Принцесса Крисси, часть 13

На следующий день, когда Крисси позвонила и сказала, что у нее начались месячные, этот момент сразу же вошел в «Топ 5» самых счастливых моментов моей жизни, обойдя даже мою бар-мицву (пер. еврейский обряд, отмечающий достижение мальчиком религиозного совершеннолетия в 13 лет). Как бы мне ни нравилось оплодотворять свою девушку, я отчаянно не хотел, чтобы она забеременела.

Крисси, с другой стороны, была гораздо менее счастлива.

— Да, но что мы будем делать? — спросила она, как будто несколько дней без секса были катастрофой.

К счастью, у меня уже была идея. Несколько недель назад, когда мы ходили на городскую ярмарку, мы встретили моего старого друга Адама Каплана. Тогда я дал ему, казалось бы, пустое обещание встретиться когда-нибудь в будущем. Но сейчас, кажется, был подходящий момент, чтобы воспользоваться его предложением.

Адам был нормальным парнем. Мы все еще общались, но были не так дружны, как в школе, когда мы постоянно тусовались вместе. Я знал его по синагоге, он был хорошим парнем, но у нас не было много общего. В основном, наша дружба, была основанная на религиозном и географическом совпадении.

Но у него было два очень важных качества: во-первых, он был рядом. Это звучит как минимум (и так оно и было), но большинство моих настоящих друзей давно уехали из города. Это одна из причин, по которой вся моя социальная жизнь, казалось, вращалась вокруг Крисси. Просто больше не было никого.

Во-вторых, у Адама были серьезные, долговременные отношения. И если мы с Крисси были парой, то нам нужны были друзья-пары. Хотя бы для того, чтобы мы могли чем-нибудь заниматься, когда нельзя было заниматься сексом. Итак, с неохотным согласием Крисси, мы решили устроить двойное свидание.

После работы я заехал в лагерь Крисси, чтобы забрать ее. Место находилось к западу от моего дома, где пригород переходил в что-то, что можно было принять за сельскохозяйственные угодья. Сегодня эта область застроена и заполнена огромными особняками. Но в то время это была долина с бесконечными полями, если вы можете в это поверить.

Сам лагерь находился в конце гравийной дороги, которая петляла по голой, незастроенной местности, пока не доходила до большого белого здания. За ним я мог разглядеть игровую площадку, веревочный парк и большой бассейн.

Там была небольшая парковка в конце изогнутой подъездной дорожки, и я свернул на нее, припарковавшись за группой родителей, которые ждали своих детей. Я сидел в машине, наслаждаясь кондиционером и выхлопными газами, слушая, как Майк и Бешеный Пес спорят о достоинствах Тодда Хандли (пер. «Майк и Бешеный Пес» – известное радио-шоу на восточном побережье США в 80-90-х, посвящённое бейсболу и спорту. Тодд Хандли – бейсболист того времени).

Наконец, три раза громко прозвенел колокол. Армия детей – мальчиков и девочек, в возрасте не больше девяти лет, одетых в одинаковые белые футболки – обрушилась на парковку. Они бегали и кричали без остановки. Мое скучное ожидание стало значительно веселей, пока я наблюдал, как родители соревнуются друг с другом, кто сможет забрать своих детей и уехать быстрее всех.

Когда все дети разбежались по машинам, а пыль от колонны различных автомобилей рассеялась, начали выходить вожатые. Я заметил, что все они были женщинами. Мне это показалось немного странным, но я подумал, что так принято в христианском лагере.

Я немного нервничал, думая, что могу встретить кого-нибудь из знакомых, и мне придется объяснять, как меня занесло в подобное место, но, к счастью, я не заметил ни одного знакомого лица. Наконец, я увидел свою подругу-блондинку, направляющуюся в мою сторону. Крисси устало улыбнулась мне, садясь в мой «Saturn».

