2 часть

Невдалеке от избы на спиленном пеньке сидел Петька. На вышедших на крыльцо женщин, он смотрел равнодушным взглядом, не проявляя особого любопытства к девушкам. Проходя мимо него, Пелагея Кузьминична окликнула сына:

– Чего ломился в дверь, тебе где положено быть сейчас? Отец увидит, задаст шалопаю.

– Солярку на буровую отвёз, только вернулся, в столовой тебя нет, в общаге тоже...

– И на что я тебе сдалась средь бела дня? – С издёвкой поинтересовалась Кузьминична, глядя на Петьку.

– Соскучился, – нашёлся сын, – со вчера не видел.

– Много вас тут скучающих трётся, знаю по кому соскучился. Жиличками интересуешься, поди. Смотри мне, девчонок не обижать. Поговорить надо бы, на ужин придёшь, потолкуем. Девоньки, зайдём на склад, одёжку подберём, обувку поменяем, тут в туфлях по дождю много не набегаешься. Ватники выдам, нательное бельишко возьмёте, теплее в непогоду по сырости и на травке коли положат не колко будет. Ну это так, на всякий случай... Губёшки особо не красьте, помады не хватит на каждый день. В столовке душ для нас с горячей водой приспособлен для личной гигиены.

Порывшись в кармане, Пелагея Кузьминична вынула связку ключей и направилась к сарайчику, рядом со столовой. Отомкнув тяжёлый, висячий замок, она пригласила девушек зайти и поспешила за ними задвинуть щеколду засова.

– За этим народом глаз да глаз нужен, ахнуть не успеешь, как на узлах разложат, но когда самой приспичит, то щеколду можно не закрывать, кто-то непременно заглянет, а там ты себе уж не хозяйка. Включив под потолком лампочку, она прикинула рост девчонок и вытянула пару узлов с непромокаемой робой, ватниками. Из упаковок нательного белья вытащила кальсоны, приложив к поясу подопечных, рубахи с разрезами на груди с наволочными белыми пуговицами. Подобрав кирзовые сапоги с верёвками через ушки на голенище, резиновые, глубокие калоши, Пелагея выглянув за дверь окликнула Петьку, стоящего у столовки и передав выданный скарб ему в руки, наказала тащить домой. Взвалив тяжёлый узел на спину, парень недовольным видом зашагал по тропинке к дому. Но настроение его значительно улучшилось, когда под своей кроватью он обнаружил чемодан Насти.

– Молодец, Танюха, что значит любимая сестра, посодействовала братцу, – в приподнятом настроении Петька поспешил в столовку. Тем более, мать хотела о чём-то переговорить с ним, возможно, это связано с Настей. В столовой уже собирался народ и девчонки едва успевали подавать в раздаточное окно кухни тарелки с едой. Жадные взгляды присутствующих скользили по ладным фигурам подруг, бросая нескромные взгляды в разрез белых халатов молодых поварих. Петька заглянул на кухню и получив утвердительный кивок от матери, вышел из столовой.

– Отнёс вещи, сынок? – присев на скамейку, Пелагея Кузьминична, потрепала сына по плечу. Танюха тебе Настю дала, доволен, чертёнок? По глазам вижу, что угодила сестра. А ты знаешь, что Настя ещё девочка, хотя и старше тебя. Давай я тебе расскажу, как это сделать.

– Может, лучше покажешь? Со снисходительной улыбкой предложил Петька.

– Петя, ведь ты не кобель, как они, – кивнув на выходящих из столовой мужиков, одёрнула Пелагея своего сына, – ты хороший парень и она не должна с первого раза пожалеть, что досталась тебе.

– Не сердись мам, глупая шутка, я слушаю тебя.

* * *

Солнце уже село за верхушки разлапистых елей, пробиваясь сквозь них снопом гаснущих стрел. В низине постепенно разрасталась перина густого тумана, скрывая одинокие кусты боярышника, поросль молодого ельника.

