Мне кажется, по-настоящему я захотел свою жену только после того, как мы развелись. Нет, не думайте, что в браке секс был так себе — наоборот, это было единственное, что всегда работало на ура. Мы могли трахаться часами, забывая о времени, и каждый раз это взрывалось страстью и такой близостью, что аж дух захватывало. Но характеры наши — как огонь и вода: вечные ссоры, недопонимания, мелкие уколы, которые копились и в итоге раздавили всё. Короче, развелись, но ради сына, Егора, сохранили нормальные дружеские отношения. Теперь воспитываем его по очереди, и вроде всё ровно.

После развода я не монашествовал — встречался с другими женщинами, отрывался на полную, без особых сожалений. В первые пару лет я даже не смотрел на Аню с вожделением; она была просто бывшей женой, матерью моего сына, и все. Но эта история по-настоящему началась, когда Аня начала встречаться с нашим общим другом, Славкой. Нет, я совсем не против этого. Наоборот, Славка — отличный парень, надежный, как скала. Я уверен, что он хорошо позаботится о ней. И Егору дядя Слава всегда нравился: они вместе играют в футбол и в Майнкрафт. Сам Слава сразу сказал, что не будет пытаться заменить моему сыну отца — уважение, все как надо.

Конечно, зная спокойный темперамент Славы, я предполагал, что в постели у них все не так ярко, как было у нас. Но меня это не волновало. До поры до времени. А потом, после того как они съехались, бывая в гостях, я стал замечать мелочи: как он обнимет Аню за талию, хлопнет по попке шутливо, а когда думает, что никто не видит, запустит руку под футболку. Вот тогда в моем нейтральном отношении к ней что-то сдвинулось. Словно внутри проснулся старый огонь, который, я думал, давно потух. Я начал обращать внимание на её фигуру — все те же изгибы, которые когда-то сводили меня с ума, но вдруг заиграли по-новому. На новую прическу, каре, которая как будто сделала её еще сексуальнее, подчеркнув шею и плечи. Постепенно я сам стал обнимать её плотнее при встречах, задерживая объятия чуть дольше положенного. В какой-то раз, помогая достать чашку с верхней полки, я намеренно прижался пахом к её попке, чувствуя, как тепло её тела проникает сквозь ткань. Не знаю, заметила ли она это усилившееся внимание. То есть, не знал — до этого момента.

Этот день начался как обычно: я зашел в гости к Егору, а заодно и к Ане со Славкой. Они уже съехались, и квартира, которая когда-то была нашей, теперь казалась чуть чужой, но все равно знакомой до мелочей. Славка с сыном шумно играли в гостиной — Егор визжал от восторга, гоняя мяч по ковру, а Славка подыгрывал, изображая вратаря. Я поздоровался и прошел на кухню, где Аня уже замешивала крем для торта. Это была наша старая семейная традиция: по выходным печь что-то сладкое, и даже после развода мы иногда возвращались к ней, когда я забирал сына.

Аня стояла спиной ко мне, взбивая крем венчиком, и эти её короткие шорты так обтягивали бёдра, что я поймал себя на том, как взгляд липнет к ним дольше, чем положено, — аж тепло разливается по телу. Я едва удержался, чтобы, как в былые времена, не подойти сзади, запустить руки под футболку и мягко обхватить её нежные грудки второго размера. Вместо этого я приветствую её и целую в щечку, но будто случайно промахиваюсь и попадаю в уголок губ. Она улыбается, будто ничего не замечая.

— Привет. Поможешь с кремом? Коржи уже готовы.

Я кивнул, закатывая рукава, и мы взялись за дело, как в старые добрые времена, когда всё было проще.

Пока мы мазали крем на коржи, я не удержался и решил тряхнуть стариной — на правах бывшего мужа, с той самой ухмылкой, перед которой она не могла устоять.

— Ты выглядишь как будто специально для меня нарядилась в эту прическу. Каре? Это же чистый динамит — подчеркивает шею, делает тебя такой... недостижимой, но чертовски сексуальной. Как в те времена, когда я не мог отвести глаз.

Она покраснела, но улыбнулась, пытаясь сохранить хладнокровие, — видно, что задел.

— Спасибо. Стараюсь не отставать от жизни. А ты, как всегда, мастер комплиментов с подвохом.

Я усмехнулся, намазывая крем толще, и продолжил, понижая голос:

— А попка... блин, качаешь? Выглядит так аппетитно, что я вот-вот превращусь в каннибала. Помнишь, как я говорил, что твои формы — это искусство? Ну, сейчас это шедевр, от которого слюнки текут, и не только от крема.

Она засмеялась, толкнув меня локтем, но не слишком сильно — скорее, как приглашение к игре.

— Эй, не наглей, искуситель. Мы же не в твоем личном музее. Или ты забыл, что экспонат теперь под чужой охраной?

Но за годы совместно жизни я научился различать самые разные нотки в её голосе. Мои комплименты явно в ней что-то разожгли, она клюнула на эту словесную дуэль.

Мы продолжали болтать, намазывая крем на коржи, и я чувствовал, как воздух между нами густеет — её смех, мои подколы, всё это будило старые воспоминания, которые я давно запихнул в дальний ящик.

Наконец, коржи были готовы, а в миске осталось прилично крема. Я уставился на неё, сердце уже колотилось, как барабан, и я решил зайти дальше.

— Помнишь, как мы раньше развлекались с остатками? — спросил я, глядя ей прямо в глаза, без отрыва.

Она замерла на секунду, потом кивнула:

— Помню.

В её взгляде промелькнула грусть и то ли ностальгия, то ли намёк на желание, которое она пыталась спрятать. Я пошел ва-банк.

