***

У Натальи, как женщины сексуальной и опытной, множество фантазий. Вообще, именно женская сексуальность — самая тёмная и до ужаса телесная. Она идет из самых глубин подсознания, принимая гротескные, вычурные формы. Вспомните хотя бы эротические сны и фантазии Касатки или Надежды, представленные на этом сайте: сотни членов, фантастические твари, множество мужиков, зоофилия, и невообразимые способы сексуального употребления изнемогающего от желания тела! У "нашей" Натальи (ведь мы уже так много о ней знаем, будто уже побывали в ней и с ней ни раз!) мечты в этом плане более приземлённые, но оттого не менее, а может быть, и более возбуждающие. Судите сами:

Фантазия #1 Развод для глупенькой

Любовник когда-то убедил её, что сперма на лице — лучшее средство для кожи. Полезные вещества, увлажнение, омоложение. Наталья понимала, что это развод, чувствовала тонкую насмешку в его голосе, видела самодовольную улыбку, когда он направлял член к её лицу и выпускал всё — на щёки, на губы, на закрытые веки. Тёплые капли стекали по подбородку, оставляли липкие дорожки. Она сидела на коленях, не вытиралась сразу, давала впитаться. И возбуждалась от этого сильнее всего — от того, что позволяет себя так использовать, от ощущения, что он считает её глупой, податливой чужой женой. Расстраивалась, если порции было мало. А когда вспоминала его довольный взгляд — «развёл тупую тётку» — по спине до сих пор бежали мурашки, и между ног становилось влажно и горячо.

Вспоминая эту историю, Наталья лежа на смятых простынях заводилась и ее фантазия неслась дальше. Пальцы медленно скользили по влажным складкам, оттягивая момент разрядки. В голове крутилась всё та же картина, от которой внутри всё сжималось сладкой тяжестью.

Парни — молодые, наглые — принесли ей распечатанную на цветном принтере статью из выдуманного американского журнала. Красивые графики, таблицы, серьёзные термины. Там чёрным по белому: свежая сперма молодых мужчин, втираемая в область гениталий, отдаёт коже и организму полезные вещества, запускает выработку гормонов, даёт заметный омолаживающий эффект. Исследования на тысяче женщин. Результаты впечатляющие.

Она поверила. Сразу и полностью.

Теперь Наталья лежала на кровати, держа свои полные бёдра раздвинутыми, пальцы под коленями. На ней были только чёрные туфли на высоком каблуке — больше ничего. Между ног — зрелая, уже влажная щель, открытая их взглядам. Парни стояли перед ней, члены в кулаках, двигались медленно, глядя прямо туда. Она чувствовала, как воздух холодит кожу, как тяжёлый взгляд каждого из них ложится на её губы, на клитор, который уже набух и пульсировал.

Один за другим они подходили ближе. Первый вздохнул тяжело и выпустил густую струю прямо на её пизду — тёплую, липкую, обильно. Сперма стекала по складкам, собиралась у входа. Наталья тут же подхватила её пальцами, стала втирать — медленно, тщательно, по большим губам, по малым, вокруг клитора. Кожа сразу стала скользкой, горячей. Она ощущала, как жидкость впитывается, как тело жадно принимает её. Пальцы двигались всё быстрее, натирая набухший бугорок, и внутри всё стягивалось от острого, почти болезненного удовольствия.

Второй, третий — каждый добавлял своё семя на её жадную раскрытую женскую дырку. Пахло резко, мускусно. Наталья растирала не останавливаясь, не давая остыть и засохнуть, вдавливаясь пальцами внутрь: в вагину, в попку, пока вся промежность не блестела и не липла. Она была на грани от запретного стыда и возбуждения, но не хотела, чтобы они видели, как ей приятно и поэтому удерживалась, чтобы не кончить перед ними.

