Молчание, повисшее за ужином, было густым и липким, как кисель. Оно давило на уши, на виски, заставляя проглатывать куски жареной курицы с усилием, будто они были из картона. Говорил только Егор. Он сыпал байками из своих поездок, смешными случаями из жизни коллег, пытаясь разрядить обстановку. Его усилия были такими же мощными и прямолинейными, как он сам, и так же бесполезными против этой стены взаимного стыда и возбуждения.

Леша молчал, уставившись в тарелку, но видел всё. Видел, как Зина сидит, сгорбившись, будто стараясь стать меньше, но каждый ее мускул был напряжен, как струна. Видел, как она украдкой, под предлогом поправить салфетку, проводит пальцем по краю бокала, и этот жест был до неприличия эротичным. Видел, как ее взгляд скользит по мощным предплечьям Егора, по его шее, и задерживается там на долю секунды дольше, чем положено. Она вся была одним большим, сладким, немым воплем: «Возьми меня». И как мог противиться этому Егор, этот секс-самурай, для которого желание женщины было прямым приказом? Да и с дороги, как он оправдывался позже, нужно было снять напряжение. Леша понимал это напряжение лучше кого бы то ни было. Оно сидело и в нем, холодным червяком, который то сжимался в комок стыда, то разогревался до белого каления дикой, извращенной ревностью.

Ночь приближалась не по часам, а по пульсу, который стучал в висках всё чаще и громче. Алексей чувствовал ее приближение кожей. Он сидел за столом, делая вид, что пьет кофе, и в сотый раз прокручивал в голове один и тот же вопрос: а правильно ли он поступает? Может, всё это - чудовищная ошибка? Не проще ли сейчас встать, достать из кошелька пару тысяч, вежливо, но твердо сказать: «Егор, спасибо, но на сегодня хватит. Вот, найди себе гостиницу». Выпроводить этого могучего самца из своего дома, вымести следы его присутствия, запереть дверь и остаться наедине с Зиной. Обнять ее, прижать к себе и попытаться вернуть всё как было. Вернуть ту Зину, которая была только его.

Но тут же в голову лезла другая мысль, колючая и ядовитая, а вдруг она уже не вернется? Вдруг, попробовав этого крепкого орешка, она больше не захочет пресных сухарей их брачной постели? Вдруг она, эта тихая, консервативная Зина, уже влюбилась в его наглость, его силу, его физическое превосходство? И тогда он, Алексей, останется не лидером, разрешившим жене немного пошалить, а просто рогоносцем, которого терпят из жалости. «Как ты скажешь, так и будет». Эти слова Зины, произнесенные вечером, звенели в ушах, как набат. Это был не вопрос, не просьба. Это был страшный, тотальный перенос ответственности. Это он, Алексей, сделал выбор. Это он превратил свою дорогую, никем не опороченную женщину в ту самую, с которой когда-то выбирал обои в спальню и спорил, кашу какого производителя лучше брать Костику, в похотливую самку, которая отдается в их же постели мужику с огромным членом. Да, черт возьми, член у него был большой. С этим нельзя было спорить. Это был факт, такой же неоспоримый, как закон тяготения.

— Ну, пора ложиться спать, - раздался бархатный голос Егора, прерывая его мучительные размышления. Леша вздрогнул. Егор смотрел на него, попивая виски. - Как ляжем?

Леша перевел взгляд на Зину. Она сидела, опустив глаза, но он видел, как вздрагивают ее ресницы. Она ждала. Вся ее поза выражала покорность и то самое, тлеющее желание.

— Как муж скажет, так и ляжем, - тихо, но четко произнесла она и подняла на него глаза.

И в этом взгляде было всё, и стыд, и вина, и попытка загладить свою утреннюю измену до его прихода, и самое главное неугасаемый огонь того самого желания, ради которого всё и затевалось. Она хотела этого. Хотела обоих. Хотела продолжения этого безумия. Леша почувствовал, как по его телу разливается знакомое, пьянящее тепло. Черт возьми, да он и сам этого хотел! Эта гремучая смесь из ревности, унижения и азарта была самым сильным наркотиком, который он когда-либо пробовал.

— Все вместе, наверное, - выдавил он из себя, стараясь, чтобы голос не дрожал. - А дальше посмотрим.

— Ну, пойдём! - Егор легко вскочил с места, словно они собирались не в спальню, а на веселую вечеринку.

