Алёна лежала на животе, щекой прижимаясь к простыне. Грудь вздымалась неровно, бёдра ещё подрагивали. Между ног ощущалась горячая влага, сперма медленно стекала по коже.

Но странное чувство — жгучее, голодное — не отпускало её.

Внутри всё пульсировало. Хотелось большего. Хотелось... их. Обоих.

С усилием она приподнялась на дрожащих руках. Волосы упали на лицо. Губы чуть дрожали.

На секунду посмотрела на мужа — он сидел рядом, всё ещё тяжело дышал, взглядом пожирая её.

Затем — на Семёна. Тот привалился к изголовью, но его член снова медленно наливался, глаза горели.

Алёна сглотнула.

Голос был тихим, хриплым — но в нём звучала уже совсем другая нота. Решительная.

— Я... хочу ещё... — прошептала она. — Хочу... вас... вместе.

Оба мужчины замерли.

Алёна глубже вдохнула, взгляд стал почти властным.

— Ложитесь... оба. На кровать. Передо мной. Рядом.

В голосе — уже не просьба. Команда.

Секунда тишины — и Николай первым кивнул.

Он откинулся на спину, улёгся на подушки. Через мгновение рядом лёг Семён — оба полуобнажённые, члены налитые, пульсирующие.

Алёна в этот момент она уже не выглядела растерянной.

Волосы растрёпаны, щеки пылали, глаза горели. Тело блестело от испарины и следов недавнего секса. Грудь тяжело вздымалась.

Медленно, почти театрально, она расположилась на кровати между ними.

Коленями упираясь в матрас, ладонями легла на их бёдра.

На мгновение замерла — взгляд скользил с одного на другого.

Улыбнулась уголком губ.

— Сейчас... я сделаю вам хорошо... — проговорила низко, почти мурлыкая.

Пальцы обхватили член мужа — медленно, с нажимом.

Губы опустились на головку. Язык обвёл её кругами. Потом глубже — втянула, втянула ещё...

Второй рукой в это время обхватила ствол Семёна, медленно поглаживая.

Семён тихо застонал, его бёдра напряглись.

Алёна работала ртом на муже — щёки втягивались, язык игрался с венами. Пальцы второй руки всё сильнее сжимали член соседа.

Спустя несколько секунд она плавно повернулась — медленно переложила руку на мужа, а губами накрыла уже Семёна.

Язык заскользил по его стволу, рот принял его глубже.

Теперь уже Николай застонал, глядя, как жена с жадностью сосёт соседа.

Алёна чередовала — несколько минут одному, потом другому.

Но с каждой секундой жадность в ней только росла.

Она опустилась на колени между ними, медленно провела ладонями по их бёдрам.

Сначала — к мужу.

Член Николая был уже весь во власти возбуждения — не такой массивный, как у Семёна, зато упругий, чуть изогнутый.

Алёне всегда было легче брать его глубоко.

Сейчас она с наслаждением наклонилась, обвила головку губами. Язык скользнул по чувствительной поверхности, по венам.

Потом — медленно втянула ствол в рот почти до корня. Щёки втянулись, дыхание сбилось.

Голова закачалась в ритме, пальцы второй руки скользили по яйцам мужа — нежно, уверенно.

Николай застонал, сжал её волосы:

— Боже... как ты... ммм...

Алёна не останавливалась. Работала ртом уверенно, ритмично. Ей было приятно чувствовать, как он полностью входит в рот, не вызывая боли.

После пары минут она чуть оторвалась — облизала головку, провела языком по стволу.

Потом медленно повернулась к Семёну.

Здесь задача была уже совсем другой.

Член Семёна был мощнее, толще. Даже просто охватив его ладонью, Алёна ощутила, как пальцы не смыкаются полностью.

Провела языком по всей длине — от основания вверх, к головке.

Только прикоснулась губами — и почувствовала, как рот напрягается.