Первые разы они только смотрели и дрочили. Никто не входил. Потом начались комплименты. При муже, при сыне — громко, с искренним удивлением: «Тётя Наташа, вы прямо помолодели на глазах». «Кожа сияет». Муж подхватывал: «Да, Наталка, и правда, выглядишь свежей, цветущей». Она ловила эти слова и верила всё сильнее — тепло из живота разливалось по телу, жаркое сладострастие смешивалось со жгучим стыдом.

А потом парни заявили, что "не железные" и больше не могут просто так "смотреть". Она должна была пойти им на встречу, войти "в положение ". Они больше не хотели дрочить, как мальчики. И Наталья, краснея, сама просила — уговаривала не останавливаться, обещала всё, что угодно, лишь бы продолжали давать ей эту «молодость». Они поставили условие, кончать ей внутрь. Но для этого нужно было разрешить сношение. Со всеми, чтобы без обид. И не было другого выхода. Поэтому она разрешила...

Теперь они обступали её лежащее на краю кровати тело, сбрасывали одежду, держась и подрачивая члены, потом по очереди вводили их в неё, горящими глазами разглядывая, как её ненасытная пизда заглатывает их достоинство. Брались за щиколотки, растягивая ноги в разные стороны, как раскрытые ножницы. Так она была совсем раскрыта и беззащитна. Закрывая глаза от блаженства они вбивались в неё, сношали, терлись, хватая и щипая качающуюся грудь, а потом матерясь и стоная изливались внутрь. От чего в её "стакане" становилось всё горячее и мокрее. Сперма текла, выбиваемая новым хуем, заливала зад, липла к ягодицам, на расстеленное под ней полотенце.

Когда всё спускали, парни деловито натягивали одежду и весело обсуждая произошедшее уходили, оставляя её неудовлетворенную, оконченную на кровати, как использованный презерватив.

Фантазия #2 Трюмо и крем

Эта фантазия всегда накатывала, когда она долго не давала себе кончить. Особенно сильно — от мысли, что молодые парни, несмотря на свой малый опыт, так ловко её раскрутили. Она думала, что будет учить их, направлять, а оказалось — они насмотрелись порно и точно знали, чего хотят. Для них она стала просто куклой, мясом, которое можно использовать как угодно.

Всё началось с простых уловок — пара комплиментов, лёгкий намёк, и вот она уже раздета, на четвереньках, в своей спальне. Они не церемонились. Один садился ей на лицо, прижимая тяжёлые ягодицы к её рту, и она вылизывала его, чувствуя солёный вкус кожи, запах пота и возбуждения. «Эта мамочка умеет лизать жопу!» — выкрикивал он, и слова жгли её изнутри, напоминая, кто она — мать, жена, — пока язык скользил по тугому кольцу, а она задыхалась от давления и собственного желания.

Потом они брали её сзади, часами, без перерыва. Анально, грубо, растягивая до предела. Для смазки хватали её дорогие кремы с ночного столика — любимый ночной Orlane, густой и ароматный, и восстанавливающий Valmont, который муж подарил на Восьмое марта. Они выдавливали их прямо на неё, втирали пальцами, а потом входили — один за другим, глубоко, без жалости. Наталья ощущала, как всё внутри горит, как мышцы сдаются, как дырка перестаёт смыкаться, остаётся открытой, влажной, пульсирующей.

После они отстранялись и рассматривали результат. Светили фонариками телефонов прямо внутрь, раздвигая ягодицы руками. «Вот это дыра! Классно ей жопу разъебали!» — слышалось со смехом, и она чувствовала прохладный луч света на разгорячённой коже, лёгкий ветерок в растянутом отверстии, стыд и возбуждение смешивались в одну волну, заставляя тело дрожать.

Один, особенно сообразительный, ставил её перед ночным столиком. Наталья упиралась руками в дерево, прогибала спину, выставляя зад. Чей-то член уже скользил между ягодиц, входил медленно, растягивая ещё сильнее. Его рука хватала её за волосы, дёргала голову вверх: «Смотри в зеркало! Смотри на себя!» Она поднимала взгляд — растрёпанные волосы, покрасневшее лицо, губы влажные. «Ходила, крутила своей жопой, сверкала ляжками... А теперь ты наша блядь. Анальная блядь!» — шипел он, толкаясь глубже. Наталья смотрела на своё отражение, облизывала пересохшие губы и чувствовала, как внутри всё сжимается от этих слов, от осознания, как низко она пала — и как сильно ей это нравится.

