Прошло почти два месяца с тех пор, как Лера и Артём вернулись из Ниццы.

Москва, с её серыми осенними улицами и бесконечным ритмом городской суеты, быстро поглотила их, вернув к привычной рутине.

Артём снова погрузился в работу IT-специалиста: бесконечные встречи в Zoom, кодинг до поздней ночи и редкие вылазки в спортзал, чтобы разрядить накопившееся напряжение.

Лера вернулась к своим дизайнам интерьеров — эскизы, переговоры с клиентами, выезды на объекты.

Их квартира в центре города, с видом на шумный проспект, снова стала уютным гнёздышком: вечера с сериалами на Netflix, ужины из доставки и ленивые выходные, когда они просто валялись в постели, переплетая ноги и болтая ни о чём.

Но под этой обыденностью скрывались изменения, которые они оба чувствовали, как лёгкий электрический ток под кожей.

Их отношения после той ночи в "Le Masque" стали глубже, честнее.

Они больше не боялись говорить о желаниях, не прятали взгляды, когда в фильме мелькала эротическая сцена.

Секс стал чаще, интенсивнее — не просто механика, а как будто они заново открывали друг друга.

Артём иногда ловил себя на том, что смотрит на Леру с новым восхищением: её уверенная походка, лёгкая улыбка, когда она вспоминала что-то своё, тайное.

А Лера замечала в нём уязвимость, которая раньше пряталась за маской "сильного мужчины" — теперь он мог обнять её посреди дня, просто потому что хотел почувствовать её тепло, и в этих объятиях была не только нежность, но и воспоминание о той свободе, которую они разделили.

Однако воспоминания о Ницце не исчезли — они всплывали в неожиданные моменты, как вспышки.

Для Артёма это было во время пробежки в парке: внезапный запах дождя напоминал ему о солёном бризе Лазурного берега, и он представлял Леру в том чёрном платье, её глаза, полные смеси страха и возбуждения.

Он останавливался, тяжело дыша, и чувствовал прилив желания, смешанного с лёгкой ревностью, которая теперь не жгла, а скорее подстёгивала.

"Это сделало нас сильнее", — думал он, пытаясь разобраться в своей психологии.

Он всегда считал себя контролёром, человеком, который держит всё в руках, но та ночь показала ему, что настоящая сила — в доверии, в умении отпустить.

И это изменило его: он стал мягче, внимательнее к её настроениям, как будто боялся упустить тот новый слой их отношений.

Лера же боролась с внутренним конфликтом.

В офисе, рисуя эскиз, она вдруг замирала, вспоминая прикосновения чужих рук, стоны, которые вырывались из её горла.

Её щёки краснели, и она быстро отгоняла мысли, но вечером, лёжа в постели, признавалась себе: это не стыд, а скорее ностальгия по той версии себя — раскрепощённой, без оглядки на "что подумают".

Она любила Артёма сильнее, чем раньше, потому что он не только позволил ей это, но и сам шагнул в неизвестное.

"Он доверяет мне полностью, — размышляла она. — А я ему. Это как фундамент, на котором можно строить что угодно".

Но иногда, в тишине, она задавалась вопросом: а что, если это было разовым? Что, если рутина затянет нас обратно в старые рамки?

В тот вечер, когда всё изменилось, они как раз готовили ужин.

Кухня была наполнена ароматом жареного чеснока и базилика — Лера резала помидоры для пасты, а Артём стоял у плиты, помешивая соус.

Радио тихо играло джаз, напоминая о том клубе, но они не говорили об этом.

Просто болтали о работе: Артём жаловался на капризного клиента, Лера смеялась, рассказывая, как один заказчик хотел "всё в розовом, как в кукольном домике".

— Знаешь, — сказал Артём, оборачиваясь к ней с ложкой в руке, — иногда я думаю, что мы стали... ну, как будто ближе. Не в смысле тела, а... внутри. После той поездки.

Лера улыбнулась, вытирая руки о фартук.

Её глаза встретились с его, и в них мелькнула теплота, смешанная с лёгким озорством.

Она подошла ближе, коснувшись его руки.

— Я тоже. Раньше я боялась сказать тебе, если что-то хотела... необычное. А теперь... ну, ты знаешь. — Она усмехнулась, но в её голосе была искренность. — Это как будто мы сбросили какие-то маски. И мне нравится. С тобой я чувствую себя... в безопасности, даже когда рискую.

Артём наклонился, поцеловав её в лоб.

Его губы задержались на секунду дольше, и в этом поцелуе было не просто привычное "люблю", а воспоминание о той ночи — о доверии, которое они подарили друг другу.

Он хотел сказать что-то ещё, но в этот момент зазвонил телефон Леры, лежавший на столе.

Она взглянула на экран — неизвестный номер, с французским кодом.

Сердце ёкнуло, но она пожала плечами и ответила.

— Алло? — сказала она, включая громкую связь, чтобы Артём слышал. Они всегда так делали с незнакомыми звонками.

Голос на другом конце был знакомым — мягкий, с лёгкой хрипотцой и французским акцентом. Софи.

