Анастасия с тоской посмотрела в окно такси. Неоновые огни Сочи отражались на мокром от недавнего дождя асфальте. Командировка на конгресс молодых ученых казалась наказанием.Мне не нравится этот город, душный, влажный плюс слушать занудные выступления "так называемых ученых" — скука. Вдобавок ко всему, телефонный разговор с мужем закончился мелкой ссорой, что не добавляло настроения.

— Девушка, приехали, — кивнул таксист на вход в роскошный отель «Омега Сириус».

Я расплатилась, взяла чемодан и пошла на ресепшен. Пока оформляла ключ, мой взгляд зацепился за мужчину, стоявшего рядом. Он был высоким, выше моих ста семидесяти сантиметров, с коротко стриженными тёмными волосами и ухоженной бородой. На нём был дорогой костюм, который идеально сидел на его мускулистой фигуре. Он говорил по телефону с лёгким кавказским акцентом.

—... да, брат, всё понятно. Завтра доклад. Послезавтра обратно прилечу.

Он закончил разговор и, словно почувствовав мой взгляд, повернулся. Их глаза встретились. У него были тёмные, пронзительные глаза, в которых, казалось, плескался огонь. Он улыбнулся, и я почувствовала, как екнуло сердце. Я быстро отвела взгляд и взяла свой ключ.

— Простите, вы тоже на конгресс? — раздался рядом его бархатный голос.

— Да, по экономике, — ответила я, не решаясь посмотреть на него.

— О, я тоже на экономическую секцию, меня зовут Ахмед. — он протянул руку. — А как тебя зовут, прелестная леди?

— Анастасия, — пожала она его ладонь. Кожа у него была тёплой и шершавой.— Очень приятно

— Ай какое красивое имя подстать такой красавице как ты. Не против закрепить столь приятное знакомство? — сказал он вкрадчиво, но уверенно. — Я знаю одно место, где вино пьется как нектар, а мясо тает во рту, — с улыбкой проговорил Ахмед — Пошли? Я приглашаю. Обидишь отказом — конгресс будет омрачен таким событием.

— Хорошо, — чувствуя как алеют мои щёки с мыслями: "А почему бы и нет? Хоть развею скуку, я же просто с ним посижу, это меня ни к чему не обязывает. В конце концов, это лучше, чем сидеть одной в душном номере". — Но сперва мне нужно зарегистрироваться на конгресс и заселиться в номер, а потом я вся ваша.

— Договорились, сопровожу, так что пошли.

Вечерняя регистрация и заселение прошли без проблем. Они оказались в одной группе участников, спустились в холл, разговорились. Ахмед оказался остроумным и интересным собеседником. Он не пытался её «зацепить», а просто говорил с ней на равных — о работе, о Москве, о инновациях в экономическом секторе в России и за рубежом. Я постепенно расслабилась. Ощущение одиночества и тоски по дому начало отступать, сменяясь лёгким и приятным волнением.

Завершив все дела спустились к машине, Ахмед усадил ее.

Машина, тёмная и ухоженная, пахла кожей и каким-то пряным, древесным ароматом. Он ловко вёл её по ночным сочинским улицам, то и дело бросая на неё быстрые взгляды. Окна были приоткрыты, и тёплый, солёный воздух наконец казался не таким удушающим.

— Ты увидишь, это не просто ресторан, — говорил он, ловко перестраиваясь между рядами. — Это место моих друзей. Там душа отдыхает. И для такой души, — он сделал паузу, давая словам прозвучать, — как у тебя, это лучшее лекарство. Горы учат: красота должна быть окружена красотой. Иначе она грустит.

Он свернул с набережной в узкую, круто уходящую вверх улочку, где свет фонарей становился реже. Наконец, он остановился у невысокого каменного здания, увитого виноградом. Из-за старой, массивной двери лился тёплый свет и доносились приглушённые звуки живой музыки — то ли гитара, то ли что-то струнное, гортанное.

— Вот. Наше место, — Ахмед обернулся к ней, его глаза в полумраке салона блеснули. — Здесь душа отдыхает. Заходи, Настенька. Добро пожаловать.

Они провели весь вечер за низким столиком на террасе, залитой мягким светом фонарей. Вино и правда было как нектар, а шашлык таял во рту. Разговор лился легко, без вымученных пауз, переходя от тем конгресса к смешным историям из жизни, от серьёзных тем — к лёгким поддразниваниям. Она ловила себя на мысли, что смеётся искренне, забыв о влажности и скуке.

— Знаешь, Настенька, я тут местные клубы не очень люблю. Туризм, суета. Давай лучше купим вина и посидим в номере? У меня вид на море просто шикарный, — предложил Ахмед спустя время.

