Глава двенадцатая.

С Павлом мы расстались около платной парковки автомобилей, перед тем как его отпустить из машины, оставляя в памяти образ, прильнула к нему, всей грудью вобрала в себя запах мужчины, секс с которым неожиданно мне понравился, и я похотливо хотела продолжения. Взамен оставила ему свой страстный поцелуй.

 — Паша, созвонимся завтра утром, хорошо? — муркнула я, прижалась к его рубашке и огладила гульфик на джинсах. Почувствовав под ладонью твердость его  члена, посмотрела ему в глаза и добавила: — Истосковался по женщине или я тебе так уж глянулась?

— Оля, давай заедем в ближайшую гостиницу? Ненадолго…

— Нет, Паша, завтра, все завтра! Извини.

— Хорошо, тогда до завтра — как-то резко бросил он мне в ответ и решительно вышел из внедорожника.

Я хотела сгладить свой отказ, поцелуем или ласковым словом, или тем и другим, но целовать было уже некого и что-то говорить — некому. Лишь прикрыла ротик и посмотрелась в зеркало заднего вида. Он съел всю мою помаду, достала из сумочки и, успокаивая себя, нанесла вновь. Не помогло, нервно бросила ее в бардачок, повернула ключ зажигания.

Всю дорогу домой злилась на себя, надо было быстренько сделать Паше минет! Что ему теперь дрочить в одиночестве, как невостребованному юноше? Называется, отблагодарила!

Остановившись, припарковала  машину в соседнем дворе и позвонила по айфону на его номер телефона.

— Паша, прости меня! — проговорила я, как только уловила с той стороны дыхание.

— За что? — спросил он.

— Видела, ты снова хотел меня, и все же уехала. Просто сегодня уже нет времени, а я хочу заниматься с тобой любовью долго, долго, весь день! С самого утра до поздней ночи.

— Тогда, — до завтра?

— А ты сейчас где?

— Только к себе домой зашел. А ты?

— В своем внедорожнике сижу, на парковке возле дома. Ночь, такое небо звездное и никого. Снимай джинсы, доставай, а то совсем застоялся без употребления. Я видела, у тебя сперма густая, комочками.

— Предлагаешь вспомнить годы юности?

— Почему только юности! Я и сейчас, иногда, по секрету тебе скажу, даже довольно часто, в таком удовольствии себе не отказываю. В данный момент сижу за рулем и пытаюсь снять с себя трусики.

Я намеренно дышала чуть громче обычного, чтобы по ту сторону связи Паша это увидел своим воображением. Действительно стягивала их с попы, думая, зачем надевала? На улице стояла теплая летняя ночь, в салоне автомобиля было немного душно, сняла бы и платье, если бы не боялась что мимо пройдет одинокий поздний прохожий или целая группа.

— Что, правда сняла? — спросил Паша повеселевшим голосом.

— Уже глажу клитор! Ты еще в джинсах?

— В трусах…

— Так вынимай его быстрее! Мастурбирую и вспоминаю, как ты в меня сегодня вошел, словно капитан загнал подводную лодку в док.

— А меня поразил размер твоего клитора!

— Знаешь, Паша, я кончила не этим?

— А чем, Оль? Вагинально?

— Да враки все это! Никакого вагинального оргазма нет!

— Как так нет?

— Так! Нет, никогда не было и не будет. Вагинальным оргазмом называют состояние, когда женщина ощущает оргазм буквально во всем своем возбужденном теле. Грудью, сосками, животиком, попой, шеей, в руках и ногах, а не только писькой, клитором. Раньше я тоже искала в себе пресловутую точку «G», думала, что в ней и есть женское счастье. А сегодня я испытала его в первый раз по настоящему в своей бурной сексуальной жизни. Кончила не только клитором, его кончиком, головкой, почувствовала расположенными по стенкам влагалища ножками, но и всем телом, даже каждой клеточкой своего мозга.

