Эта история, которая положила начало красивому роману, сейчас только начинается.

Карина. Красивое имя, мое любимое. Одно из немногих имен, которые возбуждают сами по себе магической вибрацией своего звучания.

Когда она в первый раз назвала его, я видел только ее глаза. Корпоратив. Пейнтбол. Девушка в маске и камуфляже. Потом — только лицо. Серо-зелёные глаза, в которых бегали чертики. Она недавно начала работу в одной из моих компаний. Кажется, я даже видел её в офисе, когда приходил к их директору. Блин. Кажется, это новая секретарша. Она встречала меня, я шёл за ней по лестнице. Полные ножки. Толстая щиколотка. Я почувствовал некоторое разочарование, но телефон все-таки взял, так на всякий случай. Возможно, я захочу себя побаловать коротким и ни к чему не обязывающим приключением.

Через пару дней, от нечего делать, я написал ей. Не сказать, что был сильно зацеплен — просто было скучно. Ну не срослось у нее с ножками, но как говорил один мой знакомый поляк развратник - «але ножки по боках». Она кажется миленькая, свеженькая молодая легко идет на контакт. Да и вообще, я же не собираюсь с ней встречаться всерьёз. Но на один вечер — почему бы и нет. Для коллекции. Всё-таки что-то в ней было, и хотелось добить картинку, закрыть её как главу. Она сама предложила: “Забери меня с автобусной остановки, мне будет приятно”.

Конечно. Заберу.

Мой чёрный, тонированный внедорожник медленно притормозил у серой остановки с облупленным козырьком. Я ждал увидеть картинку, которую нарисовало мое воображение — ту, что запомнилась со спины: полные бёдра, короткие ножки, тяжёлая щиколотка. Зато молоденькая, доступная, готовая к легкому флирту.

И вот — первый шок. Это она. И не она.

Девушка с пейнтбола — та самая, с маской и зелёными глазами, где в зрачках бегали черти. Но не секретарша, вернее, не та девушка о которой я думал. На ней платье — короткое, чёрное, струящееся. Прямые русые волосы струятся по точеным плечикам. И главное- её ноги! Черт возьми, это не просто очень красивые ноги. Это что-то бесконечно длинное, фантастически стройное и абсолютно неуместное в той первой картинке, которую я зачем-то себе нафантазировал. Никаких толстых щиколоток. Длинные, спортивные, идеально созданные природой - венец творения. Походка — будто идёт не ко мне, а по подиуму. Карина села в машину легко, небрежно, и посмотрела прямо в меня — тем самым взглядом, как тогда на пейнтболе - с веселыми чертиками в ее ведьминских глазах. Яне могу оторвать глаз от тебя - слова из песни уместны как никогда раньше.

Изначально для этой встречи был забронирован мой привычный вариант — ресторан с лаунджем, рассчитанный на такие встречи. Проверенное место: мягкий свет, кальян, глубокие диваны, музыка, которая глушит посторонние разговоры, и атмосфера, располагающая к медленному, плавному сближению. Там можно расслабиться самому и незаметно расслабить девушку. И, конечно, большая тёмная парковка за зданием — идеальный завершающий аккорд. В комплекте с моей чёрной, тонированной машиной это обычно работает безотказно. В большинстве случаев такие вечера заканчиваются как минимум минетом от новой знакомой — в полумраке салона, под приятную музыку, дыхание кондиционера и мои пальцы на её затылке.

Но сейчас всё иначе. Все совсем по другому, черт побери. Принцесса, супер модель, которая материализовалась рядом со мной как фея из сказки.

Она ломает все первоначальные планы. Эта девочка с бесконечными ногами не вписывается в сценарий “минет в тачке и расходимся”. Слишком яркая, слишком неуловимая, слишком прекрасная. Чувствую — если сейчас сыграю по шаблону, потеряю ее интерес к себе уже через полчаса. Поэтому я быстро решаю все изменить диаметрально противоположно. Без лишней суеты, меняю адрес в навигаторе. Решаю посмотреть, как она будет вести себя, если поместить ее в совершенно другую обстановку.

Мы едем в один из лучших ресторанов города, наверное, самый лучший. Маленький, камерный, без вывески — только латунная табличка у входа и охрана, которая знает меня в лицо. Очень стильное место, где каждая деталь — от интерьера стен до звучания льда в бокале — говорит о вкусе, статусе и деньгах. Наверное, самый дорогой ресторан в городе, но деньги тут — не главное. Это пространство сделано с душой. Для своих, только для своих.