По наказу Татьяны брат сидел на кухне, в ожидании конца рабочего дня у девчонок. Вымытая посуда, горой высилась на столе, Полина и Настя проворно вытирали тарелки полотенцами и укладывали стопками на полки кухонного шкафа. Пелагея Кузьминична с Татьяной, орудуя ножами, чистили картошку на завтрак. Петька носил на кухню вёдра с водой, из ёмкости во дворе столовки. Поглядывая на Настю, он изредка встречал напряжённый взгляд, сурово сдвинутых бровей с пятнами краски смущения на лице девчонки. Зато глаза Полины источали кокетство и вызов будущему партнёру. Парень лишь удивлёно взглядывал на Полину, с усмешкой пожимая плечами, и переводил глаза на ладную фигурку Насти, в рубашке с закатанными выше локтя рукавами. Тёмная юбка тесно обхватывала крепкие бёдра девушки, трикотажные чулки на ногах подчёркивали их стройность постоянно останавливая на себе взгляд парнишки. Ощущая прилипчивый глаз Петьки, Настя одёргивала на себе тесную юбку, зарекаясь в следующий раз не надевать подобные вещи, привлекающие к себе похотливые взгляды мужиков, в особенности этого мальчишки с осанистой фигурой взрослеющего мужчины.

– Всё. Будет вам на первый день, до дому пора, – скомандовала Пелагея Кузьминична, завтра не добудишься вас. С мужиками пригреетесь, царствие небесное проспите.

– Петя, бери девчонок и отправляйтесь домой, отец там заждался, поди. Утром зайду, подниму на работу. Тань мы вместе или потом подойдёшь?

Татьяна укоризненно взглянула на мать, поднимаясь с табуретки, распрямляя занемевшую спину.

– Вместе. Слушай, мам, тебе бы отдохнуть и так без меня неделю не спала с ними, да и отец будет браниться.

– Что мне девчонок смущать теперь, они и так вон сами не свои, а тут я ещё буду за них переживать.

– А если у них не сладится, пособишь, ежели что, да и приглядишь за мужиками, чтобы не лютовали.

– Чего им лютовать? Один уж своё отлютовал, другого я упреждала, всё будет хорошо, да сынок?

Петька неопределённо пожал плечами, надевая куртку. Девчонки, переглянувшись между собой, дружно принялись уговаривать Пелагею не бросать их, обещая, не беспокоить её зазря.

– Что же мне вас провожать под каждого жениха прикажете.? – сердито произнесла женщина. – Танька без моего надзора обошлась. Ладно, позже приду, на засов не закрывайте дверь. Тань, мужики выпивку припасли?

– Сама привезла, откуда им взять своё пойло, – отозвалась дочь.

Закрыв столовую на замок, женщины отправились по заросшей тропинке к общаге. Луна вышла на небосвод и щедро дарила свет посёлку буровиков, окружённому сплошным массивом леса, отбрасывающего тени от деревьев, построек и техники. Петька галантно разбил девичью пару, встав между ними и повёл их по тропинке к дому Митрохина. У самого крыльца он остановился и привлекая к себе Полину впился ей в губы, удерживая ту некоторое время и оглаживая прямую спину девушки.

– Ты чего? – Возмущёно воскликнула Поля, – заблудился в двух бабах что ли?

– Для знакомства, Поленька, – пояснил мальчишка, чмокнув девушку в щёку.

– Насть, не боись, – резюмировала Полина, – целуется хорошо, остальное сама оценишь, вообще-то дурак конченный. Не мне достался, я бы ему «познакомилась»... – и пихнув парня к крыльцу сказала, – ступай, нам нужно по делу тут отойти.

– Нет уж, я дождусь, а то волки за задницы в лес утащат, а в коридоре ведро стоит, чтобы по кустам не шарахаться среди ночи.

Девушки скрылись за ближайшие деревья, а Петька остался дожидаться, привалившись к перилам крыльца.

Толкнув плечом тяжёлую дверь в избу, парень пропустил девчат и в свете луны указал на ведро у стены. Открыв дверь в комнату он подтолкнул гостей перед собой и девчонки робея вошли. В тусклом свете потолочной лампочки, они увидели Павла Николаевича, сидящего за столом у небольшого оконца.

– Пришли, касатки, и то дело, я уж заждался, Присаживайтесь к столу, отметим ваш приезд и новоселье.

– Мы у Вас будем жить? – обрадовано оживились девушки.

– Если поладим... – он выставил стаканы и открыв бутылку водки, плеснул в каждый понемногу.

Стульев в комнате было всего три и Петька по хозяйски усадил себе на колени упирающуюся Настю, удерживая её за талию. Нарезанный кусок жареной лосятины, разложили на хлеб и сдвинув стаканы выпили. Петька зажмурившись занюхал водку тонкой шейкой, сидящей у него на коленях Насти.

