Часть 7

– Доброе утро, Игорь Александрович, – поздоровалась Антонина Васильевна, войдя в свой кабинет. Кузовлев сидел за столом, уткнувшись в разложенные перед ним бумаги.

– Доброе утро Антонина Васильевна, – оторвавшись от просмотра сметных расчётов, Кузовлев коротко взглянув на сослуживицу, вновь погрузился в работу, перебирая страницы, делая пометки на полях документов.

– Что-то срочное, Игорь Александрович? Вы, что не уходили домой со вчерашнего дня? – снимая с себя мокрый плащ, поинтересовалась Ступинина.

– Просто пораньше пришёл, вот смотрю материал к квартальному отчёту...

– Похвальное усердие Игорь Александрович, но день лучше начинать с более приятных дел. Давайте по чашечки кофе для бодрости и настроения. Вы пьёте чёрный или с молоком? Да оторвитесь от своих расчётов. Могли бы поухаживать за дамой. Дома крутишься, как белка в колесе, хоть на работе расслабиться по человечески...

– Извините, Антонина Васильевна, сейчас только чайник включу. Там, что опять дождь зарядил? Я шёл сюда, дождя не было.

– Почти у самого порога накрыл, Хорошо была в плаще.

Когда кофе был заварен и разлит по чашкам, Антонина Васильевна устроилась у себя в кресле и сообщила Кузовлеву:

– Отчёт сверстаем, собирайтесь в столицу. На первый раз я поеду с Вами, познакомлю с нужными людьми, обговорим, с кем в дальнейшем будете работать. Командировка не займёт много времени, за пару дней, надеюсь, управимся.

Решение о том, что они поедут вместе, скорее обрадовало Игоря Александровича. Поездка с симпатичной женщиной в одном купе сулила заманчивые перспективы для Кузовлева. Главное не ошибиться в поспешных выводах и не принять желаемое им сближение с начальницей, за действительное намерение Ступининой посодействовать в деловых отношениях своего подчинённого с москвичами.

– Билеты закажите через секретаря, впрочем, я сама побеспокоюсь, не переношу плацкарт, нам бухгалтерия разрешает даже СВ. Надеюсь, Вы не против комфорта в обществе женщины?

– Кто же откажется от такого удовольствия, к тому же бухгалтерия не возражает, – скромно согласился Кузовлев, – и потом, я во сне не храплю.

– Вот и замечательно, Игорь Александрович. Впрочем, если у Вас есть другая кандидатура на моё место...

– Ни в коем случае, Антонина Васильевна, лучшего попутчика, чем Вы, мне не найти.

– Тогда за дело... – допивая кофе, предложила Ступинина, придвигая к себе папку с данными к отчёту.

Но сразу приняться за работу у ней не получилось. На память пришло вчерашнее возвращение Виталика с практики.

* * *

Автобус подкатил к зданию техникума и ребята вереницей стали покидать салон, на ходу договариваясь о дальнейшей встрече. Красина, выходя вслед за Виталькой, деловым тоном предложила своим подопечным не забывать наведываться в техникум, при этом сжимая рукой локоть парня. Когда салон опустел, водитель закрыл двери и автобус покачиваясь, устремился в толчею вечернего транспорта. Виталий шёл по проспекту Кирова, теряясь в движущейся толпе людей, возвращающихся с работы. Дневной ливень над городом смыл пропылённую крону каштанов, густым шатром над скамейками, стоящими вдоль дороги. Пешеходная зона всего проспекта, закрытая для автомобильного транспорта, кишела людьми, книжными и сувенирными киосками, прохладными кафе под открытым небом, магазинами. Постепенно ускоряя шаг он свернул на Вольскую, и уже подойдя к своему дому, вошёл во двор, заросший кустами отцветшей сирени. Родной подъезд встретил Витальку приятной прохладой многоэтажного дома. Поднявшись на лифте на свой этаж, парень подумал, как о самом желанном чуде – о горячем душе, после стольких дней палящего зноя в совхозе. Не пытаясь отыскать ключ от квартиры, среди набитой комком одежды в сумке, висящей у него на плече, Виталий нажал кнопку звонка. Кто-то, наверняка должен быть дома, хорошо бы если открыла Вика, но вслед шагам за дверью квартиры, со щелчком замка, на пороге возникла незнакомая особа, очень похожая на Вику. Виталька, слегка смешавшись, машинально сверившись с номером на двери, спросил девчонку:

– Ты кто такая?

– А ты кто?

– Живу я здесь... или раньше жил...