Взяла головку в рот, аккуратно, медленно. Глубже сразу не смогла — толщина напрягала челюсть.

Поэтому выбрала другую тактику: язык заскользил по нижней поверхности, губы сжали головку чуть плотнее.

Рука при этом скользила по стволу, задавая темп.

Семён тихо зарычал:

— Ох... вот это зрелище... такая ты у нас... ммм...

Алёна подняла на него глаза — зрачки расширены, щёки пылают.

Стараясь всё-таки взять чуть глубже, она медленно опустила голову, но тут же почувствовала напряжение.

Глубоко взять не смогла, зато язык и губы работали теперь особенно тщательно — круговые движения по чувствительной коже, по венам.

Одновременно вторая ладонь ласкала его мошонку, нежно сжимая яйца.

Семён застонал, пальцы легли ей на затылок.

Через пару минут Алёна снова вернулась к мужу.

С ним работала уже смелее — рот полностью захватывал ствол, движения головы стали быстрее, ритмичнее.

Пальцы одной руки скользили по основанию, вторая — по яйцам.

Щёки пылали, дыхание сбивалось.

Иногда, специально, она чуть отстранялась — облизала яйца мужа, поочерёдно втягивая их в рот, нежно играя языком.

Потом снова возвращалась к стволу.

Семён смотрел, глаза горели:

— Посмотри на неё... Николай... как она с тобой... как с нами... ммм...

Алёна повернулась, снова взяла в рот член Семёна. Работала уже по другой технике — рот сжимал только головку, а рука задавала сильный ритм вдоль ствола.

Язык при этом не прекращал скользить по венам, по натянутой коже.

Мужчины стонали всё чаще, пальцы скользили по её плечам, по волосам.

Алёна была в полном трансе возбуждения.

Теперь она не просто "принимала".

Она управляла этой сценой.

Меняя темп, меняя мужчину, чередуя ласки — глубокие ритмичные движения на муже, более чувственные, мощные — на Семёне.

И в глазах обоих уже читался один и тот же голод — готовность перейти дальше...

Алёна все глубже уходила в ритм — чередуя мужчин, облизывая их, сжимая ладонями мощные стволы.

Щёки горели, грудь тряслась в такт дыханию.

Но в какой-то момент тело само потребовало большего.

Пульсация внизу стала невыносимой.

Она резко подняла голову, жадно втянула воздух. Взгляд — на мужа. В глазах уже горел не просто огонёк — огонь.

— Коля... я... хочу тебя... — голос сорвался.

Николай только кивнул, дыхание сбилось.

Алёна дрожащими руками опёрлась о его грудь, легко перемахнула бедром через него.

Оказавшись сверху, опустилась на колени. Сперва чуть поводила бёдрами — скользнула влажной щёлочкой по стволу, покрывая его соками.

Головка скользнула по её складкам, Алёна застонала.

Руками обхватила его член, направила, приподняв бёдра.

И медленно, с протяжным стоном, опустилась вниз.

— А-а... да... — сорвалось с губ.

Член Николая медленно уходил внутрь, заполняя до конца.

Алёна выгнулась, закинула голову назад.

Мгновение — и начала двигаться.

Сначала — медленно, плавно. Бёдра делали широкие круги, ствол терся о самые чувствительные стенки.

Грудь раскачивалась в такт. Соски стояли остро, натянутые до боли.

Семён лежал рядом, на боку, наблюдая. Его член был весь налит, пульсировал в его руке.

Он не удержался — потянулся ладонью к груди Алёны.

— Такая ты... ммм... — прохрипел он.

Пальцы грубо сжали её грудь, скользнули по соскам.

Алёна застонала ещё громче. Тело само усилило ритм — она начала двигаться быстрее, резко насаживаясь на мужской член.

— Да... Коля... да... глубже... — голос дрожал.

Руки Николая легли на её талию, помогали задавать ритм.