– Эко ты себе закуску приберёг, сынок, – хохотнул Митрохин, – поделиться с батькой не хочешь?

– А не прогадаешь? – Весело ответил Петька, прижимая к себе девушку, получив в ответ лёгкое пожатие Настиной руки.

– Полюшка, не обижайся, милая, шучу я, – извинился Митрохин, – от жадности стариковской, глаза на вашу красоту разбежались. Давайте-ка ещё по одной, а то ваша начальница реквизирует утром излишки.

Компания просидела ещё с полчаса, изрядно опустошив бутылку, оставив по двадцать капель для поправки здоровья на утро. Голова Насти склонилась к Петькиной, рука покойно лежала на его плече, перебирая пальчиками высокий ворот свитера парнишки. Полина встала из-за стола и подойдя к кровати хозяина сбила подушки, припасённые Пелагеей Кузьминичной для девушек. Павел Николаевич велел сыну раздвинуть шторы между кроватями, для соответствующего интима и покоя женщин. Пока девчата обживали свои опочивальни, мужики вышли на крыльцо покурить.

– Ты на счёт новоселья пошутил? – поинтересовался Петька у отца.

– Есть вариант расширить жилплощадь, думаешь, я не понимаю, что девкам не место с этими варнаками в бараке. Изотрут на сменку, а мне их в город возвращать живыми и здоровыми. Звонили из Управления, наказали отнестись с подобающим вниманием к практикантам, особливо к девчатам. Причём для пополнения партии грозились через пару дней выслать специалистов по анализу проб на месте, двух лаборанток с начальницей. С завтрашнего дня срочно приступаем к обустройству женского общежития. А пока девчушки у нас побудут для сохранности и целостности. Их пока не посвящай в изменившиеся обстоятельства.

Полина ушла к себе за занавеску, достала из чемодана ночнушку и раздевшись надела её, юркнув под одеяло со свежей простынёй и наволочкой, пахнущие складскими вязанками нового белья. За занавесками слышались шорохи и короткие всхлипывания подруги.

– Настюша, что там у тебя? – Окликнула Поля подругу, – он тебе совсем не нравится?

– Скорее наоборот, – всхлипнув, отозвалась Настя.

– Если не с ним, то будет кто-то другой, а Петя хороший парень. И с графиком у тебя, вроде, порядок. Не дури, Настюха, и не бойся, там боли никакой. В сенях хлопнула дверь и Настя сжалась под наброшенным одеялом. Петька прошёл за занавеску и задёрнув её за собой сел на стул, не спеша стал раздеваться.

– Петя, – шепотом позвала его девушка. – давай, миленький, ляжем валетом...

– Я валетом не сумею, ты потом мне покажешь? – улыбнувшись в темноте признался мальчишка.

– Нет, мы ничего делать не будем, просто спать ляжем валетом.

– Я не мыл сегодня ноги, а во сне в зубы могу ткнуть. Так что, давай обычным способом, без извращений.

Настя горько вздохнула, всхлипнула и подтянув одеяло к подбородку замерла, с намерением сопротивляться до последнего. Петька скинул трусы и попытался залезть под одеяло к своей гостье.

– Ты чего, в рубашке будешь этим заниматься? – опять удивился парень.

– Я с тобой не могу, ты совсем мальчишка, мне стыдно, мы даже не знакомы. Ты с Полинкой хоть таким образом познакомился... – зашептала Настя удерживая в руках из последних сил край одеяла.

– Отпусти глупая, зашептал Петька отнимая одеяло из рук девушки.

– Не отпущу, отстань!...

– Петька! – Донёсся из противоположного угла комнаты отцовский бас, – помощь требуется?

Настя в испуге ослабила хватку и одеяло выскользнуло у неё из рук.

– Да уже не надо, сам управился, – доложил ситуацию Петька, врываясь во владение Насти.