– Ух ты! Виталик что ли? Улыбаясь во весь рот пропела Надькиным манером девчонка. – А мы тебя со дня на день ждём. Я Настя – сестра Вики.

– А взрослые на работе? – Деловым тоном поинтересовался парень, – не знаешь, горячая вода в доме есть?

– Утром была, а что? – недоумённо спросила Настя, глядя на приезжего.

– Месяц не мылся, не возражаешь, я искупаюсь?

– Прямо в прихожей? – привалившись к стене плечом, спросила девушка, оглядывая родственника с ног до головы.

– А что, в ванной бельё замочили?

– Там только мои трусики, отожми и в таз положи, – разрешила девчонка.

– А спинку потрёшь? – бросил через плечо Виталька, удаляясь в ванную.

– А замуж возьмёшь?

– А без этого никак?

– Сначала замуж, потом спинку.

– А тебе сколько?

– Через годик помою...

– Что же мне год с немытой шеей дожидаться? Проще твою сестру попросить.

– Свою попроси.

– Кстати, и то, правда. Придёт, скажи ей, что я в ванной отмокаю, пусть зайдёт.

– Ты дурак, Виталик?

– Почему дурак, они меня с мамкой до десятого класса мыли.

– Оно и видно, что до десятого... – возмущённо согласилась Настя.

– Где вы тут все размещаетесь? С кем я теперь спать буду? Опять с Надюхой. А хочешь с тобой будем... спать?

– Размечтался, сперва женись, а спать и спинку потом.

– Чего такая несговорчивая! Спать мне где-то надо?...

– Вика с Сережей в соседнем подъезде квартиру снимают. Как-нибудь разместимся. Тем более, я на днях в общагу съезжаю. Я в мед поступила.

– Свой доктор в семье всегда сгодится. Тем более, идем со мной. Надо же анатомию на ком-то изучать, а у меня есть, что изучать, вот загонят в морг, там совсем дерьмово, все синие и холодные. Сама потом жалеть будешь, что отказалась.

– Балабол! – усмехнулась Настя, уходя к себе в комнату, – а он забавный, не то, что Сергей, с этим хоть весело...

Виталька забрался в ванну и млея от удовольствия, погрузился с головой в воду, выпуская губами мелкие пузырьки воздуха. На память пришли его недавние похождения в совхозе. Милое курносое лицо Марии с ямочками на щеках, в повязанной косынке, стянутой узлом на затылке. Гладкое, незагорелое тело с розовыми сосками на груди женщины, полные, круглые колени, которые он с усилием раздвигал, чтобы погрузить своё лицо в её промежность, и поиграть языком с клитором, доводя женщину до исступления, задыхающуюся от страсти. Получая безропотные, жаркие поцелуи разгорячённой любовницы. На смену тихой и покорной Марии в памяти возникло лицо Пелагеи Федоровны. Со строгими, но по-матерински любящими глазами, жаждущими страсти и нежности от молодого любовника, нашедшего путь не только к её сердцу, но и, увы, к маленькой звёздочке в ложбинке между мягких ягодиц широкого зада. Словно из темноты прояснились строгие черты лица Красиной со сдвинутыми бровями, взором, наполненным ревностью и похотью...

Отфыркиваясь, глотая воздух опустевшими лёгкими, Виталька ухватился за края ванны, и надсадно закашлялся, пытаясь высвободиться из наполненной водой ванны. В дверь позвонили и Настя, шаркая тапками, прошла в прихожку, открывая входную дверь.

– Надя, что вы все без ключей ходите? – возмущённо выговаривала она своей родственнице, – вот и ходи, открывай каждому, как привратник.

– А кто ещё, мамочка пришла? – спросила Надежда сбрасывая с ног туфли или Серёжка приблудился?

– Вилалик ваш вернулся и сразу в ванну полез мыться. С собой звал, спинку ему потереть, но я отказалась – с достоинством сообщила Настя.

– Ну и дура, когда ты ещё такое увидишь? Сзади спинка, спереди горбинка, не то, что у вашего Сережи.

– В смысле, какая ещё горбинка? – насторожилась Настёна, глядя в прищуренные, лукавые глаза Надьки.

– Какая? Пошли, покажу, – предложила родственница.

– А ты что, видела что ли? У обоих? – всполошилась Настя, с любопытством заглядывая в глаза Надежды

– Поживи с моё, не только увидишь... Ты со мной?

– Надька, он же твой брат, с ума сошла? – растерянно произнесла Настёна.