— Эбби нужно подвезти домой, — сказала Крисси, подчеркнув свою фразу раздраженным вздохом.

Я посмотрел через пассажирское окно и увидел, что маленькая грудастая рыжая девушка действительно стояла недалеко от моей машины. Она восторженно помахала мне рукой, вытягиваясь на носках.

Я кивнул девушке, и она залезла на заднее сиденье.

— Спасибо! — сказала она, запрыгивая в машину.

Хотя Эбби была ровесницей Крисси, мне казалось, что я везу ее младшую сестру. Всю дорогу Эбби подпрыгивала на заднем сиденье под музыку, болтая без умолку о своем дне. Я старался не отставать от разговора, время от времени вставляя вопросы о дороге.

— Так какие у вас двоих планы? — спросила Эбби.

Как только она это сказала, я понял, что все предыдущие разговоры были подготовкой к этому вопросу. Маленькая рыжая девушка казалась бесконечно заинтригованной идеей отношений между Крисси и мной.

— Мы встречаемся с другой парой, чтобы пойти в кино, — ответил я.

— Ооо, двойное свидание, — сказала Эбби, — Звучит заманчиво.

На мгновение я съежился, ожидая, что она попросит пойти с нами. К счастью, Крисси вмешалась.

— Да, будет приятно провести время с другой парой, — сказала она. Она сделала ударение на последних двух словах, чтобы дать понять, что наличие партнера является обязательным условием.

— Наверное это классно, — продолжила Эбби, — Сидеть на заднем ряду кинотеатра. Держаться за руки. Целоваться.

— Не думаю, что этот вечер пройдет так, — сказал я.

— Но вы же так делаете, правда? — спросила Эбби.

Крисси закатила глаза. По-видимому, она часто слышала подобные вопросы от этой нетерпеливой, невинной рыжеволосой девушки.

— Да, Эбби, — сказала Крисси тоном уставшего родителя. — Мы целуемся, держимся за руки и всякое такое.

«Всякое такое» охватывало слишком много из того, чем мы занимались наедине. Но я не думал, что Крисси будет рада, если я начну подробнее объяснять, что именно скрывается за ее «всякое такое». Вместо этого я сосредоточился на вождении.

— Звучит так романтично, — сказала Эбби. — Должно быть, так приятно быть влюбленной.

Я посмотрел на Крисси. Она подняла бровь в мою сторону.

— Да, — осторожно ответила она. — Думаю, так и есть.

***

Мы высадили Эбби у дома, который больше походил на особняк – высокое здание, стоящее на травянистом холме. Просто остановившись перед этим домом, я почувствовал себя не в своей тарелке. Как будто само присутствие моего поддержанного автомобиля перед этим особняком было поводом, чтобы вызвать полицию. Эбби быстро поблагодарила меня, выскочила из машины и побежала по дорожке к дому.

Как только она ушла, Крисси вздохнула с облегчением.

— Она милая, — сказал я.

— Даже слишком, — ответила Крисси.

Высадив нашу попутчицу, я решил срезать дорогу через заповедник, чтобы выехать на 22-е шоссе. Это был резкий переход: сначала мы ехали по извилистым дорогам вдоль нетронутого леса, а потом внезапно свернули на оживленную двухполосное шоссе, по обе стороны которого располагались магазины, мелкие забегаловки и куча придорожных мотелей. Машины постоянно проносился мимо нас.

На другой стороне шоссе недавно построили новый мультиплекс, и именно там мы договорились встретиться с другой парой. Когда мы заехали на парковку, я увидела Адама и Гвен, которые ждали нас, прикрывая глаза от яркого летнего солнца.

Они составляли странную пару. Как я уже говорил, Адам был высоким и почти пугающе худым, а его вьющиеся каштановые волосы только усиливали это впечатление. Гвен была такой же худой, но намного ниже – едва ли выше полутора метров. Я представил себе, как она подставляет стремянку, чтобы поцеловать своего парня.