— Лера? Это Софи! Из Ниццы, помнишь? Мы с Жаном. Как вы там, дорогие?

Лера замерла, нож в её руке повис в воздухе.

Артём повернулся, его глаза расширились, и он поставил ложку, прислушиваясь.

Воспоминания нахлынули мгновенно, как цунами: полумрак клуба, прикосновения, стоны.

Лера почувствовала, как её щёки горят, а в животе разливается знакомый жар.

"Как она нашла номер? — пронеслось в голове. — И зачем звонит?" Она бросила взгляд на Артёма — в его глазах мелькнула смесь удивления и... интереса? Он кивнул, как будто говоря: "Говори, я здесь".

— Софи? О боже, конечно, помню! — ответила Лера, стараясь, чтобы голос звучал естественно, но в нём сквозила нервозность. — Как вы? Мы... эээ, в Москве, всё по-старому. А вы?

Софи рассмеялась — её смех был таким же открытым, как в тот вечер в ресторане.

— Мы отлично! Жан передаёт привет. Слушайте, мы тут подумали... Помните "Le Masque"? У нас через пару недель большая вечеринка — тематическая, с масками и всем таким. Мы с Жаном будем, и мы... ну, мы часто вспоминаем вас. Вы были такими... искренними. Приезжайте? Мы можем прислать приглашения, даже помочь с билетами. Это будет незабываемо, обещаю.

Артём почувствовал, как его пульс ускоряется.

Воспоминания хлынули: Лера в окружении мужчин, её стоны, его собственные ощущения — страх, возбуждение, освобождение.

Он вспомнил вкус спермы, чужие руки на его теле, и вместо стыда почувствовал прилив адреналина.

"Что мы ответим? — подумал он. — Мы изменились, но готовы ли к повтору?" Он посмотрел на Леру, и в её глазах увидел то же смятение: любопытство, смешанное с трепетом.

Их психология отношений эволюционировала — теперь они не просто пара, а команда, которая делит секреты, но этот звонок был как тест: смогут ли они сохранить баланс между рутиной и той свободой?

Лера сглотнула, её пальцы сжали телефон.

Она представила себя снова в том зале: обнажённая, желанная, с Артёмом рядом.

Это пугало — а вдруг это разрушит то, что они построили? Но в то же время манило: возможность снова почувствовать себя живой, укрепить их связь через новый опыт.

— Софи, это... неожиданно. Мы подумаем, ладно? — сказала она, голос стал мягче, естественнее. — Но спасибо, что вспомнили о нас. Передавай Жану привет.

Они попрощались, и Лера положила телефон.

Тишина на кухне повисла, прерываемая только шипением соуса на плите.

Артём выключил огонь и повернулся к ней, его лицо было серьёзным, но в глазах мелькала искра.

— Ну и ну, — сказал он тихо, подходя ближе. — Воспоминания нахлынули, да? У меня аж мурашки.

Лера кивнула, обнимая его.

Её тело прижалось к его, и она почувствовала его возбуждение — лёгкое, но заметное.

"Это нормально, — подумала она. — Мы изменились, но наша основа — доверие".

— Да, — прошептала она. — Я подумала о той ночи... О нас. Артём, ты... хочешь поехать? Я боюсь, что это может... ну, встряхнуть всё снова. Но в то же время... с тобой я готова на что угодно.

Он обнял её крепче, его дыхание коснулось её уха.

В его голове крутились мысли: "Это шанс углубить нашу связь, но риски... А если мы откажемся, не упустим ли мы что-то важное?" Он поцеловал её, медленно, с нежностью, которая перерастала в страсть.

— Я тоже боюсь, Лер. Но помнишь, что мы говорили? Мы вместе. Давай обсудим за ужином. Без спешки. Главное — чтобы нам обоим было комфортно.

Они сели за стол, но разговор только начинался.

Звонок Софи не просто вернул воспоминания — он открыл дверь в новую главу, где их отношения, полные эмоций и психологии доверия, предстояло проверить на прочность.

А пока они ели пасту, их взгляды говорили больше, чем слова: впереди ждало приключение, и они были готовы шагнуть в него вдвоём.

Прошло всего несколько дней после того неожиданного звонка от Софи, но в квартире Леры и Артёма он висел в воздухе, как невидимый дымок — сладкий, манящий, но с лёгкой ноткой опасности.

Москва за окном уже полностью погрузилась в осень: деревья в парке напротив их дома стояли голыми, ветер швырял жёлтые листья по асфальту, а небо было серым, как будто город сам решил напомнить им о рутине.

Но внутри, в их уютной гостиной с мягким диваном, стопками книг на полках и ароматом свежезаваренного чая, всё было иначе.

Здесь воспоминания о Ницце не угасали — они тлели, готовые вспыхнуть в любой момент.

Лера сидела, поджав ноги под себя, в своём любимом сером свитере, который был чуть великоват и падал с одного плеча, обнажая кожу.

В руках она держала кружку с травяным чаем — ромашка с мятой, чтобы успокоить нервы, которые в последние дни были натянуты, как струны.

