Глава одиннадцатая.

Я сидела, пила горячий кофе, и внимательно слушала Павла. Он действительно не зря брал за свои услуги приличные деньги.

Втечении получаса, я уже знала, что мою соседку зовут Ирина Владимировна Дементьева, фамилия матери Светланы Ивановны сорока девяти лет, сейчас проживающей на окраине нашего города. Девушке, бывшей воспитаннице детдома, недавно исполнился двадцать один год, она учится на третьем курсе факультета психологии в местном ВУЗе, обучение на факультете платное, живет на съемной квартире. В комнате двенадцати квадратных метров, оплачиваемых месяцем вперед ее сводным братом двадцатишестилетним Николаем Валентиновичем Копыловым, фамилия тоже по матери. Работал личным водителем, но был уволен сегодня мной по собственному желанию. День очередной выплаты жилья через неделю.

— Все сказанное, мной изложено и письменно, с адресами проживания озвученных людей. Если желаете, можете ознакомиться с ними сейчас, — закончил свою речь Павел и положил передо мной пластиковую  синюю папочку с двумя листами обычного формата двенадцатым  кеглем.

— В общих чертах понятно, — ответила я, — девочка полностью зависит от своего сводного брата. Я знаю ее биографию из ее уст,   только один маленький, но весьма весомый нюанс, она утаила от меня, сказав, что сбежала от него!

— Уволив его с должности личного водителя, вы лишили своего врага хорошего дохода, Оля, теперь он не сможет оплачивать ни комнату, ни учебу сводной сестры. У него больше нет на нее влияния.

— Почему вы решили, что он мой враг?

— Догадаться было не трудно, ведь фирма, которой сейчас владеете вы, ранее принадлежала его отцу Сидоркину Валентину Петровичу.

— Я приобрела ее вполне легально и законно.

— Да, но он так не думает!

— Не думает…

Я вздохнула, и попросила официанта кафе принеси мне еще чашечку черного кофе, без молока и сахара. Пока мои мысли собирались в нужном направлении, Павел не откланялся, как это было обычно, и не распрощался до следующей нашей встречи, сидел и чего-то ждал.

На мой вопрос глазами, ответил:                  

— Советую посетить мать девушки и расспросить, кто действительно отец ее дочери, думаю, за бутылку или две, она вам скажет.

— Пьет?

— И довольно часто, каждый день.

— Дочь знает?

— Для Ирины Владимировны она умерла, — сводный брат об этом ее оповестил, когда еще забирал из детдома. В этом деле, Оля, еще многое не ясно, только мать девушки может прояснить общую картину.

Я ухватилась за эту ниточку, взяла со стола папку и нашла в документах адрес проживания Светланы Ивановны. Жила она в пригороде, как у нас называли в «пьяном» поселке, который уже давно превратился из места жительства рабочих сапоговаляльной фабрики — в бомжатник. Соваться туда вечером было опасно.

— Вы не составите мне компанию, Павел? — включая все свое кокетство и обаяние, проговорила я. — Ехать туда одной мне, хоть и деловой, но все же хрупкой женщине, страшно! За отдельную плату!

— Вы когда-нибудь делаете хоть что-то бесплатно?

— Делаю, — обычно только своему сыну. Не обижайтесь, Павел, у нас же с вами не близкие, а деловые отношения?

— Вот и я — делаю. Поехали!

Автомобиль Павла оставили на ближайшей платной стоянке, купили в супермаркете две бутылки водки, еще я приобрела там простенькое ситцевое платье, чтобы не привлекать особого внимания среди бедных жителей окраин своим дорогим деловым костюмом. Переоделась там же в примерочной кабинке, лифчик к платью не подходил, пришлось тоже снять и оголить грудь.

В «пьяный» поселок отправились мы на моем внедорожнике, он больше подходил для преодоления ухабов и ям старой разбитой дороги, ведущей к дому матери Иры. Место водителя я доверила мужчине, во-первых, он отлично знал куда ехать, во-вторых, надо признать, он это делал лучше меня, ну и, в-третьих, мне было приятно чувствовать себя слабой женщиной рядом с настоящим полковником.