Мы припарковались и подошли к ним. Адам пожал мне руку. Гвен быстро и скромно обняла меня. На ней были джинсовые шорты и полосатый топ без рукавов. Ее каштановые волосы были завязаны в хвост.

Я всегда считал Гвен милой. Ее мама была еврейкой, а папа – греком. Сильные стороны обеих культур объединились, создав очень привлекательную (хотя и довольно миниатюрную) девушку с розовыми щечками, выразительными зелеными глазами и теплой улыбкой.

Гвен нельзя было назвать ослепительной красавицей, как Крисси, но в ее необычных чертах лица была что-то особенное, что заставляло парней обращать на нее внимание. И я не был исключением. Гвен и Адам встречались еще со средней школы и, кажется, строили серьезные отношения с далеко идущими планами, поэтому я никогда не рассматривал ее как вариант. Но всегда приятно получить объятие от привлекательной девушки.

Крисси, все еще в своей одежде из лагеря – шортах и белой футболке с причудливым логотипом лагеря, – тоже обняла Адама, прежде чем представиться Гвен. Моя подруга-блондинка вела себя более отстраненно, чем обычно, и я почувствовал, что она нервничает. Раньше я никогда не думал, что Крисси интроверт, но внезапно до меня дошло. То, что многие считали холодностью, наверное, было страхом.

Я взял подругу за руку, чтобы успокоить ее, и мы вошли в кинотеатр. Не имело значения, какой фильм мы собирались смотреть, это было не важно. Мы выбрали какую-то романтическую комедию и купили закуски. Затем устроились на своих местах почти в конце зала.

Эбби будет разочарована, когда узнает, что мы вообще не целовались. Адам и Гвен на этом этапе были такой уютной парой, что вели себя скорее, как близкие друзья, чем любовники. И если Крисси так нервничала из-за разговора с ними, то она точно не собиралась целоваться со мной на их глазах.

После фильма Адам и Крисси пошли в туалет, а мы с Гвен остались стоять в коридоре и ждать. Мы старались не выглядеть неловко.

— Крисси кажется милой, — беззаботно сказала Гвен. — Вы двое симпатичная пара.

— У нас все нормально, — ответил я, удивленный своей честностью. — В некоторых аспектах наши отношения складываются легче, чем в других.

— Так всегда бывает, — сказала Гвен. Мне показалось, что она хотела сказать больше. И глупый я решил рискнуть.

— А как у вас с Адамом? Как ваши отношения на расстоянии?

— Все хороши, — ответила Гвен так, что хорошо звучало совсем не хорошо. Она вздохнула. — Последний год был тяжелым. Теперь, когда мы снова вместе, должно быть легче, как надеть старые кроссовки, но я не знаю. За этот год произошло несколько вещей, и в то время это не казалось чем-то серьезным. Но сейчас… Просто, иногда ты надеваешь старые кроссовки и обнаруживаешь, что они больше не подходят. Если ты понимаешь, о чем я.

Я был немного ошеломлен. Признаюсь, я спросил об их отношениях, скорее из вежливости и инстинктивного любопытства, чем из-за чего-то еще. Но я не рассчитывал на такой откровенный ответ. Возможно, как и многие из нас, Гвен переживала одинокое лето. И я был первым человеком, которому она могла действительно открыться, не переживая за последствия.

— Может, твои ноги выросли, — сказал я, продолжая ее метафору.

— Или кроссовки просто состарились и износились, — ответила Гвен.

— Мне жаль, — сказал я, и это было искренне.

— Мне тоже.

Адам вышел из туалета, глупо улыбаясь своей девушке. Она улыбнулась в ответ, но, стоя рядом, я заметил, насколько неискренней была эта улыбка. Внезапно та уютная пара, которой я завидовал раньше, показалась мне грустной и отдаленной. Может, было бы лучше, если бы мы все целовались на заднем ряду.