Артём расположился напротив, в кресле, с ноутбуком на коленях, но экран был потухшим — он не работал, просто смотрел на неё, его тёмные глаза были задумчивыми, с лёгким блеском, который она узнала ещё в Ницце.

Между ними стоял низкий журнальный столик, заваленный журналами по дизайну и его рабочими заметками, но сейчас всё это казалось декорациями для их разговора.

— Знаешь, я всё думаю о том звонке, — начала Лера тихо, её голос был мягким, но с лёгкой хрипотцой, как будто слова застревали в горле.

Она сделала глоток чая, обжигая губы, и поморщилась, но это помогло собраться.

— Софи... она говорила так, будто это нормально. Как будто пригласить нас на такую вечеринку — это как предложить сходить в кино.

А я... я не знаю, Артём. Часть меня хочет сказать "да", но другая... боится.

Артём кивнул, откинувшись в кресле.

Его пальцы барабанили по подлокотнику — привычка, когда он нервничал, но старался казаться спокойным.

Он смотрел на неё, и в его голове вихрем кружились образы: Лера в том чёрном платье, её кожа в полумраке клуба, её стоны, которые эхом отзывались в его душе.

После Ниццы он чувствовал себя изменившимся — как будто та ночь сорвала с него слой защитной оболочки.

Раньше он был тем, кто всегда контролировал ситуацию: в работе, в жизни, в их браке.

Но теперь он понимал, что настоящая близость рождается из уязвимости.

Он доверял ей полностью, и это доверие не ослабило его — оно сделало сильнее.

Но страх всё равно был: а что, если повторение сломает хрупкий баланс, который они нашли?

— Я тоже думаю об этом nonstop, — ответил он, его голос был низким, с лёгкой улыбкой, чтобы разрядить напряжение.

— Вчера на работе сидел на встрече, а в голове — бац, и я снова там, в "Le Masque".

Твои глаза, когда ты впервые согласилась... пойти посмотреть.

Помнишь? Ты выглядела такой... напуганной, но в то же время возбуждённой.

Как будто внутри тебя боролись две Леры: одна, которая любит стабильность, и другая, которая жаждет приключений.

Лера усмехнулась, но её щёки порозовели.

Она поставила кружку на стол и потянулась к нему, её рука коснулась его колена — лёгкое, почти невесомое прикосновение, но оно было как искра.

Воспоминания нахлынули: тот вечер в Ницце, когда они шли по набережной, её сердце колотилось от предвкушения, а страх сжимал грудь.

Она всегда была той, кто ценил контроль — в дизайне, в жизни, в отношениях.

Но Артём разбудил в ней что-то иное: желание рисковать, открываться, доверять.

Та ночь показала ей, что ревность — не враг, а часть любви, если её переработать в возбуждение.

Она вспомнила, как чувствовала себя обнажённой не только телом, но и душой, и как Артём смотрел на неё — не с осуждением, а с восхищением.

Это укрепило их связь, сделало её более интимной, потому что они разделили тайну, которую никто другой не знал.

— О да, помню, — сказала она, её голос стал чуть тише, интимнее.

Она откинулась на спинку дивана, её глаза затуманились воспоминаниями.

— Я тогда сидела в том кафе, пила шампанское, и внутри всё переворачивалось.

Ты сказал: "Мы можем просто посмотреть, без давления".

А я думала: "Боже, что я делаю? Я — замужняя женщина, дизайнер, с нормальной жизнью. А тут... свингерский клуб?"

Но знаешь, что меня подтолкнуло? Твои глаза.

Ты смотрел на меня так, будто я — самое ценное, что у тебя есть, и ты хочешь, чтобы я была счастливой.

Не просто в постели, а... по-настоящему.

Это было страшно, но... возбуждающе.

Как будто мы шагали в пропасть вместе, держась за руки.

Артём почувствовал, как его сердце ускоряется.

Он встал, пересел к ней на диван, его бедро коснулось её, и он обнял её за плечи.

Её тепло проникло сквозь ткань, и он вспомнил ту ночь в деталях: как они вошли в клуб, воздух пропитанный ароматом духов и желания, музыка, которая пульсировала в венах.

Для него это было испытанием: увидеть Леру с другими, почувствовать ревность, как острый нож, но потом... потом это превратилось в нечто иное.

Возбуждение от её удовольствия, гордость от того, что она доверяет ему достаточно, чтобы открыться.

Психологически это было как терапия: он осознал, что любовь — не про владение, а про партнёрство.

Ревность не исчезла полностью, но стала частью игры, которая делала их ближе.

Он поцеловал её в висок, его губы задержались, вдыхая её запах — смесь чая и её любимого шампуня.

— Для меня это было... как взрыв внутри, — признался он, его голос стал хриплым от эмоций.

— Когда мы зашли туда, и свет погас... Я видел, как ты раздеваешься, твои руки дрожат, но ты не останавливаешься.

Я подумал: "Чёрт, она смелая. Смелее меня".