Грудь Алёны раскачивалась, Семён то сжимал её, то гладил пальцами, накручивая соски.

Сам он дрочил, не отводя взгляда.

— Посмотри на неё... — хрипел он. — Вся горит... как скачет... ммм...

Алёна открыла глаза, посмотрела на мужа:

— Я твоя... только твоя... — и с этими словами ускорила темп.

Теперь бедра двигались почти бешено.

Член скользил по натянутым стенкам, чавкающие звуки разносились по комнате.

Николай стонал, пальцы вжимались в её талию.

Семён сжал её грудь, сминая, приподнимая. Его член в руке дрожал от напряжения.

— Ещё... не останавливайся... — шептал он.

Алёна была в полном трансе — её глаза блестели, дыхание сбивалось.

Тело билось в ритме, волна оргазма надвигалась всё ближе.

Щель уже буквально текла, капли стекали по стволу мужа.

Бёдра Алёны двигались всё быстрее — вверх-вниз, по спирали, насаживаясь до конца.

Семён сжал её соски, закрутил, потянул.

Это было последней каплей.

Алёна вскрикнула — тело выгнулось, судороги сотрясли её.

Влагалище сжалось на члене Николая в мощных пульсациях.

— А-а-а!.. Да!! — вскрикнула она.

Николай с рыком вбился в неё до конца и тут же залил новым горячим потоком.

Алёна всё ещё дрожала, оставаясь сверху. Бёдра подрагивали, грудь блестела от ласк Семёна.

Но Семён уже не мог сдерживать себя.

Взгляд его был тёмным, губы плотно сжаты.

Вдруг он резко приподнялся на локте, протянул руку.

— Иди сюда... — хрипло проговорил, пальцы уверенно легли на её талию.

Не давая опомниться, он уверенным движением стянул Алёну с мужа, перетянул к себе.

Алёна вскрикнула, но тело само подчинилось.

Семён развернул её, уложил боком к себе — спиной к своей груди.

Плотно прижал, ладонь тут же легла на грудь, сжала её с силой.

Нога его скользнула между её бёдер, приподняла бедро, раскрывая её.

Алёна вся дрожала, дыхание сбивалось.

— Расслабься... — шепнул он ей в ухо. — Сейчас... я тебя возьму... как ты любишь...

Его член уже скользил по её влажной щёлочке, упирался в вход.

Секунда — и он медленно, но с нажимом, стал входить.

— А-а... — сорвалось с губ Алёны.

Она ощутила, как он туго, плотно входит в неё. Стенки натянулись, пульсация стала почти болезненно-сладкой.

Член шёл глубоко, медленно, растягивая её изнутри.

Когда он полностью заполнил её, Семён застонал:

— Чувствуешь? Вот так... ммм...

Он начал двигаться.

Толчки были неторопливыми, но мощными.

Каждое движение — глубокое, с полным выходом почти до конца и медленным входом обратно.

Алёна стонала в голос, запрокинув голову на его плечо.

Рука Семёна сжимала её грудь, пальцы тёрли сосок. Вторая рука легла на живот, удерживая её на месте.

Бёдро его оставалось между её ног, приподнимая, раскрывая её полностью для входа.

С каждым новым движением Алёна чувствовала, как мышцы сами сжимаются вокруг него.

— Да... вот так... — шептал он в ухо, жаркое дыхание обжигало кожу.

Алёна уже не могла связно говорить.

Тело само подстраивалось под его ритм.

Она чувствовала себя полностью в его власти — прижатой, раскрытой, наполненной.

Николай сидел рядом. Он молчал.

Глаза его горели. Он видел, как сосед медленно, мощно трахает его жену.

Видел, как бёдра Алёны дрожат, как грудь вздымается, как сосок натянут в пальцах Семёна.

И не мог оторвать взгляда.

Семён усилил темп — движения стали резче, чуть быстрее.

