Понедельник: Второе предложение

Очередная океанская волна накрыла их ноги и икры. Его член глубоко погрузился в нее, двигаясь в одном ритме с волнами, и ей показалось, что он делает это уже несколько часов. Теплый, мягкий ветерок обдувал их с самого начала вечера. Теперь это прошло незамеченным, вытесненное из ее сознания более острыми ощущениями.

— Вот и все, Майкл, - промурлыкала она, когда его член снова растянул ее, заполняя полностью. - Трахни свою младшую сестренку, Майкл. Трахни меня хорошенько.

— Ты так хорошо трахаешь меня, - добавила она тихим писком, почти всхлипом. - Ты так хорошо трахаешь свою маленькую мышку Мону.

Это был их третий раз за сегодняшний день, и ее возлюбленный, ее брат, теперь оставался твердым столько, сколько хотел, доставляя ей бесконечное удовольствие. Небо Мексики было глубоким, темно-иссиня-черным, испещренным белыми точками. Луна была яркой и полной. Она плыла среди нескольких небольших рассеянных облаков, которые сами по себе сияли в лунном свете. Темный океан искрился тем же мягким лунным сиянием и мерцающими бликами отражал тускло освещенные облака.

— Вот и все, - подумала Мышка, - самый романтичный и совершенно непревзойденный трах за всю ее жизнь. Брат повел ее на живописный уединенный пляж, наполняя ее, овладевая ею и не отпуская.

Его пальцы снова нашли ее соски своими чудесными руками. Сначала его прикосновения были нежными и изучающими, но теперь они стали твердыми, почти грубыми, когда он полностью отдался своей страсти. Ей нравилось, когда его большие ладони полностью обхватывали ее сладкие маленькие соски, когда его хватка была твердой, почти грубой, как будто он подчинял ее себе, сдерживал ее, оставляя ее только для себя, отгоняя весь остальной мир от ее тела. Ей нравилось принадлежать ему. Ей также нравилось осознавать, что ее тело может заставить его потерять контроль, и что ее спокойный, сдержанный, даже робкий брат может взбеситься только ради нее, когда она захочет.

Мона знала, как трахаться на пляже. Она не позволяла песку попадать туда, где ему не место. Это была умная, житейски мудрая часть того, что Мышка с самого начала взяла верх. Итак, Майкл лег на спину, поставив ноги на кромку набегающих волн, позволяя им омывать его лодыжки, прежде чем отхлынуть. Она легла на спину поверх него. Сначала она позволила его губам исследовать и дразнить ее шею, уши и рот, в то время как его руки бесцельно ласкали ее. Они хихикали, целовались и смотрели на звезды. Он ласкал ее, пока они разговаривали ни о чем, о нежных и непристойных вещах.

Через некоторое время крошечная Мона снова устроилась на груди своего брата-гиганта и смотрела в прекрасное ночное небо. Она насадилась своей киской на его чудесный член, медленно, с любовью, беря его сначала понемногу, двигаясь вниз, наслаждаясь каждым новым прикосновением, которое головка его члена находила внутри нее. Она притворилась, что он прикасается к ней там в самый первый раз. Что он был первым мужчиной, который вошел в нее, и что каждое ощущение было свежим и новеньким.

Он ловко отодвинул в сторону ее ярко-зеленый купальник. Это было неприлично откровенное белье, из тех, что можно носить в Мексике, - они называют его "стринги-рогатки". Он полностью обнажал ее задницу и бедра. Сам костюм прикрывал только задний проход, а две полоски ткани поднимались спереди от промежности, расширяясь ровно настолько, чтобы прикрыть ее соски, не более того, оставляя большую часть плоти и изгибы ее дерзких круглых сисек открытыми, как внутри, так и снаружи. Затем он обвился вокруг ее шеи и снова соединился, спускаясь по спине к щелочке ее очаровательной попки.

Ей пришлось начисто выбрить свою киску, чтобы надеть его, за исключением узкой полоски, которую она специально оставила, чтобы Майкл и все остальные могли видеть, как она выглядывает из-под ткани в виде буквы "V". Этот купальник позволял ее брату и всем мужчинам на курорте видеть почти все, и они весь день мечтали увидеть как можно больше. Майклу не нравилось, что его младшую сестру целый день "насиловали глазами". Он хотел, чтобы она прикрылась или надела что-нибудь более традиционное. Это было так мило. Она сказала ему, что хотела, чтобы они пялились на нее, испытывали к ней вожделение, и она хотела, чтобы Майкл подумал о том факте, что, пока они смотрят, только он может прикасаться. Только ее любящий старший брат может прикасаться.

И сейчас именно это он и делал, с полной отдачей. Она осталась в костюме, но он стянул его, подставив ее соски лунному свету и позволив своим массивным рукам обхватить, сжать, ущипнуть и помять ее груди и соски руками. И они оба нетерпеливо отодвинули ткань в сторону, открывая ее киску, позволяя его крепкому члену восхитительно вторгнуться в нее.

Еще одна волна коснулась их ног. Теперь уже выше и дальше, чем когда они только начинали. Когда начался прилив. И снова бедра ее любовника с силой оторвали их обоих от песка, погрузив его член по самую рукоятку. На этот раз Мышка закричала, не сдерживаясь: - О, боже, Майкл! О, Боже, член моего старшего брата так хорош, Майкл. Так чертовски хорош во мне!

Выкрикивая эти слова в пустое небо, она в глубине души надеялась, что они отошли достаточно далеко по пляжу, чтобы ее никто не услышал, потому что теперь, когда она начала, она не могла остановиться. Теперь она начала кончать урывками, с короткими, повторяющимися маленькими оргазмами, и с каждым толчком она будет чувствовать и кричать о своей любви к брату. С каждым разом ее оргазмы будут сильнее и громче. И он, очевидно, собирался продолжать в том же духе еще довольно долго.

Мышцы Майкла расслабились, и он опустил их обратно на песчаный пляж. Когда волны, его член и ощущения снова отступили, совсем немного, она обрела способность мыслить более связно.

— Я люблю тебя, Майкл, - выдохнула она ему в щеку. Она быстро поцеловала его в щетину на подбородке, а затем скользнула взглядом по его лицу, впитывая его в себя. Он был на одиннадцать лет старше ее. Намного старше и такой зрелый. В уголках его глаз появились морщинки, а на растущей щетине на подбородке виднелись редкие седые волоски. Ей это нравилось.

Он был так хорошо знаком ей, и не только потому, что он был ее братом, или потому, что они теперь так много времени проводили вместе, так тесно общаясь. Она могла видеть свое собственное лицо, спрятанное в его глазах. Это было все равно, что смотреться в зеркало и видеть себя такой, какой она была бы, родись она 180-сантиметровым мужчиной-людоедом, а не 150-сантиметровой женщиной-нимфой.

И тут его член приподнялся и снова заполнил ее.

— О, Боже, я люблю тебя, Майкл! Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю твой член, член моего брата! - кричала она.

Мышка обожала его член почти так же сильно, как его руки, улыбку и глаза. Она обожала его всего, и ей нравилось напоминать им обоим об их кровосмесительных отношениях друг с другом. Это делало их занятия любовью особенными. Это, черт возьми, было правильно, потому что мир говорил, что это неправильно, но они оба так сильно этого хотели, что все равно сделали это, сознательно, радостно, порочно.

— Я тоже люблю тебя, Мышка, - выдохнул он ей в ухо, когда снова затих.

— Ты выйдешь за меня замуж? - неожиданно нежно спросил он.

Мышка заколебалась, запаниковала, а затем его член снова поднял ее с песка в небо. - Да, - мысленно закричала она. - Да, да, она выйдет за него замуж, она будет его женой и сестрой, и она будет трахать его так каждую ночь, и он будет наполнять ее каждую ночь. - Но она прикусила язык, удержалась от ответа и вместо этого беззвучно застонала и завизжала.

Его член снова покинул ее, не полностью, но все же слишком сильно. Она почувствовала внезапную потерю, пустоту, одиночество и быстро взяла его за руки, крепко прижав их к своей груди, чтобы убедиться, что он по-прежнему крепко держит ее. Она почувствовала, как кольцо на ее левой руке коснулось кольца на его. Золото на холодном золоте. Ее глаза широко раскрылись, и она посмотрела на звездное небо. - Спроси меня еще раз, - подумала она, - спроси меня еще раз, и я отвечу "да".

Его руки скользнули вниз, подставляя ее груди лунному свету, прокладывая нежную извилистую дорожку по ребрам, по рельефным мышцам живота, а затем еще ниже. Ощущение усилилось. Это было не совсем покалывание, но приятное, распространяющееся жжение. Оно исходило от кончиков его пальцев, куда бы они ни касались, расширяясь по мере того, как он приближался к ее горячей, влажной, измученной щелке. Затем один палец…один толстый, сильный палец, нашел ее клитор и очертил вокруг него серию быстрых, плотных кругов. Мышка резко вдохнула.

Она стиснула зубы, когда Майкл обхватил выпуклость ее клитора большим и указательным пальцами, сжимая и массируя его, как будто это были ее соски. Он нажимал, тер и кружил вокруг них одновременно, вызывая растущее возбуждение. Другой рукой он нежно ласкал складку между ее бедрами и пахом, сначала с одной стороны, затем с другой, в то время как этот волшебный палец терзал и дразнил средоточие всех ее удовольствий.