Я лично знаком с хозяином. Для него этот ресторан — любимое хобби, совсем не про бизнес. Настоящий гурман, он давно построил империю на логистике и теперь развлекается: самолёты под его контролем доставляют морепродукты со всего мира, без заморозки, напрямую на кухни лучших ресторанов страны. Естественно, что здесь всё самое свежее. Настолько, что официанты не всегда знают, что сегодня будет в меню — шеф придумывает его заново каждый день, исходя из утренней поставки и выбора владельца.

Я выбрал это место не случайно. Карина пока молчит, но я ощущаю её внимательный взгляд. Она видит уровень, чувствует вкус роскоши, и, похоже, ей это нравится. Её чуть приоткрытые губы, неспешные движения пальцев по ножке бокала, лёгкое покачивание ноги — всё говорит о том, что она приятно шокирована, но виду не подает.

Ужин был прекрасен. Устрицы на льду, с тонким ароматом моря, винтажное белое вино, идеально подходящие по выбор блюд. Всё, как я хотел, впечатление произведено.

Я сразу понял, что она впервые в таком месте, в принципе, в заведении такого уровня. Позже она сама призналась, что это так, что и устрицы попробовала впервые. Но ни один её жест, ни один взгляд, ни одна реакция не выдали ни малейшей неуверенности. Карина вела себя так, будто ужинала здесь каждую пятницу после элитного спортклуба и массажного кабинета. Не было этих скованных и жеманных “ой, а как это есть”, никакой позы, в попытке скрыть неуверенность. Только изящное движение рукой, короткий взгляд и чуть приподнятый подбородок. Словно она позволяет этому ресторану и всем в нем присутствующим быть достойным её визита.

Я наблюдал за ней с любопытством и с нарастающим внутренним уважением. Да, эта девушка не просто красавица, не только умна и умеет себя подать, у неё есть стержень. Это тот редкий тип женской уверенности, который не достигается упражнением. Это врожденное, как связь с древними женскими божествами, чистая энергия.

Ужин прошёл прекрасно. Лёгкий, насыщенный, без лишних слов. Я любовался ей весь вечер — не нагло, не голодно, а с тем особенным вниманием и восхищением, которое возникает только тогда, когда понимаешь: перед тобой не просто очень красивая девушка, это какое-то особое явление в твоей жизни, это не просто так.

И вот мы идём к машине, медленно, не спеша. Воздух между нами вибрирует, будто натянутая струна. В нём всё — и лёгкость вина, и вкус соли на губах, и то напряжение, которое нарастало всё это время, ни разу не прорвавшись наружу. Я не знаю, что будет дальше, и ловлю себя на мысли, что не уверен даже, что хочу знать.

Мы останавливаемся у машины. Она смотрит на меня, прямо, спокойно, как будто ждёт чего-то, как будто заранее знает все, что произойдет. И вот — взгляд в глаза, секунда тишины, наши губы встречаются. Я тону в этом поцелуе, растворяются без мыслей, без плана. Только вкус, только дыхание, мягкость её губ, игра языка, первое прикосновение. Всё вокруг исчезает. Остались только мы — и этот момент, который не нужно и невозможно объяснить.

Я открываю ей дверь и мы садимся в машину. Дверь захлопывается, и с ней — весь внешний мир. Остались только мы, горячее дыхание, глухая тишина салона и вибрации нарастающей закипающей страсти. Поцелуи продолжаются, становятся другими — глубже, голоднее. Она прижимается ко мне, и я отвечаю, мое тело чувствует ее тепло, ее энергию. Мои руки на её теле, сквозь платье, потом под ним. Ладони скользят по талии, бедрам, и, наконец, касаются груди — маленькая, но удивительно упругая и чувствительная. Карина тихо выдыхает мне в губы, чуть выгибается, как дикая кошка, будто подставляя себя под мои руки. Я тянусь ниже, к её бедру, скольжу под платье. Пальцы на секунду касаются края трусиков, и я уже почти там — но тут она останавливает меня. Не грубо, но твердо, без игры - как будто говорит - еще не время. Она не говорит ни слова, но вся её поза, вся энергия — “пока нет”.

И в этот момент — её рука, маленькая, изящная, но уверенная. Спокойно, точно, она скользит по моему бедру, и вдруг сжимает мой стояк через ткань брюк. Словно проверяет, исследует, взвешивает. Лёгкое движение — и я чувствую, как сердце пропускает удар. Она улыбается краешком губ, но не даёт продолжения. Не расстёгивает ремень, не освобождает моего бойца - просто держит его в руке через ткань брюк.

