Вечер субботы. Мы втроём собрались в квартире Ани и Славки — Егорку я сдал на ночёвку родителям. Повод не вызывает подозрений у Славы — празднуем помолвку, шампанское в холодильнике, свечи на столе, как будто всё по-нормальному. Но когда я вошёл, сразу поймал её взгляд — нервный и бегающий, как у загнанного зверька. Аня стояла у окна, теребила край штор, и я отметил наряд: платье тёмно-синее, чуть выше колен, не мини, но облегает так, что сочные бёдра и попка проступают изгибом, талия узкая, как в те времена, когда я мерил её ладонью. Оно подчёркивает всё — грудь слегка приподнимает, шея открыта, и она то и дело поправляла подол, будто кожа жгла под тканью. Славка хлопнул по плечу, обнял её за талию — "За нас, брат!", — и мы чокнулись бокалами. Но внутри у меня всё сжалось: она улыбалась через силу, пальцы дрожали на ножке бокала, и я знал — это из-за плана, из-за того, что она согласилась в кафе, а теперь сомневается, как на краю пропасти.

Я не торопил. План был прост: споить Славку, чтоб стал податливым — я знал его, как облупленного, после многих посиделок. Пьяный он не буйный, а добрый, развязный, согласный на любую авантюру, хохочет над глупостями и машет рукой: "Да ладно, чё стесняться?" После тостов за свадьбу — "За вас, ребята, чтоб как в сказке!" — я предложил: "А давайте в дурака? Кто сливает, тот рюмку водки." Славка загорелся: "О, норм идея! Карты где-то в шкафу..." Он пошатнулся к серванту, роясь в ящиках. "Ань, пойдём за рюмками, " — позвал я тихо, и она кивнула, следуя на кухню, спина напряжена, как струна.

Дверь закрылась, и она развернулась ко мне, глаза мокрые, голос шепотом сорвался: "Лёш, я не смогу. Зря согласилась, это безумие, он мой... он любит меня, а я... что я наделала?" Её трясло — плечи дёргаются, руки в кулаки, слёзы на ресницах. Сердце кольнуло: бедная моя, запуталась в этом вихре, хочет и стабильность, и огонь, а теперь боится, что всё рухнет. Я обхватил её лицо ладонями — нежно, большим пальцем погладил щёку, — и поцеловал мягко, губы к губам, без жара, просто чтоб передать: я здесь. "Всё будет хорошо, родная. Мы не торопимся, шаг за шагом. Ты не одна." Она замерла, вдохнула мой запах, и дрожь ушла — чуть-чуть, но хватило, чтоб кивнуть, вытереть глаза рукавом. "Ладно... только медленно." Мы вернулись с рюмками, Славка уже разложил карты на столе: "Поехали!"

Игра началась лёгко — я всю неделю тренировался запоминать колоду, чтоб манипулировать, и сделал Славку дураком четыре раза подряд, он хохотал, опрокидывал водку залпом: "Блин, сегодня не мой день!" Аня слила разок, я — тоже, но Славка уже в кондиции, щёки красные, глаза блестят, речь чуть растекается. Видя это, я кивнул: "Скучно так, пацаны. И девчонки. Давайте на раздевание? Чтоб интереснее." Славка заржал: "А, давай! Я в деле." Аня замерла, но кивнула — губы сжаты, но в глазах искра, смесь страха и возбуждения. Мы перетасовали, и я распределил равномерно: первая Аня. Она встала, стянула один носок, села обратно. "Так, это несерьёзно, " — усмехнулся я. "Носки снимаем сразу оба." Славка фыркнул: "Точно, правила!" Она закатила глаза, но сняла второй, поддаваясь, хотя я видел — нервничает, пальцы теребят край платья, взгляд бегает к Славке, ища поддержки.

Потом я подстроил, чтоб мы со Славкой слили несколько раз подряд — рубашки, штаны долой, остались в трусах, воздух в комнате потяжелел, смех нервный. Аня проиграла следующей — встала, взгляд на Славку, полный сомнения, как будто просит разрешения: можно? Он улыбнулся: "Ань, правила есть правила, солнышко." Она выдохнула, руки задрожали, но платье соскользнуло медленно — по плечам, по бёдрам, упало к ногам. Осталась в белье: чёрное, кружевное, лифчик обнимает грудь, трусики тонкие, облегают попку. У нас в трусах сразу вздыбилось — мой член напрягся, ткнулся в ткань, и я поймал её взгляд: она увидела, покраснела, но не отвернулась, в глазах мелькнуло — мы на грани, и назад пути нет, это пугает и манит одновременно. Славка сглотнул: "Вау... красиво." Я кивнул, внутри адреналин: она наша, но сомнения жгут — а если сломается?