– Так сестре можно, чего я там не видела, Всё детство в одном корыте мылись. Пошли покажу, заодно, и спинку ему потрёшь. Ты ему тоже родственница.

– Да ну вас охальников... – возмутилась Настя, возвращаясь к себе в комнату.

– Ладно, топай ханжа, – огрызнулась Надька и пошла в ванную.

Виталька сидел и слушал разговор девчонок, поглаживая под водой напрягшийся член. Дверь скрипнула и в ванную зашла Надежда.

– Приветик малыш! – нагибаясь к брату и целуя его в щёку, поздоровалась сестра, нащупывая под водой покачивающийся Виталькин член.

– А где наш дружок? У какая колбасяра отросла у братика! Да и сам похорошел, вон как морду отъел на казённых харчах... Давай я тебя помою.

– А Настёна где?

– Звала, отказалась, да и ладно, сейчас мать придёт, при ней девку не тронь.

– Молодёжь свалила от вас? – поинтересовался Виталик, – надоело слушать их возню по ночам?

– По ночам не знаю, а вот вечерами без тебя, нас с мамкой, Серёжа потрахивает изредка.

– Да вы тут без мяса не сидите... – с ехидцей подковырнул Виталька сестру.

– Ты тоже голодным не выглядишь, малыш. И твоему дружку работы прибавится. Вот, Викой, займись, но не спеша, к тому же, Серёня возражать не будет.

– Чего он такой добрый? Вот возьму и уведу Вику.

– Я тебе, болтун, уведу, близко к ней не подойдёшь. Лучше Настёну завлекай, та же Вика, только моложе. Давай мочалку, спину вымою.

Только Надька вышла из ванной, как с работы вернулась Антонина Васильевна, а за ней в дверях появился Сергей. Было решено отметить возвращение Виталика и Настю отправили за Викой.

– Девочки, давайте пообщаемся по семейному, пока у нас полный комплект, – предложил Виталик, обнимая мать за талию.

– Не возражаю, но каждый в своей комнате, – предупредила Антонина Васильевна, увлекая за собой Виталика, – двадцать минут у нас будет, не больше.

Мать закрыла за собой дверь и не раздеваясь легла на свою постель.

– Иди ко мне, сыночка. Я так соскучилась по тебе, мой сладкий.

– Но я слышал, что Сережа не давал тебе сильно скучать, мамуля? – сбрасывая шорты, уточнил Виталик, распахивая на матери домашний халат.

– Мой любимый мужчина ревнует меня к собственному сыну? Ты, полагаю, сам не злоупотреблял онанизмом?

Обменявшись взаимными колкостями, друг к другу, они обнялись и перешли к более желанному занятию. За стеной им вторили аналогичные звуки, издаваемые остальными членами семьи. Когда в прихожке прозвенел звонок, все уже были на кухне, и Виталька пошёл открывать дверь.

– Ты моё божество, Викуля, как я по тебе скучал... – обнимая Вику, воскликнул Виталька, прижимая к себе родственницу.

– Ты не взрослеешь, Виталик, – высвобождаясь из объятий своего деверя, возмутилась Виктория. Как твои дела, молодой оболтус?

– Какие у меня могут быть дела без тебя, моя богиня, так, мелкие шалости, не больше.

– Надежда! Уйми своего братца. Кажется, его пора женить, из него гормоны просто фонтанируют.

– Рано ему, Викуля, он ещё не всех баб перетрахал своей оглоблей, – заступилась Надька за брата.

– Надежда, при ребёнке! – воскликнула Виктория, покосившись на сестру, – чего уши развесила – пихнула она Настю в плечо. Иди отсюда.

Виталька, обняв за талию девчонку, увёл ту на кухню, обещая ей, что и сам всё объяснит про оглоблю, гормоны, и про мелкие шалости.

– Надька, ты чего несёшь, что у тебя всё к одному идёт...– продолжала отчитывать Вика золовку.

– А чего такого я сказала? – Удивилась Надька, – уж лучше пусть он тебя пару раз трахнет, чем нашего ребёнка оприходует...

– Ты совсем ненормальная, Надежда! Чем только твоя голова забита, при живом муже сватаешь мне его брата. Да если мне пришло бы такое в голову, уж никак с Виталиком не связалась, чем бы он меня там не поразил.

– А зря, моя милая. Знала бы ты от чего отказываешься... А не большой инцестик в небольшой семье, супружеству только на пользу. Любовник на стороне, одна сплошная проблема, а тут всё шито, крыто и без обид. Хочешь, я с Сережей поговорю. И ему со мной и мамкой будет проще, – интригующе прошептала Надька невестке.

