Часть 7

Я пожелал «спокойной ночи» и вышел. Проходя мимо двери Чемодановых услышал многоголосье, из которого преобладал тенор Гусёнкова, ему вторил сдержанный рокот баритона моего отца и раскатистый смех моей любезной Зиночки. Полагаю, что не выбрав меня с отцом или с Дмитрием Сергеевичем – было не случайно. Ну какие мы партнёры с папенькой… неэтично как – то с отцом одну любовницу … С Гусёнковым тоже не вариант – слабоват он, пожалуй. Я открыл третью дверь, как в сказке Андерсена «Огниво». Огромной собаки на сундуке с золотыми монетами не было, а вместо сундука на постели, согнув ноги в коленях и подперев ими худенькие ручки сидела грустная Тоня, опустив головку и глядя задумчиво перед собой. Моё появление не вызвало в ней заметного оживления, лишь повернув личико в мою сторону, она неподвижно наблюдала за мной. Кажется, я сейчас буду детально расспрошен по всем пунктам протокола, созревшего в её чудной головке. Как избежать этого допроса я себе не представлял, придётся импровизировать по ходу беседы.

– И кто у нас такая Лиля, которую ты выбрал себе в подруги. Сладко тебе с ней, маленький паршивец?

– Ещё не дегустировал, да и какая «подруга» из одноклассницы, сама посуди. Так, одни детские отношения, не заслуживающие внимания взрослой женщины, с которой мне очень хорошо. Не фантазируй на пустом месте. Мы ведь с тобой не женаты, у тебя есть муж, три любовника, тебе мало? Если бы я к тебе охладел, ты бы сразу это заметила, не хмурься малышка, нас ждут ещё долгие годы дивных отношений, не будем их омрачать не нужными разборками. Хотя, не спорю, они придают некоторую пикантность в наших отношениях. Послушай, а может это женский приём подогревать страсть в отношениях между мужчиной и женщиной. Тогда я не стану возражать…

– В постели ты для меня единственный и любимый муж, я тебе это говорила или забыл? – Покорно напомнила Тоня.

– А коли муж, отставить препирательства гражданка Пукина. Иди ко мне моя маленькая жена.

Я нежно привлёк слабенькое тело моей Тони к себе и погладил её по головке, сколько ещё тихой радости мне сулит эта маленькая женщина. Я твёрдо знал, что никогда не смогу оставить её. Она внесла в наши отношения то тепло, какое я не находил в других женщинах. За одно это я ей благодарен, за доверчивость, кротость, признание меня мужчиной для себя и только обязательства перед семьёй и друзьями не позволяют ей что – то для себя изменить. Отсюда её сдержанность и строгость, когда мы не в этой убаюкивающей ночи, трудно представить, как трудно ей даётся менять себя наедине со мной, отказывая нам в малой нежности друг к другу… Она прижалась ко мне, тонкие пальцы обхватили мои руки и направили их к своим нежным соскам, ножки раскинулись призывая меня занять привычное место в их объятиях. Казалось, что если я замру без движения, ей будет и этого довольно, и без дальнейшего проникновения в её лоно. Но я не смог остановиться на полпути, я пошёл дальше, сознавая своё предназначение мужчины для моей женщины, не зависимо влюблена или нет она в тебя.

Только спустя пару часов мы разняли свои объятия, чтобы расстаться до следующего раза. Наши тела блестели от пота и взяв полотенце я заботливо прошёл по всем местам своей девочки, затем одел её в шёлковую ночную рубашку и попрощавшись лишь губами вышел от неё.

* * *

Мать правильно расценила для себя моё предложение устроить Таню секретарём. Мыслимое ли дело при таком количестве мужчин в её нынешней жизни, иметь ещё одного, довольно проблемного мужика, претендующего на продолжительную связь с ней… А избежать это «счастье» для неё просто невозможно. Но то, что предложил ей сын, давало реальный шанс попридержать стареющего мачо. Срок расплаты подошёл и пришла пора выполнять условия. Но начать необходимо с этой девицы. С этим решением Женя на следующий день пришла на работу. Девчонки уже сидели за столами, обложившись кучей папок. Женя прошла на своё место и села за стол.

