— А ты молодец. Как же у меня внутри чесалось, ныло, я бы до конца рабочего дня не выдержала. Но сейчас с твоей помощью всё прошло. И я готова летать, так мне хорошо стало. - говорила Лариса Ивановна, стоя со мной в тесном закутке в подсобном помещении магазина за холодильниками и аккуратно обтирая мой член своими трусами, которые она сняла с себя. .

Я заметил, что у неё была какая-то мания использовать собственные трусы в качестве тряпки для протирания половых органов мужчин, которые её ебли. Хотя я не имел принципе ничего против, Лариса была очень чистоплотной и носила всегда свежее нижнее бельё. Женщина хорошо кончила, и её настроение улучшилось, об этом свидетельствовало выражение её лица и глаз, которые буквально светились от счастья.

— Вам спасибо, тётя Лара. Мне с вами было очень приятно, и вы моя первая и единственная... - сказал я продавщице совершенно искренне, правда, жалея в душе, что она меня сделала мужиком, а не моя красавица мать.

Конечно, потерять девственность с Зоей было бы пределом моих мечтаний, но если рассуждать здраво, то и без участия её подруги Ларисы Ивановны, одинокой блондинки продавщицы, ничего бы и не было. Не приди мы с матерью к ней на квартиру, я бы по прежнему дрочил член у себя в комнате и фантазировал. А так я активно веду половую жизнь с опытной зрелой блядью, коей являлась тётя Лара, и сегодня вечером, скорее всего, пересплю с родной матерью, о сексе с которой я лишь мечтал и не думал, что он возможен на яву.

— Ну, значит, мы друг другу подходим, Костя. Я рада, что у нас всё с тобой так вышло. Нужно этой Зое бутылку поставить при случае. Она же тебя ко мне в квартиру привела. - сказала Лариса, закончив обтирать мой член трусами, затем подтерлась ими сама и бросила их за ненадобностью на сложенные в углу матрасы, которые, судя по всему, служили местом интимного досуга для двух блядей, продавщиц, зрелой Ларисы и молодой девушки Светы.

— А ты с кем живёшь, Костя? - спросила у меня Лариса Ивановна, одергивая юбку и надевая на себя брошенный на пол синий рабочий халат продавщицы, в магазине было тепло и она могла работать без трусов под юбку, к ней ведь никто не полезет проверять.

— С матерью и отцом тётя Лара. Мать у меня в больнице работает, а отец шофёр, но живём мы не очень хорошо. Отец постоянно пьяный, с работы приходит и часть зарплаты пропивает. - ответил я женщине, соврав ей про мать, а вот про отца была правда, потому как папаша раньше работал шофёром, на за пьянку его лишили прав гаишники и он перешёл в слесари.

— Тогда давай я тебе продуктовый набор сделаю, как и обещала. Но только своей маме в руки его передай. А тебя я по высшему разряду накормлю, когда ты ко мне сегодня вечером придёшь с ночёвкой. Один приходи, без этой шалавы Зои, она нам больше не нужна. Я тоже одна буду тебя ждать, Костя. - сказала Лариса и, поцеловав меня в губы, отошла к большому промышленному холодильнику, из которого вытащила круг " Пошехонского" сыра, связку копчёной колбасы, свиной окорок и балык красной рыбы.

Круг сыра она разрезала пополам и половинку положила в бумажный пакет, в него же уместилась связка сухой колбасы, кусок от свиного окорока и рыбий балык.

— На вот тебе блок сигарет, как и обещала, а это твоей маме на стол поставить, скоро праздник. - Лариса шагнула к коробкам, стоящим в углу, и вытащила из одной из них упаковку " Космоса", а из ящика на полу взяла семьсот граммовую бутылку марочного вина " Лидия", вложила её в пакет вместе с блоком сигарет и отдала мне. .

— Спасибо, тётя Лара. Я и не знаю, как вас благодарить. - сказал я женщине, принимая у неё из рук столь щедрый подарок.

В условиях дефицита и талонов такой набор продуктов был поистине царским подношением.

— Я тебе не за красивые глаза всё это даю, парень. Ты заработал такие подарки с моей стороны. Меня тяжело удовлетворить в постели, и не каждому мужчине это дано, а у тебя получилось сделать мою жизнь счастливой. И за это я тебе благодарна, Костя. А то, что ты держишь сейчас в руках, так это считай аванс. Приходи ко мне домой вечерами, и у тебя всё будет. - пояснила Лариса Ивановна, и её голос стал жёстким.

Я увидел перед собой циничную зрелую блядь, которая пользовалась моим телом и оплачивала постель с ней продуктами, взятыми, по сути у государства, они же ей не принадлежали. Всё было предельно просто, я удовлетворяю её в постели, она мне за это платит товаром, сворованым в магазине. А за этот продуктовый набор, который я держал сейчас в руках, заплатят обычные, ничего не подозревающие покупатели, Лариса Ивановна и ее напарница рыжая Зоя компенсируют недостачу за счёт обвеса и обсчета людей, приходящих в их магазин.

— Хорошо, тётя, Лара приду. Я сегодня во вторую смену работаю на фабрике и вечером после работы буду у вас, а дорогу я хорошо запомнил. - ответил я женщине, совершенно не зная, как мне поступить.

Я не мог бросить Зою и пойти к Ларисе, тем самым подвергнуть мать риску изнасилования и ограбления, когда она одна поедет с фабрики домой. Но решил оставить этот вопрос на потом, в надежде, что мать что-нибудь придумает.