В тот вечер я просто отвёз её домой. Без финала, без попыток дожать, без игры на грани — просто проводил. Сдержанно поцеловал на прощание, почти спокойно, хотя внутри всё кипело.

На следующий день началась наша переписка - с намёками, с ощущением, что что-то между нами уже происходит. К вечеру я пишу: “Отмечаю тренировку. Хочешь — заберу, поужинаем?” Ответ приходит почти сразу, как будто именно этого она ждала - конечно она соглашается. Я приезжаю с букетом — огромным, почти нелепым, из желтых роз, как оказалось - ее любимые. Она смеётся, принимая его, и смотрит на меня этим своим хитрым взглядом, в котором уже есть ожидание продолжения. Ужин снова лёгкий, почти фоновый, как будто мы оба ждём его завершения. После — мы опять в машине, на этот раз уже на заднем сидении. Пространство замыкается и начинается то, ради чего мы встретились.

Поцелуи на грани безумия. Жадные, голодные, с прикусыванием губ, с руками, теряющимися в волосах, с дыханием, которое сбивается, как у загнанных. Я трогаю её везде — шея, грудь, бедра, животик, под платьем, внутренняя поверхность бёдер. Её трусики мокрые насквозь, я это чувствую пальцами, чувствую всей рукой, когда сжимаю её между ног. Но внутрь она не пускает. Позже, когда мы уже перепробовали почти всё, она скажет: “Я вообще не люблю пальцы в себе”. И это многое объяснит. А сейчас — просто поцелуи, до дрожи, до безумия. Мы трёмся друг о друга, словно не можем насытиться. Её рука снова там, где была в прошлый раз, но теперь она идёт дальше - расстегивает ремень. Ее нежные пальчики сжимают мой член, играют, исследуют, доводят до точки кипения. Я уже почти теряю контроль, тело трясет, хочу ее безумно.

Любую другую я бы давно уже взял за волосы, наклонил к члену и дал ей то, чего она жаждет. Но это — не тот случай. Тут другая игра. Карина не из тех, кого берут так просто.

Этот вечер опять закончился. Без финала. Без разрядки. Мы задержались на заднем сиденье дольше, чем было разумно — поцелуи, её ладони, мои пальцы, дыхание, влажные следы на коже и ткани, но в итоге — я проводил ее домой, как и в первый раз. Лёгкая, чуть растрёпанная, с этой своей полуулыбкой, в которой и обещание, и вызов. Я сажусь за руль в бешеном напряжении, с пульсирующим членом и ощущением, что меня в который раз остановили в шаге от разрядки. И я понимаю: Карина умеет уходить красиво.

Потом была неделя жаркой переписки. Я был в командировке — другая страна, встречи, перелёты, переговоры — всё как обычно. Но только в этот раз каждый вечер превращался в ритуал. Она писала поздно. Вслепую. Иногда просто одно слово: тебе — и дальше фото, не пошлое, но безумно возбуждающее. Или голосовое, короткое, с шёпотом, где она произносит моё имя, растягивая гласные, будто облизывает его языком, я просто сходил с ума.

Наши диалоги ночью — как прикосновения сквозь ткань. Я ловил её слова, жадно, как пальцы ловят тепло тела, которого рядом нет. Мы заводили друг друга фразами, признаниями, описаниями фантазий, порой такими откровенными, что я ловил себя на том, как сжимаю телефон в руке и замираю, потому что не могу пошевелиться — настолько я был возбуждён. Она умела держать ритм. Знала, когда исчезнуть на несколько часов. Когда прислать одно грязное слово. Когда написать “я представляю, как ты трогаешь меня сейчас”. Она точно чувствовала, где та граница между пошлостью и страстью, контролем и безумием. И с каждым сообщением тянула меня за собой всё глубже.

Я не спал ночами. Я хотел её до боли.

Вернувшись из командировки, я сразу пригласил её поехать в Одессу. Просто написал: “Хочешь поехать со мной в Одессу на эти выходные?” — без пояснений, без лишних слов. Карина ответила коротко: “Да.” И этого было достаточно.

Я очень люблю этот город. В нём есть всё: море, вино, беззастенчивое южное солнце, и какая-то особая, лениво-эротичная вибрация, которую невозможно объяснить — только почувствовать. Я знал, куда еду и ехал туда далеко не в первый раз.