Я заколебалась. В голове пронеслась мысль о парне, о верности, о правилах. Но потом она посмотрела на Ахмеда. На его уверенную улыбку, на огонь в глазах. Мне вдруг отчаянно захотелось нарушить все правила. Хочется почувствовать себя не «хорошей девочкой» и успешным специалистом, а желанной женщиной. Тем более в последнее время интим с мужем стал пресным и скучным.

— Давай, — услышала я свой собственный голос, который не узнала.

В его номере и правда был потрясающий вид из панорамного окна на ночное море. Ахмед достал из мини-бара бутылку армянского коньяка и два бокала. Они сели на широкий диван. Разговор стал более личным. Ахмед говорил о своих путешествиях, о своей работе. Он не стал целовать её сразу. Просто посмотрел на меня так, что по коже побежали мурашки, и медленно потягивал коньяк.

— Ты очень красивая, Настя. Не только внешне. У тебя в глазах что-то живое есть, — наконец сказал он, поставив бокал.

Он подвинулся ближе и осторожно убрал прядь волос с её лица. Его пальцы коснулись моей щеки, и я вздрогнула. А потом он меня... поцеловал. Поцелуй был неспешным, но настойчивым. Его язык мягко раздвинул мои губы, и я потеряла счёт времени, чувствуя как намокает моя киска. Ответила ему, обвив руками его шею. Запах дорогих духов и чего-то ещё, своего, мужского, пьянил сильнее коньяка.

Его руки начали исследовать мое тело, скользя по спине, по плечам, затем опускаясь ниже и сжимая её ягодицы через тонкую ткань платья. Анастасия застонала в его губы. Я не думала больше ни о муже, ни о правилах. Всё, что существовало в этот момент — это он и его прикосновения.

Он поднял меня на руки, словно была невесомой, и понёс в спальню. Там, при свете мягкой ночника, он снял с меня платье. Я осталась в кружевном белье, и он с восхищением посмотрел на меня, не торопясь продолжать.

— Ты просто идеал, — прошептал он.

Он склонился над нею и начал целовать и гладить её живот, груди, шею, потом осторожно снял её трусики. Делал это мастерски, зная, когда нужно ускориться, а когда замедлить, доводя до грани, но не давая сорваться. Мои ноги стали ватными, и я, держась за его плечи, отдалась своему темному отражению.

Он лёг рядом, и я повернулась к нему, расстёгивая пуговицы на его рубашке. Его тело было твёрдым и мускулистым, с небольшим количеством чёрных волос на груди. Я провела по ним языком, чувствуя, как он напряжётся. Затем я спустила свои руки ниже, к ремню брюк. Освободив его член, который взяла в руки, я ахнула. Большой, толстый, темный, почти чёрный, с мощной набухшей головкой. Горячий и твердый.

Ахмед перевернул меня на живот. Стянул с мое белье. Я лежала, выгнув спину и подавшись вперёд, упершись ладонями в кровать. Ахмед навис надо мной, и я почувствовала, как смуглый, твёрдый член упирается в промежность. Он провёл им по влажным губам, а затем медленно, с давлением, вошёл в меня. Я глубоко вздохнула, ощущая, как член растягивает меня изнутри, наполняя собой.

Сначала он двигался медленно, давая мне привыкнуть к его размеру. Но скоро его движения стали более уверенными и глубокими. Каждый толчок заставлял меня издавать тихий стон. Он держал за бёдра, вгоняя свой член в всё глубже и глубже.

— Ты моя, шлюшка? — прошептал он на ухо, наклонившись.

— Да... твоя, — вырвалось у меня. — шлюшка, еби жестко.

— Повернись ко мне, — приказал он.

Я подчинилась. Он лёг на спину, и с его помощью, стала над ним спиной, опираясь руками на его грудь. Он взял свой член и направил его к влагалищу, Я глубоко вздохнула и медленно опустилась вниз. Головка вошла с лёгким сопротивлением, вызвав у меня короткий крик боли и удовольствия. Замерла, привыкая и ощущая приятную наполненность.

— Расслабься. Всё будет хорошо, — прошептал он, гладя её по спине.

Я послушалась. Мне хотелось ему отдаваться без конца. И когда полностью опустилась, ощущая, как его волосатые яйца прижались к гладкому лобку, по телу прошла волна наслаждения. Ахмед начал двигать бёдрами снизу, и я, поймав его ритм, тоже начала двигаться, поднимаясь и опускаясь. С каждым движением боль уходила, уступая место распирающему удовольствию. Его толстый, смуглый пенис, двигавшийся внутри казался твердым стержнем, который пронзал меня насквозь.