А потом, когда те парни подошли — Люк и Марк, помнишь? — я почувствовал ревность, такую сильную, что аж в груди жгло.

Как будто кто-то берёт моё.

Но потом... когда я увидел твои глаза, как ты смотришь на меня, ища поддержки... Это перевернуло всё.

Ревность стала... топливом.

Я хотел видеть тебя такой — свободной, страстной.

Это сделало меня возбуждённым, как никогда.

Как будто мы не просто трахались, а... делили душу.

Лера повернулась к нему, её лицо было близко, дыхание касалось его губ.

Она вспомнила тот момент: на коленях, с чужими членами в руках, её губы скользят, а глаза ищут Артёма.

Страх смешался с возбуждением — влага между ног, жар в груди, стоны, которые вырывались непроизвольно.

Она боялась потерять контроль, но Артём был её якорем: его взгляд говорил "Я здесь, я люблю тебя".

Это укрепило их психологию: она поняла, что настоящая интимность — в доверии, когда ты можешь быть уязвимым, не боясь осуждения.

Её рука скользнула по его груди, пальцы расстегнули верхнюю пуговицу рубашки, коснувшись кожи.

— О да, те ребята... — прошептала она, её голос дрожал от воспоминаний.

— Я опустилась на колени, и внутри всё горело.

Страх — "Что если Артём меня отвергнет?" — но и желание, такое сильное, что тело само реагировало.

Мои губы на Люке, рука на Марке... Я чувствовала себя... шлюхой, в хорошем смысле.

Раскрепощённой.

А ты стоял там, и твои глаза... они не осуждали, они горели.

Это дало мне силы.

Я думала: "Он любит меня такой, какая я есть. Не идеальную, а настоящую".

И оргазмы... боже, они были как волны, одна за другой.

Когда Марк лизал меня, а Люк входил... Я теряла счёт, но всегда возвращалась к тебе взглядом.

Артём сглотнул, его тело отреагировало — возбуждение нарастало, член напрягся в брюках.

Он вспомнил: Лера на коленях, её губы обхватывают чужой член, стоны вибрируют, её тело изгибается.

Ревность уколола, но быстро сменилась гордостью: "Это моя жена, и она выбирает меня, даже в этом".

Психологически это было прорывом — он осознал, что его эго не в обладании, а в партнёрстве.

Он потянулся, поцеловал её, его губы были жадными, язык скользнул внутрь, вкушая её.

Поцелуй длился, их дыхание смешалось, руки блуждали — её по его спине, его по её бедру.

— Когда ты сосала их... — выдохнул он, отрываясь на миг.

— Я стоял, и ревность жгла, но потом... я почувствовал возбуждение.

Видеть тебя такой — мокрой, стонущей, твоё тело реагирует на каждое прикосновение.

Твои бёдра сжимаются, соски твердые... Это было как порно, но наше, настоящее.

А потом Софи... она подошла ко мне, и я позволил.

Её рот на мне, пока я смотрю на тебя.

Это было... освобождающе.

Как будто я тоже сбросил цепи.

Я кончил, думая о тебе, о нас.

Лера застонала тихо, её рука скользнула ниже, коснувшись его через ткань.

Она вспомнила: Артём с Софи, его стоны, его взгляд на неё.

Вместо ревности — возбуждение, потому что он делился с ней.

Это укрепило их: они не соперники, а союзники в удовольствии.

Её психология изменилась — она научилась видеть ревность как spice, а не как угрозу.

— Я видела тебя с ней... и не ревновала, — сказала она, её голос стал хриплым.

— Наоборот, это заводило.

Твои стоны, твоё тело... А потом, когда мужчины взяли меня... Один в влагалище, другой в анус, третий в рот.

Я чувствовала себя заполненной, растянутой, оргазмы рвали меня на части.

Мои мышцы сжимались, сперма текла по бёдрам, по лицу... Но я знала, ты рядом.

Это сделало нас ближе — мы доверились друг другу полностью.

Они продолжали говорить часами, слова переплетались с поцелуями, руками, воспоминаниями.

Артём описывал, как чувствовал унижение, когда сосал Жана, но потом — освобождение, как будто сломал барьеры своего "мужского" эго.

Лера рассказывала о своих оргазмах — как тело дрожало, влагалище пульсировало, анус горел, рот наполнялся вкусом.

Они обсуждали эмоции: страх потери, радость доверия, возбуждение от запретного.

— Ехать или нет? — наконец спросила Лера, её голова на его груди.

— Это новые приключения... но мы готовы?

Артём помолчал, гладя её волосы.

Психологически они выросли: доверие стало фундаментом, ревность — игрой.

Но риск был.

— Давай поедем, — сказал он.

— Вместе. Чтобы открыть больше.

Она кивнула, их тела слились в страсти, воспоминания стали реальностью.

Прошла всего неделя после того разговора на диване, когда Лера и Артём решили, что да, они поедут.

Это решение не было поспешным — оно зрело в них, как плод, наливаясь соками воспоминаний о Ницце.

Москва, с её холодными ноябрьскими ветрами и ранними сумерками, казалась им теперь слишком тесной, слишком предсказуемой.