Отель — заказан заранее. Шикарный, самый лучший в городе. Высокие потолки, белоснежные простыни, панорамный вид на море, дорогая тишина. Я не уточнял детали, Она не спрашивала, номер естественно один на двоих. Всё было понятно без слов.

Дорога... Я никогда так долго не ехал. Не потому что далеко, а потому что мы не могли ехать больше сорока минут подряд, не сорвавшись. Каждые полчаса — остановка. Поцелуи. Безумные, жадные, с ногтями в спине, с её рукой в моих волосах, с моими пальцами на её шее, по бокам, под платьем. Иногда она садилась ко мне на колени прямо за рулём — не для секса, просто чтобы прижаться, поцеловать, сжать мой стояк сквозь джинсы и шепнуть что-то, от чего я не мог дышать. Это была пытка и восторг.

К вечеру — красивый ужин в ресторане на берегу. Всё по сценарию: вино, еда, мягкий свет. Она — в темно синем платье, открытые плечи, волосы распущены, на губах вино и смех. Мы разговариваем — легко, как будто знаем друг друга годами, и при этом между каждой фразой висит напряжение, которое можно разрезать ножом. В её взгляде снова этот вызов, и обещание, и что-то новое, чего я пока не понимаю.

Я всё ещё не понимаю сценария, не могу его себе представить, да и не хочу. Будем импровизировать.

Карина улыбается. Говорит:

— А где мой номер, где я живу?

Как бы шутка. Как бы невинно. Но мы оба знаем, что вариантов нет, номер у нас один, как и кровать одна.

— Сейчас узнаешь, — отвечаю.

Я достаю телефон, нажимаю play. Звучит трек — чувственный, с густым ритмом, почти как дыхание. Он тут же подхватывается колонкой. Музыка наполняет номер. В ней — всё: лёгкость вина, тепло её ладоней, жар поцелуев в дороге. Мы начинаем танцевать. Без слов, без шагов. Просто двигаемся под музыку. Медленно. Близко. Её тело скользит вдоль моего, она касается плеча, шеи, живота. Я чувствую, как напрягается каждая мышца, как уходит контроль. Танец превращается в игру. То приближается, то отдаляется, смотрит снизу вверх, прикусывает губу. Платье чуть приоткрывается при каждом повороте, оголяя бедро. Я кладу руки ей на талию, на спину, скольжу вниз. Она не отстраняется. Наоборот — подается навстречу. В её взгляде нет ни сомнения, ни спешки. Она здесь и сейчас, со мной. Полностью. Поцелуи сначала медленные. Почти осторожные. Как будто мы снова знакомимся — языками, дыханием, кончиками губ. Она тянется ко мне мягко, плавно, и я отвечаю тем же, удерживая этот ритм, не спеша.

Руки начинают скользить по телу. Мои — по её талии, по спине, по оголённой коже бёдер, между лопаток, под ткань. Её — по моей груди, по шее, к поясу. Мы танцуем, и каждый поцелуй становится всё глубже, чувственнее и жарче. Жар постепенно окутывает нас. Накрывает, как плотно натянутое одеяло из воздуха, электричества, запаха кожи, вина и наших вибраций. Я чувствую, как её соски твердеют под моими пальцами, как она прижимается животом к моей эрекции, будто сама провоцирует, дразнит, выжимает терпение. Во мне уже давно пылает пожар, и всё же я не могу прервать этот танец. Не могу сорваться, не могу рвануть вперёд, как хотелось бы. В этом вечере — своя музыка. Своё течение. И оно уводит нас всё дальше, трек за треком. Один за другим они льются из колонки, медленные, чувственные, почти ритуальные. Это уже не просто танец - это предвкушение. Растянутое, мучительное, прекрасное. Я чувствую, как мои пальцы скользят по влажной от жара спине, как её бёдра двигаются в такт, и в этой гармонии всё слишком правильно, чтобы нарушать её сейчас. Я целую её. Сначала губы, потом шею — медленно, с нажимом, чувствуя, как под кожей вибрирует её пульс. Плечи. Ключица. Я опускаюсь ниже, прикусываю, оставляю короткие влажные следы, язык скользит по её коже, как будто рисует маршрут туда, куда нам вскоре предстоит отправиться. Медленно стягиваю с неё платье. Не торопясь, наслаждаясь каждым миллиметром открывающейся кожи. Оно сползает вниз легко, как вторая кожа, оголяя грудь. Маленькие, аккуратные, как будто вылепленные рукой скульптора. Сосочки — нежные, но уже твёрдые, будто ждут меня. Я накрываю их губами, поочерёдно, с жадным удовольствием, слегка втягиваю в рот, чувствую, как она замирает в ответ.