Славка слил следующий: встал, потёр шею. "Ой, у меня там... стояк, вас не смущает?" Я хохотнул: "Ты чё, ломаешься? На, выпей для храбрости." Налил полную рюмку, он опрокинул, поморщился и рывком стянул трусы — член выскочил, полутвёрдый, качнулся. "Мне стесняться нечего!" — гордо сказал он, сел, но воздух накалился: Аня уставилась, щёки горели, и я увидел в её глазах панику — это реально и что будет дальше? Следующая — она. Медленно потянулась к застёжке лифчика, пальцы дрожат, не могут отцепить, секунды тянутся, как вечность. "Ну чего он там не видел, " — Славка со смехом, но голос чуть хриплый, нервный. "И то верно, " — поддакнул я, чтоб разрядить. Она выдохнула, отстегнула — лифчик упал, сиськи вывалились. Славка ахнул тихо, я сглотнул: моя Анечка, такая уязвимая сейчас, боится, но стоит, грудь вздымается.

Продолжили. Я слил: Славка налил мне рюмку — руки у него трясутся уже. "За твою красоту, Анечка, " — сказал я, залпом в рот, жжение по горлу, и стянул трусы — член стоит колом, головка блестит. Она уставилась, губы приоткрылись, и в её взгляде — вина, желание, страх: это я, её бывший, голый перед её женихом, и мир вот-вот треснет. Последний розыгрыш: я оставил её в дураках нарочно. Налил рюмку, она выпила — кашлянула, глаза слезятся. Мы со Славкой смотрим: она встала, пальцы вцепились в резинку трусиков, тянет вниз медленно, ткань скользит по бёдрам, открывая лобок — аккуратный треугольник волос, потом киску: розовые губки, чуть набухшие, блестят от влаги, как будто уже ждёт. Она замерла секунду, трусики у щиколоток, и мы молчим — Славка сглотнул, член дёрнулся; я чувствую удар в живот: это моя жена, бывшая, мать сына, её дырочка, которую я знаю наизусть, тугая, горячая, и теперь она голая перед нами обоими, уязвимая, как никогда, взгляд её — мольба и вызов: вы меня хотите? Я люблю эту киску — её вкус, как она сжимается, — но сейчас жалею: бедная, она дрожит внутри, боится, что мы перешагнём и не вернёмся.

Часы показывали девять — рано ещё. "На желания переходим?" — предложил я, голос ровный, но сердце колотится. "Поддерживаю, хули нам, пацанам!" — Славка заржал, уже в зюзю, глаза стеклянные. "Каждый пишет на бумажке, проигравший исполняет." "Давайте вы за меня, а то я чёт не соображаю, " — заплетающимся голосом сказал он, откинулся на диване. Мы написали — я аккуратно, Аня дрожащей рукой. Она слила первой, вытащила: "Для Ани" на обратной." Там: "с закрытыми глазами определить, чья рука гладит. " Она закрыла глаза шарфом, села на край стола, грудь колышется. Славка кивнул: "Давай." Я подошёл первым, ладонь на грудь — нежно, обвёл сосок пальцем. Она вздрогнула: "Слава." "Нет, " — сказал я тихо. Славка положил руку на вторую грудь, сжал чуть сильнее: она выдохнула: "Лёша." "Нет, " — хмыкнул он. Я обошёл сзади, руки на попку — обхватил, сжал ягодицы, пальцы скользнули вниз, в ложбинку, потом один нырнул в киску — она течёт, горячая, скользкая, вошёл легко, на сантиметр, и она ахнула, бёдра дёрнулись. "Давайте следующее, " — выдохнула она резко, открывая глаза, щёки пылают, но киска блестит сильнее — сомнения жгут, а тело предаёт.