Когда фильм закончился, был уже вечер, близилось время ужина, поэтому мы вчетвером решили перекусить в ближайшей забегаловке. До этого момента наше двойное свидание шло довольно неплохо. В основном, потому что молча сидеть вместе в кинотеатре было совсем несложно. Но теперь, зажатые в кабинке придорожной закусочной, между диванчиками с красной обивкой и розовым пластиковым столом, мы столкнулись с первым серьезным испытанием: настоящим разговором.

— Так как вы с Джейком познакомились? — спросил Адам, указывая на Крисси вилкой с диско-картошкой (пер. она же картошка по-джерсийски – картофель фри с мясной подливкой и расплавленным сыром).

— Мы соседи, — ответила Крисси, как будто это все объясняло.

— Меня оставляли дома у Крисси, когда моя мама была на работе, — сказала я.

— Ооо, детская любовь, — сказала Гвен.

— Не совсем, — ответила Крисси.

— Крисси меня ненавидела, — сказала я.

— Это неправда, Джейкоб, — сказала Крисси. Она повернулась к Гвен. — Мне тогда было девять лет.

За все это время, мы с ней ни разу не говорили, о времени до наших отношений, о том, что было между нами когда-то раньше – если это можно так назвать. Мы никогда не вспоминали то время, когда были детьми и играли у нее в подвале. Будто все это были события приквела, который убрали из основного сюжета. Последствия остались, а причины – исчезли. Думаю, Крисси было немного неловко из-за этого, хотя я и сам не знаю почему.

— Мы начали встречаться этим летом, — сказал я.

— Джейкоб работал в салоне видеопроката, — сказала Крисси, — И мы случайно встретились.

— Ну, это очень мило, — сказала Гвен.

— А вы вместе с старшей школы? — спросила Крисси.

— Вроде того, — ответил Адам, улыбаясь Гвен.

— Но сейчас вы учитесь в разных университетах? — спросила Крисси.

— Адам учится на врача, — сказала Гвен, как будто это все объясняло.

— Гвен хочет стать адвокатом, — сказал Адам.

— Мы справляемся, — сказала Гвен, слишком быстро, явно стараясь перевести разговор в другое русло — Джейк, а ты учишься на журналиста, верно?

Я поморщился. Похоже, мы перешли от неловких тем Адама и Гвен к моим.

— Да, обожаю журналистику, — сказал я, — Лучшая работа в мире.

К счастью, никто за столом не понял моего сарказма. Либо все сделали вид, что не поняли.

— А ты, Крисси? — с энтузиазмом спросил Адам. — На кого ты учишься?

— Я буду учителем, — сказала Крисси с обычной для нее уверенностью.

— О, как мило, — сказал Адам, — Ты, наверное, любишь детей?

Крисси скривилась, как будто он засунул ей в рот лимон.

— Я нормально к ним отношусь, наверное, — сказала она.

— Ну, я имею в виду… — Гвен запнулась, пытаясь найти подходящий ответ. — Преподавание может нравиться само по себе. Процесс обучения и все такое?

Крисси снова пожала плечами. Она набрала на вилку слишком большую порцию диско-картошки и засунула себе в рот, чтобы не отвечать на вопрос Гвен. Все шло так гладко, и все же мы умудрились облажаться. Знаете, что такое настоящая неловкость? Это когда несмотря на окружающие звуки, вы начинаете слышать звук вашего пульса в ушах. В тот момент, я чувствовал себя именно так.

— Так, а чем тебя привлекает преподавание? — спросил Адам, пытаясь спасти нас от катастрофы.

— О, это просто работа, чтобы я могла зарабатывать дополнительные деньги для семьи, — сказала Крисси. — Так я смогу поддерживать своего мужа.

За столом воцарилась тишина. Только у Гвен вырвалось тихое удивленное «о», прежде чем она успела подумать и закрыть рот. Крисси, похоже, решила, что этого недостаточно, и нужно объяснить подробнее, поэтому продолжила.