Они сидели за кухонным столом, окруженные ноутбуками и кружками с кофе, бронируя билеты на самолёт.

Артём кликал по сайту авиакомпании, его пальцы слегка дрожали — не от холода, а от предвкушения.

Лера сидела рядом, её нога касалась его под столом, и это прикосновение было как напоминание: они вместе в этом, как и в той ночи в "Le Masque".

— Смотри, прямой рейс в Ниццу через две недели, — сказал Артём, его голос был спокойным, но в нём сквозила лёгкая хрипотца, как будто он пытался скрыть возбуждение.

Он повернул экран к ней, показывая детали.

— Отель тот же, бутик-отель с видом на море.

Помнишь, как мы там сидели на террасе, пили розовое вино и... говорили о первом шаге?

Лера кивнула, её щёки слегка порозовели.

Она вспомнила тот момент: аромат лаванды, солёный бриз, его слова о "третьем человеке".

Тогда это пугало её до мурашек, но теперь... теперь это было как сладкий секрет, который связывал их крепче, чем кольца на пальцах.

Психологически она изменилась — та ночь в клубе научила её, что доверие не просто слова, а действие.

Она доверяла Артёму не только в повседневности, но и в самых уязвимых моментах, когда её тело отдавалось чужим рукам, а душа оставалась с ним.

Это сделало их отношения глубже: ревность, которая могла бы разъедать, превратилась в возбуждение, в игру, где они оба выигрывали.

— Да, помню, — ответила она тихо, её рука легла на его бедро, пальцы слегка сжали.

— А теперь... вечеринка в "Le Masque".

Тематическая, с масками.

Интересно, что нас ждёт?

Я уже чувствую лёгкий трепет, как тогда.

Страшно, но... хорошо страшно.

Артём улыбнулся, наклоняясь ближе.

Его губы коснулись её уха, дыхание обожгло кожу.

— Я тоже.

Представь: ты в маске, в новом белье... А вокруг — незнакомцы, готовые... ну, ты знаешь.

— Его голос стал ниже, интимнее.

Он не мог не фантазировать: Лера, окружённая мужчинами, её тело извивается, стоны эхом в зале.

Это возбуждало его, но и пугало — а вдруг это изменит их навсегда?

Но доверие перевешивало: он знал, что она вернётся к нему, и это делало их связь нерушимой.

Они забронировали билеты, отель, даже такси из аэропорта.

Но подготовка не ограничилась логистикой — Лера хотела чего-то особенного, чтобы почувствовать себя готовой.

"Мне нужно новое бельё, — сказала она как-то вечером, лёжа в постели, её голова на его груди.

— Что-то эротичное, для той вечеринки.

Чтобы я чувствовала себя... желанной".

Артём согласился сразу, его фантазии разгорелись: он представлял её в прозрачном кружеве, когда её будут ласкать, трахать.

Это была их психология — делить фантазии, превращать их в реальность, укрепляя связь через честность.

На следующий день они пошли в магазин — небольшой бутик эротического белья в центре Москвы, спрятанный в тихом переулке недалеко от Арбата.

Снаружи он выглядел скромно: чёрная вывеска с золотыми буквами "Intim Secrets", витрина с манекенами в шелковых халатах.

Но внутри... внутри был другой мир.

Мягкий полумрак, освещённый приглушёнными лампами, полки с кружевом, шелком, кожей.

Аромат ванили и мускуса витал в воздухе, музыка — тихий джаз — создавала атмосферу тайны.

Лера вошла первой, её рука в руке Артёма, и почувствовала лёгкий озноб — как перед входом в "Le Masque".

Она огляделась: здесь были бренды, которые она видела в интернете — французские, как Aubade, Lise Charmel, Chantelle, и более смелые, как Agent Provocateur и Fleur du Mal.

Прозрачные боди, гартеры, кружевные трусики с жемчугом, открытые бюстгальтеры, где соски едва прикрыты.

— Ого, сколько всего, — прошептала Лера, её глаза загорелись.

Она подошла к стойке с галантереи от Luxxa — чёрный кружевной пояс с подвязками, украшенный стразами.

— Представь меня в этом... На вечеринке.

Когда... ну, когда всё начнётся.

Артём стоял за ней, его руки обняли её талию сзади, подбородок лёг на плечо.

Он вдохнул её запах — лёгкий парфюм с нотками жасмина — и фантазии нахлынули.

Он представил: Лера в этом поясе, её бёдра обвиты чулками, а вокруг — мужчины.

Негры с тёмной кожей, мускулистыми телами, их сильные руки поднимают её, один входит в влагалище, растягивая её мокрые стенки, другой — в анус, толчки синхронные, грубые, но желанные.

Французы — элегантные, с лёгкой щетиной, один в рот, его член пульсирует, сперма на языке.

Она стонет — громко, протяжно, её тело извивается, соски твердые под кружевом, которое они срывают.

"Ах... да... глубже...", — её крики эхом в зале, пот стекает по спине, влагалище сжимается в оргазме, анус горит от растяжки, рот наполняется солёным вкусом.