Пробежав рукой по талии девушки, мальчишка не обнаружил под рубашкой и намёка на трусы. Обхватив голову Насти руками, Петя прижался горячими губами к губам девушки. Сопротивление Насти стихло и руки её расслаблено опустились на плечи парня. Петька расстегнул на груди девушки ворот рубашки и раздвинув прорезь в ткани вложил руку, сжав упругий холм девичей груди. Задохнувшись от волнения, Настя заметалась под парнем, пытаясь отнять от себя руку мальчишки, сжимающего твердеющий сосок на груди своей партнёрши. Но попытки оторвать от себя настойчивого любовника не привели к желаемому результату и страстные поцелуи в шею спустились к соскам высвобожденной груди Насти, заставив задрожать напряженное тело девушки. Сникнув под умелыми руками паренька, Настя не стала упорствовать, даже, когда подол ночнушки поднялся под грудь девушки и ладонь парня легла на мягкий, безволосый лобок партнёрши, лишь колени до боли сжатые, подрагивали под пальцами Петьки, скользящими по прорези девичей вагины. Но не сумев противостоять проникновению в себя настырных пальцев молодого любовника, Настя ослабила свои усилия и рука Петьки проникла в вагину девушки. Тихий стон разнёсся в тишине избы.

* * *

Павел Николаевич вслед за сыном прошел к своей койке, где его ждала Полина

– Не разбудил, Поленька? Митрохин разделся и пересев на кровать к Полине провёл рукой по бедру девушки.

– Нет я не сплю. Павел Николаевич, давайте сделаем это поскорей... Завтра рано вставать, сегодня был трудный день и мы так устали.

Тут до них донёсся сдавленный возглас Насти и требовательный шепот Петьки. Полина взволновано насторожилась, тревожно взглянув на Митрохина. Павел Николаевич, с лукавой улыбкой громко спросил:

– Петька! Помощь требуется?

И получив отрицательный ответ, вернулся вновь к Полине. Стянув одеяло с её плеч, он увидел обнажённое тело молоденькой женщины, готовой принять его в свои объятия. Митрохин поцеловал тёмные соски Полины, пропустил широкую ладонь в промежность девушки, мягко сжав раскрывшиеся наружные губы и без излишних церемоний, привычным натиском возбуждённого члена, овладел женщиной в ещё сухое влагалище, грубо, зажав рукой жалкий возглас из распахнутого рта испуганной Полины. Дальнейшие, резкие проникновения Митрохина, сопровождаемые страстными вскриками Полины, под размеренный град ударов в узкое влагалище, привели к томительному оргазму молодой практикантки в объятиях начальника партии. Вскоре из Петькиного угла донёсся громкий вскрик Насти, свидетельствующий, что Петька всё же достиг своей цели. Размеренный скрип пружин мальчишеской койки ещё долго разносился по комнате с короткими перерывами на отдых молодых любовников. Прерывистые вздохи Насти говорили об очередном наплывающем оргазме, завершаемые глухим стоном молодой женщины, после чего раздавался молящий шепот, обращённый к малолетнему любовнику, с просьбой оставить её в покое. Затянувшаяся оргия была прервана приходом хозяйки дома, с требованием прекратить бесчинства, оставить девчонок и дать им отдохнуть до завтра.

– Лишенцы, я под тремя мужиками успела побывать, а вы всё по одной мытарите столько времени, кобели неугомонные. Петька, ты вовсе замучил Настюшку, она завтра ходить не сможет. И ты, старый прохиндей, дорвался до молодухи, мало вам меня с Танькой.

Грузно сев на свою койку, Пелагея Кузьминична призвала к себе супруга и завершила его затянувшиеся потуги, посредством минета, после чего Павел Николаевич был отправлен восвояси на свою койку.

– Настёна, ты хоть успела с этим злодеем помиловаться?

– И не раз, Пелагея Кузьминична, – ответила Настя, тяжело дыша в плечо Петьки, раскачивающего молоденькую любовницу.

– Петька, отпусти девку, довольно для первого раза. Девчонки, ложитесь на Танькину кровать, не то они вас до утра будут мурыжить.

– Сынок, ступай ко мне, одним больше, одним меньше... – вздохнула мать, наказав подругам сходить, подмыться на ведро в коридоре и всем замолкнуть до утра, – ну, сынок, хороша девка?

– Ещё, как хороша! – вколачивая, измазанный кровью член в промежность матери, заверил довольный Петька.

* * *

Ещё не взошло солнце, когда Настя и Полина спешили вслед за своей заведующей по тропинке к столовой.

– Как они вас, девоньки, вчера помучили! – сочувственно обратилась к девушкам Пелагея, – думала, что приду, спать будете, знала бы, раньше вернулась. Настя, как оно в первый-то раз с Петей?