Затем она поднялась в воздух, к звездам, когда он снова приподнял их обоих, и ее влагалище было восхитительно, до боли наполнено. Его член растянулся и пронзил ее, щекоча влажную, мягкую плоть глубоко внутри. Еще один крик вырвался из ее горла, долгий, пронзительный животный вопль.

— Пожалуйста, выходи за меня замуж, Мышка. Пожалуйста, - умолял он ее, но в его голосе звучали властные нотки.

— Да, - снова подумала она. Да, она бы сказала. Она бы сказала. Но она все равно не сказала этого. Она не могла этого сказать. Ее нервы знали, что она этого хочет. Ее тело знало. Мышцы ее влагалища напряглись, и она свела бедра вместе, крепко сжимая его член, удерживая его внутри себя. Она не отпускала его. Она не позволяла ему снова покинуть ее.

Но она была слишком возбуждена, слишком мокрая, слишком скользкая от спермы. Когда он опустил свою задницу на песок, а следующая волна ушла обратно в океан, его член снова вышел из нее, не полностью, но снова слишком сильно. Она нуждалась в нем целиком.

— Мышка, пожалуйста. Ты такая красивая, - прошептал он. - Ты заставляешь меня чувствовать себя таким счастливым. Таким живым.

Она хотела этого, мысленно кричала Мышка. Да, именно этого она и хотела - сделать его счастливым. Она сделает это, чтобы сделать его счастливым. Она сделает все, чтобы сделать его счастливым. Пусть она сделает его счастливым. - Попроси ее еще раз, - подумала она, - пожалуйста, попроси еще раз. - На этот раз она скажет это. Она бы так и сделала.

Она снова почувствовала прикосновение его пальцев. Они играли с ней, как с музыкальным инструментом, нежно поглаживая ее клитор. Его вторая рука увлажнила пальцы в ее мокром влагалище, а затем поднялась, чтобы занять место другой, и смазала ее пульсирующий клитор ее собственной скользкой спермой. Первая рука быстро скользнула вверх по ее телу, чтобы опрометчиво схватить одну грудь. Она почувствовала, как широкие кончики его пальцев сильно надавили на ребра вокруг ее груди, в то время как широкая ладонь вдавила ее сосок в мякоть груди.

И тут на нее обрушилось небо. Его член снова оказался в ней, пронзая ее, разрывая ее, увеличиваясь и дергаясь внутри нее. Затем она почувствовала, как он кончил. Она почувствовала, как он изверг океан спермы в ее влагалище. Она брыкалась и кричала, извиваясь из стороны в сторону, сильно тычась сосками и клитором в его удерживающие руки, сильно прижимаясь киской к его члену, доя его, осушая его и себя.

— О, милый брат, - причитала она, - заставь киску своей младшей сестры полюбить твой член. Заставь это, заставь ее, заставь меня...

Ее мир начал вращаться, тускнеть и взрываться одновременно. Это ощущение возникло там, где его влажная рука коснулась ее, рядом с тем местом, где он вошел в нее. Оттуда оно распространялось волнами, захватывая, поглощая каждый сантиметр ее плоти, пробегая по каждому нерву в ее теле, поглощая все ее сознание и сводя его к одному-единственному ошеломляющему ощущению, начинающемуся с того момента, когда он заполнил ее. Она знала, что кричит, но не слышала этого, не могла ни слышать, ни видеть, ни обонять, ни пробовать на вкус, она могла только чувствовать это всепоглощающее пламя во всем теле.

Это чувство длилось и длилось, бушуя под холодной, яркой, беззаботной луной. Гремя на берегу бесконечно плещущегося, равнодушного моря. В конце концов, ее тело неудержимо задрожало в одном коротком, последнем припадке. Потом она осталась, тяжело дыша, чувствуя под собой его талию, его пот на своей спине, его мощные руки, крепко обхватившие ее хрупкое тело, отгородившие ее от всего мира. Она смотрела в пустое ночное небо, сбитая с толку противоречивыми чувствами страха и защищенности, удовлетворения и потери, равновесия и хаоса.

Но он больше не спрашивал.

Договоренности

Они оба читали, он - "Спортс Иллюстрейтед", она - дрянной любовный роман, пытаясь выжить в холодную метель в среду, оставаясь дома. Майкл сидел на диване, а Мышка полулежала, прижавшись спиной к его груди, как будто он был ее собственной огромной живой подушкой. Она была теплой и мягкой, когда он прижимался к ней. От ее волос исходил слабый аромат мандарина. Майкл остановился, чтобы полюбоваться тем, как медленно поднимается и опускается ее грудь, очертания сосков которой едва виднелись сквозь лифчик. Он снова попытался вернуться к чтению статьи о студенческом баскетболе.

Это была его третья поездка навестить ее за несколько коротких месяцев. Возможно, они действительно торопили события в своей семье. Возможно, это было слишком много, и слишком рано. Но на данный момент их родители и старшая сестра, похоже, в основном смирились с тем, что у Майкла внезапно появилось много работы в Чикаго, что стало приятной неожиданностью, которая, возможно, сблизит Майкла с Мышкой и прекратит их ссоры. У старшей сестры Мелани могут быть подозрения, но не более того.

Если бы они только знали.

Они оба пропустили большую часть первого визита Майкла, или, по крайней мере, Мышка. Тогда она запаниковала из-за того, что ее друзья увидели его с ней, и из-за того, что кто-то понял, что он был одновременно ее братом и любовником. До того, как он приехал, они говорили о том, что будут открыто проявлять нежность на людях, где их обоих никто не знал. Они говорили о том, что будут вести себя как парень и девушка, а не как брат и сестра. Но когда пришло время, Мышка оказалась не такой смелой и безумно свободной, какой они оба ожидали ее видеть. Она чувствовала себя загнанной в угол и более осторожной на своей родной территории, в своем собственном окружении, среди своих собственных друзей. Это оказалось не так просто, как она думала.

Вторая поездка была лучше. Намного лучше. Они прикасались друг к другу, целовались, занимались любовью и общались с ее друзьями в барах и на вечеринках. Обычно их видели вместе, когда они держались за руки, флиртовали, целовались и, как каждый мог догадаться, трахались при каждом удобном случае. Никто из присутствующих не знал, что они родные брат и сестра.

На этот раз, в этой третьей поездке, предполагалось, что они будут чувствовать себя комфортно друг с другом. Им больше не нужно было прикасаться друг к другу на публике только ради острых ощущений. Им не нужно было строить друг другу глазки и насиловать друг друга при каждом удобном случае, чтобы удовлетворить десятилетиями сдерживаемую запретную похоть. Это было более непринужденно, более естественно, более удовлетворенно. Они были как старые любовники и во многих отношениях больше похожи на брата и сестру, чем когда-либо.

Он прилетел накануне вечером, едва избежав шторма. Предположительно, он был здесь по делам, а затем уехал в отпуск за границу. На самом деле, он использовал отпускное время на всю поездку, вообще не работал и никуда не собирался. Он оставался прямо здесь со своей красивой, сексуальной младшей сестрой в течение двенадцати фантастических дней.

Майкл оглядел комнату. Повсюду было разбросано несколько фотографий, на которых он был запечатлен с Мышонком. В основном это были снимки с их недавних встреч. На самом деле, он заметил, что их было довольно много. Повсюду были их совместные фотографии: на стенах, на столиках, на подоконниках. На одной из них был запечатлен их ужин в первый вечер его первого визита. Рядом была фотография, на которой один из них игриво позировал в зоопарке. На другом снимке они стояли вместе, держась за руки, насквозь промокшие в вестибюле ее дома после внезапного ливня. Они позировали на берегу озера. Они обнимались в ее квартире, почти так же, как сейчас.

Там было еще несколько человек. Одна из них была со времен учебы в колледже, когда родители поручили ему забрать ее и помочь добраться домой. Тогда она выглядела такой юной. Для него она все еще была ребенком. Была также недавняя съемка со всей их семьей, с вечеринки по случаю годовщины их родителей, в ту ночь, когда он впервые... овладел ею.

Он посмотрел на нее и с ужасом осознал, что даже там они выглядели как пара. Она была прямо рядом с ним, прижавшись к нему, почти, но не совсем уютно устроившись у него под мышкой. Тогда он этого не заметил. В тот вечер он, как обычно, был очень зол на нее. Ему и в голову не приходило, что она испытывает к нему такие чувства. Но даже тогда, еще до того, как он поцеловал ее, она частично принадлежала ему или пыталась принадлежать. Он просто не подозревал об этом.

Он выглянул в окно. Снег падал так, словно начался новый ледниковый период. Нет, "падал" было слишком мягким словом. Снег падал и хлестал одновременно, по крайней мере, Майклу так казалось. Он никогда не видел, чтобы снег летел в нескольких направлениях одновременно. Мышонок сказала, что это просто типичная зимняя погода в Чикаго, и пожала плечами.

И вот они оказались запертыми внутри. В обычной ситуации это было бы разрешением на бурное проявление их кровосмесительной похоти, но они были совершенно измотаны предыдущим вечером, его первым с ней за месяц. А потом еще раз на рассвете. И еще раз после завтрака.

