Моя теща, Ирина Александровна, уговорила меня, мол, зять, поехали, подышим воздухом. А то ты с моей дочкой Ритой уже совсем заработались уже, сказала Ирина Александровна.

А в лесу у моей мамы Василисы Ивановны такие грибы растут.

Как тут откажешь тёще?

Тем более Ирина Александровна та еще штучка.

Не в смысле сварливая баба, она оборот, молодая, ухоженная, всегда с причёской, губы накрашены, даже когда идёт за картошкой на рынок. Вот честно, иной раз смотришь на неё и думаешь, что у жены Ритки характер в мать пошёл, а вот внешность так себе.

Мы выехали с Ириной Александровной рано утром, еще было темно в сторону Кингисеппа.

Осень только началась, и лес дышал прохладой. Туман стелился, будто кто-то молоком землю залил. Дорога петляла, и я за рулем все косился на пассажирское сидение. Ирина Александровна сидела, болтала что-то про прошлые, поездки с её мужем, за грибами, а у самой юбка короткая одета, для сбора грибов, как мне показалась.

Но я, конечно, виду не подал на её вид. Часа через три приехали на место.

Машину оставили в деревне у дома матери Ирины Александровны, корзины в руки и пошли. Лес встретил влажный тишиной.

Знаете, какая эта тишина?

Когда слышно, как капли с листьев падают, и когда каждый шорох, под ногами кажется подозрительным, будто за тобой следят. Я шел сзади тёщи, глядел, как Ирина Александровна раздвигает ветки ёлок, и думал вот ведь совсем не о грибах, Господи! Мне сорок скоро, а в голове все те же глупости, что в двадцать лет. У моей тёщи Ирины Александровны походка легкая, и такая сексуальная.

И, главное, она как будто наслаждалась каждым шагом, каждым вдохом. Я-то больше думал, как бы не угодить в яму или не нарваться на гадюку. «Смотри внимательнее», сказала Ирина Александровна, через плечо мне.

— Грибы любят прятаться, как и женщины.

— Если не искать, не найдешь.

Я усмехнулся.

Слово-то вроде простые, а как-то с намеком прозвучали. Может, показалось, конечно, ног где-то внутри щелкнуло. Мы собирали грибы, но больше ходили и болтали. Ирина Александровна рассказывала байки, как в прошлом году потерялась подругами, как чуть не заблудилась в этом лесу.

Я смеялся, но сам украдкой думал, если мы вдруг потеряемся вдвоем то, что. Лес пах прелыми листьями и сыростью ранней осени и чем-то таким первобытным, что ли. И рядом шла моя теща Ирина Александровна, не просто родственница, а красивая женщина. И вот эта мысль женщина уже засела в голове и никуда не делась. Лес, штука хитрая.

Ты думаешь, что идёшь по прямой, а через полчаса оказываешься у той же самой березы, где уже был.

Так вот, и мы сначала бодро шагали, кидали в корзины найденные грибы, а потом я заметил, что солнце, уже как-то не там светит. Ирина Александровна, а где дорога к машине?

Спросил я, какая дорога, усмехнулась Ирина Александровна. В лесу дорог нет.

Есть тропы и есть чувство.

Чувство, у меня подсказывало, что мы слегка заблудились. Я парень городской, у меня максимум навигатор на мобильном телефоне, а тут не связи, не ориентира, только деревья, мох и комары, которые решили устроить банкет на моём лице.

— Может, назад вернёмся Ирина Александровна?

Предложил я.

— Боишься заблудиться зятёк, прищурившись спросила Ирина Александровна.

— Да нет, просто не хочу стать потеряшкой в лесу.

Ирина Александровна засмеялась и опять этот смех.

Как будто не страшно, а наоборот, прикольно.

Я же чувствовал, как внутри начинает расти то самое напряжение, которое потом некуда будет деть.

Шли мы дальше по лесу, и я все больше замечал странные мелочи.

То её рука коснётся моей, когда она раздвигает ветки, то остановится поправить косынку, то юбка задралась чуть выше, чем положено, то нагнётся, за грибом так, что глаза сами собой смотрят туда, куда вроде бы смотреть нельзя.

Ты хоть грибы ищи, а не задницей моей любуйся.

Вдруг сказала Ирина Александровна не оборачиваясь.