— Угостишь меня?

Она долго и немного испуганно смотрела на меня, будто взвешивая все за и против, а потом, опустив взгляд в миску, зачерпнула крем пальцем. Я мягко взял её руку, поднёс к губам. Медленно, не отрывая глаз, сунул её палец в рот, посасывая его, смакуя вкус крема вперемешку с теплом её кожи. Мы стояли вплотную, лица почти касались, и воздух вокруг накалился, как перед грозой.

Потом я взял крем своим пальцем и поднес к её рту. Она слизнула его, ее язык скользнул по моей коже, по спине пошли мурашки. На уголке ее рта осталось немного крема, и я приблизился, слизнул его языком, а потом... поцеловал — глубоко, страстно, как будто эти двух с половиной лет и не было вовсе. Ее губы ответили, но почти сразу она отстранилась. Развернулась, в замешательстве опершись руками о столешницу. Я видел, как дрожат ее пальцы, слышал, как учащенно бьется сердце — или это мое? Я медленно прижался к ней сзади, дыша в шею, зная, как она это любила. Мурашки пробежали по ее коже, и я прошептал: "Я скучаю по тебе." Затем рука скользнула вниз, под шорты и трусики. Она замерла, перестав дышать, а я почувствовал, как там влажно — она была готова.

Я вытащил руку и опустился ниже, лицом к ее попе. Из гостиной доносились крики Егора и смех Славки — они играли, ничего не подозревая. Рывком я стянул вниз её шорты вместе с трусиками, обнажив эти сладкие булочки, которые я знал наизусть. Я прижался лицом к ложбинке между ягодицами, жадно вдохнул этот опьяняющий, такой родной аромат — смесь её кожи, лёгкого пота и возбуждения, который всегда сводил меня с ума. Боже, как я по нему соскучился, он ударил в голову, как вино, разжигая огонь внутри. Я раздвинул ягодицы руками, чувствуя, как они поддаются, и припал ртом прямо к её анусу, сначала лизнув круговыми движениями, пробуя на вкус эту тугую дырочку, которая сжималась под моим языком. Аня вздрогнула, её тело покрылось мурашками, и я спустился ниже, вылизывая мокрые складочки киски, проникая языком внутрь, смакуя каждый миллиметр — солоноватый, сладкий сок, который тек по моим губам. Она дрожала под моими руками, тихонько постанывая, и это только заводило меня сильнее, заставляя лизать жаднее, глубже, как будто я хотел выпить её всю.

Потом развернул ее и рывком усадил на столешницу. На её лицо было изумление, но взгляд умолял — продолжай. Я опустился ниже и зарылся лицом в её лобок, чувствуя мягкие волоски на губах, вдыхая этот мускусный, возбуждающий запах, который всегда меня заводил. Я начал с поцелуев в бедра — нежно, медленно, скользя губами по внутренней стороне, где кожа такая тонкая и чувствительная, что она сразу задрожала, выгибаясь навстречу. Я дразнил языком, проводя им по складочкам, обводя контуры, не торопясь заходить глубже, чтобы она изнывала от желания, её бёдра напряглись, а дыхание стало прерывистым, как будто она молила о большем.

Я припал языком к её клитору, сначала нежно обводя его кругами, чувствуя, как он набухает под моими губами, а Аня тихонько всхлипнула, впиваясь пальцами в мои волосы. Потом я проник глубже, вылизывая мокрые губки, проникая языком внутрь её дырочки, смакуя каждый стон, который вырывался из её горла, пока её бёдра сжимались вокруг моей головы. Я ускорял темп, посасывая клитор сильнее, чередуя с лёгкими покусываниями, и чувствовал, как она течёт всё больше, её тело дрожит в ритме моих движений, приближаясь к краю. Она хватала ртом воздух, её тело изгибалось, она была близка к оргазму.

Вдруг из коридора донёсся топот маленьких ножек — Егор бежал на кухню. Я успел отпрянуть, Аня быстро натянула шорты. "Мама, торт еще не готов?" "Скоро, солнышко. Вот, попей воды." Она налила ему стакан, и он убежал обратно, довольный.

Я не дал ей опомниться. Снова прижался сзади, рука скользнула в трусики, пальцы начали стимулировать ее, посасывая мочку уха. Она дышала быстро, потом начала тихо постанывать. Я забеспокоился, что нас услышат, и включил электрический чайник — его гул заглушит звуки. Периодически выглядывал в коридор, но там все было спокойно. Она извивалась, стоны становились громче, тело напряглось.

"Гооол!", раздался возглас Славки из комнаты и через секунду Аню накрыла волна оргазма: она задрожала, прикусив губу, чтобы не закричать, глаза закатились, а тело обмякло в моих руках, пульсируя от удовольствия, как будто весь мир сузился до этого момента экстаза.

Я быстро умылся, всполоснул руки и бросил взгляд на нее. Аня стояла, опершись на столешницу, опустив голову. Из-за волос лица не было видно, но я знал — она пытается осознать случившееся, дыхание все еще неровное. Я бросил полотенце на стол, нежно поцеловал ее в шею и вышел в гостиную к сыну и Славке.

Не подумайте, моя бывшая жена никогда не была распутницей. Ну, то есть, только в постели со мной. А так, она всегда была хорошей девочкой. Но теперь, когда я захотел её по-настоящему... Теперь мне хотелось её немного развратить.

Продолжение уже завтра

Друзья, это моя проба пера в данном жанре, а потому ваша поддержка очень важна. Голоса, комментарии — это мотивация для меня кусать, то есть, писать дальше. Всем добра!

Ваш

Граф Тракхула