 Звания бывшего военного Павла Сергеевича, я. конечно же, не знала, но мысленно сама произвела его в полковники. Среди всех моих бывших не было служивших в армии даже в чине рядовых, своего сына, только из-за юного возраста, я определила в юнги или кадеты, улыбнувшись сама себе. От этих мыслей мои соски заострились и предательски обозначились под тонкой материей летнего платья.

— Я сказал что-то смешное?

Услышала я, левым ухом, и поняла, что Павел мне рассказывает, что мать Иры живет в частной халупе, небольшой времянке с печным отоплением, вместе с сожителем. Никакого дела до дочери ей нет и лучше не говорить, где она сейчас живет. Помощи от матери все равно ей не будет, а вот дочь доильный аппарат в образе пьяной матери себе обретет.

— Простите, Павел, я вас не слушала! — проговорила я, потерев ладошкой грудь, сглаживая и прикрывая внезапное возбуждение. — Мне так хорошо и спокойно с вами ехать, что я ушла в мечты, сама не заметив этого.

— Может, тогда перейдем на «ТЫ»?

— Павел, ты женат? — подпрыгнув на ухабе, неожиданно даже для самой себя, спросила я.

— Нет…

— Женщины тоже нет?

— Тоже…

— А я тебе нравлюсь? — снова спросила я прямо в лоб, возникла небольшая пауза, полного молчания.

— Да, — буквально выдавил он из себя.

— Паша, знаешь, о чем я думала, улыбаясь сама себе?

— О чем?

— Пока ты рассказывал мне, что нас ждет в поселке, я представляла как ты меня трахаешь! Сижу теперь вся мокрая, сам знаешь где. Да и тебе, наверное, тяжело без регулярного секса? Почему бы нам не свернуть в лесок с дороги и подумать об этом вместе. Ты же знаешь, что я рассталась со своим бой-френдом, он оказался негодяем. Я деловая женщина, и у меня нет времени на все эти розовые сопли! Ты отказался от дополнительной платы в купюрах, так почему тебе не взять ее моим телом? Давай, соединим приятное с полезным! Я просто хочу сегодня кончить от члена красивого, статного мужчины, а не в одиночестве, своей рукой.

Мой монолог намеренно был не только откровенным, но и длинным, понимая, что Павлу нужно время, чтобы обдумать и со мной согласиться, я дала ему это время. Ничего не ответив, он просто свернул с дороги, мы остановились на полянке в лесной полосе.

Давно у меня не было секса на природе. Пока Павел осматривал местность, на случай нежелательных встреч, я приподняла платье и  сняла давившие на меня трусики, немного поиграла с клитором, чтобы возбудиться еще сильнее. Вышла из внедорожника, обмахиваясь подолом, показывая Павлу свою голую попку как бы говоря ему, что я уже готова.

Чуть отойдя ближе к лесу, погладив одинокую березку, он подозвал меня к себе,   я послушно, даже покорно подошла, встала к нему спиной.

— Целоваться не будем, Паша, давай без прелюдии, время уже много, — проговорила я, принимая позу раком и чувствуя, как его широкие мужские ладони приподнимают на мне платье и оголяют попу.

Просунув руку между своих ножек, я нашла его член, нежно огладила. Он был солидным, обхватив его своими пальчиками, я сама направила его в мою уже разогретую легкой мастурбацией влажную вульву. Мужчинам очень нравится, когда ты ласково берешь его орудие и сама, направляя рукой, вставляешь себе в лоно, перед этим обласкав яички, они просто млеют от восторга. 

Павел вошел в меня мощно и резко, стволом раздвигая мою щель, достиг самого сладкого, головкой массируя матку. От неожиданности у меня даже ноги ослабли, я ухватилась обеими руками за березу, застонав от наслаждения. Массаж стенок влагалища, ощущение его размеренных ударов, все это приводило меня в такое исступление! А когда он провел ладонью по обнаженному бедру, продвигая руку к голенькому лобку для массажа клитора сильными мужскими пальцами, я выдохнула так, словно впервые кончила.

Я увидела небо в алмазах и стала сползать вниз, буквально мартовской кошкой вцепившись в дерево, ноги меня совсем не держали. Павлу пришлось оставить клитор, обнять мои бедра, чтобы удержать их на должном уровне.