— Мне нужно быть дома. Заботиться о семье. Готовить еду, убирать в доме.

— Воспитывать детей, — предложил Адам. Честно говоря, я не уверен, дразнил он ее или действительно пытался поддержать.

— Наверное, — сказала Крисси, а затем быстро исправилась. — То есть, да. Конечно.

Но, я снова заметил, как она на мгновение недовольно скривилась, соглашаясь с этим.

Наступила еще одна неловкая пауза. Каким же громким может быть жевание. Замечали когда-нибудь, как громко вы жуете картошку фри? Или пьете газировку? Даже в шумной закусочной, наполненной разговорами и звоном столовых приборов, это может звучать просто оглушающе.

Гвен глубоко вздохнула, как будто собираясь с силами.

— Прости, Крисси, я, наверное, не должна этого говорить, но все это звучит как чужая жизнь, — сказала она, и слова вылетели из ее уст так быстро, что практически накладывались друг на друга. Как будто она выплюнула их, прежде чем мозг успел осознать и остановить ее. — Я имею в виду, ты еще даже не встретила этого «мужа», а уже строишь свою жизнь вокруг него. А как же, то чего хочешь ты?

И снова на мгновение я увидел, как Крисси засомневалась. Это длилось секунду. Долю секунды. Мгновение, которое большинство людей, не знакомых с ней, не заметили бы. Но в этот короткий миг уголки рта Крисси приподнялись, и она быстро моргнула.

А затем все прошло.

— Это то, чего я хочу, — сказала Крисси, надевая маску равнодушия.

***

После ужина мы разъехались. Я вез Крисси домой (точнее, просто ехал домой, мы же, в конце концов, соседи). Почти всю дорогу мы молчали. Я знал, как Крисси обычно относится к тому, что мы делаем вместе, кроме секса, и был уверен, что она ненавидела каждую минуту, проведенную с другой парой. Небольшой допрос Гвен только усугубил ситуацию.

Всю дорогу до дома я ждал, когда Крисси достанет нож и милосердно убьет нашу новорожденную дружбу.

— Они были милые, — сказала Крисси, когда я свернул на нашу улицу.

— Правда? — спросил я. — То есть, да. Они такие.

— Нам стоит снова с ними встретиться. Ну, когда будет время.

— Я не против, — сказал я.

***

После нашего двойного свидания с Гвен и Адамом мы с Крисси провели выходные порознь. Обычно мы пытались хотя бы позвонить друг другу, но в этот раз не стали. Без секса нам с Крисси не о чем было говорить. По иронии судьбы, наша новообретенная близость только усилила это ощущение. Если мы не трахались, то какой, к черту, в ней смысл?

В то воскресенье, когда я бесцельно слонялся по дому, меня мучили две противоречивые мысли. Первая – о том, насколько везучими мы были. Я оплодотворял плодородную утробу Крисси, как кокаиновый фермер, у которого нет ничего, кроме трактора и времени. Но, каким-то чудом, она не забеременела. Моя жизнь, конечно, летела к чертям, но по крайней мере я никого не тянул за собой. Это было настолько же тупо, как играть в русскую рулетку с четырьмя заряженными патронами. Даже если твои мозги останутся в черепной коробке, это не принесет облегчения, только повысит адреналин в крови.

Забавно, что вторая мысль была о том, готова ли Крисси к нашей обычной встрече завтра. Лично я не имел ничего против того, чтобы заниматься сексом во время месячных (на самом деле так было даже безопаснее). Но мне скорее удалось бы уговорить Крисси прыгнуть с моста Таппан Зи (пер. мост через реку Гудзон в штате Нью-Йорк высотой 89 метров), чем согласиться на это. Я уверял себя, что просто беспокоюсь о том, как развлечь ее, если мы не сможем заниматься сексом, но на самом деле я был так же возбужден и одержим, как и моя девушка. Я хотел ее снова, как будто с прошлого раза прошло несколько месяцев, а не дней.