– Нормально, вроде, но всё одно не ловко в глаза ему смотреть, – отозвалась девушка, глядя себе под ноги.

– Оно понятно, что не ловко, понравилось тебе с ним или с кем другим лучше бы? Так нынче, ночью с Полинкой поменяетесь мужиками, будет, что сравнивать...

Полина удовлетворённо хмыкнула, но смиренно произнесла:

– Как скажите, тётя Паша.

Настя промолчала, явно не ожидая столь скоропалительного заключения своей хозяйки, но настроение у неё испортилось. Сказать, что ей не понравилось, Настя не могла. Если не брать в расчёт, что её первый в жизни секс случился, буквально, с пацаном и свою девственность она отдала случайному пареньку, то его физические данные, вполне, соответствовали, пусть молодому, но полноценному любовнику, заставившему свою партнёршу получить неведомое ей ранее наслаждение и желание близости с ним. А вспоминая о том, чем парень входил в неё, заполняя всю полость, без того узкого влагалища, до сих пор возбуждало в Насте томительное желание повторить их ночное свидание. Ложиться в постель с Митрохиным казалось ей совершенно невозможным делом и слышать через занавески страстный шепот своей соперницы в объятиях её первого мужчины, было невыносимо для Насти.

День начался с раздачи завтрака, мытья посуды, готовки обеда. Возвращаться в воспоминания прошедшей ночи не было времени и Настя старалась не мучить себя рассуждениями о предстоящем вечере. Возможно, Пелагея Кузьминична, не оставит её на этот раз и вовремя вызволит из неприятной процедуры общения с пожилым хозяином, но оставаться с ним до утра, под одним одеялом, крайне было бы не желательно для Насти.

– Настёна, сбегай в кладовую за ведром картошки, пару свеколок прихвати, – распорядилась Кузьминична, передавая Насте пустое ведро и ключ от кладовки с овощами, – выключатель справа от двери.

Выйдя из столовки, Настя пошла к пристройке, не обратив внимания на маячившую вдали фигуру своего ночного партнёра. Стараясь быть незамеченным, Петька, оглядываясь по сторонам, скользнул в приоткрытую дверь кладовой. Закрыв за собой на задвижку дверь, неслышно приблизился к Насте и обнял свою любовницу. Девушка вскрикнув, дёрнулась всем телом в руках коварного любовника, но обернувшись, узнала парня и с наигранным возмущением, понижая голос, прошептала:

– Вот ведь, паршивец малолетний, нашёл всё-таки меня. Вчера, что ли не хватило бессовестному. Тебе сегодня с Полинкой спать, а ты опять ко мне пристраиваешься, паскудник! Я от твоих вчерашних безобразий ещё не отошла, все внутренности отбил, негодник, а мне папеньку твоего сегодня ублажать.

– Ничего, зато крепче любить меня будешь, – пригибая голову девушки к открытой ширинке на своих штанах.

– Ты чего придумал, я такими вещами не занимаюсь, отвали, гадёныш! – отпрянула Настя от мальчишки.

– Со мной не будешь, а с батькой придётся, может, я тебя научить хочу, как это делать...

– В рот всякую дрянь тащить?

– Чего это сразу дрянь! Мы вам лижем, и вам нравится.

– Мне никто не лижет.

Петька подхватил подол у Насти, сдёрнул с неё трусы и опрокинул девушку на пол. Раздвинув ноги своей партнёрши, он прижался лицом к её промежности. Подавив сопротивление женщины, Петька принялся вылизывать стенки вагины, маленькой горошины клитора. Попытки Насти оторвать от себя лицо упрямого извращенца не дали желаемого результата. Настя в изнеможении забила кулачками по плечам мальчишки. Не выдержав томительного возбуждения она мучительно застонала, пробормотав бессвязное «ещё, ещё». Обмякшее тело Насти забилось в руках мальчишки и затихло.

Когда Настя вернулась на кухню с ведром картошки, Кузьминична подозрительно взглянула на помощницу, только лишь оставшись с ней вдвоём обронила:

– С кем ты там блудила, Настёна? Глаза, смотрю масляные и довольные, никак, Питюнька позабавил? Оно понятно, дело молодое да бесстыжее. Оботрись, дурёха, Полинке видеть этого не нужно, чем вы там второй день занимаетесь, не понравится ей ваша симпатия.