Фантазия #3 Барный стул

Наталья сидела на высоком барном стуле у кухонного острова, лицом к спинке, обхватив её руками. Утром, как обычно: чашка свежесваренного кофе в пальцах, лёгкий аромат в воздухе. На ней была футболка на голое тело, короткая домашняя юбка, задранная до талии, и тонкие стринги, отодвинутые в сторону. Ягодицы чуть свисали с края сиденья — полные, мягкие, слегка раздвинутые от позы. Между ними уже блестело от смазки.

Первый подошёл сзади без слов. Она почувствовала, как головка упёрлась в тугое кольцо, надавила, вошла медленно, но уверенно. Наталья сделала маленький глоток кофе, взгляд скользил по окну, будто ничего не происходило. Только внутри всё сжалось от внезапного растяжения, от тепла, от того, как он заполнил её сразу глубоко. Он двигался ровно, без спешки — входил до конца, выходил почти полностью, снова входил. Её тело слегка покачивалось вперёд-назад, чашка в руках не дрожала.

Он кончил тихо, просто прижался и выпустил всё внутрь. Тепло разлилось глубоко, начало медленно вытекать, когда он вышел. Наталья поставила чашку на стойку, откинула прядь волос за ухо и снова взяла её в руку — будто просто ждёт, пока кофе остынет.

Второй уже стоял сзади. Он вошёл легче — путь был скользким от предыдущего. Наталья чуть выдохнула носом, но лицо осталось спокойным. Пила кофе мелкими глотками, смотрела на часы над плитой. Чувствовала, как член скользит внутри, как ягодицы слегка шлёпают о его бёдра при каждом толчке, как стул поскрипывает под ними. Внутри всё горело приятно, растянуто, использовано.

Третий, четвёртый — по очереди. Каждый входил, брал своё, оставлял тепло и влагу. Наталья не оборачивалась, не говорила ни слова. Просто сидела, пила кофе, иногда поправляла волосы или проводила пальцем по краю чашки. Лицо её было почти равнодушным, только щёки чуть розовее обычного, а дыхание — глубже.

Когда всё закончилось, она допила последний глоток, аккуратно поставила пустую чашку в раковину и поправила стринги на место. Внутри всё ещё пульсировало, текло, напоминая о том, что только что произошло. Наталья вымыла чашку, вытерла руки полотенцем и пошла по своим делам — как будто ничего и не было. Просто воспользовались ею за утренним кофе.

Фантазия #3 Кухня и еда

Наталья стояла на кухне, нагнувшись над столом, локти упирались в прохладную столешницу. Перед ней лежал большой торт — шоколадный, с густым кремом, который они сами принесли. Она ела руками, отламывала мягкие куски, запихивала в рот, чувствуя, как сладкая масса тает на языке, как крем размазывается по губам и подбородку.

Сзади юбка была задрана, трусики спущены до колен. Первый уже вошёл в неё анально — медленно, но до конца, растягивая привычное кольцо. Наталья чуть прогнула спину сильнее, чтобы было удобнее, и продолжила есть. Чувствовала, как он толкается ровно, глубоко, как тепло внутри разливается с каждым движением, как ягодицы слегка дрожат от ударов.

Он кончил, вышел, и тут же второй занял его место. Вход был легче — скользко, горячо. Наталья отломила очередной кусок торта, но освободившийся парень подошёл спереди, схватил её за волосы и сам запихнул большой ком теста ей в рот. «Жри, жри, свинья», — сказал он тихо, но твёрдо, пальцы давили на щёки, заставляя жевать быстрее. Крем вытекал по уголкам губ, капал на стол.

