После оргазма в анусе был страшный дискомфорт от торчащей игрушки, которая распирала меня и не давала сокращаться прямой кишке. Я вылизывал возбуждение его пениса и уже через пару минут мой член начал снова оживать. Дискомфорт улетучивался. Я буквально набрасывался на его яйца, полностью заглатывая их. Он приподнял колени и от яиц я опустился к его волосатой дырке. Я хотел сделать хорошо своему мучителю. Проникал языком в колечко ануса, я хотел лизать внутри него. Мои слюни текли и смазывали его вход. Я приставил пальчик и чтобы расширить его для своего язычка. Отчим стонал от удовольствия. Неожиданно он вскочил и бросил меня животом на диван.

– Вынь игрушку. Я повиновался. Вынуть ее оказалось гораздо легче. Анус сильно расширился, и утолщение на долботыке прошло сквозь мой сфинктер без болевых ощущений. Моя дырка окончательно была сформирована в пизду. Он рванул руками за мои ягодицы, полностью раскрыл их. Затем плюнул в анус и с разгона вошел в меня как в женщину, не найдя ни малейшего сопротивления.

Меня пронзила боль. Слишком большой орган. Он уперся в мои внутренности, и не обращая внимание на протесты пошел долбить прямую кишку ударяя каждый раз в простату. Боль была тупая и приходила с ударом головки его члена. Наконец он запыхался и немного сменил положение, продолжая при этом меня трахать. Теперь я его женщина и он только ждал когда разрядится в мою любвеобильную дырку. Самое ужасное осознание пришло мне сейчас: я хочу, чтобы он в меня кончил!

– Подмахивай мне, блядина. Да, да, да!

Боль постепенно прошла, и я подмахивал ему, приподымая свою попочку под каждое его движение ко мне. Я вилял задом и выгибал спину, интуитивно пытаясь сделать ему как можно приятнее. Я вел себя как настоящая баба. Моя предстательная стонала от напора, и я снова начал кончать. Я стонал все громче. Я хотел его принять еще глубже. Внутри меня разразился спазм. Вероятно, он ощутил это, взревел и предпринял последнюю дикую атаку. Он буквально вгонял меня в диван, амплитуда его движений была просто угрожающей. Он рвал мою дырку, заливая ее такой порцией спермы от которой она начала хлюпать и чавкать как большая разебаная пизда. Наконец он угас и замер во мне. Я не смог бы дальше выдержать такого темпа. Внутри все горело и непрестанно сокращалось. Затрудняясь двигаться от истомы, он просто сполз с меня.

– Соси. Очисти его.

Я безропотно повиновался. Пряный запах спермы смешанный с запахами ануса и пота. Все это содержал член. Естественная смазка прямой кишки и его сперма образовали вкус, который нельзя было назвать приятным, тем более, после того как кончишь. Но я повиновался любым его приказам, я был его наложницей и старательно вылизывал член, очищая поверхность от липкой смегмы.

Осторожно дотрагиваюсь до своей задницы. От маленькой дырочки не осталось и следа. Анус полностью разворочен и течет. Я легко вставил в него четыре пальца, больно уже не было. Антон Николаевич заметил мое движение. Он развернул мой зад к себе и вновь легко вошел в него. Его член хоть и не имел начального напряжения, но был еще достаточно в тонусе.

Немного насладившись входом, он опять потребовал отсосать. Я взял его рукой за яички и принял весь мокрый и липкий в рот. Ужас, я снова начинаю возбуждаться. Это зарождается где – то внутри и дает какой – то дополнительный теплый импульс. Я с жадностью ласкаю его орган, и он продолжает сохранять возбуждение.

– Поверни свой зад, я порву его.

Он снова и снова входил в него, сперма чавкала и вытекала, а он купал в ней свой член и трахал меня ним в рот. Этого ему показалось мало, и он потребовал лечь на спину и садился на мое лицо своим анусом. Я высовывал язычок, и он на него садился дырочкой. Затем он опускал свои свисающие яйца мне в рот и ерзал по мне. От таких излияний его член затвердел и он поспешил снова войти в мою дырку. Теперь он трахал меня на боку. Он сжимал и крутил до боли мои сиськи, хлопал по ягодицам, сжимал яйца. У меня стоял и хоть жопа сначала противилась продолжению, но вскоре и я начал получать наслаждение. Он поначалу не так глубоко в меня входил, он отстранялся, наслаждался самим зрелищем изнасилования юного мальчика. Дополнительной смазки даже не потребовалось, мой зад был еще полон его соков. Постепенно наши движения навстречу друг другу убыстрились, и мы вошли в совместное помешательство. Я был его телкой, я жил его чувствами и желаниями. Наверное, почувствовав то же самое, он перевернул меня на спину и вошел классически как в женщину. Сначала было больно. Он задрал ноги и полностью меня перегнул. Он вгонял свой аппарат так глубоко, что у меня кружилось в голове и все плыло перед глазами. Он меня распинал и трахал. Я был полностью беспомощен и не смог бы ни за что вырваться из этих цепких объятий. Он налег на меня и животом елозил по моим яйцам и члену. Это создало дополнительный импульс, и я начал кончать. Я кричал, стонал, выл и трясся. Я ничего больше просто не мог сделать, он мной владел. Он ударялся и ударялся в мой анус, он чувствовал, что я кончаю, чувствовал сокращения внутри меня. Это передавалось его члену, моя дырка жадно сжимала его в своих спазмах, наши органы жили отдельной жизнью. Он тоже кончал, силы оставляли его. Последние движения в экстазе и он замер в судорге оргазма. Анус заполнила очередная порция горячей спермы.