— Постой тут секунду, я в зал выйду, посмотрю, что там творится. Не хочу, чтобы покупатели видели, как ты из подсобки выходишь с пакетом. - сказала мне Лариса и, окинув меня любящим и благодарным взглядом за полученное только что удовольствие в закутке за холодильниками, вышла в торговый зал на разведку и вернулась через минуту.

— Выходи, пока нет никого. - позвала меня моя зрелая любовница, открыв дверь в подсобку.

Я быстро вышел в помещение торгового зала, держа в руке бумажный пакет с продуктами, и, как оказалось, вовремя, потому как в магазин зашли пятеро мужиков в рабочих спецовках, вероятно, с ближайшего к торговой точке завода, и все они устремились к прилавку, за которым стояла Света, но покупать у неё ничего не покупали, стояли, мялись, недружелюбно посматривая в мою сторону.

— Всё нормально, мужик этот шкет свой. Давайте кому сколько? - обратилась рыжая девушка к мужикам, и те дружно, как по команде, стали доставать из карманов спецовок мятые рубли.

— Только сразу убирайте подальше, чтобы не видно было, мужики. Я не хочу из-за вас штраф платить. - предупредила Света работяг, ставя на прилавок одну за другой бутылки " русской " водки.

— Обижаешь, Сергеевна. Мы ученые и тебя не в жизнь не подставим. - пожилой усатый мужик с синим носом алкоголика и мутными с похмелья глазами уважительно назвал стоящую перед ним девчонку, ссыкуху по отчеству, пряча бутылку купленной им водки в боковой карман спецовки.

Я стоял рядом и видел, что наглая рыжая продавщица продавала водку из под полы с существенной наценкой, ложа в свой карман минимум червонец с каждой проданной бутылки, и эти деньги она разделит потом с Ларисой, которая стояла за другим прилавком и наблюдала за происходящим. Вот почему блондинка продавщица была со мной столь щедра, она с лихвой окупила данные мне продукты только за одну продажу пяти бутылок водки зашедшим в магазин рабочими с завода, а ведь день ещё не закончился.

— Постой, Костя. Держи и от меня подарок. Если что, приходи к нам в магазин завтра в обед, поможешь с разгрузкой товара, а это тебе аванс. - когда я уже пошёл к выходу, меня догнала Света и сунула в бумажный пакет, который я держал в руке, за ручки, бутылку " пшеничной " водки, к явному неудовольствию стоящей за прилавком Ларисе.

— Хорошо, Светлана, Сергеевна, приду. Спасибо за подарок. А сейчас мне нужно идти на остановку троллейбуса, а то я опоздаю на работу. - поблагодарил я девушку и вышел из магазина, оставив двух подруг выяснять между собой отношения, так как Лариса явно была недовольна ухаживаниями Светы по отношению ко мне, видя в ней опасную соперницу.

Но мне на них было наплевать, главный подарок всей моей жизни ждал меня дома в лице тридцатишестилетней брюнетки Зои, у которой такие большие и упругие груди, и я ехал к ней не с пустыми руками, а с едой, куревом и выпивкой.

***

— Быстро ты обернулся, Костя. А это что за пакет у тебя в руках? Лариса дала? - мать встретила меня на улице у входа в подъезд, она шла домой, возвращаясь с прогулки по подругам, и её щеки покрылись румянцем от мороза.

— Она, конечно, кто ещё. Тут деликатесы, пальчики оближешь, выпивка и целый блок " Космоса", как я тебе и обещал. - похвалился я перед матерью, держа пакет за ручки, раскрывая и показывая его содержимое.

— Дай сюда. Такие вещи дома нужно смотреть, а не на людях. - Зоя отобрала у меня пакет и пошла с ним чуть впереди меня, красивая и молодая, в белой мутоновой шубке, скользя каблуками зимних сапожек по снегу.

Несмотря на мороз, возле подъезда сидели на лавочке бабки, живущие в нашем доме, они знали и видели всё, и светить перед ними дефицитные товары было нельзя, поэтому мать и отобрала у меня пакет с продуктами.

— Ни фига себе. Это что, балык из семги? Копчёная колбаса, окорок, сыр, водка, моё любимое вино и целый блок "Космоса". Сколько же она с тебя потребовала за это изобилие? - зайдя в квартиру и закрыв на этот раз за собой дверь на ключ, мать прошла на кухню, не раздеваясь, цокая каблуками по полу, где выложила содержимое пакета на кухонный стол.

— Да ничего особо, один раз дала мне сзади в подсобке и на этом всё. А твои презервативы не пригодились, мам, у Ларисы свои были. - ответил я матери и, глядя ей в глаза, достал из кармана два пакетика индийских кондомов, которыми она меня снабдила перед походом в магазин, и положил их на стол перед ней, а также подробно рассказал о том, что происходило в подсобке магазина, где работает её подруга.

— Ну вот видишь, не зря ты со мной к этой Ларисе вчера пошёл. Моя знакомая хотя и блядь, но при деньгах и может достать любые продукты. Ничего, что она старше тебя, сынок. Я же не жениться на ней предлагаю. Ходи к ней до армии, и тебе будет хорошо, и мне неплохо. Да и потом, у меня на эту Ларису свои виды есть, но об этом потом. Давай на работу собираться. - мать забрала презервативы и положила их к себе в сумку, при этом игриво глянув на меня, словно намекая на то, что средства контрацепции нам ещё пригодятся.