– Что скажете подруги, не слишком круто я с нашими ребятами вчера обошлась? – обвела взглядом Женя своих соседок.

– Нормально, Жень, продрыщутся, им не привыкать, – успокоила её Зина закрывая толстую подшивку документов.

Раздался резкий звонок телефона и лейтенант Маслёнкин пригласил Женю к командиру. Конечно она ждала этого звонка, но что последует за ним, очередные домогательства шефа?... Что же, необходимо использовать пока единственный шанс.

– Сергей Сергеевич, разрешите – остановилась на пороге Женя.

– Заходи Женечка, – с энтузиазмом встав из – за стола, командир пошёл навстречу Жене, – могла бы и сама заявиться, я тебе всегда рад.

Дубровин выглянул в приёмную и найдя глазами Маслёнкина произнёс:

– Ко мне никого! – И защёлкнув за собой щеколду на двери, обхватил плечи старшего бухгалтера, подтолкнул её к дивану.

– Погоди, Сергей Сергеевич. Сначала о деле, потом всё прочее по списку, – усталым голосом произнесла Женя, ещё не отошедшая от вчерашнего свидания с Чемодановым. Дело касается исключительно тебя, т. е. твоего второго секретаря. У меня есть для тебя отличная кандидатура на это место.

– То есть? – Недоумённо переспросил Дубровин, выпустив из рук женщину.

– Дома мужу сказала о новой вакансии, а тут сынок ввязался, а пусть возьмёт нашу класснуху – химичку. И образование, и интеллигентная, нас замордовала по самое не хочу, а главное красивая собака, у нас все пацаны на неё дрочат. Так что берите, пока предлагаем по – хорошему, а то трахнет кто – нибудь из деток это чудо.

– Постой, это Банщикова Татьяна Николаевна что ли? Да она ещё девица, год назад была… – вспомнил Дубровин девушку, которую около года назад привёз из Томска в лётный городок, в надежде, при случае, попользовать свою протеже.

– Была девица, да вся вышла. Сиротина Надька живёт на одной площадке с ней, так божится, что видела, как два дня сряду, пару месяцев назад, выходил из её квартиры под утро один командировочный. А коли чужим даёт, что своему начальнику откажет? А то, что красивая, то сама видела – всё при ней. Прикажешь навести мосты? Необязательно брать сразу на постоянную, возьмём с испытательным сроком, в школе за лето подберут на химию кого – нибудь, а так здесь для неё курорт после школы будет и с деньгами получше. Уверена, что не откажется, а там уж сам смотри.

– Ну действуй Жень, глядишь не ошибёмся, правда, хлопот с переводом будет...

Получив добро от командира, Женя вздохнув, стала расстегивать на себе бежевую блузку с кружевным воротничком. Сейчас ей пришло в голову, что напрасно вчера не выбрала сына, Виталик обычно был с пониманием к ней и не стал бы истязать мать многочисленными болезненными повторами. Вроде уж пообвыклась с Чемодановским «поленом», а каждый раз на следующий день зад ломило и саднил растёртый анус. Дубровин быстро сбрасывал с себя форменку с полковничьими погонами, расстегивал брюки, спуская их на колени. Женя скинула с плеч блузку, освободила за спиной новый, под цвет блузки лифчик, освободив большую грудь, спустила с бёдер свободную юбку с тёмными клиньями на нижней её части, села на край кожаного армейского дивана, молча наблюдая за судорожными движениями Сергея Сергеевича. Скольких баб перебывало на этом ложе греха, во имя каких благ? Размышляла Евгения Алексеевна разглядывая некогда мощный член пожилого полковника. Пора бы и заканчивать с забавами молодости, а то хватит сердечный приступ на очередной бабёнке и… Дубровин потянул за руку женщину и когда она распрямилась перед ним обнял за гладкую поясницу и прижав к себе поймал сухие губы Жени на пламенеющем лице. Только бы не шумел, не приведи бог Маслёнкин услышит, слухи поползут, до ребят дойдёт. Этому хрычу одной больше, одной меньше, а ей потом доказывай, что подверглась насилию. В этот момент раздался резкий тревожный звонок телефона на столе командира. Зло чертыхнувшись на секретаря Дубровин схватил трубку телефона и гаркнул в неё.