Тот, что был сзади, ускорился, шлёпая по ягодицам ладонью. Наталья глотала сладкое, задыхаясь от полноты во рту и внизу. Ещё один кусок — теперь уже другой парень схватил её за затылок и ткнул лицом прямо в торт. Нос и щёки утонули в креме, шоколад размазался по коже. Она лизнула, проглотила, чувствуя, как липкая масса покрывает лицо.

Кто-то плюнул ей на щёку — тёплая слюна смешалась с кремом и медленно потекла вниз. «Наедай жирок, — услышала она сквозь шум в ушах. — Будет жопа ещё жирнее, сиськи больше». Слова падали тяжело, как пощёчины, но внутри всё сжималось от острого, почти болезненного возбуждения. Они менялись снова: один выходил из неё, другой входил, а третий кормил — запихивал куски пальцами, размазывали торт по её лицу, плевали сверху, чтобы было скользко и грязно.

Наталья ела жадно, как будто голодала, глотала сладкое вперемешку с их слюной, чувствуя, как живот тяжелеет, как тело становится мягче, податливее. Внизу всё горело, растянуто, переполнено. Она была для них просто животным — откормленным, жирным, готовым к употреблению. И от этой мысли внутри всё стягивалось ещё сильнее, пока она, облизывая губы, покрытые кремом и слюной, не начинала дрожать от приближающегося оргазма.

Фантазия #4 День рождения

Наталья сидела во главе стола, в свой день рождения, окружённая родными и гостями. Почти все мужчины: муж, родственники, друзья мужа, молодые парни — друзья сына. Она была именинницей — в чёрном вечернем платье, которое сама перешила. Ткань лежала на плечах и спине, но спереди её совсем не было. Грудь полностью обнажена, тяжёлая, с тёмными сосками. Между ними — нитка крупного жемчуга, холодная на коже, слегка покачивающаяся при каждом движении. Вырез на бедре доходил высоко, выше линии трусиков — их просто не было. Когда она садилась или вставала, всё становилось видно: гладкая кожа, складки, лёгкий блеск от возбуждения.

Причёска идеальная, макияж яркий, губы красные. Она улыбалась, принимая поздравления. Мужчины подходили по очереди, обнимали крепко, прижимаясь. Кто-то наклонялся и целовал соски — медленно, губами, оставляя влажный след. Другой слегка кусал, вызывая острую вспышку внизу живота. Третий брал пальцами, крутил, тянул, пока Наталья не чувствовала, как соски твердеют и ноют.

Парни принесли торт — большой, с кремом, на нём цифра её возраста и свечи. Она встала, нагнулась чуть вперёд, чтобы задуть их. Грудь качнулась, жемчуг скользнул по коже. Все смотрели. Потом она сама разрезала торт, разложила по тарелкам. Парни ели с чаем, но несколько молодых отошли в сторону. Наталья видела краем глаза, как они встали вокруг большого хрустального графина, расстегнули ширинки и начали мочиться — один за другим, густые струи звонко били о стекло, заполняя его почти до краёв.

Когда все уселись за стол, графин поставили перед ней. Кто-то налил в её бокал — тёплую, слегка желтоватую жидкость. Наталья взяла кусок торта, откусила, почувствовала сладкий крем на языке. Затем поднесла бокал к губам и сделала глоток. Вкус был резкий, солёный, с лёгкой горечью. Она глотала, не морщась, под их жадными взглядами. Ела торт дальше, запивала снова и снова. Они смотрели, как работает её горло, как губы обхватывают край бокала, как она облизывает их после каждого глотка.

«Пей до конца», — сказал один тихо. Наталья пила, пока графин не опустел. Живот был полон — сладким и тёплым одновременно, давление внутри нарастало.