Я говорила, нежно лаская Павла своим голосом, и слышала, как постепенно учащается мужское дыхание на той стороне связи. Представляла, как Павел гоняет крайнюю плоть по твердому стволу, оголяя и скрывая головку члена в большом кулаке, и неистово мастурбировала, зажав меж двух пальчиков клитор, водила ими с нажимом по всей промежности.

Картина мужского самоудовлетворения яркими красками обрисовалась в голове, неуклонно ведя мозг к оргазму, я больше не могла продолжать свой монолог, просто открыла рот, чтобы принять его сперму, словно его член был совсем рядом.

Какое-то время, мы обменивались с Павлом, только шумным дыханием и учащенным биением сердец, потом я услышала, как он кончил, громко, по-мужски, от чего завибрировало и мое влагалище, пульсируя и обильно выбрасывая из лона влагу, которую я размазывала пальцами по вульве, издавая в телефон стоны наслаждения.

— Кончила, милый, — тихо и так же нежно проговорила я, когда возбуждение схлынуло.

— Тоже, — услышала краткий ответ, немного охрипшим голосом.

— Я слышала, мой полковник!

— В отставку, я ушел майором.

— Ну и что? Не каждый генерал достигал таких высот в отношениях с женщиной, даже когда еще был молоденьким лейтенантом. Теперь я спокойно могу уделить время сыну и немного поспать? Чтобы завтра, с новыми силами обнять тебя, Паша, и не отпускать до самого вечера.

— Я и не настаивал сегодня, на продолжении.

— Сама захотела! Теперь сижу и не знаю, где мне найти силы, чтобы покинуть машину и доползти до своего дивана. Спокойной ночи, Паша.

— Приятных снов, Оля, — услышала я ответ и отключилась.

Мои трусы лежали на соседнем сидении, ни сил, ни желания облачаться снова в хлопок у меня не было. Лишь посмотрела на них, махнула рукой и покинула внедорожник, пикнула брелком сигнализации на ключе. Подняться на второй этаж, для меня оказалось довольно трудной почти непосильной задачей. Мои глаза слипались, между ног ощущалась временная потеря чувствительности, зона бикини на теле была словно белое пятно на карте мира.

Открыв дверь своим ключом, в полной темноте, я все же дошла до своего дивана и рухнула на него. Сунула под подушку телефон, улыбнулась Паше и на волне хороших эмоций вызванных подсознанием уснула…

Разбудил меня звонок в дверь, на ощупь нашла свой айфон, посмотрела время. Было только половина восьмого утра! Кто мог ломиться в мою дверь  в такую раннюю рань? Выразив свой восторг столь нежелательному визиту, громко и нецензурно, я оторвала свое тело от дивана и пошла открывать.

Пытаясь разодрать веки сонных глаз, к тому же, в размазанной и потекшей вчерашней косметике, так и не смытой перед сном, я снова увидела на пороге Иру и тут же повторила все нецензурные обороты речи, какие только знала.

Закончила я свою гневную речь тем, что послала ее на три буквы и хотела закрыть дверь, но услышала: 

— Оля! Арсений дома?

— Спит.

— Точно?!

— Тебе какое дело до моего Сени?

Мысль что не видела сына, ни вечером, когда пришла, ни сегодня утром, иглой пронзила мне мозг. Я повернулась к его дивану, там было пусто, даже не было его одежды, обычно разбросанной по всему полу. Я схватила соседку за руку, втянула в квартиру, закрыла дверь. Согнув левую руку в локте, придавила ее шею к стене, навалившись всем телом занесла правую кулаком перед лицом.

— Говори, сука, где мой сын? Куда вы его с моим бывшим водителем увезли? Убью! — разъяренной тигрицей набросилась я на нее.

— Оля, я на твоей стороне! — испуганно прокричала она.  — Не знаю я, где Арсений! Если бы сотворила такое вместе с братом, зачем бы сейчас к тебе пришла?

— Он тебе такой же брат, как и ты, мне сестра!

Я ослабила хватку, снова открыла входную дверь и вытолкала ее на площадку лестничного марша.