— Ты будешь выглядеть потрясающе, — прошептал он, его голос стал хриплым, член напрягся, прижимаясь к её ягодицам.

— В этом поясе... Когда они подойдут, негры с большими членами, французы с их шармом.

Один возьмёт тебя спереди, войдёт в твою мокрую киску, растянет тебя, ты застонешь — низко, гортанно, как в прошлый раз.

Другой сзади, в попку, толчки будут сильными, ты выгнешься, твои бёдра задрожат.

А третий... в рот, ты будешь сосать жадно, твои губы скользят, язык кружит, и ты проглотишь всё, стонущая от удовольствия.

Лера вздрогнула, её тело отреагировало — соски затвердели под свитером, между ног стало влажно.

Она повернулась, посмотрела в его глаза — в них было желание, но и любовь, которая делала эти фантазии безопасными.

Психологически это было их силой: он не ревновал болезненно, а возбуждался от её удовольствия, видя в ней не объект, а партнёра.

Она доверяла ему, зная, что он будет рядом, наблюдая, участвуя, защищая их связь.

— Расскажи подробнее, — попросила она тихо, её рука скользнула по его груди.

— Как я буду стонать?

Что они будут делать со мной?

Артём сглотнул, его фантазии разгорелись ярче.

Он взял гартер с полки, провёл пальцами по кружеву, представляя.

— Сначала они разденут тебя медленно.

Твоё тело в этом белье — кружево облегает бёдра, подвязки тянут чулки.

Негр с тёмной кожей, мускулы играют, подойдёт спереди, его большой член — толстый, венозный — прижмётся к твоему животу.

Ты застонешь тихо, предвкушающе: "Ммм... да...".

Он снимет трусики, пальцы скользнут в твою мокрую щель, размажут соки, и ты выгнешься: "Ах... глубже...".

Затем он войдёт — резко, заполняя тебя полностью, твои стенки обхватят его, и ты закричишь: "О боже... да... трахай меня!".

Толчки будут мощными, твои бёдра задрожат, оргазм накатит волной, ты сожмёшься вокруг него, стонущая: "Ещё... сильнее...".

Другой негр сзади — его руки на твоих ягодицах, разводит их, смазка холодит кожу.

Его член — длинный, твёрдый — прижимается к анусу, входит медленно, растягивая.

Ты вздрогнешь, боль смешается с удовольствием: "Ай... медленно... о да...".

Толчки синхронизируются — спереди и сзади, ты в бутерброде, тело трясётся, стоны громкие: "Да... трахайте меня во все дырки... ааах!".

Француз подойдёт, элегантный, с лёгкой улыбкой, его член у твоего лица.

Ты откроешь рот, губы обхватят головку, язык закружит, сосая жадно.

Он застонет по-французски, а ты — с членом во рту — промычишь: "Ммм... вкусно...".

Сперма брызнет — солёная, тёплая, стекая по подбородку, и ты проглотишь, стонущая от очередного оргазма, тело в спазмах, влагалище и анус пульсируют.

Лера слушала, её дыхание участилось, глаза затуманились.

Она представила это — тела, запахи, ощущения.

Это возбуждало, но и укрепляло: Артём делился фантазиями честно, без осуждения, показывая, что любит её всю, с желаниями.

Их психология: доверие позволяло рисковать, зная, что связь выдержит.

В этот момент подошла продавщица — молодая женщина лет двадцати пяти, с короткими тёмными волосами, в чёрном платье, подчёркивающем фигуру.

Её имя на бейдже — Анна.

Она улыбнулась профессионально, но в глазах мелькнуло любопытство.

— Добрый день! Ищете что-то особенное? — спросила она, её голос был мягким, с лёгким акцентом — возможно, из провинции.

Она оглядела их, заметив, как близко они стоят, как Артём держит гартер.

Лера покраснела слегка, но Артём ответил спокойно, его рука на талии жены.

— Да, для моей жены.

Что-то эротичное, для... специального вечера.

Может, посоветуете?

Анна кивнула, подходя ближе.

Она взяла с полки прозрачное боди от Aubade — чёрное кружево, открытое в интимных местах, с вырезами для сосков.

— Вот это — хит.

Французский бренд, очень соблазнительно.

Для чего именно? Романтический ужин или... что-то поострее?

Лера замерла, но Артём, чувствуя её волнение, решил быть честным — это была их новая норма, после Ниццы.

Он улыбнулся, глядя на Анну прямо.

— Поострее.

Мы едем во Францию, на свингерскую вечеринку.

Её будут трахать много мужчин, так что бельё должно быть таким, чтобы возбуждать, но не мешать.

Анна вспыхнула — её щёки стали пунцовыми, глаза расширились.

Она кашлянула, отводя взгляд, но не ушла.

Внутри неё боролись смущение и профессионализм — она работала в таком магазине, слышала разное, но такая откровенность... Это было неожиданно.

Однако, после паузы, она улыбнулась неловко, но искренне.

— О... ну, вау.