Щель Алёны уже буквально хлюпала при каждом толчке, по бёдрам стекали капли.

Алёна вскрикивала в такт ударам, пальцы вцепились в простыню.

— Боже... да... глубже... ещё... — вырывалось сквозь стоны.

Семён сжал её крепче, бедро ещё сильнее раздвинуло её ноги.

— Будешь у меня... вся... до последней капли... — хрипел он.

Толчки стали яростными, глубокими.

Алёна уже не сдерживалась — вся дрожала, спина выгнулась, оргазм надвигался лавиной.

— Я... сейчас... не могу... — вскрикнула она.

Семён вбился до конца, сжал грудь почти до боли и с рыком стал кончать — мощные струи наполнили её изнутри.

Алёна тут же содрогнулась в оргазме — тело забилось в судорогах, мышцы сжались на члене.

— А-а-а!.. — пронеслось по комнате.

Семён ещё несколько раз толкнул её в глубину, впечатываясь.

И наконец замер, тяжело дыша.

Рука всё ещё сжимала её грудь, вторая — талию.

Член медленно пульсировал внутри.

Алёна лежала в его руках, полностью обмякшая, бёдра дрожали.

Николай сидел рядом, стиснув кулаки.

В груди всё пылало.

Но он не вмешивался.

Он смотрел.

И знал — эта ночь ещё не закончилась...

Семён ещё несколько раз мощно толкнулся вглубь, сдерживая рычание.

Алёна вся дрожала в его руках.

Когда пульсация улеглась, он не сразу вышел.

Остался лежать за её спиной, обняв, прижав крепко.

Николай сидел рядом. Лицо было напряжённым, взгляд — тёмным.

Но он не вмешался.

Минуты тянулись.

Потом, когда дыхание у всех более-менее выровнялось, Семён перевёл взгляд на Николая.

— Пожалуй... пусть она сегодня... между нами побудет... — тихо проговорил он.

Николай чуть помедлил. Затем кивнул.

— Пусть... — голос прозвучал глухо.

Он лёг с другой стороны, на спину.

Алёна оказалась между ними.

Спина — прижатая к груди Семёна. Лицо — к мужу.

Глаза у неё блестели. Тело всё ещё подрагивало.

Семён лениво поглаживал её по бедру, по животу.

Пальцы неторопливо скользили, иногда вновь раздвигая её бёдра.

Николай устало закрыл глаза.

Органы и нервы были выжаты до предела.

Мысли путались.

Он ещё слышал, как Семён что-то шепнул Алёне на ухо...

Потом сон накрыл его.

Ночь.

Алёна не спала.

Тело горело, соски стояли остро. Щель — мокрая, сперма текла по бёдрам.

Семён лежал за спиной.

Через какое-то время он начал двигаться.

Рука легла на грудь, грубо сжала.

Губы прижались к шее.

Член упёрся в ягодицы, уже твёрдый, налитый.

Он прошептал в ухо:

— Ты ведь хочешь ещё...

Алёна не ответила. Только приподняла бедро.

Семён сразу раздвинул её ноги, ввёл член.

Вошёл медленно, туго.

Щель вся растянулась, сперма из неё хлюпнула на простыню.

Он трахал её медленно, в позе "ложка", одной рукой удерживая талию, второй сжимая грудь.

Алёна старалась не стонать громко — рядом спал Николай.

Но дыхание сбивалось.

Каждое движение отзывалось внизу сладкой дрожью.

Щель была скользкой, сперма вытекала с каждым толчком.

Семён не спешил.

Потом — перевернул её.

Поставил на четвереньки.

Вошёл резко, смачно.

Трахал быстро, плотно. Яйца шлёпали по её клитору.

Алёна задыхалась, хваталась за простыню.

Щель чавкала, соки текли по бёдрам.

Николай в полусне всё видел.

Глаза открывались, он ловил обрывки:

Алёна стоит раком. Семён держит её за талию, вбивается резко.