— Сигареты, водку с вином я к себе в комнату уберу, а то Саша вмиг их определит. Да и балыком с окороком его кормить не следует, он зарплату пропивает, и в таком случае пусть макаронами питается. Я сейчас с собой " тормозок" на работу соберу, а оставшиеся продукты в свою спальню положу, сухой колбасе и балыку ничего не будет, в крайнем случае можно и за окном в авоське подвесить, а кормить алкашей всего дома я не хочу. - сказала мать, нарезая на разделочной доске сыр, колбасу и балык.

В целом, мама была права, у отца имелась дурная привычка брать из холодильника продукты и нести их на закуску друзьям алкашам, с которыми он играл в домино во дворе. И кормить забулдыг балыком, за который мне пришлось таскать тяжеленные мешки с сахаром и " трудиться" в поте лица, удовлетворяя злоебучую продавщицу Ларису Ивановну, я так же не хотел.

— Бутылку водки тоже с собой возьму на работу. У меня в цеху есть " красный уголок" и там можно в перерыв поесть и отдохнуть. - Зоя вновь игриво посмотрела на меня, ложа "пшеничную " водку с закуской в свою сумку, а остальные продукты убрала к себе в комнату, которую закрыла на ключ.

***

— Опять пьяный пришёл, Саша? Ты смотри мне квартиру, не сожги, а то заснешь с сигаретой на диване. И не вздумай друзей своих алкашей к нам домой приводить. - говорила Зоя мужу, когда тот вернулся с работы перед нашим уходом из квартиры.

Отец пришёл из гаражей слегка поддатый и в хорошем настроении.

— Обижаешь мать. Я только на кухне в форточку курю. И никого я приводить не собираюсь. Виталик починил свой телевизор и если что, я к нему пойду футбол смотреть, он один живёт и у него курить можно где угодно. - сказал отец, заискивая перед женой, не зная, что она блядь и вчера всю ночь еблась с чужим мужиком.

— Ладно, мы с Костей пошли на работу, там в холодильнике сыр лежит, мне одна знакомая принесла, смотри на закуску, его не перетаскай. Самим жрать нечего, а ты всё из дома тащишь, Саша. - предупредила мать мужа, и мы вышли с ней в подъезд, оставив в квартире отца, который ещё что-то бубнил нам вслед, оправдываясь перед женой.

А меня, честно, смех разобрал на этого " рогатого" придурка папашу. Мало того, что ему чужие мужики " рога" навесили, так сегодня, если всё пройдёт гладко и я, его сын, повешу папе Саше большие оленьи рога с его красавицей супругой, которую он давно променял на бутылку.

***

В троллейбусе я сел с Зоей рядом на сиденье и во время поездки взял её за руку незаметно от других пассажиров, среди которых могли быть наши знакомые и даже соседи по дому.

— Ты сначала иди к себе в цех Костя. А я за тобой приду и отпрошу тебя у вашего начальства. - сказала мне мать, обхватывая мою ладонь своей маленькой женской ладошкой, и страстно её погладила, одновременно сжимая.

Это был явный намёк на то, что у нас с ней всё будет хорошо в плане интимной близости, да и зачем, в таком случае она брала с собой на работу бутылку водки и закуску, когда на фабрике работал буфет, в котором рабочих кормили бесплатно.

***

В раздевалке члены моей бригады играли в карты в "очко" за сигареты, сидя за столом перед работой, до начала второй смены оставалось двадцать минут, и за это время, как обычно, парни успевали сыграть несколько партий в азартную карточную игру, где вместо денег были сигареты. Я и сам частенько играл с парнями в "очко" перед работой, но сейчас на кону стояло нечто большее, чем игра в карты, и по этому я отказался, когда меня позвали играть. Не до игры мне было, я сидел за столом вместе со всеми и то и дело посматривал на дверь раздевалки в ожидании, когда в неё войдёт Зоя и позовёт меня к себе в цех спец выделки.

Но мать не появлялась, и мне волей не волей пришлось переодеться в рабочую форму, а именно в спецовку, надеть на ноги резиновые сапоги и фартук на шею. И уже в цеху, стоя за станком, обливаемый со всех сторон горячей водой с мылом, которая лилась из больших дубовых чанов, где мылись овечьи шкуры, думая о том, что мой план засадить Зое потерпел неудачу, и мать по каким-то причинам передумала меня брать к себе на работу, или бабка Оксана, которая с ней работала, пришла в цех, я вдруг услышал звонкий девичий голос за своей спиной.

— Нечаев. Глуши мотор. Ты сегодня в цеху спец выделки работаешь. Начальник велел тебя послать. - сказала мне мастер Татьяна, молодая девчонка, недавно закончившая меховой техникум.

Она стояла чуть позади меня, боясь подходить ближе из опасения быть облитой горячей водой из чанов.

— А план кто будет делать, Николаевна? Почему из других цехов рабочих не берут, только из нашего. - было возмутился бригадир Серёга, здоровый парень по два метра ростом, бывший десантник, недавно пришедший из армии.

Он был нормальным парнем и моим другом, с которым мы выпили не один литр водки, и, как бригадир, следил за положением дел вверенной ему бригаде. А если бригада не выполнит план, тогда и положенной премии не видать.

— Это не мое дело, Сережа. Иди с начальством разбирайся. Мне сказали Костю в цех спец - выделки отправить, я и выполняю. Да и потом, до конца месяца ещё далеко и успеете план нагнать. - ответила Таня нашему бригадиру, и он не стал с ней спорить, потому как был влюблен в эту веселую девчонку мастера Таню, которую мы все звали по отчеству, когда к ней обращались.