Понимая, что это все, я побежал на кухню мыться. Так как там были соседи, то я набрал в тазик теплой воды и пришел мыться в комнату.

– Вымой мой член, шлюха.

Я аккуратно и нежно вымыл его хозяйство и хотел было уходить.

– Подожди. Подставь тазик и направь туда член.

Я повиновался. Его лицо напряглось и в таз ударила желтая бесформенная струя. Он писял, воздух заполнился ароматом горячей мочи. Я держал его писяющий член и не знал как реагировать. Моча брызгала с крайней плоти во все стороны. Наконец он закончил.

– Возьми в рот.

С члена еще капало, и я выжидал.

– Блядь такая, соси!

Я принял его весь соленый и мокрый. Рот сразу заполнился запахом и вкусом мочи. Было противно, но я активно работал языком, очищая его орган. Наконец он удовлетворился и разрешил вынести таз в туалет.

Потом он заснул, а я занялся наведением порядка, мама не должна ничего заметить. Что с ней будет, если она узнает, как издевается надо мной этот изверг.

Перед сном я одел чистые женские трусики. Может, я боялся его контроля, а может и по другой причине.

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – –

Однажды, в отсутствие мамы он пришел сильно выпивши. Я читал художественную книгу и уже совершенно расслабился. На часах было 23. 30, и я просто мечтал, чтобы он больше не появился никогда.

Но он пришел и таким злым я его еще никогда не видел.

– Ты что, блядь, еще не готова? Меня уже не ждешь? Я тебя сейчас кастрирую на хрен.

Он схватил ножницы и приблизился ко мне. Я упал на колени, начал целовать его ноги и просить пощадить мои яйца.

– Прошу вас, Антон Николаевич, я через секунду буду готов. Я вас ждал, но уже хотел ложиться спать и поэтому разделся.

Он схватил меня за волосы и заглянул в лицо.

– Запомни, пидар, любое непослушание и ты кастрат. А сейчас одевайся и на колени.

Я быстро натянул на себя пояс с чулками и белые кружевные трусики. Затем снова опустился на колени и стал ждать избиений и насилия. Но вдруг он открыл нараспашку дверь нашей комнаты и закричал:

– Вон отсюда.

До меня дошел весь ужас происходящего. Соседи были дома, и даже проходя по общему коридору, могли увидеть меня в таком виде.

– Я сказал вон! Убирайся, пока я не созвал сюда весь подъезд. Пусть посмотрят, кто здесь живет. Пусть все узнают, что ты педераст.

От его криков мне стало еще страшнее, так как этим он мог разбудить пол дома. Я бросился к двери, попытался по дороге прихватить свои брюки. Однако он вытолкал меня только в женских шмотках, отвесив напоследок смачную оплеуху. Тут же дверь закрылась, и в замке клацнул ключ.

Положение было отчаянным. Я закрылся на кухне и стал судорожно искать выход из создавшегося положения. Хотелось забиться где – то в угол и стать невидимым. Но как это сделать?

Скрипнула соседская дверь, и кто – то задергал дверь кухни. Наверняка соседей разбудили ночные крики этого изверга. Я затаился и надеялся на чудо. Неожиданно запорный крючок оторвался, и дверь распахнулась. В кухню не спеша, зашел Паша.

– Ты чего тут закрылся, Юрец. И после паузы:

– И чего ты оделся девочкой?

У меня по щекам текли, слезы и я ему объяснил, что Антон Николаевич меня избил и заставил это одеть, а затем выгнал из комнаты.

Паша только улыбался и я не заметил никакого сочувствия. Вместо этого, он откровенно, в упор рассматривал меня с ног до головы.

– Тебе идет, твой размер. Антон говорил мне, что ты балуешься женскими шмотками, но я не верил. Теперь вижу, что он был прав.

– Паша, это он меня заставляет и бьет, если я его не слушаю. Поверь мне.

Я снова заплакал. Мне стало так горько, что мне не верят. Но он явно ухмылялся, на лице играла издевательская улыбочка.

– Знаешь, Юра, нам такие здесь не нужны. Я сдам тебя в милицию как извращенца. От кого, кого, но от Паши я такого поворота не ожидал. Я стоял, прикрыв трусики руками и понурив голову. С глаз капали слезы горечи и страха.

– Пойдем со мной. Паша сделал движение увести меня в милицию.

Я был близок к истерике.

– Нет не надо, оставь меня. Прошу. Зачем тебе меня сдавать? Что я сделал тебе плохого?

Паша приостановился, он явно о чем – то размышлял.

– А что хорошего ты мне сделал? Ты знаешь, как называют тех мужиков кто ходит в женских трусиках? И знаешь, что их за это просто сажают на зону? Там они обслуживают попами и ртами всех желающих. И ты будешь обслуживать. Тебе этого хочется?

– Паша, я не виноват. Я бы никогда это не надел по своей воле.

– А нет разницы, по чьей воле ты это одел. Ты стоишь в женском белье, значит хотел этого.