– Я же сказал, что занят, какого хрена!?

– Товарищ полковник, Ваша супруга сейчас придёт сюда, звонила, голос раздражённый, она в санчасти, тут ходу минут семь, сказать, что Вы уехали?

– Иди и задержи её, я сейчас выйду… – бросив трубку на рычаг телефона, полковник выругался и с армейской сноровкой бросился одеваться. Женя проклиная или благодаря судьбу, поспешно начала набрасывать на себя одежду, торопясь застегнуть ряд пуговиц на блузке.

– Вот видишь к чему это может привести, Сергей Сергеевич, с укором выговаривала Женя своему шефу. Не дело затеяли в наши – то годы, ты уж подожди до новенькой секретарши, запалят, так хоть не стыдно так будет, как со старухой по диванам на работе безобразить.

– Женя, я пойду на перехват, а ты раскидай по столу бумаги и вызови своих куриц с документами. Создайте рабочую обстановку… – Дубровин пригладил растрёпанные седые волосы на голове и неспешным шагом подошёл к двери, убедившись, что Евгения Алексеевна управилась с одеждой, открыл защёлку и вышел через приёмную в коридор. Навстречу ему перебирая короткими ножками семенил Ромочка Маслёнкин, пытаясь придержать за локоть идущую перед ним Елену Дмитриевну.

– Голубушка, Елена Дмитриевна, ну что Вы право не слушаете меня. Командир не велел его беспокоить, у него на проводе гарнизонное начальство.

– Я к мужу, а не к гарнизонному начальству, Маслёнкин, сгинь зараза!

– Ну что за шум, Лена, чего пришла, могла мне позвонить, дом что ли сгорел? – суровым окриком остановил её муж.

– Маслёнкин, быстро в бухгалтерию, всех баб с квартальным отчётом ко мне.

Секретарь метнулся в конец коридора, но в открывшуюся дверь приёмной выглянула Женя и вдогонку ему крикнула

– И отчёт за прошлый квартал пусть захватят.

Елена Дмитриевна хозяйским глазом смерила свою соперницу, задержавшись на раскрасневшемся лице Жени и кивнув супругу, направилась в кабинет командира. В кабинете её ждал хаос от разбросанных документов на столе и оторванная пуговица от Жениной блузки в складке диванной подушки. Имитация делового хаоса на столе её не заинтересовал, а вот диван сразу привлёк внимание строгой, опытной супруги.

– Евгения Алексеевна, оставьте нас на минуту, мне с Сергеем Сергеевичем кое – что необходимо решить.

Женя потупив глаза вышла в приёмную, но встретив сочувствующий взгляд Маслёнкина ушла к себе в отдел. Елена Дмитриевна прошлась по кабинету и наклонившись к дивану взяла в руки пуговицу от женской блузки.

– Слушай, похотливый старец. Я никогда не претендовала на твою верность мне и смотрела сквозь пальцы на этих баб, что ты в момент сменил на свою бухгалтершу. Но тут уж я считаю своим долгом вмешаться в твою половую жизнь. Эту женщину ты не тронешь, её сын серьёзно нравится нашей Лилии и справляй свою старческую нужду с кем хочешь, только не с ней. Я, как и прежде не стану тебе препятствовать трахать бабёнок, но к ней больше не подходи. Она твою сморщенную задницу ещё не раз прикроет по работе, а для блуда я позволяю тебе другую, но не больше одной. Может на ней ты богу душу отдашь и наконец – то успокоишься, – Елена Дмитриевна подошла к мужу и внимательно посмотрела ему в глаза, – я доходчиво объяснила? Кобель рогатый.