– Я его не звала, сам пришёл, – попыталась оправдаться Настя.

– Ну я так и поняла, «сучка не захочет, у кобеля не вскочит».

– Да, тётя Паша! Чего мне врать-то? Меня Ваш балбес заставил ему... сосать.

– Чего же не проглотила, всю вон обтрухал.

– Это ещё и глотать!?

– Ну не выплёвывать же такое добро. Толковые бабы заместо крема в рожу втирают – говорят, полезно для здоровья, особенно от молодых. Я у Пети всегда глотаю.

– А у других в общаге?

– Там особо не спрашивают. За ночь, как пироженку кремом в три слоя зальют.

– Ужас! Как это можно глотать? – с отвращением поморщилась Настя.

– Как не сладкий кисель, тебе лучше привыкнуть к этому, –

* * *

С утра Павел Николаевич Митрохин направил четырёх человек на переустройство зимовья лесничего под жильё, для прибывающих в партию женщин – лаборанток. Изба вполне позволяла разместить не менее пяти коек, рабочий стол с лабораторным оборудованием, при этом, пришлось вынести на склад нехитрую самодельную мебель с бесполезной кухонной утварью, ветхие половики, шкуры, побитые молью и традиционные лосиные рога.

Пелагея Кузьминична принимала на складе, принесённый из сторожки хлам, распределяя его на свободные места на стеллаже. Два мужика укладывали узлы, пока хватало места на полках, а потом, просто сваливали всё на пол, куда и завалили саму хозяйку склада.

– Да, что вы за кобели такие, только вчера с вами хлестались, а ты, Миха, с Танькой был, или плохо дала, что на тётку потянуло.

– Да ладно тебе, тётя Паша, – стягивая рейтузы с бабы, примирительно пропел Миха, – с тобой тоже классно, Серый, дверь закрой, набегутся не выгонишь.

– Только быстро мужики, хватятся меня, искать станут, – заголяясь, деловым тоном командовала Пелагея Кузьминична, выпуская тяжёлую грудь из сатиновой кофты.

– Тётя Паша, для кого хоромы готовим? – располагаясь в раздвинутых ногах женщины, поинтересовался Миха, всовывая в раздвинутую щель вагины свой член.

– Для кого надо, ты не задерживай своего дружка. Будешь время тянуть, погоню обоих отсюда.

В дверь постучались и они мгновенно притихли.

– Мам, ты здесь? – донёсся из-за двери голос Татьяны.

Сергей отомкнул дверь и втащил за руку в сарай женщину, подхватывая её под мягкие ягодицы и опрокидывая на вязанки белья.

– Пелагея Кузьминична, чего молчала-то? – недовольно вспылила дочь, пытаясь освободиться из рук Сергея.

– Как бы я тебе ответила, если Миха мне рот зажал? Давай с ними развяжемся поскорее, коли принесло тебя не ко времени, мне одной с этими кобелями париться недосуг, а тебя всё равно не выпустят, пока не натрахаются, обормоты.

Татьяна, осознав тщетность своих протестов, оставила попытки освободиться и расстегнув на себе кофтёнку до последней пуговки, предоставила плотную грудь в распоряжение своему насильнику, пока тот затаскивал её подол широкой юбки к обнажённой груди. С полчаса мужики отхаживали своих партнёрш, прерываясь на короткий отдых и меняясь любовницами, стремящимися поскорее удовлетворить похоть опостылевших им мужиков.

Приближался вечер, солнце стремительно коснувшись вершин деревьев в последний раз бросило на землю тёплый вечерний отблеск, уступив место наплывающему ночному сумраку.

– Девоньки, всё закончили? Давайте по домам, – распорядилась заведующая, оглядывая своих помощниц, – в душе помылись? Ну, ступайте, милые. Кавалеров своих не попутайте, Поля, тебе с Петром нынче.

Девчонки сбросив передники, направились на выход, У двери Настя пропустив Полину, спросила Пелагею Кузьминичну:

– Тётя Паша, может мне опять с Петей?

– Что, присушил тебя, чертяка? Говорила же, что с бабами умел не по годам. Ничего, спробуешь мужика, в другой раз Петюшу жарче ласкать будешь.

Настя горестно вздохнула и пошла вслед за своей соперницей, сдерживая набегающие слезинки в грустных глазах.

Продолжение следует