Как и следовало ожидать, одна беспокойная мысль вытеснила другую. И я получил ответ раньше, чем ожидал.

В тот вечер, когда моя семья сидела за обеденным столом и ужинала, кто-то позвонил в дверной звонок. Тупо, но до меня не сразу дошло, кто это может быть, и я предположил, что это, вероятно, кто-то из подружек моей сестры (я слышал, как она договаривалась погулять после ужина с одной из них по телефону).

Мой отец сидел ближе всех к двери. Он встал с тяжелым вздохом, больше похожим на рычание, чтобы открыть дверь. Через несколько секунд он вернулся за стол с немым вопросом на лице.

— Джейк? — коротко спросил он.

Но этого было достаточно. Как недостающий кусочек пазла, это одно слово упало мне в голову, и вдруг все сложилось воедино.

Дело в том, что я не то чтобы скрывал от своих родителей Крисси. Они тоже работали, и наши графики никогда не совпадали. К тому же мне было 20 лет – я не был обязан отчитываться перед ними за каждое свое свидание. Мама и папа знали, что у меня есть девушка, или, по крайней мере, догадывались, что я с кем-то встречаюсь. Кто она и чем мы занимались, я не считал нужным рассказывать.

Выражение лица моего отца подсказывало мне, что, возможно, я должен был быть более откровенным со своими родителями. Даже моя младшая сестра знала намного больше, чем они. Но вместо того, чтобы сделать последнюю попытку исправить ситуацию, я решил, что лучшим решением будет просто сохранить молчание. Я торжественно кивнул и встал, мой стул громко скрипнул по полу.

Как и ожидалось, моя подруга-блондинка смущенно стояла у двери. На ней была розовая футболка и джинсы. Она заправила волосы за ухо. Я заметил, что ее щеки покраснели.

— Прости, — сказала она почти шепотом.

Я услышал хихиканье и обернулся. Моя младшая сестра улыбалась мне, показывая большой палец вверх. Мои родители делали то, что умеют только семейные пары, которые уже давно вместе, а именно беззвучно общались, используя только глаза.

— Я, эм, хотела попросить. Не мог бы ты… Э-э, можешь помочь мне кое с чем? — спросила Крисси. То, что она даже не придумала нормального оправдания, одновременно раздражало и вызывало умиление.

— Подожди секунду, — сказал я, а затем повернулся к своей семье. — Я отойду ненадолго.

Я поспешил выйти из дома, не дожидаясь ответа родителей.

***

Для тех, кто слишком молод, чтобы помнить, автомобили марки «Saturn» ассоциировались со многими вещами. Это был первый автомобиль, кузов которого был полностью изготовлен из термопластичных материалов. Седаны выглядели немного спортивными, но их мощность составляла всего около 100 лошадиных сил – не так уж и много даже для тех времен. В целом, «Saturn» считались надежными и долговечными маленькими автомобилями.

Но они не славились тем, что в них можно было удобно заниматься сексом. И я скоро понял, почему.

Крисси предложила поехать в парк, тот самый, куда я возил ее в самом начале наших отношений, когда мы еще только целовались. Это была хорошая идея: ни один из наших домов не подходил, а нам нужно было найти более уединенное место.

Когда Крисси упомянула парк, я подумал, что она хочет заняться этим на том старом столе для пикника. Представив ее красивое, стройное тело, обнаженное под открытым небом, я возбудился еще до того, как выехал из своего гаража. Погода была идеальной: теплой, с легким летним бризом. Но когда мы припарковались у деревьев, Крисси не сделала ни единого движения, чтобы выйти из машины. А когда я открыл свою дверь, она схватила меня за руку и покачала головой.