— Ну ладно, пойду, но это только сегодня, а в следующий раз пусть другого ищут. Так я ничего не заработаю в цеху спец выделки, зарплаты мизерные. - нарочно ответил я Тане, выключая станок, за которым работал, нажав на щитке красную кнопку, а сам чуть ли не вприпрыжку помчался по лестнице на второй этаж, где находился цех спец выделки, чувствуя, как у меня встаёт колом член от мыслей, что я останусь с матерью наедине со всеми вытекающими отсюда последствиями.

***

Вход в цех спец - выделки прикрывала железная дверь с зарешеченным окном, и она была закрыта, когда я дёрнул её за ручку и попытался войти. Но рядом на стене был установлен звонок, как у нас в квартире, и я нажал на его кнопку.

— Это ты, сынок? Сейчас открою. - раздался голос матери, но дверь открылась не сразу, сначала она выглянула в маленькое зарешеченное окошко в двери, увидела, кто стоит снаружи, и только потом уже открыла, повернув ключ в замке.

В цеху, где работала Зоя, хранились шкуры ценных пород зверей на миллионы рублей, и по этому входная дверь в него была всегда закрыта.

— Что так долго мам? Я уже думал, что Оксана, которая с тобой работает, вышла во вторую смену. - спросил я у матери, заходя внутрь помещения.

— Её нет, она отгул взяла, как и говорила, а задержалась я из-за сменщицы Галя, сдавала мне товар и напутала с накладными. - ответила мне мать, закрывая входную дверь в цех на ключ, повернув его в замочной скважине на два оборота для надёжности.

— Теперь к нам сюда до конца смены никто не попадёт. И вообще, ко мне имеют право заходить только директор фабрики и начальник караула. Да и то по звонку. - объяснила мать положение дел, оставляя ключ в замочной скважине.

— Можешь раздеваться, Костя. Снимай свою спецовку и сапоги. На ноги вот эту обувь надень, у нас в цеху жарко. - сказала мне мать, показывая на стоящие на полу тапки.

В помещении цеха - спец выделки действительно было жарко, так как из под пола, состоящего из стальных решёток, дул горячий воздух. Он сушил висящие на специальных вешалках шкуры зверей. Сотни норок, соболей, чернобурок и горностаев висели над полом по одной стороне помещения, где работала моя мать, а на другой стороне цеха стояли огромные деревянные барабаны, и они работали, вращаясь, наполняя пространство цеха спец выделки монотонным шумом.

— В них шкуры загружены, они так становятся мягче. - объяснила мне мать, остановив один из барабанов, нажав красную кнопку стоп на щитке, вмонтированного в стену.

Барабан остановился, мать открыла крышку люка на его деревянном боку, и я увидел, что внутри лежали шкуры норки в перемешку с опилками и разрезанными на части автомобильными покрышками.

— Они бьют шкуры во время вращения и тем самым их размягчают. - мать закрыла крышку и, подойдя к стене, нажала пальцем уже на зелёную кнопку на щитке, и барабан пришёл в движение.

— Бери эту тележку и кати её к стене. - сказала мне мать, идя рядом со мной по решетчатому полу, из мелких отверстий которого дул горячий воздух.

Причем он дул сильно, вероятно, подаваемый снизу компрессором короткий синий рабочий халат, надетый на матери, поднимался кверху, и моему взгляду предстала интересная и возбуждающая картина. Из-за жары, а может ради меня, Зоя надела халат на голое тело, и мне были видны не только её стройные ножки, но и ляжки и часть бедер. Мать ходила по цеху без трусов и без лифчика, в одном халате, который то и дело поднимался ветром, дующим снизу, демонстрируя мне части своего роскошного тела. Мы были с ней вдвоем в помещении цеха на втором этаже, дверь которого была надежно закрыта изнутри, и стесняться моей матери было некого, а меня она точно не только не стеснялась, но и хотела соблазнить.

— Видишь эту трубу Костя. Сейчас по ней подадут партию шкур, и ты должен будешь сложить их на тележку, а затем отвезти к барабанам и загрузить в них для дальнейшей обработки. В этом заключается твоя работа. - пояснила мне мать, когда я подкатил тележку до торцевой части цеха спец - выделки и очутился возле широкой гофрированной трубы, выступающей из стены, рядом с которой был вмонтирован щит управления с россыпью разноцветных кнопок.

— Интересно, что нам сегодня дадут, чернобурку или песца? - произнесла мать, нажимая пальцем на зеленую кнопку в панели управления трубой.

И спустя несколько секунд внутри трубы раздался гул, из её гофрированного чрева вырвался сильный поток воздуха, а вслед за ним стали выпадать шкуры одна за другой, и это были не шкурки чернобурки или песца, как рассчитывала мать, а из трубы в стене посыпались шкурки норки, и их было много. Все они падали на пол, и очень скоро на полу цеха спец выделки образовалась тёмно-коричневая куча шкурок норок.

— Я сейчас буду считать, а ты складывай их на тележку. - сказала мне мать, когда гул в трубе умолк и из неё выпала последняя шкурка.

Зоя склонилась над кучей ценного меха и, беря в руку сразу по несколько штук шкур, считала их, бросала в мою сторону на пол, а подсчитанные шкуры записывала в блокнот, который достала из кармашка халата.

Мать бросала шкурки на пол, я их поднимал и складывал на тележку, и эта работа была в сто раз легче, чем в моечном цеху, где мне приходилось стоять между двух деревянных баркасов, ловить в них тяжёлые овчинные шкуры, плавающие в горячей воде, и бросать их на полотно чесальной машины. И в моечном цеху было не так тепло, как здесь, там то и дело открывались ворота, и в цех с улицы заезжал автопогрузчик, везя поддон овечьих шкур, принося с собой морозный воздух.