И вот они здесь. Просто пара.

Мышка резко нарушила молчание.

— Давай поиграем в игру.

— Это то, что мы всегда делаем? Играем в игры, не так ли? - упрекнул он, все еще глядя в окно на падающий снег.

Мышка приподнялась достаточно, чтобы повернуться и с силой ударить его в грудь, а затем снова опустилась на колени.

— Ой.

— Замолчи, придурок. Я хочу поиграть, - сказала она тоном избалованного ребенка.

— Это ведь не будет одним из тех извращенных фетишей, о которых ты упоминала, правда? – спросил он.

Она развернулась и ударила его еще раз, сильнее. - Нет, черт возьми. Это отвратительно.

— Сказала эта кровосмесительная шлюха.

— Да, "сказала любящая член, склонная к кровосмесительству и в то же время добродетельная шлюха", - поправила она.

Она улыбнулась ему. Он инстинктивно понял, чего она хочет. Он послушно легонько поцеловал ее в лоб.

— Хорошо, я согласен, - сказал он. Он почувствовал, как в нем поднимается энергия. Какая-то часть его зашевелилась, возбужденная ее типично грязными, кокетливыми словами. - Продолжай.

— Давай притворимся, что мы поженимся.

— Что это значит?

— В прошлом месяце я купила свадебное платье на гаражной распродаже, - сказала Мышка, стараясь, чтобы это прозвучало как обычная вещь, которую может сделать каждый.

— Ты этого не сделала.

— Да, сделала. Это модно. Сначала это было не так, но я увидела потенциал и внесла некоторые изменения. Теперь, возможно, это слишком рискованно для настоящей свадьбы. Думаю, я все испортила.

— Значит, ты хочешь, чтобы я женился на своей сестре?

— Да.

— В шикарном свадебном платье.

— Да.

— В платье, которое кто-то другой уже надевал на настоящую свадьбу.

— Хммм, я как-то не подумала об этом. Мне это нравится. Я надеюсь, что они с этим не церемонились, - сказала она.

— Ты бы согласилась. Разве я не должен сначала сделать предложение?

— Да, конечно.

— А что, если ты скажешь "нет"?

Она рассмеялась, и он присоединился к ней.

— Ты всегда такой неуверенный в себе, не так ли? - спросила она.

Майкл соскользнул с дивана и опустился на одно колено. Его лицо стало серьезным. Он взял маленькую ручку Мышки в свои ладони. Его толстые ладони и пальцы полностью закрывали ее собственные, гораздо более нежные пальцы. Ее руки были тонкими и маленькими, почти детскими. Их зрелость выдавал только рубиново-красный лак с маленькими черными сердечками, которым она покрыла свои длинные ногти.

— Ты выйдешь за меня замуж? - спросил он ласково.

— Нет, - ответила она без колебаний.

— Мышонок!

— Ну, это неправильно. Ты должен играть по правилам. У тебя нет обручального кольца, нет дорогого ужина. Ты ничего не сделал, чтобы стать более привлекательным. Ты не можешь просто так выпалить это. Это не может быть так просто. Я не дешевая шлюха.

— Да, ты дешевая кровосмесительная шлюха. Я знаю это точно. Но ладно. Каковы правила этой игры?

— Ты делаешь то, что я тебе говорю, и когда я тебе говорю, а когда ты этого не делаешь, я подшучиваю над тобой и поправляю тебя, и получаю от этого массу удовольствия, а потом ты делаешь это снова, правильно. Все это за твой счет, для моего удовольствия, - сказала она с довольной ухмылкой.

— Как я уже сказал, все, что мы делаем, - это играем в игры! Это такая же игра, как и все остальные, - запротестовал он.

— Но в ней есть изюминка, - сказала она, многозначительно пошевелив бровями.

— Что именно?

— Ты женишься на своей младшей сестренке, помешанной на секс-инцесте. Репетиционный ужин, клятвы, платье, прием, медовый месяц, особенно медовый месяц после свадьбы... все, кроме церкви. И если бы я была действительно порочна, я бы справилась и с этим, но этого будет достаточно.

— А как насчет гостей на свадьбе? Шафер и подружка невесты?

— Конечно, да.

— Нет, - сказал он, чувствуя себя неуютно. В это должны были быть вовлечены другие люди. Это начинало звучать замысловато. И опасно.

— Да, - с улыбкой ответила она.

— Кто? – спросил он. Он нахмурил брови, глядя на нее. Кого, черт возьми, она могла заставить подыграть этому? Кому она рассказала о них? Майкл вдруг немного занервничал. Это было совершенно неожиданно и, казалось, начало выходить из-под контроля еще до того, как все началось.

— Это секрет, - ответила Мышонок, ухмыляясь.

Он изучал ее лицо, ожидая, что она сломается и все объяснит. Она этого не сделала, но и не казалась встревоженной, и не хотела поддаваться его колебаниям. Он решил довериться ей.

— Пожалуйста, скажи мне, что никакой цветочницы нет.

— Я тоже об этом не подумала, - сказала она, словно обдумывая это.

Он поднял руку, чтобы дать ей пощечину, и она вздрогнула. Вместо этого он завел руку ей за голову и притянул к себе для страстного поцелуя. Ее рот легко и охотно приоткрылся, позволяя его языку, очень нежному, найти ее и проталкиваться, толкаться и извиваться, в то время как их губы делали то же самое.

— Я женюсь на своей сестре? - спросил он, неохотно прервав поцелуй.

— Если я скажу "да", - поддразнила она.

Он посмотрел на нее с притворным испугом.

— Я люблю тебя, - сказал он.

— Теперь ты играешь правильно, - сказала она, улыбаясь, и поцеловала его снова. Этот поцелуй длился дольше, но был таким же нежным и теплым. Затем она встала и ушла в свою спальню, оставив его стоять на коленях.

— Давай. Уже почти 4 часа, - сказала она, - давай собираться. Нелегко будет обручиться, выйти замуж и хорошенько оттрахаться почти до беспамятства своим мужем-братом, и все это за четыре дня и ночи. Нам нужно двигаться. Нам нужно приодеться. Ты должен сделать мне предложение через два часа.

Среда: Первое предложение.

Мышка еще раз огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что в ресторане нет никого, кто знал бы ее, но не участвовал в игре. Снежная буря почти все испортила. Первоначальный план состоял в том, чтобы отправиться за город, в модное местечко в пригороде, где им была гарантирована анонимность. Шторм заставил их импровизировать. Это вынудило их найти что-нибудь по соседству. Они остановились на маленьком итальянском ресторанчике с приглушенным освещением и несколькими столиками. Там шторм пошел им на пользу, заставив большинство людей держаться подальше и вместо этого оставаться в тепле дома.

За тремя столиками сидели друзья, которые участвовали в игре и пришли посмотреть шоу.

Таня сидела за одним со своим парнем Джеффом, юристом. Они составляли странную пару, очень похожую на Майкла и Мышку. Она была очень миниатюрной голубоглазой блондинкой. Он был очень высоким и очень смуглым, и когда на нем не было строгого рабочего костюма, он нелепо одевался как гангстер: носил одну большую серьгу в ухе и другие побрякушки, а также мешковатые джинсы и слишком большие толстовки. Мышка всегда считала это нелепым притворством, но она знала, что у нее и своих забот хватает.

Алисия, ее последняя лучшая подруга, сидела за другим столиком со своей нынешней игрушкой Полом. Алисия перебирала мужчин, как Мышка одежду. Ей быстро становилось скучно, и она искала что-то новое, возбуждающее ее. За третьим столиком сидели три ее более независимые подруги, которые хихикали и наслаждались тем, что у них нет пары.

Мышка сделала глоток вина, глядя на Майкла поверх бокала. Как всегда, он выглядел привлекательно в костюме. Для Мышки он был чем-то средним между старшим братом и отцом. Он был достаточно взрослым и приземленным, чтобы временами чувствовать себя отцом, и достаточно молодым, заботливым и сильным, чтобы чувствовать себя ее старшим братом.

Иногда, как сейчас, он нервничал и был неуверен в себе, и она думала о нем как о своем милом младшем братике. Бывали моменты, когда она чувствовала, что должна присматривать за ним и помогать ему. Были вещи, связанные с людьми, искусством или приключениями, которые он просто не понимал так, как она. Это был один из тех моментов, когда он нуждался в ней, особенно после того, как она поставила его в такое затруднительное положение.

Предполагалось, что он сделает предложение до окончания ужина. Таня сидела за столом позади Майкла. Она постоянно поглядывала в их сторону в ожидании и начала подавать нетерпеливые сигналы "что происходит?" Мышке.

Алисия уже должна была отдать кольцо Майклу. Это было настоящее обручальное кольцо сестры Алисии, которое она позаимствовала под угрозой пожизненных пыток, если с ним что-нибудь случится. Оно идеально подошло Мышке. На самом деле, оно сидело на ней так идеально, что возвращать его было бы мучением. Это было красивое украшение с огромным камнем. Но оно было ненастоящим, сказала себе Мышка, даже после того, как Майкл подарит его ей, это было всего лишь частью игры и мало что значило.

Майклу, казалось, было нелегко собраться с духом. Это было мило. Она могла представить, что он вел бы себя точно так же, если бы действительно делал предложение женщине. Он был бы неуверен в себе, боялся, что все испортит. Мышка все время пыталась ему помочь.