Вместо этого мы оказались на заднем сиденье моей машины, тесно прижатые друг к другу в том небольшом пространстве, раздетые только ниже пояса. Это был импульсивный, отчаянный поступок. Мы с Крисси извивались друг вокруг друга. Неуклюже и странно. Но когда я вошел в теплую, влажную, чудесную киску Крисси, все стало на свои места. Мы оба задыхались от облегчения, от тепла и утешения в этой холодной, безразличной вселенной.

Я не прибегал к своим обычным уловкам, чтобы разогреть Крисси. Из-за положения и реакции ее тела я едва мог двигаться в ней. Но это не имело значения. Не знаю, было ли это из-за ситуации или из-за воздержания, но Крисси кончила почти сразу, как только я в нее вошел.

— О, БЛЯТЬ! — выкрикнула она, почти рыдая, когда удовольствие пронзило ее. Она схватила мою голую задницу, подталкивая меня вперед. Жадно стремясь к еще одному оргазму. — Не останавливайся! Пожалуйста!

Мы трахались. Совокуплялись. В этом не было страсти или любви. Если честно, было больше боли, чем удовольствия. Крисси ударилась головой о дверь. Тканевые сиденья натирали мою голую кожу. Обычные толчки требовали феноменальных усилий.

Но она все равно была так хороша. Ее скользкая, чувственная киска сжимала мой член. Умоляя об освобождении. Тихие «ох» и «ах» Крисси возле моего уха были такими потрясающими, даже если я не мог с уверенностью сказать, были ли это звуки удовольствия или крики дискомфорта. Мы оба мчались к этому потрясающему финалу.

Кстати, об этом.

Любой человек, даже с четвертью мозга, извлек бы урок из прошедших выходных. Мне была предоставлена невероятная отсрочка. Несмотря на то, что я не проявил ни капли раскаяния, суд присяжных решил меня помиловать. Пока что. Впервые за несколько недель я не должен был беспокоиться о том, что я кончаю в свою девушку. Это должно было подтолкнуть меня наконец прекратить это безумие и принять более разумное решение.

Но этого не произошло.

Пока последние остатки здравого смысла кричали «нет, нет, нет», а моя подруга кричала «да, да, да», я погрузил свой член так глубоко, как только мог, и излил свой экстаз в ожидающую матку Крисси.

— Ах! А-а-ах! — кричала она. Ее щеки покраснели, а глаза закатились. Тело подо мной напряглось.

Возможно, я тоже кричал. Не могу сказать точно. Я прижался к Крисси, вонзаясь еще глубже, выплескивая очередную порцию своей спермы в ее шейку матки. Наслаждение от оргазма перевесило все опасения по поводу последствий.

— О, блять. Да. Мне это было так нужно, — бормотала Крисси, пока я изливался в нее. Ее вечно холодные ярко-голубые глаза стали мягкими, когда она прижалась ко мне. — Блять, как хорошо.

После этого мы постарались как можно лучше очистить себя. Влажные салфетки снова пригодились. Мы ехали домой в тишине, как гангстеры, которые только что закопали тело в том парке, а не как два возбужденных подростка, которые только занимались сексом в машине. Дело было сделано. Что еще можно было сказать?

Когда я припарковался у своего дома, я думал, что дальше последует какой-то разговор. Вместо этого Крисси наклонилась и поцеловала меня в щеку, прежде чем выскочить из машины. Она даже не помахала рукой, когда бежала по лужайке к своему дому.

Позже я обнаружил темное пятно на заднем сиденье, прямо там, где мы соединялись. Что бы я ни пробовал, я не мог полностью его отчистить.

***

Когда я вернулся домой, я все еще был опьянен оргазмом и чувствовал себя немного под кайфом. Я чувствовал себя неудержимым, как будто все было в порядке и не существовало таких проблем, которые я не мог решить. Но это чудесное теплое чувство исчезло, как только я вошел в дом.