– Что за дичь ты несёшь, он что, спал с вами когда-нибудь?!... – и глядя на открытый взгляд Надежды, устремлённый на неё, отшатнулась к стене и омертвевшими губами прошептала:

– Господи, куда мы с сестрой попали? В какой-то семейный бордель... Этому мерзавцу меня одной не хватило, так он к вам пристроился втихую.

– В том-то и дело, что втихую, мне самой такая фигня не нравится. Толи дело, честно без обмана, по-родственному. Что мы двух мужиков не поделим? А Виталику ты нравишься, он всё равно до тебя доберётся, тихоня. И не вздумай устраивать свои разборки, ничего уже не изменишь, только себе навредишь, Викуля. Идём к столу, пока за нами не пришли и личико сделай поприветливее. Настюшке пока знать ничего не надо. Хотя, я смотрю, она посговорчивее тебя будет.

– И кому эта идея в голову пришла первому? – С сомнением произнесла Вика, – Сергею?...

– Ты не поверишь, милая. Нашему Виталику, конечно. Сначала ко мне подкатил, затем нашу маменьку постигла та же участь, а уж твоё появление завершило его замысел. Так что твои колебания, всего лишь временные трудности для него. Идём за стол, дорогая. Нас ждут наши мужчины.

– Надя, я прошу при Насте никаких твоих каламбуров, пока она в общагу не съедет, ты меня поняла?

– Там и по хлещи меня острословы найдутся, – заверила её Надежда.

* * *

Через день Настя ушла в общежитие, с небольшим чемоданом на колёсиках, набитым немудрёными нарядами, чтобы начать самостоятельную, свободную жизнь в обществе своих однокурсников. Но уходила она с некоторым сожалением, оставляя в новой семье, возникшую симпатию к циничному и весёлому Витальке. Но на пороге квартиры Надежда взяла с неё обещание почаще наведывать их и не забывать, любящих её родственников.

Пару дней спустя, вечерним поездом, Антонина Васильевна в сопровождении Игоря Александровича вошли в купе СВ скорого Саратов-Москва. Вскоре состав тронулся, мерно постукивая колёсами по стыкам рельс. За окном проплывал корпус депо железнодорожного вокзала, вереницы вагонов на запасных путях, жилые пятиэтажки, утопающие в зелени посадок, дачные полустанки. Поезд набирал скорость, унося пассажиров в наступающую ночь.

Стаканы с чаем, позвякивая в подстаканниках на столике в купе, дожидались своей очереди, остывая под кондиционером, источающим прохладу. Выпитый коньяк кружил голову и клонил в сон, после проведённой ночи с Виталиком, Антонина Васильевна желала лишь одного, забраться под простынь и заснуть.

– Игорь Александрович, я устала, не возражаете, если я прилягу? Завтра трудный день, необходимо выспаться, – но уловив разочарованный взгляд попутчика, продолжила – я понимаю, что Вы рассчитывали на нечто лучшее в обществе женщины, чем завалиться в одиночестве на полку после выпитого коньяка, но простите если я обманула Ваши ожидания. Не хочу быть неблагодарной по отношению к Вам если мы сделаем это сейчас без длительных прелюдий... Подождите немного за дверью.

Кузовлев поднялся с дивана и кивнув головой, поспешно вышел из купе. Стоя у окна, он смотрел на пробегающие огни жилых посёлков, разъездов с опущенными шлагбаумами, освещённые прожекторами. Дверь приоткрылась и обернувшись на тёмный проём, образовавшийся в купе, он услышал голос Ступининой.

– Игорь, заходи и дай, пожалуйста, немного коньяка.

Антонина Васильевна, прикрытая лёгкой простынёй, полулежала на своём диване. Проникающие через окно яркие пятна света высвечивали на её лице тихую улыбку и блеск глаз. Она выпила поданный мужчиной коньяк, и откинувшись на подушку прикрыла глаза.

– Надеюсь, подробностей нашей поездки мы оглашать дома не станем, они допустимы скорее в рамках случайных знакомств, а нам вместе работать.

– Я не стремлюсь к популярности подобного рода, Антонина Васильевна, об этом я сам мог бы просить Вас, но мы серьёзные люди и то, что между нами... необязательно знать остальным. – ответил Кузовлев.

– Что-то в таком роде я и хотела услышать от тебя. Переходим на ты? И я тебя жду, милый, откинув с себя простынь, произнесла женщина.