Она следила за тем, чтобы его бокал оставался полным, и он продолжал пить из него. Она поддерживала непринужденную беседу, чтобы разрядить обстановку. Она отметила, что из-за шторма в ресторане было пусто. Она посмотрела на него с самым красивым выражением страстного желания и восхищения, на которое была способна. Когда это не сработало, она соблазнительно облизнула губы и начала поглаживать внутреннюю сторону его ноги своей ступней под столом. Если он не сможет набраться храбрости, то, возможно, чистая похоть подтолкнет его к действию.

Она почти видела, как он собрался с духом, прежде чем сделал это. Его мышцы словно скрутило в узел и превратило в камень. Майкл глубоко вздохнул, глядя ей прямо в глаза, очевидно, изо всех сил стараясь не обращать внимания ни на что другое, ни на кого другого. Он соскользнул со стула и опустился на одно колено рядом с Мышкой.

Мышка подавила улыбку, стараясь выглядеть потрясенной и растерянной. Майкл сунул руку в карман и вытащил кольцо. Он крепко сжал его в пальцах, затем быстро вложил ей в ладонь, прежде чем обхватить ее обеими руками. Она почувствовала, как бриллиант вонзился в ее кожу, а теплые, толстые руки брата полностью накрыли ее собственные.

Мышка украдкой бросила быстрый взгляд по сторонам. Все смотрели на нее. Внезапно она тоже занервничала. Казалось, что теперь все происходит слишком быстро и выходит из-под ее контроля. Глаза Тани расширились от восторга, а на лицах ее подруг появились легкие улыбки.

— Мона. Я знаю, что я не являюсь тем, о чем может мечтать женщина, - начал Майкл. Мышка поняла, что у него наготове целая речь. - Когда он успел это придумать? Возможно, он действительно хорош в этом, - подумала она, - гораздо лучше, чем она ожидала.

— И я знаю, что в тебе есть все, о чем может мечтать любой мужчина, - продолжил он. Его взгляд был прикован только к ней, и, хотя она понимала, что это из-за страха и нервозности, она все равно растворилась в глубине его глаз. Они были такими большими, честными и любящими. Она почувствовала, что он действительно считает ее единственным человеком в целом мире прямо здесь и сейчас. Часть ее души таяла.

— . ..и ты сделала бы меня самым счастливым человеком на свете, если бы вышла за меня замуж, - закончил он. Его большой палец двигался взад-вперед, лаская ее руку. Произнося последние слова, он властно сжал ее еще крепче.

Мышонок заколебалась. Таня подумала бы, что это часть шоу, хорошая актерская работа, но это было не так. Мышка не ожидала, что будет так растрогана, и испытает столько эмоций. Она знала, что все это ненастоящее, но ощущения были невероятными. Ее брат, ее старший брат, ее возлюбленный, лучший любовник, который у нее когда-либо был, единственный мужчина, которого она по-настоящему хотела в течение десяти лет, попросил ее выйти за него замуж.

После долгих лет тоски, борьбы и тайного, подавленного вожделения он захотел жениться на ней. Внезапно ресторан исчез и для Мышки, мир для нее сузился до прекрасных карих глаз брата, его рук, сжимающих ее ладони, и маленького волшебного кольца, лежащего в ее ладони.

— Да, да, да, - сказала она с излишним энтузиазмом. Она не хотела, чтобы все вышло так, как она отрепетировала свой ответ. Она хотела подразнить его, поиграть с ним, превратить это в забавную игру за его счет. Это было то, что она планировала. Но когда пришло время, она поспешила сказать "да".

Как только она это произнесла, сверкнула вспышка фотоаппарата, и одна из ее подруг запечатлела этот момент для нее - еще один снимок для ее коллекции.

Мышка почувствовала, как он взял кольцо пальцами. Сначала она сопротивлялась, не желая его отпускать. Охваченная нервной паникой, она вспомнила, что он должен был надеть его ей на палец. Она не сводила с него глаз, пока он это делал, и он сделал то же самое, чувствуя, что делает. Она увидела любовь и страстное желание, а в его глазах промелькнула гордость. Она почувствовала, как кольцо плавно скользнуло ей на руку, точно так же, как это было, когда она примеряла его накануне. Она посмотрела на кольцо на своем пальце.

Ее сердце подпрыгнуло при виде этого. Ее сердце все равно подпрыгнуло бы, просто увидев кольцо как доказательство романтических чувств, которые она испытывала.

Но это было не кольцо сестры Алисии.

Это было что-то другое. Что-то еще более красивое, с камнем по меньшей мере такого же размера, а может быть, и больше, и с замысловатой гравировкой золотом.

— Тебе это нравится? - Неуверенно спросил Майкл.

На лице Мышки появилась ослепительная улыбка. Ее глаза заблестели, но в них застыло замешательство и шок.

— О, Майкл, это прекрасно. Это фантастика. Можно я оставлю его себе? - спросила она, совершенно забыв об игре. Она услышала легкий смех за соседними столиками, не только от ее друзей, напомнивший ей, что они здесь не одни.

— Конечно, можешь. Ты сказала "да", - ответил он, нервно оглядываясь на других посетителей, как будто они могли догадаться, что сейчас разыгрывается шарада.

— Я имею в виду, правда, могу я оставить его? - снова спросила она, не заботясь о том, что подумают другие. Это было слишком красиво. Она слишком сильно хотела этого.

— Да, - твердо сказал Майкл, улыбаясь, и вернулся на свое место. - Оно твое. Навсегда.

Мышка вопросительно посмотрела на Таню, слегка наклонив голову. Таня пожала плечами и приподняла брови, показывая свое замешательство.

— Пока ты принимала душ, я сбегал к ювелиру, который находится дальше по улице, - прошептал Майкл. - Я просто выбрал из витрины самое красивое, что мог себе позволить. Я использовал другое кольцо для подбора размера. Я ни в коем случае не собирался дарить тебе кольцо, которое ты должна была вернуть, - объяснил он, и его глаза заблестели.

Мышка была в шоке. Она изучала кольцо. Камень был определенно крупнее первого. Кольцо было красивым. Она не знала, что сказать, но знала, что хочет сделать. Через мгновение она уже была на коленях у Майкла. Она взяла его лицо в ладони и глубоко заглянула ему в глаза.

Ей хотелось поцеловать его крепко, страстно, но они никогда этого не делали. Никогда не демонстрировали столько нежности перед другими людьми. Она все еще не могла заставить себя сделать это сейчас, даже в рамках игры. Даже несмотря на то, что чувствовала, что это не игра, и что это настолько реально, что она теряет контроль.

Даже несмотря на то, что она чувствовала, что никогда в жизни не любила мужчину так сильно.

Она ограничилась быстрым поцелуем в губы, а затем уткнулась головой ему в плечо. Официантки и посетители ресторана вокруг них вежливо аплодировали. Она уткнулась носом в его ухо и что-то доверительно прошептала ему.

— Сегодня у тебя будет лучшая ночь в твоей жизни, любимый, - пообещала она.

*******************************

Когда они выходили из ресторана, люди за разными столиками, совершенно незнакомые, поздравляли их. Одна пожилая пара долго рассказывала о том, каким замечательным был их брак, как долго они были женаты и сколько у них теперь детей и внуков. Последнее было немного тревожным, учитывая их бесстыдный маскарад. Слушая это, Майкл и Мышка чувствовали себя виноватыми, стараясь вести себя вежливо, как будто они каким-то образом оскорбляли эту дружелюбную пару своей детской игрой. Однако, оставшись на улице одни, они принялись озорно хихикать по этому поводу.

Мышка сильно поскользнулась на скользкой дорожке. Она чуть не упала на землю, но Майкл был рядом и достаточно проворен, чтобы подхватить ее. Она пробормотала ему, что глупо было надевать высокие каблуки после снежной бури. Что она прожила здесь достаточно долго, чтобы понимать это лучше. Она не хотела портить свой наряд неуклюжими ботинками. Майкл взял ее под руку. С тех пор он шел рядом с ней, почти поддерживая ее, стараясь оградить от ветра, снега и других опасностей.

Когда Майкл шел, держа ее маленькую фигурку под мышкой, он чувствовал странную легкость. Это было таким тяжелым испытанием - войти в ресторан, сесть за стол, съесть что-нибудь, все время зная, что его ждет неприятная, пугающая задача. И все же, как только он начал, это далось ему легко. Только сейчас он понял, что это было то, что он действительно хотел сделать. Это было приятно. Это казалось правильным. Он посмотрел на Мышку и почему-то пожалел, что это не могло быть реальностью. Но даже зная, что это не так, что все это ложь, он нисколько не смущался. Он чувствовал себя молодым.

Это было совсем не похоже на его первое предложение руки и сердца. Он воспринял его так же нервно, а может, и сильнее. Но даже после того, как она сказала "да", он не испытывал таких чувств. Сначала он обрадовался, больше потому, что все закончилось, чем потому, что она сказала "да". Но после этого он снова почувствовал себя обремененным.

Он продолжал задавать себе вопросы. Принял ли он правильное решение? Не пожалеет ли он об этом? Если бы он знал, какие ответы принесет время, что все закончится годами мучений и разводом, он бы сбежал. Он бы никогда не пошел на это.