Я ошалел, что она заметила мой взгляд на её заднице.

Конечно, заметила.

Женщины всегда замечают это.

Я смутился, пробормотал что-то в своё оправдание, но внутри понял, все меня раскусили.

Мы вышли на маленькую поляну.

Лес расступился, и вдруг стало светлее.

Ирина Александровна сняла кофту, осталась в тонкой блузке.

На спине её волосы чуть растрепались.

Флирт игра или то, что между нами зрело уже давно, но в городе было задушено моральными правилами общества.

— Ну что, зять, сказала Ирина Александровна.

— Грибов мы насобирали или нет?

Нашли, ответил я, только не те, что в корзину кладут. Ирина Александровна посмотрела на меня долго и серьезно, и мне показалось, что в этом взгляде было всё «Вызов, интерес и даже тень опасности».

Полянка была вроде обычная. Ирина Александровна наклонилась, за грибом.

— Подберезовик, кстати, неплохой, — сказала Ирина Александровна, нога ее скользнула, по влажной траве. И она чуть не упала.

Я, как нормальный мужик, кинулся подхватить женщину.

И вот тут случилось то самое, что называется близость без шансов на отступление. Ее тело буквально врезалось в мое.

Ирина Александровна оперлась руками, о мою грудь.

Я держал ее за талию.

Вроде бы ничего такого, но в ту секунду у меня внутри будто током шарахнуло. Запах духов, ее дыхание такое близкое, горячее.

Наши глаза встретились, не было слов.

Было, только то самое напряжение, которое копилось весь день. Осторожнее Ирина Александровна, пробормотал я.

Да уж, ответила Ирина Александровна и уголки ее губ дрогнули. Хорошо, что ты рядом Сережа.

Мы замерли.

Я чувствовал, как ее руки не спешат отстраняться. Ирина Александровна смотрела прямо, будто ждала, кто сделает следующий шаг. И черт возьми, я не выдержал.

Нет, я не кинулся целовать ее, не сорвал одежду, как в кино. Все было тоньше.

Мой палец скользнул, по ее запястью и Ирина Александровна не отдернула руку. Наоборот, чуть сильнее прижалась.

Знаешь, сказала она тихо, иногда опасно собирать грибы. Можно найти что-то, а чего потом вся жизнь перевернется. Мы присели на траву.

Будто случайно.

Я сделал вид, что устал, она, что хочет перевести дух. Но сидели так близко, что колени наши соприкасались. И вот это соприкосновение было хуже любого поцелуя. Внутри все крутило, как перед экзаменом, только приятнее. Тебе не жарко Серёжа.

Спросила Ирина Александровна, снимая свою блузку.

Под ней осталась майка, простая, но очень тонкая.

Я сглотнул слюну.

Да нет, нормально, соврал я, чувствуя, что спина у меня мокрая не от пота. Ирина Александровна вздохнула, глядя в небо.

— Всё мы, чего-то боимся.

— А знаешь, чего я боюсь?

— Старости.

— Не морщин, не болезней боюсь, того, что однажды у тебя не останется этой искры любви. И тут Ирина Александровна повернулась, ко мне так близко, что я видел каждую ресницу на её глазах. А у тебя зять искры любви есть.

Спросила Ирина Александровна.

Я хотел ответить, но в горле пересохла.

— Большая любовь выдавила я, только вы Ирина Александровна её глушите.

Ирина Александровна улыбнулась.

А ты Сереженька прямо спец, по искрам.

— Женщина всегда чувствует, где пылает огонь любви.

И вот тогда я понял, все пути назад нет.

Ирина Александровна говорила, это не случайно.

Она знала, что делает.

И я тоже знал.

Я положил руку на траву рядом с ее рукой и наши пальцы встретились. Сначала случайно, потом намеренно.

Это было как щелчок.

Да, мы не целовались, не обнимались, но уже перешли ту самую черту, где теща превращается в женщину. Если мы заблудились, сказала Ирина Александровна, то может это не наказание нам, а подарок. Я не ответил, потому что ответ был в моем дыхании, который стал сбивчивым и в ее улыбке, в которой было все «Вызов, обещание и опасность». Мы сидели рядом, наши плечи соприкоснулись.