Еще несколько толчков и он быстро покинул мое лоно. Я присела на корточки, опуская задранное выше попы платье, краем глаза, я видела, как Павел кончает на траву, его густая сперма обильно поливала землю, по составу и большому количеству с маленькими застоялыми комочками, я поняла, что у него уже давно не было секса.

— Мог бы кончить прямо в меня, — наконец-то я нашла в себе силы что-то сказать. — У меня «Мирена» стоит, не бойся, детей не будет.

— Я не боюсь, просто не знал… Спрашивать тебя: можно или нет? Было некогда.

— Теперь знаешь, — снова произнесла я. — Ты меня специально к дереву подозвал? Знал, что сама не устою, когда войдешь?

— Предполагал…

— Такого секса, Паша, у меня еще никогда не было. Честно, словно тучи надо мной разверзлись и ясное звездное небо! Вот уж не думала, что когда-нибудь я скажу это мужчине!

Вставая, помогая ему заправить свое хозяйство в трусы, я прижалась к его сильному телу, поцеловала в уголок губ.

— Можно надеяться на продолжение?

— А хочешь? — спросила и посмотрела ему в глаза, в них не было хитрости и обычной лести.

— Лично я, в общем-то, не против повторить.

— Ты меня спрашивал: делаю, я хоть чего-нибудь в чем не замешаны деньги? Теперь, Пашка, ты знаешь, что именно!

— Поехали в поселок?

— Поехали, трусы только надену.  Там в бардачке у меня есть влажные салфетки. Пошли? — я вложила в его широкую ладонь свои пальчики удлиненные наращенными ногтями, покрытыми красным лаком и мы побежали к стоявшему на поляне моему внедорожнику.

Дом матери Иры мы нашли, когда уже почти темнело, Светлана Ивановна, худая, видимо больная туберкулезом, вечно пьяная женщина в замызганном халате сидела во дворе, на лавочке широко расставив ноги, совершенно без каких-либо трусов или рейтузов, смачно лузгала семечки и сплевывала шелуху прямо на землю.

Калитка была открыта, мы с Павлом вошли, поздоровались.

— Чего надо? — услышали в ответ.

Мне с ней говорить не было никакого желания, да и я — не знала с чего начинать, к подобным особям человеческого рода у меня подхода не было.

— Мы из полиции, — спокойно произнес за меня Павел, показав ей корочки какого-то удостоверения. — Гражданка Ирина Владимировна  Дементьева ваша дочь?

— Моя! Только она давно со мною не живет. Когда меня бросил муж, я ее в детдом определила. Одной-то мне ее воспитывать было тяжело.

— Вот мы как раз и пришли по поводу ее отца, вашего мужа

 Павел устроил ей форменный допрос. Задавал вопросы, не давая ей опомниться. Я стояла с ним рядом, делала вид, что записываю в маленький блокнот, на самом деле только слушала.

— Не знаю где он! — не выдержала хозяйка халупы. — Только Ирина не его дочь. Я ее приблудила от другого проезжего пассажира, за что Сидоркин и бросил нас обеих.

— Написать своей рукой, обо всем что нам наговорили, можете?

— Зачем писать-то?

— За бутылку водки…

— Бумага и авторучка у вас есть! — повеселела она. — У  него еще сыночек был от первого брака, о нем писать?

— Напишите…

— Так, это…

— Две бутылки водки.

Заручившись ее откровениями в письменном виде, мы покинули поселок. Остановились на дороге, я вышла подышать свежим воздухом у дорожного фонаря, быстро пробежала глазами сочинение пьяной блудницы и почувствовав поцелуй в щеку подняла глаза.

— Откуда у тебя удостоверение?

— Это членский билет общества «Охотник и рыболов». Залила глаза Светлана Ивановна, все равно ничего не видит.

— Ну, ты и жук!

Я поцеловала его, прижалась и тихо произнесла:

— Паша, мне к сыну надо, отпусти меня сегодня, а завтра я весь день с тобой проведу.

— До моей машины меня довезешь?

Снова прижалась и моргнула глазками, покорно соглашаясь.