Потом кто-то схватил её за волосы — крепко, как за поводок. Потянул вверх, повёл из-за стола. Она пошла, грудь колыхалась при каждом шаге, жемчуг бил по коже. Муж сидел молча, не вмешиваясь. Её вели в спальню, как корову на случку — не спрашивая, не церемонясь. Дверь закрылась, и началось: ее поставил раком и брали по очереди, грубо, жадно, не обращая внимания ни на кого за стеной. Наталья отдавалась полностью, чувствуя, как тело отвечает на каждое движение, на каждое прикосновение, на вкус их мочи, всё ещё остающийся во рту.

Фантазия #5 Хитрожопый сосед

Наталья представляла визит к врачу и пальцы скользили по влажной коже, а возбуждение накатывало липкими горячими волнами. Всё началось невинно: она отвезла пожилого соседа, Виктора Павловича, в поликлинику. Ждала в коридоре, пока его осматривали. Вдруг вызвали и её — в кабинет зашёл пожилой врач, оглядел её с ног до головы и сказал, что сопровождающей нужно знать, как правильно ухаживать за мужчиной в возрасте. Регулярный массаж простаты — это обязательно. А ещё лучше — римминг. Она покраснела, но он продолжил спокойно: женщина ложится на спину, мужчина садится на лицо и трётся анусом о язык, нос, щёки. Для смазки — слюна. Активно, глубоко. Это улучшает кровообращение. И обязательно доводить до оргазма, чтобы не было застоя.

Наталья растерялась, пробормотала: «Мы не вместе, я просто соседка». Врач извинился, но добавил: «А что такого? Соседу помогать можно». Они вышли. Виктор Павлович пожал врачу руку и сказал: «Михалыч, с меня коньяк». Она услышала и спросила, за что. Он отмахнулся: «Хороший врач».

Дома она пыталась забыть, но через пару дней сосед постучал в дверь. «Ну что, Наташа, когда начнём процедуры?» — спросил он просто, как будто о чае.

И она согласилась.

Теперь Наталья лежала на спине на своей кровати, голова на подушке. Виктор Павлович снял штаны, раздвинул ноги и опустился на её лицо — тяжело, уверенно. Его ягодицы прижались к щекам, анус — прямо к её рту. Она высунула язык, начала лизать — медленно, по кругу, чувствуя солёный вкус кожи, лёгкий запах. Он начал тереться, елозить вперёд-назад, размазывая всё по её носу, губам, подбородку. «Давай больше слюней», — сказал он хрипло. Наталья старалась, слюна текла обильно, но он сам наклонился и плюнул ей в рот — густо, прямо на язык. Ещё раз, ещё — на лицо, на щёки. Слюна смешивалась с его плевками, всё стало мокрым, скользким.

Он дёргал её за соски — сильно, до боли, крутил пальцами, тянул вниз. «Ой бля... вот так... вот так... глубже суй, сука толстожопая», — бормотал он, двигаясь быстрее. Наталья задыхалась под ним, язык нырял глубже, нос утопал в складках. «Видели бы тебя сейчас твой муж и сын...» — выдохнул он, и от этих слов внутри всё сжалось остро, унизительно, невыносимо сладко.

Потом, когда он кончил — густо, на её лицо и в рот, — она откашлялась и спросила тихо: «Виктор Павлович, зачем вы так говорили?» Он откинулся, вытерся и улыбнулся: «Ой, Наташа, не со зла. Просто возбудился. Ты не обижайся. Буду теперь так говорить — болтливый стал на старости».

С тех пор процедуры стали регулярными. Она лежала под ним, как гигиенический душ — лизала, глотала его слюну, терпела плевки на лицо, слушала, как он называет её толстой сукой, как упоминает мужа и сына. Чувствовала себя использованной, грязной, низкой. А потом шла на кухню, вытирала лицо и целовала мужа в щёку, сына в лоб — тем же ртом, который только что был глубоко в заднице соседа-пенсионера. И от этой мысли тело снова наливалось теплом и дрожью.