Казалось, даже деревья замерли, слушая, чем это закончится. Мы так и сидели на осенней траве, будто время остановилось. Ирина Александровна склонила голову и сказала почти шепотом, знаешь, я ведь часто думаю, что счастье, этом мгновение. Вот такое, когда сердце бьется не от страха, от того, что рядом любимый человек.

— Но ведь это неправильно Ирина Александровна, выдохнул я.

— А кто решает, что неправильно?

— Твоя жена, мои подруги, соседи.

Я молчал.

В голове шумело сильнее, чем в лесу.

Ирина Александровна продолжила «Люди слишком бояться чужого мнения, но чужие люди не живут твою жизнь».

Я повернулся к Ирине Александровне.

Она была так близко, что я видел каждую ресницу на её глазах. И вот тогда понял, если мы поцелуемся, назад дороги не будет.

— Мы делаем глупость Ирина Александровна с вами, — сказал я.

— Самые лучшие любовные истории всегда начинаются с глупости, улыбнулась она. И тут я сорвался.

Я притянул Ирину Александровну к себе и наши губы встретились. Поцелуй был нежным, жадным, как у людей, которые слишком долго сдерживали себя. В голове щелкнул рубильник.

Мы целовались долго, пока дыхание не стало хватать. Когда оторвались, я увидел ее глаза.

Там не было ни страха, ни сомнения, только решимость. Теперь ты понимаешь Сережа, сказала тихо Ирина Александровна, что мы уже по другую сторону наших отношений.

Я молчал.

Слова не имели смысла.

Мы сидели рядом, наши руки слились.

Возвращались мы молча. В корзинках грибов на суп, а в голове такое месиво, что никакая похмельная каша не спасет.

Подходим к деревне и сразу будто другая жизнь. Собаки лают, бабки семечки щелкают, дети носятся. Мать Ирины Александровны машет с крыльца своего дома.

Ну что, грибники, заблудились.

Я ухмыльнулся, хотя внутри кольнуло, если бы ты знала.

А Ирина Александровна, как ни в чем ни бывало, набрали целые корзинки мама.

— Завтра пожарим.

Словно актриса в хорошем спектакле. Не одного лишнего взгляда. Не намёка.

Я вдруг понял, у Ирины Александровны это в крови.

Прятать чувство за маской. Она может быть стойкой и не моргнуть.

А я, я чувствовал себя пацаном, которого застукали, за курением, за школой, хотя пока никто и не застукал.

На следующие утро, когда мы вернулись в город, все казалось иным.

Будто, я вернулся не из леса, а с другой планеты. Мой мир, привычный и уютный,

встретил меня своей обыденностью.

Жена, хлопотала на кухне, пахнет кофе и свежим хлебом, дети бегали по квартире.

Все как всегда.

Но, во мне, уже что-то изменилось.

Я, как человек, который всегда жил по правилам, теперь нес в себе тайну.

И эта тайна не просто сидела в голове, а наша жила, как живое существо.

Ирина Александровна моя теща, жила в соседнем доме, и это было для меня, как испытание.

Я ловил себя на том, что выглядываю в окно, жду, когда Ирина Александровна выйдет из своего подъезда.

Каждый раз, когда я слышал ее голос по телефону, моё сердце начинало колотиться.

Ирина Александровна звонила дочери, чтобы узнать рецепт блюда из грибов, моё сердце начинало колотиться, а я, будто не в значай, задерживался рядом с женой, пытаясь уловить в ее интонациях, хоть какой-то намек.

Но Ирина Александровна была идеальна, ни взгляда, ни жеста, которой могли бы выдать наш c ней секрет.

Она была как опытный игрок в покер, который держит на лице маску без различия, когда на руках у него весь банк.

Я же, наоборот, чувствовал себя не в своей тарелке. На работе в офисе, где я обычно был собран и деловит, я сидел и тупо пялился в монитор.

Мой коллега Олег заметил мою рассеянность.

Слушай Серега, ты чего?

Спросил он.

Не выспался, что ли?

Тебе теща не дает спать?

Я на секунду замер.

Я не думал, что слова могут так бить, по больному. Я усмехнулся, да, вроде того.

Олег рассмеялся, а я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Неужели я настолько очевиден?

Странно, но мне хотелось поговорить об этом с кем-то. Не рассказать, конечно,

а просто почувствовать, что я не один в этом безумии.