Семён рычит. Алёна стонет.

Потом — новая сцена.

Алёна сверху, скачет на Семёне.

Грудь трясётся, соски блестят.

Бёдра работают быстро, сперма хлюпает.

Семён держит её за грудь, направляет.

Алёна запрокинула голову, орёт в голос.

Николай вздрагивает, не может проснуться.

Очередной обрывок:

Алёна на коленях между ног Семёна.

Ртом жадно сосёт его член.

Щёки втянуты, слюна течёт по подбородку.

Голова двигается быстро.

Семён держит её за волосы.

— Вот так... соси... глубже... — слышится голос.

Николай дрожит, но тело не слушается.

Глаза снова закрываются.

Ночь продолжается.

Позы меняются.

Семён то трахает её раком, то сверху.

То — в рот.

Щель течёт без остановки.

Алёна не отталкивает его. Наоборот — сама тянется, сама подаётся.

Принимает его. Всю ночь.

Утро застало их врасплох.

Тусклый свет пробивался сквозь окна, воздух в комнате стоял тяжёлый — пахло потом, спермой и слипшимися телами.

Николай очнулся первым.

Несколько секунд лежал, приходя в себя. Голова гудела, рот пересох. В груди — неровный стук.

Повернув голову вбок, он сразу увидел их.

Алёна лежала спиной к нему, прижатая к Семёну. Тот крепко обнимал её за талию, лицо утонуло в её волосах.

Одеяло сползло, ноги спутались.

Пальцы Семёна лежали на груди жены, неторопливо поглаживая сосок даже во сне.

Николай опустил взгляд ниже.

Между разведёнными бёдрами Алёны всё было красноречивее любых слов.

Щель опухшая, распухшая за ночь, едва прикрытая. По внутренним сторонам бёдер тянулись грязноватые потёки спермы. Простыня под ней была мокрой.

Один взгляд хватал всю картину. Этого было более чем достаточно.

В груди кольнуло.

Он медленно сел на край кровати. Глаза неотрывно смотрели на них.

Семён спал спокойно, крепко удерживая жену.

Алёна была полностью расслаблена. Принимала объятия. Даже во сне не отстранялась.

Мысли в голове мешались.

Ощущения рвались между вспышками ревности, злости, возбуждения и чем-то ещё, для чего пока не было слов.

Николай резко поднялся.

Накинул шорты с пола.

Без лишних движений вышел из комнаты.

Прошёл в ванную, закрыл дверь.

Включил душ, встав под холодные струи.

Вода текла по телу, но не снимала ни напряжения в груди, ни внутреннего жара.

В голове вспыхивали сцены ночи — обрывками, рвано.

То, как она сама тянулась к нему. Как стонала, когда он входил в неё. Как принимала его снова и снова.

Как он лежал рядом и позволял этому случиться.

Николай сжал зубы.

Прошлой жизни больше не существовало.

Эта ночь всё изменила.

И что теперь с этим делать — он не знал.

Пока знал одно: в комнату он не готов был вернуться. Ещё не сейчас.

Николай стоял под душем дольше, чем собирался.

Вода текла по телу, но холод не сбивал ни напряжения в груди, ни рваных мыслей в голове.

Сцены ночи вспыхивали, перемежаясь с картиной, что он увидел утром на кровати.

В какой-то момент он даже не заметил, сколько прошло времени.

Когда, наконец, выключил воду и потянулся за полотенцем, в доме уже слышались звуки.

Приоткрытая дверь в ванную донесла до него обрывки голосов.

Женский — взволнованный, высокий. Алёны.

— Да, Настя... Конечно... ты уже едешь? Серьёзно? На полпути?

Пауза.

— Хорошо, конечно, ждём... Давай, давай!

Следом — более глухой, мужской. Голос Семёна.

— Кто это? Что случилось?