— Четыреста девяносто восемь. Четыреста девяносто девять. Пятьсот. - мать закончила считать, сделала запись в блокноте, убрала его в карман халата и, наконец, выпрямилась, хотя до этого сидела на корточках, демонстрируя мне широкие гладкие ляжки, видневшиеся в вырезе халата, и едва не засветила лобок, который, по идее у неё должен быть чёрным, исходя из цвета волос на голове.

— Уморился? Теперь бери тележку и следуй за мной. - Зоя вложила в слово уморился определенный сарказм и, скользнув взглядом по моему стояку в трусах, пошла вперёд к барабанам, а я покатил тележку вслед за своей красивой и такой развратной матерью.

— Всё на этом, пока твоя работа закончилась, сынок. Следующая партия шкур из трубы будет не раньше, чем через два часа, а сейчас мы пойдём отдыхать, да и перекусить не помешает. - сказала мать, после того, как я загрузил все пятьсот шкур норки с тележки в чрево одного из барабанов и Зоя, нажав на пульте в стене зелёную кнопку, его запустила, барабан пришёл в движение, грохоча заложенными в нём покрышками.

***

— Тут не так шумно и не жары, как в цеху. - мать провела меня в самый конец здания, в торец, где располагалась пневмотруба для подачи шкур, и, открыв дверь в сбоку в стене, зашла в небольшое помещение без окон, в котором ярко горела лампа дневного света, это был тот самый "' красный уголок", про который она мне говорила.

В комнате без окон стоял круглый стол и пару стульев на железных ножках, точно такие как в фабричной столовой. Ещё в ней был уютный диван и небольшой холодильник, а так же в углу располагалась вешалка для одежды, на которой висела белая мутоновая шубка Зои, её юбка и блузка, а на диване я увидел нижнее белье своей блудной мамы, чёрный лифчик, белые трусы и капроновые колготки. Зайдя в комнату, Зоя закрыла за нами дверь, и гул работающих барабанов был едва слышен.

— Неплохо ты тут устроилась, мам. Как на курорте. - сказал я матери, подходя к ней с выпирающим членом в трусах для того, чтобы обнять и поцеловать, но Зоя мягко отстранилась.

— Давай выпьем сначала, Костя. Я тебе не Лариса и не могу вот так сразу с тобой. - мать шагнула к холодильнику, достала из него бутылку водки и закуску, которую взяла из дома.

— За твой первый рабочий день, сынок у меня в цеху. - сказала Зоя, чокаясь со мной налитой рюмкой с водкой.

Мы сидели с ней на диване, придвинув к себе стол, выпивали и закусывали. За первой рюмкой тут же последовала вторая мать, явно хотела быть пьяной, а иначе она не могла мне отдаться на трезвую. Зоя была блядью, но не на столько, чтобы безропотно раздвинуть перед родным сыном свои ляжки. И хотя мать жутко хотела взять в руку мой член и помять его, судя по её взгляду, направленного на бугор в моих трусах, будучи трезвой, она как бы себя сдерживала.

— Вкуснятина какая. Я в молодости балык из семги ела, но это давно было. Нет, не зря я тебя к этой Ларисе отправила. Теперь и тебе будет хорошо, сынок, и твоя мама в накладе не останется. - говорила мать, закусывая выпитую водку кусочками тонко нарезанного балыка из красной рыбы.

А мне, по честному, кусок в горло не лез. Я выпил водки и больше внимание уделял не закускам, а Зоиным ляжкам, которые она мне бесстыдно демонстрировала под распахнутыми полами халата. Мы сидели с ней на диване почти впритык в маленькой комнате без окон за закрытой дверью, и цех, в котором эта комната находилась, также был закрыт массивной железной дверью на ключ изнутри, и к нам при всём желании никто не мог зайти. И это обстоятельство вкупе с алкоголем будоражило мой мозг, и я решил действовать, потому как не мог больше терпеть.

— Зоя... Какая ты красивая мама. - сказал я матери, положив ей руку на животик, и потянулся с поцелуем.

И на этот раз моя попытка поцеловать мать увенчалась успехом. Зоя не только не оттолкнула меня от себя, а наоборот, сама обняла рукой за шею и впилась жадным ртом в мои губы, и я тут же ощутил проникновение горячего и влажного языка матери в свой рот, и он быстро, быстро заходил в нём ходуном, вызывая необычайно приятные ощущения от поцелуя взасос. Её подруга, блондинка, продавщица Лариса, так целоваться языком не умела.

— Подожди. Я не хочу так. И вообще, пошли в душ, пот с себя смоем. - мать убрала мою руку со своих сисек и, не дав мне снять с неё халат, вырвалась из моих объятий, встала с дивана и, стоя ко мне спиной, к моему удивлению, шагнула куда-то вбок и скрылась из виду.

— Иди ко мне, Костя. Тут душевая. - раздался голос матери откуда-то сбоку, словно из стены.

Заинтригованный исчезновением матери, я скинул с себя трусы и голый, со стоящим колом членом, пошёл на звук льющейся воды и был удивлен, увидев перед собой проем, закрытый из виду за выступом в стене. Эта была душевая, обычное дело для комнаты отдыха на фабрике. Только у нас в моечном цеху душ был отдельно от раздевалки и в него вела дверь, а тут двери не было, и лишь выступ в стене разделял комнату отдыха от душевой. Так же рядом с душем находился и туалет, тоже без дверей, а унитаз был разделен от душа деревянной перегородкой, выкрашенной в зелёную краску.