— Жди на улице, у подъезда — проговорила я, отвечая на недоуменье, что читалось в глазах перепуганной девушки. — Умоюсь, подмоюсь, накрашусь, выйду.

Я зашла в ванную комнату, посмотрела на себя в зеркало. Злость на лице, размазанная, потекшая под глазами тушь, в общем, было от чего напугаться. Специальным средством сняла с лица старую косметику, приняла душ, надела трусики, лифчик без бретелек, красное летнее платье, под свет крови и своего настроения, нанесла новый воинственный макияж в алых тонах, ножки обрядила в красные туфли на шпильках.

Вышла на улицу. Усталости словно и не было, в моем теле кипел  адреналин, захлестывали эмоции. Потупив взор, Ира стояла на асфальте прохода к ступеням крыльца подъезда, я спустилась к ней и взяла под руку.

— Пошли…

— Куда?

— К моему внедорожнику! Он здесь, недалеко, на парковке соседнего дома.  Рассказывай! Но, учти, я все про тебя и Николая знаю.   

 — Это он заставил меня втереться к тебе в доверие! Хотел, чтобы совратила твоего сына, увела его от тебя. Потом, когда узнал какие у вас с Арсением совсем близкие отношения, заставлял меня написать на тебя заявление в полицию, но я всегда была против вмешательства в твою жизнь органов юстиции и ювенального суда. Тогда он стал пугать меня тем, что перестанет оплачивать мне жилье и учебу. Я была вынуждена тесно с тобой  сблизиться, если быть честной до конца, я и сама этого очень хотела. Вчера я с ним окончательно поругалась, теперь мне жить негде и учиться не на что. Через шесть дней тетя Клава меня выгонит за неуплату.

— Ты действительно любишь только ласки женщин?

— Да, Оля! Это чистая правда, я тебя люблю! И если захочешь, не задумываясь, подарю свою девственность твоему сыну.

— Сначала его нужно найти, — проговорила и нажала не брелок своего внедорожника, снимая блокировку с дверец автомобиля.

Ира зашла со стороны переднего места для пассажира, открыла дверцу и встала, в ступоре смотря на меня.  

— Что случилось? — спросила я.

— Твои трусики! Ты трахалась в салоне своей машины? С кем? С женщиной, мужчиной? — неожиданно проявила довольно сильную ревность Ира, окончательно убедив меня в своей неподдельной любви ко мне.

— Успокойся! — я резко оборвала ее терзания-метания. — Да, вчера вечером, я сняла трусики и мастурбировала, говоря по телефону с мужчиной, не с женщиной! Я уже говорила тебе, что биссексуалка! Мне нравятся и девочки и мальчики, нравится дрочить своему сыну, а последнее время, и спать с ним! Еще у меня появился мужчина, с которым мне очень хорошо. И если ты хочешь быть со мной, тебе придется с этим смириться.

Открыла дверцу со своей стороны, опираясь на руль, подтянула к себе трусы и закинула их на заднее сидение.

— Садись!

Когда заняла место водителя, а Ира примостилась со мной рядом, я открыла бардачок, достала оттуда папку, что дал мне Павел, в ней были и письменные откровения матери Иры.

— На вот прочти! Потом поговорим.

Я сидела и терпеливо ждала, когда Ира оторвет глаза от написанного ее матерью. Наконец-то это произошло, но какое-то время она еще сидела и смотрела в одну точку, лишь потом произнесла:

— Значит, он мне не брат и моя мать жива?

— Как ты думаешь, где он может держать Арсения? Вряд ли у себя, адрес его проживания  мне известен, — осторожно спросила я, переводя ее мысли в нужное мне направление.

— Еще у него есть дача, которую Сидоркин старший подарил своей жене первого брака, когда они еще жили вместе. Николай получил ее от матери, по наследству, я там была раза три.

— Стало быть, адрес знаешь?

— Знаю.

— Поехали

— Может лучше в полицию сообщить?

— Сами разберемся. Полиция, пока три дня не пройдет, искать моего сына не будет. Так долго ждать я не стану!