Руки скользят по её спине, обхватывают бёдра, и я сжимаю её попку — ту самую, которая сводила с ума ещё в первый вечер. Упругая, крепкая и в тоже время - женственная, идеальная. Я прижимаю её к себе, плотно, резко, не оставляя пространства между нами. И она ощущает и чувствует. Всё. Там, где уже пульсирует. Там, где жар распирает, как перед разрядкой. Там, где тело требует именно того, что стремится дать ее тело.

Я подхватываю её на руки — легко, как перышко. Она чуть вскрикивает, смеётся, сжимается в моих руках, и я чувствую, как её тело дрожит от предвкушения. Несу к кровати и бросаю — мягко, но с напором, будто ставлю точку в этом долгом танце. Платье уже где-то на полу. Я наклоняюсь, стягиваю с неё трусики — они мокрые, как после купания, липнут к коже, тянутся, как шёлк, насыщенный её соком. И вот она — передо мной. Её киска. Влажная, пульсирующая, гладкая, аккуратная, как у девочки. Губки приоткрыты, блестят, будто зовут. Я опускаюсь. Не торопясь. Медленно. Без суеты. Мой язык касается её — и она выгибается. Я впиваюсь в неё, жадно, уверенно, с первой секунды зная, чего хочу. Скользящий вверх-вниз, по складкам, по клитору, между губок. Я чувствую, как её тело отзывается: дрожь, стоны, пальцы в моих волосах. Она становится горячее, влажнее, текучей, как лава. Я наслаждаюсь ее вкусом, каждой ее реакцией. И продолжаю, не останавливаясь, впиваясь в этот потрясающе вкусный, созревший именно для меня плод. Я быстро избавляюсь от одежды — скидываю всё, как мешающее, как ненужное. Кожа в жару, пульс в висках. Короткая возня с презервативом — автоматическое движение, не отвлекающее ни на секунду. Я снова над ней. Карина лежит на спине, её фантастические стройные ножки раскинуты, чуть шире, как будто приглашает меня. Головка касается её влажных лепестков. И замирает. Тот самый момент — граница, где заканчивается фантазия и начинается наша новая реальность. И вот он — этот миг. Проникновение. Сильно. Мощно. Медленно, но не мягко. Я вхожу в неё, как клинок в ножны. До конца. До предела.

Она узкая. Горячая. Там внутри — как будто мир сжимается вокруг меня.

Я чувствую — эта киска создана для моего члена. Идеально. Как перчатка, сшитая точно по руке. Как замочная скважина, подогнанная под единственный ключ. Каждое движение ощущается всем телом — скольжение, сжатие, дрожь. Карина стонет. Не игриво, не красиво. Громко. Грубо. Животно. В этом стоне — всё: шок, удовольствие, отдача. Что-то первобытное вырывается из неё, и я понимаю: сейчас мы не люди. Сейчас мы тела. Инстинкты. Энергия. И я хочу взять её полностью. Я замираю внутри нее, войдя полностью до основания. Не двигаюсь — просто чувствую.

Головка члена касается чего-то... живого.

Не просто тепло, не просто влажность. Там, в самой глубине, что-то откликается. Как будто её киска не просто принимает, а встречает. Целует. Обхватывает. Мягко, пульсирующе. Почти как губы. Неожиданно нежно, почти трепетно, несмотря на то, как жёстко я вошёл. Я замираю, держусь из последних сил, растягиваю удовольствие. Хочу запомнить этот момент. Не потерять это ощущение.

Мой член — как в вакууме, в живом обхвате, который не отпускает, не давит, а держит именно так, как нужно. Как будто всё внутри неё создано под меня.

Я смотрю на неё. Карина дышит тяжело, глаза прикрыты, губы приоткрыты. Она не говорит ни слова — всё уже сказано её телом.

Я начинаю двигаться. Сильно. Мощно. На всю длину, от основания до самой головки. Ритмично, тяжело, с каждым толчком вырывая из неё звук — стоны, вздохи, бессвязные слова. И вдруг — я чувствую, как её тело сжимается. Резко, импульсно, будто волна проходит сквозь неё. Её спина выгибается, пальцы сжимаются в простыню, ноги дрожат. Первый оргазм накрывает её, как взрыв — быстрый, настоящий, без подготовки. Она кончает, взрывается, с криком и дрожью по всему телу. Так кончает только женщина, которая не притворяется. Не играет. Не контролирует. Просто растворяется в ощущениях. Я ощущаю это каждой клеткой. Её внутренние стенки сжимаются, как будто хотят оставить меня в себе навсегда.