Он продолжал двигаться, доводя до предела, а потом, с низким, животным рыком, тоже кончил. Я почувствовала, как его член выстрелил глубоко в неё, заполняя до отказа. И в этот момент он сделал последний, самый глубокий и сильный толчок и меня выгнуло дугой, захватило спазмом, и мир взорвался миллионами разноцветных искр перед глазами. Я вскрикнула, не в силах сдержать свою бурю оргазма.

Он лёг рядом на мгновение, давая им обоим прийти в себя. Чувствовала, как мое тело ещё трепещет от последней волны оргазма. Ахмед встал, его тело в полумраке нависло над мной. Взял свой всё ещё твёрдый, смешанный от их соков член в руку и подошёл ближе к моей голове. Я смотрела на него снизу вверх, мой взгляд был затуманен наслаждением. Не ожидала его следующего движения. Он провёл горячей головкой по моим губам и носу, оставив влажную, скользкую полосу. Запах моего собственного тела, смешанный с мужским, ударил в голову. Затем резко, но не больно, ударил по щекам, а потом по губам.

Это было так неожиданно и так властно, что у перехватило дыхание. Это не было унижением. Это утверждение его власти, подтверждение того, что я сейчас принадлежу только ему.

— Открой рот, — его голос был грубым, без тени недавней нежности. — Вычисти.

Я послушно приоткрыла губы. Он без колебаний ввёл свой член ей в рот. Почувствовала солоноватый вкус своих выделений и пряный привкус его семени у себя во рту. Мне нравится.Она обхватила головку губами и начала осторожно, старательно вылизывать его, очищая языком каждый сантиметр его смуглой плоти. Он взял меня за волосы, управляя её движениями, заставляя брать его глубже.

— Хорошая шлюшка, — сказал Ахмед, усмехнувшись, — сразу видно такой станок создан для ебли

Слушая его оскорбления, во мне не было неприятия, наоборот моя внутренняя суть принимала слова с благодарностью. И я старалась усердно ублажать языком, ртом, вибрируя голосовыми связками. Мои слюны смешивались с остатками их страсти, и она глотала, чувствуя, как он снова начинает твёрдеть у неё во рту. Он смотрел на меня сверху вниз. Он мой господин. И я закрыв глаза, отдалась этому чувству до конца.

Ночь превратилась в бесконечный калейдоскоп телесного удовольствия. Он не давал ей передохнуть. Он брал её в разных позах, на кровати, на полу, у окна, под которым шумело море. Каждый новый акт был грубее и требовательнее предыдущего. Он выбивал из неё остатки правил, приличий, воспоминаний о муже, о той Анастасии, которая жила в Москве. Он оставлял только животную похоть, голое, первобытное желание, которое горело в её глазах и заставляло её молить о продолжении, даже когда тело уже не могло. Она стала его инструментом, его вещью, и это было её высшим наслаждением.

В один из моментов, когда я лежала на животе, уставшая и довольная, он встал с кровати. Услышала щелчок и увидела, как он направил на меня камеоу своего телефона. Вспышка осветила комнату.

— Что ты делаешь? — прошептала, но в голосе не было протеста, только любопытство.

— Снимаю, — коротко ответил он, делая ещё один снимок. — Хочу, чтобы ты помнила, кем ты была этой ночью, моей подстилкой.

Ахмед начал снимать видео. Запечатлевал, как его палец скользит по её влажной щёлке, как она дёргается и стонет. Он снимал, как я, на коленях, с блестящими от слёз и возбуждения глазами, берут его член в рот. Он снимал их отражение в зеркале шкафа, где его тёмное тело доминировало над её бледной кожей. Анастасия не пряталась. Она позировала для него, выпятив ягодицы, глядя в камеру с вызовом. Я хотела, чтобы он запечатлел её такой — распутной, свободной.

И тут, в голове, где только что было одно сплошное пламя, вдруг прояснилась картинка. Воспоминание, которое казалось из другой жизни. Неделя назад я сидела дома и чистила историю на ноутбуке своего мужа, чтобы освободить место. И случайно наткнулась. В истории браузера остались поисковые запросы. «Куколд порно», «жена с другим», «смотреть как жену трахают». Мой муж смотрел это. Он фантазировал об этом. А я тогда лишь скривилась, почувствовав укол унижения и брезгливости.

И сейчас, лёжа под этим мускулистым кавказцем, который снимал её на телефон, меня осенила безумная, гениальная в своей порочности идея. Эта мысль пришла как молния, прожигая остатки её старой личности и зажигая в её глазах новый, ещё более дикий огонь.

Я посмотрела прямо в камеру Ахмеда, которую снова навёл на её лицо. И вместо стона или покорной улыбки, мои губы скользнули в ухмылку. Я медленно, с вызовом, облизнула губы, глядя в объектив, словно смотрела в глаза своего мужа за тысячи километров.

— Ахмед, — сказала я с лукавым голосом. — Отправь мне это видео и фото, пожалуйста.