— Подруга... — Алёна почти шептала, но в её голосе явственно слышалось напряжение. — Она едет... Уже почти здесь...

— Чёрт... — коротко бросил Семён. — Ладно, я быстро.

Зазвучали шаги. Скрипнула кровать. Шорох одежды.

Николай вытерся, натянул шорты, открыл дверь.

Когда вышел в коридор, в спальне уже царила суета.

Семён, почти полностью одетый, застёгивал рубашку на ходу.

Алёна в одной майке и трусиках уже мчалась к ванной, на бегу стягивая с себя майку. Грудь, припухшая после ночи, колыхнулась в движении.

— Быстро в душ, быстро... — бормотала она себе под нос, даже не заметив, что Николай стоит в дверях.

Семён мельком бросил взгляд на Николая. Взгляд был короткий, оценивающий.

— Потом поговорим, — глухо сказал он.

Алёна юркнула в ванную, захлопнула за собой дверь.

В коридоре на секунду повисла напряжённая тишина.

Из ванной слышался шум душа, обрывки плеска.

Николай стоял у стены, полотенце всё ещё сжимал в руке.

Семён краем глаза посмотрел на Николая.

— Всё нормально, — проговорил негромко. Голос был ровным, почти будничным. — Я ухожу.

Помолчал, застегнул рукава.

— Не буду мешать. Думаю... сами разберётесь.

Николай молчал.

— До вечера... или как получится.

Накинул на плечо куртку, прошёл мимо.

Остановился на секунду у выхода.

Больше не сказав ни слова, открыл дверь и вышел.

В доме снова повисла вязкая тишина.

Через несколько секунд Николай услышал, как щёлкнул выключатель в ванной.

Шорох. Скрип открывающейся двери.

Алёна вышла.

Волосы ещё мокрые, тёмными прядями прилипали к плечам. На теле — только завернутое в спешке полотенце, скомканное на груди.

Оно едва доходило до середины бёдер. Из-под ткани всё ещё угадывались очертания груди, соски проступали сквозь влажную ткань.

Щёки пылали. Дыхание было частым, неровным.

Алёна замерла, увидев Николая.

На секунду повисла полная тишина.

Глаза встретились.

В её взгляде читалась усталость, тревога, что-то похожее на вину.

Взгляд Николая оставался тяжёлым, но спокойным.

Ни один из них не заговорил первым.

Алёна сжала пальцами край полотенца на груди.

Сделала неуверенный шаг в сторону спальни, но тут же остановилась.

— Коля... — голос дрогнул. — Я...

Она запнулась.

Николай молчал.

В груди всё ещё тяжело стучало сердце, но в голове была странная пустота.

Слова не шли.

Он просто смотрел на неё.

Пауза затянулась.

В груди у Николая всё ещё стучало, но первым он не стал поднимать тему ночи.

Голос прозвучал чуть глуховато, но ровно:

— Ты сказала... Настя едет?

Алёна вздрогнула. Медленно кивнула.

— Да... — голос дрогнул. — Звонила... уже почти доехала. Минут через двадцать будет.

Николай кивнул.

— Встречать на дороге будем? Или сама найдёт?

Алёна с трудом подняла взгляд. В глазах всё ещё стояла тревога.

— Она знает дорогу... уже была у нас. Думаю, сама дойдёт. Я только быстро переоденусь...

Сделала неуверенный шаг в сторону спальни.

Николай чуть отступил в сторону, давая ей пройти.

— Ладно, — коротко бросил он. — Тогда... позавтракаем все вместе.

Голос был суховат, но не колючий.

Алёна снова кивнула.

— Да... хорошо... — почти шёпотом.

Ушла в спальню.

Николай остался в коридоре.

В груди по-прежнему гулко стучало, но внешне он сохранял спокойствие.

Разговор о ночи не состоялся. Пока.

Но он понимал: эта пауза — временная.

И рано или поздно к ней всё равно придётся вернуться.