– Позволь, Лена, как понимать твоё «рогатый»?

– А так и понимай, что и тебе рога поносить не мешает. Они тебе и правда идут, жаль поздно поняла. Ну, я жду твоего слова офицера, если ты его ещё до конца не просрал, – Елена Дмитриевна сложила руки у себя на груди и выжидательно уставилась на мужа.

– Слово офицера, Леночка, пальцем не трону, – вздохнув, подтвердил Дубровин.

– Ничем не тронешь, понял, сохатый? – тот лишь кивнул и сел в кресло.

– Ну, а эту улику я лично передам хозяйке, с твоего позволения, – сказала Елена Дмитриевна и вышла из кабинета. Проходя мимо Маслёнкина, она усмехнувшись скомандовала, «вольно» и взяв за лацкан кителя секретаря, добавила:

– Ромочка, о всех его бабах с завтрашнего дня докладывать лично мне или вместо третьей звёздочки на погонах останется одна, всё понял?

– Так точно, Елена Дмитриевна – переходя на шёпот подтвердил, вытягиваясь во фрунт, лейтенант Ромочка Маслёнкин. Пройдя в конец коридора, Дубровина постучала в дверь бухгалтерии и приоткрыв её окликнула Евгению Алексеевну.

Женя смущённо вышла в коридор и подошла к Елене Дмитриевне, стараясь не пересекаться с ней взглядами.

– Евгения Алексеевна, не будем возвращаться к тому, чему я чуть не стала свидетелем…

– Но Елена Дмитриевна, возможно, Вам что – то показалось…, – попыталась возразить Женя.

– К сожалению, мне не показалось, я, стрелянный воробей. Даже без этой пуговки я по Вашему лицу кое – что поняла. Вот держите, – она вложила в руку Жени злополучную пуговицу. Мы тут поговорили с моим супругом, словом я обещаю, что этот идиот оставит Вас в покое. Будем считать, что ничего не было и не будет, в случае чего, Вы уж мне по – свойски шепните. Я позволила ему одну секретаршу, если он вообще на что – нибудь способен. А если уж до конца и по правде, то во всём нам с Вами надо благодарить Вашего Виталия. Золото парень и с моей Лилей у них вроде как что – то налаживается. Ну, простите, что отрываю от работы, всего Вам хорошего. – она притронулась к запястью руки Жени и ушла.

* * *

Через три дня в приёмной командира полка, напротив стола старшего секретаря, за столом второго секретаря, расположилась Татьяна Николаевна Банщикова. Она очень быстро вошла в курс дел и исправно исполняла обязанности секретаря, не только второго, но и первого. Квартира в городке осталась за ней и порой туда захаживал один из трёх её постоянных поклонников. Остальным двум была оглашена отставка с наилучшими рекомендациями, как и с кем продолжать свою сексуальную практику среди педагогического состава школьного заведения. Но предложенный им контингент был слишком серьёзен для возрастной группы школяров. Тут был необходим подход опытного инструктора в моём лице. Этими кандидатурами были библиотекарь и преподаватель физкультуры в нашей школе. Но консультировать – неблагодарное дело, т. к. добро быстро забывается, а провалы остаются в памяти надолго. Впрочем, эти болваны вернулись к излюбленному варианту насилия своей жертвы и, как ни странно, он оказался более действенен в лице моложавой библиотекарши. Словом эти два клопа присосались к её мощной груди, как сиамские близнецы – братья, эксплуатируя её прелести не выходя из школы, благо стеллажей в помещении библиотеки хватало. Да и других мест заниматься удовлетворением своей похоти этим мерзавцам сыскать было негде. Правда, сама библиотекарша находилась в тесной дружбе с физруком – дамой внушительного телосложения, она и поделилась по дружбе со своей подругой удачей на поприще соблазнения молодых людей. Короче, спрос нашёл предложение в этой четвёрке.