Его раскованность, его хозяйское поведение в чужом доме поначалу задевали Алексея. Это смещало его с позиции лидера, альфа-самца в своей же берлоге. Но странным образом, именно эта наглость и делала возможным всё происходящее. Слишком уж Зина была консервативна. Под напором такого как Егор, такого прямого и уверенного, она ломалась, таяла, сдавала все свои моральные укрепления. Без его напора она бы никогда не согласилась ни на что подобное. И в этом была какая-то извращенная логика. Леша был последним, кто пошел в душ. Пока он стоял под горячими струями, пытаясь смыть с себя нервный пот и липкий страх, его разъедала одна мысль, а что, если прямо сейчас, пока он здесь, Егор уже начал? Что, если он слышит сквозь шум воды не собственное дыхание, а их приглушенные стоны? Он торопливо, почти срывая кожу, вытерся полотенцем и, со стоящим членом, который, казалось, жил своей собственной, независимой от мозга жизнью, вошел в спальню.

Картина, предстающая перед ним, снова обожгла, как раскаленным железом. Егор полулежал на кровати, облокотившись на подушки, как султан на диване. А Зина, его Зина, расположившись у его ног, сосала его крупный налитый кровью член. Не так, как это делала утром, украдкой и испуганно. Нет. Теперь она делала это с каким-то сосредоточенным, почти профессиональным усердием. Она глубоко погружала в себя его крупный, с массивной головкой член, ее руки лежали на его бедрах, а его ладонь блуждала между ее ног, и Леша видел, что пальцы Егора блестят от ее влаги. Леша, сгорая от смешанного чувства ярости и невероятного возбуждения, молча прилег с краешку кровати. Егор даже не пошевелился, чтобы уступить ему место. Так и получилось, что они с женой оказались по разные стороны от этого мускулистого тела.

— Ой, как хорошо ты это делаешь, Зин, - с одобрением в голосе промурчал Егор. - Давай-ка я сзади.

Пока Егор обходил кровать, Леша, движимый внезапным импульсом, быстро переместился на его место, в центр. На свое законное место. Зина, понимая, что происходит, послушно выгнулась перед Егором раком, и ее теплый, влажный ротик принял его член. В тот же миг Леша почувствовал, как к ее спине прижалось тело Егора, этот легкий толчок ни счем нельзя было перепутать, он услышал его тихий, удовлетворенный вздох, когда он вошел в нее. Свет был включен, и Алексей мог видеть каждую эмоцию на лице жены. Сначала легкая гримаса боли или чрезмерной полноты ощущений, когда Егор заполнил ее. Потом ее глаза закрылись, и все ее существо сосредоточилось на двух точках, на члене мужа во рту и на члене любовника внутри. Ее голова начала ритмично двигаться, и это движение было неотделимо от толчков Егора. Леша не выдержал долго. Вид ее закатившихся глаз, ее сдавленные стоны, которые он чувствовал своим членом, все это свело его с ума. Он кончил, судорожно вцепившись в ее волосы.

Зина приподнялась, ее губы были влажными и распухшими. Они начали целоваться, жарко, по звериному. И в этот миг Леша открыл глаза и увидел ее лицо вблизи. Оно было искажено гримасой высшего наслаждения, глаза закатились, а в его рот лились те самые стоны, которые вызывал в ней другой мужчина. Она слегка билась о него в такт мощным толчкам Егора.

— Оставь нас, пожалуйста, я не могу так кончить, - вдруг выдохнула она, отрываясь от его губ.

Леша, оглушенный этой просьбой, послушно встал и вышел на кухню. Он сел на стул и закурил, слушая, как за стеной нарастает ее стон, переходящий в сдавленный визг. Это продолжалось долго. Минут пятнадцать, а может, и все двадцать. И вот наконец раздался протяжный, срывающийся, почти животный крик, который он узнал это был ее оргазм, ее пик и сигнал для гего. Он зашел в комнату. Егор стоял над ней, она лежала на животе, вся мокрая, ее спина вздымалась от тяжелого дыхания. И Леша увидел, как Егор кончает ей на спину, оставляя белые, густые полосы на ее коже. И снова, к своему удивлению и ужасу, Леша почувствовал, как у него все сжимается внутри и тут же наливается новой силой. Он подошел, сменил Егора и вошел в нее. После него ее вагина была широко открыта, он почти ничего не чувствовал, но это было по-своему приятно эта пустота, это ощущение, что он входит на территорию, только что занятую другим. Он трахал ее недолго, и тоже кончил, добавив свою сперму к сперме Егора на ее спине. Две жизни, два разных мужчины, смешались на коже одной женщины.