Но кому скажешь?

Друзьям?

Они посчитают меня сумасшедшим или, что еще хуже начнут подтрунивать.

Женой.

Это не обсуждается.

Единственный человек, с кем я мог об этом говорить.

Это Ирина Александровна.

Но говорить с ней было еще опаснее, чем молчать. Однажды я возвращался с работы

и вдруг на улице столкнулся с Ириной Александровной.

Она шла, из магазина держа в руках пакеты.

Она была одета в тонкая черная платья, которое подчеркивало её фигуру

Даже с пакетами в руках Ирина Александровна выглядела как леди, а никак обычная домохозяйка, возвращающаяся из продуктового магазина.

— Привет, зять, сказала Ирина Александровна.

— Как дела?

Привет Ирина Александровна, ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно.

— Нормально.

— А у вас?

Ирина Александровна улыбнулась.

— У меня всегда все нормально Сережа.

— Поможешь?

Я взял у нее пакеты. Наши руки соприкоснулись, и меня снова пронзило током.

Мне показалось, что она почувствовала это, потому что ее улыбка стала чуть шире.

Мы шли рядом, и мне казалось, что весь мир смотрит на нас.

Легкий аромат её духов, теперь стали для меня символом нашего секрета. Дочь говорила, что ты Сережа стал, какой-то рассеянный.

— Что случилось Сережа? Спросила Ирина Александровна.

— Да на работе завал, соврал я.

— Проект сложный.

Ирина Александровна кивнула головой.

— Бывает.

— Но ты не переживай.

— Все пройдет.

Ирина Александровна говорила так, будто знала, о чем я думаю. Мы дошли до ее подъезда.

Она поблагодарила меня, взяла пакеты и чуть наклонившись, чтобы взять ключи из сумочки на секунду задержала взгляд на моем лице. Кстати, сказала Ирина Александровна, на следующей неделе я еду в Москву на пару дней. К подруге.

— Мы можем встретиться.

Я замер.

— Что?

— Зачем?

— Ну, как зачем?

Усмехнулась, Ирина Александровна.

— Я хочу, чтобы ты мне помог с покупками.

— Мне же тяжело будет нести.

— Но.

— Никаких, но.

Перебила, Ирина Александровна.

— Я жду тебя в среду в Москве.

— Не заставляй меня ждать.

Ирина Александровна повернулась, и вошла в свой подъезд, оставив меня стоять у него, с бешено колотящимся сердцем.

Встретится в другом городе, под предлогом помощи.

Это был не просто флирт.

Это было обещание.

Я вернулся домой, и жена увидев мою лицо, снова спросила, что случилось?

— Ничего, сказал я.

— Просто устал.

— Я лягу спать.

Все ночь я не спал.

Я думал, о Москве.

О том, что это не просто город.

Это шанс.

Шанс снова почувствовать то, что я испытал в лесу.

Я был заложником ситуации, которую сам же и создал.

Я хотел отказаться, но что-то внутри меня не позволяло.

Это было сильнее меня.

Это было желание.

Желание, которое я боялся признать.

В среду, я взял отгул на работе, сказал жене, что мне нужно съездить по делам в командировку на несколько дней.

Она, как всегда, поверила.

Я приехал в Москву, нашел тот самый торговый центр.

Я увидел Ирину Александровну сразу. Она стояла у фонтана в длинном светлом пальто, в туфлях на высоком каблуке и в модных очках.

Вокруг нее, как мухи, вились мужчины, но она не обращала на них никакого внимания.

Она ждала меня.

— Я думала, ты Сережа не приедешь, я подошел.

— Я не мог не приехать, ответил я.

Ирина Александровна улыбнулась.

— Ну, тогда пойдем.

— Мне нужна твоя помощь.

И мы пошли.

Мы ходили по магазинам, она мерила платья, а я сидел и ждал.

Но это было не просто ожидание.

Я наблюдал, за ней.

Как она улыбается продавцам, как трогает ткань.

Каждый ее жест, каждое движение казалась мне новым открытием.

Она не была похожа на ту женщину, которую я знал. Она была другой.

Свободной, уверенный в себе, и что самое страшное, она была моей.

В один момент, она примерила длинное шелковое платье. Оно была облегающим и я мог видеть каждую линию ее тело.