— Потри мне спину, Костя. Раньше я с Оксаной мылась, она тёрла, теперь ты её заменишь. - мать стояла голая ко мне спиной возле стены под душем, держа в руке мочалку, а её рабочий халат висел на перегородке, отделяющей душ от туалета.

— Хорошо, мам. Я сейчас. - ответил я матери, подходя к ней на подгибающихся от возбуждения ногах.

И хотя я уже видел голую женщину в лице Ларисы и занимался с ней сексом, и не раз, но вид обнаженной матери, стоящей ко мне спиной, меня возбудил. Одно дело чужая тётка, а другое родная мать, которая тебя родила и воспитала, и вот сейчас она стоит перед тобой голая и просит потереть ей спину.

— Зоя, родная моя. Как же я ждал этого момента помыться с тобой совместно в душе. - ответил я матери, подходя к ней сзади, беря из руки у неё мочалку, одновременно прижимаясь членом к её ягодицам, упругим и чрезвычайно пухлым, и в таком положении замер.

Как и утром, когда я взял в ладони груди мамы, мной тогда овладел полнейший ступор и я замер в экстазе, так и сейчас, едва я коснулся залупой её голых ягодиц, меня словно парализовало, и я стоял как истукан с мочалкой в руке, давя стоящим колом членом матери в жопу, прижимаясь к её обнаженному телу, не в силах пошевелиться, до того было сильно возбуждение, которое меня охватило.

— Нет, Костя. Так не пойдёт. Я просила потереть мне спину мочалкой, а ты что делаешь? - Зоя повернулась ко мне передом, смотря в мои глаза, отобрала у меня мочалку и сама стала ей водить по моей груди, опуская все ниже и ниже, пока её нежная ладошка не легла на мой член.

Мать взяла его полностью в руку и, поглаживая, стала намыливать мочалкой, но больше щупала пальцами, и они у неё дрожали.

— У Виктора, наверное, больше был, чем у меня, Зоя? - спросил я у матери, смотря ей в глаза и попутно разглядывая её тело.

Груди я у неё уже видел утром в отражении зеркала, а вот лобок меня впечатлил. Он был покрыт чёрными волосками, как я и предполагал, но в отличие от сильно заросшего лобка Ларисы, чёрные волосики внизу живота у моей мамы были аккуратно подбриты по краям и имели форму треугольника.

— Скажешь тоже, сынок. Он у него как у воробья, небольшой и не стоит толком. Не зря эта шлюха, Лариса его мне, спихнула, а ухватилась за тебя. Я слышала, как она стонала через стенку. А я мучалась с этим лысым козлом. Но ничего, теперь ты мой, и я хочу получить своё сполна. - ответила мне мать и, не выпуская мой член из руки, повернула кран, и из лейки полилась тёплая вода, смывая мыльную пену с моей залупы.

С матерью мы были одного роста и сейчас, стоя под струями тёплой воды, льющейся из лейки над нашими головами, целовали друг друга в губы взасос. Я положил ладони обеих рук маме на попку и, упираясь членом ей в лобок, покрытый чёрными волосками, тихонько мял ей ягодицы, испытывая сказочное наслаждение

— Всё. Не могу больше. Ты хочешь, чтобы я умерла. Да, Костя? Пошли скорее в комнату на диван, и я хочу быть твоей. Очень сильно хочу, милый. - голос у мамы стал хриплым и каким-то дрожащим, она выключила воду в душе и, держа меня за руку, повела за собой в комнату отдыха на диван, где планировала мне отдаться.

— Не нужно, пусти. Не сейчас. Постой вот так. У нас всё по другому будет. - мать села на диван, раздвинув ноги в стороны, да так, что мне практически были видны её половые губы нежно- розового цвета, похожие на лепестки цветка, и когда я хотел сесть к ней на диван, чтобы завалить её на спину и начать ебать, она не дала мне этого сотворить с ней, упершись ладонями обеих рук в мою грудь.

— Постой напротив меня, сынок, дай маме тебе приятно сделать. Так надо. Потом мне спасибо скажешь. - хриплым голосом произнесла мать, обхватив меня одной рукой за талию, как бы прижимая к себе, беря в другую руку мой член и глядя мне в глаза, коснулась губами моей залупы.

" Она что, сейчас сосать его у меня будет"?

Пронеслось в моей голове, глядя на развратные действия родной матери. Из рассказов всё тех же старших парней во дворе я знал, что есть женщины бляди, которые за деньги сосут члены у мужиков. Но то, что это собралась делать со мной родная мать, было для меня шоком. Хотя, чему я удивляюсь, Зоя блядь и давно ебётся с мужиками на стороне в тайне от мужа. И сейчас она сделает приятно ртом и мне, своему сыну.

— Не смотри на меня Костя. Не нужно, сынок. Мне стыдно. - умоляюще произнесла мать, сидя передо мной на диване, держа в руке мой член, касаясь накрашенными яркой помадой губами головки, подняв глаза кверху, и взгляд у мамы стал каким-то бесцветным, она словно смотрела в пустоту.

— Хорошо, я не буду смотреть. Только не мучай меня. А то он лопнет от напряжения. - ответил я матери, закрывая глаза, положив ладони обеих рук ей на голову, и в ту же секунду ощутил на своей залупе её влажные и горячие губы.

Сначала, нежно целуя мой член губами, мать водила по нему языком, щекоча головку, словно лаская, но так длилось недолго, матери самой не терпелось начать всё всерьез по взрослому, и она, вздохнув, обхватила головку моего члена губами, взяла его полностью в рот и, сопя носом, стала сосать, придерживая ствол рукой.