— Может быть, в этот раз все будет по-другому, - подумал он. Не было ничего такого, с чем стоило бы столкнуться. Не было никакого реального риска.

Все это было просто игрой.

Но оказалось, что это забавная игра.

Они поспешили к ней домой, чтобы обсохнуть и согреться. Как только они оба оказались внутри, Мышка закрыла за собой дверь квартиры и с грохотом задвинула засов. Она тут же позволила своему длинному зимнему пальто соскользнуть с плеч на пол.

Майкл уже успел восхититься платьем, которое было на ней, как перед отъездом, так и за ужином. Сейчас, в полумраке комнаты, после вечернего представления, оно выглядело еще сексуальнее. Это было простое, облегающее бедра черное платье, которое заканчивалось чуть ниже колен, но открывало ее восхитительные плечи и верхушки грудей. Он изучал эти груди с тех пор, как ей исполнилось семнадцать, и никогда не уставал ни от них, ни от нее самой.

Мышка бросила сумочку на пол вместе с пальто. Она перешагнула через них и направилась к Майклу, подталкивая его к дивану. Он понял намек и сел, а она приподняла юбку ровно настолько, чтобы сесть на него верхом. Устроившись у него на коленях, она положила руки ему на плечи, прижалась лбом к его лбу и посмотрела ему в глаза.

— Ты готов принять меня, любимый? - выдохнула она, быстро и нежно целуя его в переносицу.

Майкл ответил быстрым поцелуем в ее полураскрытые губы. Она ответила со всей силой и мягкой, теплой, влажной страстью, которых он ожидал. Через мгновение ее язык оказался у него во рту, ища, исследуя, отыскивая его язык, чтобы втянуть его в себя. Майкл положил руки ей на талию, наслаждаясь ощущением, что его руки сами по себе могли бы обхватить ее, если бы он попытался. Она была такой крошечной рядом с ним. Она была его маленькой мышкой. Он позволил своим рукам скользнуть к ее пояснице, затем провел по изящному изгибу ее попки, а затем снова вернулся под бедра.

Мышка удовлетворенно замурлыкала от его прикосновения, а затем запрокинула голову, подставляя ему шею. Он с готовностью согласился. Он покрыл обнаженную плоть влажными поцелуями, вперемешку с легкими покусываниями зубами. Его руки перестали поглаживать ее попку и сменили направление, двигаясь к верхней части бедер, вверх по талии, чтобы найти нежные груди, которые он обожал. Он ласкал и сжимал их нежно, медленно, как будто исследовал их в первый раз. Он оторвал свой рот от ее шеи, чтобы откинуться назад и полюбоваться ее телом, в то время как его руки блуждали там, где им хотелось.

Мышка пристально наблюдала за ним, пока он наблюдал за ней, явно наслаждаясь тем, что он наслаждается ее телом. Она провела руками по волосам, убирая их на затылок, одновременно приподнимая грудь. Она прихорашивалась и потягивалась, подчеркивая для него свои изгибы, наклоняясь то в одну, то в другую сторону. Мышка присоединилась к хору тихих вздохов и воркования. Майкл был уверен, что они были здесь для его удовольствия, а не для нее. Сегодня вечером она была полностью поглощена им.

— Он получал все самое лучшее от этой сделки, - подумал он про себя, расслабляясь и наслаждаясь телом своей сестры. Не только сегодняшним вечером, но и их отношениями в целом. Она была молодой, подвижной, спортивной. Она была красивой, сексуальной и энергичной. Сейчас ему было чуть за сорок, он был лысым, волосатым и выглядел довольно приземистым.

Он еще не был в такой уж плохой форме. На самом деле, когда они начинали, ему было еще хуже, но роман с Мышкой придал ему сил. С тех пор он вступил в две баскетбольные лиги и впервые за десять лет снова начал играть. Он уже похудел на два килограмма. Лишний жир медленно отходил, заменяясь мышцами. Теперь он чувствовал себя сильным и даже немного подвижным, если, конечно, человека ростом более 180 сантиметров можно считать подвижным.

Но он все еще был не в ладах с Мышкой. Она была молода, красива и энергична, превосходно танцевала, была художницей и кокеткой. Она заслуживала молодого, красивого мужчину, а не того, у кого слишком большой нос, нет волос на голове, слишком много волос повсюду и слишком мало индивидуальности, чтобы компенсировать разницу.

Он был скучным, и знал это. Не склонным к приключениям. Не самым остроумным. Тихий в компании. Неохотно танцевал или участвовал во всем, что было слишком легкомысленным.

Он был старомодным.

Майкл заглянул Мышке в глаза, и она выглядела обеспокоенной, как будто могла прочитать его мысли и увидеть его сомнения в себе. Он улыбнулся ей, чтобы скрыть их, и снова крепко поцеловал. Но, делая это, он думал про себя, что так не может продолжаться вечно. Сейчас это было весело, но ей нужно было найти кого-то получше. Она заслуживала кого-то лучшего. Кого-то помоложе. Это было здорово для Майкла, но не для нее.

И ему нужно было, чтобы она была счастлива. Он очень хотел бы жениться на ней по-настоящему, чтобы эгоистично сохранить ее для себя навсегда. Только он не мог сделать ее счастливой, поэтому у него ничего не вышло.

И все же эта свадьба с Мышкой была всего лишь игрой, удивительно веселой игрой, пока она длилась.

Словно почувствовав, что мысли Майкла блуждают, Мышка резко соскользнула с его колен и встала перед ним. Она отступила на шаг. Она завела руку за спину и медленно, нарочито медленно расстегнула молнию на платье. Когда оно частично освободилось, она не позволила ему упасть на пол. Вместо этого она просто позволила ткани на груди ослабнуть и немного соскользнуть, обнажив перед ним свои возбужденные соски. Затем она снова устроилась у него на коленях и поднесла один сосок к его ждущему рту.

Мышонок замурлыкала, почувствовав, как горячая, твердая плоть ее соска коснулась сначала его влажного, горячего языка, а затем его губ и зубов. Ее соски были такими восхитительными. Жар и упругость сами по себе излучали молодость и энергию. Ее груди, хоть и были маленькими, были мягкими, упругими и податливыми. Майкл всегда считал их великолепными, даже когда она была подростком, и он впервые почувствовал к ней вожделение.

— Есть еще одно правило, о котором я должна рассказать тебе, любимый, - хрипло прошептала она.

— Угу, - ответил Майкл, широко раскрывая рот, чтобы пососать как можно больше ее груди. При этом он быстро пощекотал языком кончик ее соска, вызвав у Мышки удовлетворенный, горловой смешок.

— Ты не сможешь кончить в меня, пока мы не поженимся, - сказала Мышка, обхватив его голову руками и сильнее прижимая к груди.

Майкл замер. Он отпустил ее губами. Он не удержался и быстро поцеловал ее в грудь, которой еще не уделял должного внимания, но затем откинулся назад.

— Мне не нравится это правило, - строго сказал он.

— Извини, дорогой, но все правила устанавливаю я, - сказала его младшая сестра, стараясь, чтобы ее голос звучал строго. Высокие, возбужденные нотки в голосе выдавали ее.

Майкл заметил, что она уже давно не называла их братом и сестрой. С тех пор, как он сделал ей предложение, он был для нее "возлюбленным", "дорогим" и "малышом", а не "старшим братом" и "дорогим братишкой". Сначала он думал, что это просто отголосок их публичного выступления, но теперь ему показалось, что это может быть чем-то большим.

— Почему нет? – спросил он. - Почему такое правило?

— Ну, - сказала Мышка, задержавшись на букве "У", как будто в ней было что-то еще. - Например, мне нравится идея помучить тебя. Во-вторых, хорошие девочки не позволяют своим бойфрендам трахать их до свадьбы, и хотя я не могу утверждать, что я девственница, по крайней мере, я могу не пускать в себя твое грязное семя, пока ты, так сказать, не заплатишь за товар.

Он знал, что она играет с ним, но не возражал. Пока что игра была веселой, и она сама устанавливала все правила. Пока что он мог с этим смириться. Он знал, что, если этого станет слишком много, он сможет кончить в нее, нравится ей это или нет. Возможно, было бы даже забавно почувствовать, как она пытается остановить его.

— Это будет весело для нас обоих, я обещаю, - продолжила она, исследуя пальцами его плечи и грудь. Она снова посмотрела ему в глаза. - Мне будет так же тяжело, если мой любимый оставит меня опустошенной в тот последний, заключительный, чудесный момент, когда я хочу тебя больше всего на свете.

Она наклонилась, чтобы поцеловать его еще раз. На этот раз крепко, но при этом соскользнула с его колен. Она медленно отошла от него в сторону спальни, соблазнительно покачивая задницей. Мышка знала, как уйти от мужчины. При этом она протянула руку назад, чтобы закончить расстегивать молнию на платье. Оно полностью упало на пол еще до того, как она добралась до прихожей, где на мгновение заколебалась, оставшись в одних чулках и на высоких каблуках. Она оглянулась на него через плечо.

— Ты идешь? - спросила она сексуальным голосом маленькой девочки, а затем, не дожидаясь ответа, повернулась и исчезла в темноте.