Играли дальше, она слила снова. Дрожащим голосом зачитала: "Орально удовлетворить." Переглянулись — вот он, момент истины, подумал я, воздух густой, как сироп, сердце стучит в ушах: если сейчас сломается, всё рухнет. Аня встала, колени подгибаются, опустилась перед Славкой на диван — он раздвинул ноги, член стоит. Она обхватила губами головку медленно — робко, язык лизнул снизу, потом глубже, голова качнулась, слюна потекла, она сосала нерешительно, но ритм набрала, мыча тихо. "Мне выйти?" — спросил я, голос хриплый. "Не, братан, нам с тобой надо победителя определить. Точнее, проигравшего. Давай играть." Аня сосёт, пока мы тасуем — медленно, губы растянуты, глаза закрыты, чтоб не смотреть.

Я слил нарочно — знал, какое там осталось желание. Снова "Орально удовлетворить." Славка заржал: "Ну, братан, я уже занят, хах!" Аня не глянула на меня, встала раком на ковре — попка вверх, киска раскрыта, блестит, — продолжая сосать Славке, сидящему на диване. Я присел на корточки сзади, ладони на бёдра — кожа горячая, дрожит. Наклонился, вдохнул запах. Припал языком к клитору — лизнул нежно, она вздрогнула, толкнулась назад. Проник глубже, вылизывая губки, язык внутрь, смакуя солоноватый вкус, посасываю клитор, чередуя с покусываниями — она течёт сильнее, стонет в член Славки, тело выгибается. Пошло, чувственно: её попка перед лицом, ягодицы сжимаются, анус подмигивает, я обвёл его пальцем мокрым от сока, но не вошёл, только дразнил, пока язык работает в киске — она мокрая, как река, бёдра дрожат, слюна моя смешивается с её влагой, капает на ковёр.

Интенсивность растёт — от моего куни она сосёт Славке жаднее, голова двигается быстрее, губы сжимаются плотнее, слюна стекает по его стволу, и он хрипит, впиваясь пальцами в подлокотник: "Ань... о да!" Я ускоряю язык, посасывая клитор сильнее, проникая пальцем внутрь — она мокрая, как никогда, тело выгибается, и вот Славка кончает, выдергивает член, струи брызжут на её лицо — горячие, липкие, сперма стекает по щекам, капает на грудь и ковёр, оставляя белые дорожки. Она откидывается назад, рот в семени, в глазах желание, стыд и мольба...

Она шепчет хрипло: "Кто-нибудь... войдите в меня."

Я смотрю на Славку — он растерян, сидит, тяжело дыша, член обмякает на бедре, взгляд мечется: то на неё, то на меня, лицо в поту, брови сдвинуты. Несколько секунд висят в воздухе, как вечность — сомнения в его глазах, вина, возбуждение, всё мешается, он кусает губу, будто взвешивает: это его женщина, но... Он встаёт шатко, я отползаю в сторону, давая место, и он подстраивается сзади, массируя вялый член рукой, пытаясь раззадорить — трёт головку о её мокрые губки, но ничего не выходит, он краснеет, плечи напрягаются. "Милая... помоги мне, " — бормочет он тихо, голос дрожит от стыда. Аня разворачивается на коленях, обхватывает его губами — нежно сначала, язык кружит по венам, потом глубже, сосёт медленно, старательно, слюна снова течёт, но минута проходит, две — член Славки не встаёт, лежит тяжёлым на языке. На его лице проступает отчаяние — губы сжимаются, глаза темнеют, и вот я вижу: он сдаётся, плечи опускаются, как под тяжестью всего этого. Анечка перестаёт сосать, сидит на коленях, смотрит вверх — в её взгляде мольба и вина, губы блестят от слюны и его смазки. Через секунду Славка встаёт, отходит, голос хриплый, но решительный: "Старик, выручай по старой дружбе." Он плюхается обратно на диван, смотрит на нас. Вот он — момент истины, воздух густой, сердце колотится: мы перешли грань, и назад пути нет.

Аня не смотрит на меня — просто поворачивается, подставляет попку, выгибается на ковре, киска раскрыта, блестит от моего языка и её соков, приглашает. Я встаю на колени сзади, член упирается в вход — горячий, мокрый, — и вхожу одним толчком, до упора, она ахает, внутри туго, как в первый раз, тело дрожит подо мной. Я двигаюсь ритмично, бёдра хлопают о её ягодицы, руки на талии, потом скользят к сиськам — сжимаю, она толкается назад, стонет: "Да... Лёш, глубже!"