От былой нежности не осталось и следа, Зоя вошла во вкус и сосала у меня член, грубо обхватив рукой, глубоко заглатывая его в рот, беря за щеку, с силой водя по стволу губами, принося мне и себе нешуточное удовольствие. А то, что мать сама ловила кайф от того, что сосет у сына член, я понял по её старанию, вздохам, которые вырывались у неё из груди и сильному сопению носом, так как рот у мамы был занят, и она, обрабатывая крупную головку моего члена, дышала через нос и сильно при этом сопела.

" А это даже лучше, чем ебать".

Подумал я, изнывая от наслаждения и в нарушение своего обещания не смотреть, открыл глаза и тут же встретился с затуманенным взглядом матери, она держала мой член во рту, сильно его заглотив, да так, что он выпирал у неё за щекой и смотрела на меня, а я на неё, и это было сродни фантастики. Вот так стоять перед матерью, смотреть ей в глаза, держа руки у неё на голове, и видеть, как мой хуй выпирает у неё за щекой. Это несравнимое ни с чем удовольствие.

***

— Осуждаешь? Считаешь меня блядью? Впрочем, мне всё равно. - спросила мать, сидя на диване и вытирая губы от остатков моей спермы тыльной стороной ладони.

После того, как я встретился с ней взглядом и увидел, как она сосёт член, я не выдержал и кончил маме в рот, она закашлялась, но мой конец из губ не выпустила, продолжила сосать до тех пор, пока я не перестал сливать ей сперму в рот и член обмяк у неё в губах. Мать сидела на диване в развратной позе, откинувшись на его спинку, курила сигарету и бесстыдно демонстрировала мне свою промежность, при этом её карие глаза всё ещё застилала бесцветная пелена похоти.

— Нет, что ты, Зоя. Я люблю тебя, мама. Очень сильно люблю, дорогая, ещё со школы. И мне с тобой было очень и очень хорошо. - ответил я матери, садясь к ней на диван, целуя её в губы, в которых только недавно побывал мой член, да и члены других мужчин тоже, судя по тому, как уверенно мать у меня его сосала, и у неё был опыт в этих делах.

Но брезгливости у меня по отношению к маме не возникло. Наоборот, я был благодарен ей за то удовольствие, которое с ней испытал.

— А Лариса тебе так делала, Костя? Она блядь и умеет соблазнять молодых парней вроде тебя. - спросила у меня мать, затягиваясь сигаретой и вопросительно смотря мне в глаза.

Зоя пропустила мои слова о том, что я был в неё влюблён со школьной скамьи мимо ушей, её больше интересовал тот факт, сосала у меня член её подруга или нет?

— Так не делала, мам. У нас с ней этого не было. - ответил я матери и, глядя ей в глаза, сидя с ней на диване, стал мять рукой у неё груди и сосать на них соски, тем самым осуществляя свою мечту, и это было, пожалуй, сродни сексу, очень и очень приятно.

— Странно, насколько я знаю, эта блядь любит сосать. - с недоверием сказала мне мать и, к моему удивлению, положив руку на мою голову, стала давить её вниз.

Сначала я не понял, для чего она так делает, и безвольно ей подчинился, опускаясь ниже, попутно целуя маме животик, пока мои губы не коснулись её лобка, покрытого жёсткими волосками, а давление маминой руки усилилось, она давила мою голову вниз, к промежности, где располагалось её влагалище.

— Не нужно упираться, Костя. Сделай мне приятно. Я же тебе делала. Целуй её и соси. - голос у матери стал требовательным, она не просила меня, чтобы я лизал у неё влагалище, а требовала в приказном порядке и с силой давила рукой на мою голову.

Хотя я и не сопротивлялся особо, просто не знал, что она от меня хочет, и ткался губами и носом в лобок матери, пока она не подсказала мне, что нужно сделать.

— Аааа. Аааа. Ну, наконец-то до тебя дошло, глупый. Ааа. Ооооййй. Языком. Языком старайся... - говорила мать, не переставая упираться руками мне в макушку, по прежнему давя её вниз, но уже не так сильно, как вначале, потому что я всё делал, как она просила, а именно, стоя перед ней на коленях, сосал у неё влагалище.

Мать сидела на диване с раздвинутыми в стороны ногами, курила сигарету и давила рукой на мою голову, заставляя меня лизать у неё пизду. И я с удовольствием это делал, потому как мне самому было приятно касаться языком её нежных половых губ, брать их в рот и по очереди сосать, от чего мать выла от удовольствия и гладила рукой меня по волосам на голове и пускала из дырочки влагалища порции вкусного липкого сока, который я волей не волей глотал, чтобы не захлебнуться

— Выше. Возьми чуть выше, Костя. Вот здесь языком нажми и лижи. - говорила мне мать, направляя рукой мою голову кверху, пока я не нащупал языком у неё в пизде какой-то нарост в форме шарика и стал его сосать губами и теребить в разные стороны, чем вызвал у матери моментальный оргазм, она глухо завыла и на несколько секунд сжала мою голову ляжками, словно тисками, да так сильно, что у меня зазвенело в ушах.

— Молодец. А упирался вначале. У тебя хорошо получилось, Костя. И мне это дело с тобой понравилось. - говорила мать, все ещё держа свои руки на моей голове, а я по прежнему стоял на коленях между её раздвинутых ног и смотрел ей в глаза снизу вверх.

Мои губы были липкими от сока, который попал на них из её влагалища, а по подбородку текла мамина спущенка, мать, кончая, щедро напоила меня своей спермой, похожей на мужскую, но только более жидкую и прозрачную. И хуй стоял у меня колом, потому как я дико возбудился от лизания половых органов у родной матери и естественно хотел засадить Зое этой развратной бляди, у ног которой я стоял на коленях.