Майкл встал, чтобы последовать за ней, оставляя за собой след из своей одежды, похожий на след от хлебных крошек, и стараясь не выглядеть торопливым и нетерпеливым. Он добрался до спальни как раз вовремя, чтобы увидеть, как Мышка, все еще стоя к нему спиной, встала коленями на кровать и на четвереньках поползла прочь от него. Она сделала это медленно, по-кошачьи, взмахнув хвостом, который, казалось, схватил и притянул к себе его член.

Он смотрел, как блестит в полумраке гладкая кожа на ее попке и как мягко колышется темная полоска волос посередине. Ему казалось, что он видит, как блестит красно-розовая серединка, когда она двигала ногами, а ее влагалище на мгновение раскрывалось, чтобы показать ему запретные наслаждения, которые таились внутри.

Дойдя до дальнего края кровати, она медленно перевернулась на спину. Сначала она раздвинула ноги, а затем плотно свела их вместе и скрестила лодыжки. Она смотрела на приближающийся член Майкла, сдержанно прикусив губу.

Майкл стоял у края кровати, возвышаясь над красивым, молодым телом своей сестры.

— Меня никогда раньше не трахал мой жених, - сказала Мышка, глядя ему в глаза поверх члена.

Она села на край кровати. Она обхватила его член рукой, почти описав вокруг него круг, используя только большой и средний пальцы. Остальные пальцы она держала в стороне, соприкасаясь только этими двумя. Он увидел, как от кольца отразилась маленькая искорка света. Она начала с основания его члена и медленно потянула руку к себе, нежно, очень нежно лаская его.

— Это последний член, который у меня когда-либо будет, - сказала она, глядя ему в глаза. Майкл не мог прочитать ее мысли. Она выглядела одновременно и похотливой шлюхой, и испуганным щенком, и маленькой невинной девочкой. Что бы это ни было, выражение его лица заставило его член вздыматься и напрягаться еще больше.

— Я сказала "да", - мечтательно продолжила Мышка, а затем опустила взгляд на головку его члена. Когда ее рука достигла конца, она приблизила губы, почти касаясь их. Она высунула язык, поместив кончик под головку его члена, удерживая его на месте, а затем высвободила руку и вернула его в исходное положение у основания. Затем она убрала язык, в то время как два ее пальца, снова обхватив его, начали медленный, дразнящий путь обратно к головке.

— Я сказала "да", - повторила Мышка. - Так что это единственный член, который я когда-либо смогу снова подержать. Это единственный член, который когда-либо будет трахать меня.

Майклу хотелось, чтобы это было правдой. Она была так прекрасна, когда сидела рядом с ним. С ней он чувствовал себя более мужественным и желанным, чем когда-либо с какой-либо женщиной. Он никогда не чувствовал себя таким сильным и желанным, и он мог делать с Мышкой то, чего не мог ни с одной другой женщиной. Она так легко возбуждала его, и он оставался возбужденным так долго.

Каждый раз, когда они занимались любовью, требовалось невероятное усилие воли. Он всегда хотел, чтобы это продолжалось. Ему нужно было, чтобы это продолжалось. Ему нужно было убедиться, что его младшая сестра кончит за ним. Майклу нужно было знать, каждый раз, когда он занимался любовью со своей младшей сестрой, что это было для них обоих. Что это было хорошо для них обоих. Это никогда не могло быть просто для него. Он никогда не мог оставить ее неудовлетворенной, иначе он чувствовал бы себя грязным и жестоким. Он чувствовал бы себя так, как будто использовал ее. Как будто он использовал свою власть над ней, чтобы мастурбировать в нее.

— Я сказала "да". Я сказала, что выйду за тебя замуж, - повторила Мышонок. - Так что теперь это единственный член, который у меня когда-либо будет, и теперь моя киска - единственная, которую этот член когда-либо познает.

С этими словами она отпустила его и откинулась на кровать. Она отодвинулась еще дальше, ближе к центру. На этот раз она раздвинула ноги и подтянула колени, чтобы раскрыться пошире.

— Я хочу почувствовать член моего жениха в моей обещанной киске прямо сейчас, Майкл. Я хочу насладиться первым трахом с последним членом, которого я когда-либо узнаю.

Майкл посмотрел на нее и заколебался. Он умирал от желания погрузиться в нее. Дико трахнуть ее. Она уже достаточно подразнила его. Ему действительно нравилась игра. Но его мысли были в таком противоречии. Понравилась ли ему игра? Ему нравилась мысль о том, что он женится на ней, будет оберегать ее от всех остальных, всю жизнь будет ее защитником, любовником и мужем. Он чувствовал себя виноватым, понимая, что он недостаточно хорош, и понимая, что ей нужен кто-то лучше, моложе. Кто-то, кто действительно мог бы сделать ее счастливой. Он тоже чувствовал себя виноватым. Он знал, что настоящая причина, по которой он не мог заполучить ее, заключалась в том, что она была его младшей сестрой. Его любимой сестренкой-малюткой.

И ему стало грустно, понимая, что это всего лишь игра, и это не по-настоящему. Он знал, что они не поженятся. Он знал, что его член будет не последним в ее жизни. Это было далеко не так, и играть с этой мыслью было жестоко.

— О, боже, Джефф, наполни меня этим большим черным членом!

Слова доносились сквозь стену спальни, приглушенные, едва различимые, но они оба могли их разобрать.

— Боже, Джефф, да. Я хочу твой сладкий черный член. Я хочу только твой черный член!

Майкл и Мышка оба с трудом сдерживали улыбки, появившиеся на их лицах, за которыми последовали смущенные смешки, когда сексуальное напряжение в комнате резко разрядилось и исчезло.

— Ты часто это слышишь? - Спросил Майкл.

— Иногда, да. Иногда бывает невыносимо слушать, как они занимаются этим, пока я совсем одна. Хотя иногда это облегчает мастурбацию. В основном, слава Богу, они остаются у Джеффа. Но Таня - настоящая, грязная крикунья.

— По-моему, ей нравится черный член, - небрежно заметил Майкл, как спортивный комментатор.

— Похоже, да, - ответила Мышка таким же рассудительным тоном.

— Подожди минутку, - сказал Майкл, осознав это. - Если мы их слышим, то слышит ли Таня нас?

Мышка на мгновение задержала на нем взгляд, а затем закрыла глаза и откинулась назад.

— Иногда, да. Несколько месяцев назад она услышала нашу игру в "папу". Она рассказала мне об этом на следующий день. Ей понравилось, - добавила Мышка с ударением, открывая глаза, чтобы оценить реакцию Майкла.

— Но больше она ничего не упоминала, - сказала Мышка, чтобы успокоить его. - Если и так, я уверена, она тоже считает это игрой.

— Ты хочешь, чтобы я полизала ее киску прямо сейчас, Джефф? Ты продолжишь трахать меня, если я ее оближу? - Эти слова разнеслись по комнате, избавив их обоих от необходимости продолжать этот разговор.

— Какая шлюха! Межрасовая бисексуалка, в моем вкусе, - сказал Майкл.

— Тебе это нравится, не так ли? - поддразнила его Мышка. Он смотрел на ее лицо и не мог ничего прочесть на нем. Майкл не был уверен, был ли этот вопрос обвиняющим или он был отложен на потом.

— У меня были фантазии о сексе втроем, - уклончиво ответил он.

— Только фантазии? - Спросила Мышка, садясь и пристально глядя на него.

— О, боже, Джефф, у Моны такая вкусная киска. Попробуй ее вместе со мной!

Глаза Майкла расширились от шока. Он с ухмылкой посмотрел на Мышку.

— Она лижет твою киску там? - недоверчиво спросил он.

— Да, она часто так делает, - сказала Мышка, немного смущенно. - Я имею в виду, говорит это, а не делает. Она утверждает, что говорит это для Джеффа, чтобы завести его. Я думаю, это в основном для него.

— В основном? - Спросил Майкл, используя свой оборот, чтобы в его голосе прозвучали одновременно обвинение и любопытство.

— Таня говорит, что Джефф запал на меня, - продолжила Мышка, - и что он хочет заняться сексом втроем. Таня говорит ему, что я полностью привязана к тебе, и что этого не произойдет, но он продолжает надеяться. Она постоянно играет с ним в игру, чтобы его возбудить. Я думаю, она боится потерять его.

— Но ей это неинтересно? - Спросил Майкл, на самом деле задаваясь вопросом, есть ли у Мышки какой-нибудь интерес.

— О, я думаю, что интересно. Она прикасается ко мне, когда может. Садится рядом и все такое. Но она скромничает, проявляя осторожность.

— А ты? - Ровным голосом спросил Майкл.

Мышка посмотрела на него. Она снова придвинулась к краю кровати, сев так, чтобы ее голова была близко к его члену. Она провела руками по его бедрам. Она покачала головой, закрыв глаза, из стороны в сторону, слегка касаясь носом его уже размякшего члена.

— Я хочу только этот член, и ничего больше. Никакого другого члена, ни черного, ни блондинистой киски. Только член моего любовника. Член моего жениха.

Затем она открыла рот, чтобы взять его, глядя ему в глаза. Он почувствовал, как его член немедленно начал напрягаться. Все его мышцы напряглись. Он затаил дыхание. Он ждал, что она сделает это, возьмет его член в свой сладкий, драгоценный рот. Затем она резко встала и выскользнула из комнаты.