Мои родители ждали меня в гостиной. Мой отец, почти лысый, с седеющими усами, повернулся и жестом пригласил меня сесть с ними на диван. Моя мама, худенькая, с черными вьющимися волосами, сидела в кресле напротив и старалась не смотреть мне в глаза. Судя по тому, как серьезно вели себя мои родители, возможно, было бы лучше, если бы я действительно закопал труп в парке.

Я осторожно сел. Мягкий диван с тем же успехом мог быть из кованой стали, настолько мне было не комфортно. Мы редко пользовались этой комнатой. Только в те редкие моменты, когда решали посмотреть телевизор всей семьей. В остальное время, даже когда к нам приходили гости, мы обычно собирались в столовой, чтобы посмотреть телевизор там, или чтобы поужинать.

— Мы беспокоимся о твоих успехах в колледже, сынок, — сказал папа.

— И в целом, — добавила мама.

Обрадовал ли я своих родителей лучшими оценками в колледже? Как я уже упоминал, определенно нет. Мое разочарование в выбранной специальности, ужасная ситуация с моей бывшей девушкой и целый ряд других проблем не давали мне возможности учиться на полную силу.

Честно говоря, я никогда не был лучшим учеником. Но я все равно был достаточно умным, чтобы учиться в колледже (к тому же в хорошем), так что винить в этом я мог только себя. Я облажался. И я знал, что облажался. И хотя, признаюсь, это чувство преследовало меня, сильнее, чем я здесь описал, правда заключалась в том, что я никак не мог исправить свои оценки в колледже, пока я, ну, не учился в колледже.

Но мои родители имели полное право злиться на меня. Это было ожидаемо. Но вот что было странно, так это время, выбранное ими для этого разговора. Момент, когда, очевиднее всего, стоило начать этот разговор, был тогда, когда я вернулся домой, шесть недель назад. Или, возможно, перед моим возвращением в колледж. Но не в середине лета. Так почему все это всплыло именно сейчас?

— Я знаю, что мне нужно прикладывать больше усилий, — сказал я, — Я тоже недоволен тем, как все сложилось. Но у меня есть план, как исправить ситуацию, когда я вернусь.

Как называлась та игра, «две правды и одна ложь»? Похоже, я как раз играл в нее.

— Мы тратим много денег, чтобы ты мог учиться в этом колледже, — сказал папа. — Но пока мы не видим твоих усилий.

— Ни в чем, — добавила мама.

Я постарался выглядеть раскаявшимся, а не растерянным.

— Я много работаю в «Blockbuster», — сказал я, — И я потратил много времени, чтобы понять, как все исправить. Но я мало что могу сделать, пока не вернусь в Бостон.

— Ты позвонил профессору и спросил о дополнительных баллах? — спросила мама.

— Я могу это сделать, — ответил я, — Это хорошая идея.

Я сомневался, что этот парень вообще захочет со мной разговаривать, но неважно. Я был готов пойти на любые уступки, чтобы выбраться из этой ситуации, какой бы сложной она ни была.

— Вот что мы имеем в виду, — сказал папа, — Ты весь день ничего не делаешь, не спишь по ночам, тратишь время на эту шиксу из соседнего дома…

О!

И вдруг все стало на свои места. На мгновение я подумал о том, чтобы сказать им, что это их вина, что они познакомили нас много лет назад. И мама не могла не заметить, как я смотрел на Крисси даже тогда. Черт, если религия была так для них важна то, на что они надеялись в городе, где кроме нас больше не было евреев? Что я буду встречаться с собственной сестрой? Нет? Тогда, о чем они думали? Что раввин промахнулся, и мне это больше не интересно? У меня было достаточно доводов и оправданий в свою пользу, но я решил, что, выиграв битву, я проиграю войну. Поэтому я кивнул и сделал вид, что не услышал эту часть.

— Мы заботимся о тебе и хотим для тебя только лучшего, — сказала мама.

— Подумай о своем будущем, — сказал папа, — О том, что важно, а что нет. Мы знаем, что ты примешь правильное решение.