Ирина Александровна повернулась ко мне, и в ее глазах был тот самый вызов, тот из леса.

Она знала, что делает.

— Ну как?

Спросила она.

— Пойдет?

Я не мог говорить.

Я только кивнул головой.

Я чувствовал, что задыхаюсь.

Вечером мы сидели в ресторане.

Она выбрала столик у окна, с видом на ночную Москву.

Ирина Александровна была одета в то самое платье.

И она была великолепна.

Мы говорили о жизни, о жизни, о работе, о её дочери-моей жене.

Это был странный разговор.

Мы сидели вдвоем, будто не было никого другого, и говорили о моей жене.

— Знаешь Сережа, — сказал Ирина Александровна, я рада, что ты приехал.

— Мне с тобой интересно.

— Мне с вами Ирина Александровна тоже, — сказал я.

— Не надо так говорить, — сказала Ирина Александровна.

— Давай, на, ты перейдём Сережа.

— Мы же не чужие.

— Хорошо, Ира.

Она взяла мою руку.

Мы же не чужие.

— Ты часть моей семьи.

И тут я понял, что она играет со мной.

Она как будто дразнила меня, подводила краю, а потом резко тормозила, а потом снова приближала к себе

Ирина Александровна была мастером этой игры. Она была хищницей, а я ее добычей.

Я не знал, что делать.

Я был как человек, который стоит на крае обрыва и не знает, прыгнуть или отступить.

Она стояла рядом и просто улыбалась.

Ресторан огни ночной Москвы, бокал вина в руке.

Мы сидели напротив друг друга, и между нами уже не было никаких барьеров, кроме стола.

Но и он казался зыбким.

Ирина Александровна улыбалась, а я чувствовал себя загнанным зверем.

Я понимал, что она делает это намеренно.

Она была как художник, который масками создает шедевр и каждый ее жест, каждый слово было этим испытанием.

Ты ведь, никогда не чувствовал себя таким свободным Сережа, правда?

Спросила Ирина Александровна.

В Санкт-Петербурге, дома, ты всегда в клетке.

Работа, семья, рутина.

Все по расписанию.

Я не знал, что ответить.

Она говорила то, что я сам боялся признать.

Я всегда был человеком расписания.

У меня всегда был план.

А сейчас, здесь, в Москве, все пошло не по плану.

Я не знаю, о чем ты, Ира говоришь.

Она рассмеялась.

— Конечно, любишь.

— Я тоже.

— Но любовь, это не всегда свобода.

— Иногда это самое крепкое клетка.

Я замолчал, а Ирина Александровна продолжила говорить.

Она рассказывала о своей молодости, о том, как она мечтала стать актрисой, но жизнь повернула иначе.

Ирина Александровна говорила о своих секретах, о своих желаниях. Она была как открытая книга, и я читал ее затаив дыхание.

И чем больше я читал, тем больше понимал, что в этой женщине есть что-то, что мне безумно нравится.

Что-то чего нет в моей жене.

— Мы должны идти, сказал я, наконец.

— Уже поздно.

— Куда?

Спросила Ирина Александровна, и в ее глазах мелькнула искорка.

— В гостинцу.

— Я забронировала номер.

— Там две комнаты.

Моё сердце екнуло.

— Две комнаты?

Она всегда оставляла мне выбор.

Ирина Александровна просто создавала ситуацию, а я сам должен был решить, что делать дальше.

Мы поехали в гостиницу.

Это был старый отель в центре Москвы, с высокими потолками и с скрипучими полами

В номере действительно было две комнаты, но они были соединены дверью.

Ирина Александровна зашла в свою комнату, а я остался в своей.

Я не знал, что делать.

Я чувствовал себя, как мальчишка, который пробрался в чужой сад и ждёт, когда его поймают.

Через какое-то время дверь открылась, и на пороге появилась Ирина Александровна.

Она была в тонком шелковом халате, который едва прикрывал её колени.

Волосы распущены на лице не капли косметики.

Она была так прекрасна, что у меня перехватило дыхание.

— Не можешь уснуть Сережа? — спросила Ирина Александровна.

— Я тоже.

Я молчал.

Ирина Александровна подошла ко мне, взяла мою руку.

— Ты боишься? — спросила она.