Приглушенный свет в купе, мягкой желтизной расползался по обнажённым изгибам тела Антонины Васильевны, высвечивая контуры пышной груди, широких бёдер, поблёскивая на густых завитках тёмных волос женского лобка.

– Я тебя шокирую своей поспешностью, Игорь? Не суди строго одинокую женщину, повидавшую, больше чем бы ей хотелось. Был у меня и муж, и любовник, и даже не один. У меня есть с кем тебя сравнивать, если ты не передумал, но я отдаю должное твоему мужскому обаянию и сдержанности, а это для меня не последнее качество у мужчины. Не заставляй просить у тебя нежности и ласки, твоя неспешность лишь распаляет меня, милый.

– Моя нерасторопность всего лишь желание подольше насладиться тобой. Эта наша первая ночь останется для меня надолго, и я не стремлюсь ускорить этот миг, превратить его в обыденность в наших отношениях, какими бы они не сложились в дальнейшем.

– Ты меня пугаешь, ко всему ты ещё и романтик. Так много замечательных качеств в одном мужчине... Боюсь, что мне будет трудно их оценить в той мере, какой они того заслуживают. Тем не менее, прелюдия явно затягивается и если тебя что-то останавливает, перенесём на более подходящий случай.

– Нет, моя милая, я готов, но только должен предупредить тебя о небольшом «сюрпризе» и если это тебя остановит, я пойму твой отказ.

– Давай, доставай свой сюрприз, Игорь Александрович. Может он и не такой уж для меня «сюрприз»...

Когда последняя деталь покрова обнажила перед глазами Антонины Васильевны то, на что намекал её спутник, из уст добропорядочной женщины вырвалось восклицание:

– Вот это х...ще! Как ты, родимый, с этим живёшь!? С тобой редкая баба решиться лечь в постель. Его же в трёх кулаках не удержишь. Везёт же мне на подобные диковинки. Ты погоди прятать его, некоторый опыт с этими «сюрпризами» у меня есть, может обойдётся и на этот раз.

Кузовлев растерянно подчинился настоятельной просьбе Антонины Васильевны и в течение некоторого времени он сполна получил соответствующую процедуру возбуждения с помощью оральных ласк своей спутницы.

– Скольких баб извёл этой штуковиной, Игорёк? Говоришь, что не был женат? Оно и понятно, какая же дура добровольно под такой инструмент ляжет, – отдуваясь бормотала Ступинина, перекладывая его из руки в руку.

Последующая пара часов была занята активным процессом прелюбодеяния. Проходящая мимо купе проводница вагона, была заинтригована доносящимися из-за двери тяжёлыми стонами, перерастающими в завывания несчастной пассажирки.

– Надо же, солидные люди, а ведут себя похлещи молодожёнов в брачную ночь. Который раз разношу чай по купе, а он всё мытарит бедняжку. Эко, сердечную, как выворачивает, ровно насилуют бабёнку, аж заслушаешься, – горестно покачав головой, толи с осуждением, толи с лёгкой завистью, произнесла женщина, удаляясь с подносом пустых стаканов по коридору в конец вагона.

* * *

– Сережа, нам необходимо серьёзно поговорить, – предложила Вика, прибираясь на кухонном столе после ужина.

Сергей закурил, стоя у открытой форточки, и скосив глаза на жену, кивнул ей в знак согласия.

– Что-нибудь на работе? – предположил супруг.

– Да уж лучше бы на работе... – прервала она Сергея, подходя вплотную к мужу, – ты мне сам ничего не хочешь рассказать, милый?

– О чём, ты? – напряжённо глядя перед собой, стараясь не встретиться взглядом с Викой, попытался он уйти от прямого вопроса жены.

– О том, что мне рассказала о тебе твоя сестра.

– Надька? Что-нибудь сбрехнула, как обычно... – отмахнулся Сергей, пытаясь обнять жену.

– Да она любит пошутить, но нормальные люди обычно так не шутят. Скажи, Сережа, ты меня разлюбил или вовсе не любил? Иначе, чем объяснить твоё невнимание ко мне за последний месяц. Больше того, твой братец, в отличие от тебя, готов заменить мне моего законного мужа и его настойчивость за последние дни становится всё более активней. Что мне посоветует мой супруг, послать мальчишку с его ухаживаниями или ему всё равно кто будет в моей постели?

– А сама, что выбрала? – осторожно спросил он.