— Пойдем, - сказала она, не оборачиваясь, - пойдем куда-нибудь, где потише.

***************************************

Вернувшись в гостиную, она ждала его, стоя на коленях на полу. Она раздвинула колени и откинула назад попку, так что ее киска уткнулась в коврик. Она медленно извивалась, потираясь своим влагалищем об пол, как будто трахала ковер, пока ждала его.

Он ожидал, что она будет дразнить его еще больше. Он был разочарован. Как только он оказался достаточно близко, она подалась вперед и взяла его член в рот одним гигантским глотком. Жар охватил Майкла в одно мгновение, быстро распространяясь по яйцам и животу, обратно к заднице, вверх по груди и вниз по ногам. В этот момент она как будто проглотила его целиком. Она вобрала все его тело в свой обжигающий, любящий рот.

Майкл стоял неподвижно, как скала, пока она покачивалась, сосала и терзала его член. Время от времени она останавливалась и яростно, почти болезненно дергала его. Это было похоже на то, как если бы она пыталась вырвать его на свободу, чтобы сохранить в качестве трофея. В другие разы она набрасывалась на него ртом, погружаясь в него так же быстро и яростно, стараясь засунуть его поглубже в свое горло, чем он мог бы проникнуть.

Майкл стоял, наслаждаясь каждым мгновением, но все еще был по-дурацки поглощен своими мыслями и чувством вины. Легкое, воздушное счастье, которое он испытывал ранее этим вечером, покидало его, уступая место мрачному осознанию всего, чего ему не хватало или что он мог потерять. Губы его младшей сестры были такими восхитительными. Она была так прекрасна. Он был так увлечен ею. Он нежно коснулся кончиками пальцев ее волос, не желая мешать ее фантастическому стремлению высосать из него жизнь через его член.

— Вот так, сестренка. Пососи член своему старшему брату, - сказал он. Ему казалось, что его голос доносится из ниоткуда, как будто он был где-то в другом месте и слушал, как кто-то другой говорит его голосом.

Тогда она укусила его, слегка, но намеренно.

— Жениха, любовничек, - строго поправила она, выпуская его член изо рта ровно на столько, чтобы произнести эти слова.

Майкл закрыл глаза и снова растворился в ее губах. С ней ему было так хорошо. Она доставляла ему такие приятные ощущения. Каждая минута, проведенная с ней, была восхитительной. Каждая минута, проведенная с ней, заставляла остальную его жизнь казаться такой скучной и пустой. Ее губы были единственным, что существовало сейчас. Это было единственное, что имело значение.

Он почувствовал, как его член напрягся еще больше, когда сперма устремилась к горлышку его младшей сестры. Ему ужасно хотелось ощутить облегчение, показать свою любовь к сестре, излившись в ее любящий ротик. Но он также чувствовал вину. Он почувствовал опасность того, что если он не доставит ей удовольствия, если не постарается заставить ее чувствовать то же, что и он, то потеряет ее.

Майкл крепко прижал большие пальцы ко лбу Мышки. Он откинул ее голову назад, отрывая свой член от ее губ.

— Я должен трахнуть тебя сейчас, детка. Мне нужно трахнуть тебя.

Мышка подняла на него глаза, в которых смешались разочарование и счастье. Она медленно откинулась на пол, приглашающе и нетерпеливо раздвигая ноги.

— Возьми меня, Майкл. Это твое. Это только для тебя. Возьми горячую киску своей невесты в свои руки, - завизжала она. - Заставь меня полюбить единственный член, который у меня когда-либо будет. Подари мне последний член, который я когда-либо почувствую.

Он не стал ждать. Он не заботился о том, чтобы показаться чересчур нетерпеливым. Теперь им двигала бездумная похоть, и он быстро ввел в нее свой член. Она приняла его легко, хотя он не был нежен. Он вошел в нее по самую рукоятку, насколько мог, и еще глубже, увлекая ее по полу с силой своего первого толчка.

Затем она издала нечленораздельный животный вопль. Никто из слушавших не мог сказать, доставлял ли он ей удовольствие или убивал. Они знали только, что она чувствовала что-то сильное. Что-то такое, что вытесняло все мысли и разум из ее головы, превращая ее в потеющее, охваченное вожделением существо.

Майкл вонзался в нее сильными, быстрыми толчками, пытаясь за считанные мгновения довести ее до того же состояния, до которого она довела его, - до грани оргазма. Обычно он был таким нежным с ней, сильным, но медлительным и осторожным. Всегда немного сдерживался, и старался держать себя в руках. Быть старшим братом, который все контролирует, и никогда не причинит ей боли.

Не в этот раз. Она завела его слишком далеко. Он слишком долго ждал. Его переполняла страсть. Он сходил с ума от желания наполнить ее сладкую влажную киску членом и спермой. Покрыть ее своим потом, запахом и ртом. Его рот неистовствовал на ее шее, обслюнявливая ее, обдавая горячей, влажной слюной, никогда не задерживаясь, всегда бесцельно блуждая, неистово проводя языком и губами снова и снова по ее шее, ушам, плечам, сиськам, соскам, ключице. Ему хотелось дотянуться еще дальше. Хотелось, чтобы его тело могло нечеловечески изогнуться, чтобы он мог найти ртом ее задницу, ноги и влагалище, пока будет трахать ее.

Она тоже это чувствовала. Она чувствовала его дикую необузданность. Его страсть хлынула в нее почти так же быстро, как он того хотел.

— О, да, Майкл, - воскликнула она, и ее голос звучал так, словно она вот-вот расплачется, - дай мне это. Дай мне последний член в моей жизни.

Его губы нашли ее губы. Он вонзил в нее свой язык, неистово трахая ее рот, как будто его член трахал ее влагалище. Его рот безжалостно блуждал по ее губам и лицу, насилуя ее. Она пыталась не отставать, пыталась найти его рот своим, но он был слишком быстрым, слишком безумным, слишком потерянным.

— Ни одна другая женщина никогда не сможет сделать этого с тобой, Майкл, - прошептала Мышка ему на ухо. - Ты никогда не сможешь сделать этого ни с одной другой женщиной, только со мной. Я твоя невеста. Я собираюсь стать твоей женой, и ты можешь сделать это только со мной.

Майкл почувствовал, как его член снова напрягся. Он почувствовал приближающуюся волну, которую невозможно было остановить. Он отчаянно пытался сдержать ее, удержать в себе, продолжить.

— О, сестренка... - начал говорить он. Мышка безжалостно обхватила его голову руками и прижалась губами к его губам, заглушая его слова поцелуем. Она глубоко погрузила свой язык ему в рот, трахая его в ответ, трахая его своим языком так же, как он трахал ее влагалище.

Она прервала поцелуй.

— Я сделаю тебя счастливым, Майкл. Я обещаю, что сделаю тебя счастливым, - сказала Мышка, перехватив у Майкла его мысли и слова, пообещав ему то, что он хотел дать ей. - Я буду твоей женой и всегда буду трахать тебя. Только тебя. Я всегда буду необузданной маленькой шлюшкой только для тебя.

Она пообещала ему то, чего, как он знал, она дать не могла. Она пообещала развеять его самый большой страх. Она пообещала ему, что он никогда ее не потеряет. Его член снова напрягся. Он почувствовал, как сперма собирается в его члене, набухая так, что вот-вот лопнет.

— Помни о правилах! - Резко крикнула Мышка. - Ты не можешь кончить в меня. Это правило! - крикнула она.

Она просунула руку между ними, обхватила его член у основания, вытолкнула его наружу и ловко скользнула под него. Ее рука была горячей на его коже, за исключением одной узкой холодной полоски от металлического ободка кольца с бриллиантом на ее пальце.

Каким-то образом он нашел в себе силы подчиниться ей, выйти из нее, и тогда он кончил. Она сжала его член, как шланг, так что поток его спермы разлился по всему ее телу, от сисек до шеи. Он никогда не делал этого раньше. Он и представить себе не мог, что сможет. Он вложил свой член в ее ладони, желая, чтобы это была ее сладкая, влажная дырочка. Она сжала его идеально, своими нежными, умелыми руками. Он снова кончил, но уже не так сильно, приземлившись на ее соски.

Она приподнялась на локте, все еще держа его член, и позволила озорной улыбке скользнуть по ее губам. Она уставилась на его сперму на себе, тяжело дыша. Она откинулась назад, не выпуская его член, так что ему пришлось податься вперед в такт ее движению. Мышка провела свободной рукой под своей грудью по сперме, размазывая ее по телу, по шее и в свой ожидающий рот.

Затем она рассмеялась и издала театральный звук "хм", попробовав ее на вкус. Она позволила своей руке вернуться к своему телу, где она начала бесконечное блуждание в поисках капель скользкой, горячей спермы.

— Я люблю сперму жениха, - сказала она. - Думаю, это мое любимое блюдо. По крайней мере, до тех пор, пока я не попробую сперму мужа.

Затем она поцеловала его. Он навис над ней, позволяя ей продолжать извиваться под ним, яростно растирая свою сперму руками. Он удерживал поцелуй так долго, как только мог, подставляя ей рот, пытаясь излиться в нее. Он перенес вес тела на локти, чтобы обхватить руками ее изящные плечи.