***

— Презерватив Костя. Я так тебе не дам. - Зоя уперлась руками мне в пах, не давая ей засадить.

Стоя на коленях перед матерью и видя перед глазами ее влагалище, я просунул ей руки под коленки и рывком запрокинул ноги мамы кверху, навалился на нее, норовя засунуть член ей в пизду, как мать меня остановила.

— В сумке презервативы лежат. Сходи возьми. Я без них не ебусь. - Зоя оттолкнула меня от себя, красноречиво давая мне понять, что без средств контрацепции она мне не даст, и я, гася в себе желание вогнать член в её влагалище, которое было передо мной в такой позе, как на ладони, встал с дивана и пошел в угол комнаты к вешалке, где под одеждой висела её сумка.

Дрожащими руками кое-как я распечатал пакетик с индийским кондомом, надел его на член и растянул по стволу, повторяя действия Ларисы, запомнив, как она тщательно его растягивала у меня на хую, и полез к матери на диван.

— А я смотрю, ты уже учёный. Так эта блядь Лариса делает гандоны на хую у мужиков, проверяет, растягивает, залететь боится. - засмеялась Зоя, лёжа на спине с поднятыми кверху ногами.

Мать ждала меня и сама подняла ноги вверх, чтобы мне было удобно её ебать.

— Зоя, любимая, родная моя. Если бы ты знала, как я ждал этого момента и уже не надеялся. - сказал я матери, вгоняя ей член во влагалище, положив её стройные ножки к себе на плечи

— Ооооййй. Осторожнее. Блядь до матки достал. Мне больно, Костя. Пожалей мать, сынок. У меня всё близко находится. - злым и в тоже время жалобно просящим голосом сказала мне мать, едва я сделал пару качков в её влагалище и почувствовал, как головка моего члена упирается в какой-то шарик в её пизде и соскальзывает вбок.

— Прости, мама. Прости, любимая, я буду осторожен. - успокоил я мать, сбавляя темп и стараясь глубоко ей не засовывать, ебя родную женщину потихоньку, с протяжкой.

— Вот так. Так, сынок. Не нужно глубоко. Он у тебя большой и мне привыкнуть к нему надо. - благодарным голосом сказала мне мать и стала сладко поскуливать, лежа подо мной с поднятыми кверху ногами.

" А её намного приятнее ебать, чем Ларису"

Подумал я, держа ноги мамы на своих плечах, осторожно вгоняя ей член в заросшими чёрными волосянками пизду, почти теряя сознание от интимной близости с родившей меня женщиной, сравнивая ощущения от секса с её подругой, продавщицей и сейчас с Зоей. И половое сношение с мамой было для меня гораздо приятнее, чем с чужой женщиной, какой была Лариса.

Один взгляд маминых глаз чего стоил, я сношал её с поднятыми кверху ногами и смотрел ей в глаза и видел, как она переживает интимную близость со мной. Запах её тела, сладкие мамины стоны, выражение её глаз, лица, всё это я мог получить только с Зоей, моей развратной матерью, которую безумно любил и в данный момент впрыскивал порции спермы в её горячее влагалище, вернее в презерватив, надетый на моем члене.

— Зоя, прости, у меня быстро, наверное, получилось. - оправдывался я перед матерью за свой скорострел, так как не пробыл на ней достаточно долго.

Я держал член в маминой щелке до тех пор, пока он не обмяк внутри и стал вялым, и только после этого расцеловал маме ножки, снял их со своих плеч и поднялся с дивана.

— Ты как зверь какой-то, Костя, норовишь матери всё выдрать внутри. Отрастил хуино, а ума нет. Мне же больно было вначале, а потом хорошо стало. И не переживай, я два раза успела кончить, пока ты был на мне. - ответила мать, сидя на диване и аккуратно снимая презерватив с моего опавшего члена.

Зоя поднялась с дивана, положила использованный кондомом в свою сумку, завернув его в клочок газеты, так как оставлять гандон, налитый спермой, в комнате отдыха было нельзя, его увидит её сменщица, и по фабрике тут же пойдет слух, что мастер цеха спецвыделки Нечаева Зоя Витальевна еблась на работе с родным сыном, так как все знали, что я работал в этот день с матерью.

— Прости, любимая. Я не знал, что тебе больно будет. И в следующий раз я буду осторожен. - я обнял мать и поцеловал её в губы взасос, она мне ответила, и некоторое время мы с ней стояли возле вешалки, сосались, обняв друг друга.

— Я сама виновата. Просто в этой позе мне больно бывает, а в других нормально. У каждой женщины всё по разному. У меня матка близко расположена и мне нельзя поднимать ноги. Лучше лёжа или сзади. Но давай ещё выпьем и отметим наш с тобой первый раз, и я надеюсь, не последний. Я теперь без тебя не смогу, Костя. - сказала мне мать, выпуская меня из своих объятий.

Мы вновь сели с ней на диван и, выпив водки, закусили её вкусным балыком из сёмги и окороком. И не успели выкурить по сигарете, как зазвенел звонок, но не в двери, а в районе пневмотрубы.

— Это шкуры сейчас будут подавать. Пошли поработаем, Костя, нельзя заставлять их ждать. - сказала мне мать, вставая с дивана и голая, не надевая халат, с сигаретой в губах, пошла в цех, а я вслед за ней, так же не став поднимать трусы с пола.

В цеху мы были с ней одни, а входная дверь надежно закрыта на ключ, и нам можно было ходить голяком, не опасаясь, что нас увидят посторонние.