Что касается Тани, то при личном собеседовании с комполка, по поводу приёма на работу было оговорено условие на обязательное оказание услуг соответствующего характера… Татьяна Николаевна, потупив глаза, пошла на компромисс, что тут же было закреплено пробным шагом в этом направлении, при закрытых дверях, разумеется. Уровень квалификации на этом поприще настолько удовлетворил шефа, что он поспешил выразить искреннюю благодарность в поиске кандидатуры моей матери, после чего ей оставалось лишь порадоваться за своего неудачливого любовника. Но жизнь это зебра. За белой полосой следует чёрная. Для Дубровина она пришла в виде принудительной демобилизации из рядов Российских войск. Как выяснилось, подсуетились его же «кореша», сочтя разумным, что для него не вредно вкусить прелести пенсионного рая на свободе в их обществе. Нет, каково! Когда у человека всё устаканилось, ему ломают всё благополучие свои же оболтусы, т. с. за компанию! Увы, «Врагов имеет в мире всяк, Но от друзей спаси нас, Боже». Узнав некоторые подробности дружеской «заботы», Сергей Сергеевич так рассвирепел, что не смог побороть сердечный недуг и к вечеру тихо почил на руках своей супруги и красавицы дочери. Через пару дней пришло уведомление из Управления гарнизоном, занять должность командира лётного полка подполковнику Чемоданову Николаю Ивановичу, с присвоением ему соответствующего звания полковник. Сказать, что это вызвало восторг среди нас… Мог распасться дружный экипаж, а то и членство в нашем клубе понесло бы потерю в связи с заселением нового комполка в квартиру, более подобающую его званию и должности. Но тут могли быть и варианты, на усмотрение моих читателей…

Стоит упомянуть одно событие в жизни Татьяны Николаевны Банщиковой, которая с некоторым колебанием поменяла вскоре свою фамилию на Маслёнкину. Результатом этого союза стало рождение очаровательной малышки, совершенно не похожей на своего отца. Ну и свезло нашему доброму парню Ромочке Маслёнкину!?....

* * *

В ближайшие выходные мы всем дружным составом, с полным шумным выводком Чемоданова и Гусёнкова, отправились взглянуть на новые места нашего обитания. Квартиры нам понравились, комнаты были не проходные, у всех свои ванные, отдельные кухни, санузлы, прихожки – всё было классно. Я сразу стал обживать свою комнату. Из окна был виден наш старый дом, где я прожил столько лет, где мне привелось познать столько нового в своей молодой жизни. Вон окна нашей квартиры, там я впервые переспал со своей матерью, а дальше, правее окна Чемодановых, левое окно детской, правое родительское. Милая, добрая Зиночка, так много давшая мне в науке общения с женщиной. А сколько приятных воспоминаний связано с окнами Гусёнковых. То были счастливые часы ночных полётов наших летунов. Тогда я переходил от одной спальни к другой и везде меня ждали, порой со снисходительной нежностью, но потом с истинным чувством восторга и наслаждения мои милые подружки. Всю жизнь я вспоминаю эти окна в нашей коммуналке с благодарностью за то, что за ними когда – то происходило.

P. S.

Рассказывать о том, что стало спустя двадцать лет, когда мне стукнуло тридцать пять, нет особой нужды, т. к. всё самое лучшее в жизни уже произошло. Мы с Лилей растим двух пацанов в квартире Дубровиных. Любезная моя тёща Елена Дмитриевна, месяц назад оставила нас и отправилась вслед за своим бравым полковником Сергеем Сергеевичем Дубровиным. Что сталось с прочими обитателями нашего клуба, когда – нибудь расскажу при случае. Упомяну лишь, что все живы и здоровы. Скажу только, что до сих пор не забываю своих девчонок. Когда случаются у нас размолвки с женой, всегда нахожу ответное понимание в объятиях моей Тони. Она недолюбливает мою Лильку, считая, что Дубровина отбила меня у неё. А на днях спалились мои близнецы. Я застукал их, когда они подглядывали за своей матерью в ванной. Что же, у каждого своё начало взрослой жизни…

Конец