Не каждый день такое слышишь.

Эм... ладно, если так, то давайте подберём что-то интересное.

Не смущайтесь, я... я понимаю.

Многие приходят за таким.

Лера расслабилась, чувствуя поддержку Артёма.

Анна оживилась, беря инициативу — её смущение сменилось интересом, как будто это был вызов.

Она показала кротчлесс трусики от Lola Luna — с жемчужной нитью вместо ткани, чтобы не снимать во время секса.

— Вот это — для... удобства.

Жемчуг возбуждает клитор при движении.

Если... много партнёров, это идеально.

Представьте: она в этом, и мужчины могут входить сразу, без задержек.

А стразы на поясе добавят блеска под масками.

Артём кивнул, фантазируя снова: Лера в этих трусиках, жемчуг трется о её клитор, пока негр входит сзади, француз спереди.

Её стоны: "Да... трёт... ах... трахай глубже!".

Анна продолжила, её голос стал увереннее: — Или вот открытый бюстгальтер от Lise Charmel — соски на виду, кружево облегает грудь.

Мужчины будут ласкать их сразу, сосать, покусывать.

Для групповухи — супер, потому что доступно всё.

Они обсуждали часами: Анна предлагала боди с вырезами от Fleur du Mal — прозрачное, с ремнями, как в БДСМ, но элегантно.

"Это для тех, кто любит, когда её связывают или держат", — сказала она, краснея, но с улыбкой.

Лера примеряла в кабинке, выходила показывать — Артём и Анна комментировали.

"В этом ты будешь как богиня, когда они возьмут тебя во все дырки", — шептал он.

Анна добавляла: "Да, здесь удобно для двойного проникновения — ткань не мешает".

Эмоции кипели: Лера чувствовала возбуждение, смешанное со стыдом, но Артём рядом делал это безопасным.

Его фантазии — подробные, яркие — укрепляли их: он любил её, желал её удовольствия.

Анна, преодолев смущение, стала союзницей, предлагая "интересные вещи" — вибраторы в комплекте, лубриканты.

Они купили набор: гартер, боди, трусики.

Дома, распаковывая, фантазии продолжились, переходя в страсть.

Подготовка была не просто покупками — это было углублением их связи, шагом к новым горизонтам.

Самолёт мягко приземлился в аэропорту Ниццы, и Лера почувствовала, как её сердце забилось чаще, словно эхо того первого приезда два месяца назад.

Воздух за бортом был тёплым, пропитанным солью и ароматом сосен, — Лазурный берег приветствовал их, как старого друга, но с лёгким намёком на тайну, которая ждала впереди.

Артём сидел рядом, его рука сжимала её ладонь — тёплая, уверенная, как якорь в этом вихре эмоций.

Они не говорили много во время полёта: Лера уткнулась в книгу, но страницы мелькали перед глазами, не оставляя следа, а Артём смотрел в иллюминатор, его мысли блуждали где-то между воспоминаниями о прошлом и предвкушением будущего.

Психологически они были на пике: решение поехать укрепило их связь, сделав её ещё более интимной, но теперь, на пороге реальности, лёгкий трепет страха смешивался с возбуждением, как шампанское с адреналином.

Такси везло их по извилистой дороге вдоль моря — Средиземное искрилось под ноябрьским солнцем, которое здесь, на юге Франции, казалось вечным.

Лера прижалась к плечу Артёма, её пальцы переплелись с его, и она прошептала:

— Мы здесь. Снова.

Он кивнул, его губы коснулись её виска — лёгкий поцелуй, полный нежности, но с подтекстом желания.

В его голове вихрем кружились образы: Лера в новом белье, которое они купили в Москве, её тело, отдающееся чужим рукам, стоны, которые он слышал в той ночи.

Это не ревность — нет, после прошлой поездки ревность эволюционировала в нечто иное, в возбуждение от её удовольствия, в гордость от того, что она выбирает делить это с ним.

Их отношения стали как крепкое вино: выдержанное, с глубокими нотками доверия, где каждый шаг в неизвестное только укреплял фундамент.

Отель — тот самый бутик-отель, утопающий в зелени оливковых деревьев, — встретил их знакомым уютом.

Белые стены, терраса с видом на море, аромат лаванды в воздухе.

Портье улыбнулся, узнавая их:

— Мсье и мадам, добро пожаловать обратно.

Они зарегистрировались быстро, и Артём, беря ключ, почувствовал лёгкий озноб — как будто отель помнил их секреты, шептал о той ночи, когда они вернулись из клуба, покрытые потом и воспоминаниями.

В номере — просторном, с большой кроватью и балконом — Лера сразу распахнула окна, впуская бриз.

Она повернулась к Артёму, её глаза сияли:

— Это как дежавю, но... лучше. Потому что теперь мы знаем, что нас ждёт.

Артём подошёл, обнял её сзади, его руки скользнули по её талии, прижимая ближе.

Его дыхание коснулось её шеи:

— Да, Лер. И на этот раз... с масками. Интересно, что Софи и Жан приготовили.