В какой-то момент я замечаю — член Славки снова встаёт, дёргается на бедре, и Аня видит это краем глаза, отрывается от ковра, тянется ртом — обхватывает головку, сосёт жадно, голова качается в такт моим толчкам. Вот она, моя Анечка — сосёт будущему мужу, губы растянуты, слюна капает, а сзади её имеет бывший, вбиваясь глубоко, и она мычит в его член, тело выгибается между нами, как в экстазе, и это зрелище жжёт внутри: любовь, похоть, предательство, всё в одном. Я чувствую каждый миллиметр — её тепло обволакивает, киска пульсирует, сок течёт по моим яйцам, пот капает с нас, и это безумие: она моя, но его, и мы оба в этом вихре.

Я кончаю первым —вынимаю член, струи бьют на её спину, на попку, горячие, стекают по ягодицам, по ложбинке, она вздрагивает, но не кончает, тело напряжено, киска пульсирует пусто.

"Ещё..." — требует она хрипло, голос надломленный, глаза полузакрыты, и Славка занимает моё место — встаёт с дивана, член твёрдый теперь, упирается в неё, входит медленно, но уверенно, она ахает, толкается навстречу. Я сажусь рядом на ковёр, любуюсь — её лицо в экстазе, щёки в румянце, сиськи колышутся в ритме его толчков, сперма моя блестит на коже, как метка. Он трахает её в позе догги, руки на бёдрах, хрипит, а она стонет в ответ. Я наклоняюсь ближе, засовываю два пальца в её рот — она обхватывает губами сразу, сосёт жадно, язык кружит, мычит, вибрация от горла отдаётся в пальцах, слюна течёт по подбородку. Она мычит громче, тело дрожит, бёдра сжимаются, и вот она бурно кончает — её накрывает волна, она давится моими пальцами, слёзы текут, тело выгибается дугой, стон вырывается с хрипом. Славка следует за ней — вбивается глубже, кончает внутрь, рычит тихо, тело обмякает на ней, и они замирают, тяжело дыша.

"Ну вот, командная работа, " — бормочет пьяный Славка, глядя куда-то в сторону, с кривой ухмылкой, встаёт и уходит в ванную, шаркая босиком, дверь хлопает. Я смотрю на Аню — она лежит на ковре, отвернувшись, тело в поту и сперме, волосы прилипли к щеке, будто в забытьи, дыхание рваное, и в груди сжимается: что мы наделали? Она сломана сейчас или... свободна?

Утро воскресенья — кофе на кухне, голова гудит. Славка вышел первым, в боксерах, взгляд стыдливый, потирает шею: "Старик, мы вчера походу перебрали... Там Анька... не встаёт с кровати. Лежит, отвернулась, кажется, плачет. Блин, если у вас опять завертелось, я пойму, уйду в сторону. Тем более у вас Егор..." Голос его дрогнул — ревность? Сомнения? Он любит её, а мы... Я хлопнул по плечу: "Братан, она твоя. Любит тебя, ты ей нужен — стабильность, дом. Я люблю её как друга, и... хочу как женщину, но вместе нам не быть, мы сожжём всё к чертям. Между нами только страсть, не ревнуй. Посмотри с её стороны: она хочет нас обоих. Представь, как ей хорошо — когда её одновременно любят двое любимых мужчин. Два члена, два языка, два сердца — для неё." Он замер, глаза расширились, но кивнул медленно: "Хорошо... да, логично. Если ей так лучше." "Иди, утешь. Надеюсь, знаешь, как." "Хах, понял, " — усмехнулся он, и ушёл в спальню.

Через пять минут — вздохи донеслись, тихие, но знакомые. Я прошёл к гостиной, заглянул в щель: она лежит на спине, голова запрокинута, волосы растрёпаны, Славка между ног — язык работает, она выгибается, пальцы в его волосах. Потом поменялись — она на боку, сосёт ему медленно, нежно, он гладит по спине. Славка заметил меня, замер на миг, но я показал большой палец — он кивнул, довольный, глаза блестят. Я смотрел ещё — он вошёл в неё миссионеркой, медленно, она обхватила ногами, стон глубокий, сдавленный, эхом по комнате: "Да... любимый..." Я оставил их, ушёл на кухню, сел с кофе. Внутри лишь одна мысль — мы ещё не закончили.

Друзья, шестая, финальная часть, доступна только тут https://boosty.to/graftrakhula. Цену сильно снизил.

А еще я начал новый рассказ, называется "Право первой ночи". Ох и прелесть выходит... Ждите уже сегодня.