– Чтобы я не выбрала, решать всё равно тебе, Сергей. Не хочу кривить душой, его внимание мне лестно, но изменять тебе втихомолку, это не для меня. Однако, учитывая твои измены, я, полагаю, в праве тебе ответить тем же, но не на стороне. Зачем выносить за пределы семьи наши размолвки. Тем более, Надежда сама предложила мне Виталика, чтобы не копить обиду на них с матерью. Я обещала подумать, но ты должен отказаться от моей Насти. Я знаю и про это. Может девочка заслуживает лучшего, чем её сестра. Хорошо ещё, что у тебя с ней не зашло слишком далеко.

На минуту между ними воцарилось молчание и в затянувшейся паузе, голос мужа прозвучал решительно и твёрдо:

– Поступай, Викуля, как тебе лучше. Во всяком случае, я тебе препятствовать не стану. Пусть наши измены останутся в семье.

– Что ж, отправляйся ночевать к Надежде и скажи Виталику, что я его буду ждать вечером. Пусть приходит к девяти. Даже любопытно, чем этот, паршивец, так смог ублажить мать и сестру.

* * *

Поезд с цепочкой вагонов проплыл вдоль перрона Павелецкого вокзала и замер. Проводники вышли из вагонов, провожая своих пассажиров. Когда на перрон сошли Ступинина и Кузовлев, проводница, сдерживая улыбку, искренне пожелала им благополучия и удачи, глядя восхищенным взглядом паре немолодых людей, удаляющихся в толпе пассажиров в помещение вокзала.

– После такой поездки, Игорёк, я готова возвращаться в общем вагоне на багажной полке. Только, как я туда залезу?

– Я бы мог помочь, если оставишь местечко рядом с собой. И потом, я бы хотел познакомить тебя со своими стариками, если не возражаешь.

– Это ещё зачем? – испугалась Антонина Васильевна.

– Должен же я представить родителям свою будущую жену.

– Перепихон на вагонной полке, как сказала бы моя дочь, не повод к женитьбе, Игорёк.

– Тогда, что это было, уважаемая Антонина Васильевна?

– Стыд и позор это было, если бы кто нас слышал!... Это в наши-то годы такое...

– Тонечка, всё было сказочно, надеюсь на повторение в ближайшем будущем.

– Не сходите с ума, дорогой, Игорь Александрович, лучше сосредоточимся на цели нашей поездки. Для начала в гостиницу, только не так быстро, я едва передвигаю ноги после бессонной ночи и Ваших ласк.

– Тебе правда понравилось?

– Понравилось, что жива осталась.

* * *

Вернувшись с работы домой, Вика не стала ждать Сергея, Надежда непременно накормит своих братьев. Раздался телефонный звонок, и Виктория взяла трубку.

– Ну ты и молодчина, подруга, не ожидала от тебя такой прыти. Завидую Витальке, что его ожидает с тобой сегодня, – затараторила Надька в самое ухо невестке, – я его покормлю, чтобы тебе не канителиться с этим. Видела бы ты его счастливую рожу, весь светится от похоти, мерзавец. Ты там с ним построже, без нежностей.

– Уймись, сорока, может, ещё передумаю. Такую глупость сделала, всё ты!... – сердито отозвалась Виктория на восторги золовки.

– Что сделала, то сделала, подруга, расслабься и не мандражируй, в первый раз всегда не по себе.

– Молчала бы, сводня. Зря я всё затеяла, нашла с кем мужу мстить. Чего этот засранец, собственно, ждёт от меня? Вас с матерью ему мало что ли?

– Для мужиков, чем баб больше, тем им азартней, одно слово – кобели. Да и нам лестно, их внимание, а уж попадётся мужик вроде Витальки, так и стыд последний забудешь - сплошная благодать.

– Что ты меня как девочку уговариваешь, Буд-то я мужиков никогда не видела.

– А Сережа у тебя не первый? – удивилась Надька.

– Я же не спрашиваю, был ли он для тебя первым. Не каждая женщина до тридцати ждёт своего принца.

– Викуся, пойду кормить мужчин. Живьём с тебя не слезу, пока не расскажешь всё подробно при встрече. «Страсть люблю откровения от подруг», – рассмеялась Надька, положив трубку, прервав тем разговор.

Уже в дверях, провожая Витальку, сестра напутствовала брата:

– Если хочешь, чтобы Вика стала для тебя хорошей любовницей, а не очередной сучкой, заставь её тебя полюбить, как мужчину. Я знаю, ты сможешь, – и поцеловав брата в губы, вытолкала его за дверь.

Продолжение следует