Они не виделись с той ночи, но переписывались — короткие сообщения, полные намёков, которые разжигали фантазии.

Софи написала вчера: "Ждём вас в отеле. Выпьем, поговорим... и не только".

Это добавило перчинки: старые друзья, которые стали частью их интимного мира, — это было как мост между прошлым и будущим.

Не прошло и часа, как раздался стук в дверь.

Лера открыла — на пороге стояли Софи и Жан, с бутылкой шампанского и улыбками, которые скрывали лёгкое волнение.

Софи — в лёгком платье цвета морской волны, её короткие тёмные волосы слегка растрепаны ветром, глаза блестят теплом и озорством.

Жан — в casual рубашке, с лёгкой сединой на висках, его обаятельная улыбка не изменилась.

Они обнялись — тепло, как старые друзья, но с подтекстом: прикосновения задерживались на миг дольше, взгляды скользили по телам, вспоминая ту ночь.

— Лера! Артём! Как же мы рады! — воскликнула Софи, входя и ставя бутылку на стол.

Её голос был мягким, с той хрипотцой, которая напоминала Лере о шёпоте в клубе.

— Вы выглядите... отдохнувшими. А мы думали, Москва вас утомила.

Жан пожал руку Артёму, его хватка была крепкой, но дружеской:

— Да, старина. Два месяца — вечность. Расскажите, как вы? После той ночи... изменилось что-то?

Они расселись на террасе — шампанское в бокалах, море внизу шумит волнами, солнце клонится к закату, окрашивая небо в розовые тона.

Лера села рядом с Артёмом, её нога коснулась его — лёгкий контакт, который успокаивал.

Эмоции нахлынули: радость от встречи, лёгкий стыд от воспоминаний, возбуждение от предстоящего.

Психологически это было как терапия: говорить открыто с теми, кто разделил их тайну, помогало укрепить доверие в паре.

Лера чувствовала, как её тело реагирует — лёгкий жар в груди, воспоминания о прикосновениях Софи, о взгляде Жана.

— Изменилось... да, — ответила Лера, её голос был тихим, но уверенным.

Она сделала глоток шампанского, пузырьки защекотали горло.

— После той ночи мы... стали ближе. Как будто сбросили какие-то маски. В Москве рутина, работа, но вечерами... мы говорим о том, что чувствуем. О желаниях. Раньше я боялась даже подумать о таком, а теперь... с Артёмом это нормально.

Софи кивнула, её глаза были полны понимания.

Она положила руку на колено Леры — лёгкое, дружеское прикосновение, но с искрой:

— Я знаю, cherie. Первый раз всегда шок. Мы с Жаном тоже через это прошли. Помнишь, как ты стояла в зале, раздеваясь? Твои руки дрожали, но глаза... глаза горели. Ты была такая красивая в той уязвимости. А теперь... вы вернулись. Это значит, вы готовы к большему?

Артём почувствовал прилив эмоций — гордость за Леру, лёгкую ревность, которая быстро сменилась возбуждением.

Он вспомнил: Лера в полумраке, её кожа бледная под светом свечей, как она опустилась на колени, её губы на чужом члене.

Это жгло, но в хорошем смысле — напоминало, что их любовь выдержала испытание.

Психологически он вырос: раньше он видел в этом угрозу, теперь — возможность для роста, для углубления близости.

Он сжал руку Леры:

— Да, готовы. Та ночь... она открыла нам глаза. Я видел Леру такой страстной, живой. Ревность была, но... она превратилась в желание. Видеть, как она наслаждается, — это как часть меня. Мы стали командой в этом.

Жан рассмеялся тихо, его смех был открытым, заразительным:

— Команда — хорошее слово. Мы с Софи тоже так. Помнишь, Артём, когда ты... попробовал с мной? Твои глаза — смесь страха и любопытства. Ты был смелым. Многие мужчины ломаются на этом, но ты... ты принял. Это укрепляет брак, поверьте. Теперь вечеринка с масками — это следующий уровень. Там всё анонимно, но... с нами вы не будете одни.

Разговор потёк естественно — они вспоминали детали той ночи, смеясь над неловкими моментами, делясь эмоциями.

Лера рассказала, как чувствовала себя заполненной — тела, толчки, оргазмы, которые рвали её на части.

— Я стонала так громко, что сама себя не узнавала. Но с Артёмом рядом... это было безопасно.

Софи поделилась:

— А я видела, как ты, Лера, расцветала. Твои стоны... они были музыкой.

Жан добавил:

— Артём, твоя ревность — это нормально. Но смотри, как она сделала вас сильнее.

Эмоции кипели: Лера чувствовала тепло внизу живота, Артём — напряжение в брюках.

Психология: встреча с друзьями подтверждала, что их выбор правильный, доверие росло.

Они пили, говорили до ночи, планы на вечеринку плелись, как паутина — с намёками, фантазиями.

Это была не просто встреча — это был мост к новому приключению, где их отношения сияли ярче.

Продолжение здесь:

https://t.me/+caGN9g5e7UliOTA9

https://boosty.to/admtg555/donate