Я больше не сдерживаюсь, закидываю её ноги себе на плечи. Резко. Уверенно. И начинаю брать её ещё сильнее. Глубже. С каждым толчком чувствую, как врезаюсь в самое дно, как головка члена касается матки, пытаясь войти еще глубже. Я трахаю её на всю длину, без остатка. До конца. До боли. До стонов, которые становятся криками. Её тело подо мной — как инструмент, на котором я играю самую первобытную, самую дикую, изначальную мелодию. Наши тела движутся в едином ритме, как будто слиты в одном дыхании, в одном импульсе. Я уже не различаю, где заканчивается она и начинаюсь я. Влажная, горячая, пульсирующая плоть — всё это превращается в единое существо, движимое только страстью.

Её ногти впиваются мне в спину, я нависаю над ней, вбиваюсь всё глубже, сильнее, без остатка. Её стоны срываются с губ, сливаются с моими тяжёлыми выдохами. Всё внутри сжимается, нарастает, дрожит и пульсирует.

И вот — взрыв. Наши тела сотрясает волна. Мощная, срывающая крышу. Мы больше не сдерживаемся. Не играем. Не контролируем. Мы оба кончаем — вместе. Как будто пролетаем сквозь какое-то внутреннее небо и улетаем куда-то — далеко, как будто в этот момент рождается новая Вселенная.

Только дыхание. Только кожа к коже. И понимание, что то, что произошло — не просто секс. Это было что-то большее. Слияние, наше полное единение, и теперь оно уже навсегда с нами.

Мы тихо целуемся. Без слов, без напряжения. Просто губы — мягкие, влажные, спокойные. Я всё ещё в ней. Мой член внутри, пульсирует вместе с её телом, как будто не желает отпускать. Мы оба только что испытали один из самых мощных оргазмов в жизни, но страсть не уходит. Она только возрастает, как созревающий плод.

Я всё ещё твёрд, кажется еще тверже, чем раньше. И я по-прежнему хочу её, нет, гораздо сильнее.

Я переворачиваюсь на спину, увлекая её за собой. Карина следует за движением легко, без сопротивления. Оказавшись сверху, она садится на меня, удерживая член в себе, как будто это часть ее тела.

И начинается танец, волшебный танец слияния наших тел.

Я лежу, смотрю на неё и не могу оторваться. Её грудь — с острыми, каменными сосочками, которые словно протыкают воздух, дрожит и упруго подпрыгивает в такт её движениям. Волосы разметались по плечам и спине, прилипли к шее, щекочут мою грудь. Её рот приоткрыт, из него вырываются стоны — короткие, с хрипотцой, настоящие.

Движения её бёдер — не спешные, но точные и очень гармоничные. Она крутит тазом, скользит по всей длине, то уходит вверх почти до выхода, то садится до самого конца, глубоко, с остановкой, будто фиксирует внутри себя моё горячее твердое пульсирующее присутствие.

Я чувствую, как она владеет моментом, как наслаждается им, пьет свое удовольствие до дна. И мне остаётся только смотреть, трогать, вдыхать, наслаждаться волной нашего экстаза и хотеть её ещё. Я сжимаю её попку — крепко, с жадностью, сжав пальцами упругую плоть, будто хочу впиться в неё навсегда. Тяну на себя, задаю ритм, мне хочется большего, хочу полностью быть в ней. Карина вздрагивает, но не сопротивляется — наоборот, откликается, подается вниз, и я начинаю насаживать её на свой член. С каждым движением — сильнее. Глубже. До предела. До самой матки. Она стонет, почти кричит, выгибается, но держится, садится до конца, прожимаясь так плотно, что у меня перехватывает дыхание. Её пальцы на моей груди, ногти впиваются в кожу, ее тело дрожит. Я смотрю вверх — на неё, обнажённую, сияющую в тусклом свете, как статуя страсти, как дикая богиня. Мой член внутри неё — как оружие, как проводник между нашими мирами.

И вот снова — волна экстаза, накрывающая нас с головой. Оргазм. Взрыв. Не просто разрядка — разрушение границ. Я теряюсь в ней. Растворяюсь. Сливаемся в одном пульсе, одном крике, одном горячем финале.

Продолжение следует.