Фантазия #6 Родственный анал

Наталья сидела в гостиной, якобы занятая телефоном, но уши ловили каждый слово. Леша, друг сына, развалясь на диване рядом с ним, говорил с видом знатока:

— Слушай, по сути, анальный секс, это не измена! Это даже не инцест! Это как массаж члена, только изнутри. Инцест — это когда в пизду, да ещё и без защиты, чтобы было кровосмешение. А если с резинкой или просто в зад — вообще ничего такого. Табу только из-за генетики!

Сын кивал, заинтересованно поддакивал. Леша так странно оправдывался в том, что тот увидел его со своей матерью однажды вечером. Он продолжал, голос стал ниже, увереннее:

— Мне даже обидно за тебя. Почему тебе нельзя то же, что и нам? Твой мамкин горячий анал — это же просто удовольствие, без последствий. Почему ему по каким-то дурацким правилам запрещено?

Наталья почувствовала, как щёки горят, а между ног всё сжалось. Она прикусила губу, делая вид, что не слышит, но внутри всё дрожало от этих слов — от того, как спокойно они обсуждали её тело, как вещь, доступную по правилам.

После той вечеринки всё изменилось. Сын, подвыпивший, вернулся домой поздно. Наталья была в спальне, но дверь приоткрыта. Он зашёл, будто случайно, начал гладить её по бедру — сначала робко, потом увереннее. Она не сопротивлялась. Он задрал ночнушку, провёл пальцами по ягодицам, нашёл знакомую родинку — ту самую, которую видел на ней у Леши в темноте, когда они думали, что он спит. Увидел и замер, но не отстранился. Наоборот — прижался ближе, осторожно, будто вор, дрожа всем телом вошёл в неё анально, медленно, несмело. Наталья выдохнула, ощутив его внутри и прогнула спину, принимая его. Он двигался всё увереннее, шепча: «Мама... это же не считается... просто массаж...»

С тех пор это стало регулярным. Он приходил к ней по вечерам, когда отец засыпал или уезжал. Наталья ложилась на бок, подставляла зад, чувствовала, как сын входит — уже без стеснения, глубоко, до конца. Она ощущала его тепло, его дыхание на шее, как он растягивает её, как всё внутри становится мокро и горячо. Он кончал в презерватив или просто выходил вовремя — «чтобы по правилам».

А потом он начал замечать изменения. Сначала случайно: приходил после того, как Леша или Паша уже побывали у неё и в неё. Наталья ещё не успевала привести себя в порядок — внутри всё скользко, растянуто, тёплое семя вытекало. Сын входил в неё и чувствовал это — лёгкое сопротивление меньше, путь легче, внутри полно вязкой жидкости, всё хлюпает и "летает". Он замирал на секунду, воспринимая изменения, но потом ускорялся. Двигался жёстче, быстрее, будто заводился сильнее от мысли, что она только что была с другим. Схватившись за ногу насаживал до самых яиц, горячо дыша.

Со временем он стал приходить специально после друзей, после соседей по даче, после отца даже. Наталья видела в его глазах понимание и особенный азарт. Он сам понял, что его возбуждает именно это — входить в мать, когда она уже использована, когда внутри ещё чужое тепло, когда она мягче, податливее, грязнее, полна чужой спермы. Он брал её молча, крепко держа за бёдра, вдавливая в матрас, и кончал с тихим стоном, прижимаясь всем телом в её блядскую истраханную задницу.

Наталья лежала потом, "гоняя" складки клитора между двумя пальчиками, чувствуя, как жидкость сочится из неё, и надеялась, что её "отрава", развращенный безудержный секс никогда не будет забыт сыном. Он уже не сможет остановиться. Не сможет отказаться от её горячей глубокой влажной жопы — особенно после других.

*** точно конец ***

Если вас зацепила эта история и личность главной героини, вы можете высказываться и отправлять ей послания прямо под данной публикацией (и любой другой из этой серии) - она всё читает, и даже реагирует на ваши высказывания в самой разнообразной (иногда бурной сексуальной) форме. А я на этом свой долг доверенного лица считаю выполненным и завершаю работу над данной темой. Спасибо, что прочитали.

С Новым, 2026-м Годом!