Его пальцы впивались в ее плоть с неистовством, которое он не мог контролировать. Через мгновение он навалился на нее всем телом, прижимая к полу, крепко сжимая, чтобы она никогда не покинула его. Его сердце бешено заколотилось, когда он почувствовал, как ее собственные руки и ноги обвились вокруг него, чтобы обнять, слегка сжав и заключив в тюрьму так же надежно, как он заключил в тюрьму ее.

Его мысли блуждали, пока они целовались. Интересно, чем это закончится? Будут ли слезы и истерики или просто болезненное отсутствие интереса? Потом, много лет спустя, будут ли они танцевать пародию на менуэт по комнате всякий раз, когда их заставят собраться вместе, стыдливо избегая друг друга и воспоминаний обо всем этом? Вернутся ли они, по крайней мере, к пререканиям и ссорам, и вернут ли к жизни ту скрытую похоть, которую они разделяли столько лет? Возненавидит ли она его? Возненавидит ли она его так же, как он ненавидел свою бывшую жену?

Он не мог вынести ни одной из этих мыслей и, думая о них, целовал Мышку все более страстно.

— Ему придется отпустить ее, - подумал он. Он хотел бы быть тем мужчиной, который ей нужен, но боялся, что не сможет. В конце концов, ему пришлось бы отпустить ее, и, возможно, как можно скорее, пока все это плохо не закончилось. Он не мог вынести, что потеряет ее окончательно, и что она будет отгораживаться от него, испытывая стыд или ненависть. Она была его младшей сестрой. Идеальной младшей сестрой. Он любил ее, и ему нужно было обеспечить ее безопасность. Он должен был защитить ее. Ему нужно было найти способ сделать ее счастливой.

Он поцеловал ее крепче, не отрываясь от ее губ, желая, чтобы рассвет никогда не наступал.

********************************

Он медленно выплывал из сна. Простыни под ним были теплыми. Было все еще темно, и ощущение на его груди было успокаивающим, и его невозможно было игнорировать. Один ноготь медленно прокладывал крошечные дорожки влево, вправо, вверх, вниз. Он покрывал всю ширину его груди, затем двигался в обратном направлении, затем резко обрывался и устремлялся вниз, к пупку. Она медленно кружила там, а затем быстро возвращалась к груди, где могла обхватывать сосок или скользить вверх и вниз по шее.

Майкл открыл глаза. Мышка уютно устроилась у него под мышкой, положив голову ему на плечо и грудь, а ногой лениво обхватив его член. Потолок ее спальни был залит мягким, темно-голубоватым светом. Время от времени она сильнее прижималась лобком к его тазовой кости, и он чувствовал там тепло, пока ее рука продолжала исследовать его. Он слегка повернул голову, чтобы поцеловать ее в макушку. После этого он почувствовал запах ее волос. Он почувствовал тот же аромат мандарина и что-то еще, а затем снова поцеловал ее.

Она подняла на него глаза. Она не могла видеть его глаз, а он - ее. Он откинулся на подушку, измученный, но бодрствующий и наслаждающийся ее ласками.

— Прости, - прошептала она. - Я не хотела тебя будить.

— Все в порядке, детка, - ответил он. - Все более чем в порядке.

Они помолчали, пока она продолжала исследовать его. Он лежал, наслаждаясь и терпя, не в силах выбрать между борьбой и желанием уснуть. Конфликт разбудил его еще больше. Его мозг снова заработал.

— Мышка? - мягко спросил он.

— Угу, - ответила она, погруженная в свои размышления.

— Зачем мы играем в эту игру?

Он старался, чтобы это прозвучало мягко и без обвинений. Ему понравилась игра. Он был удивлен, что она ему действительно понравилась. Но это его смутило.

Мышка медленно перестала двигать рукой, растопырила пальцы и накрыла ладонью его сосок. Майкл нежно взял ее за руку. Он пошевелил ею, чтобы она снова начала дразнить его. Она хихикнула, поцеловала его в грудь и подчинилась.

— Тебе это нравится? - игриво спросила она.

— Да, - ответил он.

После долгой паузы он снова спросил: - Зачем?

Он услышал, как она протяжно выдохнула.

— Я не совсем уверена, - начала она. - В основном это была идея Тани и Алисии. Однажды вечером мы просто выпивали. После твоего первого визита я, казалось, стала проводить больше времени с каждой из них, а потом мы как-то собрались всей компанией, и наша дружба крепла. Так мы начали проводить время вместе. Конечно, мы все время говорили о мужчинах. Мне пришлось... кое-что выдумать о тебе или, по крайней мере, исказить правду.

— Прости, - прошептал Майкл, поднимая голову, чтобы снова поцеловать ее в волосы.

Когда его голова снова опустилась на подушку, она поцеловала его в шею. Ее губы задержались там, и он почувствовал, как два-три вздоха согрели его кожу, прежде чем она поцеловала его еще раз, легко, почти незаметно.

— Все в порядке, просто так оно и есть, - ответила она. - В любом случае, они спрашивали о тебе. Где ты живешь, кто ты, много подробностей. К твоему сведению, ты живешь там, где живешь, ты тот, кто ты есть, но ты одноклассник и друг моего старшего брата. Тот, о ком я всегда мечтала. Я имею в виду друга, а не брата. Они могли бы это понять. И я сказала, что если бы мой брат узнал, он бы убил тебя. Если повезет, это заставит их быть более осторожными, если Мелани или кто-нибудь еще из домашних когда-нибудь навестит меня здесь. В остальном я в основном говорила правду.

— Свадьба? - Напомнил ей Майкл, стараясь, чтобы в его голосе не прозвучало нетерпение.

— Итак, они спросили, было ли это просто развлечение, просто секс, или я хотела от этого большего. Я по глупости сказала "большего". Я должна была сказать "веселья". Это дало бы мне больше возможностей выкрутиться. Но я хотела сказать "большего", и я это сделала.

Она снова поцеловала Майкла в грудь в тот самый момент, когда он поцеловал ее в волосы. Каждый из них долго держал его в руках, не двигаясь, просто застыв на месте в позе привязанности.

— Они спросили, не из тех ли ты, кто женится. Я ответила, что нет. Я рассказала им о твоем разводе. В конце концов Алисия предположила, что многие парни думают иначе, но меняют свое мнение. Я сказала, что ты никогда не женишься, а она сказала, что мне просто нужно поработать над тобой. А потом она предложила поиграть.

— Сначала это была просто шутка. Просто глупые фантазии после большого количества выпитого. Но со временем это стало развиваться и зажило своей собственной жизнью. Все добавляли все больше и больше идей. Все больше способов воплотить это в жизнь. В конце концов, Алисия и Таня по-настоящему увлеклись этим. Но мы вернулись домой, и я решила, что на этом все и закончилось. Так оно и было. Долгое время об этом не вспоминали.

— Потом мы с Таней зашли в несколько магазинов подержанной одежды. С тех пор как она узнала, что я дизайнер, сама занимаюсь переделками и ношу в основном ту же самую диковинную одежду, которая ей нравится, она начала просить меня сделать несколько нарядов на заказ. Она стала ходить со мной на экскурсии. Она была хорошей компанией.

— И вот однажды мы случайно наткнулись на свадебное платье. Мы обе примерили его, просто ради смеха. Оно оказалось мне впору, и Таня захотела, чтобы я его купила. Они практически отдавали его даром, так что я решила, что это будет просто забавный проект - привести его в порядок.

— Затем Алисия и Таня увидели меня в этом. С этого момента они вернули игру, и это никуда не делось. Они начали привлекать людей и фактически организовывать мероприятие. Думаю, я могла бы остановить их, но я не очень старалась. Прости, я не хотела, чтобы это тебя задело.

— Меня это совсем не задело, сестренка, - сказал Майкл. Теперь его голос был глубоким, а не шепот. Он почувствовал, что сначала это испугало ее. Она на мгновение напряглась. Но она быстро вернулась в его тело.

— Действительно? - спросила она своим лучшим застенчивым девичьим писком.

— Я думаю, это здорово.

Затем она переместилась, плавно, как львица, оседлала его живот и села, упершись ладонями ему в грудь. Майкл посмотрел на ее груди, крепко зажатые между ее руками, на ее волосы, свисающие прямо над ними. Он протянул руку и нежно, очень-очень нежно провел костяшками пальцев по контуру каждого соска.

Она упала на него и поглотила его. Ее рот был мягким и прохладным, и он широко раскрылся. Ее губы были крошечными и почти неподвижными на его губах. Ее язык двигался медленно, осторожно, не проникая в его рот, а просто обводя его губы по краям и внутренней стороне. Он задержал свой язык, позволяя ей играть, наслаждаясь простым, непринужденным, любящим поцелуем, в то время как его собственные руки снова и снова обводили округлую линию между ее поясницей и ягодицами. Он почувствовал, что возвращается к жизни, и ее тепло на его животе тоже усиливалось.

Пришло время снова заняться любовью с его прекрасной младшей сестрой.

Продолжение следует......

P.S. Дорогой читатель! Понравилось? Если да - пожалуйста, перечислите 10 рублей на карту № 2202200858517376. Вас это сильно по карману не ударит, а для меня это единственный источник дохода. Заранее благодарен. Ваш ЛюбительКлубнички.