— Ты не должен бояться.

Я не знал, что ответить.

Я действительно боялся.

Я боялся того, что будет, если я сделаю ещё один шаг.

Но в то же время, я хотел этого, как не что, другое.

Ирина Александровна провела пальцем по моей руки, а потом подняла голову и наши взгляды встретились. Я не мог оторвать глаз от её лица.

Она была как магнит, и я был железным предметом, который притягивается к ней.

Что, если мы просто поговорим, — сказала Ирина Александровна. Как, друзья, я кивнул головой.

— Хорошо.

— Поговорим.

Ирина Александровна сидела рядом, и от неё исходил запах, который сводил меня с ума.

Мы говорили о пустяках, о жизни, о мечтах.

Но, под этим разговором скрывалась что-то большее.

Я чувствовал, как наша напряжение растёт с каждой минутой. Я хотел коснуться её, но боялся. Я хотел поцеловать её, но знал, что это будет неправильно.

Но это было то, чего я хотел.

Ирина Александровна заметила моё напряжение.

Она положила руку на мою.

— Ты так напряжён Сережа, — сказала она.

— Расслабься.

Просто будь собой.

Я закрыл глаза.

Я не мог больше сопротивляться.

Я взял её руку и поцеловал её ладонь.

Ирина Александровна не отдернула её.

Она только улыбнулась.

Ты ведь хочешь этого, правда? — спросила она.

Ты ведь хочешь меня?

Я не ответил, но мой взгляд говорил за меня.

Она наклонилась и наши губы встретились.

Это был нежный поцелуй, который перерос в страстный.

Мы упали на кровать, и я забыла бы всём.

Я забыла жене, а детях, а своей жизни в Санкт-Петербурге.

Я был здесь и сейчас, с ней.

Ночь с тёщей пролетела, как один миг.

Когда я проснулся, рядом никого не было.

Я почувствовал себя пустым.

В голове гудело, а сердце ныло.

Я встал, пошёл в ванную.

В зеркале на меня смотрел чужой человек. У него были усталые глаза, и кривая улыбка.

Я принял душ, оделся и вышел из номера.

Ирина Александровна уже ждала меня в холле гостиницы.

Она была одета в элегантный костюм, красивый макияж, на губах та самая улыбка,

которая сводила меня с ума.

— Но что зять?

— Пойдём завтракать.

Я кивнул.

Мы сидели в ресторане гостиницы, пили кофе.

Ирина Александровна говорила о планах на день, а я только кивал.

Я не мог говорить.

Я не мог смотреть ей в глаза.

Я чувствовал себя виноватым, и я понимал, что это чувство не покинет меня.

— Ты ведь знаешь Сережа, сказала она вдруг, что это была всего лишь ночь любви.

Я поднял на неё глаза.

— Что?

Не нужно придавать этому слишком большое значение, сказала она.

Это было просто мгновение.

Красивое, но мимолетное.

Я чувствовал, как меня обдаёт холодом.

Она говорила так, будто этой ночью ничего не произошло.

Будто мы просто пили кофе.

А я чувствовал, что это было.

Я чувствовал, что мир вокруг меня рухнул.

— Как ты можешь так говорить Ира? — Прошептал я.

— Это ведь было.

— Что было?

Перебила она.

— Это было всего лишь то, что должно было случиться.

— Не было никаких обязательств.

— Не было никаких обещаний.

— Это была просто игра.

Я опустил голову.

Она была права.

Это была игра.

Но я был тем, кто проиграл.

Она была тем, кто выиграл.

Она получила, что хотела, и теперь она была готова уйти.

Мы вернулись в Санкт-Петербург.

Дома меня ждала жена.

Она была счастлива, что я вернулся.

Она не подозревала ни о чем.

А я смотрел на нее и чувствовал себя самым последним негодяем.

Я обманул ее, и не только ее, но и себя.

Следующий дни я старался избегать Ирину Александровну, но и себя.

Я не отвечал на ее звонки, не открывал ей дверь.

Я думал, что если я буду избегать ее, то все вернется на круги своя.

Но это было не так.

Она была везде.

В каждом взгляде,

в каждом слове.

Она была частью моей жизни.

Однажды я вернулся с работы, жена ждала меня на кухне.

Она была одета в красивое платье.

