не заслуживает.

Глава 5. "Гнев и границы"

Антон быстрыми шагами пересекал ночные улицы Арканара. Узкие, извилистые переулки, пропахшие грязью и страхом, служили ему прикрытием. Ещё час назад он был на тайной встрече с мятежниками в лесах, а теперь, невидимый среди теней, спешил в свой замок. Он надеялся, что там его ждет привычное одиночество, но внутри у него уже было предчувствие беды, которое не покидало его всю дорогу.

Когда он, тяжело дыша, вошел в свои покои, его встретил слуга Гарм. Лицо слуги было хмурым, и Антон сразу понял, что тот собирался сообщить ему нечто страшное.

— Дон Румата, — начал Гарм, опустив глаза, — её забрали. Киру... её арестовали и бросили в подземелья дона Ребы. Я слышал, что её там мучают... — он замялся, но продолжил. — Говорят, что её пытают... возможно, насилуют. Палачи дона Ребы не знают пощады.

Антон застыл на месте, его кровь закипела. Сердце, казалось, остановилось на мгновение, и затем внутри него поднялась волна ярости. Кира — единственный человек, которому он доверял в этом мире. Единственный человек, который знал хоть часть правды о нём. И теперь она в руках этого чудовища, Ребы.

Не успев осознать, что делает, Антон сорвался с места. Взяв с собой меч, он даже не стал задумываться о плане. Он шёл прямиком во дворец дона Ребы. В эту ночь не было места для хитростей или скрытности.

Дворец встретил его тишиной. Румата двигался, словно тень, уверенно проникая в самое сердце этого каменного логова. Вскоре он оказался у дверей покоев дона Ребы. Двое стражников стояли на посту, но один резкий взмах меча — и они рухнули на пол, не успев понять, что произошло. Антон распахнул дверь, его глаза метали молнии.

Внутри, сидя за богатым столом, дон Реба улыбался, казалось, ожидая его появления. Его глаза, холодные и безжалостные, блестели в свете факелов.

— А вот и ты, — спокойно произнес Реба, отпивая из кубка с вином. — Мой юный друг, пришел поговорить о своей подруге?

— Освободи её, — проговорил Румата сквозь стиснутые зубы, его рука сжимала рукоять меча так крепко, что костяшки побелели. — Освободи её сейчас же.

Реба засмеялся, откинувшись в кресле.

— Не так быстро, мой юный друг, — сказал он, отводя взгляд от кубка и глядя прямо в глаза Антону. — Сначала я получу от неё всё, что смогу. Знаешь, я ведь очень опытный мужчина. А потом... может быть, я её освобожу. Но не сразу. Сначала я пришлю тебе её пальчик. Потом, скажем, руку. А потом — язык, и ещё что-нибудь... так, по кусочкам.

Антон вспыхнул от ярости. Он сделал шаг вперед, меч в его руке зазвенел, едва не вылетев из ножен.

— Я разорву тебя на части! — взревел он. — Я вырву твой лживый язык! Я превращу твой вонючий дворец в пепел! Ты не уйдёшь от расплаты!

Реба снова рассмеялся. Его смех был хриплым, почти звериным, и в нём не было страха. Наоборот, он казался наслаждающимся этой ситуацией.

— О, я знаю, — ответил он, вставая с кресла и подходя ближе к Антону. — Я знаю, что ты можешь это сделать. Ты можешь разрушить мой дворец, взорвать горы, высушить реки и расплавить скалы. Ты ведь обладаешь этим оружием, верно? Оружием богов? — его улыбка стала ещё шире, и он продолжил шёпотом. — Но ты не посмеешь его использовать. Не ради своей личной выгоды или страсти.

Антон шагнул вперёд, подняв меч, но Реба не отступил. Он стоял перед ним, глядя прямо в глаза, зная, что его слова ранят больше, чем оружие.

— Тебе не позволят, — продолжал он, сжав губы в хитрую улыбку. — Те, кто тебя сюда послали... эти, как ты их называешь, твои наставники. Они отправили тебя сюда не для того, чтобы ты рушил миры. Они прислали тебя наблюдать, давать советы, писать умные книги и ждать. Так ведь, мой друг? Ты не можешь нарушить их законы. Вот и пиши свои книги. Иди к себе в замок и сиди там. Не мешайся у меня под ногами.

Антон замер, его руки дрожали от ярости. Он знал, что Реба прав. Все его силы, всё его могущество были бесполезны перед строгими правилами Земли. Он не мог использовать земное оружие ради мести, ради страсти. Он должен был остаться верным своим принципам, каким бы сильным ни был его гнев.

Но в этот момент ярость внутри него была столь сильной, что он едва сдерживался. Он хотел разрушить всё, сжечь этот дворец и стереть дона Ребу с лица земли. Но он не мог.

— Ты не смеешь, — произнёс Антон, но его голос был полон неуверенности.

— Я уже победил, — прошептал Реба. — Ты можешь уйти, или можешь погибнуть здесь и сейчас. Но поверь мне, ты ничего не сможешь сделать. Этот мир слишком жесток для тебя.

Румата стоял неподвижно, чувствуя, как меч в его руке становится ненужным грузом.

Продолжение следует.