Егора он постелил на раскладном диване на кухне. Спали они, как убитые, выброшенные на берег после кораблекрушения. Леша проснулся от того, что в кровати было пусто. Место Зины остыло. Из кухни доносились приглушенные голоса и запах кофе. Он встал, натянул штаны и вышел.

Зина стояла у плиты, помешивая омлет. Она была в своем новом, красивом халате. Выглядела выспавшейся и спокойной. Егор полулежал на том самом диване, где спал, и уткнулся в телефон. Обычная утренняя картина, если бы не одно «но».

— Омлет готов, - сказала Зина, ставя сковороду на стол. - Садитесь.

Леша молча сел. Егор не торопился. Он лениво потянулся, отложил телефон и, наконец, поднялся. И тогда все замерли. Он встал перед ними совершенно голый. Его тело было мощным и расслабленным после сна, а между ног болталась его толстая, полусонная, но все еще внушительная сарделька. Зина, уже доедавшая свой кусок омлета и пившая кофе, сглотнула и опустила глаза, но Леша видел, как ее взгляд скользнул по нему.

Егор подошел к столу, совершенно не смущаясь.

— С чем кофе пьешь, красавица? - спросил он у Зины.

— С... с вареньем, - выдавила она, показывая на небольшую вазочку с клубничным вареньем.

То, что произошло дальше, на несколько секунд ввергло обоих в состояние полного ступора. Егор взял вазочку, посмотрел на свое достоинство, которое под воздействием утра и их взглядов начало постепенно оживать, и... медленно, с некоторым усилием, погрузил его головку в густое, красное варенье. Он вынул его весь в липкой, сладкой массе и с вызовом посмотрел на Зину. Его взгляд был красноречивее любых слов: «Ну что, слижешь?»

Леша сидел, парализованный. Это была уже не игра, не обоюдное удовлетворение. Это был акт доминирования. Унижения. Плевок в его дом, в его уют, в его варенье, которое Зина варила прошлым летом. Зина сидела, опустив глаза, яркая краска стыда залила ее шею и лицо. Она колебалась. Но потом, медленно, как во сне, она наклонилась к нему и кончиком языка коснулась сладкой головки. Потом еще раз. И еще. А потом взяла его в рот уже полностью, слизывая варенье уже глубоко в своем горле.

— Ммм, как вкусно, - прошептала она, отрываясь на секунду, и ее взгляд, полный стыда, вины и какого-то дикого восторга, встретился с взглядом Леши.

Это продолжалось несколько минут. Она пила кофе и заедала его членом, смакуя, как самый изысканный десерт. Леша сидел в оцепенении, наблюдая, как его жена, мать его ребенка, исполняет такой похабный ритуал на его же кухне. Он чувствовал себя не хозяином положения, а зрителем на самом унизительном в своей жизни спектакле.

Наконец, Егор отстранился.

— Может, пойдем в комнату? - спросил он у Зины, его голос был хриплым от возбуждения.

Зина, не поднимая глаз, прошептала свое коронное:

— Как муж скажет.

И они оба посмотрели на Лешу. Что он мог сказать? После всего, что только что произошло? После того, как он позволил дойти до такого? Он был соучастником. Он был виноват не меньше, а может, и больше. Он просто молча кивнул, чувствуя, как что-то окончательно рвется у него внутри. Они ушли в спальню. Через мгновение оттуда донесся первый приглушенный стон Зины. Леша сидел за столом, в полной тишине. Он взял ложку, зачерпнул немного варенья из вазочки, туда, куда только что был погружен член Егора, и положил себе в рот. Варенье было сладким, но с странным, солоноватым привкусом. Он запил его глотком холодного кофе. Прекрасное доброе утро, подумал он с горькой, саркастической усмешкой, и эта мысль прозвучала в его голове как начало новой и увлекательной жизни.

Ну как вам рассказ? Выше выложила анонсы, которые вы можете прочитать на https://boosty.to/cuckoldpornstory если вы впервые подписываетесь вам скидка 30%

Если вам понравился рассказ поднимите его повыше оценкой. Чем больше оценок, тем быстрее я выложу продолжение сюда.

Не забываем про мой ТГ канал https://t.me/cuckoldpornstory