На столе стоял ужин.

— Мама приходила, — сказала она.

— Мама сказала, что ты избегаешь ее, что ты избегаешь ее Сережа...

— Что случилось?

Мою сердце екнуло.

Она знала.

Она знала, что я с её мамой трахался там в Москве.

— Ничего, сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно.

— Просто много работы.

— Нет времени, сказала она, и в ее глазах появились слезы.

— Я знаю, что что-то не так.

Я не знал, что ответить.

Я был как рыба, которую поймали в сеть.

Я стоял посреди кухни, глядя на жену.

В ее глазах читалась не просто обида, а что-то более глубокое, почти материнское.

Она словно видела меня на сквозь.

Я знаю, что-то произошло, сказал она.

— Ты ведешь себя странно с тех пор, как вернулся из леса, когда собирал грибы с моей мамой.

Я почувствовал, как моё сердце ушло в пятки.

Я не знал, что делать.

Я был готов на все, чтобы не причинить ей боль.

Я пытался все перевести в шутку.

Жена просто смотрела на меня.

Я чувствовал себя, как мальчишка, который обманул маму и теперь должен нести наказание.

— Я знаю, что-то был в Москве, сказала жена.

— Ты сказал, что у тебя организовалась командировка по работе, но я позвонила в твою компанию, и мне сказали, что-то взял несколько дней отгулов.

Я замер.

Она знала.

Она знала все.

Я не мог больше врать.

Я опустил голову.

— Я...

Не надо перебила она.

Я все знаю.

Я видела ее.

Она была здесь сегодня.

Она рассказала мне все.

Мою сердце перестала биться.

Ирина Александровна.

Она рассказала ей все.

Зачем?

Я поднял голову в глазах у меня была ярость.

Она, что, сошла с ума?

Не кричи, сказала жена.

Она не сошла с ума.

Она, она рассказала мне, что вы были в Москве, что вы. Она не могла произнести это слово.

Я почувствовал, как мир вокруг меня рухнул.

Она сказала, что это была ошибка, продолжила жена. Что это было, просто мгновение слабости.

Что она, она, она сожалеет.

Я не верил ей.

Я знал, что Ирина Александровна не сожалеет.

Она никогда не сожалела.

Это была ее игра, и она выиграла.

Она рассказала дочери все, чтобы поставить меня в неловкое положение. Чтобы я был в ее власти.

— Это неправда, прошептал я.

— Это не так, как ты думаешь.

— А как?

Спросила жена.

— Как это?

— Ты думаешь, я глупая?

— Ты думаешь, я ничего не замечала?

— Я видела, как ты смотришь на нее.

— Я видела, как она смотрит на тебя.

Я не мог больше врать.

Я просто стоял и молчал.

Жена смотрела на меня, и в ее глазах я видел боль, которую я ей причинил. Я хотел все исправить, но я не знал, как.

В этот момент входная дверь в квартиру открылась, и на пороге появилась Ирина Александровна. Она была одета элегантное черная пальто, волосы уложены на губах, та самая улыбка.

Она посмотрела на меня, затем на дочь.

— Я думаю, вам нужно поговорить, сказала она.

Я посмотрел на нее.

Она была спокойна, как никогда.

Она была уверена в себе.

Она знала, что делает.

Она разрушила мою семью, и она была довольна этим. Ты что, смеешься?

Закричал я, зачем ты это сделала?

Я не смеюсь, сказала Ирина Александровна, и ее голос был холодным, как лед. Я просто сказала правду.

Ты ведь хочешь, чтобы твоя жена знала правду, правда? Я не мог ответить.

Я не знал, что сказать.

Она была права.

Я хотел, чтобы жена знала правду.

Но я не хотел, чтобы она узнала ее так.

Я думаю, вам нужно поговорить наедине, сказала Ирина Александровна. Я подожду в машине.

Она повернулась и ушла.

Я остался с женой.

Мы стояли в тишине, и между нами была невидимая стена. Стена, которую я построил.

— Что теперь? — спросила жена.

— Я не знаю, ответил я.

— Я не знаю.

И виновато посмотрел на нее.

Она была так красива, так нежна.

Я причинил ей столько боли.

Я знал, что наша жизнь никогда не будет прежней.

Через полгода, я развёлся...